CC BY
52
УДК 008
Л. А. Шумихина ПРОБЛЕМА «НАУЧНОСТИ» В НАУКАХ О КУЛЬТУРЕ
На артефактах европейской средневековой культуры и культуры России XVI в. проанализирована специфика методологической установки культурологического исследования в сравнении с конкретными науками о культуре. Показана особенность проблемы «научности» в культурологии и конкретных науках в связи с постановкой вопросов достоверности, точности и истинности нового знания.
Ключевые слова: концептуальная идея, «научность», достоверность, истинность, методологическая установка исследования, культурология, науки о культуре
Опираясь на авторитет Самуэля Джонса, известного составителя словаря английского языка, о природе научного знания можно сказать, что это знание бывает двух видов: либо мы изучаем предмет сами, по крупице добывая научную информацию, либо мы знаем, где можно найти сведения о предмете нашего исследования.
В разные времена «научностью» как хорошим тоном в науке считалось то первое, то второе, и если это «многознание», несмотря на негативную оценку его еще в древности, начинало преобладать над творческими идеями, они становились более востребованными. Но творческие идеи, не вполне базирующиеся на эмпирическом материале, слишком часто не связаны с анализом самого предмета исследования. В науке XXI в., в том числе и в культурологии, равно представлены оба вида научного знания. Еще в конце прошлого века Эдвард Боно писал в книге «Рождение новой идеи»: «Возможно... имеет больший смысл располагать значительным числом идей, не боясь, что часть из них окажется ошибочной, нежели всегда быть правым, не имея вообще никаких новых идей» [2, с. 84].
Приходится признать, что в науках о культуре наиболее востребованы и долговечны факты, а не идеи, поэтому теория и история культуры - это наименее разработанная в теоретическом отношении область гуманитарной науки. Объясняется данный факт, вероятно, следующим: не выработано само научное понимание и представление о том, что мы называем культурой: или это мир ценностей и символов разных народов и эпох, или
это некая (или вся) сфера человеческой деятельности, или это, как полагал еще Дильтей, сфера «одухотворенной» деятельности человечества. В свое время сыграла негативную роль в выработке общего научного понятия культура концепция локальных цивилизаций О. Шпенглера, по сути своей отрицающая единую историю человеческой культуры и ставшая столь популярной на протяжении всего ХХ в., что привела к идее «мультикульту-рализма», абсолютно отвергающей общее представление о том, что есть культура. Отсутствие точного определения ключевого понятия всегда чревато в науке негативными последствиями, что и произошло с культурологией. Вместо новых обоснованных идей или разработок новой грани предмета исследования сегодня предлагаются так называемые концептуальные работы, основанные на материалах, добытых предшественниками различных областей научного знания о культуре (этнография, археология, искусствоведение, фольклористика и т. д). Такой метод создания работ «с идеями» Д. С. Лихачев в одной из последних своих статей назвал «методом добывания творога путем выковыривания его из ватрушек» [7, с. 322].
Эта вторичность использования конкретных артефактов в современной культурологии нередко становится губительной для исследования, поскольку провоцирует на избирательное отношение к эмпирическому материалу, «выхватыванию» из него тех артефактов, которые подтверждают концепцию автора. И самое главное - авторами этих «концепций» чаще всего не вполне осознается, с какой це-
40
лью артефакты, уже осмысленные в конкретных науках, анализируются в культурологическом исследовании. Попытаемся ответить на этот ключевой вопрос научности культурологических работ, обращаясь к примерам из двух областей научного знания о культуре -истории и искусствоведения. В качестве артефакта культуры рассмотрим Ахенский собор, построенный, по свидетельству историков, во время правления Франкской империей Карла Великого (IX в.) [1].
В интерпретации данного артефакта историческая наука останавливается на его социальной грани как свидетельстве об определенной историко-социальной ситуации во Франкской империи. Например, историк непременно задаст вопросы: «Чей трон установлен на центральном месте храма? Сидел ли на этом троне Карл, что является доказательством неограниченной власти, или это трон Соломона, поскольку в IX в. Ветхий Завет имел важнейшее значение в религиозной настроенности Европы?» Историческая наука не должна пройти и мимо своеобразной иконографии Ахенского собора: Карл Великий изображен рядом с самой Девой Марией и даже перед Апостолами. Это означает в социальном отношении: Карл - наместник Бога, что весьма характерно для эпохи Средневековья. Таковы выводы историков.
Искусствоведческая наука, в отличие от истории, отметит здесь особый готический стиль строения, а также уникальный восьмигранный купол храма, обратит внимание и на ветхозаветное содержание иконографических сюжетов.
Обращаясь к интерпретациям историков и искусствоведов, культурологическая наука должна непременно увидеть в восьмиграннике купола храма особенности теологии культуры Средневековья, а именно тот факт, что число восемь для этой культуры - символ совершенства. А в нарушении иконографического канона изображения (Карл между Богородицей и Апостолами) просматривается, с культурологической точки зрения, свидетельство рав-новеликости религиозной и светской власти в
культуре Франкской империи. Таким образом, культурологический подход позволяет на основе артефактов и их интерпретации в конкретных науках сделать шаг в сторону обобщения, в результате которого приходим к выводу об особенностях уже не только данного конкретного артефакта, но и качественных характеристик культуры в целом. Можно утверждать, что храм этот - не только дом Божий, но и манифестация светской власти в эпоху Средневековья. Итак, задача культуролога - анализируя те же артефакты, что историк и искусствовед, выйти на качественно новый уровень исследования, представляющий собой информацию об образе культуры. Следует обратить внимание на еще одну скрытую опасность профанации культурологического обращения к материалам конкретных наук. «Вторичность» обращения к тому же материалу может привести к необоснованности выводов и недостоверности результатов исследования. Создатель культурологической концепции принимает на веру этот эмпирический материал, опираясь на него как на критерий истины. Но следует понимать, что далеко не всегда он бывает достоверен.
Самый животрепещущий вопрос современного искусствоведения - как интерпретировать современное искусство, зачастую направленное на иррациональное восприятие. Чувственно-иррациональная форма современного искусства предсказывалась еще Гегелем, который связывал это с тем, что оно перестает представлять собой «высшую форму осознания Абсолютного» [3, с. 16]. В. Кандинский особое внимание уделяет, в отличие от Гегеля, не Абсолюту, а «эпохально национальному», как истоку и основе искусства [4]. Но как же быть искусствоведу в осмыслении иррациональных образов, которые всегда индивидуальны, поскольку любое произведение искусства - это бытие реального духовного мира в варианте персонифицированного бытия. Но иррациональный вариант духовного мира сложно постичь научным путем.
Невозможно не согласиться с Гегелем и Кандинским. Сама история искусства под-
41
тверждает правомерность их суждений. Однако, каким образом Абсолютное или эпохально-национальное в искусстве может быть явлено миру в виде иррационального и вообще может ли быть явлено, - это проблема современного искусствоведения. Вопрос эпохально-национального был актуален и в искусстве прошлого. Рассмотрим, к примеру, смену российского церемониального костюма в эпоху правления Екатерины II. Костюм, в особенности представителей высшего сословия, во все времена был своеобразным художественным образом эпохи, отражая изменения эстетических вкусов и ценностей, влияние национального на эпохальное. Вот как блестящий знаток Екатерининской эпохи М. И. Пыляев отметил это влияние: «Екатерина ввела при дворе изящную простоту русского платья; прежние цветные платья были заменены на выходах белыми, парча вышла совсем из моды; сама императрица являлась на торжествах одетая в длинное белое платье, в маленькой короне, иногда в порфире, прическа была в длинных локонах на плечах; позднее государыня придумала себе костюм, похожий на старинный русский, с фатою и открытыми проймами на рукавах» [5, с. 55]. Екатерина II, реализующая проект модернизации культуры России, разработанный Петром Великим, делала это более гибко, чем ее гениальный предшественник, и демонстрировала русский акцент преобразований.
М. И. Пыляев, таким образом, как историк дал точное описание изменившегося церемониального костюма. Задача культуролога - увидеть в этом проявлении нюансы изменений в развитии культуры.
Какой бы объем знаний ни добывался всей совокупностью гуманитарных наук, изучающих конкретные исторические, этнические, социальные, художественные формы и механизмы функционирования культуры, эти знания даже в совокупности не содержат решения самых сущностных проблем бытия культуры. Это проблема возникновения культуры - иного, «неприродного» способа существования, законы развития культуры, про-
блема взаимосвязи природы, человека и культуры, единства и взаимосвязи различных ее форм. Яркий пример, освещающий особенности культурологического осмысления последней проблемы, - строительство собора Св. Павла в Англии XVII в. По величию архитектурного сооружения собор сравнивают с собором Св. Петра в Риме. Строительство английского храма, начиная с его макета, претерпело множество изменений в проекте, что было связано не только с влиянием историко-культурных традиций на творческий процесс, но и с экономическими последствиями Великого пожара в Англии (1666 г.). Однако интересны для культуролога не сами изменения инженерного стиля (это проблема искусствоведческая), а причины изменений. Наиболее интересный для нас вопрос - строительство купола собора и связанные с этим причины его изменений. Обратимся к особенностям конструкции трехслойного купола (внутренний, внешний и средний). Почему же архитектор собора Кристофер Рен решился на такого рода перестройку величественного купола? Исторические свидетельства таковы, что купол из-за огромных размеров и веса мог разрушиться, что привело бы к разрушению самого храма.
Но конец XVII - начало XVIII в. - это стремительное развитие нововременной науки, становящейся демиургом европейской культуры и в этом качестве заменившей в Европе христианскую картину мира. Наука и определила особенности конструкции величественного купола собора Св. Павла, а сам купол собора - это очевидное свидетельство влияний науки как формы культуры (законов механики) на строительное искусство в конце XVII в. Об этом говорит и эпитафия на могиле архитектора К. Рена: «. если ищешь памятник, оглянись вокруг. Лучший памятник Кристоферу Рену и содружеству науки и искусства - собор Святого Павла» [6].
Ни одна из конкретных наук не может решить этих перечисленных ранее проблем, так как масштаб их содержания выходит за пределы компетенции конкретных наук. В ре-
42
зультате частные науки о культуре «обречены» на поиски всеобщего в пределах эмпирического уровня научного познания.
Культурология же, категориальный аппарат которой обогащен философскими универсалиями, способна совершить, как уже отмечено, «шаг в сторону обобщения» благодаря не просто обширной системе знаний, так как любое культурологическое исследование носит междисциплинарный характер, но и особой методологической установке - от идеи и на ее основе к конкретным артефактам культуры, а на материале артефактов - обоснование исходной идеи. Методологическая установка культурологического исследования - это доказательство творческой Идеи, проливающей свет на разрешение некой проблемы в истории и теории культуры. И дело не только в «переводе» достижений конкретных наук на язык культурологии, что и принято называть культурологической интерпретацией, но и в появлении новой информации, выражающейся этим языком.
С целью демонстрации высказанного положения обратимся к одной давней историко-культурологической проблеме и ее оригинальному осмыслению.
Есть основания полагать, что когда концепция как идеализированная схема на основе новой идеи объясняет некие ранее необъяснимые ситуации (артефакты, события, явления), то она и обретает статус научности. А это означает, что «стартовой», отправной гранью исследования и должны быть эти ситуации. Причем данная установка касается всех областей научного знания о культуре, в том числе - и исторических.
Противоречивость в социокультурном отношении деяний первого венценосного царя России Иоанна IV по сей день остается до конца не проясненной. Общеизвестно, что об эпохе XVI в. сохранилось лишь семь документов. Какова же причина их уничтожения? Существует версия ликвидации неугодных материалов в XVII в., когда Романовы (Первый Романов - Михаил, племянник первой жены Иоанна IV Анастасии) заняли престол и сменили Рюриковичей, а в интересах обоснования права на трон были уничтожены все доку-
менты, неугодные власти, и создан миф о едином царе - Иоанне Грозном. Новая точка зрения, основанная на идее смены династии на престоле, принадлежит академику А. Т. Фоменко, исследовавшему эту историко-культу-рологическую проблему в методологии математической хронологии и использовавшему материалы из разных областей научного знания о культуре этой эпохи1. Позиция А. Т. Фоменко базируется на следующей идее: правление Иоанна IV - лишь 1547-1558 гг. А остальные десятилетия якобы очень длительного царствования Ивана Грозного - это еще три царя: Димитрий, Иван, Семен. Последний - и есть психически больной «кровавый» царь. Сам же Иоанн IV - великий государственный деятель, основатель Российской империи, присоединивший Казанское и Астраханское ханства, пробивший путь к Черному и Балтийскому морям, освоивший не только исполинские пространства, но и обеспечивший их управление и единство. Одновременно заботился Иоанн IV о развитии наук, строительстве храмов и налаживании повседневной и хозяйственной культуры народа. И хотя концепция эта однозначно еще не признана, она выглядит на фоне традиционных объяснений куда более научно обоснованной конкретными артефактами и материалами [8]. В дополнение к ним можно вспомнить легенду об истории строительства Вологодского Софийского храма, на окончание строительства которого приезжал сам Иоанн IV, так как храм был задуман великим государем, собиравшимся сделать Вологду столицей государства Российского. Но по легенде, храм не освящали 17 лет, потому что ждали царя. Легенда сообщает также, что во время первого посещения на Иоанна IV упал кирпич с колокольни храма. Так, может быть, ждали другого царя, который не собирался переносить столицу в Вологду?
1 Мы не поддерживаем точку зрения А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского. Их взгляды следовало бы сравнить с трудами других современных исследователей эпохи Ивана Грозного, таких как Р. Г. Скрын-ников, Д. М. Володихин. - Прим. ред.
43
Казалось бы, какой урон может быть нанесен от того, что в XVI в. на протяжении более сорока лет правил Россией не один Иоанн Васильевич (Грозный), а четыре царя, по версии А. Т. Фоменко, при помощи метода математической хронологии четко определившего временные границы правления каждого из них.
С коррекцией этого вопроса многие белые пятна истории отечественной культуры этого периода перестают быть таковыми. К тому же получает обоснованное объяснение противоречивость деяний царя, в начале правления - созидательных в культурном отношении и в конце - разрушительных. Не стоит забывать, что автором версии «кровавого царя» был Генрих Штаден - авантюрист и предприниматель, мародер и обманщик, лишенный каких-либо моральных устоев, участвовавший в Новгородском походе и написавший «Записки о Московии» [10] с целью обоснования возможности завоевания России. Пример этот говорит также о том, как важно в избрании базовой теории (и ее источника) для новой концептуальной идеи быть критически-научно особенно избирательным. А если исследования академика Фоменко отвечают критерию «научности», то правление Иоанна IV - это не вехи «кровавого пути» грозного царя, а в первую очередь - превращение России в огромную и сильную державу, упрочение международного престижа России и расширение культурных связей со странами Европы и Азии.
В любой дисциплине вопрос «научности» связан с проблемой истинности полученного знания. Для культурологии это особенно «больная» тема, так как сами артефакты собираются и обобщаются уже на основе концептуальной идеи. А учитывая, что любое знание в той или иной мере носит гипотетический характер и подвержено ошибкам, принцип верификации (проверки) не способен удовлетворять в полной мере знание о предмете, который в культурологии может оказаться либо виртуальным, либо отделенным от исследования огромным временным интервалом и тоже реально не существующим. Это означает, что проверить на «истинность», а значит - и «научность» такое знание не представляется возможным. Выход из создавшейся проблемной ситуации все же существует - это обращение вместо принципа верификации к принципу фальсификации, предложенному английским основателем исторической школы критического рационализма К. Поппером [9]. Взамен проверки полученного в исследовании знания на истинность автор предлагает уже в процессе самой работы над решением научной проблемы иметь в виду границы (рамки) его применимости. В нашем случае с виртуальным и исторически отдаленным объектом принцип фальсификации обязывает исследователя быть точным в определении пространственно-временных координат «действенности» предложенной концептуальной идеи.
1. Ахенский собор, Ахен, Германия [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://fotogid.org/Europe/ 20Ш11/29/аЬешк1у-8оЬог-аЬеп^егтатуа.Ы:т1 (дата обращения 1.09.2014).
2. Боно, Э. Рождение новой идеи / Э. Боно. - Москва, 1976.
3. Гегель, Г. В. Ф. Эстетика: в 4 т. Т. 1 / Г. В. Ф. Гегель. - Москва, 1971.
4. Кандинский, В. О духовном в искусстве / В. Кандинский. - Москва, 1992.
5. Коршунова, Т. Т. Церемониальные костюмы русского двора XVШ - начала XX века в собрании государственного Эрмитажа / Т. Т. Коршунова, Н. И. Тарасова // При дворе Российских императоров: костюм XVШ - начала XX века в собрании Эрмитажа: каталог выставки: в 2 т. Т. 1. - Санкт-Петербург: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2014.
6. Кристофер Рен [Электронный ресурс] // Сотня лучших публикаций. - Режим доступа: http://the100.ru/architect/christopher-wren.htm1 (дата обращения 1.11.2014).
7. Лихачёв, Д. С. О науке и ненауке // Русская культура / Д. С. Лихачёв. - Санкт-Петербург, 2007.
8. Носовский, Г. В. Новая хроника Руси / Г. В. Носовский, А. Т. Фоменко // История - вымысел или наука: в 7 т. Т. 4. - Москва: АСТ, 2012.
9. Поппер, К. Логика и рост научного знания / К. Поппер. - Москва: Прогресс, 1983.
10. Штаден, Г. Записки о Московии: в 2 т. Т. 1 / Генрих Штаден. - Москва, 2008.
Сдано 1.11.2014
44
L. Shumikhina
THE PROBLEM OF «SCIENTIFIC» IN THE CULTURAL SCIENCES
Abstract. On the artifacts of medieval European culture and the culture of the XVI century Russia the specifics of the cultural methodological study aim was analyzed in comparison to the concrete sciences of culture. The features problem of "scientific" in cultural studies and concrete sciences was shown in connection with the formulation of validity questions, accuracy and verity of the new knowledge.
Keywords: conceptual idea, "scientific", validity, truth, methodological studies aim, cultural studies, cultural sciences
References
1. Akhenskiy sobor, Akhen, Germaniya [Aachen Cathedral, Aachen, Germany] [Electronic resource]. - URL: http://fotogid.org/Europe/ 2011/11/29 / ahenskiy-sobor-ahen-germaniya.html (date accessed 1.09.2014).
2. Bono, E. Rozhdenie novoy idei [The birth of a new idea] / E. Bono. - Moscow, 1976.
3. Hegel, G. W. F. Estetika [Aesthetics]: in 4 vol. Vol. 1 / G. W. F. Hegel. - Moscow, 1971.
4. Kandinsky, W. O dukhovnom v iskusstve [On the Spiritual in Art] / W. Kandinsky. - Moscow, 1992.
5. Korshunova, T. T. Сeremonial costumes Russian court XVIII - early XX century in the collection of the Hermitage / T. T. Korshunova, N. I. Tarasova // Pri dvore Rossiyskikh imperatorov: kostyum XVIII -nachala XX veka v sobranii Ermitazha [In the court of Russian emperors: dress of XVIII - beginning of XX century in the Hermitage]. - Saint Petersburg: Publishing House of the State Hermitage Museum, 2014.
6. Christopher Wren [Electronic resource] // Sotnya luchshikh publikatsiy [Hundreds of the best publications]. -URL: http://the100.ru/architect/christopher-wren.html (date accessed 1.11.2014).
7. Likhachev, D. S. On science and non-science // Russkaya kul'tura [Russian culture] / D. S. Likhachev. - Saint Petersburg, 2007.
8. Nosovsky, G. W. New Chronicle of Rus / G. W. Nosovsky, А. Т. Fomenko // Istoriya - vymysel ili nauka [History - fiction or Science]: in 7 vol. Vol. 4. - Moscow: AST, 2012.
9. Popper, K. Logika i rost nauchnogo znaniya [Logic and growth of scientific knowledge] / К. Popper. -Moscow: Progress, 1983.
10. Shtaden, G. Zapiski o Moskovii [Notes about Muscovy]: in 2 vol. Vol. 1 / Heinrich Shtaden. - Moscow, 2008.
Received 1.11.2014
If----------------------h
H Уважаемые коллеги! II
и «Вестник ЧГАКИ» входит в «ядро самых авторитетных российских || научных журналов» по общему рейтингу Science Index и занимает
|| ведущие позиции по тематике «Культура. Культурология» "
Научные журналы по тематике «Культура. Культурология»*
Журнал Выпусков Статей Цитир.
1 Вопросы культурологии (Издательский дом «Панорама») 92 1768 308
2 Аналитика культурологии (Тамбовский государственный университет им. Г. Р. Державина) 28 1113 293
3 Социологическое обозрение (Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики») 28 284 825
4 Библиосфера (Государственная публичная научно-техническая библиотека СО РАН) 39 826 545
5 Философия и культура (Общество с ограниченной ответственностью «НБ-Медиа») 83 1176 1824
6 Библиотечное дело (Агентство «Информ-Планета») 202 2840 834
7 Этносоциум и межнациональная культура (Международное издание «Этносоциум и межнациональная культура») 75 1771 158
8 Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств 33 986 308
9 Библиотековедение (Российская государственная библиотека) 90 1925 1621
10 Отечественные архивы (Редакция журнала «Отечественные архивы») 164 2246 1611
Всего 174 журнала
* Таблица сформирована по данным НЭБ eLIBRARY.ru (24.12.2014).
