CC BY
129
ФИЛОСОФИЯ. история
УДК 1(091)
Т. Г. Щедрина
ПРОБЛЕМА «ВЫРАЖЕНИЯ» У БЕНЕДЕТТО КРОЧЕ,
ГУСТАВА ШПЕТА И ШАРЛЯ БАЛЛИ
(в контексте культурно-исторического единства научного знания)
В рамках проблемы культурно-исторического единства научного знания исследуются эпистемологические тенденции, прочерченные Г. Шпетом в процессе осмысления проблемы экспрессивности у Б. Кроче и Ш. Балли. Автор обращается к истории гуманитарной науки и философии -к проблеме «выражения», сформулированной в концепциях Бенедетто Кроче, Шарля Балли и Густава Шпета.
Ключевые слова: культурно-исторический подход, эпистемология гуманитарного знания, проблема «выражения», Б. Кроче, Г. Шпет, Ш. Балли.
The Problem of “Expression” from Benedetto Croce, Gustav Shpet and Charles Bally (in the context of culture-historical unity of scientific knowledge). TATYANA G. SCHEDRINA (Moscow State Pedagogical University, Moscow).
The article considers the epistemological trends in the context of the culture-historical union of scientific knowledge as outlined by Shpet in the process of comprehension the issue of expressiveness in the works of Croce and Bally. The author addresses the history of humanities and philosophy - particularly the problem of “expression” formulated in the concepts of Benedetto Croce, Charles Bally and Gustave Shpet.
Key words: culture-historical approach, epistemology of knowledge in humanities, the problem of “expression”, Benedetto Croce, Gustave Shpet, Charles Bally.
В современной философии и методологии науки преобладают идеи трансдисциплинарности, несоизмеримости теорий, лингвистической относительности и методологического плюрализма. Концептуальные схемы, построенные в рамках принятия этих идей, соответствующим образом ориентируют конкретные исследования в гуманитарных науках (в том числе в истории, филологии, психологии). И когда сегодня ученые-гуманитарии, опираясь на предложенные методологией схемы, обращаются к истории своих наук, то они ищут в ней, как правило, такие факты и события, которые могли бы подтвердить эффективность доминирующих методологических концептуальных схем. Так формируется соответствующий образ науки как социального института, в котором разрывы, трансдисциплинарные взаимодействия, несоизмеримости оказываются преобладающими. Однако даже признание научным сообществом того, что образ науки, «разорванной» множеством несовпадающих традиций, соответствует реальному положению
дел, не снимает проблемы культурно-исторического единства научного знания как регулятивной идеи науки.
В данной статье, в рамках обозначенной выше методологической проблемной ситуации, я хочу обозначить культурно-исторические перспективы, прочерченные Г. Шпетом в процессе осмысления проблемы экспрессивности у Б. Кроче и Ш. Балли. Я, как и многие гуманитарии, обращаюсь здесь к истории гуманитарной науки и философии -к проблеме «выражения», сформулированной в концепциях Бенедетто Кроче, Шарля Балли и Густава Шпета. Однако при этом я ориентируюсь не на концептуальные схемы несоизмеримости и разрывов, но на принцип культурно-исторического единства и преемственности научного знания. Такое обращение отнюдь не потеряло своей актуальности для философии и методологии гуманитарной науки, ибо позволяет фиксировать внимание на поиске возможных точек интеллектуальных созвучий в философских и научных концепциях Кроче, Балли
ЩЕДРИНА Татьяна Геннадьевна, доктор философских наук, профессор кафедры философии (Московский педагогический государственный университет, Москва). E-mail: tannirra@mail.ru © Щедрина Т.Г., 2012
Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ. Проект № 11-03-00011 а «Методологические стратегии культурноисторического подхода в социально-гуманитарных науках: интерпретация, конвенция, перевод».
и Шпета, кажущихся, на первый взгляд, несоизмеримыми. Я полагаю, что такой подход тем более актуален в ситуации тотальной релятивизации культурно-исторических исследований.
В 20-е годы XX в. в русском философском и филологическом сообществе обозначился интерес к эстетическим и лингвистическим идеям Кроче и Балли в контексте философии языка и искусства, а также филологических и лингвистических исследований. В 1920 г. Б.В. Яковенко переводит работу Кроче «Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика» на русский язык (подробнее см. [7]). БА. Грифцов рассматривал идеи Кроче в докладе «Эстетика Бенедетто Кроче» 6 апреля 1922 г. на пленарном заседании философского отделения Государственной академии художественных наук1. В этот же период AX. Габричевский переводит книгу Кроче «Поэзия Данте» на русский язык2. К концепции «выражения» Кроче обращался Б.Я. Бухштаб в работе над философией «заумного языка» В. Хлебникова [3]. Н.Н. Волков опирался на теоретические построения Кроче в статье «Что такое метафора» [4, c. 98]. У М.М. Бахтина нет развернутой полемики с Кроче, но в тексте «Новейшие течения лингвистической мысли на западе» [5, c. 122], опубликованной под именем Волоши-нова (авторство этой работы до сих пор считается спорным), есть «принципиальная оценка его лингвистической эстетики» [8, c. 89]. В свою очередь идеи Балли (а также его учителя Ф. де Соссюра) стали известны в это время в России во многом благодаря его русским студентам (С.И. Карцевско-му3 и A.K Соловьевой4).
1 См.: Летопись работ TAXR 1921-1925 // Российский государственный архив литературы и искусства (PГAЛИ). Ф. 941 TAXK Оп. 14. Ед. хр. 2. Л. 7.
2 Рукопись осталась неопубликованной и хранится в архиве Г.Г. Шпета. ОР РГБ. Ф. 718. К. 12. Ед. хр. 1. Я благодарна Ларисе Георгиевне Степановой за то, что она обратила мое внимание на эту рукопись.
3 Карцевский намеревался перевести «Курс общей лингвистики» Соссюра, изданный Балли и Сешэ еще в 1916 г., т.е. сразу после его выхода. См.: De Serge Karzevsky а Ch. Bally. 27.05.1916 // Bibliotheque publique a Geneve (далее BPU). Salle de manuscrits. Ms. fr. 5002, f. 407. Об этом желании Бал-ли напоминает Карцевскому в письме от 3 февраля 1923 г., сообщая ему при этом с сожалением, что книга Соссюра переведена в Советской России A.H. Ромом. Балли также написал Карцевскому, что Ромм «готов убрать свой перевод и уступить место вашему переводу <Карцевского> при условии, что другой переводчик не является эмигрантом, лишенным права возвращения в Россию». См.: De Ch. Bally а Serge Karzevsky. 03.02.1923 // BPU. Salle de manuscrits. Ms. fr. 5009, f. 45-46.
4 Соловьева делала доклад в ноябре 1926 г. в ^ХН «О взаи-
моотношении экспрессии разговорно-прагматического и лите-
ратурно-художественного языка», в основание которого были
положены идеи Ш. Балли, изложенные им в книге «Tratii
de stylistique fran§aise» (Vol. 1-2. Hdlb., 1909). См.: PГAЛИ.
В данном случае меня интересует исследование «Эстетики как науки о выражении и как общей лингвистики» Кроче и «Языка и жизни» Балли в трудах Густава Шпета «Познание и искусство» (конспект доклада, 1926), «Введение в этническую психологию» (М., 1927), «Внутренняя форма слова» (М., 1927). Замечу также, что творчество Кроче стало объектом внимания Шпета еще в 1912 г., когда он занимался сбором материала для своего масштабного труда «История как проблема логики». В записной книжке он фиксировал литературу, которую собирался использовать в рамках работы над избранной тематикой. Наряду с работами К. Розен-кранца, Э. Ганса, Ф. Пилетти и многих других он также выписал для себя следующие работы Кроче, с которыми, по-видимому, собирался ознакомиться: на одной странице записной книжки: «Croce B. Il concetto della storia (1896)»; и на другой: «Francesco Rossi. Studi storici. Milano, libr. Pirotta, 1835 (об этой книге см.: La nuova cultura. 1913. p. 1. Benedetto Croce. Una vecchia critica italiana della “Fi-losofia della storia”)»5.
Наконец, еще один документ, где Шпет вскользь упоминает книгу Кроче о Вико, - это отзыв на подготовленную к публикации книгу Н.В. Самсонова6 «История эстетических учений» [12, c. 256].
Общим тематическим полем, где можно обсуждать возможности интеллектуальных созвучий Шпета, Кроче и Балли, является сегодня семиотическая исследовательская сфера, в центре которой находится проблема культуры как «культурноисторического сознания»7, выраженного в языке. И хотя Балли рассуждает исходя из конкретного научно-лингвистического контекста, Кроче - из эстетического контекста проблемы экспрессивности и исследуя выразительные средства языка в контексте познания эстетических феноменов, а Шпет - из контекста философской семасиологии, их сближает общий тезис: о необходимости исследования проблемы выражения как основной познавательной проблемы. А тот факт, что способы трактовки проблемы выражения у Шпета, Балли
Ф. 941. Оп. 14. Д. 27. Л. 13-16. Подробнее о научных контактах Соловьевой и Балли см. [15, c. 290-325].
5 Цитаты приводятся впервые по записной книжке, хранящейся в семейном архиве Шпета. Выражаю сердечную признательность дочери Шпета Марине Густавовне Шторх и его внучке Елене Владимировне Пастернак за предоставленные архивные материалы.
6 Самсонов Николай Васильевич (ум. 1921) философ-неокантианец, последователь Т. Липпса; переводчик философской литературы. Осуществил перевод работы Р. Авенариуса «Человеческое понятие о мире» (М., 1909). Доцент Московского ун-та по кафедре философии в 1907-1909 гг.
7 Этот термин не присутствует в опубликованных работах Шпе-та, он появляется на страницах его архивных заметок. См. [10, c. 202].
4S
гуманитарные исследования в восточной сибири и на дальнем востоке • № 2 • 2012
и Кроче разные, позволяет нам сегодня конкретно поставить вопрос о пересечении культурно-исторических перспектив в указанной сфере и актуализировать их смысл.
Балли следует за Соссюром и рассматривает язык как «множество знаков и отношений между ними» [2, c. 99], а проблему экспрессивности как лингвистическую проблему8. Поэтому он формулирует типологию знаков (signe [знак] и indice [признак]) и исследует выразительные средства языка. Причем он настаивает, что необходимо прежде всего акцентировать внимание на родном языке - как «живом выражении жизни». Шпет, как и Балли, предлагает очень близкую по конфигурации типологию знаков: «знаки-признаки» и «зна-ки-знаки»9. Их типологии не тождественны друг другу, поскольку Шпет погружает эту типологию в философский контекст, а Балли в лингвистический, но они пересекаются в семиотической плоскости.
Кроче также делает шаг в семиотическую сферу, он трактует культуру как искусство выражения и непосредственно обращается к уровням выражения в языке. Язык для Кроче является эстетическим феноменом. Основной, ключевой термин его концепции - «выражение» (экспрессия). Всякое выражение, для Кроче, в основе своей художественно, поэтому Кроче полагает, что «каждая подлинная интуиция или каждое подлинное представление есть в то же время и выражение» [6, c. 18]. Отсюда лингвистика, как наука о выражении, совпадает с эстетикой, а основным способом познания эстетических (значит, и лингвистических) феноменов становится интуиция. «Отождествление “интуиции” и выражения заставляло итальянского мыслителя, во многом вторя Гумбольдту, подчеркивать творческое начало в языке и смотреть на эстетику как на лингвистику» [1, c. 635].
Шпет, как и Кроче, придает интуиции («созерцательному познанию» [13, c. 97]) не только эстетический, но и эпистемологический статус. Он видит в интуиции познавательный феномен особого рода, где искусство и наука сближаются. В любом познавательном акте (будь то познание предмета искусства или исследование предметов действительности как научных фактов) субъект познания должен не просто схватить, но выразить смысл познанного в языке (т.е. то, что Шпет называл «внутренней логической формой»). В то же время отличие искусства как вида знания от научного познания заключается для Шпета в том, что в процес-
8 См. третью часть книги Ш. Балли «Язык и жизнь», озаглавленную «Об экспрессивности в языке и речи».
9 Подробнее о типологиях Балли и Шпета см. [16, р. 237-251].
се художественного постижения субъект должен понимать не только логический строй познаваемого предмета, выраженного в языке, но и «аналогон внутренней логической формы» - внутреннюю поэтическую форму.
Однако если Кроче трактует интуицию как нечто вне-дискурсивное, а выражение - как самовыражение (поэтому и язык трактуется Кроче как «неустанное творчество» [6, c. 155]), то Шпет пытается доказать, что интуиция как способ познания всегда требует дискурсии [11, c. 239]10, т.е. субъект, познавая в интуиции мир, познает его не сам по себе, но в общении с другими людьми и, следовательно, должен выразить свое понимание этого мира для других.
Ученица Шпета и Балли - А.К. Соловьева - так описывает в письме к Балли шпетовское различение экспрессии и экспрессивности, сделанное в работе «Введение в этническую психологию»: «автор говорит, что язык есть образец (“modele”) “объективации” и “выражения” (“l’expression”), но нужно учитывать, что Шпет четко различает “экспрессию” (“I’expressiori”) и экспрессивность (“expres-sivite”). Для него “la communication” (сообщение) и “l’expression” (выражение) являются двумя сторонами одной и той же вещи - объективной в ее сущности, тогда как экспрессивность (выразительность) “l’expressivite”, которую он характеризует также термином “созначение” Mitbedeutung, есть нечто эмоциональное и субъективное, коллективно субъективное, если можно так выразиться»11.
Вот почему в центре внимания Шпета оказалась проблема выражения / экспрессии, но не в чисто лингвистическом или эстетическом контексте (как у Балли и Кроче), а в контекстах философско-феноменологическом, эстетическом и семиотическом. И на пересечении этих контекстов он высказывает ряд сомнений в адрес концептуальных установок лингвистической школы Кроче-Фосслера, с одной стороны, и в адрес швейцарской школы (Соссюра-Балли) - с другой. Шпет ставит проблему так: «или язык сплошь есть некоторое искусство, или язык есть нечто sui generis, - что, как задача, есть некоторое X, - плюс особая часть, член в нем, определяющийся как искусство (поэзия). Утвердительный ответ на вторую часть дилеммы - общепринятое, кажется, мнение. Принятие первого члена дилеммы может показаться парадоксом, но и оно имеет
10 Замечу, что «гегельянство» - это еще одно тематическое поле (наряду с семиотическим), в котором возможны интеллектуальные созвучия Кроче и Шпета.
11 Письмо A.fc Соловьевой к Ш. Балли от 25 января 1927 г. II BPU (Bibliotheque publique et universitaire). Dёpartement des manuscrits. Correspondance Ch. Bally. Ms. fr. 5004. f. 227. См. также: [15, c. 315-316].
в настоящее время своих представителей (Кроче, Фосслер). Мнение Гумбольдта - третье: он различает язык и поэзию, лингвистику и эстетику, но видит между ними аналогию» [9, с. 370].
Однако при сопоставлении идейных установок Шпета, Кроче и Балли нужно иметь в виду еще одно важное обстоятельство. Шпет не принимает идею внутренней формы языка (В. фон Гумбольдт) как основания научно-философского исследования, поскольку отдает себе отчет в том, что язык как феномен (как целое) не может быть сам по себе положен в основу научного исследования, т.е. не может быть взят в качестве единицы научного анализа. Необходима еще и «часть» (слово), без которой язык теряет смысл, теряет свое принципиальное значение «контекста» в семиотическом исследовании. В процессе обоснования своего выбора «слова» как первоосновы семиотического анализа Шпет делает акцент на следующих признаках: прежде всего, слово - это «отдельное слово», т.е. «некоторая последняя, далее неразложимая, часть языка, элемент речи» [14, с. 569] (причем «речь» и «язык» берутся Шпетом как синонимы). Но далее Шпет уточняет, что это отдельное слово в каждом определенном контексте имеет единственный смысл. И именно эта связка, это отношение «слово - смысл» становится для Шпета основополагающим элементом, первоосновой, определяющей дальнейший ход его размышлений. Дело в том, что «слово» у Шпета имеет еще одно значение, а именно, «слово употребляется в значении всей вообще, как устной, так и письменной речи». А это значит, что отношение «слово - смысл» может быть интерпретировано как отношение «слово (язык, речь) - смысл», т.е., в терминологии Шпета, как «выражение».
Хочу подчеркнуть еще раз: намеченные различия в концептуальных установках Кроче, Балли и Шпета предполагаются именно их обращением к общей предметной сфере - к сфере семиотической. Но для Кроче - это историческое сознание, для Балли - это лингвистическая ситуация, для Шпета - это сфера разговора, в которой собеседники могут понимать друг друга. Причем в этом плане Шпет рассуждает как философ, расширяющий горизонты специальных гуманитарных наук, в рамках которых работает лингвист Балли. И кроме того, он, в отличие от философа Кроче, выступает как философ, укорененный в русской интеллектуальной «сфере разговора». Замечу, что именно эту традицию Кроче не понимал и не принимал. Вместе с тем «шатер скитающегося скифа» (Вяч. Иванова) Кроче посетил и даже вступил с ним в полемику. История неоднократно показывала, что взаимодействие различных философских культур
(как в личностном, так и в социальном плане) дает великолепные философские образцы.
Особенность русской философской культуры проявляется (в данном случае у Шпета) в том, что общение понимается как самоценность. Вот почему Шпет счел возможным признать ограниченность чисто лингвистического и эстетического контекста в общей семиотике (или, как он сам называет, семасиологии). Он задается вопросом о том, какое место занимает выделенная им «внутренняя форма слова» в общем строении языка. Предельными плоскостями он намечает фонетику, с одной стороны, и синтаксис - с другой. Но единственной научной областью, где в какой-то мере может быть найдено место для внутренних форм, Шпет называет «область форм “морфологических” и форм “синтаксических”, куда надо присоединить и “стилистические” формы, безразлично, будем ли мы их понимать как формы только экспрессив-ные12 или как формы вместе с тем организующие, но субординированные логически-смысловым» [9, c. 377]. Обратим внимание, что ссылается он в данном случае на Кроче, Фосслера и Балли с их концепциями экспрессивности.
Проблема экспрессивности и сегодня широко обсуждается особенно среди лингвистов (но и другими гуманитариями), однако обсуждается, как правило, только один аспект этой проблемы, представляющий экспрессивность как выразительность, т.е. сводящий проблему к психологической сфере. Между тем погружение этой проблемы в контекст философских и гуманитарных дискуссий начала ХХ в. позволяет по-иному взглянуть на проблему экспрессии. Рассмотреть ее не только как лингвистическую или эстетическую проблему, но и как проблему эпистемологическую. Исследовательские концепции Кроче, Шпета и Балли открывают - каждая в своей манере - разные оттенки подобного (эпистемологического) рассмотрения проблемы выражения. Но при этом каждый из них, благодаря обращению к семиотической сфере, фактически погрузил соответствующую проблематику в контекст культуры, понял ее как элемент культурно-исторического сознания. Это погружение позволяет актуализировать сегодня позиции Шпета, Кроче и Балли, демонстрируя методологическую эффективность идеи культурно-исторического единства научного знания в наше «разорванное» время.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Акимова М.В., Пильщиков И.А., Шапир М.И. Комментарии // Ярхо Б.И. Методология точного литературоведения:
12 К чему ведут тенденции Кроче, Фосслера и, с другими предпосылками - Байи (Ch. Bally). - Прим. Г.Г. Шпета.
Избр. труды по теории литературы. М.: Языки славянских культур, 2006. С. 611-807.
2. Балли Ш. Язык и жизнь. М.: Едиториал УРСС, 2003. 232 с.
3. Бухштаб Б.Я. Философия «заумного языка» Хлебникова. Вступ. статья, подгот. текста, коммент. С. Старкиной // Новое лит. обозрение (НЛО). 2008. № 89. URL: http:// magazines.russ.ru/nlo/2008/89/bb4.html (дата обращения: 13.04.2012).
4. Волков Н.Н. Что такое метафора // Художественная форма. М.: ГАХН, 1927. С. 81-124.
5. Волошинов В.Н. Новейшие течения лингвистической мысли на западе // Литература и марксизм. 1928. № 5. С. 115-149.
6. Кроче Б. Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика. М.: Intrada, 2000. 160 с.
7. Степанова Л.Г Б.В. Яковенко как переводчик: к истории первого русского издания «Эстетики» Кроче // Вопросы литературы. 2007. № 1. С. 318-341.
8. Шайтанов И.О. Жанровое слово у Бахтина и формалистов // Вопросы литературы 1996. № 3. С. 89-114.
9. Шпет Г.Г. Внутренняя форма слова. Этюды и вариации на темы Гумбольдта // Шпет Г.Г. Искусство как вид знания: Избр. труды по философии культуры / отв. ред.-сост. Т.Г. Щедрина. М.: РОССПЭН, 2007. С. 325-501.
10. Шпет Г.Г. Заметки I реконструкция текста, предисловие и коммент. Т. Г. Щедриной II Дом Бурганова. Пространство культуры. М., 2009. № 2. С. 202-203.
11. Шпет Г.Г. Опыт популяризации философии Гегеля II Шпет Г.Г. Философская критика: отзывы, рецензии, обзоры I отв. ред.-сост. Т.Г. Щедрина. М.: РОССПЭН, 2010. C. 222-252.
12. Шпет Г.Г. Отзыв о работе Н.В. Самсонова «История эстетических учений» II Шпет Г.Г. Философская критика: отзывы, рецензии, обзоры. М.: РОССПЭН, 2010. C. 253-259.
13. Шпет Г.Г. Познание и искусство (конспект доклада)
II Шпет Г.Г. Искусство как вид знания: Избр. труды по философии культуры. М.: РОССПЭН, 2007. С. 95-100.
14. Шпет Г.Г. Язык и смысл II Шпет Г.Г. Мысль и Слово: Избр. труды I отв. ред.-сост. Т.Г. Щедрина. М.: РОССПЭН, 2005. С. 470-668.
15. Щедрина Т.Г. Aрхив эпохи: тематическое единство русской философии. М.: РОССПЭН, 2008. 390 с.
16. Shchedrina T., Velmezova E. Charles Bally et Gustav Shpet en conversation intellectuelle: reconstruire les archives de l^poque II Cahiers de l’ILSL. 2008. N 24. P. 237-251.
