CC BY
138
путей к истине через крайности (преступление -святость). Это такое яркое и многоцветное художественное полотно, на котором нашли отражение не только достижения предшествующих литературных эпох и их современная интерпретация, но и зародились новые тенденции мировой литературы. М. Бахтин писал: «Жизнь жанра заключается в его постоянных возрождениях и обновлениях в оригинальных произведениях» [17]. Можно с уверенностью сказать, что роман «Эликсиры сатаны» и есть одно из тех самых оригинальных произведений, в котором жанр романа нашёл свою новую, неповторимую жизненную форму.
Примечания
1. Гофман Э. Т. А. Эликсиры сатаны. М.: Республика, 1992. C. 252.
2. Грешных В. И. Мистерия духа: художественная проза немецких романтиков. Калининград, 2001. С. 83.
3. Чавчанидзе Д. Романтический роман Гофмана // Художественный мир Гофмана. М.: Наука, 1982. С. 47.
4. Там же. С. 79.
5. Шлегель Ф. Собр соч.: в 2 т. Т. 1. М.: Наука. 1983. С. 284.
6. Hoffman E. T. A. Die Elixiere des Teufels. Leihzig, 1987.
7. Гинзбург Л. Я. О психологической прозе. М.: INTRADA, 1999. С. 118.
8. Гофман Э. Т. А. Указ. соч. С. 252.
9. Левинтон А. Г. Роман Гофмана «Эликсиры сатаны» // Э. Т. А. Гофман. «Эликсиры сатаны». Л.: Наука, 1984. С. 242.
10. Гофман Э. Т. А. Указ. соч. С. 170.
11. Там же. С. 189.
12. Там же. С. 191.
13. Там же. С. 69.
14. Левинтон А. Г. Указ. соч. С. 198.
15. Бахтин M. M. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Сов. Россия, 1979. С. 254.
16. Э. Т. А. Гофман. Жизнь и творчество. Письма, высказывания, документы / сост., автор предисл., пос-лесл. и вступ. текстов К. Гюнцель. М.: Радуга, 1987. С. 221-222.
17. Бахтин M. M. Указ. соч. С. 164.
УДК 821.111-2
О. М. Валова
ПРОБЛЕМА НИГИЛИЗМА И ГУМАНИСТИЧЕСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ ПЬЕСЫ О. УАЙЛЬДА «ВЕРА, ИЛИ НИГИЛИСТЫ»
Статья представляет новый взгляд на проблематику и художественную структуру пьесы О. Уайльда «Вера, или Нигилисты». В произведении, созданном на российском материале, драматург размышляет о путях развития европейской жизни конца XIX в., о выборе, перед которым стоят его современники: «Vera, or the Nihilists».
The article presents a new view on the problem and structure of Wilde's "Vera, or the Nihilists". The play based on Russian material reflects the ways of European life at the end of XIX century and the choice which Wilde's contemporaries faced: "Vera, or the Nihilists".
Ключевые слова: «Vera», «nihil», проблема выбора, конфликт.
Keywords: "Vera", "nihil", the problem of choice, conflict.
«Вера, или Нигилисты» (1880), первая пьеса блистательного драматурга, - интересное явление в творческом наследии О. Уайльда. Действие произведения разворачивается в России, поэтому именно отечественные литературоведы так много писали об этой пьесе, пытаясь найти ответы на актуальные вопросы: почему английский писатель заинтересовался «русской» темой, какие идеи он стремился выразить, что представляют собой уайльдовские нигилисты. Среди работ зарубежных исследователей наиболее полной и обстоятельной является монография Алана Берда, в которой он дает достаточно подробный анализ «Веры» и пишет, что пьеса открывает нам серьезного Уайльда, автора «Души человека при социализме» и Уайльда-гуманиста [1]. Литературоведы неизменно указывали на противоречия, неправдоподобие при создании драматургических образов; на отсутствие социальной обусловленности характеров, на «неувязки» географического, психологического, композиционного планов. Уайльда критиковали за слишком затянутые диалоги, отсутствие действия, скуку серьезных размышлений, неестественность высказываний героев, мелодраматичность и общее неправдоподобие действия, несоблюдение законов сценичности и т. д. [2]. В данной статье предпринята попытка по-новому интерпретировать пьесу, используя биографический метод и анализ эстетических взглядов О. Уайльда, а также
© Валова О. М., 2009
выявить типологические черты художественного стиля писателя.
XXI век дает возможность переосмыслить не понятую в XX в. драму и представить иную трактовку. Обращение к пьесе О. Уайльда «Вера, или Нигилисты» чрезвычайно актуально, поскольку истоки современного терроризма прослеживаются в нигилизме конца XIX в. Так, А. Голота пишет: «Тоталитаризм - не обратная сторона нигилизма, но одна из его сторон, где обе - лицевые. Государственный терроризм и терроризм индивидуальный вполне согласуются с нигилистическим мировоззрением. <...> Терроризм личный и групповой - тоже лицо нигилизма со вполне сложившимися традициями, идущими от первых русских террористов до современных западных» [3].
Тематика и конфликт пьесы «Вера, или Нигилисты» определяются в прологе: дочь хозяина постоялого двора Вера Сабурова решила отправиться в столицу и стать нигилисткой, что обусловлено желанием отомстить за брата Дмитрия. Деятельность заговорщиков направлена на борьбу с царем, безжалостно угнетающим народ, нигилисты полагают, что он заслуживает смерти, и готовят его убийство. Против кровавых расправ возражает студент-медик Алексей, но только Вера прислушивается к его мнению. Вера и Алексей влюблены друг в друга, хотя клятва нигилистов запрещает чувства, мешающие воплощению террористических замыслов («Подавить все естественное, что есть в нас; ни любить, ни быть любимым; ни жалеть, ни вызывать жалость, ни жениться, ни выходить замуж - пока не придет победа или смерть. Тайно ночью наносить удар кинжалом, капать в стакан яд, настраивать отца против сына и мужа против жены, без страха, без надежды, без будущего, терпеть, уничтожать, мстить» [4]). Алексей спасает нигилистов во время облавы, здесь же выясняется, что он царский наследник. После убийства его отца и восшествия на престол герой становится новой мишенью нигилистов, хотя его политика принципиально отличается от предыдущей. Заговорщики считают, что Алексей несомненно является предателем и внушают Вере ту же мысль. Героиня не смогла убить возлюбленного и покончила жизнь самоубийством.
Исследователи не могут однозначно объяснить обращение О. Уайльда к теме русской истории и русского нигилизма. А. Г. Образцова пишет, что создание «Веры» «ошеломило многих его критиков, друзей, впоследствии биографов» [5]. По мнению Т. В. Павловой, внимание О. Уайльда к России, ее истории и современному состоянию могло возникнуть благодаря тому, что в конце 1870-х гг. он был тесно связан с кружком прогрессивной молодежи, концентрировавшейся вок-
руг Джона Рескина, кружком, в который входили художники и литераторы [6].
Некоторые факты дают основание предположить, что тема нигилизма возникает в творчестве английского драматурга благодаря влиянию И. С. Тургенева. Возможно, на замысел пьесы повлияла встреча с писателем, который 17 июня 1879 г. посетил Оксфордский университет. П. Уаддингтон в монографии «Тургенев и Англия» отмечает, что среди гостей значилось имя О. Уайльда, хотя никаких достоверных сведений о личной встрече двух писателей нет [7]. О том, что в те годы Тургенева волновала тема перспектив российской истории, свидетельствуют воспоминания Г. Джеймса, который периодически встречался с писателем на рубеже 70-80-х гг.: «В воображении встает декабрьский день, по-парижски сырой и серый, - пишет Г. Джеймс. <...> Тургенев говорит исключительно о России, о нигилистах, о попадающихся среди них замечательных личностях, о странных своих посетителях, о мрачных перспективах своей отчизны» [8]. Вполне возможно, что во время Оксфордской встречи со студентами Тургенев затрагивал тему нигилизма, которая была и для него, и для Европы значимой и актуальной.
О. Уайльд наверняка был знаком с переводом романа «Отцы и дети» Е. Скайлера (1867) [9]. О внимании английского драматурга к творчеству Тургенева говорит и то, что в 1886 г. Уайльд переводит с французского языка тургеневский «Пожар в море» [10]. А в рецензии, посвященной английскому переводу романа Ф. М. Достоевского «Униженные и оскорбленные» (май 1887 г.), ведущими достоинствами произведений Тургенева О. Уайльд называет утонченность, искусство изящного выбора детали. Уайльд пишет, что творчество Тургенева «полностью свободно от личных пристрастий и предубеждений; он изображает жизнь в ее самых ярких проявлениях - всего несколько страниц его совершенной прозы способны отразить квинтэссенцию настроений и страстей множества людей» [11]. В произведениях русского писателя Уайльд находит созвучные своим стремлениям особенности, тяготение к отражению масштабных проблем современности. В «Вере» он по-своему воссоздал «квинтэссенцию настроений и страстей множества людей».
Уайльд был хорошо осведомлен об изменениях в социально-политической жизни Европы, о проблемах защиты угнетенных и активной борьбы за справедливость: мать писателя - Джейн Франческа - была одним из лидеров национально-освободительного движения Ирландии.
И тем не менее в уайльдовском изображении русских нигилистов имеются многочисленные неточности, их образы во многом далеки от ис-
торических реалий. Очевидно, драматург не стремился к фактографии, считая, что важнее отразить сущность явления. Один из главных принципов эстетики Уайльда состоит в том, что искусство не является зеркалом действительности, художник не должен копировать жизнь.
Намеренно доводя до абсурда детали, которые указывали на место или время действия пьесы, Уайльд тем самым подчеркивал их условность, заостряя внимание на более важных вопросах, таких, как причины распространения и суть нигилизма, антигуманная направленность этого явления, взаимоотношения заговорщиков с властями. Выбор Уайльдом России в качестве места действия пьесы оправдан по многим причинам. Во-первых, как нам кажется, западные идеологические проекты в нашей стране приобретали радикальную форму, во-вторых, в России 1870-х гг. XIX в. широкое распространение получило народническое движение: появились разнообразные по идейной направленности, целям, методам деятельности политические движения и группы, например «Земля и воля» и возникшие в результате ее раскола «Народная воля» и «Черный передел».
В пьесе заговорщики то и дело произносят слова клятвы, смысл которой в том, что для более эффективной работы следует отречься от человеческих стремлений, нужно «страдать, уничтожать, мстить». В «Воле к власти» Ф. Ницше точно подметил: «"Преобладание страдания над удовольствием" или обратное (гедонизм): оба эти учения уже сами по себе указуют путь к нигилизму... Ибо здесь в обоих случаях не предполагается какого-либо иного последнего смысла, кроме явления удовольствия или неудовольствия» [12].
На словах нигилисты стремятся к прогрессивным переменам, к освобождению крестьян, но попытки изменить существующее положение дел бесчеловечны и по-настоящему не имеют отношения к народу. А. Н. Лазарева, размышляя о российских народовольцах, указала на следующую особенность: «Народническая интеллигенция принимала народ за "объект", объект просвещения, воздействий, экспериментов (сама же, конечно, "субъект"!)» [13]. Подобные взгляды свойственны не только русским революционерам. Биографы Уайльда отмечают, что и его матери были присущи аналогичные представления. Так, в одной из своих статей в газете "Nation" она открыто призывала «к оружию», но при этом не замечала, что настоящего народного стремления к восстанию нет, что у людей не было ни сил, ни энергии, ни интереса к борьбе [14].
Для большинства нигилистов настоящие народные беды незнакомы и неинтересны, да и само цареубийство народу не нужно. Показательны
высказывания Петра Сабурова, который считает, что на все воля божья и воля царская. Эти слова им неоднократно повторяются, и, думается, не случайно. Когда князь Павел приходит к заговорщикам, то честно признается, что народ, который «воняет чесноком», «курит дрянной табак, поднимается рано и съедает в обед всего одно блюдо» (C. 333), он терпеть не может. Фразы эти никого не настораживают, и герой беспрепятственно становится членом тайной организации.
Преследование личных целей объясняет и многие другие высказывания и поступки заговорщиков. Нигилисты обвиняют Алексея в измене и настаивают на его убийстве. Вера же пытается его оправдать, тем самым рушит привычную схему действий. Она не только вносит коррективы в планы (недовольная реплика Михаила: «Чума ее возьми! Я знал, что до этого дойдет» (С. 338)), но и мешает выполнению корыстных замыслов. От недавнего лидера заговорщики готовы отречься, они называют Веру изменницей. Михаил и его единомышленники, напомнив о чувствах героини к брату и уязвленной любви к Алексею, вынуждают ее признать молодого царя неблагонадежным. В сонете «Libertatis Sakra fames» («Священная жажда свободы»), написанном в том же году, что и «Вера», Уайльд утверждает:
Монарх достоин менее проклятий, Чем гнусных демагогов болтовня, -Анархией Свободу подменяя, Они уже готовят нас к расплате.
(Перевод Е. Витковского) [15]
Отдельного разговора требует проблема отношений заговорщиков и властей, причем, по мнению исследователей, увеличение числа терактов напрямую зависит от позиции (действия или бездействия) государства.
Власти показаны в «Вере» с иронией, хотя зачастую тема эта приобретает трагический оттенок. В прологе верха представлены образами полковника Котемкина и Фельдфебеля. Котем-кин сопровождает арестантов, и, несмотря на то, что нам еще неизвестна мера вины каторжан, жестокость властей к этим людям очевидна. Драматург отмечает следующие детали: нигилисты одеты в грубую одежду, они закованы в цепи. Котемкин распоряжается подать им хлеба и воды, тогда как сам готов принять обильный сытный ужин. Обращение полковника к арестантам также не создает впечатления о человеколюбии, каторжанам нельзя переговариваться, писать письма. О. Уайльд обозначает не только жестокость полковника, но и жестокость властей в целом. В одном из каторжан Вера узнает брата Дмитрия, который не соглашается открыть свое лицо, потому что он подвергался пыткам.
У Котемкина негативное отношение к образованию, он считает, что просвещение народа не принесет пользы ни государству, ни самим крестьянам, которые должны возделывать поля да подчиняться хозяину. Узнав, что Вера грамотна, полковник называет ее опасной («Then she is a dangerous woman») [16].
Конфликт Веры с властями намечается тут же, в прологе: Котемкин не предполагает права народа на самостоятельность в мыслях и действиях, он заявляет, что рассуждения в итоге приводят на каторгу. Подобные заявления полковника заставляют героиню усомниться в справедливости действий правительства, но, к счастью, ее вольнодумство списывается на то, что женщины вообще болтают много лишнего.
Во время беседы с нигилистами Вера узнает, что люди закованы в цепи, так как любят свободу и пытаются за нее бороться не только для себя, но и «для тридцати миллионов, порабощенных одним человеком» («To give liberty to thirty millions of people enslaved to one man») [17].
О властях говорят нигилисты в первом действии, во втором же мы видим и царя, и его министров. Конец XIX в. ознаменован многочисленными покушениями на правителей или их приближенных как в России, так и в странах Запада. Австрийский ученый В. Краус пишет: «В итальянского короля Виктора-Эммануила II была брошена бомба, вскоре после этого было организовано нападение с ножом на неаполитанского короля Умберто I, затем последовали еще два покушения на немецкого императора Вильгельма I, одно на испанского короля Альфонса XII. Царь Александр II был убит в 1881 г., австрийская императрица Елизавета - в 1898 г. Покушения на президентов, министров, высших военачальников и правительственных чиновников множились ужасающими темпами» [18].
Уайльд в сатирическом ключе показал образ Царя Ивана, который любое действие воспринимает как угрозу своей жизни. Однако очевидно, что опасения правительства за свое существование обоснованны. В пьесе сказано, что жизнь царя ежедневно висит на волоске, на нее регулярно посягают люди, называющие себя спасителями отечества. Интересные параллели мы обнаруживаем между пьесой и историческими фактами. Так, П. А. Кропоткин пишет о незаурядности личности Александра II, его смелости и отваге. «И тем не менее Александр II, - оговаривается он, - всю жизнь прожил под страхом ужасов, созданных его воображением и неспокойной совестью. Он был очень мягок с друзьями; между тем эта мягкость уживалась в нем рядом со страшной, равнодушной жестокостью, достойной XVIII в., которую он проявил при подавлении польского мятежа и впоследствии, в 1880 г., когда
такие же жестокие меры были приняты для усмирения восстания русской молодежи <...>» [19].
Уайльд показывает, что руководство страной осуществляется путем бесконечной череды казней и помилований, ощущение механистичности подчеркивается бескомпромиссностью царских решений, которые направлены на сохранение собственной безопасности. Отличительная черта царского правления - жестокость (власть прибегает к пыткам, казням, труд каторжан используется на рудниках); методы управления страной нецивилизованные: отрицание пути реформ, подкупы недовольных, стремление царя избавиться от судов («Слишком много людей в России, слишком много денег тратится на них, слишком много денег на суды» (С. 326)), процесс взаимоотношения с народом - это процесс чередования награждений или казней, преступления... О. Уайльд не показывает, что царь Иван или придворные озабочены будущим страны, мы не видим, что власть стремится к благоустройству жизни народа, напротив, всячески препятствует даже появлению мысли о преобразованиях, направленных не на личные нужды. Драматург преувеличивает меру бездействия царского правительства, но тем самым заостряет внимание на сути происходящего.
Уайльд отмечает в пьесе, что выступления против режима обусловлены неправомерной беспощадностью властей. Описывая возможные источники «Веры», Т. В. Павлова указывает на книгу Адольфа де Кюстина «Россия в 1839 году», которая содержала сведения о России и русской истории. Исследователь отмечает, что Кюстин «видел причины политических беспорядков в России отчасти в несправедливости и жестокости правительства» [20].
Стычки с властями постоянно происходили на родине О. Уайльда, в Ирландии. В 1880 г. премьер-министром Англии становится Уильям Глад-стон, который не сдержал данного ранее обещания о предоставлении Ирландии самоуправления. В ответ на это крестьянская организация «Земельная лига» усилила кампанию бойкота и устрашения помещиков, правительство же прибегло к массовым арестам. Осенью 1881 г. вождь либеральной части ирландского общества Ч. С. Парнелл принял компромиссные условия, предложенные Гладстоном. Соглашение повлияло на активизацию деятельности террористических групп в Ирландии, были убиты английский министр по делам Ирландии и его помощник, что вызвало ответные репрессии со стороны правительства [21].
С. М. Степняк-Кравчинский, российский деятель революционного движения, народник, также отмечал зависимость «революционного брожения» от ожесточения реакции, по причине чего одно за другим возникали тайные общества [22].
Если с нигилистами у властей открытое противостояние, то действия царского правительства по отношению к народу, который доверяет царю и считает его своим «отцом», являются предательством.
Как видно, в пьесе отношение власти к народу и нигилистам основано на принципах выгоды, что, собственно, во многом объединяет правительство и заговорщиков. Эрнст Юнгер, характеризуя будущность нигилизма и его взаимодействие с властью, писал: «С положением дел, когда государство превращается в нигилистический объект, связано появление в больших городах массовых партий, действующих одновременно и рационально, и аффективно. В случае успеха они могут настолько уподобиться государству, что их сложно будет от него отличить» [23]. Так, в пьесе нигилист Михаил размышляет о скорой победе и планирует сотрудничество с Маралов-ским: «Мы оставим князя Павла при себе и подыщем для него должность в нашем царстве террора. Он хорошо подготовился к его наступлению на своей кровавой работе» (С. 336).
Здесь начисто отсутствует какое бы то ни было духовное начало, идеи добра, человеколюбия, справедливости забыты. Доходит до того, что царь объявляет своему народу войну, «войну до полного уничтоженья» (С. 330).
Ни царем, ни его приближенными не ценятся родственные связи (жена маркиза де Пуаврара, очевидно, изменяет ему с князем Павлом; барон Рафф не понимает, что имеет в виду Маралов-ский, когда предлагает ему влюбиться; графу Ру-валову кажется неестественным беспокойство за жену, когда собственная жизнь в опасности). Показательны взаимоотношения царя Ивана с сыном. Эти герои стоят на противоположных идейных и нравственных позициях, являясь при этом самыми близкими родственниками. Отстаивая свою точку зрения, Алексей остаётся любящим сыном, царь же видит в нем только наследника, желающего завладеть престолом, и перед смертью обвиняет его:
Царь, сраженный выстрелом, шатаясь, отступает назад в комнату.
Царевич (вырываясь от охраны и подхватывая его). Отец!
Царь. Убийца! Убийца! Ты это сделал! (Умирает) (С. 331).
В пьесе два примера взаимоотношений отца и сына: Пётр Сабуров - Дмитрий и царь Иван -царевич Алексей. В первом случае личная обида Петра на сына, который вот уже полгода не подает о себе никаких известий и, как кажется отцу, проматывает деньги, данные на образование, отходит на задний план, когда Пётр узнает в каторжнике своего Дмитрия. Уайльд показывает, что в народной среде родственные взаимо-
отношения не испорчены жаждой власти, в них нет поисков выгоды, есть родительская забота и любовь, которая не всегда находит внешние проявления.
Постепенно на первый план выходит образ царевича Алексея, который является одним из самых интересных персонажей пьесы. Он, как и Евгений Базаров из тургеневского романа «Отцы и дети», назван студентом-медиком. Уайльд говорит не только о его социальном статусе, но и о личных качествах. Он великодушен, милосерден, кроток. Героя во многом характеризуют детали. Так, Михаил, один из самых резко настроенных заговорщиков, замечает: «Ах! У него такая гладкая манера речи, как будто он молодой аристократ; а что до меня, то мне плевать на знаки препинания, лишь бы смысл был ясен» (С. 305). Эмоциональность, страстность, добросердечие Алексея подчеркиваются драматургом и в ремарках, и в диалогах.
Если нигилисты стремятся к решению социальных вопросов путем террористических актов (в особенности Михаил), то Алексей предпочитает «умолять», мечтает о бескровных революциях, реформах. Обращаясь к Алексею, Михаил говорит: «Глупец, нет ничего невозможного в России, кроме реформ» (С. 306). В отличие от нигилистов и царя, Алексей искренне любит народ и стремится изменить его жизнь к лучшему. Вступив на престол после убийства отца, он пытается проводить преобразования, призванные сделать жизнь народа более богатой, достойной, но его порывы не интересны бывшим союзникам.
Образ Алексея любопытен еще и потому, что только этот герой бескорыстно служит народу, тогда как даже Вера Сабурова становится нигилисткой из-за жажды мести.
Образ Алексея Иванасьевича, созданный Уайльдом в первой пьесе, был весьма интересен автору и поэтому «продолжил жизнь» в более поздних произведениях. Мы полагаем, что герой «Веры» близок к героям сказок и первого, и второго сборников («Счастливый принц и другие сказки», «Гранатовый домик»). Это прежде всего образы Счастливого Принца и Молодого Короля, которых отличает доброта, милосердие, способность к высокой самоотверженной Любви. Вероятно, эти качества и позволили исследователям говорить об идеализации автором этого образа [24]. Сопоставление Алексея с героями позднего творчества вносит дополнительные оттенки в понимание изображенного Уайльдом характера, идейную направленность пьесы, поэтому вряд ли можно согласиться с теми критиками, которые отводят образу царевича второстепенную роль [25].
Как наследник, Алексей пытается напомнить о гуманистических принципах власти, но его при-
зывы не услышаны никем: «Теперь, милостью Божьей, царствует народ. Ты должен был стать его пастырем, но ты устранился, подобно наймиту, и открыл доступ волкам» (С. 328).
Идея о гуманистических принципах власти, содержащаяся в «Вере» Уайльда, обнаруживается и в работах русского мыслителя Льва Тихомирова. Его мнение особенно интересно потому, что сам он был активным деятелем революционного движения, членом кружка «чайковцев», «Земли и воли», исполкома «Народной воли». В статье «Государственность и религия» (1906) Тихомиров писал о неразрывной связи между государством и национальной религией, отмечал, что усвоение государством религиозного безразличия - величайшая ошибка. «...Законодательный разум не может не дорожить религиозным духом народа ввиду неразрывной связи религии с нравственностью». И далее: «Но как бы ни были разработаны законы и усовершенствованы правительственный механизм, суд и администрация, это еще не обеспечивает достижения благих целей государства, если граждане не стремятся по собственному побуждению жить согласно справедливости и своему нравственному долгу» [26].
Царь Иван о религии помнит, но отношение к ней также формально, поскольку непростой вопрос причисления к лику святых он решает мимоходом. Царь знает о грехе предательства («Which of ye all is the Judas who betrays me?») [27], упоминает Бога, но не более того. О душе, пороках, зле размышляет только Алексей, он пытается остановить отца, просит не губить страну, объявляя военное положение, убеждает, что власть не вправе устраивать гонения на народ. Герой обвиняет власть в том, что она калечила души подданных и теперь посягает и на их тела: «Вы уничтожили их души ради собственного удовольствия, а теперь посягаете на их тела» (С. 328).
Став на место отца, Алексей стремится провести в стране реформы, дать народу больше прав, вернуть каторжан из Сибири. Высказывание Льва Тихомирова может обосновать финальную часть пьесы: «Если к общественной жизни приходит личность, полная духовных стремлений, но свободная от лжеощущения своей воображаемой "автономности", то влияние такой личности на общественную и политическую жизнь в высшей степени благодетельно.
Это и есть праведники, спасающие города грешников, ими живет общество, ими поддерживается правда в коллективной жизни человечества» [28]. В свете этого высказывания становится более очевидным смысл самоубийства Веры, которая попыталась спасти Россию от нигилизма.
Таким образом, взаимоотношения нигилистов и властей показаны Уайльдом как замкнутый круг: жестокость правительства порождает ответную
жестокость революционеров, что, в свою очередь, заставляет власть вновь принимать крутые меры... Эту историческую закономерность драматург отразил в «Вере». Выход видится Уайльдом в обращении к нравственным ценностям, опоре на любовь, веру, милосердие, человеколюбие.
Преобладание гуманистических тенденций в пьесе подчеркивает также заглавие пьесы и конфликт. Мы полагаем, что в заглавии драматург сделал акцент на латинских корнях слов «Vera» и «Nihilist», противопоставив их значения. Данное предположение изменяет угол зрения на проблематику пьесы, и многие вопросы предстают в новом освещении.
Вера - это не только имя главной героини, вызывающей ассоциации с русскими народоволками Верой Фигнер и Верой Засулич. Формы vero, vere, veritas и другие связаны со значением «истинный», «правдивый», «подлинный» [29]. Этимологический словарь М. Фасмера указывает на ту же особенность: одно из значений слова «вера» близко к древневерхненемецкому WÄRA «правда, верность, милость», древнеисландскому vár «обет, торжественное обещание», древневерхненемецкому WÄR «правдивый, верный», древне-ирландскому fír «правдивый, истинный», латинскому verus «истинный, правдивый» [30]. П. Я. Черных, автор «Историко-этимологическо-го словаря современного русского языка», также отмечает родственность готского, древневерхненемецкого, древнеанглийского, древнеислан-дского, латинского корней и их значений «честность», «правда, истина», «союз, обещание, верность, дружба», «договор, обет» и т. п. [31]. История термина «нигилизм» также уходит в глубь веков. В. Краус пишет, что термин этот весьма древний, восходит к латинскому «nihilum», что означает «ни единой малости, ни волоска», Августин «называл людей, не верящих "ни во что", нигилистами (nihilisti); позже словом "nihilianista" обозначали еретиков, людей, не верующих "ни во что" или верующих "ложно"» [32].
Заглавие пьесы отражает суть внутреннего конфликта, который связан с поисками истины и выбором главной героини. Внешний же конфликт основан на стремлении Веры отомстить за брата, его завязка - клятва Веры, кульминация -сцена, в которой именно ей выпадает жребий убить нового царя, развязка - самоубийство героини. Стремление Веры отомстить может быть реализовано, она получает шанс исполнить то, к чему шла - заколоть тирана, но ситуация оборачивается страшной трагедией, поскольку новый правитель - милосердный, благородный, гуманный человек, к тому же страстно любимый героиней.
Внутренний конфликт связан с проблемой, отраженной в названии произведения: «Вера, или
Нигилисты», то есть с проблемой выбора веры, доверия, любви (главная героиня) либо террора, схематизма в мыслях и поступках, материальных ценностей (нигилисты). Речь здесь идет не только о конкретных героях пьесы: перед нами размышления автора о путях развития современного общества, выборе поколения.
Построение внутреннего конфликта доказывает, что ведущее место в пьесе занимает проблема выбора. Завязкой является сцена, где героиня поверила Алексею и запретила его убивать. Итог - группа заговорщиков не раскрыта благодаря заступничеству царевича. Алексей не выдал нигилистов, но настоящего доверия не получил и позже был приговорен людьми, которых спас, к смерти. Один из влиятельных в организации членов Михаил ревнует Веру к Алексею и пытается избавиться от соперника. Вопрос о том, насколько этот шаг поможет страдающему от тиранического гнета народу, его не волнует. Михаил убеждает единомышленников в коварстве нового царя и настаивает на его казни. Вере он говорит, что новое положение возлюбленного изменит его взгляды, что она сможет рассчитывать только на роль любовницы: «И ты, чье одно только имя заставляло любого деспота дрожать за свою жизнь, ты, Вера Сабурова, ты бы предала свободу за милого дружка и народ - за любовника!» (С. 340).
Под общим напором героиня практически сломлена и не имеет больше сил защищать Алексея от клеветы. Эрнст Юнгер, размышляя о нигилизме, в частности, писал: «.отдельный человек тем больше подчиняется произволу силы, чем больше его жизнь наполнена элементами порядка» [33]. Вера подчинилась логике, но не послушала свое сердце. Кульминация - отречение Веры от возлюбленного. Верная уставу организации, героиня не имеет сил сопротивляться и отстаивать свою позицию:
ВЕРА (с усилием, стискивая руки). Да, это правильно, что он должен умереть. Он нарушил свою клятву. Не должно быть в Европе венценосцев, ни одного. Разве я не присягнула в этом? Чтобы быть сильной, наша новорожденная республика должна упиться кровью самодержцев. Он нарушил свою клятву. Раз мертв отец, пускай тогда и сын умрет» (С. 340).
В финале героиня-мстительница вместо убийства царя вынуждена заколоть себя: слишком поздно к ней приходит понимание ложности своего пути и общей линии действия нигилистов-заговорщиков.
До настоящего времени в рассматриваемой пьесе Уайльда критики видят лишь неудачную попытку раскрыть тему русского террора. В статье историка Е. Понасенкова «Драма в двух терактах» «Вера» названа «пьесой о террориз-
ме» [34], драмой «о русской революционерке Вере Засулич» названа «Вера» и в небольшой заметке И. Петрова «Уайльд и нигилисты» [35], однако представляется, что тема пьесы шире, чем «русский нигилизм».
Уайльд негативно оценивает деятельность заговорщиков, но также негативно он оценивает и деятельность официального руководства. Общность бесчеловечных, эгоистических принципов, которым следуют нигилисты и правительство, позволяет поставить между ними знак равенства. Нельзя сделать выбор ни в пользу заговорщиков, ни в пользу представителей власти, поскольку и те, и другие одинаково бездушны и безучастны к судьбе государства и народа. Думается, что обе противоборствующие стороны объединены писателем емким словом «nihilists».
Уже в первой драме автор, в то время известный главным образом как лидер эстетического движения, заявляет о формировании гуманистических тенденций в своем творчестве, об интересе к актуальным проблемам современности, которые касаются не столько социальных, сколько духовно-нравственных преобразований Европы и мира.
Примечания
1. Bird A. The plays of Oscar Wilde. L., 1977. P. 22.
2. Belford B. Oscar Wilde: A certain genius. N. Y., 2000. P. 169; Bird A. Op. cit. P. 22; Muxaльcкaя H. П. Образ Pоссии в английской художественной литературе IX-XIX веков. M.: MПГУ, 1995. С. 133; Образ-^6а А. Г. Волшебник или шут? (Театр Оскара Уайльда). СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. С. 68; Пaвлoвa T. B. «Вера, или нигилисты» - «русская» драма Оскара Уайльда // Pyс. лит. 1986. № 3. С. 176, 179; Coкoлян-c-кий M. Г. Оскар Уайльд: очерк творчества. Киев; Одесса: Лыбидь, 1990. С. 119-121; Тайц И. Ф. Героический характер в романтических драмах Оскара Уайльда 80-х годов // Проблема характера в зарубежной литературе конца XIX и начала XX века: науч. тр. Свердловского гос. пед. ин-та. Свердловск: Изд-во Свердловского гос. пед. ин-та, 1974. Т. 218. С. 17; и др.
3. Гoлoma А. А. Становление нигилизма. Принц Гамлет - суперзвезда, или Mистерия в Эльсиноре. M.: Гуманит. фонд содействия культуре, 1999. С. 176.
4. Уайльд О. Вера, или Нигилисты. Драма с прологом в четырех действиях // Потерянные пьесы: Бек-кет, Пазолини, Фриш, Камю, Уайльд. M.: Mеждyнар. агентство «A.D.&T. », 2001. С. 303. Далее ссылки на это издание в тексте с указанием страницы.
5. Образ^ба А. Г. Указ. соч. С. 66.
6. Пaвлoвa T. B. Указ. соч. С. 174.
7. Waddington P. Turgenev and England. L.: Basing-stoke, 1980. P. 263.
8. Джeймc Г. Иван Тургенев // Тургенев в воспоминаниях современников. M.: Правда, 1988. С. 287.
9. Waddington P. Ivan Turgenev and Britain. Oxford: Providence Berg, 1995. P. 216.
10. Mason S. Bibliography of Oscar Wilde. Boston: Milford House, 1972. P. 111.
11. Уайльд О. Избранные произведения: в 2 т. Т. 2 / пер. с англ. M.: Pеспyблика, 1993. С. 151.
12. Ницше Ф. Воля к власти. М.: «REFL-book», 1994. С. 50.
13. Лазарева А. Н. Интеллигенция и религия: к историческому осмыслению проблематики «Вех». М.: ИФРАН, 1996. С. 66.
14. Melville J. Mother of Oscar: The life of Jane Francesca Wilde. London: Allison & Busby, 1999. Р. 47.
15. Уайльд О. Стихи. М.: Радуга, 2004. С. 43.
16. Collected Works of Oscar Wilde. The Plays, the Poems, the Stories and the Essays including De profundis. L.: Wordsworth Edition Limited, 1997. Р. 367.
17. Там же. P. 368.
18. Краус В. Нигилизм сегодня, или Долготерпение истории. Следы рая. Об идеалах / пер. с нем. А. Карельского, Е. Кацевой и Э. Венгеровой. М.: Радуга, 1994. С. 25.
19. Кропоткин П. А. Записки революционера / послесл. и примеч. В. А. Твардовской. М.: Мысль, 1990. С. 220.
20. Павлова Т. В. Указ. соч. С. 175.
21. Всемирная история: в 24 т. Т. 18 / А. Н. Ба-дак, И. Е. Войнич, Н. М. Волчек и др. Минск: Литература, 1997. С. 69.
22. Степняк-Кравчинский С. М. Избранное. М.: Худож. лит., 1972. С. 390.
23. Юнгер Э. Через линию // Судьба нигилизма: Эрнст Юнгер. Мартин Хайдеггер. Дитмар Кампер. Гюнтер Фигаль / пер. с нем., предисл. и коммент. Г. Хайдаровой. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2006. С. 21.
24. Knight G. W. The golden labyrinth. A study of British drama. L., Phoenix, 19б2. Р. 30б.
25. Bird A. Op. cit. P. 23; Павлова T. B. Указ. соч. С. 179; и др.
26. Tихoмирoв Л. А. Апология Веры и Mонархии. M., 1999. С. 123.
27. Collected Works of Oscar Wilde... Р. 386.
28. Tихoмирoв Л. А. Указ. соч. С. 130.
29. Дворецкий И. X. Латинско-русский словарь. M.: Рус. яз. Mедиа, 2003. С. 813-814; Подотнов А. B, Козлова Г. Г., Глухов А. А. Латинско-русский словарь = LINGUA LATINA. 3-е изд., испр. M.: Флинта: Наука, 1999. С. 362-363; Сокращенный латинский словарь Ананьева, Яснецкаго и Лебединскаго. M.: Типография Каткова и Ко, 1862. С. 1105.
30. Фаcмер M. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. Т. 1 (А-Д) / пер. с нем. и доп. О. Н. Тру-бачева; под ред. и с предисл. Б. А. Ларина. M.: Прогресс, 1986. С. 292-293.
31. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. 13 560 слов: в 2 т. Т. 1. А-Пантомима. M.: Рус. яз., 1993. С. 141.
32. Kрауc B. Указ. соч. С. 20.
33. Юнгер Э. Указ. соч. С. 23.
34. Пoнаcенкoв E. Драма в двух терактах // Коммерсантъ Власть. 2004. № 41 [594]. 18 окт. С. 36.
35. Петров И. Уайльд и нигилисты // Книжное обозрение. 2001. № 38. (17 сент.). С. 19.
