CC BY
857
ПРОБЛЕМА ВОСТОЧНОГО ТИМОРА
А.М. ХАЗАНОВ
Институт Востоковедения РАН
Роль государств другого региона в попытке решить судьбу Восточного Тимора значительна, она продиктована колониальным прошлым страны. В 1974 г. Португалия признала право Восточного Тимора на самоопределение. Но этот шаг был вызван гражданской войной. 7 декабря 1975 г. Индонезия ввела свои войска на территорию Восточного Тимора, а в июле 1976 г. официально превратила его в свою провинцию. Действия Индонезии в Восточном Тиморе были расценены как проявление геноцида и авторитаризма. Португалия обратилась с этим вопросом в Совет Безопасности ООН. Проблема Восточного Тимора стала причиной серьезных трудностей в отношениях стран Юго-Восточной Азии.
Восточный Тимор — восточная часть острова Тимор в малайском архипелаге, бывшая португальская колония. Население — около 800 тыс. человек. Административный центр — город Дили. После свержения в Португалии 25 апреля 1974 г. тоталитарного режима на острове обострились противоречия между образовавшимися здесь политическими партиями.
Революционный Фронт за независимость Восточного Тимора (ФРЕТИЛИН)1 выступал за полную независимость Восточного Тимора, Народно-демократичес-кая ассоциация и Демократический союз Тимора требовали объединения с Индонезией, которая владела Западной частью острова.
7 декабря 1975 г. Индонезия ввела в Восточный Тимор войска. Этот шаг осудили и Совет Безопасности, и Генеральная Ассамблея ООН.
В самом Восточном Тиморе обстановка оставалась крайне нестабильной. В мае 1999 г. в штаб-квартире ООН прошли переговоры министров иностранных дел Индонезии и Португалии о будущем статусе этой территории. Стороны достигли соглашения о проведении в Восточном Тиморе референдума об автономии.
* * *
В XVI в., когда португальские каравеллы во главе со знаменитым конкистадором Афонсу де Албукерки начали бороздить моря «островов пряностей», Тимор стал объектом колониальной экспансии португальцев. Остров был захвачен в 1511 г. посланной Албукерки военной экспедицией из трех галеонов под командованием капитана Абреу.
Население подверглось беспощадному истреблению. Все побережье острова было захвачено португальцами, но некоторые племена, оттесненные в глубинные районы, продолжали оказывать сопротивление. В начале XVII в. над португальским владычеством на Тиморе нависла серьезная угроза: голландцы, вытеснив португальцев из Индонезии, в 1613 г., высадились на Тиморе. Заключив соглашения с некоторыми вождями племен, голландцы с 1619 г. стали строить на острове постоянные поселения, центром которых стад Купанг. К концу XVIII в. остров оказался поделенным: Голландии досталась западная часть, получившая название «Сурвианг» (по названию королевства), а Португалии — восточная часть, названная португальцами «Белое» (от туземного слова, означающего «друг»).
Последовала долголетняя португальско-голландская борьба за обладание островом. Границы владений Голландии и Португалии на Тиморе были определены по договорам 1859, 1895 и 1904 гг. (последний был ратифицирован в 1908 г.)2.
В 1896 г. Восточный Тимор, прежде административно зависевший от Макао, был объявлен независимой административной единицей3.
Первоначально португальцев на Тиморе больше всего интересовал сандал, торговля которым приносила фантастические прибыли. Именно сандал, — пишет португальский историк Э. Фелгаш, — был «причиной многих войн, которые вели португальцы с голландцами и туземцами»4.
В конце XIX — начале XX в. сандал уступил место кофе, выращивание которого стало приносить наибольшие доходы. Позже ведущее место в экономике Восточного Тимора заняли три культуры, выращиваемые на экспорт: кофе, каучук и копра.
Население Восточного Тимора подвергалось беспощадной эксплуатации. Вплоть до первой мировой войны португальские колониальные власти широко использовали принудительный труд. По существу, это было рабство, и такая ситуация была в значительной степени результатом того, что начиная с XVII в. португальская корона никогда не кодифицировала в документах статус раба на Тиморе. Полная картина того, как португальцы эксплуатировали тиморцев, никогда не будет восстановлена, так как тиморские архивы были уничтожены японцами во время второй мировой войны. Известно только, что эксплуатация и рабство вызвали крупное восстание в1911~1912гг.,в ходе которого было убито более 5000 тиморцев и 289 португальских солдат.
Более четырех столетий эта территория оставалась одной из самых отсталых португальских колоний. В апреле 1975 г., спустя год после демократической революции в Португалии, в Восточном Тиморе вспыхнула гражданская война, маленький португальский гарнизон покинул остров, и одно из трех местных соперничающих между собой освободительных движений — ФРЕТИЛИН — провозгласило независимость этой территории. В июне 1975 г. португальское правительство организовало в Макао (Аомынь) переговоры о будущем Восточного Тимора, на которые были приглашены представители всех политических сил острова. Лиссабон предложил создать к 1976 г. местную законодательную ассамблею, задачей которой явилась бы разработка конституции и создание временного правительства для проведения плебисцита по поводу самоопределения, который планировался на 1978 г. ФРЕТИЛИН бойкотировал встречу в Макао из-за принципиального несогласия с предлагавшейся метрополией отсрочкой независимости и развернул вооруженную войну. Уже в ноябре Индонезия направила туда свои войска, которые подавили эту войну самым жестоким образом.
При этом индонезийская армия, вооруженная современным американским и британским оружием, опустошила страну и уничтожила около половины ее жителей. Многие из оставшихся в живых были брошены в концлагеря. Президент и вице-президент ФРЕТИЛИН были казнены в 1979 г.
7 декабря 1975 г. Джакарта аннексировала Восточный Тимор и превратила его в свою 27-ю провинцию5. Многие страны, в первую очередь Португалия, отказались признать аннексию, ссылаясь на отсутствие волеизъявления коренного населения.
ООН никогда официально не признавала Восточный Тимор частью Индонезии. Несколько резолюций ООН обращали внимание на тяжелое положение народа Восточного Тимора и требовали вывода оттуда иностранных войск для того, чтобы обеспечить самоуправление территории под контролем ООН. Однако существовал разрыв между теорией и практикой. 12 декабря 1975 г. резолюция ГА ООН осудила вторжение Индонезии и призвала к немедленному выводу ее войск. США, Великобритания, Австралия, ФРГ и Франция воздержались, а Япония голосовала против этой резолюции. К тому времени, когда вопрос обсуждался СБ ООН, западные державы узнали о масштабах нарушения прав человека в Восточном Тиморе и поэтому решили поддержать резолюцию, призвавшую «все государства уважать территориальную целостность Восточного Тимора». Однако Международный Суд (юридический орган ООН) отверг иск Португалии, требовавший признать незаконной оккупацию Индонезией Восточного Тимора.
Стоит особо остановиться на позиции США. Американское правительство по существу одобрило незаконную индонезийскую оккупацию Восточного Тимора. Оно
смотрело сквозь пальцы на нарушения там прав человека. Более того, оно продало Индонезии оружия более чем на миллиард долларов уже после оккупации ею Восточного Тимора. Президент США Дж. Форд и госсекретарь Г. Киссинджер побывали в Джакарте 5 декабря 1975 г., т. е. за 2 дня до начала индонезийской атаки на Восточный Тимор. Этот визит означал зеленый свет для атаки. По мнению экспертов, если бы у Джакарты не было западного оружия, ФРЕТИЛИН мог бы разгромить вторгшиеся индонезийские войска. Доставки американского оружия Индонезии с 1974 по 1975 г. увеличились более чем в четыре раза (с 12 млн до 57 млн долл.). Под влиянием «вьетнамского синдрома» Вашингтон в тех условиях стремился поддерживать дружественные отношения с антикоммунистическим правительством Индонезии. В военном плане США были заинтересованы в сохранении доступа для прохода своих атомных подводных лодок, вдоль берегов Тимора через глубоководные проливы, соединяющие Тихий и Индийский океаны6.
Все эти годы отряды сопротивления ФРЕТИЛИН, укрывшиеся в недоступной горной местности, вели борьбу с регулярными индонезийскими войсками и полицией7. С обеих сторон погибло несколько тысяч человек8. Лидер освободительного движения Восточного Тимора Шанана Гужмау был схвачен индонезийской полицией в пригороде Дили 20 ноября 1992 г. и приговорен вначале к пожизненному заключению, а затем к 20-ти годам тюрьмы, где подвергался пыткам9.
В начале 1998 г. президент Португалии Жоржи Сампайу принял в Лиссабоне лидеров движения сопротивления Восточного Тимора — лауреата Нобелевской премии 1996 г. Рамуша Орта, Ж. Карраскалана и Ж.Л. Гутгериша10. Вскоре после этого на острове состоялся национальный конвент Восточного Тимора, на котором было избрано переходное (теневое) правительство, уполномоченное готовить территорию к независимости. Конвент утвердил конституционную хартию, провозглашавшую права тиморцев11.
Сторонники независимости Восточного Тимора особенно активизировались после вынужденной отставки президента Сухарто в мае 1998 г. Наконец, 5 мая того же года при посредничестве Организации объединенных наций Джакарта и Лиссабон подписали соглашение о проведении референдума, позволяющего населению Восточного Тимора сделать свободный выбор.
После 23 лет аннексии Восточного Тимора Джакартой его коренное население получило, наконец, право решить: останется ли территория в составе Индонезии в качестве особой автономной области или же станет независимым государством.
30 августа 1999 г. под наблюдением специальной миссии ООН — УНАМЕТ (1ЖАМЕТ) на Тиморе прошел референдум. Под усиленной охранной полицейских сил ООН и Индонезии, а также под пристальным наблюдением международных обозревателей здесь открылись 200 избирательных участков. Накануне референдума практически на всей территории проходили кровавые стычки между сторонниками статус-кво и желающими полной независимости этой небольшой территории общей площадью 14 615 кв. км.
В бюллетени для голосования было внесено два вопроса: принимаете ли вы особую автономию для Восточного Тимора в рамках унитарного государства Республики Индонезии? Отвергаете ли вы предложенную особую автономию для Восточного Тимора, что приведет к выходу из состава Индонезии12?
Вопреки опасениям референдум 30 августа прошел без серьезных инцидентов. По заявлению представителей миссии ООН, в референдуме приняли участие более 90% избирателей, 78,5% высказались за независимость от Джакарты13.
Когда Миссия ООН на Восточном Тиморе (УНАМЕТ) объявила эти результаты референдума, ясно показавшие нежелание восточно-тиморцев оставаться под властью Индонезии, пресса Джакарты обрушилась на них с градом упреков. Она возмущалась неблагодарностью населения Восточного Тимора, для которого Индонезия, якобы, сделала много добра. Кроме того, под вопрос была поставлена достоверность итогов референдума. УНАМЕТ была обвинена не только в пристрастности, но и в мошенничестве.
Встав в позу ревностных защитников демократии, индонезийские власти обвинили Миссию ООН в том, что она слишком поспешно объявила результаты
референдума, не подвергнув их тщательной проверке, а проверщиков референдума в том, что они не были объективны, т. к. все были сторонниками независимости. 16 сентября 1999 г. Индонезия в одностороннем порядке денонсировала пакт о взаимной безопасности с Австралией, объяснив этот шаг «необоснованными обвинениями со стороны Канберры в причастности индонезийских властей к кровавым беспорядкам на Восточном Тиморе». В Джакарте около зданий посольств США и Австралии прошли многочисленные демонстрации, спровоцированные военными. Демонстранты сожгли флаги упомянутых государств, а также флаг ООН, около представительства которой прошла демонстрация под лозунгами «ООН, убирайся к дьяволу!», «Индонезийская полиция, не покидай Восточного Тимора!»14
Сразу же после референдума Индонезия ввела на территорию Восточного Тимора 15 ООО своих солдат, которые учинили там страшную кровавую резню и погромы. Они убили тысячи людей, сжигали дома, грабили все, что попадалось им под руку.
Президент Индонезии Юсуф Хабиби выступил с неуклюжими объяснениями: он утверждал, что кровавые эксцессы, которые имели место после референдума, якобы были «гражданской войной» между самими тиморцами и что их дома сжигали не индонезийские солдаты, а сами тиморцы перед тем, как бежать из Дили в Западный Тимор. Отвечая на вопросы индонезийской Комиссии по нарушению прав человека, генерал Виранто отрицал какое-либо участие индонезийской армии в насилиях: «Морально мы хотели, чтобы победили сторонники интеграции, но мы ничего не предпринимали, чтобы помочь им победить. Конечно, милиция естественно зависела от армии. В некоторых случаях мы вооружили ее. Но она существовала задолго до референдума». Индонезийские власти отрицали массовые убийства, Армейская верхушка признала, что число убитых исчислялась сотнями, в то время как епископ Бело заявил, что в ходе сентябрьской резни было убито 10 ООО человек.
Пользующийся непререкаемым авторитетом у местной паствы лауреат Нобелевской премии мира епископ Карлуш Белу заявил, что на Восточном Тиморе шла не гражданская война, а это было реализацией плана индонезийских военных, использовавших террористов как пешки в своей игре»15. Точную оценку числа жертв этой резни сделать трудно, в частности, и потому, что приблизительно 200 000 восточно-тиморцев бежали или были депортированы на Западный Тимор. Нет ничего удивительного в том, что официальные лица Джакарты отвергают термин «депортация» для характеристики массовой миграции тимор-цев. Они называют ее «эвакуацией беженцев» с помощью военных. Индонезийская пропаганда уверяет, что люди спонтанно бегут либо на Западный Тимор, либо в горы к югу от Дили, спасаясь от ФРЕТИЛИН.
Джакарта отвергает и обвинения в геноциде и цифру 200 000 беженцев, постоянно называемую ФРЕТИЛИН и португальскими источниками. «Реальная цифра, — утверждает Джакарта, — менее 100 000 беженцев, и она связана не с жестокостями индонезийской армии, а с различными обстоятельствами и, прежде всего с гражданской войной в Восточном Тиморе до индонезийского наступления в декабре 1975 г., а также с массовым голодом, вызванным неурожаем 1978 г., когда умерли десятки тысяч людей.
«Нас оклеветали, Индонезия терпит крах» — эти слова часто можно было услышать в Джакарте во время восточно-тиморского кризиса в сентябре 1999 г. Общественное мнение в Индонезии открыто выражало свое глубокое разочарование, крушение надежд и бессильный гнев в связи с тем фактом, что население Восточного Тимора отвергло на референдуме 30 августа идею интеграции с Индонезией. Еще большее возмущение в Индонезии вызвало вмешательство миротворческих сил ООН.
Несколько десятков тысяч беженцев оказались в Западном Тиморе, где активно выражали свое недовольство бездействием ООН. Мировая общественность пыталась оказать давление на Джакарту с тем, чтобы в Тимор были допущены миротворческие силы ООН. Однако индонезийские власти категорически отказывались от международного вмешательства в любом виде. Между тем представители многих государств обвинили президента Индонезии Юсуфа Хабиби в невыполнении соглашения от 5 мая, подписанного ООН, Португалией и Индонезией, согласно которому последняя обязалась обеспечивать мир и безопасность в Восточном Тиморе.
Призвав президента Индонезии к выполнению обязательств по обеспечению безопасности в провинции, генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, однако, заявил, что международный контингент в любом случае не может быть оперативно введен на территорию Восточного Тимора, т. к. для его формирования было необходимо от 3 до 6 месяцев. По его мнению, усиление миссии ООН в этой индонезийской провинции необходимо в октябре-ноябре, на этапе окончательного перехода Тимора к независимости, но после того, как индонезийский парламент одобрит результаты референдума. В случае же, если Джакарта сама обратится за содействием к мировому сообществу, в Восточном Тиморе могут быть размещены военнослужащие тех стран, которые сами изъявят такую готовность. Тогда помимо Австралии согласие на участие в операции дали Новая Зеландия, Канада, Великобритания, Малайзия и Таиланд.
За исключением тех же Австралии и Новой Зеландии, все лидеры говорили о необходимости соответствующего решения С Б ООН и согласия Джакарты на посылку миротворцев. Очевидно, что на Индонезию нажимали сильно; в то время как делегат Джакарты в С Б ООН говорил о том, что приход миротворцев «только ухудшит» ситуацию, а Россия и Китай ясно показали в Нью-Йорке, что наложат вето на резолюцию об отправке войск без согласия Индонезии. Билл Клинтон, находящийся здесь, заявил: «Думаю, вы увидите развитие событий через два дня. Я думаю, что-то произойдет. Я удивлюсь, если это будет не так». Экономическое положение Индонезии сейчас не то, чтобы долго сопротивляться. И президенту Индонезии Хабиби пришлось дать согласие на посылку миротворцев в Восточный Тимор. В середине сентября, в продолжение своей прежней позиции, Клинтон заявил, что Пентагон мог бы предоставить 600 военнослужащих, но для второстепенных функций — разведка, связь и т. д.
Тогда же Совет Безопасности проголосовал за резолюцию по отправке межнациональных сил на Восточный Тимор единогласно16. Поспешность объяснялась во многом тем, что ООН стремилась восстановить свою репутацию и в целом международный правопорядок после катастрофы в Косово, когда роль Совбеза самочинно присвоила НАТО, что привело к катастрофическим последствиям для Югославии и системы международных отношений в целом. Риск новой незаконной военной акции без согласия страны, на чьей территории она предпринимается и без санкции Совета Безопасности, был очень велик, в частности подобное решение теоретически могли бы принять министры иностранных дел стран-чле-нов экономической организации АТЭС в Окленде, Новая Зеландия. Однако отсутствие в АТЭС военных сил, аналогичных войскам НАТО, тяжелый опыт Косово и, не в последнюю очередь, совместные действия российской и китайской дипломатии в Окленде не дали произойти новой катастрофе.
На улицах Дили полностью прокатились резня и грабежи, ополченцы ушли на Западный Тимор, бросая оружие. Зато в Джакарте прошли массовые демонстрации против австралийцев, которых индонезийцы обвиняют в предвзятом отношении к местным военным, в распространении односторонней информации о событиях на Тиморе и оказании предпочтения только одной стороне конфликта — сторонникам независимости. Сообщалось, что за прошедшие со дня референдума две недели на территории погибло до 7 тыс. мирных жителей. По португальским данным, в Восточном Тиморе на тот момент находилось 25— 26 тыс. солдат и полицейских, а численность вооруженного проиндонезийского ополчения составляла от 10 до 15 тыс.
21 сентября 1999 г. началась миротворческая операция ООН на Восточном Тиморе17. Она оценивается в мире как решающая попытка ООН доказать мировому сообществу, что эта организация способна добиться успеха такого рода начинаниях, миротворчество не с лучшей стороны показало себя в Руанде в 1994 г., а также в Боснии и Камбодже. И это притом, что последние две операции готовились долго, в то время как на Восточном Тиморе была потребность в быстрой, практически мгновенной высадке. ООН обвиняли в том, что ситуация, сложившаяся на острове после референдума о независимости, не была просчитана в Нью-Йорке заранее, хотя Джакарта и предупреждала Кофи Аннана о том, что референдум, независимо от его исхода, приведет к гражданской войне.
Уже в начале октября 1999 г. Шанана Гужмау, лидер сторонников независимости Восточного Тимора, прибыл в Лиссабон18. Полагают, что именно он станет президентом суверенного государства Тимор Лоросае. Накануне визита он имел продолжительную встречу с Кофи Аннаном, а также с министрами иностранных дел Португалии и Индонезии Кайме Гамой и Али Алатасом. Затем он вылетел в Вашингтон, где встретился с руководством Всемирного банка Международного валютного фонда. Будущий лидер Тимор Лоросае выразил намерение заручиться финансовой поддержкой для восстановления и развития одного из беднейших районов земного шара. Так, по данным ООН, только в 27% тиморских жилищ имелось электричество. В то же время не следует забывать, что еще в начале 90-х гг. Канберра подписала с Джакартой соглашение о совместной эксплуатации нефтяной буровой платформы в Тиморском море. Лиссабон тогда сразу же обратился с жалобой на Австралию в Международный юридический трибунал, созданный ООН в 1945 г. В первых числах сентября 1999 г. Канберра объявила
о своем намерении разорвать это соглашение с Джакартой.
Визит Шананы Гуамау в Лиссабон имел особое значение. Во-первых, именно Португалия — бывшая метрополия — с поразительной настойчивостью много лет вела кампанию за непризнание аннексии этой территории Индонезией. На всех международных форумах и во всех международных инстанциях португальцы отстаивали право на самоопределение коренного населения этой страны. И, наконец, в мае 1999 г. добились от Джакарты согласия на проведение 30 августа референдума под эгидой ООН. Во-вторых, с момента достижения соглашения между Лиссабоном, Джакартой и ООН португальское правительство заявило о твердом намерении предоставить своей бывшей колонии значительную финансовую помощь «независимо от исхода голосования». В-третьих, на генеральной ассамблее МВФ в Вашингтоне решено было поручить Лиссабону «осуществлять общее руководство восстановлением Восточного Тимора». Участники встречи пришли к выводу, что Португалия является «наиболее подходящей страной для оказания технической помощи в создании и развитии государственных структур Тимора Лороса».
Лиссабон должен будет оказать техническую помощь в деле создания государственных учреждений, налоговой системы, министерства финансов и валютной системы новой страны» Известно, что недавно представители Мозамбика, Португалии, Бразилии и НСТС обсуждали в Мапуту проблемы оказания помощи Тимору в самых различных областях государственного строительства; здравоохранении, образования, разработке природных ресурсов, внешнеэкономических связей и т. д.
Следует также отметить, что, открывая заседание в Вашингтоне, Мишель Камдессю подтвердил, что ИВФ окажет финансовую помощь «восстановлению и развитию Восточного Тимора». Он также подчеркнул необходимость тесного финансового сотрудничества с Джакартой. С учетом прошедших в Индонезии выборов, МВФ готовился предоставить, совместно с Азиатским банком развития, новые крупные кредиты индонезийскому правительству.
А само признание свершившегося факта отделения Восточного Тимора от Индонезии не заняло много времени у 700 членов Народной консультативной ассамблеи, заседающей в Джакарте. Резолюция этого органа, состоящего в основном из числа парламента и собирающегося по особым случаям, фактически не обсуждалась и была принята единогласно.
* * *
С того момента, когда 2 года назад в Индонезии начался глубокий политический и экономический кризис, параллели между этой страной и Россией иной раз возникают поразительные. Один из примеров тому — история санкций ЕС против Индонезии из-за сепаратистского движения в Восточном Тиморе, приведшего к отделению этой провинции от страны. Она удивительно напоминает историю отношения ПАСЕ к России из-за чеченской проблемы.
В январе 2000 г. Европейский союз принял решение отменить эмбарго на поставку орудия Джакарте, введенное в сентябре прошлого года, после того как индонезийские войска и отряды проиндонезийского ополчения развязали кам-
панию насилия и террора против жителей Восточного Тимора, высказавшихся на референдуме за независимость территории и выход из состава Индонезии19.
Что касается Восточного Тимора, то, вероятнее всего, по настоянию Лиссабона в документ включен пункт о том, что ЕС хотел бы видеть на скамье подсудимых всех тех, кто несет ответственность за нарушения прав человека на этой территории после референдума о независимости, проведенного в августе 1999 г» под эгидой ООН.
Португалия разорвала все отношения с Индонезией в 1975 г. Первые контакты между двумя странами на уровне представителей были восстановлены только в мае 1999 г., после того как при посредничестве ООН Лиссабон и Джакарта пришли к соглашению относительно проведения в Восточном Тиморе референдума о независимости этой территории. В ноябре прошлого года министры иностранных дел Португалии и Индонезии договорились в Нью-Йорке о «восстановлении дипломатических отношений в полном объеме еще до конца года». Наконец, 28 декабря 1999 г. Лиссабон и Джакарта восстановили дипломатические отношения на уровне послов.
Объявление об отмене эмбарго на продажу оружия Джакарте вызвало резкую критику со стороны Национального совета тиморского сопротивления (НСТС). Вице-президент НСТС назвал «опасной» отмену эмбарго в момент, когда Индонезия еще не завершила переход к демократии.
«Международная амнистия» также подвергла критике решение ЕС отменить эмбарго на продажу оружия Джакарте, так как в Индонезии «все еще сохраняется опасность новых нарушений прав человека с использованием европейского оружия».
Португалия уже давно настаивала в ООН на своем праве направить в Восточный Тимор батальон парашютистов и вспомогательный персонал. Таким образом, четверть века спустя после ухода из Восточного Тимора португальские военные вновь появятся в своей бывшей колонии. Однако теперь уже в качестве «голубых касок» ООН.
В конце февраля 2000 г., в Восточном Тиморе, который находится сейчас под управлением ООН, завершили свою миссию международные силы по поддержанию мира и правопорядка (ИНТЕРНЕТ). Теперь задачи по сохранению мира в этой бывшей португальской колонии будет выполнять контингент «голубых касок» ООН20.
В Дили объявлено, что контингент «голубых касок» в Восточном Тиморе будет состоять из 8500 военных и 1600 полицейских из 52 стран. По мнению специалистов, это более чем достаточно для поддержания правопорядка. По согласованию с ООН Португалия направит в свою бывшую колонию около 800 военных и полицейских. Им поручено контролировать центральный сектор.
В середине февраля Восточный Тимор с официальным визитом посетил президент Португалии Жоржи Сампайю. От имени португальского правительства он пообешал крупную финансовую и другую помощь для восстановления разрушенной страны. Лиссабон, добившийся от Индонезии согласия на проведение референдума в Восточном Тиморе, уделяет большое внимание своей бывшей колонии. Он сделал все, чтобы официальным языков на этой территории, которая после двухлетнего переходного периода станет государством Тимор Лоросае, был португальский. Более 500 преподавателей и учителей из Португалии начнут работать здесь в ближайшее время.
Однако предложение Лиссабона сделать португальское эскудо также национальной валютой в Восточном Тиморе, где в обращении до сих пор находятся индонезийские рупии, австралийские и американские доллары, было отклонено. По настоянию временной администрации ООН в качестве национальной валюты на переходный период принят доллар США.
Накануне Восточный Тимор посетил и генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, по его словам, он «был потрясен» увиденным и пообещал, что ООН и международное сообщество соберут «на восстановление разрушенной и разоренной на 80% страны» 500 млн дол. США. Правда, значительная часть этой суммы пойдет на содержание миротворческого контингента и временной администрации ООН.
Кофи Аннан также пообещал, что: «виновные в развязывании кампании насилия и массовых нарушений, прав человека» в Восточном Тиморе понесут заслуженное наказание. Полагают, что в таком случае Совет Безопасности не будет настаивать на создании международного трибунала по преступлениям в Восточном Тиморе. В рамках подготовки к судебному разбирательству президент
Индонезии Абдуррахман Вахид, несмотря на сопротивление военных, отстранил от должности министра по вопросам безопасности и политики генерала Виранто, бывшего главнокомандующего индонезийскими войсками в Восточном Тиморе.
ПРИМЕЧАНИЯ
I ФРЕТИЛИН был основан бывшим иезуитским священником Франсишку Шавьером ду Амаралом и группой тиморцев-выпускников португальских университетов. Под влиянием ощутимых успехов антиколониального движения в португальских колониях в Африке партия потребовала немедленной независимости. 28 ноября 1975 г. ФРЕТИЛИН провозгласил создание независимой Демократической республики Восточный Тимор. — Reuters News, 28.11.1975, Bulletin.
л
Хазанов AM. Политика Португалии в Африке и Азии. — М., 1967, с. 125.
3 Там же.
4 «Revista militar», 1962, № 11, p. 797.
5 Government Statement on East Timor Question. — Jakarta, 1975, p. 15.
6 Schwarz A. A Nation in Waiting Indonesia in the 1990. — Boulder, 1994, p. 209.
7 Pour Benny J., Moerdani. Profile of a Soldier Statesman. — Jakarta, 1993, p. 332.
n
Far-Eastern Economic Review, Hong Kong, 06.02.1981, p. 16.
9 Timor Asia Circular. Faculdade de Letras. Universidade de Lisboa, 25.06.1997, p. 10.
10 «Diario de noticias» (Lisboa), 30.01.1998.
II Jbidem.
12 Jjas Newsletter, № 21, February, 2000, p. 21.
13 Jbidem.
14 Kompas, 04.09.1999.
15 «Итоги», 14.09.1999, с. 28.
16 «Коммерсант Власть», № 36, 14.09.1999.
17 Asiaweek, Ruala Lumpue, 01.10.1999, p. 26.
18 «Diario de noticias», Ligboa, 09.10.1999.
19 Ibid, 30.01.2000.
20 Ibid, 24.02.2000.
THE EAST TIMOR’S PROBLEM
A.M. KHAZANOV
The Institute of Oriental Studies, the Russian Academy of Science
The role of extra-regional powers in attempt to substitute the destiny of East Timor is significant. This attempt was stipulated the colonial period. In 1974 Portugal adopted the East Timor’s right to self-determination. This sort of adoption was justified by the civil war. On December 7, 1975 1975 the Indonesian troops landed in East Timor and in July 1976 East Timor was formally integrated as the province of Indonesia. The Indonesian actions in East Timor were classified as a manifestation of authoritarianism and genocide. Portugal appealed to the United Nations Security Council. The East Timor problem caused serious difficulties in international relations in South-East Asia.
