CC BY
64
Научная специальность: 12.00.09 (5.1.4)
Проблемы доказывания при производстве дознания в сокращенной форме
Андрей Александрович Погорельский,
Оренбургский государственный университет, Оренбург, Россия, Аndorp95@gmail.com
Аннотация. В статье рассматриваются актуальные проблемы производства дознания в сокращенной форме. Отмечается неоднозначное отношение ученых к данному институту. Критически оцениваются предложения о необходимости его трансформации в протокольную форму расследования. Анализируется специфика предмета доказывания при производстве дознания в сокращенной форме, которая, по мнению автора, заключается в обязательности доказывания лишь положительных утверждений о наличии обстоятельств, подлежащих доказыванию, а доказывание их отсутствия не является необходимым (при этом исключение составляет пункт 2 части 1 статьи 73 УПК РФ). Отмечается, что, несмотря на сокращение предмета доказывания, усечение порядка собирания доказательств в ходе доследственной проверки и минимизации деятельности на этапе собирания и проверки доказательств, возможно подтверждение признания вины совокупностью собранных по делу доказательств. Обозначив некоторые недостатки регламентации производства дознания в сокращенной форме, автор статьи предлагает конкретные модели его совершенствования.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, досудебное производство, дознание в сокращенной форме, доказывание
Для цитирования: Погорельский А.А. Проблемы доказывания при производстве дознания в сокращенной форме // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2022. N 2 (60). С. 68-79.
Problems of proving during conducting the inquiry in a reduced form Andrey A. Pogorelsky,
Orenburg State University, Orenburg, Russia, Andorp95@gmail.com
Abstract. The topical problems of conducting the inquiry in a reduced form are considered. The ambiguous scientists' attitude to such an institution is noted. The proposals on the necessity to transform it into the protocolary form of investigation are critically assessed. The specifics of the subject of proving during conducting the inquiry in a reduced form, which, according to the author's opinion, consists in obligatory proving only positive statements of the presence of the circumstances to be proved, while proving their absence is not necessary (except for Paragraph 2 Part 1 Article 73 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation), are analyzed. It is noted that despite reducing the subject of proving, truncating the procedure of collecting the evidence during the pre-investigation inspection and minimizing the activities at the stage of collecting and verifying the evidence, the confirmation to admit the guilt by the cumulative evidence is possible. Indicating some flaws in the regulation of conducting the inquiry in a reduced form, the author proposes specific models of its improvement.
Keywords: criminal proceedings, pre-trial proceedings, inquiry in a reduced form, proving
For citation: Pogorelsky AA Problems of proving during conducting the inquiry in a reduced form // Legal Science and Law Enforcement Practice. 2022. No. 2 (60). P. 68-79.
В настоящее время дознание производится в общем порядке или в сокращенной форме. Глава 32.1 «Дознание в сокращенной форме» была введена в УПК РФ
Федеральным законом от 4 марта 2013 г. N 23-ФЗ «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный
© Погорельский А.А., 2022
кодекс Российской Федерации»*. В обоснование необходимости ее введения в пояснительной записке к проекту Федерального закона указывалось на потребность минимизации в уголовном судопроизводстве нерационального расходования средств и использования сил органов предварительного расследования, а также не вызванного целями объективного расследования необоснованного затягивания сроков досудебного производства**.
По справедливому мнению многих авторов, одной из предпосылок появления нового уголовно-процессуального института стало дополнение УПК РФ статьей, предусматривающей такой принцип уголовного судопроизводства, как «разумный срок уголовного судопроизводства», это потребовало выработки ориентированных на практику научных предложений по оптимизации и сокращению процессуальных сроков расследования и в дальнейшем привело к законодательному формированию института дознания в сокращенной форме [см., например: 1, с. 58].
В науке уголовного процесса данная новелла послужила поводом для проведения ряда исследований, посвященных как особенностям производства дознания в сокращенной форме в целом, так и отдельным его аспектам. При этом следует обратить внимание, что ряд авторов подвергли резкой критике введение анализируемой главы в УПК РФ. Например, М.О. Баев и О.Я. Баев утверждают, что положения новой главы явно демонстрируют не только противоречие основным принципам уголовного процесса, но и ликвидацию доказывания по уголовному делу как такового [2, с. 42]. Подобное отношение к ново-
* О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 4 марта 2013 г. N 23-Ф3: ред. от 28 дек. 2013 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2013. N 9. Ст. 875; N 52 (ч. I). Ст. 6997.
** Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // Система обеспечения законодательной деятельности: сайт. URL: http://sozd.duma.gov.ru
му институту выражают и другие ученые. Ф.Ф. Зарипов и З.З. Зинатуллин обоснованно отмечают, что «правовое регулирование традиционной формы дознания страдает серьезными недостатками, особенно в плане ущемления права обвиняемого на защиту» и выражают в связи с этим обеспокоенность относительно введения в законодательство положений о дознании в сокращенной форме. Более того, исследователи предлагают исключить из УПК РФ все виды упрощенных, ускоренных производств [3, с. 214].
Аналогичной позиции придерживаются О.В. Химичева и Г.П. Химичева, полагая, что большинство особых производств имеет серьезные недостатки в правовой регламентации, которые препятствуют их эффективному применению и влекут нарушение прав участников уголовного процесса, а дознание в сокращенной форме называя наиболее «проблемным» из особых производств [4, с. 35].
Другие исследователи, напротив, оценивают дознание в сокращенной форме как вполне оправданный, допустимый и согласующийся со всеми основными положениями уголовного судопроизводства феномен [5, с. 215] и признают его одним из ведущих средств повышения эффективности уголовного судопроизводства [6, с. 119].
Небезынтересно заметить, что отдельные авторы обосновывают позицию, согласно которой отнесение дознания в сокращенной форме к самостоятельным видам производства полностью отрицается. В частности, В.А. Корякин полагает, что речь должна идти о расследовании, начатом по общим правилам дознания, но при наличии определенных условий, продолжаемом уже в особом порядке. В связи с этим указанный автор считает необходимым переименование главы 32.1 УПК РФ, предлагая назвать ее «Дознание в особом порядке» [7, с. 26].
На наш взгляд, согласиться с суждением об отсутствии самостоятельности анализируемого института сложно, прежде всего, в силу наличия у него ряда особенностей процесса доказывания, существенно разнящихся с традиционным дознанием. В этом вопросе нами разделяется мнение А.В. Боярской, указывающей, что о самостоятельности дознания в сокра-
щенной форме свидетельствуют не только особенности доказывания, но также и «ориентированная специально на него сокращенная форма судебного разбирательства» [8, с. 117].
Кроме этого, дополнительным аргументом, обосновывающим характеристику дознания в сокращенной форме как самостоятельного вида дознания, выступает положение ч. 1 ст. 226.1 УПК РФ, предусматривающее ряд изъятий из общих правил производства дознания в общем порядке, что характерно исключительно для самостоятельных видов производства.
С.С. Цыганенко отмечает, что введение в УПК РФ главы 32.1 означает новый этап развития в уголовном судопроизводстве именно упрощенных и сокращенных форм [9, с. 174]. Действительно, большинство современных поправок, вносимых в УПК РФ, так или иначе связано именно с дифференциацией форм уголовного судопроизводства, а перечень особых производств существенно дополнен.
Большинство авторов отмечают, что введение главы 32.1 в УПК РФ позволяет сформировать отвечающее критерию оптимальности досудебное производство благодаря сокращению его сроков, а также усовершенствовать систему связанных с сокращенным производством дознания уголовно-процессуальных решений и уголовно-процессуальных действий. По их мнению, посредством дифференциации уголовно-процессуальной формы дознания достигается необходимая процессуальная экономия, быстрота и оптимизация уголовного судопроизводства, повышение эффективности процессуальной деятельности дознавателей [9, с. 175; 10, с. 97].
В связи с этим сложно поддержать точку зрения Б.Я. Гаврилова, который убежден в необходимости новой трансформации дознания в сокращенной форме, поскольку содержание главы 32.1 УПК РФ, по его мнению, не соответствует смыслу сокращенного производства. Исходя из этого указанным автором в числе прочих предлагаются такие меры, как расширение перечня преступлений, отнесенных к компетенции органов дознания, уменьшение в определенных случаях перечня исключающих производство сокращенного дознания обстоятельств (пп. 1-5 ч. 1 ст. 226.2 УПК РФ),
переход на протокольную форму досудебной подготовки материалов [1, с. 60-62].
Анализируя позицию указанного автора, в первую очередь следует выразить несогласие с его выводом о возможности сокращения законодательно установленного перечня обстоятельств (пп. 1-5 ч. 1 ст. 226.2 УПК РФ). Думается, что наличие любого из таких обстоятельств не позволяет произвести дознание в сокращенной форме, поскольку влияет на увеличение сроков расследования уголовных дел, предполагает доказывание соответствующих дополнительных сведений и, как следствие, усложняет производство предварительного расследования. По этой причине ни одно из этих обстоятельств ни при каких условиях не может быть исключено.
В дальнейшем были предложены еще более радикальные изменения досудебного производства. В частности, по мнению ряда авторов, компонентами реально сокращенного дознания должны выступать: 1) незамедлительное начало расследования (в течение суток с момента регистрации сообщения о преступлении) без вынесения постановления о возбуждении уголовного дела; 2) условия, перечисленные в пп. 1-5 ч. 1 ст. 226.2 (без учета мнения потерпевшего); 3) 48-часовой срок производства; 4) задержание подозреваемого; 5) сокращенный порядок разрешения уголовного дела по существу (не более 72 часов); 6) наделение правом расследования в такой форме и иных должностных лиц органов дознания, в том числе участковых уполномоченных [11, с. 79]. Именно при таких условиях, по мнению Б.Я. Гаврило-ва, а также опрошенных им сотрудников МВД России, возможно производство дознания в сокращенной форме [1, с. 62].
Позволим себе выразить несогласие с приведенными положениями. Во-первых, по поводу незамедлительного начала расследования укажем, что на данном этапе в некоторых случаях невозможно сформировать вполне определенное утверждение об отнесении проверяемого события к деяниям небольшой или средней тяжести без получения дополнительных данных. Во-вторых, срок производства индивидуален в каждом конкретном случае и его ограничение 48 часами невозможно. В-третьих, нельзя согласиться с таким компонентом,
как задержание подозреваемого. Полагаем, что будет необоснованным применение мер пресечения, если речь идет о преступлениях, тяжесть последствий которых незначительна. Наконец, расширение круга субъектов доказывания по рассматриваемому виду производства нецелесообразно в силу возможного отсутствия, например, у участкового уполномоченного должной профессиональной компетентности.
В 2015 году МВД России выступило с инициативой введения в УПК РФ новой главы «Особый порядок досудебного производства»*. По мнению разработчиков проекта, существующая модель досудебного производства «не всегда позволяет обеспечить в разумный срок право потерпевших на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба». Как было отмечено, законопроект направлен на адаптацию уголовного процесса к современным условиям, исключение избыточных, дублирующих друг друга процедур по делам о преступлениях, не представляющих большой общественной опасности и сложности в доказывании**. Настоящий законопроект в дальнейшем был направлен на доработку.
В 2020 году МВД России вновь инициирует реформирование особого порядка досудебного производства. В тех случаях, когда преступление совершено «в условиях очевидности» и поэтому не требует собирания доказательств, предлагается заменить традиционную форму дознания на упрощенный протокольный порядок, расследование по которому занимает не более 10 дней. По замыслу разработчиков,
* О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части введения особого порядка досудебного производства): проект Федерального закона подготовлен МВД России 31 янв. 2015 г. (не внесен в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации, текст по состоянию на 17 марта 2015 г.). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
** Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части введения особого порядка досудебного производства)» (подготовлен МВД России 31 янв. 2015 г.). Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
это позволит разгрузить органы дознания и гарантировать максимально быстрый доступ к правосудию.
Принципиальное отличие предлагаемого МВД России порядка заключается в том, что он не будет зависеть от волеизъявления подозреваемого и потерпевшего. В проекте Федерального закона МВД России предлагает указать, что особый порядок досудебного производства применяется, «если причастность лица к преступлению очевидна и доказывание не представляет сложности»***. Подобного рода формулировки являются оценочными, предполагающими сравнительную характеристику, в которой не исключен субъективизм, поэтому не могут употребляться в нормах УПК РФ.
Генеральная прокуратура Российской Федерации подвергла критике представленный проект, указав, что при таком особом порядке досудебного производства обеспечение прав подозреваемого и потерпевшего не будет гарантировано****. Некоторые авторы также выражают опасения относительно введения предложенного законопроекта, обоснованно полагая, что при его реализации произойдет перераспределение нагрузки от органов дознания к судьям, в результате чего процессуальная экономия будет достигнута в досудебном производстве, но «придется забыть о ней в суде» [10, с. 99]. Это явно не согласуется с целями, указанными в разделе 10 УПК РФ.
Безусловно, вопросы реформирования современной модели досудебного производства, поиск сбалансированных, практико-ориентированных предложений по сокращению сроков предварительного расследования представляют научный и практический интерес.
К условиям, которые необходимы для производства дознания в сокращенной форме, законодательством отнесены
*** О проекте Федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части введения особого порядка досудебного производства) // МВД России: официальный сайт. URL: https://мвд.рф
**** Александров А. В полиции хотят сажать по протоколам // Коммерсантъ. 2020. 22 июля. URL: https://www.kommersant.ru
обстоятельства, напрямую связанные с позицией подозреваемого, а именно:
1) признание вины;
2) признание характера и размера причиненного вреда;
3) согласие с приведенной в постановлении о возбуждении уголовного дела правовой оценкой содеянного (п. 2 ч. 2 ст. 226.1 УПК РФ).
Наличие указанных обстоятельств делает возможным осуществление доказывания в упрощенной форме.
Статья 226.5 УПК РФ закрепляет особенности доказывания при производстве дознания в сокращенной форме. Согласно ч. 1 указанной нормы доказательства по уголовному делу собираются в объеме, достаточном для установления события преступления, характера и размера причиненного им вреда, а также виновности лица в его совершении. Закон таким образом ограничивает предмет доказывания до установления обстоятельств, указанных в пп. 1, 2, 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ.
Вместе с тем анализ главы 32.1 УПК РФ позволяет утверждать, что в ходе производства сокращенного дознания доказыванию также подлежат обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, и обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого, что следует из предусмотренного законом содержания обвинительного постановления. Согласно ч. 1 ст. 226.7 УПК РФ в нем должны быть приведены обстоятельства, перечисленные в пп. 1-8 ч. 1 ст. 225 УПК РФ, где помимо данных о времени, месте составления постановления и составившем его лице (пп. 1, 2), а также личностных данных подозреваемого (п. 3) указываются: сведения о совершенном преступлении (место и время, способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для дела (п. 4); формулировка обвинения с указанием нормы УК РФ (п. 5); перечень доказательств, подтверждающих обвинение, доказательств, на которые ссылается сторона защиты, и краткое их изложение (п. 6); обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание (п. 7); данные о потерпевшем, характере и размере причиненного ему вреда (п. 8). А в соответствии с чч. 2, 3 ст. 226.9 УПК РФ постановление приговора допускается на основании ис-
следования и оценки только тех доказательств, которые указаны в обвинительном постановлении, а также дополнительных данных о личности подсудимого, представленных по ходатайству защиты. При этом последние должны учитываться судом при определении меры наказания или в качестве обстоятельств, смягчающих наказание.
Изложенное позволяет заключить, что в предмет доказывания при рассматриваемой форме дознания должны быть включены не только обстоятельства, перечисленные в пп. 1, 2, 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, но и смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства (п. 6 ч. 1 ст. 73 УПК РФ).
Следует указать, что некоторыми учеными, изучающими проблемы доказывания при рассматриваемом виде производства, делается вывод о том, что с его (вида) введением в УПК РФ якобы была вновь реанимирована идея А.Я. Вышинского о признании вины как о царице доказательств [2, с. 43]. При этом косвенное подтверждение данной позиции можно усмотреть в ст. 226.5 УПК РФ, из смысла которой якобы следует фактическое освобождение дознавателя от обязанности доказывать виновность подозреваемого в совершении преступления.
Действительно, во второй части указанной нормы чаще используется частица «не» - «не проверять», «не допрашивать», «не проводить» и т.д. Но любая из этих частиц «не» предполагает четкие законодательные условия, при наличии которых несовершение определенных действий становится объяснимым и оправданным, поскольку направлено на исключение излишнего дублирования процессуальных действий по получению доказательственного материала.
Вместе с тем следует согласиться с мнением Е.Е. Язевой о необходимости исключения из содержания диспозитивной части указанной нормы слова «только» [12, с. 162], поскольку акцент должен быть сделан не на ограничении следственных действий определенным в ней пределом, а на обязательности использования всех необходимых средств доказывания во избежание утраты доказательств и на обязательности достоверного установления отраженных в ч. 1 обстоятельств. При этом выражением ключевого критерия оценки
достоверности получаемых при данной форме производства доказательств, на наш взгляд, является словосочетание «не оспариваются».
В связи с этим очевидно, что в рассматриваемой форме производства наличествует некоторого рода специфика применения ст. 73 УПК РФ. По общему правилу при производстве доказывания подлежит установлению наличие или отсутствие обстоятельств, входящих в предмет доказывания.
Установление наличия события преступления позволяет дознавателю возбудить уголовное дело, а отсутствие события преступления предполагает вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Установление виновности лица в совершении преступления порождает процедуру возбуждения уголовного преследования, а выявление его непричастности к совершению данного преступления влечет прекращение уголовного преследования, что не освобождает дознавателя от дальнейшего производства по делу и установления действительно виновных в его совершении.
Но, как представляется, при дознании в сокращенной форме доказываются лишь положительные утверждения о наличии обстоятельств, подлежащих доказыванию, а доказывание их отсутствия не является необходимым. Как верно указывает С.И. Гирь-ко, упрощение и разумные отступления от традиционного, классического доказывания при сокращенном дознании потому и применяются, «что преступление является очевидным, причастность к нему конкретного лица не вызывает сомнений» [13, с. 10].
Несмотря на возможные возражения против указанных суждений, считаем, что доказывание лишь наличия обстоятельств, входящих в предмет доказывания при производстве дознания в сокращенной форме, обеспечивает принятие обоснованных решений законными способами и средствами доказывания. Упрощение процедуры в данном случае видится именно в отсутствии необходимости со стороны дознавателя доказывать отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию. Упрощается не предмет доказывания, а способы его установления. При этом следует отметить, что сказанное не относится
к п. 2 . 1 ст. 73 УПК РФ, поскольку здесь обязательность проверки версий, опровергающих его наличие, связана с необходимостью исключения самооговора лица.
Таким образом, особенностью производства дознания в сокращенной форме является процесс доказывания, согласно которому подлежат установлению лишь обстоятельства, подтверждающие наличие события преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления) и характеризующие личность обвиняемого, характер и размер вреда, причиненного преступлением, а также смягчающие и отягчающие наказание.
Именно достоверное установление этих обстоятельств должно быть целью доказывания, и для этого должны быть использованы все законные средства. В этом контексте следует не согласиться с утверждением ученых о неоправданности производства затратных по времени процессуальных действий, особенно судебной экспертизы [13, с. 11], поскольку «оправданность» их использования диктуется обстоятельствами конкретного уголовного дела. Например, достоверно установить объективные признаки подпадающего под категорию преступлений небольшой тяжести состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264 УК РФ, невозможно без проведения медицинской экспертизы, а иногда и автотехнической экспертизы, назначение которых нередко происходит на этапе до-следственной проверки.
Ведя речь о средствах доказывания, следует акцентировать внимание на источниках доказательств и поддержать точку зрения С.И. Гирько, который, настаивая на их уникальности для данного вида дифференцированного производства, в качестве носителей сведений об интересующих орган расследования обстоятельствах считает возможным использовать источники, приведенные в ч. 1 ст. 144, ст. 84, ст. 81 УПК РФ [13, с. 11].
Вместе с тем к отраженному в первой из указанных норм такому источнику, как объяснения, некоторые исследователи выражают весьма скептическое отношение на основании его нелегитимности по причине отсутствия в являющемся исчерпывающим законодательном перечне ч. 2 ст. 74 УПК РФ [14, с. 187].
Действительно, допустимость такого источника доказательств не вызывала бы сомнений при наличии четкого законодательного механизма наделения объяснений статусом доказательств. К сожалению, в уголовно-процессуальном законе таковой пока отсутствует. Для снятия этой проблемы, очевидно, достаточно внесения соответствующего дополнения в ст. 84 УПК РФ, что вполне реализуемо.
Однако, на наш взгляд, следует обратить особое внимание на наличие прямой зависимости наделения объяснений статусом доказательств от того, каким именно участником доследственной проверки даны объяснения. Заметим, что здесь невозможно использовать понятие «статус» - такового нет ни у одного «невластного» участника на этом этапе уголовно-процессуальной деятельности. Если объяснения получены от очевидцев преступления или от пострадавшего от него лица, то их допустимость подвергаться сомнению не может, если не оспаривается подозреваемым. Но допустимость объяснений не так очевидна, если речь идет об их получении от лица, в отношении которого проводится проверка. Думается, что на это лицо в полной мере должно распространяться положение п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ (в которую также необходимо внести соответствующее изменение). Полученные от такого лица объяснения (даже при разъяснении ему его прав) при отсутствии защитника, бесплатное предоставление которого уголовно-процессуальным законом не предусмотрено, а самостоятельное обеспечение его участия в силу определенных материальных затрат не каждый может осуществить, делает такой источник доказательств недопустимым.
Данный вывод подтверждается позицией Пленума Верховного Суда Российской Федерации, подчеркивающего, что «при судебном разбирательстве должно строго соблюдаться гарантированное Конституцией (ч. 1 ст. 48) право каждого на получение квалифицированной юридической помощи... При нарушении этого конституционного права все объяснения лица, в отношении которого проводилась проверка сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном ст. 144 УПК РФ. должны рассматриваться судами как до-
казательства, полученные с нарушением закона»*.
Вместе с тем очевидно, что тех средств доказывания, которые были представлены дознавателю уголовно-процессуальным законом, вполне достаточно для осуществления дознания в сокращенной форме и подтверждения виновности подсудимого. При этом в качестве дополнительных гарантий защиты прав и законных интересов обвиняемого согласно пп. 2, 3 ч. 6 ст. 226.7 УПК РФ предусматривается возможность производства дополнительных следственных и иных процессуальных действий, направленных: 1) на восполнение пробела в доказательствах, собранных в объеме, достаточном для обоснованного вывода о событии преступления, характере и размере причиненного им вреда, а также о виновности обвиняемого в совершении преступления; 2) проверку доказательств, достоверность которых вызывает сомнение, что может повлиять на законность итогового судебного решения.
Однако отметим, что ряд ученых-процессуалистов высказывают опасения относительно возможности использования сведений, полученных в ходе проверки сообщения о преступлении, в качестве доказательств и ставят под сомнение допустимость их использования. Основные сомнения порождает достоверность информации, полученной из объяснений очевидцев и пострадавших, которые не предупреждаются об ответственности за дачу ложных показаний.
Действительно, получение сведений в ходе проверки сообщения о преступлении способами, не предусмотренными для собирания доказательств, может привести к ошибочным выводам и решениям, основанным на этих материалах. Исходя из этого в юридической литературе предлагается отказаться от этапа доследственной проверки и вынесения процессуального решения о возбуждении уголовного дела [1, с. 60-62]. На наш взгляд, это невозможно хотя бы потому, что в настоящее время
* О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 окт. 1995 г. N 8: ред. от 3 марта 2015 г. // Рос. газ. 1995. 28 дек.; 2015. 6 марта.
только после принятия данного процессуального решения подозреваемый может заявить ходатайство о расследовании уголовного дела в сокращенной форме, а также признать или оспорить правовую оценку деяния, приведенную в соответствующем постановлении (ч. 2 ст. 226.1 УПК РФ).
При этом следует согласиться с тем, что предусмотренные ст. 144 УПК РФ сроки проверки сообщения о преступлении позволяют сомневаться в соблюдении условий ускоренного, упрощенного производства расследования уголовного дела, которые характеризуют дознание в сокращенной форме.
Не способствует ускорению производства также и законодательное определение начала производства рассматриваемой формы дознания. В частности, ч. 1 ст. 226.6 УПК РФ устанавливает, что его начало оформляется вынесением соответствующего постановления. Однако этому предшествуют доследственная проверка (ст. 144 УПК РФ), вынесение постановления о возбуждении уголовного дела (ст. 145 УПК РФ), разъяснение подозреваемому права ходатайствовать о производстве дознания в сокращенной форме (ч. 1 ст. 226.4 УПК РФ), получение от подозреваемого такого ходатайства (ч. 2 ст. 226.4 УПК РФ) и, наконец, рассмотрение и удовлетворение данного ходатайства (ч. 3 ст. 226.4 УПК РФ). Очевидно, что выполнение такой последовательности действий не способствует оперативности начала производства.
Представляется логичным привести данный алгоритм действий в соответствие с условиями ускоренного производства, а именно отказаться от имеющего место усложненного порядка заявления ходатайства о производстве дознания в сокращенной форме. На наш взгляд, приемлемым может быть определенный алгоритм действий, зависящий от наличия следующих условий:
1) уголовное дело возбуждено в отношении конкретного лица по признакам одного или более преступлений, указанных в п. 1 ч. 3 ст. 150 УПК РФ;
2) в ходе первого допроса подозреваемый признает свою вину, характер и размер причиненного преступлением вреда, а также не оспаривает данную органом
дознания в постановлении о возбуждении уголовного дела правовую оценку деяния;
3) отсутствуют обстоятельства, исключающие производство дознания в сокращенной форме.
При убеждении в наличии всех приведенных условий дознаватель, разъяснив подозреваемому порядок и правовые последствия производства дознания в сокращенной форме, получив от него согласие на такой порядок и сделав об этом соответствующую отметку в протоколе допроса, вправе незамедлительно вынести постановление о производстве дознания в сокращенной форме. Предложенный порядок действий гораздо менее затратный во временном отношении, чем существующий.
Заметим также, что некоторые авторы признают необоснованным положение, при котором выбор формы производства ставится в зависимость от волеизъявления подозреваемого, указывая в качестве препятствия возможность использования его как средства для уклонения от уголовной ответственности, и предлагают решение вопроса о производстве дознания в сокращенной форме возложить на должностных лиц, осуществляющих предварительное расследование.
Например, О.В. Качалова признает дознание в сокращенной форме неэффективным и полагает необходимым создание новой модели ускоренного производства, которая должна быть сформирована без учета позиций участников уголовного судопроизводства, вне зависимости от признания вины лицом, совершившим преступление, поскольку такая модель может обезопасить от незаконных методов ведения расследования, ориентированных на получение признания обвиняемого и упрощающих доказывание [15, с. 64].
Прежде всего, высказанные авторами опасения относительно возможности применения насилия с целью заставить подозреваемого признать вину сложно назвать обоснованными, поскольку преступления, расследуемые в форме сокращенного дознания, относятся к преступлениям небольшой общественной опасности. Кроме того, согласно презумпции невиновности бремя доказывания лежит на стороне обвинения и на подозреваемого не возлагается (ст. 14 УПК РФ), а процесс доказывания предпо-
лагает не что иное, как собирание, проверку и оценку доказательств (ст. 85 УПК РФ).
На наш взгляд, поддержки заслуживает позиция тех авторов, которые считают, что признание вины должно оцениваться как обстоятельство, «позволяющее снизить планку требований к обосновывающим позицию обвинения доказательствам» [16, с. 77].
Следует подчеркнуть, что приоритетным в сфере защиты прав личности в уголовном судопроизводстве, фундаментальным началом уголовно-процессуальной деятельности, безусловно, является закрепленный в ст. 77 УПК РФ императив, согласно которому признание подозреваемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью других доказательств. А само понятие «виновность», как отмечает С.В. Корнакова, «в науке уголовного процесса, в отличие от науки уголовного права, существует для обозначения доказанности совершения конкретным лицом конкретного преступления и является своеобразным объектом познания по уголовному делу» [17, с. 111].
В ходе производства дознания в сокращенной форме признание вины подозреваемым подлежит самостоятельной проверке и оценке, поскольку дознаватель обязан собирать доказательства в объеме, достаточном для установления виновности лица в совершении преступления. Следовательно, несмотря на сокращение предмета доказывания, усечение порядка собирания доказательств в ходе дослед-ственной проверки и минимизации деятельности на этапе собирания и проверки доказательств, возможно подтверждение признания вины совокупностью собранных по делу доказательств.
Таким образом, в законодательстве изначально условия инициации производства дознания в сокращенной форме полностью ставятся в зависимость от явно выраженной позитивной позиции подозреваемого. Более того, только полное признание подозреваемым своей вины позволяет дознавателю без промедления удовлетворить ходатайство и вынести соответствующее постановление. В связи с этим можно утверждать, что именно признание вины является основополагающим
условием для производства дознания в сокращенной форме, поскольку свидетельствует о соответствующей позиции подозреваемого, благодаря которой становится возможным упрощение производства и снижение наказания за совершенное им деяние.
Подчеркнем, что изучение материалов уголовных дел убедительно показывает обоснованность указанного вывода, так как во всех без исключения случаях материалы производства дознания в сокращенной форме содержали признание вины подозреваемым*. На признание вины подозреваемым в качестве решающего элемента производства дознания в сокращенной форме указывает и результат опроса прокурорских работников**, который показал, что в первую очередь при проверке ими материалов поступивших с обвинительным актом уголовных дел устанавливается именно наличие признания вины подозреваемым.
Вместе с тем, проводя параллель между особенностями доказывания, установленными в главе 32.1 УПК РФ и главе 40 УПК РФ, можно обнаружить некоторую непоследовательность анализируемой процедуры. Если особому порядку принятия судебного решения (глава 40 УПК РФ) предшествует стандартное производство предварительного расследования, при котором осуществляется доказывание в полном объеме, то у судьи имеется возможность ознакомиться со всеми материалами уголовного дела, в том числе выявить самооговор подсудимого. В ходе же производства дознания в сокращенной форме (глава 32.1 УПК РФ) невозможна реализация доказывания в полном объеме, поскольку пределы доказывания сокращены.
Единственным законодательным механизмом, позволяющим судить о достаточности собранных доказательств для обоснованного вывода о событии преступления, характере и размере причиненного им вреда, виновности лица, а также об отсутствии самооговора, является рассмотрение прокурором материалов дела, поступившего к нему с обвинительным актом (подп. «в», «г» п. 3 ч. 1 ст. 226.8 УПК РФ).
* За 2020-2021 годы изучено 117 уголовных дел.
** Опрошено 82 прокурорских работника.
По уголовному делу, дознание по которому производилось в сокращенной форме, судебное производство осуществляется в порядке, установленном ст.ст. 316, 317 УПК РФ (ч. 1 ст. 226.9 УПК РФ). В связи с этим производство в особом порядке принятия судебного решения становится неизбежным по результатам производства сокращенного дознания (ч. 5 ст. 226.9, ч. 6 ст. 316 УПК РФ). При этом закон не предусматривает оснований для прекращения судом особого порядка и рассмотрения уголовного дела в общем порядке (ч. 5 ст. 226.9 УПК РФ). И, как верно отмечает В.Н. Парфенов, в этой «связке» наличествуют определенные слабые звенья [10, с. 97].
Так, если производство в особом порядке принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением не вытекает из производства дознания в сокращенной форме, то ему предшествует полноценный процесс доказывания в ходе предварительного расследования. Кроме этого, ч. 7 ст. 316 УПК РФ для постановления обвинительного приговора устанавливает необходимость наличия обоснованного, подтвержденного доказательствами обвинения. Следует признать, что, к сожалению, при рассматриваемом нами производстве данное положение нереализуемо, а значит, доказывание в полном объеме не осуществляется ни в ходе производства дознания в сокращенной форме, ни в ходе особого порядка судебного разбирательства.
В связи с этим учеными весьма категорично, но, по сути, верно отмечается, что любая упрощенная форма должна содержать хотя бы один полный цикл доказательственной деятельности либо на досудебном, либо на судебном производстве, поэтому упрощение возможно лишь в отношении одной из этих частей, но не в отношении всего производства в целом [18, с. 17-18; 19, с. 116].
Разделяя указанную позицию, полагаем, что в УПК РФ целесообразно внести изменения и предусмотреть обязанность судьи при рассмотрении уголовного дела в порядке главы 40 УПК РФ, которое поступило после производства дознания в сокращенной форме, исследовать собранные доказательства и произвести необходимые следственные действия.
В связи с вышеизложенным следует внести ряд изменений в УПК РФ, а именно:
1) первый абзац ч. 2 ст. 226.1 УПК РФ изложить в следующей редакции:
«2. Дознание в сокращенной форме производится при наличии одновременно следующих условий:»;
2) пункт 2 ч. 2 ст. 226.1 УПК РФ изложить в следующей редакции:
«2) подозреваемый полностью признает свою вину, характер и размер причиненного преступлением вреда, а также не оспаривает правовую оценку деяния, приведенную в постановлении о возбуждении уголовного дела»;
3) часть 1 ст. 226.4 УПК РФ изложить в следующей редакции:
«1. При наличии предусмотренных настоящей главой условий для производства дознания в сокращенной форме, если в ходе первого допроса подозреваемый признает свою вину, характер и размер причиненного преступлением вреда, а также не оспаривает правовую оценку деяния, приведенную в постановлении о возбуждении уголовного дела, дознаватель разъясняет подозреваемому порядок и правовые последствия производства дознания в сокращенной форме, о чем в протоколе допроса подозреваемого делается отметка, и выносит постановление о производстве дознания в сокращенной форме»;
4) часть 4 ст. 226.9 УПК РФ изложить в следующей редакции:
«4. При поступлении уголовного дела, дознание по которому производилось в сокращенной форме, судья в случае установления обстоятельств, препятствующих постановлению законного, обоснованного и справедливого приговора, в том числе при наличии достаточных оснований полагать самооговор подсудимого, выносит постановление о возвращении уголовного дела прокурору для передачи его по подследственности и производства дознания в общем порядке»;
5) статью 314 УПК РФ дополнить нормой следующего содержания:
«2.1. В случае если по поступившему уголовному делу дознание произведено в сокращенной форме, судья должен в полном объеме провести исследование и оценку доказательств».
Таким образом, необходимыми условиями применения рассмотренной в статье дифференцированной формы производства являются:
1) возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица;
2) полное признание подозреваемым вины, характера и размера причиненного вреда, правовой оценки совершенного деяния;
3) отсутствие обстоятельств, исключающих производство;
4) достаточный объем собранных доказательств, подтверждающих событие преступления, характер и размер причи-
ненного вреда, а также виновность лица в совершении преступления;
5) обязательность исследования доказательств в ходе судебного производства.
Предложенные модели совершенствования регламентации производства дознания в сокращенной форме, на наш взгляд, позволят сделать вполне достижимой цель должного соотношения эффективного досудебного производства и соблюдения максимальных гарантий прав, свобод и законных интересов его участников, а также обеспечат выполнение назначения уголовного судопроизводства.
Список источников
1. Гаврилов Б.Я. Дознание в сокращенной форме: законодательные мифы и реалии правоприменения // Уголовно-процессуальные и криминалистические средства обеспечения эффективности уголовного судопроизводства: материалы междунар. науч.-практ. конф., Иркутск, 25-26 сент. 2014 г. Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2014. С. 57-63.
2. Баев М.О., Баев О.Я. Заметки об очередных изменениях УПК РФ (о новеллах Федерального закона от 4 марта 2013 г.) // Судебная власть и уголовный процесс. 2013. N 2. С. 41-49.
3. Зарипов Ф.Ф., Зинатуллин З.З. Думы о современном состоянии российской уголовно-процессуальной политики // Судебная власть и уголовный процесс. 2016. N 2. С. 210-216.
4. Химичева О.В., Химичева Г.П. Дифференциация как основной тренд современного уголовного судопроизводства // Вестник Московского университета МВД России. 2018. N 1. С. 33-36.
5. Зотова М.В. Правовая природа дознания в сокращенной форме // Вестник Воронежского института МВД России. 2016. N 1. С. 215-220.
6. Вальшина И.Р. История развития упрощенного производства в отечественном уголовном процессе // Актуальные проблемы российского права. 2015. N 2 (51). С. 115-121.
7. Корякин В.А. Дознание в сокращенной форме в разрезе процессуальных сроков // Российский судья. 2014. N 9. С. 25-28.
8. Боярская А.В. Проблема материально-правовой обусловленности дифференциации уголовного судопроизводства // Журнал российского права. 2016. N 9. С. 112-120.
9. Цыганенко С.С. Актуальные вопросы процессуального развития форм в уголовном судопроизводстве // Journal of Economic Regulation (Вопросы регулирования экономики). 2015. Т. 6. N 4. С. 170-177.
10. Парфенов В.Н. Упрощение процессуальной формы как тенденция реформирования предварительного расследования // Вестник Московского университета МВД России. 2016. N 4. С. 97-99.
11. Гаврилов Б.Я., Божьев В.П. Концепция совершенствования досудебного производства в XXI веке: мнение науки и практика // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2017. N 2 (38). С. 74-81.
12. Язева Е.Е. О некоторых недостатках законодательной техники при конструировании норм о дифференцированных производствах по уголовным делам (гл. 32.1, 40.1 и 51.1 УПК РФ) // Актуальные проблемы уголовного права на современном этапе (вопросы дифференциации ответственности и законодательной техники). 2017. N 6 (6). С. 155-168.
13. Гирько С.И. Унифицированное дознание в Российской Федерации: современные реалии и вектор его эволюции // Colloquium-journal. 2019. N 15-10 (39). С. 8-12.
14. Смолькова И.В., Дунаева М.С. Основания вмешательства правоохранительных органов и суда в частную жизнь граждан: уголовно-процессуальный аспект // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2014. N 3. С. 184-192.
15. Качалова О.В. Пределы упрощения уголовного судопроизводства: критический анализ // Российское правосудие. 2019. N 3. С. 62-67.
16. Азаров В.А., Боярская А.В. Уголовно-процессуальное познание и его современная направленность // Вестник Удмуртского университета. 2018. Т. 28. Вып. 1. С. 73-80.
17. Корнакова С.В. Некоторые суждения о несовершенстве норм УПК РФ, касающихся признания вины обвиняемым // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. 2019. N 4 (26). С. 110-118.
18. Боярская А.В. Доказывание в упрощенных судебных производствах уголовного процесса России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 2012. 28 с.
19. Корнакова С.В., Щербаков В.А. Проблемы реализации принципа справедливости в российском уголовном судопроизводстве: монография. Москва: Юрлитинформ, 2019. 144 с.
References
1. Gavrilov B.Ya. Inquiry in abbreviated form: legislative myths and realities of law enforcement. Criminal procedural and criminalistic means of ensuring the effectiveness of criminal proceedings. Irkutsk, 2014, pp. 57-63. (In Russ.).
2. Baev M.O., Baev O.Ya. Notes on the next amendments to the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation (on the novelties of the Federal Law of March 4, 2013). Judicial power and criminal procedure, 2013, no. 2, pp. 41-49. (In Russ.).
3. Zaripov F.F., Zinatullin Z.Z. Thoughts on the current state of the Russian criminal procedure policy. Judicial power and criminal procedure, 2016, no. 2, pp. 210-216. (In Russ.).
4. Himicheva O.V., Himicheva G.P. Differentiation as the main trend of modern criminal proceedings. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2018, no. 1, pp. 33-36. (In Russ.).
5. Zotova M.V. The legal nature of inquiry in an abbreviated form. Bulletin of the Voronezh Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2016, no. 1, pp. 215-220. (In Russ.).
6. Val'shina I.R. The history of the development of simplified production in the domestic criminal process. Actual problems of Russian law, 2015, no. 2 (51), pp. 115-121. (In Russ.).
7. Koryakin V.A. Inquiry in an abbreviated form in the context of procedural terms. Russian judge, 2014, no. 9, pp. 25-28. (In Russ.).
8. Boyarskaya A.V. The problem of material and legal conditionality of differentiation of criminal proceedings. Journal of Russian Law, 2016, no. 9, pp. 112-120. (In Russ.).
9. Tsyganenko S.S. Actual issues of procedural development of forms in criminal proceedings. Journal of Economic Regulation (Issues of economic regulation), 2015, vol. 6, no. 4, pp. 170-177. (In Russ.).
10. Parfenov V.N. Simplification of the procedural form as a trend of reforming the preliminary investigation. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2016, no. 4, pp. 97-99. (In Russ.).
11. Gavrilov B.Ya., Bozh'ev V.P. The concept of improving pre-trial proceedings in the XXI century: the opinion of science and practice. Bulletin of the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2017, no. 2 (38), pp. 74-81. (In Russ.).
12. Yazeva E.E. On some shortcomings of legislative technique in the construction of norms on differentiated proceedings in criminal cases (Chapters 32.1, 40.1 and 51.1 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation). Actual problems of criminal law at the present stage (issues of differentiation of responsibility and legislative technique), 2017, no. 6 (6), pp. 155-168. (In Russ.).
13. Gir'ko S.I. Unified inquiry in the Russian Federation: modern realities and the vector of its evolution. Colloquium-journal, 2019, no. 15-10 (39), pp. 8-12. (In Russ.).
14. Smol'kova I.V., Dunaeva M.S. Grounds for interference of law enforcement agencies and the court in the private life of citizens: a criminal procedural aspect. Criminological Journal of the Baikal State University of Economics and Law, 2014, no. 3, pp. 184-192. (In Russ.).
15. Kachalova O.V. Limits of simplification of criminal proceedings: critical analysis. Russian justice, 2019, no. 3, pp. 62-67. (In Russ.).
16. Azarov V.A., Boyarskaya A.V. Criminal procedural cognition and its modern orientation. Bulletin of the Udmurt University, 2018, vol. 28, issue 1, pp. 73-80. (In Russ.).
17. Kornakova S.V. Some judgments about the imperfection of the norms of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation concerning the admission of guilt to the accused. Siberian criminal procedural and criminalistic readings, 2019, no. 4 (26), pp. 110-118. (In Russ.).
18. Boyarskaya A.V. Proving in simplified judicial proceedings of the criminal process of Russia. Autoabstract Cand. Diss. Tomsk, 2012, 28 p. (In Russ.).
19. Kornakova S.V., Shcherbakov V.A. Problems of implementing the principle of justice in Russian criminal proceedings. Moscow, Yurlitinform Publ., 2019, 144 p. (In Russ.).
