CC BY
74
УДК 621.396.982.6:621.396.683
ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕНИЯ ОФИЦИАЛЬНОГО ЯЗЫКА И ПИСЬМЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНЫХ МЕНЬШИНСТВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В 20 - 30-е годы ХХ века
© 2013 г. В.З. Акопян
Рассматривается проблема определения официального языка и письменности национальных меньшинств Северного Кавказа в первые десятилетия советской власти. Такая проблема стала актуальной в связи с переводом делопроизводства в национальных районах и сельских советах на родные языки, а также развитием национальных культурно -просветительных учреждений и школ. Показано, что при выборе языка и письменности дисперсных этносов власть руководствовалась в первую очередь не национальными, а идеологическими интересами.
Ключевые слова: национальные меньшинства, национальные районы, национальные сельские советы, письменность, официальный язык, национальная письменность, кириллица, латинизация.
The article considers the problem of determining the official language and script of national minorities of the Northern Caucasus in the first decades of the Soviet power. This problem became actual in connection with transfer of proceedings in the national regions and rural councils in the native languages, as well as the development of the national cultural and educational institutions and schools. The author shows that the choice of language and script of dispersed ethnic groups, the government was guided by in the first place, not national, and ideological interests.
Keywords: national minorities, national districts, national rural councils, written language, official language, national alphabet, Cyrillic, romanization.
В 20-е гг. ХХ в. дисперсные этносы (в тер- культурной автономии получили право на соз-минологии того времени - национальные дание своих национально-территориальных меньшинства) кроме экстерриториальной образований - национальных районов и сель-
Акопян Виктор Завенович -кандидат исторических наук, доцент,
кафедра истории государства и права России и зарубежных стран, Пятигорский государственный лингвистический университет, пр. Калинина, 9, г. Пятигорск, 357532. E-mail: [email protected].
Akopyan Viktor Zavenovich -
Candidate of Historical Science,
Associate Professor,
Department of History of State and Law
of Russia and Foreign Countries,
Pyatigorsk State
Linguistic University,
Kalinina Ave., 9, Pyatigorsk, 357532.
E-mail: [email protected].
ских советов. Сразу же после их оформления возникла проблема официального языка делопроизводства и письменности.
Летом 1926 г. в Москве Комиссия под руководством наркома просвещения А.В. Луначарского разработала проект Положения по вопросу «Национальный язык, его роль и место в просветительской работе национальностей нерусского языка». Заслушав доклад о состоянии работ по использованию родных языков в национальных школах, комиссия в своей резолюции отметила, что широко развернутая советскими органами просветительная работа на родном языке среди национальных меньшинств значительно ускоряла темпы культурного роста малых народов, способствовала успешной проработке материала во всех образовательных учреждениях и облегчала учащимся усвоение знаний. Предлагалось провести углубленные филологические изыскания с тем, чтобы выяснить процент распространения письменности и возможность ее дальнейшего применения [1, л. 1].
Казалось бы, проблема национальной письменности стояла только у тех народов, которые ее ранее не имели. И, наоборот, вполне естественно, что она не должна была возникнуть у национальностей, имевших давнюю и даже древнюю письменную традицию. Тем более что в указанной резолюции особо обращалось внимание на то, что языки «национальностей экономически и культурно развитых со старой традицией письменности» (выделено нами. - В.А.), беспрепятственно могли использоваться во всей системе образования, вплоть до вузов [1, л. 1].
Однако при выборе языка делопроизводства в национальных районах, сельсоветах и культурных учреждениях дисперсных этносов власть руководствовалась в первую очередь не национальными, а идеологическими интересами. Это можно проследить на примере языковой проблемы, например, греческого (понтийские греки), армянского и горскоев-рейского населения Северного Кавказа.
В середине 20-х гг. руководство СевероКавказского края инициировало осуществление реформы правописания для понтийских греков. Проведение реформы мотивировалось тем, что «прежний язык» был очень сложен для трудящихся, поэтому рабоче-крестьянская власть проводила реформу греческого языка для того, чтобы грамота была доступна бед-
ным. «Старая орфография была столь сложна, что после трех лет учения многие не могли освоить правописание (а дети рабочих и крестьян не могли учиться больше)» [2, л. 1 - 4]. Один из партийных работников (Подгорный) утверждал, что «чем проще язык, тем лучше» [3].
Суть реформы правописания сводилась к созданию 20-буквенного алфавита без ряда гласных, согласных, а также без употребления диграфов, знаков придыхания и тонического ударения. Этот вариант разработал Костас Канонидис, автор ряда учебников для греческих школ («Книга для изучения языка в средней школе», «Грамматика греческого языка для начальной школы», «Грамматика понтийского языка») [4]. Из языка были удалены нечитаемые звуки. Исключались знаковые для греческого языка буквы «ита», «омега», «пси», «кси», «сигма». Таким образом предполагалось приблизить письменность к произношению понтийских греков. Одновременно предпринимались попытки убрать из языка многочисленные турецкие слова.
На первом Всесоюзном совещании по вопросам культурного строительства и просвещения среди греческого населения, работавшем в мае 1926 г. в Ростове-на-Дону, его участники приняли решение реформированную димотику [5] (в отличие от кафаревусы, принятой в Греции) превратить в официальный язык советских греков-понтийцев. На этом языке стали преподавать в греческих школах края, издавать газету «Коммунистис», вести делопроизводство в национальных сельсоветах, а затем и в Греческом районе на Кубани.
В феврале 1928 г. конференция греческих работников просвещения в Ростове подвела итоги внедрения реформы, которая должна была не только и не столько облегчить преодоление неграмотности, сколько изолировать советских греков от «буржуазной» Греции. Эту цель преследовал перевод греческой письменности на русскую графику. Решение встретило противодействие среди греческой общественности как в России, так и в Греции. Наибольшее возмущение реформа вызвала у греков, не получивших советское подданство и желавших выехать в Грецию. Они были не согласны изучать новый реформированный язык, так как на родине не смогут понимать своих соотечественников. Полностью провалилось проведение реформы в Абхазии. Активная агитация против реформы началась в
расположенном по соседству Сочинском районе. Греческое правительство дало указание своему послу изучить отношение понтийских греков к реформе. Находясь в Новороссийске, тот провел ряд встреч и информировал свое правительство о сложившейся ситуации. Греция выразила протест по поводу того, что греческое население Советской России насильно заставляли учить «искусственный» язык [2, л. 1 - 4].
В марте 1928 г. совещание секретарей партийных ячеек и избачей греческих населенных пунктов Черноморского округа обсудило ход реформы греческого языка. «Недостатки» в ее осуществлении объяснялись только тем, что она проводилась без существенной подготовки и без «широкой разъяснительной кампании», а противодействовали ей происки классовых врагов внутри страны и их покровители за границей. Выступавший на совещании с докладом секретарь окружного комитета ВКП(б) А.И. Подгорный отмечал, что «греческий посол, побывавший в Новороссийске, получал сведения только из источников, агрессивно настроенных к Советской власти, которые и сообщали ему, что учителя были подкуплены, и реформа была навязана греческому населению. Результатом этой информации, по сведениям окружкома, были протесты греческого правительства» [2, л. 1 - 4]. Партийный руководитель округа сообщал, что трудящиеся-греки всецело поддерживают реформу, а мнения оппонентов «вредны, и их надо искоренять» [2, л. 1 - 4]. Что касается находившихся в округе двенадцати тысяч ту-рецкоподданных греков, то предлагалось убедить их принять советское гражданство.
Принятые в Москве, Ростове-на-Дону и в округах решения по реформе греческого языка «обжалованию не подлежали». Все, кто возражал против ее проведения, особенно со второй половины 30-х гг., признавались агентами империализма и подвергались репрессиям.
В конце 30-х гг. руководство Азово-Черноморского края (13 сентября 1937 г. он был разделен на Краснодарский край и Ростовскую область) и Северо-Кавказского края по согласованию с Центром приступило к целенаправленному наступлению на национальные языки дисперсных этносов. В первую очередь это затронуло немецкое и греческое население. Установление на их исторической родине фашистского режима стало удобным
поводом для упразднения малых форм автономий, национальных издательств, прекращению использования национальных языков в учебных заведениях и других культурно-просветительных учреждениях.
Такое решение было вначале принято на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) от 24 января 1938 г. [6], а затем и в регионах. Бюро Краснодарского крайкома ВКП(б), признав вредным существование национальных педагогических училищ, приняло решение реорганизовать их в обычные - с обучением на русском языке. На краевом совещании по вопросу школьного строительства, состоявшемся 17 июля 1938 г., отмечалось, что постановление ЦК ВКП(б) о реорганизации училищ, диктовалось тем, что греческая и немецкая контрреволюционные организации вели подрывную деятельность именно в национальных учебных заведениях [7].
К счастью, наступление на национальные языки ограничилось народами, на исторической родине которых утвердились недружественные СССР режимы. Для армянского же и украинского населения Северного Кавказа, у которых за границей не было «буржуазной государственности», не требовалось возводить языковый барьер для недопущения влияния буржуазной пропаганды. И действительно в процессе осуществления политики «украинизации» без изменения использовался украинский язык, тем более на основе кириллицы.
Впрочем, языковой барьер у армян существовал между восточно- и западноармянским языками. Первый являлся официальным языком Советской Армении, а второй использовался в зарубежной диаспоре западными армянами, спасшимися от геноцида. К тому же древний армянский алфавит сохранился и не был по счастливому стечению обстоятельств заменен на кириллицу благодаря, как ни странно, Сталину. Будучи патриотом своей «малой родины» (вопреки некоторым утверждениям), он не мог, ликвидировав армянский алфавит, не поступить так же со своим родным, составленным Месропом Маштоцем.
В то же время проблема выбора официального языка для армянских национальных районов Северо-Кавказского края (Армянского в Майкопском округе и Мясниковского в Донском округе), 22 сельсоветов и культурно-просветительных учреждений все же возникла.
В качестве примера рассмотрим политику коренизации или национализации (перевод на родной язык школьного обучения и делопроизводства в органах власти) в Мясниковском районе. Основой для национализации района стало постановление Донского окружкома ВКП(б) (сентябрь 1926 г.). Мясниковскому райкому поручалось разработать план постепенного перехода всего района на армянский язык [8].
Однако возникли препятствия объективного и субъективного характера. Некоторые партийные руководители (Гадзиев и его окружение), рядясь в тогу «интернационализма», выступили против введения родного языка в делопроизводство, учреждения культуры и образования. Об этом сообщал в объемной информации инструктор ВЦИКа С.Ф. Моравский, который проверял в конце 1925 г. состояние работы среди национальных меньшинств на Северном Кавказе. Проверка осуществлялась в то время, когда уже начались работы по организации национального района на Дону. Моравский сообщал, что на учительской конференции армянских школ Дона родной язык «под давлением партийной ячейки... был признан некультурным, заслуживающим уничтожения, по соображениям интернационализма» [9, л. 40].
В результате тщательной проверки инспектор «убедился в том, что для населения, вопреки утверждениям партийной ячейки, родным является армянский язык. Оказывается, -писал он, - что по всем вопросам, в том числе и национальным, которые ставились на общем собрании Чалтырской ячейки РКП(б), секретарь (родственник секретаря Аксайского райкома Гадзиева В.А.) не дает никому свободно высказаться, и особенно по национальному вопросу. Бюро ячейки всем заткнуло рот. Дело дошло до того, что учителя, окончившие армянскую духовную семинарию и владеющие хорошо армянским языком, на собрании выступают с заявлением о незнании родного языка. Все же те, кто осмелился указать, что проводимый в школе метод преподавания вреден для детей, были уволены со службы» [9, л. 41 - 42].
Организация национального района позволила поставить в практическую плоскость вопрос о его национализации. Тем более что на первых порах во главе районных органов власти находились руководители (Апресян, Ги-
гоян), немало сделавшие для становления национального района. Однако возникли трудности и объективного характера. На первом же заседании организационного бюро Мясниковского района (4 января 1927 г.) указывалось, что основной причиной, сдерживавшей национализацию, стала проблема языка. Следовало сделать выбор между литературным (восточно-армянским) и нахичеванским диалектом. В мае 1927 г. руководство района для изучения возникшей проблемы определило состав «академической комиссии», куда вошли деятели науки, образования и другие работники из числа донских армян: Асланьян, Зограбьян, Луспарян, Согомонян, Пегливанян, Чобанян, Джалалян, Вштуни, Гигоян, Хара-зашьян, Заминьян, Девизов, Буданьян, Тер-Арутюньян [10]. Комиссии предстояло выбрать в качестве официального языка местный диалект или литературный язык. В ходе работы комиссии со стороны некоторых работников просвещения наметилось «сильное сопротивление» в плане отстаивания нахиче-ванского диалекта. Они ссылались при этом на поэта-классика Рафаэла Патканяна (1830 -1892), который создавал свои произведения на местном диалекте. «Почему бы язык Патка-няна, - убеждали они, - не сделать языком нашего района» [11].
Такая позиция не нашла поддержки у большинства. «Литературный армянский язык должен быть государственным в нашем районе» [11] - таково было мнение большинства.
Но неожиданно была предложена и другая «альтернатива». На заседании Донкома ВКП(б) 19 мая, где слушался вопрос о работе Мясниковского райкома, докладчик Заргарьян в угоду некоторым работникам из окружных органов власти высказал сомнение в целесообразности проведения национализации района. По его мнению, население на 75 % пользовалось искаженными русскими словами. Заргарьяну категорически возразил секретарь райкома Гигоян. «Правильно было бы обратное, - отметил он, - за 75 % армянских слов. И только 25 % искаженных русских, искаженных турецких слов. Служилый элемент у нас понимает русский язык лучше, чем армянский», однако «население на 75 % говорит на армянском языке». «Мы думаем, - заключил он, - арменизацию района нужно будет провести» [11]. На заседании Гигоян рассказал об итогах работы комиссии по языку. Ко-
миссия высказалась в пользу восточноармян-ского языка. Такое же решение было принято и в других местах проживания армянского населения Северного Кавказа.
В 1920-х гг. началась кампания перевода языков мусульманских народов Кавказа на латинский алфавит. Введение его вместо арабского должно было оторвать эти народы от их религиозных корней. Однако процесс затронул и некоторые немусульманские народы, в частности горских евреев, для которых родным являлся татский язык [12, 13]. Горские евреи, кроме северо-восточного Закавказья, проживали в селах и городах Дагестана, административных центрах северокавказских автономий.
В досоветский период они использовали древнееврейский алфавит. Для записи применялся не квадратный шрифт, а курсив, так называемый «шрифт Раши», или «багдадское письмо». После революции и вплоть до 1929 г., как и ашкеназские евреи, они перешли на квадратный еврейский шрифт.
Вопрос о замене древней письменности иврита на латиницу впервые возник в 1925 г., когда в Баку было принято официальное решение республиканских властей по примеру Турции перевести местный тюркский язык с арабской графики на латинский алфавит.
Уже в мае 1926 г. представители горскоев-рейских национальных секций на своем съезде в Нальчике высказались за замену еврейского алфавита латинским. Причем эта инициатива исходила от так называемого «Центрального Всесоюзного комитета по новому турецкому алфавиту», созданному в 1926 г. [14]. Сразу же после съезда выяснилось, что прозвучавшее в Нальчике мнение не является господствующим в горскоеврейской среде. В январе 1927 г. в Баку состоялось заседание татской секции Народной академии, где под влиянием республиканских властей вновь указывалось на необходимость замены еврейского алфавита латинским. Противникам предполагавшейся реформы там слово не предоставили. Их голос веско прозвучал в сентябре того же года в Москве, на совещании по культуре среди татов. Участникам его предстояло решить два основных вопроса.
Первый из них касался выбора диалекта, могущего стать единым официальным языком для культурно-просветительных учреждений и органов власти в местах компактного проживания горских евреев. Филолог Н. Аниси-
мов считал, что необходимо использовать все основные диалекты. Однако большинство участников совещания проголосовали в пользу дербентского диалекта, в котором, по их мнению, было больше всего слов, общих для всех диалектов. Вторым стал вопрос о письменности. Часть делегатов настаивала на необходимости латинизации. Н. Анисимов выступил категорически против этого предложения. Он считал, что ликвидация еврейского алфавита нанесет непоправимый удар по культуре народа. Его аргументы нашли понимание у большинства участников совещания. Было принято решение сохранить еврейские буквы. Кроме того, предлагалось огласовки заменить по примеру идиша - языка ашкеназ-ских евреев - гласными буквами.
Однако удовлетворение от достигнутой победы длилось недолго. Власти АзССР, озабоченные проблемой «конструирования» новой государственной нации, осуществляли политику ассимиляции национальных меньшинств. В этой связи считалось необходимым «перевести на латинский алфавит всех татов, без различия религии» [14, с. 367]. В 1928 г. в Баку состоялось заседание Совета по вопросам орфографии, на котором обсуждался еврейско-татский алфавит. Для принятия необходимого решения присутствовали только представители от гор-скоеврейского населения республики. Но и здесь разгорелась дискуссия, в результате которой было принято внешне компромиссное решение. С одной стороны, благодаря настойчивости педагога и писателя М. Рабиновича был оставлен еврейский шрифт. Но с другой стороны, в официальный протокол вписали, что еврейский шрифт оставлен временно, а в будущем он будет заменен латинским.
За короткое время инициаторы латинизации еврейско-татского языка провели массированную кампанию в Закавказье и на Северном Кавказе. Так, в Грозном один из активных сторонников латинизации литератор З. Худайнатов при содействии местных властей не только организовал Инициативный комитет по латинизации еврейско-татской письменности, но и стал издавать литературу с использованием соответствующего шрифта. Причем в газете «Серло», выходящей на чеченском языке, регулярно публиковались материалы на еврейско-татском языке с использованием латинского шрифта.
Временное состояние продолжалось меньше года. 25 апреля 1929 г. в Баку было проведено
заседание, на котором якобы «по просьбе горских евреев» Северного Кавказа и Азербайджана обсуждалась замена еврейского шрифта латинским. Несмотря на упорное сопротивление Н. Анисимова и его сторонников, было принято заранее запланированное решение о латинизации письменности горских евреев [14, 15].
Далее отстаивать алфавит иврита, связывавший горских евреев с ашкеназскими, было опасно. Их могли обвинить в принадлежности к клерикальным и другим «реакционным» кругам. Когда в 1939 г. язык горских евреев был переведен на кириллицу, никаких возражений уже не последовало. Наоборот, горские евреи стремились дать детям русское образование. Кириллица только облегчала этот языковый выбор. Инициатива о переходе на русскую графику теперь уже исходила от дагестанских властей [16], так как закон о переходе азербайджанского (тюркского) языка на кириллицу был принят годом позже. Причем в Конституции Дагестанской АССР (1938) татский язык был объявлен одним из десяти официальных языков республики. Русский алфавит и в настоящее время продолжает применяться для письменной фиксации еврейско-татского языка, однако число его носителей стремительно сокращается, и он из письменного превращается в бытовой.
С конца 30-х гг. в отношении национальных меньшинств политика центральных и региональных властей коренным образом изменилась. Был взят курс на тотальную ассимиляцию дисперсных этносов. Этнические и любые другие социальные различия, по мнению властей, выступали тормозом в деле строительства социализма. В связи с этим родной язык стал целенаправленно вытесняться за пределы органов местной власти и культурно-просветительных учреждений. Такая политика проводилась по отношению ко всем дисперсным народам.
Литература и примечания
1. Центр документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИКК). Ф. 8. Оп. 1. Д. 316.
Поступила в редакцию
2. Там же. Ф. 9. Оп. 1. Д. 874.
3. Игнатова М.И. Греческий и немецкий (Ван-новский) национальные районы Краснодарского края в 20 - 40-е гг. XX века: дис. ... канд. ист. наук. М., 2005. С. 137 - 138.
4. См.: Акопян В.З. Греки // Энциклопедия культур народов юга России. Ростов н/Д, 2005. Т. 1. С. 81 - 84.
5. Димотика - народная разговорная форма греческого языка, в противовес архаичной кафаревусе -искусственной разновидности греческого языка, являвшейся официальным письменным языком Греции (до 1976 г.). URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/ (дата обращения: 10.11.2012).
6. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 114. Д. 637. Л. 7, 45; Д. 639. Л. 6.
7. ЦДНИКК. Ф. 1774-А. Оп. 1 доп. Д. 2. Л. 157 -157об.
8. Государственный архив Ростовской области (ГАРО). Ф. 5. Оп. 1. Д. 54. Л. 71.
9. Российский Центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ). Ф. 17. Оп. 60. Д. 1042.
10. ГАРО. Ф. 73. Оп. 1. Д. 5. Л. 14.
11. Там же. Ф. 5. Оп. 1. Д. 120. Л. 133.
12. Татский язык (по мнению других - диалект персидского языка) относится к юго-западной подгруппе иранских языков индоевропейской семьи - название, принятое для обозначения группы диалектов горских евреев, татов-мусульман и та-тов-христиан, осознающих себя армянами. Некоторые исследователи считают эти диалекты самостоятельными языками. Язык горских евреев («джухури»), насыщенный лексикой, заимствованной из арамейского и древнееврейского языков, подразделялся на махачкалинско-нальчикский (кайтакский), дербентский и кубинский и варта-шенский диалекты.
13. См.: Грюнберг А.Л. Татский язык // Языки мира / РАН. Ин-т языкознания. М., 1997.
14. Горские евреи: История, этнография, культура / сост. и ред. В. Дымшиц; под общ. ред. И. Бегуна. М., 1999. С. 367 - 368.
15. Культура и письменность Востока. 1929. № 4/5.
16. Дагестанская правда. 1938. 15 февр.
19 ноября 2012 г.
