CC BY
33УДК 343.131.5 DOI 10.25724/VAMVD.HWXY
ББК 67.410.20
Я. А. Климова
ПРОБЛЕМА РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА НА ЗАЩИТУ В ДОСУДЕБНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ
В статье рассматриваются нормы, регламентирующие право на защиту и участие защитника в уголовном деле, гарантируемые ст. 48 Конституции Российской Федерации и закрепленные в ст. 49—51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Автор, проанализировав уголовно-процессуальное законодательство, правоприменительную и судебную практику, выявляет существующие лакуны и коллизии, которые создают препятствия для осуществления лицами, вовлеченными в уголовный процесс, своего права на защиту. В частности, рассматриваются проблемы реального участия защитника на стадии возбуждения уголовного дела и невозможность реализации им правозащитных полномочий. Научная новизна состоит в том, что в представленной работе с учетом предложений, вносимых законопроектом № 434710-7 «О внесении изменений в статью 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (о лицах, которые могут быть допущены в качестве защитников подозреваемых, обвиняемых в досудебном производстве)», и анализа судебной практики исследованы проблемные аспекты нормативной регламентации и реализации права на защиту. Делается вывод о целесообразности более четкой законодательной регламентации участия защитника в досудебном производстве.
Ключевые слова: право на защиту, защитник, адвокат, реализация и обеспечение права на защиту, полномочия защитника, досудебное производство, правозащитная функция, подозреваемый, обвиняемый, стадия возбуждения уголовного дела, обязательное участие защитника.
Ya. A. Klimova
THE PROBLEM OF THE IMPLEMENTATION OF THE RIGHT
TO PROTECTION IN PRE-TRIAL PROCEEDING
The article discusses the rules governing the right to defense and the participation of defense counsel in a criminal case, guaranteed by Art. 48 of the Constitution of the Russian Federation and enshrined in Art. 49— 51 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation. The author, after analyzing the criminal procedure legislation, law enforcement and judicial practice, identifies the existing lacunae and collisions, which create obstacles to the exercise of the right to defense by the persons involved in the criminal process. In particular, the problems of the real participation of a defender at the stage of initiating a criminal case and the impossibility of his exercising human rights powers are considered. The scientific novelty lies in the fact that in the present work, taking into account the proposals made by draft law No. 434710-7 "On Amendments to Article 49 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation )", and analysis of judicial practice investigated the problematic aspects of the regulatory framework and the implementation of the right to protection. The conclusion is made about the expediency of a more precise legislative regulation of the participation of the defense attorney in pre-trial proceedings.
Key words: right to defense, defender, lawyer, realization and ensuring the right to defense, powers of defense counsel, pre-trial proceedings, human rights function, suspect, accused, stage of a criminal case, mandatory participation of a defense counsel.
Вопросы реализации права на защиту личности, вовлеченной в сферу уголовного судопроизводства, являются традиционным предметом рассмотрения теории отечественного уголовного про-
цесса. Дискуссия берет свое начало с 1864 г., когда Уставом уголовного судопроизводства впервые законодательно было закреплено судебное состязание и принцип равноправности сто-
рон , и не теряет своей актуальности до настоящего времени.
Конституция Российской Федерации декларирует важнейшие правовые ценности. Так, ст. 45 гарантирует государственную защиту прав и свобод человека, подчеркивая, что каждый вправе защищать их всеми законными способами. В части 1 ст. 48 Конституции Российской Федерации закреплено право каждого на получение квалифицированной юридической помощи. Особого внимания заслуживает положение ч. 2 указанной статьи, в соответствии с которым каждый задержанный, заключенный под стражу и обвиняемый вправе воспользоваться помощью защитника-адвоката с момента задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения [1]. Таким образом, можно прийти к выводу, что под лицами, обладающими правом на защиту, Основной закон России понимает подозреваемого, заключаемого под стражу, обвиняемого, а моментом возникновения этого права устанавливает задержание, заключение под стражу и предъявление обвинения. Думается, что данное положение подлежит расширительному толкованию правоприменителями.
Следует отметить, что, несмотря на прямое закрепление в Конституции Российской Федерации права каждого на защиту, в результате преломления через призму уголовно-процессуального законодательства оно нашло искаженное отражение в нормах Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ).
В конкретизирующем законодательстве обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту, в том числе с помощью адвоката-защитника, закреплено в качестве одного из ключевых принципов уголовного судопроизводства (ст. 16 УПК РФ). Более детальная регламентация участия защитника дается в ст. 49 УПК РФ. Здесь мы можем наблюдать парадокс: законодатель, стремясь устранить пробелы в законодательной регламентации, вносит дополнения в текст статьи и тем самым порождает новые пробелы и коллизии юридико-технического характера. Так, п. 6 ч. 3 рассматриваемой статьи гласит, что защитник участвует в уголовном деле с момента начала осуществления процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном ст. 144 УПК РФ. При этом, как справедливо отмечает К. А. Наумов, данный «фантомный субъект» упоминается в УПК РФ лишь единожды [2, с. 101]. Кроме того, ч. 1 названной статьи содержит следующую дефиницию:
защитник — лицо, осуществляющее в установленном УПК РФ порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу.
В последние годы Конституционным Судом Российской Федерации и Верховным Судом Российской Федерации сформулирована правовая позиция, допускающая осуществление уголовного преследования до принятия решения о возбуждении уголовного дела. Однако, несмотря на конституционную гарантированность права на защиту адвокатом, в законодательстве отсутствует четкая процедура его вступления по назначению в качестве защитника до возбуждения уголовного дела как в процессе доследственной проверки сообщения о преступлении, в случае явки с повинной, при фактическом задержании лица, так и в ситуации «перерастания» административного правонарушения в преступление в зависимости от наступивших общественно-опасных последствий либо в силу административной преюдиции.
Отдельно хотелось бы рассмотреть правовую норму ч. 2 ст. 49 УПК РФ, устанавливающую общее правило, согласно которому в качестве защитников участвуют адвокаты. Вместе с тем наряду с ними закон допускает к участию одного из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый. Законодатель здесь «теряет» подозреваемого: при буквальном толковании получается, что данная норма на этого участника не распространяется. Пытаясь исправить допущенную ошибку, депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации внесли на рассмотрение законопроект № 434710-7 «О внесении изменений в статью 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (о лицах, которые могут быть допущены в качестве защитников подозреваемых, обвиняемых в досудебном производстве)» [3]. В пояснительной записке к законопроекту его разработчики справедливо отмечают, что ненаделение рассматриваемым правом подозреваемого влечет нарушение положений ч. 2 ст. 19 Конституции Российской Федерации, гарантирующей равенство прав и свобод человека и гражданина. Вместе с тем, несмотря на заявление разработчиков законопроекта о том, что ими рассматривается не сам статус, а именно права человека и гражданина, гарантированные Конституцией Российской Федерации, кроме традиционных «подозреваемого» и «обвиняемого» в тексте законопроекта никто больше не указан. В связи
с этим все большую актуальность приобретает проблема определения правового статуса и обеспечения участия защитника (адвоката) лиц, еще не имеющих процессуального статуса, но права и законные интересы которых уже затрагиваются проводимыми действиями. Как таким лицам реа-лизовывать свое право пользоваться услугами защитника-адвоката бесплатно?
Следует привести сформулированное в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации «Правило Маслова» [4]. В нем говорится о том, что в конституционном смысле необходимость предоставления помощи адвоката (защитника) обусловливается фактическим положением лица и никак не связана с формальным наделением его статусом подозреваемого, обвиняемого, т. е. с вынесением компетентными лицами соответствующих процессуальных решений, поэтому уголовно-процессуальное законодательство не может ограничивать его реализацию. Кроме того, согласно решению Верховного Суда Российской Федерации правом на защиту обладают лица, в отношении которых осуществляются затрагивающие их права и свободы процессуальные действия по проверке сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном ст. 144 УПК РФ; лица, права и свободы которых существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями и мерами, свидетельствующими о направленной против них обвинительной деятельности независимо от формального процессуального статуса таких лиц/ Здесь считаем целесообразным подробнее рассмотреть дискуссионный вопрос о соотношении понятий «право на квалифицированную юридическую помощь», «право на защиту», «право пользоваться услугами защитника (адвоката)».
В настоящей статье мы будем использовать понятие «право на защиту» в традиционном для уголовного судопроизводства толковании как право на защиту подозреваемого и обвиняемого (в конституционно-правовом смысле, а не в контексте процессуального статуса), не рассматривая указанное право иных участников уголовного процесса.
По мнению Б. М. Бургера, право на квалифицированную юридическую помощь реализуется в уголовном процессе в случае привлечения к участию специального субъекта, в качестве которого будет выступать адвокат, уполномоченный оказывать юридическую помощь и обеспечивать защиту прав и законных интересов участвующих в деле лиц. Защиту прав подозреваемого, обвиняемого
он рассматривает как основную форму квалифицированной юридической помощи [5, с. 6—9].
Схожую точку зрения имеет В. В. Конин, понимающий под правом на защиту субъективное право физического лица, гарантируемое нормами международного и внутреннего законодательства, зависящее как от его личного усмотрения, так и осуществляемое помимо воли лица и являющееся составной частью права на квалифицированную юридическую помощь [6, с. 36].
К интересному выводу приходит М. П. Потанина, включающая в качестве субинститута права (задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого) на помощь адвоката институт права на квалифицированную юридическую помощь [7, с. 112]. В свою очередь, В. Л. Кудрявцев констатирует, что реализация права подозреваемого и обвиняемого на получение квалифицированной юридической помощи обусловлена именно помощью защитника-адвоката [8, с. 19—20]. Противоположное мнение высказывает А. А. Баев, согласно которому нельзя отождествлять понятие квалифицированной юридической помощи и защиту прав и законных интересов граждан адвокатами, поскольку это сужает содержание рассматриваемого понятия [9, с. 62—63].
По мнению Л. Ю. Грудцыной, право на защиту реализуется в случае осуществления уголовного преследования подозреваемого или обвиняемого [10, с. 78]. Данное мнение разделяет С. Н. Амель-ков, поясняющий, что оказание квалифицированной помощи не ограничивается исключительно правом на защиту [11, с. 29].
Рассматривая соотношение дефиниций «право на защиту» и «право пользоваться услугами защитника», О. В. Николенко подчеркивает, что под первым следует понимать не только непосредственное участие защитника в уголовном процессе, но и конкретные права подозреваемого, обвиняемого, связанные с реализацией своего права на защиту [12, с. 17].
В результате анализа существующих точек зрения мы видим, что одни авторы соотносят право на квалифицированную юридическую помощь и право на защиту как целое и часть. Другие и вовсе отождествляют эти понятия, не выделяя право пользоваться услугами защитника в самостоятельный комплекс правомочий. На наш взгляд, эти позиции не совсем верны, поскольку объем и содержание понятий не сопоставимы: первое право включает в себя помимо защиты правовое консультирование, составление заявлений, жалоб, ходатайств и других документов правового характера и должно реализовываться только надлежа-
щим субъектом (профессиональным юристом). Право на защиту же подразумевает не только участие защитника (адвоката), но и самостоятельную защиту, защиту с помощью законного представителя, осуществление защиты наряду с адвокатом
одним из близких родственников или иным лицом, о допуске которого ходатайствует обвиняемый.
Полагаем, что более четко соотношение исследуемых понятий можно отразить с помощью кругов Л. Эйлера (рис. 1):
Рис. 1. Соотношение понятий «право на квалифицированную юридическую помощь», «право на защиту»,
«право пользоваться услугами защитника»
Полагаем, что исследуемые понятия представляют собой два сложных самостоятельных правовых института. При этом институт права на квалифицированную юридическую помощь является общеправовым институтом, а институт права на защиту — межотраслевым, распространяющим свое нормативное воздействие как на уголовное судопроизводство, так и на производство по делам об административных правонарушениях (с учетом положений ст. 25.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее — КоАП РФ)).
Современные правовые институты не существуют в «чистом» виде и не располагаются обособлено друг от друга. В нашем случае точка их соприкосновения, сообщения друг с другом — конституционное право пользоваться услугами защитника (адвоката), которое одновременно является частью обоих институтов, поэтому при законодательной регламентации и толковании правоприменителями содержания права пользоваться услугами защитника должна учитываться нормативная база, регламентирующая оба института. Таким образом, можно прийти к выводу, что право на получение квалифицированной юридической помощи, право на защиту и право пользоваться услугами защитника взаимно переплетаются в ткани уголовного
процесса, дополняя и обогащая друг друга, именно в этом контексте могут способствовать эффективной реализации и обеспечению защиты прав человека и гражданина.
Рассмотрим подробнее содержание права пользоваться услугами защитника. Для этого в первую очередь необходимо определить круг лиц, имеющих право пользоваться услугами адвоката. Считаем правильным присоединиться к мнению профессора Е. А. Зайцевой, которая вводит понятие обобщенного уголовно-процессуального статуса «участника проверки сообщения о преступлении» вместо различных терминов для обозначения лиц, вовлеченных в проверочную деятельность на стадии возбуждения уголовного дела в соответствии со ст. 144 УПК РФ. Данному статусу, с точки зрения профессора Е.А. Зайцевой, должен соответствовать базовый объем прав, в число которых входит право пользоваться услугами адвоката [13, с. 51]; [14, с. 58]; [15]. В связи с этим согласимся с мнением С. Б. Россинского, полагающего, что правовым нормам, регулирующим право на защитника, уже давно тесно в УПК РФ, поскольку, регламентируя различные по своей направленности правоотношения (уголовно-процессуальные, административно-правовые, оперативно-разыскные и т. д.), они стремятся стать межотраслевыми
нормами [16, с. 16], что, по сути, логично — в этом проявляет свое всеобъемлющее действие ст. 48 Конституции Российской Федерации.
Не менее важно определение самого момента возникновения права на пользование услугами адвоката. Несмотря на различные мнения по данному вопросу, считаем правильной точку зрения П. С. Элькинд, согласно которой право на защиту возникает с момента начала действия принципа презумпции невиновности [17, с. 23]. Развивая эту мысль, полагаем, что моментом возникновения рассматриваемого права у лица является начало изобличительной деятельности в отношении него. Отсюда целесообразно расширить и конкретизировать перечень ситуаций (с учетом их особой значимости), когда адвокат участвует в качестве защитника, по сравнению с уже указанными в ч. 3 ст. 49 УПК РФ. Считаем, что участие адвоката в качестве защитника необходимо с момента:
1) возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица;
2) фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, в случаях:
а) предусмотренных с. 91 и 92 УПК РФ;
б) применения к нему в соответствии со ст. 100 УПК РФ меры пресечения в виде заключения под стражу;
3) вручения уведомления о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном ст. 223.1 УПК РФ;
4) объявления лицу, подозреваемому в совершении преступления, постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы;
5) начала осуществления процессуальных действий, затрагивающих права и свободы участника проверки сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном с. 144 УПК РФ;
6) вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого;
7) начала осуществления иных мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, подозреваемого в совершении преступления;
8) обращения с явкой с повинной;
9) начала осуществления иных мер, предпринимаемых в отношении лица в целях его изобличения или свидетельствующих о наличии подозрений против него.
Так, большинство пунктов из приведенного перечня указывают на конкретный документ, с которого четко определяется момент участия защитника. В то же время пп. 5, 7 и 9 в силу специфики формулировки носят обобщенный характер, явля-
ются «открытыми» и не позволяют сделать список исчерпывающим. Тем не менее законодательное закрепление этих случаев участия защитника необходимо для формирования единообразной правоприменительной практики, обеспечения прав и законных интересов лиц, нуждающихся в помощи защитника в связи с началом осуществления в отношении них действий изобличающего характера.
Целесообразно на законодательном уровне закрепить уже существующую во многих регионах правоприменительную практику, согласно которой как на стадии возбуждения уголовного дела, так и в рамках административных процедур, когда осуществляются действия, которые в дальнейшем могут перерасти в уголовно-процессуальную деятельность, лицу в письменном виде разъясняются его базовые права, в том числе право пользоваться услугами адвоката бесплатно. Оформляется это протоколом разъяснения прав. Отсюда считаем правильным высказанное И. Б. Михайловской мнение о том, что отсутствие помощи юриста в ситуациях, когда человек испытывает в ней острую потребность, очевидно, не будет способствовать повышению уровня правосознания граждан, успешному построению правового государства, укреплению уважения к закону [18, с. 47]. Одним из примеров такой ситуации может служить обращение лица с явкой с повинной. Верховный Суд Российской Федерации пришел к выводу о необходимости разъяснения и реализации права лица, обратившегося с явкой с повинной, не свидетельствовать против самого себя, пользоваться услугами адвоката [19]. Рассмотрим пример из судебной практики, когда Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за нарушение права на защиту при получении заявлений о явке с повинной исключила их из числа доказательств. Так, Г. и М. обвинялись в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации. Однако при оформлении заявлений о явке с повинной Г. и М. права им не были разъяснены, сами явки были даны в отсутствие защитника и в последующем их содержание Г. и М. не подтверждено. Тем самым были нарушены требования ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, что повлекло признание данных явок недопустимыми доказательствами [20].
Для исключения подобных ситуации на рассмотрение в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации 23 января 2019 г. был представлен законопроект № 631546-7 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (о со-
вершенствовании порядка добровольного сообщения лица о совершенном им преступлении)», в котором предлагается внести изменения в УПК РФ в части оформления и представления заявления о явке с повинной или оформления соответствующего протокола только в присутствии защитника.
На обязательное участие адвоката при проведении опроса указывает позиция Конституционного Суда Российской Федерации, согласно которой запрещается признание в качестве допустимых доказательств свидетельских показаний оперативных работников о сведениях, ставших им известными при опросе лица, привлекаемого к уголовной ответственности, если этот опрос проведен в отсутствие адвоката [21].
Несмотря на то что проблема участия «бесплатного» защитника до возбуждения уголовного дела уже давно обсуждается среди процессуалистов, законодатель кардинально ее не решает. В связи с этим пробелы и коллизии правового регулирования вынуждена восполнять правоприменительная практика. С одной стороны, рассмотренные решения Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации и судебная практика позволяют сделать однозначный вывод: лицо имеет право на помощь адвоката (защитника) с любого момента, когда в отношении него совершаются действия по выявлению изобличающих фактов и обстоятельств, в том числе до возбуждения уголовного дела. Такое положение полностью соответствует нормам международного права. Однако на практике возникают следующие проблемы. Существует огромный спектр действий сотрудников органов внутренних дел, которые так или иначе ограничивают конституционные права лиц и предполагают реализацию права на защитника в уголовном судопроизводстве. Речь идет о ситуациях, которые в дальнейшем заведомо перейдут и будут развиваться в уголовно-процессуальной плоскости, но на первоначальном этапе принудительные действия в отношениях лица осуществляются в ином правовом режиме (административно-правовом, оперативно-разыскном). Так, в соответствии с п. 13 ст. 13 и ст. 14 Федерального закона «О полиции» сотрудники полиции уполномочены осуществлять фактическое задержание и доставление в служебное помещение граждан, подозреваемых в совершении преступления (как правило, это сотрудники подразделений патрульно-постовой службы полиции, ГИБДД МВД России, участковые уполномоченные полиции); в результате проведения оперативно-разыскных мероприятий сотрудники опера-
тивных подразделений также уполномочены осуществлять задержание подозреваемого; проведение в порядке ст. 27.7 КоАП РФ личного досмотра в качестве административно-процессуального средства, по результатам которого в дальнейшем возбуждается уголовное дело (как правило, такая «подмена» следственных действий применяется в отношении преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств и огнестрельного оружия); получение признательных объяснений, оформление явок с повинной, привлечение к участию в проведении следственных действий, которые закон разрешает проводить до возбуждения уголовного дела и т. д. Именно на этом этапе лицу должна быть безотлагательно предоставлена возможность обратиться за помощью к адвокату (защитнику), чтобы обеспечить условия:
а) позволяющие этому лицу получить должное представление о своих правах и обязанностях, выдвигаемых в отношении него подозрениях и, следовательно, эффективно защищаться от них;
б) гарантирующие в дальнейшем защиту от признания недопустимыми полученных на этом этапе доказательств.
На практике же на рассматриваемом этапе чаще всего допускаются нарушения прав лиц, подозреваемых в совершении преступления, ведущие к признанию доказательств недопустимыми. Кроме того, нарушение права на защиту является безусловным основанием для возвращения прокурором уголовного дела для дополнительного расследования. О неблагополучии в этой сфере свидетельствует статистка, согласно которой по итогам 2018 г. Россия является лидером по числу жалоб и нарушений: Европейским Судом по правам человека принято к производству 12 100 жалоб, что значительно превосходит показатель 2017 г. (7 900). При этом суд признал нарушение Россией положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод 238 раз [22]. Здесь возникает главный вопрос: кем и каким образом должно обеспечиваться участие защитника (адвоката) на этапе, предшествующем возбуждению уголовного дела?
Правоприменительная практика складывается неоднозначно, поскольку вопросом обеспечения участия защитника по назначению путем направления требований адвокатам традиционно занимаются должностные лица органов предварительного расследования, и до этого момента сотрудники других подразделений органов внутренних дел самостоятельно не предпринимают никаких действий, так как право на защитника они разъяс-
нять обязаны, а вот законодательно закрепленный механизм фактической реализации этого права отсутствует. Особенно четко это прослеживается при задержании лица по подозрению в совершении преступления, когда момент фактического задержания оказывается «оторван» по времени от задержания в уголовно-процессуальном смысле. Вместе с тем во многих случаях лицо фактически лишается свободы передвижения на длительный срок без оформления соответствующих процессуальных документов. Очевидно, что именно на этом этапе происходит максимальное количество нарушений прав задержанного.
Многие процессуалисты категорично высказываются по вопросу оказания квалифицированной юридической помощи на стадии возбуждения уголовного дела. По мнению Е. Б. Мизулиной, данное право следует трактовать как возможность вступления в дело адвоката по соглашению, а вовсе не как обязанность должностных лиц незамедлительно искать защитника после фактического задержания подозреваемого [23, с. 14—15]. Ее точку зрения поддерживает Б. Б. Булатов, считающий, что ситуацию можно довести до абсурда: обязать наружные службы осуществлять охрану общественного порядка вместе с адвокатами, а сотрудников оперативных подразделений — осуществлять задержание в присутствии адвоката [24, с. 72]. Аналогичного мнения придерживается Ю. Г. Овчинников [25, с. 46—47]. Позволим не согласиться с этим, поскольку Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно подчеркивал, что цель рациональной организации деятельности органов власти не может являться основанием ограничения конституционных прав и свобод [26]. Полагаем, что законодатель помимо декларирования самого права обязан закрепить четкий порядок и условия его реализации, а не только момент его возникновения. Однако действующий УПК РФ в данном вопросе демонстрирует несовершенство законодательной регламентации. Так, в ч. 4 ст. 49 четко указано, что адвокат вступает в уголовное дело в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера. В свою очередь, ордер, который выдает соответствующее адвокатское образование (коллегия адвокатов, адвокатский кабинет и т. д.), подтверждает право адвоката на участие в уголовном деле (ч. 2 ст. 6 закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре»). Следует обратить особое внимание на то, что в отличие от адвоката «по соглашению» адвокат «по назначению», услуги которого бесплатны для лица, может получить ордер только по возбужденному уголовному делу. В соот-
ветствии со ст. 131 УПК РФ и нормативными актами, регламентирующими порядок расчета и возмещения процессуальных издержек, услуги адвоката-защитника по назначению оплачиваются исключительно при его участии в процессуальных действиях по уголовному делу, значит, осуществлять защиту на стадии возбуждения уголовного дела он не обязан, поскольку это не оплачивается за счет средств федерального бюджета согласно действующему законодательству.
Показательной является ситуация, возникшая 22—23 апреля 2019 г. в Истринском судебном районе Московской области, когда следователи и дознаватели направляли требования на защиту адвокатам, которые данные требования игнорировали. Первый вице-президент Адвокатской палаты Московской области Михаил Толчеев пояснил, что конфликт возник из-за неоплаченных долгов по вознаграждению, а адвокаты не должны бесплатно работать, поскольку в соответствующей резолюции Конференции Адвокатской палаты Московской области прямо закреплено право адвоката оказаться от приема поручений на защиту [27]. Видимо, когда возникает вопрос оплаты услуг, заканчивается действие права на бесплатного защитника. Однако, как подчеркивает В. А. Лазарева, конституционное право каждого на получение квалифицированной юридической помощи должно рассматриваться в качестве неотъемлемого условия достижения самого назначения уголовного судопроизводства [28, с. 184], поэтому сотрудникам органов внутренних дел приходится искать различные варианты, позволяющие (хотя бы на бумаге) не нарушать права на защитника: оплачивать услуги из своего кармана, чтобы обеспечить участие адвоката по соглашению, либо брать заявления, что право разъяснено, но лицо добровольно отказывается от услуг защитника, и это не связано с его материальным положением.
Таким образом, можно прийти к выводу, что на законодательном уровне должна быть предусмотрена реальная возможность участия защитника по назначению в случае ограничения конституционных прав граждан до возбуждения уголовного дела в целях обеспечения условий для эффективной реализации и защиты прав и свобод граждан. Решение проблемы видится нам в расширении перечня оснований выдачи ордера адвокатам по назначению: для участия в качестве защитника не только по уголовному делу, но и по материалу проверки, делу об административном правонарушении. Полагаем, это будет способствовать эффективности обеспечения законности в сфере уголовного судопроизводства.
Примечание
Статья 630 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».
1. Конституция Российской Федерации (с учетом поправок, внесенных Законом Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от 21 июля 2014 г. № 11-ФКЗ). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2. Наумов К. А. О праве на защиту лица, в отношении которого проводится доследственная проверка // Вестник ОмЮА. 2016. № 4 (33). С. 101—106.
3. О внесении изменений в статью 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (о лицах, которые могут быть допущены в качестве защитников подозреваемых, обвиняемых в досудебном производстве): законопроект № 434710-7. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill /434710-7 (дата обращения: 20.04.2019).
4. Постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. № 11 по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. И. Маслова. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
5. Бургер Б. М. Процессуальные формы участия адвоката в досудебном производстве по уголовным делам: дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2010. 191 с.
6. Конин В. В. Право на защиту: некоторые теоретические вопросы // Российская юстиция. 2013. № 4. С. 34—36.
7. Потанина М. В. Адвокатура как гарант реализации конституционного права человека и гражданина на юридическую помощь в Российской Федерации: дис. . канд. юрид. наук. Волгоград, 2009. 244 с.
8. Кудрявцев В. Л. Реализация конституционно-правового института квалифицированной юридической помощи в деятельности адвокатов (защитников) в российском уголовном судопроизводстве: теоретические основы и проблемы обеспечения: автореф. дис. . д-ра юрид. наук. М., 2009. 55 с.
9. Баев А. А. Понятие и сущность квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве // Известия ТулГУ. Экономические и юридические науки. 2013. № 3—2. С. 62—68.
10. Грудцына Л. Ю. Адвокатское право: учеб.-практ. пособие. М.: Деловой двор, 2009. 320 с.
1. The Constitution of the Russian Federation (as amended by the Law of the Russian Federation on amendments to the Constitution of the Russian Federation No. 11-FKZ of 21 July 2014). Available from: reference and legal system "ConsultantPlus".
2. Naumov K. A. On the right to defend a person against whom a pre-investigation check is being conducted. Bulletin of Omsk law academy. 2016; 33 (4): 101—106.
3. Bill No. 434710-7. "On Amendments to Article 49 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation (on persons who may be admitted as defenders of suspects accused of pre-trial proceedings)". Available from: https://sozd.duma. gov.ru/ bill/434710-7. Accessed: 20 April 2019.
4. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation No. 11 of 27 June 2000. "On the case on verification of the constitutionality of the provisions of the first part of Article 47 and the second part of Article 51 of the RSFSR Criminal Procedure Code in connection with the complaint of citizen V. I. Maslov". Available from: reference and legal system "ConsultantPlus".
5. Burger B. M. Procedural forms of participation of a lawyer in pre-trial criminal proceedings. Dissertation of the candidate of juridical sciences. Krasnodar; 2010: 191 p.
6. Konin V. V. The right to protection: some theoretical issues. Russian justice. 2013; 4: 34—36.
7. Potanina M. V. Advocacy as the guarantor of the realization of the constitutional right of a person and citizen to legal assistance in the Russian Federation. Dissertation of the candidate of juridical sciences. Volgograd; 2009: 244 p.
8. Kudryavtsev V. L. Realization of the constitutional and legal institution of qualified legal assistance in the activities of lawyers (defenders) in the Russian criminal proceedings: theoretical foundations and problems of support: Abstract of dissertation of the doctor of juridical sciences. Moscow, 2009: 55 p
9. Baev A. A. The concept and essence of qualified legal assistance in criminal proceedings. News of TSU. Economic and legal sciences. 2013; 3—4: 62—68.
10. Grudtsyna L. Yu. Law. Moscow: Business Court; 2009: 320 p.
11. Амельков Н. С. Оказание квалифицированной юридической помощи заявителю и свидетелю в уголовном судопроизводстве: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014. 172 с.
12. Николенко О. В. Нарушено ли право на защиту? // Российский судья. 2004. № 7. С. 16—18.
13. Зайцева Е. А. Уголовно-процессуальный статус участников проверки сообщения о преступлении и их правовая активность // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. Серия: Юридические науки. 2014. № 2 (17). С. 50—53.
14. Зайцева Е. А., Ширяева Т. И Осуществление проверочных мероприятий с участием женщин — жертв насильственных преступлений // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 5: Юриспруденция. 2016. № 2 (31). С. 56—63.
15. Зайцева Е. А. Спорные аспекты идентификации процессуального статуса педагога и психолога в уголовном судопроизводстве // Судебная экспертиза. 2019. № 1 (57). С. 8—18.
16. Россинский С. Б. Задержание подозреваемого: конституционно-межотраслевой подход: моногр. М.: Проспект, 2019. 189 с.
17. Элькинд П. С. Право обвиняемого на защиту в советском уголовном процессе (общие вопросы) // Вопросы защиты по уголовным делам. Л., 1967. С. 7—44.
18. Михайловская И. Б. Потребность в юридической помощи как индикатор социальных процессов в посттоталитарной России // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 1995. № 4 (1996. № 1). С. 47—53.
19. О судебном приговоре: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. № 55. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
20. Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации от 22 июня 2017 г. № 127-АПУ17-6 // Бюллетень Верховного Суда российской Федерации. 2018. № 6. С. 9—10.
21. Определение КС РФ от 20 декабря 2005 г. № 473-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Корчагина А. Ю. на нарушение его конституционных прав положениями Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». URL: https://pravo.ru/story/209019/ (дата обращения: 20.04.2019).
22. Верховный суд подвел итоги работы судов за 2018 год. URL: https://pravo.ru/story/209019/ (дата обращения: 12.04.2019).
23. Мизулина Е. Б. Новый порядок ареста и задержания соответствует Конституции РФ и международным правовым стандартам // Рос-
11. Amelkov N. S. Providing qualified legal assistance to the applicant and the witness in criminal proceedings. Dissertation of the candidate of juridical sciences. Moscow; 2014: 172 p.
12. Nikolenko O. V. Is the right to defense violated? Russian judge. 2004; 7: 16—18.
13. Zaitseva E. A. The criminal procedure status of participants in verifying a crime report and their legal activity. Science Vector of Togliatti State University. Series: Jurisprudence. 2014; 17 (2): 50—53.
14. Zaitseva E. A., Shiryaeva T. I. And Implementation of verification activities with the participation of women — victims of violent crimes // Bulletin of Volgograd State University. Series 5: Jurisprudence. 2016; 31 (2): 56—63.
15. Zaitseva E. A. Controversial aspects of the identification of the procedural status of a teacher and a psychologist in criminal proceedings. Forensic examination. 2019; 57 (1): 8—18
16. Rossinsky S. B. Detention of a suspect: constitutional and inter-sectoral approach. Monograph. Moscow: Prospect; 2019: 189 p.
17. Elkind P. S. The right of the accused to protection in the Soviet criminal process (general issues). In: Protection issues in criminal cases. Leningrad; 1967: 7—44.
18. Mikhailovskaya I. B. The need for legal assistance as an indicator of social processes in post-totalitarian Russia . Constitutional law: Eastern European Review. 1995; 4 (1996; 1): 47—53.
19. On the court sentence: Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 55 of 29 November 2016. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus".
20. Determination of the judicial division in criminal matters of the Supreme Court of the Russian Federation No. 127-APU17-6 of 22 June 2017. Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2018; 6: 9—10.
21. Determination of the Constitutional Court of the Russian Federation No. 473-O of 20 December 2005 on the refusal to accept the complaint of citizen A. Korchagin for violation of his constitutional rights by the provisions of the Federal Law "On Operational-Search Activity". Available from: https://pravo.ru /story/209019. Accessed: 20 April 2019.
22. The Supreme Court summarized the work of the courts in 2018. Available from: https://pravo.ru/ story/209019. Accessed: 12 April 2019.
23. Mizulina E. B. The new order of arrest and detention complies with the Constitution of the Russian Federation and international legal
сийская юстиция. 2002. № 6. С. 14—15.
24. Булатов Б. Б. Государственное принуждение в уголовном судопроизводстве: моногр. Омск: Омская академия МВД России, 2003. 320 с.
25. Овчинников Ю. Г. К вопросу обеспечения конституционного права подозреваемого на участие защитника в момент задержания // Адвокатская практика. 2014. № 1. С. 45—51.
26. Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1995 г. №17-П, от 18 февраля 2000 г. № 3-П, от 26 декабря 2005 г. № 14-П, от 16 июля 2008 г. № 9-П, от 20 июля 2012 г. № 20-П, от 16 апреля 2015 г. № 8-П. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
27. Опасная нерасторопность чревата ответными акциями. URL: https://fparf.ru/news/fpa /opasnaya-nerastoropnost-chrevata-otvetnymi-aktsiyami/ (дата обращения: 29.04.2019).
28. Лазарева В. А. Некоторые вопросы реализации участниками уголовного судопроизводства конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи // Федеральное законодательство об адвокатуре: практика применения и проблемы совершенствования: материалы междунар. науч.-практ. конф. (Екатеринбург, 13 июля 2004 г.) Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2004. С. 183—184.
© Климова Я. А., 2019
standards. Russian Justice. 2002; 6: 14—15.
24. Bulatov B. B. State coercion in criminal proceedings. Monograph. Omsk: Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia; 2003: 320 p.
25. Ovchinnikov Yu. G. On the issue of ensuring the constitutional right of a suspect to the participation of defense counsel at the time of detention. Lawyer practice. 2014; 1: 45—51.
26. Decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation No. 17-P of 20 December 1995, No. 3-P of 18 February 2000, No. 14-P of 26 December 2005, No. 9-P of 16July 2008, No. 20-P of 20 July 2012, No. 8-P. of 16 April 2015. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus".
27. Dangerous sluggishness is fraught with retaliatory actions. Available from: https://fparf.ru/ news/fpa/opasnaya-nerastoropnost-chrevata-otvetnymi-aktsiyami. Accessed: 29 April 2019.
28. Lazareva V. A. Some issues of implementation by participants in criminal proceedings of the constitutional right to receive qualified legal assistance. In: Federal Law on the Bar: Practice of Application and Problems of Improvement: proceedings of the International scientific-practical conference. 13 July 2004. Ekaterinburg, Russia. Ekaterinburg: Publishing House of the Ural University; 2004: 183—184.
© Klimova Ya. A., 2019
Климова Яна Александровна, старший преподаватель кафедры административной деятельности и охраны общественного порядка Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук; e-mail: musisss@rambler.ru
Klimova Yana Aleksandrovna, senior lecturer at the administrative activities and public order maintenance department of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia candidate of juridical sciences; e-mail: musisss@rambler.ru
* * *
