CC BY
171
УДК 849.5 ББК 341.8
Щанкина Юлия Ивановна
кандидат филологических наук Г лавный специалист по работе в интересах государственных и муниципальных структур Саранский филиал НАЧОУ ВПО «Современная гуманитарная академия» г. Саранск Shchankina Yulia Ivanovna Candidate of Philology Chief Specialist On Work in the Interests of State and Municipal Structures Saransk Branch of NSAPEI HPE «Modem Liberal Arts Academy»
Saransk
Проблема смысла и новые приемы интерпретации в постмодернистском дискурсе1 ^e Problem of Meaning and New Interpretation Ways in Post-Modernist Discourse
В данной статье рассматриваются понятия «дискурс» и «дискурс постмодернизма», а также основные принципы постмодернизма. Анализируется проблема смысла и новые приемы его интерпретации в посмодернистском дискурсе.
This article discusses the concept of “discourse” and “postmodern discourse” and the main principles of postmodernism. The problem of meaning and new methods of interpretation in posmodern discourse is analyzed.
Ключевые слова: дискурс, постмодернизм, смысл, проблема, прием, интерпретация, постмодернистский дискурс.
Key words: discourse, postmodernism, meaning, problem, reception, interpretation, postmodern discourse.
В современной науке все более заметен возрастающий интерес к исследованию постмодернистского дискурса, выявления его онтологической сущности, тенденций развития, основных составляющих. Дискурс или дискурс (фр. discours) в общем смысле - речь, процесс языковой деятельности. В специальном, социогуманитарном смысле - социально обусловленная организация системы речи, а также определённые принципы, в соответствии с которыми реальность классифицируется и репрезентируется (представляется) в те или иные периоды времени. Это специальное значение слова «дискурс» впервые ввёл Э.
1 Работа проводится при финансовой поддержке Министерства образования и науки РФ за счет средств ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы по теме «Гуманитарные парадигмы инновационного сознания современного общества» (14.В37.21.2119).
Вестник ЧГПУ102012 330
Бенвенист, противопоставляя discours (речь, привязанная к говорящему) и récit (речь, не привязанная к говорящему).
Проблема полисемантизма дискурса указывает на то, что текст представляет собой «воплощенный дискурс» или ряд дискурсов. Сознание человека может быть представлено как ряд дискурсов, при помощи которых он осмысливает свой социальный опыт, высказывает свою сопричастность современным реалиям бытия. Таким образом, чтение текста происходит в тот момент, когда дискурсы читателя встречаются с дискурсами текста.
Постмодернистский дискурс - это характерный признак культуры ушедшего и наступившего столетий. Возможно поэтому отечественные исследователи (например, Е. А. Покровская) называют постмодернизм «культурной аурой эпохи» и «константой культуры». Дискурс постмодернизма - это «явление», которое само по себе является влиятельным интердисциплинарным идейным течением в современной жизни, проявившимся в различных сферах гуманитарного знания и связанным определенным единством философских и общетеоретических предпосылок и методологии анализа.
«Представление непредставимого» - так определяет эстетику постмодернизма Ж. Лиотар, который считает, что постмодернизм предполагает не движение повторения, а «процесс анализа, анамнеза, аналогии и анаморфозы, который перерабатывает нечто забытое». Таким образом, постмодернизм - это синтез старого и нового, прошлого и будущего, т. е. знаковая конструкция, или дискурс, который необходимо разгадать. Постмодернистский дискурс можно представить в виде непрерывного процесса конструирования знаков, это своего рода тщательная разработка отдаленного смысла. Каждый знак в дискурсе приобретает новое наполнение, благодаря совместной знаковой работе автора и читателя. Таким образом, используя терминологию Ж. Бодрийяра, постмодернистский дискурс становится материалом для символического (или знакового) обмена между языковыми личностями.
Очевидно, в силу этого постмодернистские тексты достаточно сложны для понимания. А. М. Люксембург и Г. Ф. Рахимкулова называют такие тексты
игровыми, поскольку они воспринимаются не сразу, а через игру, предложенную их авторами. Действительно, современные писатели-постмодернисты -Д. Бартельми, С. Беккет, И. Рид, Т. Пинчон, Дж. Барт, М. Павич, В. Пелевин, Б. Акунин и др. - опровергают все традиционные представления о сюжете, характерах и хронологии, о синтаксисе и метафорической системе. Пародируя избитые клише как массовой, так и элитарной культуры, постмодернистские тексты балансируют на зыбкой грани реальности и иллюзии.
Постмодернистский дискурс не раз был объектом для анализа с различных позиций (И. Ильин, С. Исаев, Л. В. Зубова, А. М. Люксембург, Г. Ф. Рахимкулова, Е. А. Покровская и др.), но исследован крайне недостаточно. На наш взгляд, особенно актуально сейчас, в начале XXI века, многостороннее, комплексное изучение постмодернистского дискурса: с позиций герменевтики, культурологии, антропологии, философии. Целесообразно рассматривать постмодернистские тексты как синтез особых языковых и культурных знаков, своеобразных кодов, реализующихся в процессе межкультурной, общечеловеческой коммуникации.
Сложный художественный текст, к которым мы относим тексты постмодернистских писателей, насыщен множественностью смыслов. Для выявления этих смыслов необходимо, чтобы языковая личность читателя интегрировалась в метасистему текста, созданного другой языковой личностью - автором. Этот творческий процесс называется лингвоинтерпретацией, и в ней и возникает многоуровневая парадигма «текст-интертекст-метатекст». Данная триада и представляет специфику постмодернистского дискурса.
Согласно структурно-семиотической концепции, дискурс понимается как семиотический процесс, реализующийся в различных видах речевых практик. Вследствие этого в постмодернистском дискурсе особую значимость, на наш взгляд, приобретает его знаковая сущность - лингвокультурные коды, наполненные особым конституентным смыслом и требующие специальной расшифровки. Не случайно среди основных принципов постмодернизма Л.
В. Зубова выделяет «двойное и множественное кодирование, предоставляющее Вестник ЧГПУ 102012 332
разные возможности понимания для разных субъектов восприятия, устранение авторского «я», интертекстуальность, смешение стилей, установку на эпатаж» [4, с. 9].
Отличительной чертой и основным творческим принципом постмодернизма является радикальный плюрализм стилей и художественных моделей и, что особенно важно, языков культуры. Характерным художественным приемом постмодернизма считается пастиш (фр. pastiche: от итал. рasticcio - стилизованная опера-попурри) - своеобразная форма самопародии и самоиронии, при помощи которой писатель намеренно растворяет свое сознание в иронической игре цитат и аллюзий.
Так, языковая личность автора проявляется в особой манере языковой игры, авторской импровизации по поводу известных сюжетов и образов в уже «готовой» культуре мира.
Случаем текстового плюрализма можно считать прием, использованный Б. Акуниным (Г. Чхартишвили) в «Чайке» - возможном продолжении одноименной пьесы А. П. Чехова. В акунинской «Чайке» наблюдается небывалое нагромождение текстовых интерпретаций: одна и та же сцена в пьесе проигрывается восемь раз в разных вариантах - дублях. Данный игровой прием, несомненно, является особенностью постмодернистского дискурса, где читатель/зритель вправе выбрать понравившийся ему вариант. Постмодернизму свойственна субъективность, комбинация факта и вымысла, значимость продуктивных возможностей воображения, именно поэтому постмодернизм называют своеобразным «генератором метафор и языковых игр».
Другой, не менее важной, чертой техники постмодернистского дискурса является отклонение от существующих правил. Форма постмодернистского дискурса - это дискретность и эклектичность. Писатель и теоретик постмодернизма Д. Бартельми отмечал, что фрагменты - это единственная форма, которой я доверяю. В этом, по его мнению, есть свой плюс, поскольку «вдумчивый (гипертекстуальный) читатель имеет возможность читать беспорядочно, ком-
бинируя на свое усмотрение текст так, чтобы прийти к неожиданным результатам» [1].
Фрагментация, неопределенность и интенсивное недоверие ко всем универсальным, или «тотализирующим» дискурсам становится отличительными чертами постмодернистского сознания.
Другой отличительной стороной постмодернизма и постструктурализма является создаваемое им впечатление технологичности и мастерства, поскольку на первом плане оказывается стилистическая игра смыслами и интерпретациями, предполагающая как общую эрудицию, так и определенное владение словом. Осмысление явления как произведения, подчеркнутая демонстрация его замысла, всех возможных мотиваций и техник воплощения замысла придают философии и поэтике вид не только аналитики, но и теории и методики творчества, создания некоей новой реальности. На наш взгляд, постмодернизм демонстрирует некий урок осмысления действительности, человека, его места в этой действительности.
Очевидным, например, является определенный уровень образованности и эрудиции читателя как необходимое условие восприятия и понимания, творчества проявленного существования данного типа бытия.
Полифония, многоголосие и стереометричность образов, понимание, интерпретаций, их плоскостности, поверхностности и объемности, многомерности одновременно сближает стилистику постмодернизма с поэтикой абсурда. Подчеркнем, что абсурд отнюдь не означает лишенности смысла. Скорее наоборот, речь идет об обилии различных прочтений и интерпретаций, буквально о факторизации смысла. В этом плане постмодернизм демонстрирует технологию различных (любых) пониманий и осмыслений.
Если рассмотреть любой тип постмодернистского дискурса (письменный или устный) в качестве текста или как нечто аналогичное тексту, то можно выделить фундаментальное свойство большинства дискурсов, состоящее в существовании различия между тем, что выражается, и тем, что дискурс может подразумевать. Такая дифференциация дискурса приводит к выводу, что не суще-Вестник ЧГПУ102012 334
ствует единственного решения задачи о детерминированности некоторого смысла его конкретным выражением.
Отметим, что в постмодернистском дискурсе при всей его диалогичности деконструкция - не самоцель. Во всех случаях смысловой динамики (осмысления, смыслообразования, смены парадигмы, социального значения или статуса) мы сталкивается с тремя основными стадиями:
1) делание привычного необычным за счет изъятия его из привычного контекста восприятия;
2) игра и вариации с отстраненными смыслами и значениями;
3) выстраивание нового смыслового ряда из отстраненных смыслов
(монтаж, новый синтез, новая функция и т. п. ).
Отстранение, деконструкция и т.п. связаны с первыми двумя стадиями. Однако они не являются самодостаточными и самоценными - таковыми они, возможно, выступают только в стилистике нонсенса и абсурда.
Конечной целью смысловой динамики постмодернистского дискурса является третья, завершающая стадия, дающая новое осмысление действительности. В этом контексте деконструктивизм можно и следует рассматривать не как альтернативу традиции европейского рационализма, а как ее продолжение и даже некоторую абсолютизацию. Абсолютизируется ориентация на новизну. Новое как таковое становится приоритетом данного типа бытия. «Поворот сознания вокруг события в пределе способен обнаружить не исходную данность абсолютного смысла, а лишь другое событие, возникающее здесь и теперь» [3, а 240], - замечает А. А. Грякалов.
По точному замечанию М. Берга, постмодернизм есть «эпоха «конца стиля», «конца литературы, которая оставляет две реальные возможности существования в ней - «цитату» и «комментарий» [2, с. 21]. На первый план в компетентности автора выходит его эрудиция, общая начитанность, его способность к ассоциациям, цитированию. Эта открытость и незавершенность, неупорядоченность мысли и текста, их необязательность имеют следствием такую же необязательность понимания. Читатель, зритель, слушатель может понимать в
меру собственной эрудиции, переживать радость узнавания источника цитирования или ассоциации, ребусов и шарад, заданных автором.
Постмодернизм занят отыскиванием нового способа мышления, нового языка, нового способа организации мышления. Поэтому он пытается воплотить в своих текстах не идею о новом мышлении, а сам текучий мир мышления.
Постмодернизм делает форму мышления открытой, ибо только отказ от стремления уловить форму превращает ее из иллюзии в реальность. Распад единства формы мышления - это то, что позволяет выжить мышлению, позволяет нам не отказаться от мышления вообще.
Распад единства формы связан с распадом единства философского, научного, стиля, коммуникативных ценностей и т. д. Средством выражения мысли становится не интеллектуальная доктрина, построенная на принципах логического непротиворечия, а способ, который можно обозначить как техне, искусство. В современном постмодернизме происходит некое уравнивание философской и поэтической рефлексий, философская мысль в значительной степени эстетизируется. Философия современного постмодернизма очень часто принимает эстетизированную форму. Отсюда повышенное внимание к средствам выражения, к внелогическим способам передачи смысла. Но это не означает, что логика игнорируется: на самом деле логика доводится до своего полного завершения с включением в нее моментов, противоречащих друг другу. С постулированием открытой, безграничной рациональности.
Философия - своеобразное зеркало современного ей мира, а следовательно она не должна и не может выходить за пределы своего времени, то состояние философии следует каждый раз связывать с особенностями существующего типа бытия и общества, с уровнем развития политической и социальноэкономической жизни, с достижениями естество-и обществознания.
И, как следствие, ответ на вопрос - почему современной философии присущи кризисные явления, почему активный процесс появления многих новых философских концепций, учений и школ, который отмечался в начале XX в., во второй половине столетия заметно замедлился, а в последнее тридцатилетие Вестник ЧГПУ102012 336
фактически прекратился - следует связывать, прежде всего, с кризисным состоянием нашей эпохи.
Особенности современной эпохи не замедлили сказаться на широком распространении таких характеристик общества и его философских толкований, как абсурдность и ирреальность современной жизни, ее экономики, социальной сферы, культуры.
Библиографический список
1. Бартельми, Д. 60 рассказов /Д. Бартельми. - СПб., 2000. - 187 с.
2. Берг, М. Ипостаси Парамонова / М. Берг // Московские новости. - 1998. -№ 33. - С. 3.
3. Гряколов, А. А. Эстетика как метафизика. - Т. 2. / А. А. Гряколов // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия. III Российский философский конгресс. - Ростов н/Д, 2002. - 281 с.
4. Зубова, Л. В. Современная русская поэзия в контексте истории языка / Л. В. Зубова. - М. : НЛО, 2000. - 346 с.
Bibliography
1. Barthelemy, D. 60 Stories / D. Barthelemy. - SPb., 2000. - 187 p.
2. Berg, M. Paramonov’s Hypostasis / M. Berg // The Moscow News. - 1998. - № 33. - Р. 3.
3. Gryakolov, A. A. Aesthetics As Metaphysics: V. 2. / A. A. Gryakolov // Rationalism and Culture at the Turn of the Third Millennium. III Russian Philosophical Congress. - Rostov-on-Don, 2002. - 281 p.
4. Zubova, L.V. Modern Russian Poetry in the Context of Language History / L.V. Zubova. - Moscow: Logos, 2000. - 346 p.
