ПРОБЛЕМЫ ДУХОВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ: ВЫЗОВЫ СОВРЕМЕННОСТИ И НАСЛЕДИЕ ПРОШЛОГО Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Научные конференции

МАТЕРИАЛЫ НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ «ПРАВОСЛАВНАЯ ПЕДАГОГИКА И АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

СОВРЕМЕННОГО ДУХОВНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ПРОЦЕССА» СЕКЦИИ «ДУХОВНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ» XX ИОАСАФОВСКИХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ЧТЕНИЙ «ГЛОБАЛЬНЫЕ ВЫЗОВЫ СОВРЕМЕННОСТИ И ДУХОВНЫЙ ВЫБОР ЧЕЛОВЕКА»

10 ноября 2022 г.

УДК 27-75

Колесников Сергей Александрович, доктор филологических наук, проректор по научной работе БПДС (с м/н), профессор Белгородского юридического института МВД России

Проблемы духовного образования: вызовы современности и наследие прошлого

Аннотация: в статье рассматриваются вопросы духовного высшего образования в их связях и параллелях с традициями университетской культуры. В качестве материала для исследования выбраны позиции и университетский опыт трех разных представителей университетской науки - Г. Гегель, В.Н. Лосский, Б. Ри-дингс. Сопоставление этих трех разных позиций позволяет выявить особенности динамики развития духовного образования в России и за рубежом, определить специфику духовного образования в исторической перспективе.

Ключевые слова: Г. Гегель, В.Н. Лосский, Б. Ридингс, история духовного образования, университет и религия.

Научные конференции

Kolesnikov Sergey Alexandrovich, Doctor of Philology, Vice-Rector for Scientific Work of BPDS, Professor of the Belgorod Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia

Problems of spiritual education: challenges of the present and the legacy of the past

Abstract: the article discusses the issues of spiritual higher education in their connections and parallels with the traditions of university culture. The positions and university experience of three different representatives of university science - G. Hegel, V.N. Lossky, B. Readings - were chosen as the material for the study. The comparison of these three different positions allows us to identify the features of the dynamics of the development of spiritual education in Russia and abroad, to determine the specifics of spiritual education in the historical perspective.

Keywords: G. Hegel, V.N. Lossky, B. Readings, history of spiritual education, university and religion.

Данная статья ориентирована на проблему соотнесенности духовного и образовательного компонентов в высшем образовании. Каким образом духовность может присутствовать в образовательном формате, имеет ли право духовность определять вектор образования - и причем на самом сложном уровне, на уровне высшего образования?

В истории образования России можно выделить ряд направлений и этапов, один из которых связан с университетским периодом обучения известного православного богослова В.Н. Лосского. Важнейшим промыслительным фактором, наряду с семейственностью, в 1917-1927 годах для Лосского выступала университетская культура. Мир университета, в который вошел Владимир Лосский еще в советской России, являл собой мощный духовный потенциал, что для антидуховной революционности представляло серьезную опасность. Уникально-промыслительный характер вхождения Владимира Лосского в университетский мир проявился в том, что Лосский успел увидеть последнюю фазу сохранения классического университете в его гумбольдтовском понимании как университе-

Научные конференции

та, стремящегося сохранить традиции средневекового университетского образования и формировать основания духовной культуры современности. Позднее - и в советском и в западном варианте университетского мира - начнут преобладать тенденции коммерциализации, деструктурированности, денационализованности, приведшие сегодня к университетским «руинам» [Б. Ридингс].

Погружение в университетский мир дало Владимиру Лосскому обрести «оптику междисциплинарности», актуализировать пространственно-визуальный метод миропознания, уходящий своими корнями в средневековое университетско-универсальное образование, считающего необходимой транс-дисциплинарность, в которой определяющим императивом выступает всепронизанность образования - естественно-научного, физико-математического, гуманитарного - Божественным присутствием. Именно Божественность как всепронизывающая и смысло-порождающая мощность придавала университетскому образованию духовно-гносеологическую легитимность.

Университетское образование позволило Лосскому получить не только научное знание, но и знание духовное, знание, обретающее свою многомерность в религиозном миропознании. Поиск справедливости в семейном мире оказался мировоззренческой доминантой в самоотверженном служении богословской науке, причем самые первые исследования Владимира Лосского были обращены на рассмотрение связи университетскости и богословия, в частности, богословия М. Экхарта, в контексте высшей справедливости.

Через рассмотрение университетского периода становления богословских взглядов Лосского появляется возможность реконструировать - хотя бы в самых общих контурах - его духовно-гносеологический «портрет», его формирующийся способ познания мира. «Мягкость и веселая открытость», которые были свойственны Лосскому, появляются в результате воздействия университетского мира, Лосский, пройдя через ситуацию духовно-образовательной мобильности, погружается в академическое странствие, peregrinatio académica, которое и формировало духовный облик Лосского. Лосский оказывался участником духовно-образовательного «приключения», которое актуализировало мотив «странствующего и справедливого рыцаря» образования. Промыслительно он был вовлечен в своеобразное духовно-интеллектуальное паломничество по разным университетским мирам. Студенческая духовно-поведенческая модель, присущая Лосскому в 1920-х годах, давала возможность открыть новые горизонты интеллектуального подвижничества и студенческой миссии, ведущие к преображению духовно- проблемы духовного образования:

вызовы современности и наследие прошлого

Научные конференции

го и душевного состояния как самого Лосского, так и окружающих его людей. Духовно-гносеологический портрет Лосского являл, исчезающий в современности, тип благодарного студента, воплощающего свою благодарность полученному знанию в конкретный научный результат.

Университетский мир позволил Лосскому, входящего в него с религиозных позиций, сделать более четкой и осмысленной самопознание и самореализацию себя как субъекта образования. В студенческой деятельности в полной мере проявилась подлинная миссия университета, дающая возможность осознать глубины своего внутреннего мира, преодолеть секуляризацию окружающей реальности. Лосский, находясь в университете, выстраивал гармоничную иерархичность познающего субъекта. Университет, в своих классических предназначениях, был призван формировать духовно-интеллектуальную элиту, что и стало основной образовательной задачей Лосского. Антитезой духовной элитарности университета стала его «варваризация» - как в советском, так и в западном варианте. Лосский в ходе развития своей образовательной траектории являлся свидетелем нарастания «варваризации» университета и стремился противопоставить этим процессам христианский духовно-интеллектуальный опыт преображения варварства. Именно в контексте преображения варварства и происходит активация интереса Лосского в 1920-х годах к святоотеческому наследию, к христианским богословским школам, что в свою очередь, определило начало построения собственной богословской системы. Университет явил Лосскому свой главный ресурс - преображение через богословскую системность окружающей реальности.

Лосскому пришлось столкнуться в университетский период с самыми разными вызовами - бюрократизация, нигилизм бездуховности, поверхностное обывательство и радикальная идеологизация университета. Глобализационные тенденции университетского образования, которые уже начинали проявляться во время обучения Владимира Лосского, были направлены на прекращение подготовки субъектов универсального образования, что, в свою очередь, приводило к разрыву связи между университетом и национальной культурой. Лосский был вынужден погрузиться во внутриуниверситетскую войну, «университетомахию», где ему предстояло выстроить свою образовательную траекторию в направлении подлинного универсального образования, в котором ключевой выступала идея единого Бога. Обращенность к подлинной гносеологической универсальности через идею объединяющей Божественности придавала образованию Лосского качественно иной масштаб: ему открывалась важность не только знания, катафа-

Научные конференции

тически явленного в университетских структурах и образовательных методиках, но и особая результативность апофатического знания, «не-знания», которое выводило его к просторам мистического богословия.

Результатом такого обучения становится не только успешный научный проект по созданию собственной богословской системы, но и создание атмосферы благодарения - своим учителям и Божественной милости - благодаря которым и становилась возможной межпоколенческая эстафета знаний. Острейшая проблема современности - стремление студентов быть похожими или непохожими на своих преподавателей - решалась Лосским в духе благодарности учителям и стремлением развивать предложенную ими модель познания.

Промыслительность биографии В.Н. Лосского проявляется в том, что на протяжении всего своего университетского образования он встречает одних из самых глубоких и профессионально подготовленных ученых и преподавателей эпохи. Достаточно только привести имена некоторых из них - О.А. Добиаш-Рождественская, И.М. Гревс, Л.П. Карсавин, Н.П. Кондаков, Ф. Лот, Э. Жильсон -чтобы понять, какой высочайший духовно-интеллектуальный опыт мог получить от своих незаурядных учителей В.Н. Лосский.

В студенческом сознании Лосского, под влиянием его талантливых университетских преподавателей, начинают формироваться фундаментальные основания будущей богословской системы, включающей духовно-интеллектуальный университетский опыт отца, во всем многообразии его университетского служения; личностно-романтическое представление об истории, восходящее к ранним детским впечатлениям об исторической реальности; понимание исторического процесса как конкретно-индивидуальной ответственности, восприятие истории как метафизического действа, сопряженного с персональной ответственностью, принятие истории как своей личной биографии, а также соположенности историчности и литургичности; сочетание «путешественности» как панорамного взгляда на грандиозность истории и внимание к деталям, профессиональная акрибия, требующая от научного исследователя выверенного подхода к восприятию источников и концепций; готовность к результативной дискуссии и умение выводить дискуссионный вектор к взаимоуважительной продуктивности, видение трансцендентальной глубины исторического процесса и передача этой глубины уже в формате богословского языка, синтез духовно-интеллектуальной теории и религиозной практики участия в церковно ориентированных проектах и реальных делах, подтверждающих крепость христианской веры, - все эти грани

Научные конференции

отечественного университетского наследия стали залогом возникновения одной из интереснейших богословских систем, связанной с именем В.Н. Лосского.

Лосский обретает идеальный университетский мир - это преобладание «грамматики согласия» [Дж. Ньюмен], при которой обретается единое и целостное в своей Божественной соотнесенности религиозно-научное мировоззрение. Через своих наставников, через собственное духовно-интеллектуальное усилие, аналогичное подвижничеству в его «смирении», «самоконтроле» и «верном исполнении долга с предоставлением всего остального Промыслу» [С.Н. Булгаков] [Вехи, 1991, 70], для Лосского-студента становилось возможным результативное преодоление как образовательного хаоса раннесоветского университета, так и утилитарное вавилонство западного университета, отказывающегося от церковно-религиозных традиций.

В отличие от революционных асинхронностей Лосский обрел в университетском мире синхронизацию Божественного и университетского, когерентное пересечение университетского и литургического, принципиальную возможность преображения университетского мира в тональностях литургического мировосприятия, способного придать университетскому миру надежду на возрождение из руин. Лосский после 1920-х годов вышел к необходимости создания собственной богословской системы, в которой отразился семейный и университетский духовный опыт, стремление к справедливости, выверенная синхронизация бытия с Божественным присутствием.

В поиске ответов на вопросы, связанных с духовным образованием, обнаруживается уникальность семинарии - в том числе и нашей семинарии - как обучающей площадки современного образовательного процесса. Каждый из вас, может быть, не осознавая до конца, является участником эксклюзивного образовательного эксперимента, основанного, вместе с тем, на вековых традициях присутствия духовности в высшей школы.

Сложность вхождения духовности в высшее образование можно проиллюстрировать весьма своеобразной дискуссией, развернувшейся вокруг права духовности войти в университетского пространство.

Продемонстрирую эту сложность калькированием двух текстуальных блоков. Первый блок - это письма Георга Гегеля «Преподавание философии в университетах» [1816] и «Преподавание философии в гимназиях» [1822]. Второй блок - книга современного автора Билла Ридингса «Университет в руинах» [1994]. Дистанция в более чем полтора столетия позволяет увидеть те глобальные из- проблемы духовного образования:

вызовы современности и наследие прошлого

Научные конференции

менения, которые произошли в образовательной институции, обозначенной как «Университет».

Эти два текста оказались, на наш взгляд, настолько соположены, синхронизированы, что их можно рассматривать как спорящих оппонентов по вопросу места духовности в университете. По мере погружения в проблематику возникает ощущение, что Б. Ридингс словно держал перед собой письмо Гегеля и по пунктам с ним беседовал, хотя при этом имя Гегеля на протяжении трехсот страниц встречается у Ридингса только один раз. Но тем интереснее проследить эту потаенно-эффектную дискуссию, раскрывающую кардинальные изменения произошедшие в течение двух веков в понимании и перспективах университетского образования.

Ключевой и провокационный тезис Ридингса: «Культура больше не является паролем к Университету. Университет перестал быть гумбольдтовским, а это значит — перестал быть собственно Университетом» [Ридингс, с. 93]. И далее этот тезис только углубляется: «Университет больше не должен охранять и распространять национальную культуру» [Ридингс, с. 27]. Одну из причин де-национализованности университета Ридингс обозначает как американизацию: «Американизацией теперь следует называть не столько практику национального империализма, сколько повсеместное навязывание правила денежных отношений вместо идеи национальной идентичности в качестве детерминанты всех аспектов инвестирования в общественную жизнь. Иными словами, американизация означает конец национальной культуры... изменение роли Университета обусловлено прежде всего крахом национально-культурной миссии» [Ридингс, с. 11]. Собственно четко заявлен крах университета как ресурса национальной культуры, причем Ридингс настаивает, что «сегодня бессмысленно искать предназначение Университета в способности воплощать сущность национального государства или его народа» [Ридингс, с. 86].

Таким образом, вырисовывается следующее противостояние: с одной стороны, Гегель/Гумбольдт, воплощающие университет как потенциал национальной культуры, с другой - условный Ридингс с контр-национальным видением Университета.

Линия этого фронтира маркируется следующими областями: степень авторитетности и легитимности университетского образования, т.е. на что опирается высшее образование - на духовность или меркантильность;

культурные основания высшего образования - Ридингс пишет: «понятие культуры как легитимирующей идеи Университета эпохи модерна исчерпало себя» [Ридингс, с. 15];

Научные конференции

и, наконец, - конкретика университетской структуры, т.е. дискутируется понятие центра университета. И если Гегель настаивал на реализации духовного основания университета, то Ридингс констатирует иную ситуацию: «Больше уже не понятно, ни каково место Университета в обществе, ни какова истинная природа данного общества» [Ридингс, с. 11].

В современный российских реалиях, усиленных Болонским процессом, вопрос центрирования университета на духовно-интеллектуальном ресурсе выглядит следующим образом: даже беглый мониторинг показывает, что из более чем 700 вузов в России остались в своем неизменном названии только 6 философских факультетов: МГУ, РГГУ, ГосАкадемияУправленияГН, ТомскГУ, ОрелГУ, Сара-товГУ. Все остальные вузы демонстрируют отказ от философичности как центра университета и даже в названии философских факультетов фиксируют концептуальную де-центрированность университетского образования.

Эквивалентом центра университета сегодня, по мнению Ридингса, является администратор, Ридингс констатирует «утрату традиционными гуманитарными дисциплинами центрального места в жизни Университета» [Ридингс, с. 12]. В результате происходит диффузия администрирования во все университетские структуры: «преподавание — это администрирование студентов профессорами, исследование — это администрирование профессоров коллегами, а администрация — это страта бюрократов, администрирующих сразу всех» [Ридингс, с. 199].

Центрирование административности выводит к проблеме, которая была неизвестна Гегелю: квалиметрия университетской деятельности, возникновение «новой логики «учета», роль цифровизации в университетском образовании. Напрямую эта тематика связана с вопросом утилитарности и коммерциализации высшего образования, причем этот аспект уже представлен в размышлениях Гегеля, который, в качестве негативного примера приводит Фридриха Шлегеля, сумевшего запустить своеобразный «бизнес-проект», прочитав оплаченный полугодовой курс по трансцендентальной философии в Иене за 6 недель. У Ридингса утилитарность университета приобретает четкую конкретику, выраженную, в частности, перспективами организации труда преподавателей университета, когда «штатные сотрудники будут все больше вытесняться почасовиками [многие из которых имеют докторские степени]» [Ридингс, с. 10]. Ситуация очень знакомая современному российскому университету в ходе реализации Болонского процесса.

В тематике результативности университета всплывает одна из важнейших тем предназначения университета. Гегель настаивал на том, что главным результа-

Научные конференции

том университета является «производство» прекрасного, а критика, скепсис ни к чему не приводят, кроме «наводящих скуку отрицательных результатов» [Гегель, с. 421]. У Ридингса совершенно иное видение результативности университета. Он формулирует приоритетный результат университета как совершенство [вроде бы внешне близкая дефиниция к прекрасному - но в корне отличающаяся от прекрасного по своим результатам]. «В Университете Совершенства - пишет Ридингс, - знание растворяется, вместо него целью становится способность обрабатывать информацию» [Ридингс, с. 139], ту самую информацию, чья совершенность определяет рыночную стоимость результативности университетской деятельности. Совершенство, представленное в рыночном обличье, становится антагонистом знания о прекрасном.

Ридингс в целом критично оценивает такое совершенство, называя его «призраком», но признает, что в современном университете произошло «замещение прежних апелляций к идее культуры дискурсом «совершенства», выступающим тем языком, с помощью которого Университет пытается объяснить себя самому себе и миру в целом» [Ридингс, с. 27].

Университет Гегеля-Гумбольдта обладал свойством сверх-временности, сквозь-временности со всеми положительными и спорными моментами подобной темпоральности. Ридингс же видит университет вне истории, «мы больше не способны постичь Университет - говорит он, - в историческом горизонте его самореализации. Университет больше не участвует в историческом проекте человечества... Я бы предпочел называть современный Университет постисторическим» [Ридингс, с. 16]. Университет выпал из истории, стал «добычей консультантов по организации времени и передвижений» [Ридингс, с. 111].

И, конечно, особое поле напряжения возникает в ключевом аспекте университетской деятельности - субъекте образования, в вопросе о том, каким быть и иль не быть студенту университета. Категорическое заявление Ридингса: «Студент уже не является будущим национальным субъектом» [Ридингс, с. 82], показывает непреодолимый разрыв с позицией Гегеля, который предлагал развернутый перечень параметров университетского студента. Прежде всего это связь студента с конкретным предметом, профессиональная специализация, а не «всезнающий» менеджмент, для которого «не важен материал» [Гегель, с. 422].

И завершая обзор дискуссии Гегеля и Ридинса, надо сказать об итоговой результативности высшего образования. Университет в описаниях Ридингса формирует потребителя, а не интеллектуала: «.студенты нередко воспринимают себя и

Научные конференции

[или] своих родителей потребителями, — это далеко не заблуждение, поскольку современный Университет все больше превращается из идеологического орудия государства в бюрократически организованную и относительно автономную потребительски ориентированную корпорацию» [Ридингс, с. 25]. Знаменитая фраза одного из руководителей высшего образования в России «взрастить квалифицированного потребителя» восходит к тезису ректору Университета Огайо Э. Гордону Джи, произнесенного в начале 1990-х и позиционирующего университет как элемент парадигмы потребительства.

Все выше обозначенные моменты противостояния моделей университета Гегеля и Ридингса сходятся в проблеме духовности университетского образования, т.е. той ключевой проблемы, с которой мы и начали разговор. Гегель обозначает «состояние духовного подъема» [Гегель, с. 423], присущего университетскому образованию, в то время как Ридингс принципиально призывает «отделить статус университетских руин от метафизической традиции, стремящейся вновь придать руинам целостность [практически или эстетически]» [Ридингс, с. 39].

Ридингс демонстрирует - намеренное или ненамеренное - искаженно-утилитарное представление о роли теологии в университете - якобы «теология учит людей тому, как спастись, не будучи праведным» [Ридингс, с. 95], при этом опираясь, видимо, на свой собственный опыт утраты веры в Церковь. В целом, давая духовно-религиозную характеристику Университету, он констатирует: «Сегодняшний Университет - это институт, теряющий потребность в трансцендентальном обосновании своей функции» [Ридингс, 265]. Утрата религиозных смыслов университетом и есть важнейшая причина его руинизации.

Представляется, что перспективами развития университета могло бы стать возвращение в университетский мир идеи религиозной духовности, или, по крайней мере, возвращение в ту точку, с которой и началась руинизация университета, в точку отказа от духовного смысла справедливости в пользу рентабельности и утилитарного совершенства. И это не оплакивание исчезнувшей ауры национального университета, а преобразование опыта руинирования с церковной верой в благое и справедливое грядущее. Потому что иначе, продолжая руинизировать высшее образование, по алгоритмам того же Болонского процесса, мы выйдем чистое поле нео-варварства - со всеми сложностями ожидающих нас перемен.

В современных реалиях становится все более четким запрос общества на усиление роли религиозности в образовательном процессе. Белгородщина показывает во многом пример понимания важности духовности в образовании. Достаточ-

Научные конференции

но напомнить, что именно в Белгороде в 2001 году был создан первый в России социально-теологический факультет. История развития СТФ показывает, что это сложный путь, но и вместе с тем демонстрирует результативность и право духовности входить в образовательный процесс высшей школы. Тема университетской теологии - острейшая тема, требует более детального погружение, но именно там находится острие сегодняшней борьбы за право религиозного взгляда на образовательные перспективы.

И, конечно, особое место в решении данной проблемы занимает семинарское образование в целом и конкретно наша семинария. Уникальность семинарии - и ваша уникальность как семинаристов! - как раз и состоит в том, что она своим статусом призвана доказать продуктивность религиозности в образовании. Вся профессорско-преподавательская корпорация нашей семинарии, большинство воспитанников стреятся показать результативность научно-богословского потенциала высшего духовного образования.

Были проведены очередные Свято-Инокентиевские международные миссионерские чтения, Международная научно-практическая конференция «Секуляр-ный мир и Русская Православная Церковь: история, взаимоотношения, современная ситуация», семинария приняла участие в Международной конференции «Евангелие в контексте культуры», в Международном научном форуме «Нравственные императивы в праве, науке, образовании и культуре» и других.

Кроме того, был проведен целый ряд мероприятий регионального и семинарского формата, остановлюсь только на наиболее значимых: дистанционная конференция, посвященная 150-летию со дня рождения страстотерпицы царицы Александры Федоровны; Zoom конференция по теме: «100 лет начала изъятия церковных ценностей: историческая ситуация и духовно-политические следствия»; круглый стол, посвященный аспектам организации монашеского жительства и роли монастырей в современном мире; круглый стол «Роль преп. Сергия Радонежского в формировании российского самосознания и государственности» и другие.

В течение 2021-2022 учебного года мы обеспечили достаточно высокий уровень присутствия преподавателей и воспитанников в научной работе других регионов. Представители нашей семинарии приняли участие в конференциях в Московской и Санкт-Петербургской духовных академиях, ПСТГУ, Горно-Алтайске, Екатеринбурге, Казани, Новосибирске, Симферополе, Калуге, Курске, Пензе, Перми, Самаре, Туле, Воронеже и других.

Научные конференции

Продолжалось развитие совместной научной деятельности с вузами нашего региона, проведен ряд совместных мероприятий с БелГУ, с Объединением православных ученых, с Белгородским технологическим университетом, Белгородским юридическим институтом МВД, институтом культуры и искусств. Результативно и системно была организована работа студенческого научного общества.

Мы сохранили на высоком уровне научный авторитет нашего журнала «Труды БПДС», общее количество статей в журнале за 2022 год составило более 50 статей. Общее количество научных работ в виде статей и монографий за 2022 год традиционно составляет свыше сотни.

Таким образом, само активное участие в научно-богословской деятельности семинарии уже является определенным практическим ответом на сложные вопросы соотнесенности духовности и образования. Поэтому призываю всех еще результативнее включаться в научную работу, а наше сегодняшнее мероприятие и есть реальный вклад в укрепление научно-богословских позиций Церкви.

Библиография

1. Вехи, 1991 - Вехи: Сборник статей и русской интеллигенции. - М.: Новости, 1991. - 211 с.

2. Гегель, 1972 - Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. В двух томах. Т. 1. - М.: Мысль, 1972. - 668 с.

3. Ридингс, 2010 - Ридингс, Б. Университет в руинах. - М.: Изд. дом Гос. ун-та - Высшей школы экономики, 2010. — 304 с.

раздел iv. летопись событий белгородской православной духовной семинарии (с миссионерской направленностью (июль-декабрь 2022 года)