CC BY
28УДК 343.102 DOI 10.25724/VAMVD.LABC
ББК 67.410.212
Н. В. Золотухина, В. А. Насонова, В. В. Тихонов
ПРОБЛЕМЫ ДОПУСТИМОСТИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ,
СФОРМИРОВАННЫХ НА ОСНОВЕ РЕЗУЛЬТАТОВ
ОПЕРАТИВНО-РАЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Статья посвящена проблемам, с которыми сталкиваются сотрудники следственных подразделений при использовании результатов оперативно-разыскной деятельности в процессе доказывания по уголовным делам. На фоне устоявшегося представления о необходимости обеспечения единообразия следственной и судебной практики обсуждаемые вопросы приобретают особую значимость.
Рассматривая результаты оперативно-разыскной деятельности в качестве первоисточника для формирования доказательств, авторы выделяют ошибки, допускаемые сотрудниками, уполномоченными осуществлять оперативно-разыскную деятельность, что исключает допустимость использования ее результатов в качестве доказательств по уголовным делам. Акцентируется внимание на процедурах, соблюдение которых необходимо при оформлении результатов оперативно-разыскной деятельности для получения ими в перспективе статуса доказательств на стадии предварительного следствия.
В статье анализируются ошибки оформления и порядка представления материалов оперативно-разыскной деятельности в рамках доказывания по уголовным делам.
Авторами проведены исследование ряда уголовных дел, возбужденных на основании результатов оперативно-разыскной деятельности, опрос сотрудников следственных и оперативных подразделений различных ведомств. В качестве иллюстрации типичных нарушений установленных процедур в рамках непосредственно оперативно-разыскной деятельности и в ходе трансформации ее результатов в доказательства приводится анализ одного из уголовных дел, где отражено большинство выявленных авторами проблем.
Ключевые слова: доказывание, доказательства, допустимость доказательств, использование результатов оперативно-разыскной деятельности, уголовный процесс.
N. V. Zolotukhina, V. A. Nasonova, V. V. Tikhonov
THE PROBLEMS OF ADMISSIBILITY OF EVIDENCE FORMED
ON THE BASIS OF THE RESULTS OF THE OPERATIVE DETECTIVE ACTIVITY
The article considers the current problems faced by the preliminary investigative bodies while using the results of operative detective activity in the process of proof evidence in criminal cases. The issues discussed acquire particular importance on the background of a well-established idea of the need to ensure uniformity of investigative and judicial practice.
The authors point out the most significant mistakes made by officials authorized to carry out operative detective activity, excluding the permissibility of using the results in the formation of evidence in criminal cases. The article focuses on the procedures required in the processing the results of the operative detective activity in order to obtain the status of evidence at the stage of the preliminary investigation.
The article analyzes the mistakes in the procedure of the provision of materials of operational investigative activities as a part of evidence in the criminal cases.
The authors take into account the results of research a number of criminal cases based of the results of operative detective activity, conducted a survey of officials of investigative and operational bodies. The authors show as an example one of the criminal cases, demonstrating typical violations of established procedures in the framework of the operative detective activity and in the process of transforming the results into evidence.
Key words: proof, evidence, admissibility of evidence, use of the results of operative detective activity, criminal procedure.
Широко известно, что наиболее действенным способом получения необходимой информации об обстоятельствах подготовки или совершения преступления является проникновение в преступную среду в рамках проведения оперативно-разыскных мероприятий, указанных в ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ (далее — ФЗ «Об ОРД») [1], а также использование современных оперативно-разыскных средств, поскольку выявление и раскрытие преступлений, особенно совершенных в условиях неочевидности, только уголовно-процессуальными средствами весьма затруднительно.
У практиков не вызывает сомнения вопрос о возможности использования результатов оперативно-разыскной деятельности (далее — ОРД) в качестве доказательств — материалы, полученные в ходе ОРД, служат основой для формирования доказательств на всех этапах досудебного производства. Однако данный вопрос остается открытым и дискуссионным среди ученых, порождая формулирование порой диаметрально противоположных подходов к уяснению роли результатов ОРД в доказывании по уголовным делам. Тем более что проблема применения в доказывании результатов ОРД, как правило, становится очевидной лишь на этапе судебного следствия, когда в условиях состязательной процедуры стороной защиты указывается на допущенные нарушения в ходе осуществления оперативно-разыскных мероприятий (далее — ОРМ), на недостатки их оформления.
Анализ рассматриваемого вопроса в юридической литературе показал разделение мнений ученых преимущественно на две позиции. Некоторые исследователи (например, Н. М. Кипнис [2]) считают, что условием допустимости этой информации будет четкое соблюдение требований ФЗ «Об ОРД». Другие ученые (например, В. П. Божьев [3]) полагают, что результаты ОРД вообще не отвечают требованию допустимости в связи с тем, что получены способом, не предусмотренным уголовно-процессуальным законом. Сходную точку зрения высказывает и В. А. Лазарева [4].
Полагаем, что такой подход недостаточно корректен, поскольку вопрос конституционности нормы, содержащейся в ч. 2 ст. 11 ФЗ «Об ОРД», позволяющей использовать результаты ОРД в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств, был предметом рассмотрения Конституционного Суда
Российской Федерации, который имеет четкую правовую позицию: «...нормой, содержащейся в части второй статьи 11 Федерального закона „Об оперативно-розыскной деятельности", конституционные права заявителей не нарушаются» [5]. «Результаты оперативно-розыскных мероприятий являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи полученными с соблюдением требований Федерального закона „Об оперативно-розыскной деятельности", могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона, т. е. так, как это предписывается ч. 1 статьи 49 и ч. 2 статьи 50 Конституции Российской Федерации» [5].
Вопросы допустимости доказательств, сформированных на основе результатов ОРД, требуют для своего уяснения задействования научного аппарата как из теории ОРД, так и из уголовно-процессуальной доктрины. Это обусловлено двойственной природой формирования информации, возникающей изначально в рамках ОРД, оформляемой по правилам, предписанным ведомственными нормативными актами, а затем проходящей процедуру преобразования* в ходе уголовно-процессуальных отношений субъектом доказывания по уголовному делу. Разная отраслевая природа правоотношений, в которых возникает и находит свою реализацию данная информация, выдвигает неоднородные по своему содержанию требования к порядку ее получения и закрепления, что напрямую влияет на определение свойства ее допустимости. С этой точки зрения следует согласиться с мнением О. В. Сидоренко, что, по сути, допустимость доказательств, содержанием которых выступают результаты ОРД, обеспечивается двойной системой гарантий: «Эти данные должны соответствовать предписаниям оперативно-розыскного законодательства и ведомственных актов в части процедуры их получения, а также обладать свойствами, предусмотренными уголовно-процессуальным законом для доказательств» [7, с. 203].
Образно выражаясь, с учетом специфического характера возникновения информации в ходе ОРМ, протекающих нередко в условиях конспирации, для придания такой информации свойства допустимости устанавливается «запас прочности», дополнительная система «фильтрации» в виде нормативных требований двух отраслевых уровней: на первом уровне проходит «фильтрация» посредством проверки соответствия оперативно-разыскному законодательству и разработанным
на его основе ведомственным актам, а на втором уровне осуществляется «сверка» с жесткими установлениями уголовно-процессуального законодательства. Эта особенность определения допустимости анализируемого вида доказательств, формируемых на основе результатов ОРД, должна соблюдаться всегда, без каких-либо исключений. Поэтому вызывает категорическое несогласие мнение В. И. Зажицкого, полагающего возможным формировать доказательства на основе результатов ОРД, полученных с нарушением оперативно-разыскного законодательства [8, с. 144—151].
В расчет нужно принимать не только нормы базового закона «Об оперативно-розыскной деятельности», но и положения тех ведомственных нормативных актов, которые регламентируют специфику осуществления ОРД в оперативных подразделениях конкретных силовых ведомств, которым законом разрешено проведение ОРД.
Нами проведено изучение материалов уголовных дел, возбужденных на основании представленных результатов ОРД. Но проиллюстрировать проблемы, которые являются типичными в рассматриваемой категории дел, считаем целесообразным на примере уголовного дела, направленного в суд по обвинению гр. М**. В рамках проведенного по заданию адвоката, представляющего сторону защиты, исследования выявлены наиболее значимые нарушения законодательства, допущенные сотрудниками Федеральной службы безопасности Российской Федерации (далее - ФСБ) при проведении доследственной проверки, которые в дальнейшем не были устранены в ходе предварительного следствия.
Гражданин Г. обратился в органы безопасности с заявлением о преступлении. По своему содержанию заявление лица (Г.), обратившегося к оперуполномоченному У ФСБ по субъекту РФ с письменным заявлением на имя начальника У ФСБ по субъекту РФ, формально является поводом для возбуждения уголовного дела — письменным заявлением о преступлении, указанным в ч. 2 ст. 141 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ), так как в нем предельно четко обозначены объективная и субъективная стороны преступления, предусмотренного ч. 6 ст. 290 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ), планируемого, согласно информации, полученной от заявителя, к совершению М.
В соответствии с пп. 3, 4 приказа ФСБ РФ от 16 мая 2006 г. № 205 «Об утверждении Инструкции по организации в органах Федеральной службы безопасности приема, регистрации и проверки
сообщений о преступлениях и иной информации о преступлениях и событиях, угрожающих личной и общественной безопасности» [9] (далее — Инструкция 2006 г.), согласно которым к органам дознания в структуре органов безопасности причисляются оперативные подразделения, а также городские (окружные, районные) подразделения, подчиненные управлениям (отделам) ФСБ России по отдельным регионам и субъектам Российской Федерации.
Реализация полномочий по приему сообщений о преступлениях, оформлению протоколов принятия устного заявления о преступлении и составлению рапортов об обнаружении признаков преступления в случаях и порядке, предусмотренных чч. 3, 5, 6 ст. 141, ч. 2 ст. 142 и ст. 143 УПК РФ, возможна только сотрудниками, специально уполномоченными начальником органа дознания или его заместителем***.
Однако сведений о возложении на конкретного оперуполномоченного ФСБ обязанности по приему и рассмотрению заявлений о преступлениях вообще либо конкретного заявления Г. в материалах изученного нами уголовного дела нет. Данное обстоятельство дает основание утверждать, что оперуполномоченный ФСБ в указанной ситуации должен быть признан ненадлежащим субъектом проверки сообщения о преступлении, что влечет утрату доказательственной значимости всех сформированных им в ходе проверки доказательств.
Согласно пп. 13, 17—19 Инструкции 2006 г. регистрация и учет сообщений о преступлениях, поступивших в органы безопасности, производятся в Книге № 1, причем лицу, принявшему сообщение о преступлении, необходимо доложить об этом соответствующему руководителю и по его указанию принять меры к незамедлительной регистрации в Книге № 1 принятого сообщения о преступлении. При наличии причин, препятствующих должностному лицу незамедлительно сдать на регистрацию сообщение о преступлении (например, в связи со значительной отдаленностью от места регистрации, стихийным бедствием, непогодой и т. п.), регистрация такого сообщения в Книге № 1 может быть осуществлена на основании сведений, переданных (полученных) по различным каналам связи.
Еще одним требованием Инструкции 2006 г. является проставление на лицевой стороне (на свободном от текста месте) сообщения, направленного в письменном виде, регистрационного штампа, содержащего:
— информацию о наименовании подразделения органа безопасности, в который поступило сообщение;
— регистрационный номер в Книге № 1;
— дату и время регистрации сообщения;
— фамилию, инициалы и подпись лица, ответственного за регистрацию.
Согласно штампу, проставленному в левом нижнем углу заявления о преступлении, оно было зарегистрировано в РУ ФСБ по субъекту РФ как входящая корреспонденция. Регистрация данного сообщения в Книге № 1**** не производилась, проведение проверки содержащейся в нем информации никому не поручалось. Кстати, сходные нарушения по другим фактам отмечаются некоторыми авторами [11].
Проверка полученного сообщения проводилась с нарушением установленного ст. 144—145 УПК РФ порядка, без продления сроков ее проведения и с превышением предельно допустимого 30-дневного срока.
Изложенное свидетельствует о нарушениях порядка принятия сообщения о преступлении и его регистрации.
При изучении постановления на проведение ОРМ «Оперативный эксперимент», вынесенного оперуполномоченным У ФСБ по субъекту РФ, установлено, что постановление содержит реквизит утверждения начальником РУ ФСБ по субъекту РФ.
Вместе с тем данный реквизит, в нарушение требований делопроизводства к данному виду постановлений, не содержит обязательного элемента «дата подписи», в связи с чем невозможно установить, когда именно — в день вынесения постановления либо позже — была проставлена подпись от имени начальника У ФСБ по субъекту РФ.
В нарушение требований абз. 6 ч. 3 ст. 8 ФЗ «Об ОРД» постановление на проведение ОРМ «Оперативный эксперимент» утверждено от имени начальника У ФСБ по субъекту РФ, а не самим начальником У ФСБ по субъекту РФ, что подтверждается результатами почерковедческого исследования подписи по инициативе стороны защиты в постановлении о проведении ОРМ «Оперативный эксперимент» от имени генерал-майора П., которая не соответствует подписи П.
Следовательно, постановление о производстве оперативного эксперимента руководителем органа, осуществляющего ОРД, не утверждалось, что является нарушением федерального законодательства и влечет признание сведений, полученных в ходе ОРМ «Оперативный эксперимент», недопустимыми доказательствами.
В соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 7 ФЗ «Об ОРД» основаниями для проведения ОРМ являются «ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела» [1].
В качестве основания проведения ОРМ «Оперативный эксперимент» оперуполномоченным У ФСБ по субъекту РФ указано: «Замыслом данного мероприятия предусмотрено создание контролируемой ситуации, в которой М., возможно лично или через неустановленных посредников, будет вымогать взятку в виде денежных средств в размере 500 000 (пятьсот тысяч) рублей у Г.».
В данной формулировке основания для осуществления оперативного эксперимента, отраженной в постановлении о проведении ОРМ, явно усматривается провокация взятки, то есть передачи должностному лицу без его согласия денег, ценных бумаг, иного имущества в целях искусственного создания доказательств совершения преступления. Из текста данного постановления следует, что оперативный эксперимент заранее планировался оперуполномоченным РУ ФСБ по субъекту РФ как провокация, так как его целью являлось «создание контролируемой ситуации», в которой М. «будет вымогать взятку».
При анализе этой формулировки следует учитывать правовые позиции Европейского Суда по правам человека, выраженные в его постановлении от 30 октября 2014 г. по делу «Носко и Нефедов против Российской Федерации». Европейский Суд по правам человека признает, что «негласные операции должны проводиться существенно пассивным образом в отсутствие оказания давления на заявителя для совершения преступления за счет таких средств, как принятие на себя инициативы в контактах с заявителем, настойчивое побуждение, обещание финансовой выгоды или обращение к чувству сострадания заявителя» [12]. В противном случае имеет место провокация преступления.
Далее следует подчеркнуть, что к проведению оперативного эксперимента были привлечены заявитель Г. и представители общественности. Представители общественности (как правило, совершеннолетние граждане) оказывают помощь при проведении ОРМ. Своим участием они констатируют факт проведения ОРМ, подтверждают
правильность фиксации его хода и результатов, в дальнейшем могут быть привлечены в качестве свидетелей по уголовному делу. Мы видим явную аналогию существующему в уголовном процессе институту понятых. Точно так же при отборе представителей общественности обращают внимание на соответствие ценза гражданства и возраста. Но зачастую сотрудники оперативных подразделений привлекают тех представителей общественности, которые оказывают содействие на основе продолжительного сотрудничества. Данные граждане привлекаются к производству ОРМ заочно, но в случае необходимости всегда готовы подтвердить ход и результаты ОРМ, однако чаще всего ссылаясь на плохую память такими общими формулировками: «да, это моя подпись, да я присутствовал при проведении данного мероприятия, но в связи с давностью его проведения особенностей не помню».
С участием указанных лиц оперуполномоченным У ФСБ по субъекту РФ составлены:
— акт личного досмотра Г.;
— акт осмотра и вручения диктофона, видеокамеры и денежных средств;
— акт возврата и осмотра диктофона;
— справка о результатах ОРМ «Оперативный эксперимент».
Во всех указанных актах отсутствует реквизит «Время начала и окончания соответствующего действия», в связи с чем невозможно установить временной промежуток, в течение которого оперуполномоченным У ФСБ по субъекту РФ проводились ОРМ, продолжительность каждого этапа и их последовательность.
Кроме того, согласно результатам почерковед-ческого исследования, проведенного по инициативе стороны защиты, подписи от имени представителей общественности в акте возврата и осмотра диктофона выполнены не ими, а другими лицами с подражанием их подписям.
Согласно ст. 11 ФЗ «Об ОРД» результаты ОРД могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, представляться в орган дознания, следователю или в суд, в производстве которого находится уголовное дело или материалы проверки сообщения о преступлении, а также использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств. Соответствие конституционным установлениям данной нормы Конституционный Суд Российской Федерации подтвердил и в определении по жалобам гражданина С. В. Ура-
зова [13]. В определениях по жалобам граждан К. О. Барковского [14] и В. А. Каланчева [15] Конституционный Суд Российской Федерации подтвердил свою позицию о запрете при осуществлении правосудия использования доказательств, полученных с нарушением федерального закона.
В соответствии с п. 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебном приговоре» от 29 ноября 2016 г. № 55 использование в качестве доказательств по уголовному делу результатов ОРМ возможно только в том случае, когда полученные сведения представлены органам предварительного расследования и суду в установленном порядке и закреплены путем производства соответствующих следственных или судебных действий [16].
Напомним:
— произведенные аудио- и видеозаписи, изъятые предметы и документы должны быть осмотрены и приобщены к делу;
— обнаруженные вещества — в обязательном порядке подвергнуты экспертным исследованиям;
— лица, участвовавшие в проведении ОРМ, — при необходимости допрошены в качестве свидетелей.
В случае признания полученных на основе результатов ОРД доказательств недопустимыми они не могут быть восполнены путем допроса сотрудников органов, осуществлявших ОРМ.
Согласно п. 20 Инструкции о порядке представления результатов оперативно-разыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд, утвержденной приказом МВД России, Минобороны России, ФСБ России, ФСО России, ФТС России, СВР России, ФСИН России, ФСКН России, СК России от 27 сентября 2013 г. № 776/703/509/ 507/1820/42/535/398/68 (далее — Инструкция 2013 г.), «результаты ОРД, представляемые для использования в доказывании по уголовным делам, должны позволять формировать доказательства, удовлетворяющие требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к доказательствам в целом, к соответствующим видам доказательств; содержать сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, указания на ОРМ, при проведении которых получены предполагаемые доказательства, а также данные, позволяющие проверить в условиях уголовного судопроизводства доказательства, сформированные на их основе» [17].
Таким образом, для того чтобы документально оформленные результаты ОРД получили на стадии
предварительного следствия статус доказательств, следователю необходимо соблюсти ряд процедур, предусмотренных УПК РФ.
Это, во-первых, осмотр представленных письменных материалов с соблюдением требований ст. 176—177 УПК РФ и обязательным составлением в порядке ст. 166 УПК РФ протокола данного следственного действия.
Во-вторых, форма и содержание всех письменных материалов, фиксирующих ход и результат каждого ОРМ, должны быть проверены и оценены с точки зрения соответствия их оформления ведомственным нормативным актам, регламентирующим порядок их производства, а также соблюдения процедуры представления результатов ОРД требованиям упомянутой Инструкции 2013 г.
В-третьих (это основное и итоговое действие органов следствия), — приобщение результатов ОРД в виде представленных материалов — письменных документов к уголовному делу либо в качестве вещественных доказательств в порядке ст. 81 УПК РФ, либо в качестве иных документов в порядке ст. 84 УПК РФ с обязательным вынесением следователем постановления о приобщении таковых в качестве доказательств.
Таким образом, результаты ОРД могут приобрести статус доказательств в уголовном деле лишь при одновременном соблюдении всех указанных выше требований. Проведенный анализ материалов конкретного уголовного дела по обвинению М. дает основание для вывода о том, что результаты ОРД этим требованиям не отвечают.
Осуществленное нами интервьюирование 257 практических работников Следственного комитета Российской Федерации (следователей и руководителей территориальных следственных органов)
подтверждает, что выявленные нарушения не являются единичными, а наоборот, иллюстрируют типичные ситуации, с которыми сталкиваются следователи, получившие материалы ОРД, содержащие такие ошибки, которые устранить следственным путем уже невозможно. К сожалению, как показывают результаты изучения материалов уголовных дел, следователи различных следственных подразделений недостаточно критично оценивают представленные им материалы ОРД, предполагая, что сотрудники, уполномоченные осуществлять ОРД, априори соблюдают требования закона и ведомственных актов, регламентирующих ОРМ, знакомы с правилами уголовно-процессуального законодательства, регламентирующими оформление доказательств.
Резюмируя вышеизложенное, отметим, что результаты ОРД могут быть использованы в процессе доказывания после соблюдения ряда условий:
1) если они отражают обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ);
2) оформлены надлежащим должностным лицом в соответствии с требованиями УПК РФ;
3) получены при наличии оснований для проведения конкретного ОРМ;
4) ОРМ определено и проведено в порядке, установленном ФЗ «Об ОРД»;
5) сформированы, проверены и оценены по требованиям общих правил, установленных ст. 17, 88 УПК РФ, а равно положений уголовно-процессуального законодательства, регламентирующих собирание, проверку и оценку доказательств того вида, к которому в конкретном случае предлагается отнести результаты ОРМ.
Примечания
* Данная процедура требует отдельного анализа, поэтому, с учетом объема настоящей статьи, она не будет предметом нашего исследования. Однако авторы в указанном вопросе разделяют позицию тех ученых, которые именуют процедуру вхождения результатов ОРД в уголовно-процессуальное доказывание «трансформацией» (а не «легализацией» или «интерпретацией»), подразумевая под этим изменение процессуальной формы и процессуального статуса информации с оперативно-разыскного на уголовно-процессуальный [6, с. 262—264], что позволяет вовлекать эту информацию в орбиту познавательной деятельности субъектов доказывания и использовать ее в качестве доказательств.
** В настоящий момент ссылка на номер дела и субъект Российской Федерации, в котором проводилось расследование, невозможна, поскольку итоговое решение по уголовному делу не вступило в законную силу (приговоры дважды обжаловались и дважды направлялись на новое судебное разбирательство; сейчас дело рассматривается в третий раз судом первой инстанции).
*** Аналогичную позицию по этому вопросу занимают А. С. Есина и О. Е. Жамкова применительно к предмету своего научного исследования (проверке сообщения о преступлении оперативными сотруд-
никами отдела экономической безопасности и противодействия коррупции), подчеркивая, что статус надлежащего субъекта проверки сообщения оперуполномоченный приобретает только после резолюции его руководителя на соответствующем сообщении, согласно которой ему делегируются полномочия по процессуальной проверке [10, с. 12—13].
*** В отличие от данного регистра в Книгу № 2, которую также ведут в органах дознания, Следственном управлении ФСБ России и при необходимости в следственных подразделениях органов безопасности, заносится иная информация о преступлениях и событиях, угрожающих личной и общественной безопасности, требующая проверки и оперативного реагирования, поступившая в органы Федеральной службы безопасности. То обстоятельство, что заявление Г. о подготавливаемом М. преступлении содержало сообщение о преступлении, не вызывает сомнений. При этом в Книге № 2 заявление Г. также не регистрировалось.
1. Об оперативно-розыскной деятельности: федер. закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // СЗ РФ. 1995. № 33. Ст. 3349; СЗ РФ. 2019. № 31. Ст. 4470.
2. Кипнис Н. М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве / отв. ред. П. А. Лупинская. М.: Юристъ, 1995. 128 с.
3. Уголовный процесс: учебник / под ред. В. П. Божьева, Б. Я. Гаврилова. М.: Юрайт, 2017. 490 с.
4. Лазарева, В. А. Доказывание в уголовном процессе: учеб.-практ. пособие. М.: Высшее образование, 2009. 344 с.
5. По жалобе граждан М. Б. Никольской и М. И. Сапронова на нарушение их конституционных прав отдельными положениями Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»: определение Конституционного Суда Российской Федерации от 4 февраля 1999 г. № 18-О // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1999. № 3.
6. Зайцева Е. А., Садовский А. И. Формирование доказательств следователем с использованием специальных познаний и научно-технических средств: моногр. Волгоград: ВА МВД России, 2013. 292 с.
7. Сидоренко О. В. Доказывание на стадии возбуждения уголовного дела и участие в нем сотрудников органов внутренних дел: дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2018. 285 с.
8. Зажицкий В. И. Результаты оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве. СПб.: Юрид. центр «Пресс», 2006. 449 с.
9. Об утверждении Инструкции по организации в органах Федеральной службы безопасности приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях и иной информации о преступлениях и событиях, угрожающих личной и об-
1. Federal law No. 144-FZ of 12 August 1995 (as amended on 02/08/2019). "On operational-search activity". Collection of legislation of the Russian Federation. 1995; 33; 3349; Collection of legislation of the Russian Federation. 2019; 31; 4470.
2. Kipnis N. M. Admissibility of evidence in criminal proceedings. Ed. by P. A Lupinskaya. Moscow: Lawyer; 1995: 128.
3. The criminal process: a textbook for academic undergraduate. Ed. by V. P. Bozhiev, B. Ya. Gavrilov. Moscow: Yurayt; 2017: 490.
4. Lazareva V. A. Proving in criminal proceedings. Textbook. Moscow: Vysshee obrazovanie; 2009:344.
5. Definition of the Constitutional Court of the Russian Federation No. 18-O of 4 February 1999. "According to the complaint of citizens M.B. Nikol-skaya and M. I. Sapronov's violation of their constitutional rights by certain provisions of the Federal Law "On operational-search activity". Bulletin of the Constitutional Court of the Russian Federation. 1999; 3.
6. Zaitseva E. A., Sadovsky A. I. The formation of evidence by the investigator using special knowledge and scientific and technical means. Monograph. Volgograd: Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia; 2013: 292.
7. Sidorenko O. V. Evidence at the stage of initiating a criminal case and the participation of employees of internal affairs bodies in it. Dissertation of candidate of juridical sciences. Volgograd; 2018: 285.
8. Zazhitsky V. I. The results of operational investigative activities in criminal proceedings. Monograph. Saint-Petersburg: Yuridicheskiy CenterPress; 2006: 449.
9. Order of the Federal Security Service of the Russian Federation No. 205 of 16 May 2006. "On
щественной безопасности: приказ ФСБ России от 16 мая 2006 г. № 205 // Рос. газ. 2006. 20 окт.
10. Есина А. С., Жамкова О. Е. Некоторые вопросы компетенции оперативных сотрудников при рассмотрении сообщений о преступлениях экономической направленности // Российский следователь. 2016. № 10. С. 11—14.
11. Анисимов Г. Г. Надзор за исполнением законов при приеме, регистрации, разрешении сообщений о преступлениях и рассмотрении обращений и жалоб в органах ФСБ // Законность. 2017. № 7. С. 17—20.
12. Дело «Носко и Нефедов (Nosko and Nefedov) против Российской Федерации» (жалобы № 5753/09 и 11789/10): постановление ЕСПЧ от 30 октября 2014 г. // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. № 4.
13. По жалобам гражданина Уразова Сергея Владимировича на нарушение его конституционных прав положениями статей 49, 91, 92, 227, 255 и 355 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и статей 6, 8, 10 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»: определение Конституционного Суда Российской Федерации от 11 июля 2006 г. № 268-О // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2006. № 6.
14. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Барковского Константина Олеговича на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 127 УПК РСФСР, пунктом 1 части первой статьи 6 и пунктом 3 части первой статьи 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»: определение Конституционного Суда Российской Федерации от 1 декабря 1999 г. № 211-О // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2000. № 2.
15. Об отказе принятия к рассмотрению жалобы гражданина Каланчева Вадима Анатольевича на нарушение его конституционных прав положениями статей 8 и 9 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности: определение Конституционного Суда Российской Федерации от 24 ноября 2005 г. № 448-О. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс» (документ опубликован не был).
16. О судебном приговоре: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. № 55 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2017. № 1.
approval of the Instructions on the organization in the bodies of the Federal Security Service of reception, registration and verification of reports of crimes and other information about crimes and events that threaten personal and public safety". Rossiyskaya Gazeta; 2006; 20 of October.
10. Esina A. S., Zhamkova O. E. Some issues of the competence of operational employees when considering reports of economic crimes. Russian investigator. 2016; 10: 11—14.
11. Anisimov G. G. Supervision of the implementation of laws during the reception, registration, resolution of reports of crimes and the consideration of appeals and complaints in the bodies of the Federal Security Service. Zakonnost. 2017; 7: 17—20.
12. Decision of the European Court of Human Rights of 30 October 2014. Case "Nosko and Nefedov (v. Nosko and Nefedov) v. Russia" (complaints No. 5753/09 and 11789/10). Bulletin of the European Court of Human Rights. 2015; 4.
13. Definition Of the Constitutional Court of the Russian Federation No. 268-O of 11 July 2006. "According to the complaints of citizen Urazov Sergey Vladimirovich regarding a violation of his constitutional rights by the provisions of Articles 49, 91, 92, 227, 255 and 355 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation and Articles 6, 8, 10 of the Federal Law "On operational search activity". Bulletin of the Constitutional Court of the Russian Federation. 2006; 6.
14. Definition of the Constitutional Court of the Russian Federation No. 211-O of 1 December 1999. "On the refusal to accept for consideration the complaint of citizen Konstantin Olegovich Barkovsky on violation of his constitutional rights by part four of article 127 of the Code of Criminal Procedure of the RSFSR, clause 1 of part one of article 6 and clause 3 of part one of article 7 of the Federal Law "On operational search activity". Bulletin of the Constitutional Court of the Russian Federation. 2000; 2.
15. Definition of the Constitutional Court of the Russian Federation No. 448-O of 24 November 2005. "On the refusal to accept the consideration of the complaint of citizen Vadim Anatolyevich Kalanchev about the violation of his constitutional rights by the provisions of Articles 8 and 9 of the Federal Law "On operational-search activity". Available from: reference and legal system "Consultant-Plus". The document has not been published.
16. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 55 of 29 November 2016. "On the court verdict". Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2017; 1.
17. Об утверждении Инструкции о порядке предоставления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд: приказ МВД России, Минобороны России, ФСБ России, ФСО России, ФТС России, СВР России, ФСИН России, ФСКН России, СК России от 27 сентября 2013 г. № 776/ 703/509/507/1820/42/535/398/68 // Рос. газ. 2013. № 282.
© Золотухина Н. В., Насонова В. А., Тихонов В. В., 2019
17. Order of the Ministry of Internal Affairs of Russia, the Ministry of Defense of Russia, the Federal Security Service of the Russian Federation, the Federal Guard Service of Russia, the Federal Customs Service of Russia, Foreign Intelligence Service of Russia, the Federal Penitentiary Service of Russia, the Federal Drug Control Service of Russia, Investigative Committee of Russia No. 776/703/509/507/1820/42/535/398/68 of 27 September 2013. On approval of the Instructions on the procedure for providing the results of operational investigative activities to the inquiry body, investigator or court. Rossiyskaya Gazeta; 2013; 282.
© Zolotukhina N. V., Nasonova V. A., Tikhonov V. V., 2019
Золотухина Наталья Валерьевна,
доцент кафедры уголовного процесса Военного университета Министерства обороны Российской Федерации, кандидат юридических наук; e-mail: [email protected]
Насонова Валентина Афанасьевна,
профессор кафедры
информационно-компьютерных технологий в деятельности органов внутренних дел Белгородского юридического института МВД России имени И. Д. Путилина, кандидат физико-математических наук, доцент;
e-mail: [email protected]
Тихонов Виктор Васильевич,
начальник кафедры уголовного процесса учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук; e-mail: [email protected]
Zolotukhina Natalia Valeryevna,
associate professor at the department of the criminal process of the University of the Ministry of Defense of Russian Federation, candidate of juridical sciences; e-mail: [email protected]
Nasonova Valentina Afanasevna,
professor at the department of information
and computer technologies
in the activities in the law-enforcement bodies
Putilin Belgorod Law Institute
of the Ministry of the Interior of Russia,
candidate of physical and mathematical sciences,
docent;
e-mail: [email protected]
Tikhonov Victor Vasilevich,
head of the department of the criminal process
of the training and scientific complex
of the preliminary investigation
in the law-enforcement bodies
of the Volgograd Academy of the Ministry
of the Interior of Russia,
candidate of juridical sciences;
e-mail: [email protected]
* * *
