CC BY
24ТРУДЫ КАФЕДРЫ БОГОСЛОВИЯ
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 1 (17) 2023
Иеромонах Серафим (Лопухов)
Проблема культурогенеза и взгляд на нее святителя Игнатия (Брянчанинова)
УДК 130.2:271.2-1
DOI 10.47132/2541-9587_2023_1_231 EDN TSAXVU
Аннотация: В статье на материале взглядов святителя Игнатия (Брянчанинова) рассматривается процесс возникновения культуры и связь ее генезиса с характером воздействия на человека. Приводится аргумент, что для раскрытия глубин культурогенеза необходимо осмыслить внутреннюю связь религии и культуры. Показано, что личный духовный опыт свт. Игнатия помогает ему увидеть проблему с обеих сторон — эстетической и религиозной, соединить светскую интерпретацию библейского текста о возделывании рая с христианской экзегезой. Это позволяет рассмотреть традиционное понятие культуры в символическом аспекте. По свт. Игнатию, врожденное чувство богопочитания в человеке было не уничтожено грехопадением, но лишено правильности, что привело к возникновению различных религиозных культов, породивших виды идолопоклонства, обоготворяющие грех во всех его проявлениях. Соответственно появление мира культуры является результатом и плодом грехопадения, а сама культура — украшением этого падения. Делается вывод, что предоставленная самой себе культура, не озаряемая вдохновением свыше и не имеющая на себе печати Духа Святого, в своей сущности несет и добро, и зло, и только церковное воспитание помогает обрести духовное зрение, позволяющее отличать божественное от демонического.
Ключевые слова: святитель Игнатий (Брянчанинов), культурогенез, культура, творчество, религия, христианство, грехопадение, добро и зло.
Об авторе: Иеромонах Серафим (Лопухов Алексей Семенович)
Магистр богословия, аспирант Ивановского государственного университета, Шуйский филиал, заведующий кафедрой Богословия и Священного Писания Нового и Ветхого Завета Свято-Алексеевской Иваново-Вознесенской Православной духовной семинарии. E-mail: teist777@mail.ru https://orcid.org/0000-0003-4010-4317
Для цитирования: Серафим (Лопухов), иером. Проблема культурогенеза и взгляд на нее святителя Игнатия (Брянчанинова) // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2023. № 1 (17). С. 231-246.
Статья поступила в редакцию 09.12.2022; одобрена после рецензирования 30.12.2022; принята к публикации 09.01.2023.
PROCEEDINGS OF THE DEPARTMENT OF THEOLOGY
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 1 (17) 2023
Hieromonk Seraphim (Lopukhov)
Problem of Culture Genesis in the view of St. Ignatius (Brianchaninov)
UDC 130.2:271.2-1
DOI 10.47132/2541-9587_2023_1_231 EDN TSAXVU
Abstract: In the present article, based upon the views of St. Ignatius (Brianchaninov), the process of the emergence of culture and the relation of its genesis with its im-pact on a human is considered. The argument is given that in order to reveal the depths of culture genesis, it is necessary to comprehend the inherent connection of religion and culture. It is shown that the personal spiritual experience of St. Igna-tius helps him see the problem from both sides — aesthetic and religious, to com-bine the secular interpretation of the biblical text about the cultivation of paradise with Christian exegesis. This allows us to consider the traditional concept of cul-ture in a symbolic aspect. According to St. Ignatius, the innate religiosity in hu-mans had not been destroyed by the original sin, but had rather been corrupted, which led to the emergence of various religious cults that gave rise to idolatry, de-ifying sin in all its manifestations. Accordingly, the appearance of the world of culture is the result and fruit of the fall, and culture has been an embellishment of the fall. The conclusion is made that culture by itself, if it is not illumined by in-spiration from above and does not bear an imprint of the Holy Spirit, in its es-sence carries both good and evil, and only the legacy of Church enables spiritual vision that allows one to discern the divine from the demonic.
Keywords: St. Ignatius (Brianchaninov), cultural genesis, culture, creativity, religion, Christianity, the fall, good and evil.
About the author: Hieromonk Seraphim (Lopukhov Alexey Semyonovich)
Master of Theology, Postgraduate Student at the Ivanovo State University, Shuisky Branch, Head of the Department of Theology and Holy Scripture of the New and Old Testaments at the St. Aleksey Ivanovo-Voznesensk Orthodox Theo-logical Seminary. E-mail: teist777@mail.ru https://orcid.org/0000-0003-4010-4317
For citation: author. Problem of Culture Genesis in the view of St. Ignatius (Brianchaninov). Proceedings of the Department of Theology of the Saint Petersburg Theological Academy, 2023, no. 1 (17), pp. 231-246.
The article was submitted 09.12.2022; approved after reviewing 30.12.2022; accepted for publication 09.01.2023.
Обращение к многовековому опыту святоотеческого наследия восточного христианства в контексте антропологического учения и культуры аскетики способно пролить свет на самые серьезные вопросы. Среди отечественных исследователей по антропологии, касавшихся проблемы культурогенеза, наибольшим авторитетом в аскетической направленности является христианский писатель, антрополог, философ и богослов XIX в. свт. Игнатий (Брянчанинов). Его богатейший практический опыт христианской жизни обусловливается многогранным пониманием мира человека, отражаемого в культуре. Обладая мистическим опытом богопознания, свт. Игнатий совершает попытку осмысления культуры и творчества человека с точки зрения разума Божия, в контексте библейского понимания. По мнению А. М. Любомудрова, из всех святых Отцов Православной Церкви в контексте Нового времени проблему человеческого творчества в наибольшей полноте раскрыл именно свт. Игнатий, который в своих письменных произведениях дал прекрасную оценку всем видам художественного творчества1.
Тема нашей статьи связана как с непреходящей актуальностью проблем культурогенеза, так и с авторитетностью свт. Игнатия в самых разных областях жизни человеческого духа, в том числе — на наш взгляд — и в области понимания природы культуры, ее потенциала и внутренних закономерностей, ее движения и генетической связи с Высшим началом. Отметим, что последнее, в отличие от вклада богослова в православную антропологию, педагогику, психологию, по-настоящему не актуализировано в научной литературе (в отличие от известных суждений свт. Игнатия о частной сфере культуры — художественной литературе). Нельзя не сказать здесь и о сложном отношении богословов к взглядам свт. Игнатия на культуру и к его бескомпромиссному «антизападничеству», что получило, например, освещение в многоаспектном коллективном материале «Спор святителей Феофана Затворника и Игнатия (Брянчанинова) по вопросу материальности души и ангелов: опыт современного анализа».
Между тем о значимости воззрений святителя на природу культуры говорит простой факт. В недавней книге А. Л. Доброхотова «Философия культуры» сказано о Вл. Соловьеве: «Соловьев впервые решительно отходит как от позитивистской, так и от эстетской абсолютизации культуры. Он предлагает рассмотреть культуру как элемент полемической оппозиции "Культура и (или) Вера"»3. Однако свт. Игнатий глубоко рассмотрел эту оппозицию гораздо раньше Вл. Соловьева, но остался, не будучи «профессиональным» философом и культурологом, вне поля зрения уважаемого автора. Думается, сказанное является достаточной мотивацией, чтобы попытаться восполнить этот досадный пробел и увидеть в «антизападном» ригоризме свт. Игнатия не только
1 См.: Любомудров А.М. Святитель Игнатий и проблема творчества // Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова: в 8 т. Т. 5. М., 2014.
2 Никольский Е.В., Корнилий (Зайцев), иером., Миронов К.Г. Спор святителей Феофана Затворника и Игнатия (Брянчанинова) по вопросу материальности души и ангелов: опыт современного анализа // Труды по русской патрологии. 2020. № 3 (7). С. 66-100; № 4 (8). С. 81-116.
3 Доброхотов А.Л. Философия культуры: учебник для вузов. М., 2016. С. 171.
благую «цель отвращения маловерных от ереси», достигаемую не вполне корректными средствами4, но и значимую позицию в понимании важнейших вопросов человеческого бытия.
Культура и религия в аспекте культурогенеза
Вопрос происхождения культуры — один из самых дискуссионных в науке уже просто в силу своей «безбрежности», сообразно исследуемому явлению. Единого взгляда на культурогенез не существует. Масштабных современных концепций культуры немало, и можно, например, назвать философскую де-ятельностную теорию культуры М. С. Кагана5, смыслогенетическую теорию культуры А. А. Пелипенко6, развивающуюся уже несколько десятилетий концепцию культуры Я. А. Флиера, и др. Свои традиции понимания культурогенеза сложились в богословии и религиозной философии. Обратим внимание на один ключевой методологический момент, связанный с весьма распространенным — и ошибочным, на наш взгляд — «порядком мышления» о происхождении культуры.
Очевидно, что мысль, проистекающая из определенных оснований, продолжает двигаться в русле, проложенном исходя из них, поэтому основания культурогенеза играют решающую роль для его понимания. Ведущие культурологи и философы культуры, конечно же, прекрасно осознают, что культура — «сверхсложная система», что «дух и материя живут по разным законам», однако нередко делают из этого однозначно-материалистические выводы, что сразу позволяет убрать «оппонентов» за пределы науки, обвиняя их в «стирании граней между знанием и верой». Так, в современном учебнике7 говорится: «возрождаются наивные мифологические представления о том, что мир был создан "из ничего" некоей Божественной силой», «это позволило мифологически-религиозному сознанию связать духовность с божественным миром и противопоставить бессмертный "Святой Дух" бренной "грешной плоти"».
Показательна здесь концепция культуры Я. А. Флиера: культура — это самостоятельный этап «эволюции материи» во Вселенной («Человек отдалился от природы сначала делом (возникновение производящего сельского хозяйства и ремесла в неолите), потом духом (переход от натуралистической мифологии к системным религиям в 1 тыс. до н.э.) и, наконец, телом (научно-техническая революция и развитие медицины Нового времени). Что впереди? Культура...»8). Пропустим странное разделение «дела», «духа» и «тела» ради более для нас значимого. Среди множества характеристик культуры
4 Никольский Е.В., Корнилий (Зайцев), иером., Миронов К.Г. Спор святителей Феофана Затворника и Игнатия (Брянчанинова)... С. 96.
5 Каган М. С. Философия культуры. СПб., 1996. 414 с.
6 Пелипенко А.А. Постижение культуры: в 2 ч. Ч. 1. Культура и смысл. М., 2012. 607 с.
7 Культурология: учебник / Под ред. Ю. Н. Солонина, М. С. Кагана. М., 2007. С. 211215.
8 Флиер Я. А. Философские пролегомены к Нормативной теории культуры // Культура культуры. 2019. № 1 (21). URL: http://www.cult-cult.ru/the-philosophical-prolegomena-to-a-normative-theory-of-culture/ (дата обращения: 12.12.2022).
(«нормированная несвобода»; «хаотична в своих процессах и закономерна в своих результатах»; «поведенческая программа», цель которой — «социальная интеграция», и пр.) Я. А. Флиер дает резкое до афористичности противопоставление: «Если религию в определенном смысле можно считать психологической адаптацией к смерти человека, то культура — это его практическая адаптация к жизни. Культура — это программа выживания в реально имеющихся условиях (Ст. Лем). Эта дихотомия: религия как кодекс смерти / культура как кодекс жизни развивалась на всем протяжении истории. Культура бессильна перед смертью; она — технология жизни»9.
В данной формуле, на наш взгляд, есть серьезные научные нестыковки, причем как терминологического, так и содержательного порядка. Во-первых, прежде чем исследовать религию как часть культуры (модель «частное — общее»), мы уже должны провести ряд умственных операций: 1) локализовать религию, поместив ее на «лестницу прогресса» и материалистически отождествив с историческими формами культа (и тогда религиозная вера наших дней предстает ничем иным, как отрицательно маркированной архаикой); 2) ввести этот локализованный историко-культурный феномен в состав культурологического знания на правах его компонента, сектора, составляющей. В результате культурологический концепт «религия», осмысленный в рамках модели «частное — общее», предстает антиподом культуры (в логике «прогресса и современности» — фактически врагом!) и перестает совпадать с объектом в его полноте по множеству причин: содержательно не способен вместить в себя такие фундаментальные понятия, как «религиозный опыт», имеющий весьма косвенное отношение к истории, и подвижничество; становится, вопреки истории культуры, не ее «живой водой», а ее проклятием (что бы сказали на это Данте и тысячи других творцов), и т. п.
В афористике Я. А. Флиера культура противостоит религии, как «дело жизни» — «делу смерти», однако а) смерть имеет к жизни самое прямое отношение как ее ключевой вопрос (об этом — множество шедевров искусства и литературы, нередко целиком об этом; получается абсурд: искусство не имеет прямого отношения к культуре); б) концепт «смерть» не определяет содержания религиозной веры — это часть общего отношения к сверхъестественному, причем различная в разных религиях; в) назвать религию «кодексом смерти» означает извратить само ее существо и приписать ей собственный изъян (как отмечает иером. Серафим (Роуз), «весь смысл человеческой жизни зависит от истинности (или ложности) учения о бессмертии», поэтому мир атеистов и «абсурдистов» «столь необычен: в нем нет надежды, в нем смерть — верховное божество»10). Формула Я.А. Флиера эффектна, но идеоло-гична — это либерально-атеистическая формула, совершенно непригодная для понимания отношений религии и культуры.
Недооценка религии как ключевого феномена для понимания культуры, конечно же, вещь не случайная, укорененная в длительном процессе
9 Там же.
10 Серафим (Роуз), иером. Человек наизнанку: философия абсурда // Азбука веры. URL: https://azbyka.rU/otechnik/Serafim_Rouz/ashhe-zabudu-tebe-ierusalime/2 (дата обращения: 04.12.2022).
секуляризации, открыто заявившей о себе в Новое время11 и ставшей универсалией нынешнего «постмодернового» мира. Поэтому «научно-беспощадное» (именно в таком порядке слов) отношение к религии становится для апологетов «современности» ярким маркером их антропологических и культурологических оснований. В развернутом виде этот, если можно так выразиться, «империализм атеистического рассудка» предстает в «культовой» книге Паскаля Буайе «Объясняя религию: Природа религиозного мышления». Характерно, например, уже название одной из ключевых глав — «Откуда берутся религиозные доктрины, отчуждение и насилие» (в одном ряду!). Автор, называющий свой анализ антропологическим, тем не менее не проводит никаких сущностных различий между мировыми религиями, племенными верованиями, сектантством, «магизмом», чем сразу предельно упрощает объект анализа, оставляя в нем социокультурные, исторические и этнографические данные, истолкованные исключительно через «утилитарные» когнитивные модели (соответственно исчезают и духовное назначение Церкви, и смысл обрядности, и сущность религиозного опыта, и подвижничество, и «личностный код» взаимоотношений со сверхъестественным, и оно само в этом качестве). Делаются «разоблачительные» выводы: «...христианские священники или мусульманские богословы — это просто люди, прошедшие специальную подготовку ... компетентность специалистов гарантирована крупной организацией . предлагаемые услуги единообразны»12. «Родовой» антиклерикализм либеральной мысли дополняется цинизмом «цивилизации маркетинга» («священнослужители умеют извлечь максимальную выгоду из своего положения, обладая превосходством, если не монополией, на этом рынке ценных и востребованных ритуальных услуг»; чтобы сделать эти «легко заменимые услуги» «незаменимыми», придуман способ — «превратить богослужение в бренд»13). Вершиной объяснения человеческого поведения (и конечным объяснением силы религиозной веры) оказывается человеческая склонность опираться на «коалиции», а мотивацией «агрессивной реакции» религиозных деятелей на «дезертирство» — страх разоблачения перед лицом безнаказанности свободы («с точки зрения религиозной коалиции разнообразие выбора, позволяющее не платить высокую цену, означает, что дезертирство ничего не стоит, а значит, весьма возможно»14).
Мы далеки от мысли ввязываться в «спор о вере» с атеизмом и либерально-просветительской традицией в целом. Сегодня, лишенная интеллектуальной силы и таланта ее основоположников, от Вольтера до Сартра, эта позиция превратилась в оправдание безальтернативности постмодерно-потребительской
11 В либерально-просветительской традиции «религия если не отрицается вовсе, то допускается лишь в качестве инструмента для утверждения на земле начал добра и справедливости. Игнорируя онтологически присущую человеку греховность, эта идеология и порождаемая ею культура, естественно, вступают в принципиальный конфликт со всем вероучением Православной Церкви» (Любомудров А.М. Святитель Игнатий Брянчанинов в полемике с либеральной интеллигенцией о христианском понимании свободы // Полное собрание творений. Т. 4. С. 449).
12 Буайе П. Объясняя религию: природа религиозного мышления / Пер. с фр. М., 2017. С. 365.
13 Там же. С. 366, 370-371.
14 Там же. С. 393.
цивилизации, потерявшей различение идолов и идеалов, порока и свободы. П. Буайе, например, даже не допускает мысли, что мотивация деятельности священнослужителей может сущностно отличаться от мотивации бизнеса, власти или чиновничества. Для культурологии же программный атеизм в первую очередь оборачивается жаждой «окончательно освободить» ее от былого «засилья религии». Исторически культура действительно была «включена в религиозный культ, в мифологию, в исторические и географические описания, в практику образования и т.п.»; в Средневековье «духовный аспект культуры оказался почти без остатка инкорпорирован религиозным культом», и т.п.15 Но из «вольтерьянства» рационалистического ума, «освобождающего» собственно культурную проблематику от «оков культа» и превращающего культуру в самостоятельный мегаобъект, следует лишь диктуемая самим философским рационализмом смена «центра» и «периферии» («целого» и «части»). Оптика «секулярной» культурологии и антропологии такова, что религия оказывается «не в фокусе», мыслится дистанцированно, как полностью находящийся в поле рассудка сугубо внешний архаичный объект. Однако религиозная вера интимна и «сверхреальна» одновременно, как глубокая и полная связь человека и Космоса.
Эта связность обусловливает самостоятельную эвристическую ценность концепций культурогенеза и творчества, предлагаемых религиозными мыслителями, — в них установлен факт «духовной симфонии» (или разлада, конфликта, какофонии) начал религиозной веры и эстетического воплощения тысячелетних исканий человеческой мысли, страсти, борений плоти, души и духа.
Русская классическая литература и русская религиозная философия больше века назад многосторонне сформулировали саму проблему, которую и сегодня пытаются не замечать секулярная философия культуры и культурология: жизнь и культура не «безосновны», они нуждаются в этическом и религиозном оправдании, в Абсолюте, как бы его ни мыслить (а мыслили по-разному). Понимание живоносности этого самополагания в свете Абсолюта и возникающий из этого «конфликт интерпретаций» прекрасно сформулированы Вяч. Ивановым в «Переписке из двух углов»: «Человек, верующий в Бога, ни за что не согласится признать свое верование частью культуры; человек же, закрепощенный культуре, неизбежно сочтет последнее за культурный феномен ... и никогда не согласится с верующим, что его вера есть нечто культуре внеположное, самостоятельное, простое и первоначальное, непосредственно связующее его личность с бытием абсолютным. Ибо для верующего его вера по существу отдельна от культуры, как отдельна от нее природа, как отдельна любовь»16.
Не забудем, однако, указать и на еще две грани проблемы: 1) религиозная концепция культуры обладает своей спецификой, в которой «внешнему наблюдателю» очевидна прежде всего этическая сторона; 2) концепции религиозных философов (как и философствующих писателей) вполне могут представляться и совершенно еретическими с точки зрения ортодоксального богословия, ориентированного на Св. Писание и святоотеческую традицию (в православии). Отношение к культуре и ее отраслям достаточно лаконично
15 Доброхотов А.Л. Философия культуры. С. 13, 18.
16 Иванов Вяч., Гершензон М. Переписка из двух углов / Подг. текста, прим., ист.-лит. комм. и иссл. Р. Бёрда. М., 2006. С. 28-29.
изложено в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» (2000). Церковь (епископ, в частности), рассматривая разновидности культуры, призвана давать оценку воздействия культуры на человека с христианской точки зрения через соответствующий критерий: «Что дает культура человеку в духовном и нравственном плане — добро или зло?» Для раскрытия этого критерия как раз и необходимо богословски рассмотреть вопрос культуроге-неза, поскольку сама общая формулировка отсылает к сердцевине как культуры в целом, так и христианского вероучения.
Культура как результат грехопадения и «смешанный свет», по воззрениям свт. Игнатия
Достоверно известно, что свт. Игнатий уже с детства на личном опыте познал особое влияние святоотеческого наследия и практики богообщения, позволивших ему ощутить внутри себя несказанный мир и тишину. Юношей, обучаясь в инженерном училище и оставив на время религиозный опыт, он с жадностью погружается в мир культуры и ее достижений, в занятия творчеством, становится активным участником литературного кружка А. С. Пушкина. Как отмечает А. М. Любомудров, «Владыка Игнатий, тесно связанный с миром русской культуры, сам был личностью творчески одаренной: его литературно-поэтические дарования привлекали внимание Пушкина, Крылова, Батюшкова, Гнедича. Впоследствии друзьями и корреспондентами Святителя были Глинка, Брюллов, Турчанинов»17. При этом хорошо известна — и даже в церковных кругах многими считается чрезмерной — абсолютная бескомпромиссность свт. Игнатия относительно «секуляризованной культуры», где на первом месте стоит самовыражение художника: «В иерархии христианских ценностей мирские писатели и поэты остаются все-таки "мертвецами". Следуя мысли Владыки, можно сделать вывод, что русская классическая культура — Ломоносова, Державина, Пушкина, Лермонтова, Жуковского — это культура, формирующая у читателя ложное мировоззрение. <...> в перечень основных страстей и грехов Владыка включил пункт "Расположение к наукам и искусствам гибнущим сего века" (имеется в виду тщеславие самого художника, творца этих искусств), а в список добродетелей поместил следующую: "Отвержение премудрости земной как непотребной для неба"»18.
Как может столь радикальная позиция быть продуктивной в вопросах культурогенеза? Воздержимся от попыток немедленно ответить на этот вопрос и постараемся осветить логику этой бескомпромиссности, чтобы понять ее истинную природу и назначение.
Начнем с того, что двухлетний опыт обучения открывает будущему богослову другое ощущение внутри себя — совершенную пустоту. Он понимает, что мир культуры без религиозной жизни дает только эстетические чувства, но не наполняет человека благодатью. И здесь есть глубокое внутреннее требование к культуре, основанное на ее генезисе.
17 Любомудров А. М. Святитель Игнатий Брянчанинов в полемике с либеральной интеллигенцией. С. 558.
18 Там же. С. 561.
Само понятие «культура», появившееся в Древнем Риме в значении «возделывание, культивирование земли», постепенно превратилось в ключевой концепт, включающий в себя не только «возделываемую среду», но и самого человека и начавший формирование еще с Цицерона («Как плодородное поле без возделывания не даст урожая, так и душа»19). Словарь Ю. С. Степанова констатирует устойчивость этой связи внутри концепта: в Словаре В. И. Даля читаем «Культура — обработка и уход, возделывание, возделка; образование, умственное и нравственное.»; не только культура «проницается» человеком, но и «сам человек проницаем для культуры, более того — он пронизан куль-турой.»20 Эта взаимосвязь позволяет исследователям увидеть в заповеди, данной человеку Творцом об особенном делании в раю, культурологические предпосылки — как занятие творчеством и создание культуры: «И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его» (Быт 2:15). Светская интерпретация библейского текста выводит исследователя на новый уровень взаимодействия с христианской экзегезой, позволяя рассмотреть традиционное понятие культуры в символическом аспекте. Заповедь возделывания рая, в святоотеческой традиции истолковываемая как возделывание души в добродетелях, прочитывается в неразрывной связи с формой самосовершенствования человека как внутренней культуры души, легшей в основание классической культуры античности21.
Иначе говоря, культура исходно не должна быть «свободной» от главных вопросов, от выбора между Добром и Злом, не может быть «безразличной» к ним (выбор так или иначе осуществляется). Человек, чуткий к общему строю культуры своего времени, ощущает, куда или к чему склоняется чаша этих весов. Однако сама «привычность и естественность» нашего взгляда на культуру, а значит, приемлемость или неприемлемость той или иной позиции во многом зависят от того ракурса, под которым мы взираем на столь сложный и многомерный объект. Н. А. Бердяев, например, смотрит на творчество и культуру под углом «философии свободы», поэтому для него «подлинное творчество не может быть демоническим, оно всегда есть выход из тьмы. Демоническое зло человеческой природы сгорает в творческом экстазе, претворяется в иное бытие»; соответственно «творческий акт есть самооткровение и самоценность, не знающая над собой внешнего суда», а искусство само по себе способно быть искуплением греха, при этом «творческий акт, рождающий искусство, не может быть специфически христианским, он всегда дальше христианства»22. Этот взгляд несет на себе явный отпечаток попыток Серебряного века «дописать» или «переписать» христианство, но такая — ничуть не менее радикальная и романтическая по происхождению — крайность имеет
19 Цит. по: Морозова И. Н. О понимании культуры как возделывании души в христианстве // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2014. № 3 (39). С. 46.
20 Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997. С. 14, 40.
21 См.: Морозова И. Н. О понимании культуры как возделывании души в христианстве. С. 46.
22 Бердяев H.A. Смысл творчества. М., 2007. С. 80, 78, 115.
немало сторонников, ибо, глубоко проникая в суть творческого акта, одновременно «освобождает» художника от ответственности и предлагает ему место Творца, безмерно льстя его гордыне.
Логика свт. Игнатия противоположна. Он возвращается к «истокам» и видит особую трудность понимания эдемской заповеди о возделывании и хранении рая для поврежденного грехопадением человека, тем более что он не рекомендует трактовать эту заповедь буквально или «в плотском смысле» как процесс выявления недостатков и совершенствование рая украшениями. Главным деланием рая являлось созерцание и изучение человеком своего Создателя — Бога. Тем не менее святитель не исключает в данной заповеди условия процесса изучения человеком тварного мира, изучения созданий и собственного устроения, хотя считает это действием второстепенным и в какой-то степени даже опасным. Безопасно оно лишь тогда, когда совершается в Боге и вместе с Богом — но имеет совершенно пагубный характер для человека, когда последний устраняется от Бога. Через оставление Бога и обращение человека к творению происходит грехопадение: «Не оставили ли они в раю созерцание Творца, не предались ли созерцанию твари и своего собственного изящества? Прекрасно созерцание себя и твари, но в Боге и из Бога; с устранением Бога оно гибельно, ведет к превозношению и самомнению»23.
В результате грехопадение лишило человека Божественного Света — Св. Духа, освещавшего всю жизненную сферу деятельности человека, оставив его при собственном скудном свете — человеческом разуме. Разум человека, поврежденный грехопадением, стал очень слаб к познанию истинного Бога; лишь малое количество людей с помощью разума смогли достичь истинного богопознания. «Мир плотской жизни и плотского мудрования», где душевная энергия человека, сила его страстей и мощь слова «всецело употреблена для доставления ему выгод и преимуществ земных, употреблена для содействия греху»24, враждебен Божественному. Но человек, потеряв понятие об истинном Боге, не лишился естественного и врожденного чувства богопо-читания, которое не было уничтожено грехопадением, но было лишено правильности. Это привело к возникновению различных религиозных культов, породивших виды идолопоклонства, обоготворяющие грех во всех его проявлениях. Из подобных культов впоследствии рождается культура25.
Происхождение культуры, по взгляду святителя, является следствием саморазвития человеческого рода. Но натуралистическая концепция культуроге-неза свт. Игнатия имеет свою особенность. Именно разум человека и врожденное чувство Бога как стремление к совершенному становятся изобретателями всех отраслей культуры: философии, науки, учености, искусства. Так появление мира культуры является результатом и плодом грехопадения, а сама культура — украшением этого падения26.
23 Игнатий (Брянчанинов), свт. Слово о человеке // Полное собрание творений. Т. 2. М., 2014. С. 688.
24 Там же. С. 695-696.
25 См.: Там же. С. 697-699.
26 Там же. С. 399.
Эта мысль свт. Игнатия принципиальна для Церкви: «признание грехопадения как определяющего момента в жизни всего мира делит всю историю тварного бытия на два этапа: до грехопадения (мир первозданный) и после него (мир падший) <...> В рассуждении о следствиях грехопадения по отношению к миру большое значение имеет теснейшая связь между миром и человеком, о которой писали многие святые отцы.»27 По формулировке В. Н. Лосского, «человек предстает во втором повествовании книги Бытия о творении вселенной как ипостась земного космоса: земная природа "продолжает" его тело»28. «Разобщенный грехом космос» и идущий по пути падения человек взаимосвязаны. По свт. Игнатию, зло, войдя в человека, смешалось с естественным добром так, что теперь совершаемое добро является с примесью зла. По сути, в любых, самых возвышенных, действиях человека всегда присутствует зло, даже в религиозных поисках и его творчестве.
Например, свт. Игнатий, анализируя книгу Н. В. Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», писал, что «она издает из себя и свет и тьму»29. Хотя в это время Гоголь с горячностью обратился к христианству, воспринял его истинность, однако в его религиозном творчестве, по взгляду святителя, в понятиях смешано добро и зло, поэтому его книга не может быть принята целиком как подлинная подача религиозных истин. И здесь богослов видит то, что невозможно разглядеть с «позиции Бердяева» (тем более с любой сугубо «секулярной» позиции) и что актуально по отношению к любому творчеству: «Сперва очищение Истиною, а потом просвещение Духом. Правда, есть и у человека врожденное вдохновение, более или менее развитое, происходящее от движения чувств сердечных. Истина отвергает это вдохновение как смешанное, умерщвляет его, чтоб Дух, пришедши, воскресил его в обновленном состоянии. Если же человек прежде очищения Истиною будет руководствоваться своим вдохновением, то он будет издавать для себя и для других не чистый свет, но смешанный, обманчивый, потому что в сердце его живет не простое добро, но добро, смешанное со злом.»30 Это чрезвычайно глубокий диагноз, полностью объясняющий совершенную незащищенность современной культуры от зла, «тьмочисленные» факты ее перерождения в прямое воспевание греха и порока — ведь современная культура не признает самой дихотомии Добра и Зла как решающей своей основы, на первом плане обычно «свобода самовыражения», «мода», «успех» и т.п.
Святитель на примере Гоголя разъясняет, что в занятии творчеством, тем более религиозным, человеку, прежде всего, необходимо точное познание истины, отделение от нее всего ложного и кажущегося истинным. Необходимо очищение самой истиной, чему способствует глубокое изучение
27 Серебряков Н. С. Проблема соотнесения библейского повествования о творении мира и человека с научным естествознанием // Богослов.га. URL: https://bogoslov.ru/ article/2476686 (дата обращения: 03.02.2022).
28 Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. 2-е изд., испр. и перераб. СТСЛ, 2012. С. 456.
29 Полное собрание писем святителя Игнатия Брянчанинов: в 3 т. Т. 3. М., 2011. С. 601.
30 Там же.
Евангелия и исправление по его учению всех своих мыслей и чувств. Это позволяет человеку в самом себе определить правильные и добрые мысли и чувства и отделить их от поддельных и «мнимодобрых». Таков истинно православный взгляд. Например, в самом понятии краткости человеческой жизни И. А. Ильин видит прекрасный импульс для безобманчивого и безошибочного разбора, как в чудесном богатстве мира культуры обретать неподдельные добрые смыслы: «Я постепенно учусь различать, что действительно хорошо и прекрасно пред лицом Божиим и что мне только кажется хорошим, а на самом деле лишь соблазняет, прельщает и разочаровывает»31. В Социальной концепции неслучайно подчеркивается: «Церковное воспитание помогает обрести духовное зрение, позволяющее отличать доброе от дурного, божественное от демонического»32. Но для истинного творчества этого мало.
Чтобы человеку издавать из себя чистый и неподдельный свет для пользы человечества, недостаточно одной чистоты, замечает свт. Игнатий, необходимо оживление и вдохновение Св. Духом. В человеке есть естественное вдохновение, действие которого происходит от движения сердечных чувств — к сожалению, поврежденных грехом. Естественное вдохновение не может быть признано совершенным и чистым, в нем действует смешанное добро и зло. Поэтому, если человек руководствуется им, прежде его обновления Св. Духом, он явится производителем — для самого себя и для других — не истинного света, но смешанного и обманчивого. Насколько непросто увидеть, под каким вдохновением находится творческая личность, говорится в Социальной концепции: «Человек не всегда обладает достаточной духовной зоркостью, чтобы отделить подлинное божественное вдохновение от "вдохновения" экстатического, за которым нередко стоят темные силы, разрушительно действующие на человека»33.
Свт. Игнатий в письме к художнику К. П. Брюллову, раскрывая причину неудовлетворенности последнего своим творчеством, говорит о важности истинного вдохновения, которое одно может доставить человеку полное удовлетворение. Брюллов в мире культуры искал и жаждал красоты, его картины были выражением этого поиска, но, увы, он так и не достиг спокойствия, утешения и удовлетворения. По мнению святителя, лишь та картина могла бы вполне удовлетворить его, что была бы картиной из вечности, ибо любая красота «должна быть помазана Духом, без этого помазания на ней
34
печать тления» .
Культура во всех своих проявлениях, если она предоставлена самой себе, не озаряемая вдохновением свыше и не имеющая на себе печати Св. Духа, в своей сущности несет в себе и добро, и зло. Поэтому в Социальной концепции отмечается и самый негативный вариант реализации культурой своих потенций: «Если же культура противопоставляет себя Богу, становится
31 Ильин И.А. Поющее сердце. О сопротивлении злу силою. М., 2020. С. 124.
32 Основы социальной концепции Русской Православной Церкви // Patriarchia.ru. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/419128.html (дата обращения: 03.02.2022).
33 Там же.
34 Полное собрание писем святителя Игнатия Брянчанинова... С. 594.
антирелигиозной или античеловечной, превращается в антикультуру, то Церковь противостоит ей»35. Здесь стоит отметить взгляд И. А. Ильина: «Культура без любви есть мертвое, обреченное и безнадежное дело»36.
Рассматривая библейское сказание о развитии человеческого рода после грехопадения, свящ. Геннадий Егоров отмечает, что появление культуры происходит именно в роде грешников-каинитов, восставших против Бога, как альтернатива религиозной духовности. История полна примерами, когда автономно от Бога существующая культура пыталась «собой подменить духовную жизнь»37.
Свт. Игнатий утверждает, что ложная духовная жизнь и искаженное христианское учение (ересь) накладывают негативный отпечаток на творчество человека. Так, следы явного сладострастия и бесстыдного разврата были выявлены отцами I Вселенского Собора в стихотворном сочинении «Талия», составленном Арием. По мнению свт. Игнатия, такими являются и все сочинения новейших еретиков. Например, особенно это выразилось в Новое время в недрах Католической Церкви, применившей множество искусств к предметам религии в особом стиле языческого направления: в иконописи, церковном пении, музыке, поэзии и т.д. Все эти религиозные предметы получили отпечаток греховных страстей, в особенности сладострастия, потеряв в своем существе чувства простоты, чистоты, целомудрия и духовности38.
Аскетическая бескомпромиссность свт. Игнатия в вопросах культуры и культурогенеза, на протяжении полутора веков вызывавшая закономерные возражения, сейчас, в эпоху очевидного и принимающего порой катастрофические формы кризиса «западноцентричной» культуры, приобретает новую весомость. Н. А. Бердяев век назад еще мог себе позволить противопоставлять «позитивно-утилитарное» «аскетическому», весьма вольно используя для этого авторитет другого великого святителя, оппонента свт. Игнатия по отдельным (!) вопросам: «Когда читаешь Феофана Затворника, классического выразителя православия в XIX в., то поражаешься этому сочетанию мистической аскетики с позитивно-утилитарным жизнеустройством и ми-роохранением, этому приспособлению религии искупления к последствиям греха, т.е. к "миру". <.> Для семьи хорошо и обогащаться. Не нужно заноситься в высь, быть слишком духовным. Мирское, буржуазное строительство отлично оправдывается аскетикой Феофана. В его религиозном сознании нет места для трагической жертвенности. Только религиозный путь творчества продолжает мистическую аскетику до окончательного преодоления "мира сего", до создания "мира иного". Старое христианское сознание неизбежно переходит от аскетического отрицания "мира" к позитивному приспособлению к "миру". В гениальности же раскрывается творческая тайна бытия, т.е. "мир иной"»39. Так оптимистично философ «примиряет» «не слишком духовную»
35 Основы социальной концепции.
36 Ильин И.А. Поющее сердце. О сопротивлении злу силою. С. 13.
37 Егоров Г., свящ. Священное Писание Ветхого Завета: курс лекций. М., 2011. С. 47.
38 См.: Игнатий (Брянчанинов), свт. Понятие о ереси и расколе // Полное собрание творений. Т. 5. М., 2014.
39 Бердяев Н.А. Смысл творчества. С. 87.
буржуазность и «мир иной» искусства, по сути, «обывательское» и романтическое. Но сегодня мы воочию видим, что в итоге из этого «примирения» вышло: человек-потребитель и искусство, обслуживающее это потребление40; процесс превращения общечеловеческих ценностей в античеловеческие (после «освобождения» от традиционных норм ради промискуитета и иных «свобод порока», т.е. разнузданности под прикрытием философии, наступила уже следующая стадия — навязывания того, что еще недавно мыслилось невозможным, например, «свобода» выбора несовершеннолетним ребенком своего пола и преследование родителей за препятствование этому, «зачистка» истории и культуры в угоду модным «трендам»). Потому стоит оценить прозорливое «антизападничество» свт. Игнатия, уже тогда, как и Ф. М. Достоевский, опасавшегося, что «европейские учения» придут в Россию «всесокрушающим потоком»41, уничтожая — наряду с объективными факторами — фундаментальную опору «русского мира»: внутреннюю духовную связность Церкви, государства, интеллигенции и народа.
Заключение
Итак, согласно свт. Игнатию, сама по себе культура не может удовлетворить высших потребностей человека, переродить его в духовном и нравственном плане, наполнить его священным миром и благодатью. Источником духовности способно быть только Высшее начало, а «ученость, предоставленная самой себе, есть самообольщение»; по диагнозу святителя, «в наше время ученость возвращает язычников, принявших христианство, к язычеству и, отвергая христианство, вводит снова идолопоклонство и служение сатане, изменив формы для удобнейшего обольщения человечества»42.
Мысли свт. Игнатия многим кажутся слишком радикальными, однако, может быть, стоит глубже вдуматься в его мотивацию — на какой именно вызов призвана отвечать та или иная максима? К примеру, протоиерей Дмитрий Предеин проницательно заметил по поводу спора свт. Игнатия и свт. Феофана (Затворника) о «материальности» ангелов, что непримиримость позиций проистекает от специфичности «угла зрения» каждого (более «практического» в одном случае и более «теоретического» в другом)43. Сегодня
40 Есть в западной культуре и глубокие «самодиагнозы»: так, Ж. Бодрийар подчеркивал, что в западном обществе первичны не потребности в товаре, а наоборот — машина производства и потребления производит «потребности»; в акте потребления потребляются не товары, а вся система объектов как знаковая структура. «Нет индивидуальных желаний и потребностей, есть машины производства желаний, заставляющие наслаждаться, эксплуатирующие наши центры наслаждения»; желаниями управляют медиа — через рекламу и т. п. (Галкин Д. В. Бодрийар // Постмодернизм. Энциклопедия / Сост. А. А. Грицанов, М. А. Можейко // Infolio. URL: http://www. infoliolib.info/philos/postmod/bodriyar.html (дата обращения: 01.11.2022)).
41 Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова... Т. 4. С. 432.
42 Там же. Т. 2. С. 699.
43 См.: Предеин Д., прот. Полемика святителя Феофана Затворника со святителем Игнатием Брянчаниновым по вопросу о природе ангелов // Свято-Успенский Вышен-ский монастырь. URL: https://svtheofan.ru/item/1204-dmitpiy-ppedein-polemika-svyatitelya-
бескомпромиссная «культурологическая» позиция свт. Игнатия, включающая в себя религиозную концепцию культурогенеза, аскетическое неприятие самого духа «западной» культуры и глубокое понимание нравственной сути творчества, вполне может быть осмыслена как резкий, но необходимый «полюс», противопоставленный дошедшей до края и переплеснувшей за все разумные пределы «секулярности», противопоставленный, как утес противостоит бушующим волнам. С этого утеса хорошо видно, что именно в современной культуре особенно опасно и должно быть безоговорочно отвержено. Данный процесс нельзя назвать легким, потому что может незаметно совершиться смешение понятий «духовность» и «душевность»: ведь и сами эти важнейшие проявления человеческой личности в нашей земной жизни для нас самих нередко «синтетичны». Это затрудняет «этиологию» нравственных болезней — на различных светских конференциях и форумах нередко звучат слова о безграничной спасительности «гуманитарного знания», о реализации «творческого потенциала», о красоте искусства (зацитирован-ное «Красота спасет мир» слишком часто понимается как «земная красота») и т.п. Наблюдая «экстазы» современной культуры — не только массовой, но и «элитарной», уже, кажется, не знающей, в какой еще грех удариться ради «полноты самовыражения», — мы понимаем, что препятствием к пониманию разницы между душевным и духовным становится и «самоуверенность культуры», игнорирование ею характера собственных истоков, горделивое принятие на себя роли высшей инстанции относительно духовных запросов человечества. Однако испещренный язвами грехов облик нынешней культуры показывает, что никакой «высшей инстанции» здесь просто не мыслится.
Источники и литература
1. Бердяев Н.А. Смысл творчества. М.: АСТ; Хранитель, 2007. 164 с.
2. Буайе П. Объясняя религию: природа религиозного мышления / Пер. с фр. М.: Альпина нон-фикшн, 2017. 496 с.
3. Галкин Д. В. Бодрийар // Постмодернизм. Энциклопедия / Сост. А. А. Грица-нов, М. А. Можейко // Infolio. URL: http://www.infoliolib.info/philos/postmod/bodriyar. html (дата обращения: 01.11.2022).
4. Егоров Г., свящ. Священное Писание Ветхого Завета: курс лекций. М.: Изд-во ПСТГУ, 2011.
5. Доброхотов А. Л. Философия культуры: учебник для вузов. М.: Изд-во НИУ ВШЭ, 2016. 560 с.
6. Иванов Вяч., Гершензон М. Переписка из двух углов / Подг. текста, прим., ист.-лит. комм. и иссл. Р. Бёрда. М.: Водолей Publishers; Прогресс-Плеяда, 2006. 208 с.
7. Полное собрание писем святителя Игнатия Брянчанинова: в 3 т. Т. 3: Переписка с мирянами. М., 2011.
8. Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова: в 8 т. М., 2014.
9. Ильин И.А. Поющее сердце. О сопротивлении злу силою. М.: АСТ, 2020. 416 с.
feofana-zatvopnika-so-svyatitelem-ignatiem-bpyanchaninovym-po-vopposu-o-ppipode-angelov.html (дата обращения: 07.04.2022).
10. Каган М. С. Философия культуры. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1996. 414 с.
11. Культурология: учебник / Под ред. Ю. Н. Солонина, М. С. Кагана. М.: Высшее образование, 2007. 566 с.
12. Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. 2-е изд., испр. и перераб. СТСЛ, 2012. 586 с.
13. Любомудров А.М. Святитель Игнатий Брянчанинов в полемике с либеральной интеллигенцией о христианском понимании свободы // Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова: в 8 т. Т. 4. М., 2014. С. 446-464.
14. Любомудров А. М. Святитель Игнатий и проблема творчества // Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова: в 8 т. Т. 5. М., 2014. С. 556-565.
15. Морозова И.Н. О понимании культуры как возделывании души в христианстве // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2014. № 3 (39). С. 46-53.
16. Никольский Е.В., Корнилий (Зайцев), иером., Миронов К.Г. Спор святителей Феофана Затворника и Игнатия (Брянчанинова) по вопросу материальности души и ангелов: опыт современного анализа // Труды по русской патрологии. 2020. № 3 (7). С. 66-100; №4 (8). С. 81-116.
17. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви // Patriarchia. ru. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/419128.html (дата обращения: 03.02.2022).
18. Пелипенко А.А. Постижение культуры: в 2 ч. Ч.1. Культура и смысл. М.: РОССПЭН, 2012. 607 с.
19. Предеин Д., прот. Полемика святителя Феофана Затворника со святителем Игнатием Брянчаниновым по вопросу о природе ангелов // Свято-Успенский Вы-шенский монастырь. URL: https://svtheofan.ru/item/1204-dmitpiy-ppedein-polemika-svyatitelya-feofana-zatvopnika-so-svyatitelem-ignatiem-bpyanchaninovym-po-vopposu-o-ppipode-angelov.html (дата обращения: 07.04.2022).
20. Серафим (Роуз), иером. Человек наизнанку: философия абсурда // Азбука веры. URL: https://azbyka.rU/otechnik/Serafim_Rouz/ashhe-zabudu-tebe-ierusalime/2 (дата обращения: 04.12.2022).
21. Серебряков Н.С. Проблема соотнесения библейского повествования о творении мира и человека с научным естествознанием // Богослов.ш. URL: https:// bogoslov.ru/article/2476686 (дата обращения: 03.02.2022).
22. Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. 824 с.
23. Флиер Я.А. Философские пролегомены к Нормативной теории культуры // Культура культуры. 2019. № 1 (21). URL: http://www.cult-cult.ru/the-philosophical-prolegomena-to-a-normative-theory-of-culture/ (дата обращения: 12.12.2022).
