CC BY
47УДК 347.78
ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРАВОСУБЪЕКТНОСТИ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА В РОССИИ
Пасечник О. С.
Таврическая академия Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского, г. Симферополь, Россия
Аннотация. Анализируется вопрос об авторско-правовой охране, где автором будет выступать разработчик нейросети, во втором случае речь будет идти о патентно-правовой охране объектов интеллектуальной деятельности. Наделение правосубъектностью искусственного интеллекта является достаточного дискуссионным. Делается вывод о том, что не может идти речь о наделении специфической правосубъектностью искусственного интеллекта, а права на продукты искусственного интеллекта должны принадлежать разработчику нейросети.
Ключевые слова: искусственный интеллект, права на продукты искусственного интеллекта, разработчик нейросети, правосубъектность искусственного интеллекта, патентно-правовая охрана, объекты интеллектуальной деятельности.
THE PROBLEM OF DETERMINING THE LEGAL PERSONALITY OF ARTIFICIAL INTELLIGENCE IN RUSSIA
Pasechnik O. S.
Taurida Academy of the V. I. Vernadsky Crimean Federal University, Simferopol, Russian Federation
Abstract. The article analyzes the issue of copyright protection, where the author will be a neural network developer, in the second case it will be about patent and legal protection of intellectual property. The granting of legal personality to artificial intelligence is quite controversial. It is concluded that there can be no question of granting a specific legal personality to artificial intelligence, and the rights to artificial intelligence products should belong to the developer of the neural network.
Keywords: artificial intelligence, rights to artificial intelligence products, neural network developer, legal personality of artificial intelligence, patent and legal protection, objects of intellectual activity.
В свете решения проблемы технологического суверенитета Российской Федерации все более актуальными становятся вопросы правовой охраны правоотношений в сфере искусственного интеллекта. В фокусе нашего исследования имеет место анализ проблемы принадлежности и охраны неимущественных прав на продукты искусственного интеллекта.
Основные векторы построения
технологического суверенитета раскрыты в общих концептуальных и программных документах Российской Федерации, таких как Национальная технологическая инициатива, Стратегия научно-технологического развития, Прогноз научно-технологического развития Российской Федерации на период до 2030 года.
Ю проведении эксперимента по установлению специального регулирования в целях создания необходимых условий для разработки и внедрения технологий искусственного интеллекта в субъекте Российской Федерации — городе федерального значения Москве и внесении изменений в статьи 6 и 10 Федерального закона «О персональных данных» : федер. закон от 24 апр. 2020 г.
В основе законодательного обеспечения данного вопроса — Федеральный закон от 24 апреля 2020 г. № 123-Ф3 «О проведении эксперимента по установлению специального регулирования в целях создания необходимых условий для разработки и внедрения технологий искусственного интеллекта в субъекте Российской Федерации — городе федерального значения Москве и внесении изменений в статьи 6 и 10 Федерального закона "О персональных данных"» (далее — Закон № 123-ФЗ)1 и Указ Президента РФ от 10 октября 2019 г. № 490 «О развитии искусственного интеллекта в Российской Федерации» (далее — Указ Президента РФ № 490), которым утверждена Национальная стратегия развития искусственного интеллекта на период до 2030 года2.
№ 123-Ф3 // Собр. законодательства РФ. 2020. № 17. Ст. 2701.
2О развитии искусственного интеллекта в Российской Федерации : указ Президента Российской Федерации от 10 окт. 2019 г. № 490 // Собр. законодательства РФ. 2019. № 41. Ст. 5700.
В своих исследованиях П. М. Морхат под искусственным интеллектом понимает «автономный комплекс программных или программно-аппаратных средств (юнит) с человеко-компьютерным интерфейсом,
представляющий собой виртуальную вычислительную систему или оснащенную средствами "технического" зрения (восприятия воздействий (сигналов) на сенсорные электронные аналоги органов чувств) и средствами непосредственного
самостоятельного взаимодействия с
физической реальностью (актуаторами) и с цифровой реальностью киберфизическую систему, с программно-технически и математически эмулированными и
обеспеченными способностями
(возможностями) биоподобных когнитивных и антропоморфно-интеллектуальных речемыслительных действий (функций), обучения и самообучения, самоорганизации и самотестирования, творческой (эвристической) деятельности, в том числе на основе накопленных и "исторических" данных и данных мониторинга» [3, с. 350—353].
Тот же исследователь, говоря о правосубъектности искусственного интеллекта, разработал концепт электронного лица: «.. .это обладающий некоторыми признаками юридической фикции (по аналогии с юридическим лицом) формализованный технико-юридический образ (в значении воспринимаемой и сознаваемой третьими лицами целостной информационной проекции), отражающий, воплощающий модальную фреймизацию и
детерминирующий в юридическом
пространстве конвенциально (условно) специфическую правосубъектность
персонифицированного юнита
искусственного интеллекта, обособленную от человеческого субстрата и гетерогенную (в части комплексов "прав" и обязанностей юнита) в зависимости от функционально-целевого назначения и возможностей такого юнита, и в силу этого аппроксимированный к конкретному целеполаганию производства и задействования такого юнита, то есть его функционально-целевому назначению» [3, с. 29-30].
Автор дает следующие определение юнита искусственного интеллекта: «.("единица", партикулярный, то есть отдельный объект, физически, виртуально или иным образом условно отграниченный от всех прочих) носитель искусственного интеллекта (система, объект, устройство, агент)».
Вопрос наделения правосубъектностью сильного искусственного интеллекта, на наш взгляд, на данном этапе развития технологий носит скорее теоретический характер. На сегодняшний день у искусственного интеллекта присутствует способность к самообучению, но отсутствует ключевой признак, такой как «воля», данный факт не позволяет сделать вывод о возможности определения его правового статуса в качестве самостоятельного субъекта права. Более актуальной проблемой с точки зрения практической значимости является проблема определения правового режима искусственного интеллекта.
В гражданском законодательстве технологии (продукт) искусственного интеллекта не закреплены в качестве результата интеллектуальной деятельности. С целью решения проблемы определения правового режима продуктов искусственного интеллекта и защиты данного объекта, цивилистами предлагается дополнить установленный в ст. 1240 Гражданского кодекса РФ перечень сложных объектов интеллектуальных прав, включив в него искусственный интеллект.
Согласно Федеральному закону № 123-ФЗ1 искусственный интеллект рассматривается в качестве комплекса технологических решений, вследствие чего возникает вопрос о фрагментарности защиты данного объекта в рамках авторского и патентного права. С целью выбора возможных вариантов правовой охраны продуктов искусственного интеллекта, сопоставимых с результатами
интеллектуальной деятельности,
И. А. Балашова считает возможным провести их разграничение по аналогии с охраняемыми объектами интеллектуальных прав на результаты деятельности искусственного интеллекта, сопоставимые с объектами авторского права; результаты деятельности искусственного интеллекта, сопоставимые с объектами патентных прав [1].
Технический регламент о требованиях пожарной безопасности : федер. закон от 22 июля 2008 г. № 123-ФЗ / / Парламентская газета. 2008. № 47-49.
В первом случае в гражданском праве в качестве ближайшего аналога можно рассмотреть такой объект смежных прав, как фонограмму. Согласно положениям ст. 1322, 1324 ГК РФ «...исключительное право на фонограмму возникает у лица, взявшего на себя инициативу и ответственность за первую запись звуков исполнения или других звуков либо отображений этих звуков»1. Следует отметить, что личность того, кто данную запись создал, не имеет значения и вопрос о наличии у него каких-либо прав на созданный объект не возникает [2]. Также не стоит вопрос о возможности предоставления
исключительного права на фонограмму лицу, которому принадлежит исключительное право на звукозаписывающее оборудование [4, с. 34]. В этом случае речь будет идти об авторско-правовой охране, где автором будет выступать разработчик нейросети, тогда не будет ставиться вопрос о правосубъектности, поскольку им будет обладать сам автор, а продукт — объект, результат его интеллектуальной деятельности. Такому автору предоставляется правовая охрана, вместе с тем и возлагается ответственность, в том числе деликтная, на случай причинения вреда объектом этой деятельности. Сам искусственный интеллект, если его относить к объектам авторского права, не требует какой-либо фиксации и возникает в силу его создания без регистрации.
Во втором случае автор считает возможным применить аналогию правового режима данных объектов и в патентном праве. Как вариант, рассмотреть продукт искусственного интеллекта как промышленный образец (например, произведение дизайна или искусства), созданный и используемый в коммерческих целях, и тогда речь будет идти о патентно-правовой охране объектов
интеллектуальной деятельности, которые требуют регистрации и правовая охрана которых возможна только при наличии всех признаков патентоспособности. Создатель такого искусственного интеллекта может быть признан автором, а реализация и защита его прав возможны после его регистрации в качестве объекта.
Резюмируя все вышесказанное, можно сделать вывод, что в науке гражданского права сложились две противоположенные позиции. Нами были поставлены вопросы: признавать ли искусственный интеллект субъектом права? наделять ли его правосубъектностью? признавать ли объектом интеллектуальных прав и регистрировать при наличии критериев патентоспособности или считать объектом авторского права при наличии признаков новизны и оригинальности? Думается, что наделение правосубъектностью искусственного интеллекта является спорным и
несвоевременным для уровня развития современной науки. Права на продукты искусственного интеллекта должны
принадлежать разработчику нейросети как обладателю права на результаты интеллектуальной деятельности, сам же искусственный интеллект следует признавать объектом этого права.
Список литературы
1. Балашова А. И. Искусственный интеллект в авторском и патентном праве: объекты, субъектный состав правоотношений, сроки правовой охраны // Журн. Суда по интеллектуальным правам. 2022. № 2 (36). С. 90-98.
2. Кибальник А. Г., Волосюк П. В. Искусственный интеллект: вопросы уголовно-правовой доктрины, ожидающие ответов // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2018. № 4 (44). С. 173-178.
3. Морхат П. М. Правосубъектность искусственного интеллекта в сфере права интеллектуальной собственности: гражданско-правовые проблемы : дис. ... д-ра юрид. наук : 12.00.03 / РГАИС. М., 2019. 420 с.
4. Шахназарова Э. А. Правовое регулирование отношений, возникающих по поводу объектов интеллектуальной собственности, созданных технологией искусственного интеллекта, на примере опыта Великобритании, США и ЕС // Журн. Суда по интеллектуальным правам. 2021. № 2 (32). С. 34-45.
1Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 нояб. 1994 г. № 51-ФЗ (ред. от 25.02.2022) // Рос газ. 1994. № 238-239.
Пасечник Ольга Святославовна - кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры предпринимательского и экологического права, юридический факультет, Таврическая академия Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского, г. Симферополь, Российская Федерация, e-mail: pa7ik@yandex.ru
Pasechnik Olga Svyatoslavovna - Candidate of Law, Associate Professor, Associate Professor of the Department of Entrepreneurial and Environmental Law, Faculty of Law, Taurida Academy of the V. I. Vernadsky Crimean Federal University, Simferopol, Russian Federation, e-mail: pa7ik@yandex.ru
