CC BY
17
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
УДК 343.12 ББК 67.410.2
© 2021 г. Диденко Николай Сергеевич,
начальник кафедры уголовного процесса Ростовского юридического института МВД России кандидат юридических наук.
Лапатников Максим Владимирович,
доцент кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России кандидат юридических наук, доцент.
ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ЯВКИ С ПОВИННОЙ КАК ИНСТИТУТА ДОКАЗАТЕЛЬСТВЕННОГО ПРАВА
Статья посвящена теоретическому анализу нормативного и иного регулирования явки с повинной как разновидности доказательства в уголовном процессе. Констатируется неудовлетворительное состояние регламентации явки с повинной, обусловленное во многом лапидарностью законодателя.
Ключевые слова: явка с повинной, доказательство, право на защиту, добровольное признание лица, Верховный Суд, Постановление Пленума Верховного Суда.
Didenko Nikolay Sergeevich - Head of the Department of Criminal Procedure, the Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, PhD in Law.
Lapatnikov Maxim Vladimirovich - Associate Professor, the Department of Criminal Procedure, the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, PhD in Law, Associate Professor.
LEGAL PROBLEMATIC REGULATORY ISSUES OF VOLUNTARY SURRENDER AS AN INSTITUTION OF THE LAW EVIDENCE
The paper is devoted to the theoretical analysis of the normative and other regulation of the voluntary surrender as a type of evidence in criminal procedure. The unsatisfactory state of the regulation of the voluntary surrender is stated, which is largely due to the lapidary nature of the legislator.
Keywords: the voluntary surrender, the evidence, the right to protection, voluntary recognition of a person, Supreme Court, Resolution of the Plenum of the Supreme Court.
В настоящее время среди различных видов доказательств, удостоверяющих признательные показания лица в совершении им преступления, ключевое место занимает явка с повинной. Ее значимость во многом определяется тем, что следственно-судебная практика воспринимает явку как полноценное обвинительное доказательство, фиксирующее в краткой форме показания лица относительно события преступления и своей причастности к нему. Удобность, краткость, широкая применимость явки с повинной как средство доказывания обуславливает ее активное использование в уголовно-процессуальном доказывании.
В этой связи мы видим потребность в анализе уровня нормативного регулирования явки с повинной именно как категории доказательственного права, учитывая отечественную историческую правовую традицию опираться на признательные показания как сис-
темообразующее обвинительное доказательство. Современный законодатель и правоприменительная практика демонстрируют тенденцию на размежевание с указанным выше подходом, признательные показания, в том числе и в форме явки с повинной, по-прежнему остаются весомым аргументом стороны обвинения при решении вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности.
При этом наш анализ не будет ограничиваться исключительно нормативным уровнем, так как полагаем, что без изучения позиций высших судебных инстанций страны, Европейского суда по правам он будет весьма ограниченным и неполным.
Уголовно-процессуальный кодекс РФ. Действующий уголовно-процессуальный закон относит явку с повинной к поводу к возбуждению уголовного дела, который отождествляется законодателем с сообщением о преступлении (п. 43 ст. 5 УПК РФ). Явка с повинной
определяется как добровольное сообщение лица о совершенном преступлении (ч. 1 ст. 142 УПК РФ) [11]. Форма явки - письменная или устная, но последняя в итоге должна быть занесена в протокол следственного действия (ч. 2 ст. 142 УПК РФ).
Конституционный Суд РФ. Так, в ряде своих решений Конституционный Суд неизменно отмечает, что ст. 142 УПК РФ «не содержит положений, на основе которых ограничивались бы свобода и личная неприкосновенность, включая свободу передвижения, лица, делающего заявление о явке с повинной, а потому не предполагает присутствия при этом адвоката, однако и не исключает право лица сделать такое сообщение в присутствии адвоката (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 14 октября 2004 г. № 326-О, от 17 июля 2012 г. №2 1280-0, от 20 марта 2014 г. № 638-О, от 24 июня 2014 г. № 1338-0, от 29 сентября 2015 г. № 2270-0, от 27 октября 2015 г. № 2343-0, от 28 сентября 2017 г. № 2127-0, от 27 февраля 2020 г. № 268-0/2020).
Нельзя не отметить неоднозначность такого толкования, прежде всего, в контексте реализации права на защиту. Витиеватость позиции Конституционного Суда в данном случае проявляется в том, что приведенная выше формулировка фактически не относит явку с повинной к обвинительной деятельности, что, по нашему мнению, не согласуется с позицией этого же судебного органа, высказанной в Постановлении «по делу Маслова».
Верховный Суд РФ. Вопросы явки с повинной затрагиваются в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 г. № 58 «0 практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» (ред. от 29.11.2016). Несмотря на то, что название данного постановления определяет его предметную направленность на вопросы, связанные с уголовным наказанием, у нас нет сомнений, что эти разъяснения Верховного Суда имеют прямое отношение к явке и в контексте ее доказательственного значения.
Предлагая свое, в общем-то, идентичное с нормативным, понимание явки с повинной, Верховный Суд «дополняет» законодателя очень важным правилом, непосредственно имеющем большое значение для оценки законности (допустимости) явки: сообщение лица о совершенном им преступлении признается явкой с повинной, даже если впослед-
ствии он от нее отказался. Главное условие для этого - добровольность. При этом Верховный Суд уточняет, что добровольность исключается при задержании лица по подозрению в совершении преступления. Впрочем, речь идет только о том преступлении, в связи с которым лицо задержано. Если при задержании сообщается о других преступлениях, то такое сообщение является явкой с повинной (п. 29).
В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 55 «0 судебном приговоре» Верховный Суд, по сути, вводит новый стандарт допустимости явки с повинной как обвинительного доказательства: разъяснение прав, предусмотренных ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, в том числе право на молчание, право пользоваться услугами адвоката и др.
Помимо Постановлений пленума вопросы доказательственного использования явки с повинной затрагивались в решениях Верховного Суда Российской Федерации по конкретным делам, выражающие позицию высшей судебной инстанции страны и формирующие тенденции в судебной практике. Анализ решений Верховного Суда РФ, вынесенных в апелляционном и кассационном порядке, позволяет выделить следующие позиции указанного судебного органа:
- если сообщение лица о совершенном с его участием преступлении в совокупности с другими доказательствами учтено судом в качестве доказательства, то данное сообщение может рассматриваться как явка с повинной и в том случае, когда лицо впоследствии изменило свои показания [1];
- неоформление заявления о явке с повинной в качестве самостоятельного процессуального документа не влияет на учет этого обстоятельства в качестве смягчающего наказания [2];
- показания лиц, в том числе сотрудников правоохранительных органов, основанные на объяснении и явки с повинной, не подлежат использованию в качестве доказательств виновности. Данные лица могут быть допрошены в суде только по обстоятельствам проведения того или иного процессуального действия при решении вопроса о допустимости доказательства, а не в целях выяснения содержания показаний допрошенного лица [3];
- обращение лица не может расцениваться как явка, если оно было до этого объявлено в розыск [4];
- признание явки с повинной недопустимым доказательством не лишает суд права учитывать ее в качестве смягчающего обстоятельства, если факт обращения с заявлением о явке будет установлен [5];
- отсутствие замечаний, жалоб, правильность оформления, показания лиц, присутствующих при явке, по мнению Верховного Суда РФ, исключают вывод о незаконном воздействии со стороны сотрудников правоохранительных органов [6];
- изложение в явке с повинной сведений (версии) об обстоятельствах, оправдывающих лица, не влияет на вывод о добровольности явки и признания им участия в преступлении, в связи с чем не препятствует признанию заявления явкой с повинной;
- сообщение лица о совершенном им преступлении не может признаваться явкой с повинной, если оно было сделано после фактического задержания;
- явка с повинной может быть отобрана в ночное время [7].
Европейский суд по правам человека. В ряде своих решений ЕСПЧ достаточно четко и недвусмысленно указывает, что любые формы получения показаний должны сопровождаться соблюдением права на защиту, которое может быть ограничено только при особых обстоятельствах. Так, в Постановлении от 06.10.2015 г. по делу «Турбылев против Российской Федерации» [8] ЕСПЧ подчеркивает, что «чтобы право на справедливое судебное разбирательство оставалось достаточно «практическим и эффективным», п. 1 ст. 6 Конвенции требует, чтобы, как правило, доступ к услугам адвоката обеспечивался с первого допроса подозреваемого в полиции, если при особых обстоятельствах конкретного дела не имеется веских причин для ограничения этого права».
Факт нарушения положений Конвенции о правах человека и основных свобод, установленный в обозначенном выше решении, по мнению Европейского суда, заключался в том, что «...признание заявителя, полученное в результате бесчеловечного и унижающего достоинство обращения с ним, было использовано внутригосударственными судами в качестве доказательства вины заявителя». При этом суды страны легализовали меры, принятые сотрудниками полиции для использования «заявления о явке с повинной» в целях документирования признания заявите-
ля, полученного под давлением, после задержания по подозрению в совершении преступления вопреки значению, предусмотренному для такого заявления в ст. 142 УПК РФ (дело «Турбылев против Российской Федерации»).
При этом согласно ЕСПЧ доводы о том, что лицо само отказалось от защитника при взятии явки с повинной, являются допустимыми, если таковой отказ выражен недвусмысленным образом. В Постановлении по делу «Шлычков (Shlychkov) против Российской Федерации», Европейский суд указывает, что «.отказ от права, гарантированного Конвенцией, насколько он допустим, не должен идти вразрез с важными общественными интересами и должен быть сделан недвусмысленным образом и сопровождаться минимальными гарантиями, соизмеримыми со значением отказа» [9]. А в решении по делу «Фефи-лов ^еА^) против России» [10] ЕСПЧ пришел к выводу, что при фактическом задержании и получении от лица явки с повинной ему должна быть предоставлена возможность консультации с защитником, что особенно важно при заявлении лица о понуждении его к даче признательных показаний.
Анализ уровня нормативного регулирования и позиций высших судебных инстанций в целом позволяет нам констатировать, что в настоящее время явка с повинной не может быть квалифицирована как полноценный правовой институт, как единый согласованный правовой комплекс, обеспечивающий достижение общей цели. Современное состояние регламентации явки с повинной, обусловленное во многом лапидарностью законодателя, является совокупностью кратких норм, оставляющих без ответа или не позволяющих достаточно ясно прояснить многие актуальные для практической деятельности вопросы, что в принципе свидетельствует о значительной пробельности нормативного регулирования. Рекомендации и правила высших судебных инстанций хоть и несколько смягчают про-блемность описанной выше ситуации, но, во-первых, как представляется и не должны заменять законодателя, а во-вторых, носят разрозненный и несистемный характер. К этому прибавляется зачастую противоречивое и произвольное правоприменение на региональных и более низких уровнях судебной системы.
Основной узел анализируемой проблематики мы видим в вопросе о доказательственном
значении явки с повинной в контексте обеспечения права на защиту, так как существующий законодательный пробел позволяет отбирать явку с повинной в условиях отсутствия действия указанного права. Речь идет о получении явки еще до начала официальной обвинительной деятельности (уголовного преследования), то есть до постановки его в статус подозреваемого, обвиняемого. В отличие от получения признательных показаний, в форме допроса подозреваемого, обвиняемого, на практике явка с повинной нередко отбирается при задержании в неуголовно-процессуальном порядке (административном) либо при привлечении лица для участия в проверочных действиях в период проведения проверки в порядке ст. 144 УПК РФ. По сути, как представляется, здесь имеет место быть уголовное преследование, но в условиях отсутствия или наличия минимальных гарантий, составляющих содержание права на защиту.
Хотя ситуация немного прояснилась после указания Пленума Верховного суда РФ на недопустимость явки как доказательства без разъяснения прав, предусмотренных ч. 1.1. ст. 144 УПК РФ (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 55), однако полагаем, что вопрос о том, чем именно является право лица, дающего явку с повинной, право на адвоката или же право на защиту так и остался не проясненным до конца.
Отвергая явку как допустимое доказательство при неразъяснении прав, предусмотренных ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, суды при этом по-разному трактуют содержание права лица воспользоваться услугами адвоката. Мы считаем этот вопрос принципиальным, так как право на защиту предполагает совершенно иное процессуально-правовое содержание, чем право на адвоката, что повлечет за собой иные последствия. Право на адвоката-представителя возлагает бремя обеспечения возможности воспользоваться услугами адвоката на само лицо, у которого отбирается явка с повинной, воспользоваться услугами адвока-
Литература
1. URL: http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW_192264/.
2. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 18.08.2016 № 11-АПУ16-21 // СПС «КонсультантПлюс».
3. Определение Верховного Суда РФ от 02.10.2018 № 44-УД18-30 // СПС «КонсультантПлюс».
та и не более. Сотрудники правоохранительных органов в этом случае не обязаны обеспечить лицу защитника, и могут отобрать явку, не дожидаясь, когда лицо сможет связаться с адвокатом либо с лицами, которые помогут ему в этом. По сути, это не более чем декларация, ничем не обязывающая практических работников, кроме формального предписания разъяснить право пользоваться услугами адвоката и отобрать у лица подпись об этом. Такая декларативность становится еще более осязаемой, если учесть, что большинство людей в нашей стране не в состоянии оплатить услуги адвоката.
В свою очередь, право на защиту предполагает, во-первых, обязанность сотрудника правоохранительных органов, берущего явку с повинной, обеспечить ему возможность пользоваться услугами адвоката-защитника, в том числе, адвоката по назначению, и, во-вторых, что важно, не оформлять явку с повинной до тех пор, пока на место проведения данного процессуального действия не прибудет адвокат. Отказ лица от защитника должен быть оформлен путем его письменного заявления либо в иной форме, позволяющей уяснить его позицию по данному вопросу.
Конечно, мы отдаем себе отчет, что право на защиту далеко не панацея. Качество предоставляемых услуг адвокатами по назначению оставляет желать лучшего, а встречающиеся в практике так называемые «карманные адвокаты» ставят под сомнение само право на защиту. Однако это лучше, чем ничего.
Вышесказанное подтверждает необходимость формирования детальной, непротиворечивой нормативной регламентации явки с повинной путем разработки как самостоятельного правового института доказательственного уголовно-процессуального права. Модель такого института станет предметом нашего дальнейшего исследования и будет представлена в последующих публикациях.
Bibliography
1. URL: http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW_192264/.
2. The appeal ruling of the Supreme Court of the Russian Federation of18.08.2016 № 11-APU16-21 // LRS «ConsultantPlus».
3. Definition of the Supreme Court of the Russian Federation of 02.10.2018 № 44-UD18-30 // LRS «ConsultantPlus».
4. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 16.08.2018 № 46-АПУ18-6 // СПС «КонсультантПлюс».
5. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 05.04.2018 № 43-АПУ18-2 // СПС «КонсультантПлюс».
6. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 19.12.2017 № 89-АПУ17-10 // СПС «КонсультантПлюс».
7. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 02.02.2017 № 30-АПУ17-1СП // СПС «КонсультантПлюс».
8. Постановление ЕСПЧ от 06.10.2015 «Дело "Турбылев (ТигЬу^) против Российской Федерации"» (жалоба № 4722/09) // СПС «КонсультантПлюс».
9. Постановление ЕСПЧ от 09.02.2016 «Дело "Шлычков (Shlychkov) против Российской Федерации"» (жалоба № 40852/05) // СПС «КонсультантПлюс».
10. Постановление ЕСПЧ от 17.07.2018 «Дело Фефилов (РеШо^ против России» (жалоба № 6587/07) // СПС «КонсультантПлюс».
11. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ.
12. Диденко Н.С., Хайдаров А.А. Проблемы правовой регламентации начального этапа судебного следствия // Юристъ-Правоведъ. 2013. № 3 (58).
4. The appeal ruling of the Supreme Court of the Russian Federation of 16.08.2018 № 46-APU18-6 // LRS «ConsultantPlus».
5. The appeal ruling of the Supreme Court of the Russian Federation of05.04.2018 № 43-APU18-2 // LRS «ConsultantPlus».
6. The appeal ruling of the Supreme Court of the Russian Federation of 19.12.2017 №» 89-APU17-10 // LRS «ConsultantPlus».
7. Appeal ruling of the Supreme Court of the Russian Federation of 02.02.2017 N 30-APU17-1SP // LRS «ConsultantPlus».
8. The judgment dated 06.10.2015 «Case "Turbines (Turbylev) against the Russian Federation"» (complaint № 4722/09 ) // LRS «ConsultantPlus».
9. The judgment from 09.02.2016 «Business Shlychkov (Shlychkov) against the Russian Federation» (complaint № 40852/05) // LRS «Consult-antPlus».
10. Judgment of the ECHR of 17.07.2018 «The case of Fefilov (Fefilov) v. Russia» (complaint № 6587/07) // LRS «ConsultantPlus».
11. Criminal Procedure Code of the Russian Federation of 18.12.2001 № 174-FL.
12. Didenko N.S., Khaydarov A.A. Problems of legal regulation of the initial stage of the judicial investigation. Jurist-Jurist. 2013. № 3 (58).
