CC BY
370
УДК 355.415.8:347.151(430+439+498)(091)“1944—1948”
КОРОТАЕВ Владимир Иванович, доктор исторических наук, доцент, профессор кафедры отечественной истории Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Автор 40 научных публикаций, в т.ч. трех монографий
ПРОБЛЕМА ВЫЖИВАНИЯ ВОЕННОПЛЕННЫХ В СОВЕТСКИХ ЛАГЕРЯХ. НА ПРИМЕРЕ ЛАГЕРЯ № 211, 1944-1948 гг.
Статья посвящена актуальной для военно-исторической антропологии проблеме выживания военнопленных в советских лагерях. В новом научном направлении эта проблема является одной из основных, поскольку по завершении любой войны появляются не только победители, но и побежденные. На примере лагеря в Архангельске мы можем сделать вывод, что выжить в этих условиях было намного легче румынам и венграм, чем немцам и австрийцам.
Военно-историческая антропология, выживание, военнопленные, лагерь
Данная проблема вписывается в контекст нового научного направления - в военно-историческую антропологию. Специалисты данного научного направления исследуют войну «в человеческом измерении». Одной из ключевых проблем является проблема выхода из войны, социальные и психологические аспекты. Тема нашей статьи имеет к ней непосредственное отношение. Поскольку военно-историческая антропология относительно нова, не всем из заявленных координатором семи основных проблем уделено соответствующее внимание в отечественной науке. Мы солидарны с мнением В.П. Галицкого о том, что данная проблема в ней «остается недостаточно разработанной»1. Она бедна исследованиями по этой проблеме и после публикации сборника документов о военнопленных в СССР2.
Как известно, война сопровождается пленением воинов армий, потерпевших поражение. А пленный - это уже не боец. На него распространяются иные, чем в условиях военных действий, законы, регулирующие его жизнь в лагерях для военнопленных, причем как международные, так и законы страны-победительницы. Очевидно, что эти законы жестче в отношении тех, кто непосредственно воевал против страны-победительницы, чем тех, кто использовался в качестве рабочей силы, в частности, в числе трудармей-цев. Например, венгры и румыны, выступившие на стороне гитлеровской Германии, нередко были мобилизованы в качестве трудармейцев. Поэтому они могли рассчитывать на более щадящий режим в лагерях для военнопленных, чем немцы, австрийцы, которые в качестве воинов противостояли Советской армии. Первые, при условии
соблюдения внутрилагерного режима, могли рассчитывать на то, что они раньше, чем вторые, вернутся на родину. Немцы и австрийцы могли надеяться лишь на гуманное к себе отношение руководства лагерей. Кроме того, они могли полагаться на свою добросовестность и исполнительность в лагере и на производстве. Наконец, многое зависело от умения выживать в данных условиях, а значит, и от соответствующей подготовки в воинских частях к условиям возможного пленения. Если такая подготовка имела место, легче было выжить. И, наоборот, там, где плен считался невозможным, почти предательством, проблему выживания каждый военнопленный решал по-своему, полагаясь на благоприятное стечение обстоятельств и возможность благополучного исхода в своей судьбе.
В данной статье мы абстрагируемся от таких вопросов, как правовой статус военнопленного, подготовка к возможному пленению и соответствующему поведению в лагере.
Нами использован один фонд № 2577 Государственного архива Архангельской области (ГААО), рассекреченный 25 марта 2005 года (Управление лагеря № 211 НКВД для военнопленных и интернированных). Он впервые вводится в научный оборот. Имеющиеся в нашем распоряжении данные позволяют решить проблему выживания военнопленных в лагере № 211 лишь в общих чертах. Последующее рассекречивание дел этого и иных фондов даст возможность более детально представить решение данной проблемы.
Методологической основой статьи является одна из пяти социально-психологических закономерностей, выявленных российскими и зарубежными учеными, - «невозможность достижения тотальной психологической победы над народом, нацией»3. Эта закономерность предполагает утопический подход, ориентированный на мировое господство в качестве цели войны. Во Второй мировой войне гитлеровская Германия избрала именно его. Не секрет, что избранный стратегический подход к войне, по сути своей, был безальтернативен: победа или смерть. Именно поэтому в условиях этого подхода был «чрезвычайно важен показатель выживаемости»4
при попадании в лагеря для военнопленных воинов, как Германии, так и Венгрии, Румынии и других ее стран-союзников.
Гипотеза статьи такова: экстремальные условия жизнедеятельности в лагере для военнопленных ставили военнопленных перед выбором: либо выжить и, по возможности, подготовиться к жизни после возвращения из лагеря на родину, уже в условиях послевоенного времени, либо в разных формах выражать несогласие с лагерными условиями и готовить побег для возвращения на родину. Оба варианта выбора предполагали выживание. Разница состояла лишь в целях выживания: для первых - жизнь после войны, для вторых - в условиях войны. Большинство военнопленных должно было выбрать первый вариант, меньшинство - второй вариант. Тем более после окончания Второй мировой войны.
Соломбальский лагерь № 211 был создан осенью 1944 г. Управление лагеря располагалось в поселке им. Молотова Соломбальского района г. Архангельска. Вначале было одно лагерное отделение (лаготделение). Оно находилось на территории поселка ССЦЗ в 15 км от Архангельска, в Соломбальском районе, на заболоченной местности 46-го квартала поселка. Военнопленные здесь проживали в одноэтажных каркасных бараках, построенных на сваях.
Военнопленные 1-го лаготделения (создано 7 октября 1944 г.) трудились на Соломбальском сульфат-целлюлозном заводе (ССЦЗ) и лесозаводе № 16-17 (до марта 1945 г.). 20 октября 1944 г. было создано 2-е лаготделение. Оно дислоцировалось в поселке Ворошиловском (Мечка) Исакогорско-го района Архангельска. Его военнопленные трудились на Архангельском бумажном комбинате имени Ворошилова (Архбумкомбинате). ССЦЗ и Архбумкомбинат - предприятия одного типа, производившие целлюлозу. Оба предприятия подчинялись наркомату бумажной промышленности. Процесс создания и трансформации имевшихся лаготделений завершился в основном в 1947 г.
С сентября 1944 г. по май 1946 г. существовало управление лагеря № 220 в г. Молотовске. С двумя лаготделениями: 1-е дислоцировалось в самом городе (на 4 000 чел.) и в поселке Солза
(на 1 000 чел.); 2-е лаготделение было открыто
15 июля 1945 г. в пяти километрах от разъезда Ломовое Северной железной дороги. После ликвидации лагеря его отделения вошли в состав лагеря № 211. В 1947-1948 гг. числилось 4-5 лаготделе-ний: в поселках имени Молотова, Ворошилова, в Цигломени, в г. Молотовске и в Красноборском
районе (село Телегово) - подсобное хозяйство (без номера). Тем самым лагерь № 211 разрастался: помимо Соломбальского района Архангельска, его лаготделения стали дислоцироваться на территории Цигломенского района и за пределами Архангельска - в Молотовске и в Красноборском районе.
С увеличением количества лаготделений лагеря № 211 росла и численность военнопленных. Она достигла своего максимума в 1946-1947 гг.: от 2,5 до 3,3 тыс. человек. Интернированных было существенно меньше (максимальное их число зафиксировано в марте 1946 г. - 158 человек.)5. Уместно заметить, что высший офицерский чин в 1947 г. среди военнопленных был не выше капитана, а в целом офицеры составляли от 0,5 до 1%, младший начальствующий состав - 14-15%, рядовые - 80-85%.
В составе первых двух партий военнопленных, прибывших в сентябре 1944 г. в Соломбаль-ский лагерь, были в основном немцы, австрийцы, венгры и румыны. С первых дней существования численно преобладали немцы и венгры. Во время относительной стабильности количества военнопленных (конец 1944 г. - начало 1945 г.) доля немцев сокращалась: они составляли на
1 декабря 1944 г. 41,1%, на 1 июня 1945 г. - 35,3%. Венгры, по их удельному весу в составе военнопленных, превосходили немцев: соответственно 53% и 49,7%. В это же самое время доля румын резко возросла: с 2,3% до 10,4%. С завершением войны начался обмен военнопленными между странами, перераспределение между лагерями
военнопленных. Это сказалось на численности военнопленных лагеря и представительстве военнопленных разных национальностей. К осени
1946 г. доля немцев сократилась до 2,5%, доля венгров достигла 86,5%, а румыны уже были репатриированы. Неожиданно весной 1946 г. в лагере появились поляки, а летом - евреи венгерского подданства (172 чел.).
Представив лагерь № 211 и его население в пространстве и времени, перейдем собственно к проблеме выживания военнопленных, с учетом их национальности.
Ввоз и обустройство военнопленных на территории поселка при заводе ССЦЗ происходило осенью 1944 г. По информации начальника управления лагеря, «прибывший второй этап имел вшивость 100%, весь контингент сильно истощен, ослаблен, к тому же в пути следования среди военнопленных появилась дизентерия, больные не изолировались...» Как следствие - высокая смертность военнопленных, причем она росла до января 1945 г., достигнув своего максимума в декабре 1944 г. - 195 человек6. Он выявил несколько причин их смертности: суровый климат, неподготовленность к отправке на север, плохое качество пищи, нехватка обуви, одежды, постель-
Таблица 1
Количество военнопленных по лаготделениям лагеря № 211*
Лаготделения/Дата 10.01.47 10.10.47 1.11.47 1.12.47 1.01.48
1-е (ССЦЗ) 1 704 844 841 834 872
2-е (Архбум) 1 057 453 520 581 668
3-е (с. Телегово) 196 139 70 139 48
8-е (Молотовск) 1 082 479 477 421 377
9-е (Ломовое) 364 357 356 286 285
Итого 4 403 2 272 2 264 2 261 2 250
Примечания. * ГААО. Ф. 2577. Оп. 1. Д. 125 а. Л. 1; Л. 248, 255, 290, 310. ** На 1 января 1947 г. существовало 7-е лаготделение (совхоз «Чекоминка», 27 человек).
ного белья, недостаточная площадь изоляторов на территории лагеря, потребительское отношение администрации заводов к военнопленным (только как к рабочей силе) и т.п.
Демографы считают смертность одной из универсальных характеристик выживаемости населения, поэтому обратимся к ней. По показателю смертности на 2 марта 1945 г. Соломбальский лагерь № 211 (как и Вологодский № 158) был включен в группу «неблагополучных» в составе 46 из 123 лагерей НКВД СССР7. Самая наименьшая смертность была зафиксирована медиками у румын, относительно высокая - у немцев, самая высокая - у венгров. Основной причиной высокой смертности считалась дистрофия.
Уместно заметить, что в это время страдали от недоедания и плохого качества пищи не только военнопленные, но и местное население. Поэтому было бы некорректно акцентировать особое внимание на заболеваемости, смертности военнопленных, игнорируя аналогичную ситуацию среди местного населения. А она была тоже малоблагоприятной.
В Соломбальском районе Архангельска демографические показатели в 1945 г., с точки зрения медиков, не считались удовлетворительными. Так, рождаемость на 1 000 населения считалась низкой (26,8), но и смертность квалифицировалась аналогичным образом (13,0). Порог депопуляции был пройден между 1943 и 1945 годами. В 1944 г. рождаемость составляла 18,0 на 1 000 населения, а смертность - 21,48. В 1944 г. 59,1% заболеваемости по району зависели от неудовлетворительного качества питания. Как следствие - дизентерия, цинга, «безбелковые отеки», пеллагра, рахит и полиавитаминоз9. Аналогичной была ситуация с заболеваемостью в Моло-товске. В данной напряженной демографической ситуации, в которой находилось население Архангельска, высокая смертность военнопленных воспринимается уже не столь драматично.
Смертность военнопленных продолжала оставаться относительно высокой и в 1947-1948 гг., но в значительно меньшей степени, чем до 1947 г. В частности, о смертности свидетельствуют такие документы, как «Приложение к строевым запискам» и «Список военнопленных, умерших
в лагере № 211 в (за отчетный месяц - В.К.)». Среднемесячная смертность в марте - ноябре
1947 г. составила 8,9. В целом за 9 месяцев умерло 89 человек10. Если же учесть отсутствующие данные о смертности за три месяца, то суммарный показатель мог бы быть около 115 человек. Это значительно меньше, чем в 1945 г. Ведь только в одном 1-м лаготделении умерло на 1 марта 1945 г. 332 военнопленных, а на 1 декабря 1945 г. в лазарете из лечившихся 751 военнопленного лагеря умерло 182 человека (почти четверть лечившихся)11. При этом нужно учесть и стресс, в котором находились военнопленные, особенно остро переживавшие завершавшуюся стадию войны и поражение. С весны 1947 г. началась массовая отправка военнопленных в лагеря для репатриантов, для последующего возвращения на родину. Тоже не без волнений, но уже по другому поводу. Каждый возвращавшийся думал о том, что его ждет на родине и как его примут родные, сослуживцы и местные органы власти. Ведь он несколько лет пробыл в СССР и мог, по мнению местных властей, подвергнуться идеологической обработке. Иначе не объяснить относительно высокую смертность в 1947 г.
Следовательно, заболеваемость и смертность военнопленных были обусловлены плохим питанием, неудовлетворительными условиями проживания и стрессом, о котором ничего не говорится в конъюнктурных обзорах, но много информации в отчетах и специальных сообщениях политотделов лаготделений о морально-политическом состоянии военнопленных.
Кроме того, выживание зависело от адаптации к советским условиям труда12 и идеологической обработки сознания военнопленных. Это в конечном счете предопределяло их жизнь после войны, когда они возвратятся на родину в качестве репатриантов.
Работа для военнопленного - это не только возможность заработать и отвлечься на время от мрачных мыслей, но и способ сохранить приобретенные до войны профессиональные навыки. Когда жизнь военнопленных в лагере стабилизировалась, а использование военнопленных на производстве стало обычным делом, они стали трудиться не только в качестве чернорабочих,
но и в качестве специалистов, так как советские мужчины до окончания войны были отвлечены от производства - защищали родину. Военнопленных проверили на сохранение навыков по заявленной при опросе специальности и квалификации и определили на рабочие места, в том числе на местах, требовавших высокой квалификации. Уже в первых политдонесениях за май 1945 г. констатировалось, что военнопленные относятся к труду по-разному. Венгры и румыны трудились хорошо (перевыполняли нормы), немцы же - в зависимости от того, где и в каком качестве были заняты: если чернорабочими, то незаинтересованно (якобы непривычны к ручному труду13), если же им доверяли работу, требовавшую высокой квалификации, то почти не уступали венграм и румынам. Очевидно, что они переживали поражение своей страны в войне и жили надеждой на возвращение домой. В ожидании этого трудились добросовестно и дисциплинированно, не стремясь к существенному превышению производственных заданий.
Доступная нам информация отчетов о политработе по лаготделениям, как правило, скупая и статистически формализованная. Исключением можно считать «Отчет о проделанной политической работе среди военнопленных 2-го лаг-отделения за 1-й квартал 1947 г.», датированный
5 апреля 1947 г. Кстати, на 10 апреля здесь из 43 человек антифашистского актива немцев было 42 человека и 1 австриец14. А это означает, что в данный момент во 2-м лаготделении преобладали военнопленные немецкой национальности.
Автор отчета считает, что: «Моральное состояние значительного числа военнопленных подавленное и это порождает пассивность в политических вопросах. Причины такого морального состояния - это тоска по своей родине и неизвестность срока возвращения на родину».
По-видимому, для того чтобы нейтрализовать неблагоприятное впечатление начальства от отчета, политработник пишет: «Подавляющее большинство военнопленных убеждено, что Сов. Союз не стремится к войне, - это служит главной причиной уважения к политике сов. правительства».
И еще: «... физическое состояние военнопленных не улучшается. Основная причина этого - плохое качество картофеля и капусты, что не дает достаточной калорийности... »15.
Текст данного отчета свидетельствует о том, что немцы-военнопленные, потерпевшие поражение в войне, вели себя в лагере и на производстве как дисциплинированные и исполнительные люди, но при этом они не поддавались воздействию советской пропаганды, так как сами были очевидцами противоречия между теорией и практикой, как в лагере, так и на производстве.
Венгры и румыны, по-видимому, не считали правительства своих стран столь же виновными в развязывании Второй мировой войны, как немцы. Поэтому надеялись политической и производственной инициативой добиться расположения руководства лагеря и тем самым раньше немцев вернуться из плена на родину. Уже с мая 1945 г., когда война завершилась, венгры и румыны были уверены в своем скором освобождении, основываясь, в том числе, и на информации об отправке на родину от представителей их наций из других лагерей16. Это, безусловно, стимулировало их политическую и производственную инициативу. Даже тогда, когда большая часть венгров отбыла на родину, оставшиеся в лагере венгры, как правило, перевыполняли производственные задания, так как не сомневались, что и они скоро будут дома. Незадолго до отправки их на родину в «Докладной записке
о политико-воспитательной работе с военнопленными венграми 2-го лаготделения УМВД Архангельской области за август 1948 г.» отмечалось: «Необходимо отметить, что военнопленные венгры до дня репатриации, 4 сентября с.г., работали хорошо»17.
Одним из способов выживания можно считать политическую активность военнопленных, то есть быть членом антифашистского актива, бригадиром или командиром роты в лаготделении. Уже сам факт роста числа антифашистов и активистов с конца 1944 по 1946 гг. свидетельствует о том, что этой возможностью часть военнопленных воспользовалась.
Таблица 2
Динамика количества антифашистов и активистов лагеря № 211*
Немцы Венгры Румыны
1 декабря 1944 г. 64 5,5** 5 0,03** 61 92,4**
1 января 1945 г. 62 5,5 26 0,2 68 25,3
1 февраля 1945 г. 38 - 45 - 57 -
1 июня 1945 г. 68 6,1 78 5,0 73 22,4
15 марта 1946 г. 92 8,3 100 11,9 7 29,2
15 июня 1946 г. 2 - 179 - - -
20 сентября 1946 г. - 0,0 202 14,6 - -
Примечания. * ГААО. Ф. 2577. Оп. 1. Д. 12. Л. 4, 8, 15. 34, 91, 94, 98; Д. 187. Л. 2-7. ** Процент антифашистов и активистов к списочному числу военнопленных.
И опять-таки, прежде всего, венгры. По существу антифашистская работа охватывала всю жизнедеятельность военнопленных лаготделения в ее основных проявлениях. Кстати, в 1-м лагот-делении, где на 15 марта 1946 г. немцы численно превосходили венгров (1 107 и 840 человек), они доминировали среди антифашистов (52,8% всех антифашистов), но значительно уступали венграм по проценту активистов (соответственно 37,7% и 50% активистов)18. То есть они меньше венгров стремились помогать руководству в проведении политико-воспитательной работы.
Как и следовало ожидать, немцы, отличавшиеся от венгров и румын более высоким уровнем образования, старались, по возможности, избегать массированного идеологического воздействия со стороны работников политотдела лагеря. Так, на 1 февраля 1945 г. немцы среди остальных военнопленных 1-го лаготделения составляли 1 080 человек (40,2%). Между тем их участие в «политико-массовой работе» (количество участвовавших в собраниях, совещаниях, политинформациях, занятиях кружков) составляло 20%. Самыми активными были венгры (66,7%), хотя их по этническому признаку в составе военнопленных было 49,7%. Аналогичным образом вели себя румыны: соответственно в составе военнопленных их было 10%, а доля участия в политикомассовой работе составляла 13,3%19.
Было бы некорректно абстрагироваться от характеристики девиантного поведения военнопленных. После завершения процесса адаптации к условиям жизни в зоне и к работе вне зоны,
с одной стороны, растет положительная политико-производственная активность военнопленных, а с другой - количество нарушений лагерного режима не только не убавляется, но становится даже больше прежнего. Так, в 1-м лаготделении на 15 марта 1946 г. количество нарушений лагерного режима достигло 23, что равнялось 1,1% от списочного числа военнопленных. Причем тон задавали немцы и австрийцы. Процент нарушителей лагерного режима среди них превосходил их долю в списке военнопленных. Среди румын нарушителей не было. В начале 1947 г. в директиве начальника политотдела лагеря № 211 капитана М.И. Дурапова секретарю парторганизации 2-го лаготделения лейтенанту Демченко рекомендуется усилить бдительность «работы по режиму и охране военнопленных», так как она, по его мнению, ослаблена. Поводом для данной директивы стали попытки побегов военнопленных. Впрочем, следует заметить, что побеги являлись чрезвычайным происшествием в девиантном поведении военнопленных.
В период массовой репатриации в 1947-
1948 гг. на проверенных и зарекомендовавших себя в трудовой и общественной деятельности в лагере бывших военнопленных, прежде всего на антифашистов и антифашистский актив, составлялись характеристики и посылались местным органам власти на родину. Цель такой характеристики: помочь местным властям определить им место работы по приезде на родину. К сожалению, черновиков характеристик и подготовленных на их основе и подписанных руко-
водством лагеря характеристик немного в деле № 205 («Черновые записи для характеристик военнопленных»). Поэтому ограничимся двумя типичными, на наш взгляд, характеристиками на военнопленных венгров. Но не полностью, а с некоторыми несущественными сокращениями.
Характеристика
Военнопленный Асоди Дьёзе Адольф. 1905 г. рождения. Будапешт. Еврей, подданство венгерское. 8 лет гимназии, 3 года профтехшколы. Слесарь автомастерских. В марте 1942 г. мобилизован в трудовую армию (землекопом). В плен сдался добровольно. 23 января 1943 г. В лагерь № 211 прибыл 15 октября 1944 г. С момента прибытия руководит работой слесарей в столярной мастерской 1-го лаготделения. Дисциплинирован, добросовестно выполняет все поручения, политически грамотный. Председатель антифашистского комитета. Овладел разговорной русской речью.
По прибытии на родину может быть использован на партийной руководящей работе, как хорошо знающий производство может быть использован на хозяйственной работе.
1 июля 1948 г.
(Подписи начальника лагеря и начальника политотдела)
Характеристика
Военнопленный Сабодош Иожев Янош. 1919 г. рождения. Еврей венгерского подданства. 4 года средней школы и 3 года профшколы. Бухгалтер. В армию призван 16 августа 1942 г. На советско-германский
фронт прибыл 20 ноября 1942 г. в составе рабочего батальона. В плен взят 15 января 1943 г. В лагерь 211 прибыл 6 октября 1944 г., первое время работал по антифашистской работе, позднее командиром роты. С данной работой справляется. По производственным показателям его рота почти все время занимает первое место в 1-м лаготделении. Требовательный к себе и подчиненным, инициативный, дисциплинированный. Среди военнопленных-венгров пользуется авторитетом. Демократические преобразования горячо поддерживает.
По прибытии в Венгрию может быть использован на работе хозяйственно-кооперативных органов.
1 июля 1948 г. (Подписи начальника лагеря и начальника политотдела)20
Таким образом, проблема выживания - проблема многогранная. Нам удалось ее решить в самых общих чертах. Гипотеза подтверждена тоже лишь в общем. Очевидно, что легче было выжить, а затем войти в послевоенную жизнь румынам и венграм. Значительно труднее -немцам и австрийцам. Среди вторых было, по-видимому, немало тех, кого называли «потерянным поколением», особенно среди молодых. В лагере № 211 доля молодых (до 25 лет включительно) на
1 марта 1947 г. составляла 34,4% (1 520 чел.)21. Их судьба после возвращения на родину могла бы стать темой самостоятельного исследования. И она тоже имеет отношение к проблеме выживания, но уже как бывших военнопленных.
Примечания
1 Галицкий В.П. Финские военнопленные в лагерях НКВД (1939-1953 гг.). М., 1997.
2 Военнопленные в СССР. 1939-1956. Документы и материалы. М., 2000; Колеров М. Военнопленные в системе принудительного труда в СССР (апрель 1945-1950) // Отечественные записки. 2003. № 3; Кузьминых А.Л. Иностранные военнопленные Второй мировой войны на Европейском Севере СССР (1939-1949 гг.). Вологда, 2005; Жангуттин Б.О. Военнопленные и интернированные на территории Казахстана (1941-1951 гг.) // Отечественная история. 2008. № 2; Кузьминых А.Л. Иностранные военнопленные и советские женщины // Там же.
3 Карояни А.Г. Психология войны: постановка проблемы с позиции военно-психологической науки // Военноисторическая антропология. Ежегодник, 2002. Предмет, задачи, перспективы развития. М., 2002. С. 47.
4 Сенявский А.С. Психологическая регуляция подготовки воинов в различных исторических и этнокультурных условиях // Там же. С. 55.
5 ГААО. Ф. 2577. Оп. 1. Д. 129. Л. 25; Д. 177. Л. 31; Д. 125 а. Л. 1.
6 Там же. Д. 138. Л. 68.
7 Военнопленные в СССР.
8 ОДСПИ ГААО. Оп. 16. Д. 2. Л. 233.
9 Там же. Л. 232.
10 ГААО. Ф. 2577. Оп. 1. Д. 125 а. Л. 54, 77, 100, 119, 159, 184, 198, 229, 317. (Высчитано мною - В. К.)
11 Там же. Д. 57 а, Л. 3-46; Д. 18. Л. 1 об. 31. (Высчитано мною - В.К.)
12 Труд как средство выживания специально исследуется в нашей статье «Проблема социалистического перевоспитания военнопленных в 1944-1948 гг. (на примере лагеря № 211)».
13 ГААО. Ф. 2577. Оп. 1. Д. 12. Л. 45.
14 Там же. Д. 125. Л. 91-91 об.
15 Там же. Л. 80.
16 Там же. Д. 12. Л. 37.
17 Там же. Д. 187 а. Л. 141.
18 Там же. Д. 12. Л. 8, Л. 91. (Высчитано мною - В.К.)
19 Там же. Л. 15-17. (Высчитано мною - В.К.)
20 Там же. Д. 205. Л. 126, 127.
21 Там же. Д. 125 об. Л. 31 об.
Korotaev Vladimir
PROBLEM OF THE WAR PRISONERS SURVIVAL IN THE SOVIET CAMPS ON THE MATERIALS OF THE CAMP № 211, 1944-1948
The article is devoted to the urgent military-historical anthropology issue of the war prisoners survival in the Soviet camps. The given issue is considered to be significant in this quite new scientific branch since both victors and the vanquished emerge in the end of any war. Based on the example of the Arkhangelsk camp we can draw a conclusion that it was much easier for the Romanians and the Hungarians to survive in these conditions than for the Germans and the Austrians.
Рецензент - Соколова Ф.Х., доктор исторических наук, профессор, заведующая кафедрой регионоведения Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова
