CC BY
213Проблема обеспечения кибербезопасности в Белоруссии, России и Украине Проблема обеспечения кибербезопасности в Белоруссии, России и Украине И.В. Декола, А.Д. Магомедова, Б.Э. Петрашко
Российский университет дружбы народов, Москва, Россия
Аннотация. На современном этапе своего развития человечество сталкивается не только с изменениями, связанными с глобализацией и научно-техническим прогрессом, но и с совершенно новыми вызовами и угрозами, которые несет в себе динамично развивающееся общество. Быстрое развитие цивилизации требует должного правового регулирования новых групп общественных отношений, которые до недавнего времени вообще не рассматривались как объекты правового регулирования. К новейшим сферам можно отнести ядерную энергетику, генные технологии, космос. Одной из таких составляющих общественной жизни также стало киберпространство, которое на протяжении последних десятилетий активно развивается, становясь неотъемлемой частью жизни общества. Стремительное развитие научных, информационных и коммуникационных технологий и постепенное превращение киберпро-странства в поле и инструмент противостояния привели к возникновению новых существенных проблем в сфере международной безопасности, одной из которых стала угроза кибер-терроризма. Данными факторами определена актуальность статьи. Авторами особо отмечаются несопоставимые темпы развития террористической деятельности в киберпространстве и противодействующему ей юридическому регулированию. В настоящей статье рассматривается проблема кибертерроризма в Республике Беларусь, Российской Федерации и Украине. Авторы исследуют правовое регулирование норм по противодействию терроризму в интернет-пространстве, осуществляемое посредством национальных законодательств, противодействие актам кибертерроризма в практике государств и методы борьбы с кибертеррори-стической деятельностью. При работе над исследованием авторами применены метод описательного линейного анализа, метод когнитивного картирования, а также метод системного анализа правовых документов.
Ключевые слова: кибербезопасность, кибертерроризм, киберпреступность, международный терроризм, контртерроризм, национальная безопасность, Российская Федерация, Украина, Республика Беларусь, национальное законодательство.
The problem of providing cybersecurity in Belarus, Russia and Ukraine I.V. Dekola, A.D. Magomedova, B.E. Petrashko
RUDN University, Moscow, Russia
Abstract. At the present stage of development, humanity is faced not only with changes of globalization and technological progress, but also with completely new challenges and threats posed by a dynamically developing society. The rapid development of civilization requires proper legal regulation of new groups of social relations, which until recently were not considered as objects of legal regulation at all. The newest sphere includes nuclear power, genetic technologies, and space. Cyberspace has also become one of these components of public life, which has been actively developing over the past decades, becoming an integral part of society's life. The rapid development of scientific, information and communication technologies and the gradual transformation of cyberspace into a field and instrument of confrontation have led to the emergence of new significant problems in the field of international security, one of which is the threat of cyberterrorism. These factors determine the relevance of the article. The authors emphasize the disparate pace of development of terrorist activities in cyberspace and the legal regulation that counteracts it. This article examines the problem of cyberterrorism in the Republic of Belarus, the Russian Federation and Ukraine. The authors study the legal regulation of norms on countering terrorism in the Internet, implemented through national legislation, the counteraction to acts of cyberterrorism in the practice of States and methods of combating cyberterrorism.
Keywords: cybersecurity, cyberterrorism, cybercrime, international terrorism, counterterrorism, national security, the Russian Federation, Ukraine, the Republic of Belarus, national legislation.
Основное отличие кибертерроризма от других угроз терроризма в XXI в. - его доступность и всеобъемлющий характер. Если рассматривать другие новые типы проявления терроризма, их объединяет технологическая недоступность, сложность, дороговизна. Предпринятые усилия могут оказаться недостаточными или даже тщетными [Бочарников 2018]. Для кибертерроризма наоборот, всеобщая компьютеризация, информатизация общественных процессов, переход большего количества информации в киберпространство становится преимуществом. Распространение террористической пропаганды не ограничивается ни регионом ни определенным кругом лиц, характеризуется мгновенными способами коммуникации, а также террористы посредством кибе-ратак могут получить доступ к различным базам данных как государственных, так и частных структур [Журавлев 2013]. Тем самым феномен кибертерроризма характеризуется своей многовекторностью, выраженным международным характером и представляет угрозу не только обществу, но и государственной безопасности стран мира.
Таким образом, по своему разрушительному потенциалу кибертерроризм является не меньшей угрозой безопасности, чем угрозы применения оружия массового уничтожения террористическими организациями [Косарев 2017]. Интернет сегодня используется террористами как один из главнейших инструментов для осуществления своей деятельности. Уникально, что интернет сегодня в полной мере может стать как объектом, так и субъектом действий террористического характера.
В своем отчете «Использование интернета в террористических целях» ООН выделяет несколько основных путей осуществления террористической деятельности посредством сети «Интернет»,1 среди них организация выделяет: пропаганду террористической идеологии, финансирование организаций и террористических акций, под-
1 United Nations Office on Drugs and Crime, The Use of Internet for Terrorist Purposes, in, The United Nations, Vienna, 2012
готовку террористов, планирование террористической деятельности, исполнение, а также кибератаки.
Несмотря на широкий спектр использования террористами интернета, глобальная сеть также предоставляет уникальные возможности для противодействия распространению террористической идеологии, пресечения террористических актов и сбора данных о террористической деятельности органами власти. Учитывая объемы информационных данных и необходимость их обработки повсеместно, необходимо укрепление международного сотрудничества в этой сфере.
Ключевым органом по противодействию терроризму в рамках ООН является Управление ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН), которое активно участвует в работе Целевой группы по осуществлению контртеррористических мероприятий, оказывает техническую и правовую помощь в целях борьбы с терроризмом. На базе УНП ООН ведется координация действий контртеррористической направленности, в том числе контрпропаганда, разработка благоприятных стратегий в борьбе с терроризмом и сбор разведывательной информации о террористической деятельности, в том числе в киберпространстве.
В результате деятельности управления, в 2006 г. была принята Контртеррористическая стратегия ООН, однако стоит отметить, что противодействие терроризму в кибер-пространстве является наименее разработанным направлением как на межгосударственном уровне, так и на национальном ввиду своих особенностей.
Учитывая территориальное расположение государств, рассматриваемых в статье, стоит отметить, что на постсоветском пространстве первой страной, утвердившей уголовную ответственность за террористические преступления в глобальной сети, стала Грузия [Буткевич 2019]. В статье 324.1 Уголовного Кодекса Грузии также дано определение киберпреступлениям террористического характера, а именно: противоправное завладение охраняемой законом компьютерной информацией, ее использо-
вание или угроза использования, создающее опасность наступления тяжких последствий, совершенное в целях устрашения населения или (и) воздействия на орган власти1. Важно отметить, что террористическими признаются киберпреступления непосредственно предполагавшие и/или повлекшие тяжкие и особо тяжкие последствия.
Говоря о роли СНГ в ужесточении правового регулирования контртеррористической деятельности в киберпространстве, следует отметить модельный закон СНГ «О борьбе с терроризмом»,2 в котором выделяется в отдельную главу Информационно-пропагандистское обеспечение борьбы с терроризмом. Однако не рассматривается использование информационных технологий в пресечении кибертерроризма, ни их разработка [Бочарников 2013].
С другой стороны, в рамках Антитеррористического центра СНГ реализуется комплекс мер по созданию концепции сотрудничества органов безопасности и спецслужб в сфере информационного противодействия терроризму и экстремизму. Предполагается создание единого правового поля стран СНГ по осуществлению контртеррористической деятельности в информационном поле [Тит-лов 2019].
В рамках данной концепции Антитеррористическим центром СНГ реализуется комплекс мер, направленных на создание единого правового поля в сфере информационного противодействия терроризму. В ОДКБ, в свою очередь отмечается, что информационное противодействие терроризму является одним из приоритетных направлений деятельности организации. Примечательна работа ОДКБ в сфере контрпропаганды терроризма, насилия, экстремизма и наркотических веществ [Титлов 2019]. Не исключено создание Совета по координации информационной политики, задачей которо-
1 Законодательный Вестник Грузии-ЗВГ, 41(48), 13/08/1999. Статья 3241. Кибертерроризм (25.07.2006 N3530) // URL: https://matsne.gov.ge/ru/document/view/16426?publicati on=212
2 Модельный закон о борьбе с терроризмом (новая редакция) Принят постановлением Межпарламент-
ской Ассамблеи государств - участников СНГ от 17 апреля 2004 г. N 23-5. // URL: http://docs.cntd.rn/document/901912313
го будет являться реализация целей и задач организации в контртеррористической деятельности в информационном пространстве, как в СМИ, так и в сети «Интернет». В 2014 г. на базе ОДКБ был создан Консультационный координационный центр ОДКБ по вопросам реагирования на компьютерные инциденты [Шхагапсоев 2018].
Акты кибертерроризма и
методы борьбы с киберпреступностью в Республике Беларусь
Для того, чтобы полноценно исследовать тему борьбы с кибертерроризмом в Республике Беларусь, в первую очередь необходимо дать определение кибертерро-ризму. Так, согласно «Концепции информационной безопасности Республики Беларусь» от 18 марта 2019 г. «кибертерроризм -атаки на информационные системы, несущие угрозу здоровью и жизни людей, а также способные спровоцировать нарушения функционирования критически важных объектов в целях оказания воздействия на принятие решений органами власти, либо воспрепятствования политической или иной общественной деятельности, либо устрашения населения, либо дестабилизации общественного порядка».3
Более того, в этом документе отмечается: «Деяния, причиняющие существенный вред правоохраняемым интересам в информационной сфере или создающие опасность его причинения, криминализируются в уголовном законе в соответствии с существующими мировыми подходами. Реализуются шаги по снижению угроз киберпреступно-сти, в том числе кибертерроризма, расследованию и пресечению действий вовлеченных в террористическую деятельность лиц, перекрытию каналов пропаганды терроризма, привлечения и вербовки сторонников, поощрения и провоцирования террористической активности, финансирования терроризма. Вводятся правовые режимы безопасности информации и информационных ресурсов, технические условия и политики безопасности. Осуществляется выявление и привлечение к установленной законом ответственности лиц, наносящих вред госу-
3 Концепция информационной безопасности Республики Беларусь 2019 г. // URL: http://pravo.by/ upload/docs/op/P219s0001_1553029200.pdf
дарственным информационным системам, обеспечивается государственная защита интересов граждан и организаций вне зависимости от форм собственности».1
В то же время других законодательных актов, которые регламентировали бы противодействие кибертерроризму - нет, что, на наш взгляд, объясняется подходом, избранным правительством Республики Беларусь. Согласно этому подходу кибертерроризм является продолжением терроризма, ввиду чего нормы, относящиеся к терроризму, могут быть применены и к кибертерроризму. В свою очередь, правовую основу борьбы с терроризмом составляют: Конституция Республики Беларусь, Уголовный кодекс Республики Беларусь, Закон Республики Беларусь «О борьбе с терроризмом», «Концепция борьбы с терроризмом в Республике Беларусь», локальные нормативные правовые акты и международные договоры Респубил-ки Беларусь.
Например, в Конституции Республики Беларусь в статье 10 отмечается, что «гражданину Республики Беларусь гарантируется защита и покровительство государства...»2; в Уголовном кодексе Республики Беларусь закреплены статьи 124 «Акт терроризма в отношении представителя иностранного государства или международной организации», 126 «Акт международного терроризма», 289 «Акт терроризма», 290 «Угроза совершения акта терроризма», 359 «Акт терроризма в отношении государственного или общественного деятеля», 361 «Призывы к действиям, направленным на причинение вреда национальной безопасности Республики Беларусь»3; в статье 9 Закона Республики Беларусь «О борьбе с терроризмом» указано, что сообщение гражданами государственным органам о ставших известными им сведениях о террористической деятельности является долгом каждого и поощ-
1 Концепция информационной безопасности Республики Беларусь 2019 г. // URL: http://pravo.by/ upload/docs/op/P219s0001_1553029200.pdf
2 Конституция Республики Беларусь 1994 г. // URL: http://pravo.by/pravovaya-informatsiya/normativnye-dokumenty/konstitutsiya-respubliki-belarus/
3 Уголовный кодекс Республики Беларусь 1999 г. // URL: http://www.pravo.by/document/?guid=3871&p0= Hk9900275
ряется государством4; в «Концепции борьбы с терроризмом в Республике Беларусь» одной из обозначенных целей является осуществление предупреждения, выявления, пресечения и минимизации последствий террористической деятельности5; государство активно участвует в международных универсальных договорах по противодействию терроризму («Конвенция о борьбе с захватом заложников», «Конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом», «Конвенция о борьбе с финансированием терроризма» и
др.).
Однако стоит отметить большое число актов кибертерроризма на территории Республики Беларусь, потребовавших немедленное реагирование со стороны правоохранительных органов. Так, начиная с 2019 г., практически каждый месяц поступали сообщения о минировании зданий по электронной почте.6 В период с 5 февраля 2019 г. по 9 мая 2020 г. было совершено 11 актов кибертерроризма - большинство из которых - сообщения о минировании аэропортов, торговых центров и других мест массового скопления людей.7 8 Ни в одном случае не было найдено взрывчатых веществ,9 однако, правоохранительными органами были предприняты все необходимые меры по обеспечению безопасности в кратчайшие сроки.10
Во всех 11 случаях было возбуждено уголовное дело по ч.1 ст.340 Уголовного кодекса Республики Беларусь «Заведомо
4 Закон Республики Беларусь «О борьбе с терроризмом» 2002 г. // URL: http://kgb.by/ru/zakon77-3/
5 Концепция борьбы с терроризмом в Республике Беларусь 2013 г. // URL: http://www.pravo.by/docu-ment/?guid=3871&p0=C21300658
6 Нашли ли «минеров», из-за которых эвакуировали вокзалы и торговые центры Минска? Ответ МВД. // URL: https ://people.onliner.by/2019/06/04/lzheminery
7 Неизвестные «заминировали» кассы «Белавиа» в Минске и Витебске. // URL: https ://news.tut.by/society/625137.html
8 ЧП в Минске: людей массово эвакуировали с железнодорожного и автобусного вокзалов, а также из Galileo и «Замка». // URL: https://people.onliner.by/2019/03/31/vokzal-5
9 Пять минских гостиниц, аэропорт и вокзалы областных центров получили сообщения о минировании. Опасных предметов не найдено. URL: https ://people.onliner.by/2019/08/19/gostinicy
10 В Минске и Витебске «заминировали» железнодорожные вокзалы и торговые центры. // URL: https://news.tut.by/accidents/683881 .html
ложное сообщение об опасности», а именно «заведомо ложное сообщение о готовящемся взрыве, поджоге или иных действиях, создающих опасность для жизни и здоровья людей, либо причинения ущерба в крупном размере, либо наступления иных тяжких последствий», что предусматривает наказание штрафом, или арестом, или ограничением свободы на срок до трех лет, или лишением свободы на срок до пяти лет, однако злоумышленников найти не удалось.1
Необходимо подчеркнуть, что такие информационные фейки влекут за собой негативные последствия: 1) ложное сообщение об опасности может спровоцировать панику; 2) существенные затраты человеческих, материальных и финансовых ресурсов; 3) причинение неудобств гражданам; 4) нарушение работы субъектов хозяйствования.
Помимо стандартного плана действий по реагированию на такие угрозы - отправление на заминированную территорию групп оперативного реагирования, осуществление эвакуации, оцепление здания и/или прилегающей территории и ограничение пешеходного и/или автомобильного движения, проверка полученной информации, в Республике Беларусь действует УР-ПСВТ МВД, которое условно наименуется Управление «К» МВД. Оно является самостоятельным и головным оперативно-розыскным подразделением, отвечающим за организацию борьбы с преступлениями против информационной безопасности, преступлениями в сфере высоких технологий,
^-преступлениями и киберпреступления-ми.2
Международное сотрудничество Управления «К» МВД Республики Беларусь по оперативному обмену информацией в рамках противодействия преступлениям в сфере информационных технологий осуществляется посредством международной сети национальных контактных пунктов, функционирующей под эгидой Римско-Лионской
1 Уголовный кодекс Республики Беларусь 1999 г. Указ. соч.
2Официальный Интернет-портал Министерства внутренних дел Республики Беларусь. История УРПСВТ. // URL: https://www.mvd.gov.by/ru/page/ upravlenie-po-raskrytiyu-prestuplemj-v-sfere-vysokih-tehnologij-upravlenie-k/istoriya-urpsvt
подгруппы «G8». Римско-Лионская группа -это рабочий орган «G8», который специализируется на проблематике противодействия терроризму и транснациональной организованной преступности. В настоящее время указанная международная сеть национальных контактных пунктов имеется в 58 странах мира, среди которых Россия, Украина, Германия, Великобритания, США, Испания, Швеция, Бразилия и др3
Это позволяет оперативно обмениваться информацией о готовящихся, совершаемых либо совершенных преступлениях в кибер-пространстве, а также запрашивать необходимую для проведения оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий техническую и иную информацию из аналогичных подразделений правоохранительных органов государств-участников информационного обмена4
По данным МВД, в стране за 8 месяцев 2019 г. зарегистрировано 5,753 преступления, связанных с IT-технологиями. За аналогичный период 2018 г. их было 2.861, 2016 г. — 1.633, 2015 г. — 1.5345
Несмотря на отсутствие специализированных правоохранительных органов по борьбе с кибертерроризмом и специальных методик, существует определенный план действий по борьбе с кибертерроризмом, однако проблема кибертерроризма лежит в общем направлении борьбы с киберпре-ступностью.
Статистика свидетельствует о том, что проблема киберпреступности с каждым годом привлекает к себе всё больше внимания и требует совершенствования существующих подходов для эффективного противодействия преступникам новой информационной эры, в то время как кибертерроризм -явление для Республики Беларусь принципиально новое, и на сегодняшний день опыт Беларуси показывает, что акты кибертерро-ризма в стране имеют одну и ту же форму.
Говорить о том, что никакой выстроенной и боеспособной системы противодействия кибертерроризму в Республике Беларусь не существует будет в корне неправильным, однако наличие двух элементов: а)
3Там же.
4Там же.
5 Там же.
отсутствие трагического опыта; и б) существующие технические препятствия, понижает эффективность такого противодействия до определенной степени, что, разумеется, связано с новизной явления кибер-терроризма в современном мире и технологическим прогрессом человеческой цивилизации.
Правовое обеспечение
контртеррористической деятельности в киберпространстве на примере Российской Федерации.
Говоря о методах Российской Федерации в противодействии терроризму, то на сегодняшний день принят Федеральный закон № 35-Ф3 «О противодействии терроризму», от 6 марта 2006 г.1 Закон не только не предполагает пресечение террористической деятельности в интернет пространстве, но и говорит о правовом регулировании контртеррористической операции, что не предполагает предупредительных мер [Бо-чарников 2013]. В этом заключается существенная уязвимость российского правового обеспечения контртеррористической деятельности в интернет пространстве. Однако в концепции противодействия терроризму в Российской Федерации 2009 г. говорится о «противодействии распространению идеологии терроризма путем обеспечения защиты единого информационного пространства Российской Федерации и совершенствовании системы информационного противодействия терроризму»,2 что говорит о намерении российского руководства совершенствовать методы предупреждения террористической деятельности в киберпростран-стве.
Уголовный кодекс Российской Федерации, а именно Глава 283 посвященная во-
1 Федеральный закон «О противодействии терроризму» от 06.03.2006 г. № 35-Ф3 (с изм. и доп.). Ст. 11. // URL: http://www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_58840/
2 Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации. утв. Президентом РФ 05.10.2009 Ст. 5. // URL: http://www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_92779/
3 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-Ф3 (ред. от 07.04.2020) (с изм. и доп., вступ. в силу с 12.04.2020). Ст. 271-274 // URL: http ://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_ 106
99/
просам ответственности за преступления в сфере компьютерной информации, рассматривает преступления в киберпространстве только в качестве уголовных преступлений, не рассматривая их причастность к терроризму. Определения кибертерроризму в российском правовом регулировании не дается, что также усложняет контртеррористическую деятельность [Капитонова 2015]. Статья 205 УК РФ, посвященная терроризму, не рассматривает киберпространство как субъект террористической деятельности. Отмечается только уголовная ответственность за призывы к террористическим действиям посредством средств массовой информации в сети «Интернет», деяния, совершенные с использованием СМИ или оправдание террористической деятельности. 4 Россия также не является участником Будапештской Конвенции Совета Европы о киберпреступно-сти, призванной урегулировать уголовно-процессуальное взаимодействие стран и содержащей ряд полномочий и процедур по борьбе с киберпреступностью.5 Во многом это вызвано расхождениями в понятийном аппарате о терроризме и невозможностью уступок в некоторых принципиальных вопросах характеристики террористических действий и организаций [Бочарников 2013].
Примечательно, что для обеспечения безопасности в интернет-пространстве, представителем Национального антитеррористического комитета РФ предлагалось «вытеснение экстремистского информационного контента и его замена позитивной информацией»6 подобная деятельность предусматривалась в случае признания судом веб-ресурса террористическим или экстремистским. На практике такой подход реализуется сегодня блокировкой веб-ресурсов террористических группировок провайдерами на территории РФ. Однако, «силовой подход», как показал мировой
4 Там же.
5 Draft Convention on Cyber-crime and Explanatory memorandum related thereto: final activity report
6 Выступление первого заместителя руководителя аппарата Национального антитеррористического комитета на научной конференции в МГУ им. М. В. Ломоносова. // URL: http://nac.gov.ru/publikacii/vystupleniya-i-intervyu/ilin-ep-sistema-protivodeystviya-ideologii.html
опыт, не является эффективным в пресечении террористической деятельности, так как не затрагивает работу с группами риска и не занимается работой с причинами возникновения террористических настроений [Ефимова, Хомяков, Костин 2017].
Тем не менее, на заседании Совета Безопасности РФ в 2017 году, президент Владимир Путин выразил мнение, что важным фактором «обеспечения суверенитета, обороноспособности, безопасности государства, эффективного развития экономики, социальной сферы, государственного управления», в первую очередь является защищенность и устойчивая работа информационных систем, средств коммуникации и связи. 1 Тем самым, безопасность в интернете прямо влияет на жизнь общества.
Стоит также отметить схожесть российского уголовного законодательства с принятыми в СНГ нормами по кибертерроризму: в России регулируется только деятельность СМИ по содействию в борьбе с терроризмом; не регламентируются контртеррористические нормы. Также, в законах не говорится о создании специальных подразделений по пресечению террористической деятельности и/или пропаганды в российском сегменте интернета [Бочарников 2013].
Дополнительно стоит отметить шаг российского правительства предпринятый в 2016 г. с принятием Федерального закона от 06.07.2016 № 374-Ф3 «О внесении изменений в Федеральный закон "О противодействии терроризму" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности». Вышеупомянутый закон должен отрегулировать контртеррористическую деятельность в интернет пространстве, фактически предоставляя информацию о частной жизни граждан спецслужбам. Согласно данному закону, предполагается выявление террористической угрозы на ранней стадии, однако некоторые отмечаются серьезные противоречия в некоторых положениях закона конституции РФ, что повлекло за собой протестные настрое-
1 Путин В. В. О защите информационной инфраструктуры государства и мерах по её развитию // URL: http://www.scrf.gov.ru/council/session/2301/
ния после выдвижения данного законопроекта на рассмотрение [Петрищева, Лемай-кина 2017].
Зарубежный опыт информационного противодействия терроризму несколько отличается от российского. В мировой практике Россия стала не первой страной, принявшей подобный законопроект. Сегодня в кодексах многих европейских государств, в том числе Германии, Великобритании, Франции, Испании и др. закреплены положения, касающиеся терроризма в сетевом пространстве. [Тигранян 2018] Стоит отметить, что во время принятия данных законов в западных государствах также была высокая протестная активность в связи с нарушениями прав человека, которые косвенно предполагают законы о деятельности г. в киберпространстве. Так, в 2001 г. американский «Акт о патриотизме» вызвал бурную общественную реакцию, однако из-за теракта 11 сентября в США, исследователями отмечалось, что ради обеспечения своей безопасности люди готовы на нарушение государством их прав и свобод [Романовская 2017].
Анализируя данные по Российской Федерации в сфере противодействия кибертер-роризму, необходимо отметить усиливающуюся роль информационных технологий, влекущих за собой многостороннее развитие деструктивных сил. Сегодня для многих террористических группировок характерно ведение деятельности на различных веб-платформах. Учитывая темпы глобализации и темпы научно-технического развития, чрезвычайно важной является подстройка действенных механизмов взаимоотношений всех участников политических процессов, выравнивание баланса взаимоотношений. Кибертерроризм, несомненно, нуждается в пристальном внимании политических деятелей, и в установлении соответствующей ответственности за его применение.
В соответствии с данными целями необходимо уделить внимание новым нормам и принципам современной мировой политики. Во многих странах в настоящее время уже созданы или находятся на стадии претворения в жизнь различные программы по противодействию террористической деятельности в киберпространстве. Россия также вхо-
дит в их число, однако стоит отметить несопоставимые темпы развития террористической деятельности в киберпространстве и противодействующему ей юридическому регулированию. Несвоевременное реагирование может повлечь информационный кризис и развитие деструктивных настроений в различных регионах мира. России необходимо наладить и усовершенствовать политику в области противодействия киберпре-ступности. При унификации Российского и зарубежного законодательств возможна более слаженная координация спецслужб и более продуктивная контртеррористическая деятельность, которая позволит повысить уровень безопасности как в интернете, так и на территории государств мира.
Кибертерроризм как фактор угрозы национальной безопасности Украины.
Украина, как и ее соседи, не осталась в стороне от прогрессивных преступных действий и претерпела несколько довольно мощных актов нападения на важные объекты инфраструктуры.
16 ноября 2001 г. произошло серьезное заражение компьютерной сети «Укртеле-ком» вирусом «Nimda», который серьезным образом повлиял на работоспособность вычислительной сети Генеральной дирекции ОАО «Укртелеком». Как следствие, это вызвало временное отключение компьютеров от Интернета, а также вывело из строя систему корпоративно-электронной почты. По предварительным подсчетам, убытки от атаки составили более 1 млн. грн. [Дворников, Козонова, Бацазова, Толасова 2017].
Состояние защищенности украинского киберпространства резко ухудшилось после событий 2014 г. В 2014 г. Украина заняла 5 место в рейтинге стран, на которые осуществляются кибератаки. Такие результаты исследования киберугроз, проведенного специалистами «Kaspersky Lab» в третьем квартале 2014 г. Однако, по данным американской компании, за апрель 2015 г. Украина и США возглавили список жертв шпионских кибератак. По их расчетам, в публичном секторе в 2015 г. было произведено 120
атак, в 40% случаев жертвами стали Украина и США1.
25 декабря 2015 г. оператор электрических сетей «Прикарпатьеоблэнерго» сообщил о необычной аварии, которая на несколько часов обесточила почти десять районов области. Было отключено около 30 подстанций, около 230 тысяч жителей оставались без света в течение нескольких часов. В то же время синхронным атакам подверглись «Черновцыоблэнерго» и «Киевобл-энерго», но с меньшими последствиями [Гнатюк 2017]. Известная международная компания ESET, которая занимается кибер-безопасностью, сообщила, что авария на «Прикарпатьеоблэнерго» стала результатом внешней хакерской атаки. В официальном заявлении со ссылкой на собственное расследование указывается, что атака стала частью глобальной хакерской деятельности против предприятий Украины и Польши. Специалисты ESET утверждают, что злоумышленники использовали вирус-троян Black Energy, который запустил специальную программу KillDisk, не позволяющую загружаться компьютерам2.
Однако наиболее массовой стала кибе-ратака с использованием вируса, который сначала был назван «Petya.A» (позже -«NotPetya») 27 июня 2017 г. Вирус атаковал компьютерные системы сотен государственных учреждений, предприятий и организаций. Вирус нарушил работу многочисленных украинских государственных и частных предприятий, в частности аэропорта «Борисполь», «Укртелекома», ЧАЭС, Украинской железной дороги и других, а также Кабинета министров и ряда СМИ. СБУ заявила о причастности к атаке российских спецслужб [Амелин 2018].
Также в Украине действуют некоторые киберорганизации. Хакерская группа «Ки-берБеркут» осуществляет хакерские атаки, в
1Укра1на та США стали першими у списку жертв шбе ратак 2015 р. // URL: http://24tv.ua/ukrayina/ ukrayina_ta_ssha_stali_pershimi_u_spisku_zhertv_kiber atak/n565572.
2 Юм Зеттер, Wired (17 березня 2016). Хакерська атака Роси на укранську енергосистему: як це було : // URL:
http://texty.org.ua/pg/article/newsmaker/read/66125/Hak erska_ataka_Rosiji_na_ukrajinsku_jenergosystemu_jak
основном на сайты государственных и общественных организаций Украины. Кто руководит организацией — неизвестно. Американский специалист по компьютерной безопасности Дж. Карр считает, что это группа пророссийских «хактивистов». Группа официально объявила свои цели: борьба с неофашизмом, национализмом и произволом власти в Украине. Именно «Ки-берберкут» взял на себя ответственность за нарушения работы системы электронного подсчета голосов на парламентских выборах 2014 г. Кроме того, на счету хакерской организации такие кибератаки, как опубликование переписки народных депутатов, блокировка телефонов сотовой связи членов правительства Украины, временное блокирование работы сайтов МВД Украины и Генеральной прокуратуры Украины, временное блокирование работы сайтов телеканалов «Интер» и «1+1»1.
Другой активной хакерской организацией, осуществляющей кибератаки на Украину, является «Анонимус» - современная свободно организованная группа «хактиви-стов». Термин появился в 2003 г. как концепция множества онлайн- и оффлайн-сообществ пользователей, что представляют собой анархический цифровой мировой ум. Большое количество кибератак организация осуществила в отношении Украины. Самые известные киберзломы: взлом электронной почты МИД Украины, взлом серверов украинской таможни, взлом электронной почты депутатов и тому подобное2.
Учитывая, что кибератаки значительно участились, украинская власть решила усилить механизмы защиты компьютерных систем. 15 марта 2016 г. Президент Украины Петр Алексеевич Порошенко издал Указ о введении в действие решения Совета национальной безопасности и обороны Украины «О Стратегии кибербезопасности Украи-ны»3 от 27.01.2016 г.
1 Костюк I. Украша в фокус шбератак. // URL: https://scienceukraine.com/sciblogs/ukraina-v-fokusi-kiberatak
2 Там же.
3 Про ршення Ради нащонально! безпеки i оборони
Украши ввд 27 ачня 2016 року «Про Стратегш кiбербезпеки Украши» Указ ПрезидентаУкраши № 96/2016 вiд 15.03.2016 р. // URL: https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/96/2016
В Украине стартовал этап практического воплощения на государственном уровне технологий кибербезопасности. В Законе Украины «О национальной безопасности Украины»4 акцентируется внимание на необходимости борьбы с терроризмом [Би-ленчук 2016]. В рамках этого вопроса большое внимание уделено кибербезопасности. Определены основы и принципы национальной безопасности и обороны и подчеркнуто: «Стратегия кибербезопасности Украины - документ долгосрочного планирования, определяющий угрозы кибербез-опасности Украины, приоритеты и направления обеспечения кибербезопасности Украины с целью создания условий для безопасного функционирования киберпро-странства, его использования в интересах лица, общества и государства». Статья 31 «Стратегия кибербезопасности Украины» является документом долгосрочного планирования, в котором определяются:
• приоритетные направления, концептуальные подходы к формированию и реализации государственной политики безопасного функционирования киберпространства, его использование в интересах лица, общества и государства,
• имеющиеся и потенциальные киберу-грозы жизненно важным интересам человека и гражданина, общества и государства в киберпространстве,
• приоритеты национальных интересов Украины в сфере кибербезопасности,
• повышение эффективности основных субъектов обеспечения кибербезопасности, прежде всего субъектов сектора безопасности и обороны, в выполнении задач в кибер-пространстве, а также потребности бюджетного финансирования, достаточные для достижения определенных целей и решения предусмотренных задач, и основные направления использования финансовых ресурсов.
Реализация Стратегии кибербезопасно-сти Украины осуществляется на основе национальной обороны, безопасности, экономического, интеллектуального потенциала с использованием механизмов государ-
4 Закон Украши «Про нацюнальну безпеку Украши» на сайп Верховно! Ради Украши // URL: https ://zakon. rada. gov.ua/laws/show/2469-19
ственно-частного партнерства, а также с международной консультативной, финансовой, материально-технической помощью.
Закон Украины «Об основных принципах обеспечения кибербезопасности Украины», который вступил в силу 9 мая 2018 г., дает следующее определение кибербезопас-ности: «Кибербезопасность — защищенность жизненно важных интересов человека и гражданина, общества и государства при использовании киберпространства, с помощью которой обеспечиваются устойчивое развитие информационного общества и цифровой коммуникационной среды, своевременное выявление, предотвращение и нейтрализация реальных и потенциальных угроз национальной безопасности Украины в киберпространстве» 1.
Законом о кибербезопасности впервые устанавливается значительное количество понятий, которые являются новыми для правового поля Украины, а именно:
- кибербезопасность;
- киберугроза;
- киберпространство;
- киберинцидент;
- кибершпионаж;
- кибертерроризм;
и другие понятия, требующие дальнейшего согласования с действующими законами и разграничения со смежными поняти-ями2.
Киберпреступность определяется как преступление, в котором компьютер является объектом преступления (хакерство, фи-шинг, спам) или используется как инструмент для совершения преступления (детская порнография, преступления на почве ненависти).
Согласно исследованию «Глобального индекса кибербезопасности» (Global Security Index), которое ежегодно проводится Международным союзом электросвязи (ITU), в
1 Закон Украши «Про основш засади забезпечення шбербезпеки Укра1ни» № 2469-VIII ввд 21.06.2018, ВВР, 2018, № 31, ст.241 // URL: https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/2163-19
2 Про ршення Ради нацюнально! безпеки i оборони Украши ввд 27 ачня 2016 року «Про Стратегш шбербезпеки Украши» Указ ПрезидентаУкраши № 96/2016 вад 15.03.2016 р. // URL: https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/96/2016
2017 г. Украина заняла 59 место в рейтинге из 193 возможных. Следует отметить, что уровень кибербезопасности государств -респондентов оценивался по пяти основным показателям:
• Legal (законодательная база);
• Technical (технологическая база);
• Organization (методологическая база);
• Capacity Building (наращивание потенциала);
• Cooperation (развитие взаимодействия)
[Биленчук 2018].
Из перечисленных выше показателей в Украине в «зеленой зоне» оказались только «Legal» и «Cooperation». Самые низкие показатели фактически связаны с практической плоскостью. Очевидно, что Украине сегодня не хватает как высоких технологий, так и надлежащих мировых стандартов и методологий по кибербезопасности. Сегодня фактически отсутствует имплементация реальных мер киберзащиты в 1Т -инфраструктурах, слабый процесс обучения и повышения осведомленности в вопросах кибербезопасности.
Для Украины в сфере кибербезопасно-сти существуют две основные проблемы: внутренняя и внешняя:
а) внутренняя проблема заключается в том, что коммерческие структуры и физические лица не знакомы с киберпроблемами. Прежде всего нужно работать над взаимодействием между силовыми структурами и теми коммерческими организациями, которые могут обеспечить этот сервис по преодолению проблем при атаках, хаках и т.д. Кроме того, должны быть реформы в сфере образования для достаточной информационной профессиональной грамотности выпускников вузов. Очевидно, что специалисты по кибербезопасности смогут объяснять необходимость киберзащиты, и соответственно будут развивать услуги по кибер-безопасности. Считаю, что наличие таких специалистов необходимо для защиты государственных объектов, государственной тайны, в связи с низким уровнем внедрения инновационных технологий в сферу защиты информации государственной важности;
б) если вести речь о внешней политике, то защита государственных объектов и государственной тайны также должна поддер-
живаться из информационных основополагающих положений. Безусловно, существует очень хорошая научная школа СБУ и т.д. Но надо обратить внимание на то, что существует техническое несовершенство на предприятиях, а технологии, как известно, постоянно развиваются. В этой сфере тоже нужны постоянные обновления.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что кибертерроризм является политическим феноменом, который следует рассматривать в двух аспектах:
1. Вмешательство во внутренние дела государства с целью подрыва репутации эффективной деятельности государственных органов и существования правопорядка;
2. Провокация напряженности в отношениях между государствами с целью разжигания международных конфликтов.
В настоящее время Беларусь, Россия и Украина ощущают крайнюю необходимость
во всесторонней правовой регламентации противодействия кибертерроризму: каждая из стран занимается созданием нормативных актов, где закреплено понятие данного преступления, и определены основные механизмы предупреждения ликвидации последствий кибератак.
Наиболее эффективным в данном случае представляется сотрудничество государств в рамках деятельности универсальных и региональных международных организаций, таких как ООН, Совет Европы, ЕС, СНГ и ОДКБ.
Также, представляется целесообразным развивать сотрудничество между конкретными государствами, имеющими конфликтные ситуации в информационной сфере, посредством создания международных договоров и разработки отдельных механизмов противодействия кибертерроризму.
Библиографический список
Амелгн О. Злочини у сферi шформацшних вщносин в мiжнародноправових актах / Олександр Амелш. // Науковий часопис Нацюнально'1 академп прокуратури Украши. — 2018. — №2. — С. 1—9.
Бгленчук П.Д. Електронна цившзащя: шновацшне майбутне Украши: монографiя / П.Д. Бшенчук, М.М. Близнюк, О.Л. Кобилянський, М.1. Малiй, Ю.О. Пiлюков, О.В. Соболев; за заг. ред. П.Д. Бшенчука. — К.: УкрДГР1, 2018. — 284 с.
Бгленчук П.Д. Розвиток ядерно'1 кримшалютики для протидп мiжнародному тероризму / П.Д. Бiленчук, Т.В. Обiход //Сучаснi правовi системи св^у в умовах глобалiзацiï: реалп та пер-спективи: матерiали мiжнародноï наук. — практ. Конференцп (м. Кшв, 11-12 березня 2016 р.). — К.: Центр правових наукових дослщжень, 2016. — С. 128—130.
Бочарников И.В. Глобализация террористической угрозы в современном мире // Наука. Общество. Оборона. 2018. №4 (17)
Бочарников И.В. Информационное противодействие терроризму в современных условиях // Проблемы безопасности. 2013. №3. С. 25-37.
Буткевич С.А. Экстремизм и терроризм в киберпространстве: выявление, нейтрализация и предупреждение // Вестник КРУ МВД России. 2018. №1 (39). С. 17-22.
Гнатюк С.О. Юбертероризм: iсторiя розвитку, сучасш тенденцп та контрзаходи / С. О. Гна-тюк // Ukrainian Scientific Journal of Information Security, 2017. — Vol. 19/ — Issue —2.
Дворников В.С., Козонова И.В., Бацазова А.3., Толасова 3.М. Терроризм и биотерроризм. Тактика и стратегия / / Современные наукоемкие технологии. — 2005. — № 4 — С. 72 —74.
Ефимова А.Б., Хомяков А.Д., Костин К.Л. Информационные технологии против идеологии терроризма // Наука и военная безопасность. 2017. № 2. С. 136-139.
Журавлев Д.А. Международный терроризм в сетевом измерении мировой политики // Вестник РГГУ. Серия: Политология. История. Международные отношения. 2013. № 21 (122). с. 59-73.
Капитонова Е.А. Особенности кибертерроризма как новой разновидности террористического акта // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. - 2015. - № 2 (34). - С. 29-41.
Косарев М.Н. О совершенствовании правовых мер борьбы с новыми угрозами терроризма //
Вестник Уральского юридического института МВД России. 2017. №3. с. 42-45. Петрищева Е.Н., Лемайкина С В. Правовые аспекты государственного регулирования Рунета
// Юристъ - Правоведъ. 2017. №3 (82) С. 177-183. Романовская О.В. Акт о патриотизме: ограничения права на неприкосновенность частной жизни в США в целях противодействия терроризму // Наука. Общество. Государство. 2017. №2 (18). С. 10-16.
Сидненко Г.Ф. Информационное противодействие терроризму: политологический аспект /
Г.Ф. Сидненко, - М.: Изд-во Триумф, Лучшие книги, 2019. - 220 с. Тигранян Е.А. "Антитеррористический пакет" Яровой: реакция российских и зарубежных изданий // Научные ведомости БелГУ. Серия: Гуманитарные науки. 2018. №1. С. 102-112. Шхагапсоев З.Л., Бураева Л.А. Об актуальных вопросах международного сотрудничества в противодействии проявлениям экстремизма и терроризма в Интернет-пространстве // Пробелы в российском законодательстве. 2018. №5. С. 251-254.
Сведения об авторах: Декола Илья Вячеславович - магистр в области международных отношений, РУДН (e-mail: [email protected]), Магомедова Алина Джахангировна -магистр в области международных отношений, РУДН (e-mail: [email protected]), Пет-рашко Богдан Эдмундович - магистр в области международных отношений, РУДН (email: [email protected]).
References
Amelin O. Crimes in the sphere of information relations in international legal acts / Alexander Ame-lin. // Scientific journal of the National Academy of Prosecutor's office of Ukraine. — 2018. — №2. — Pp. 1—9.
Bilenchuk P.D. Electronic civilization: innovative future of Ukraine: monograph / P.D. Bilenchuk, MM. Bliznyuk, O.L. Kobylyansky, M.I. Maloy, Yu.A. Pilyukov, O.V. Sobolev; for the total ed. of P.D. Bilenchuk. — K.: Ukrggri, 2018. — 284 p. Bilenchuk P.D. Development of nuclear criminalistics for countering international terrorism / P. D. Bilenchuk, T. V. Obihod //Modern legal systems of the world in the context of globalization: realities and prospects: materials of international sci-entific practice. Conferences (Kiev, March 11-12, 2016). — K.: Center for legal research, 2016. - P. 128-130 Bocharnikov I.V. The globalization of the terrorist threat in the modern world // Science. Society. Defense. 2018. №4 (17)
Bocharnikov I.V. Information countermeasures against terrorism in today's conditions information
counterterrorism in modern conditions // Security Problems. 2013. №3. P. 25-37. Butkevich S.A. Extremism and terrorism in cyberspace: detection, neutralization and prevention //
Bulletin of the KRU of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2018. No1 (39). P. 17-22. Dvornikov V.S., Kozonova I.V., Batsazova A.3., Tolasova 3.M. Terrorism and bioterrorism. Tactics
and strategy / / Modern science-intensive technologies. — 2005. — No. 4 — P. 72 -74. Efimova A.B., Khomyakov A.D., Kostin K.L. Information technologies against ideology of terrorism
// Science and Military Security. 2017. No. 2. P. 136-139. Gnatyuk S.O. Cyberterorism: the history of development, modern trends and countermeasures / S.
O. Gnatyuk // Ukrainian scientific journal of information security, 2017. — Vol. 19 / issue 2. Kapitonova E.A. Features of cyberterrorism as a new type of terrorist attacks // Law University proceedings. Volga region. Social Sciences. - 2015. - No. 2 (34). - p. 29-41. Kosarev M.N. On the improvement of legal measures to combat the new threats of terrorism // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russian Federation. 2017. №3. P. 42-45.
Petrishcheva E.N., Lemaykina S.V. Legal aspects of state regulation of the russian internet // Yurist-
Pravoved. 2017. No3 (82) P. 177-183. Romanovskaya O.V. The Patriotic Act: restrictions on the right to privacy in the United States in order to counter terrorism // Science. Society. State. 2017. - Vol 5. - №2 (18). P. 10-16.
Shkhagapsoyev Z.L., Buraeva L.A. On topical issues of international cooperation in counteraction to extremism and terrorism manifestations in the Internet-space // Gaps in Russian legislation. 2018. No5. P. 251-254
Sidnenko G.F. Informational counteraction to terrorism: political science aspect. - M.: Triumph
Publishing House, Best Books, 2019. — 220p. Tigranyan E.A. "Yarovaya package" of anti-terrorist amendments: the reaction of russian and foreign editions // Belgorod State University Scientific bulletin. Series: Humanities. 2018. No. 1. P. 102-112.
Zhuravlev D.A. International Terrorism in the Networking of World Politics // Bulletin of the Russian State University for the Humanities. Series: Political Science. Story. International relations. 2013. No. 21 (122). p. 59-73.
About the authors: Dekola Ilya Viacheslavovich- Master of International Relations of the Department of Theory and History of International Relations of RUDN University (e-mail: [email protected]), Magomedova Alina Dzakhangirovna - Master of International Relations of the Department of Theory and History of International Relations of RUDN University (e-mail: [email protected]). Petrashko Bogdan Edmundovich - Master of International Relations of the Department of Theory and History of International Relations of RUDN University (e-mail: [email protected]).
