CC BY
18
© 2007 г. И.В. Кокаева
ПРОБЛЕМА КРЕСТЬЯНСКОЙ РЕФОРМЫ В СЕВЕРНОЙ ОСЕТИИ В ТРУДАХ Г.А. КОКИЕВА
Вопрос об освобождения крепостных крестьян в Терской области, в частности в Северной Осетии, -достаточно сложный и содержательный, требующий должного внимания. Однако приходиться констатировать, что количество исследований, посвященных этой проблеме, чрезвычайно невелико. В связи с этим наиболее значимо то небольшое число работ по указанной проблеме.
Один из первых дореволюционных исследователей истории горских народов Северного Кавказа Е. Максимов в статье «20-летие освобождения зависимых сословий Терской области» в 1892 г. писал: «В первых числах июля настоящего года оканчивается 25 лет со времени освобождения зависимых сословий у туземцев Терской области. Событие это, еще не отмеченное нашей периодической печатью, заслуживает особого внимания как по тем полным чрезвычайной важности последствиям, которые принесло оно в экономическую жизнь туземного населения, так и по связи своей с неразрешенным еще здесь основным вопросом. Освобождение крестьян от крепостной зависимости в России до сих пор продолжает вызывать не только ученые исследования, но и популярные очерки. Аналогичный же факт на Кавказе, к сожалению, почти не привлекает внимания ни органов периодической прессы, ни ученых деятелей» [1].
Спустя более 20 лет после того, как были написаны приведенные строки, в 1914 г. другой исследователь С.А. Авалпани в работе «Зависимые сословия на Северном Кавказе» также вынужден был констатировать, что «вопрос о положении зависимых сословий на Северном Кавказе мало привлекал внимание ученых исследователей» [1]. И сегодня с сожалением приходиться отмечать, что проблема освобождения зависимых сословий в Северной Осетии не достаточно исследована и изучена.
Одним из первых исследователей, основательно изучившим крестьянскую реформу в Северной Осетии, а также восполнившим многие пробелы этой проблемы, стал Георгий Александрович Ко-киев. Ему не просто удалось раскрыть поставленную перед собой задачу, но и успешно ее решить.
Не боясь показаться нескромным, совершенно справедливо, Г.А. Кокиев во введении к работе, посвященной крестьянской реформе в Кабарде, писал: «И тем не менее, если не считать единственной мо-
ей работы, посвященной освобождению зависимых сословий у осетин, то мы и сейчас с сожалением должны сказать, что вопрос об освобождении зависимых сословий у горских народов Северного Кавказа все еще продолжает оставаться в том же запущенном состоянии, в каком он и находился 60 и 40 лет тому назад» [1].
Это, однако, не значит, что в дореволюционной историографии не были опубликованы отдельные очерки и статьи, посвященные интересующему нас вопросу. Но эти работы не отражают реальную картину тех событий. Среди этих статей и очерков имеются также и такие, которые, изобилуя ошибками фактического характера, искажают социально-экономическую обстановку, в которой была осуществлена крестьянская реформа 1867 г. у горских народов Северного Кавказа.
Одной из главных научных заслуг Г. А. Кокиева является его монография, посвященная проблеме освобождения зависимых сословий [2]. Ему, на наш взгляд, удалось глубоко разобраться в этом сложном и запутанном вопросе. Давая оценку этой работе, М.С. Тотоев отмечает, что «эта проблема впервые была изучена и решена профессором Г. А. Кокиевым. Когда он занимался этой проблемой во второй половине 30-х гг., еще не было разработанной истории осетинского народа, никем еще не изучалась и не разрабатывалась данная проблема. Этим, разумеется, определялась и сложность, и вся трудность изучения и решения проблемы. И, тем не менее, он ее решил, справился с нею весьма успешно» [3].
Именно за монографию «Крестьянская реформа в Северной Осетии» ученый был удостоен степени доктора исторических наук. Во введении к ней Г.А. Кокиев писал, что «одним из наиболее запущенных и не разработанных участков в истории Осетии является период возникновения и развития капитализма в ней, без детальной разработки которого многие вопросы останутся недостаточно мотивированными». Это действительно было так. Вот почему Г.А. Кокиев свою монографию о крестьянской реформе рассматривал, как он сам писал, как «введение в историю капиталистического развития Осетии» [2, с. 4].
В ней он дает подробный анализ классовой структуры осетинского феодального общества накануне крестьянской реформы, основных этапов развития осетинского феодализма, вскрывает глав-
ные ее предпосылки в Северной Осетии, правильно оценивает учреждения, которые были созданы самодержавием для подготовки и проведения реформы. Подробно и глубоко рассматривается им положение об освобождении зависимых сословий в Осетии 1867 г., вскрываются прогрессивные и реакционные стороны и в заключение подчеркивается, что осетинская деревня после реформы неуклонно шла по пути капиталистического развития.
В Центральной России, как известно, инициаторами освобождения крестьян были сами помещики и правительство. Что же касается Северной Осетии, то «если бы мы в вопросе о крестьянской реформе в отношении горских феодалов, в частности осетинских алдаров и баделят, стали на такую точку зрения, это было бы правильно лишь отчасти» [2, с. 59].
Отношение помещиков в России и феодалов горских народов на Северном Кавказе к крестьянской реформе, по мнению Г.А. Кокиева, было различно. Последние на первых порах встретили реформу недоброжелательно и даже враждебно. Наиболее консервативная часть горских феодалов предпочитала крестьянской реформе существование феодально-крепостнических порядков, о сохранении которых она в категорической форме не раз ставила вопрос перед царским правительством.
«Различное отношение к крестьянской реформе помещиков в царской России и горских феодалов на Северном Кавказе объясняется тем, - пишет Г.А. Кокиев, - что русские помещики и горские феодалы накануне крестьянской реформы стояли на различных ступенях социально-экономического развития» [2, с. 54].
По его мнению, было бы необоснованно факторы, обусловившие реформу 1861 г. в России, механически переносить в дореформенную осетинскую действительность. «Если крестьянская реформа в царской России, - утверждает он, - с логической неизбежностью вытекала из факта развития капитализма на русской почве, то социально-экономические отношения в дореформенной Осетии, по сравнению с крепостнической Россией, ставшей на путь капиталистического развития, были пока слишком примитивны, чтобы объяснить крестьянскую реформу из факта внутреннего капиталистического развития осетинского общества» [2].
Крестьянская реформа в Осетии не явилась результатом внутреннего капиталистического развития осетинского общества. По мнению Г.А. Кокиева, она была навязана осетинскому обществу извне метрополией, ставившей основной своей задачей преобразование социально-
экономического строя завоеванных и присоединенных к России народов.
Характеризуя экономический быт дореформенной Осетии, следует указать, что основное содержание производственных отношений до «освобождения» зависимых сословий было таково, что более или менее пригодные для ведения хозяйства земли, пастбища и леса концентрировались в руках местных феодалов. Зависимые же от них крестьянские категории за пользование землей обязаны были отработать феодалу барщину и уплачивать продуктовую ренту.
Накануне крестьянской реформы в Осетии натуральная рента не перешла еще в денежную, так как для подобного перехода пока не было предпосылок и той новой социальной силы в лице неимущих поденщиков, которые продают свою рабочую силу за деньги.
Осетинский феодализм накануне реформы имел определенную тенденцию к закрепощению тех крестьянских категорий, которые пока не были окончательно закрепощены. «В данном случае, - писал Г.А. Кокиев, - имеются в виду хересы или фжрсаглаги, которые, будучи лично свободными, обязаны были феодалу только за пользование его землей. По отношению к данной и к другим не закрепощенным категориям крестьян осетинскими феодалами была взята определенная линия к полному их закрепощению» [2, с. 54].
Г.А. Кокиев рассматривал крестьянские восстания и национально-освободительную борьбу горских народов против царизма как важный фактор, ускоривший проведение крестьянской реформы, поскольку они представляли собою совершенно реальную угрозу свержения старых феодально-крепостнических порядков снизу восставшим крестьянством, а в особенности после того, как среди крестьян пошли упорные слухи о скором и безвозмездном освобождении всех крестьянских категорий от алдаро-баделятской зависимости.
Крестьянская реформа среди горцев Северного Кавказа была проведена на 6 лет позднее, чем в Центральной России. Г. А. Кокиева считая, что основной причиной запаздывания крестьянской реформы у горских народов была затянувшаяся борьба кавказских горцев против царизма за свою независимость.
К первым мероприятиям, связанным с предстоящей крестьянской реформой, нужно отнести учреждение в 1859 г. частных комитетов в Кабардинском, Кумыкском и Осетинском округах, обязанность которых состояла в определении личных и поземельных прав туземцев и в указании средств и способов к прочному устройству поземельного их быта, дабы они в отношении общих государствен-
ных повинностей могли принять участие, по примеру прочего населения империи.
По утверждению Г.А. Кокиева, задача этих комитетов заключалась в том, чтобы они путем тщательного изучения конкретных местных условий подсказали высшим царским властям пути и способы, при помощи которых завоеванное горское крестьянство, наравне со всеми крестьянами метрополии, могло быть привлечено к платежу налогов и отбыванию государственных повинностей. Частные комитеты просуществовали около 4 лет. Оценивая их деятельность, он отмечал, что она была недостаточно эффективной, с этим и было связанно решение царского правительства о необходимости их ликвидации. В мае 1863 г. частные комитеты были закрыты, вместо них была учреждена Комиссия по разбору личных и поземных прав туземцев Терской области.
Как считает Г.А. Кокиев, вновь учрежденная комиссия должна была подготовить крестьянские массы горских народностей к крестьянской реформе и завоевывать доверие масс к царскому правительству и его мероприятиям, связанным с нею.
Комиссия 1863 г. просуществовала до 1869 г., а с января 1870 г. она была переименована в Комиссию для разбора сословных прав горцев Кубанской и Терской областей.
По примеру центральных губерний царской России на Кавказе в 1866 г. был учрежден при управлении Кавказского наместника так называемый комитет по освобождению зависимых сословий у горских народов. Он начал функционировать в 1866 г., первое его заседание состоялось 4 июня. Комитету было представлено право «в необходимых случаях вызывать начальников округов и заслуживающих доверия туземцев из владельческого класса в качестве экспертов» [2, с. 65].
Еще М.Н. Покровский, давая характеристику указанным комитетам, писал: «Чрезвычайно характерно, прежде всего, то, что состав этих комитетов был чисто классовым и что комитеты выражали помещичью классовую точку зрения с такой чистотой, как только это было возможно, и это потому, что в комитетах были только помещики» [4].
Взгляды М.Н. Покровского полностью разделял Г.А. Кокиев, который считал, что в состав комиссии и комитета входили исключительно представители горского феодального класса и высшие чиновники царской администрации, чтобы достичь разрешения этого вопроса без потрясения и без расстройства хозяйственных интересов владельческих классов [2, с. 65]. И далее, развивая свои взгляды, он отмечал, что комплектование личного состава учреждений по освобождению зависимых сословий у горских народов горскими феодалами и представителями царской админи-
страции и, наоборот, лишение зависимых сословий прав представительства в этих учреждениях не было, разумеется, случайным делом. Оно вытекало из интересов местных феодалов и самодержавного правительства [2, с. 66].
Параллельно с комиссией и комитетом, существовал и так называемый мировой посреднический суд, в состав которого входили один посредник, по назначению царской администрации, и по два выборных депутата от феодалов и крепостных крестьян, один депутат от окружного народного суда и один словесный переводчик окружного управления.
В основу проекта, разработанного царской администрацией для «освобождения» крестьян в Осетии, был положен проект тагаурских феодалов, который из трех представленных оказался наиболее приемлемым.
По разработанным его новым условиям, малолетние косаги обоего пола в возрасте 1 до 15 лет освобождались за выкуп в размере по 8 руб. за каждый год возраста. Что касается взрослых косагов, в возрасте от 15 до 50 лет, то они без различия пола освобождались за выкуп в 180 руб. Крепостные старше 50 лет и жены их старше 45 лет освобождались бесплатно. По принятым царской администрацией к руководству при проведении крестьянской реформы в Осетии условиям, за косагами сохранялось право единовременной уплаты выкупа в размере 180 руб. и получения свободы или взамен выкупной платы - оставаться в прежних зависимых отношениях к «своему» владельцу сроком на 6 лет.
Таковы были разработанные царской администрацией условия для «освобождения» косагов в Осетии, а для освобождения кавдасардов или ку-маягов были разработаны особые условия значительно сложнее первых. Так, все взрослые кавда-сарды со своими семьями обязаны были в продолжении 3 лет находиться в прежних обязательных отношениях к «своим» владельцам, и только по истечении 3 лет они могли получить свободу. В случае смерти владельца в период 3-летнего обязательного срока пребывания в зависимых отношениях к владельцу кавдасард получал свободу раньше срока бесплатно. Одинокие кавдасарды или целые семьи, перешедшие по смерти первого владельца в наследство к законным детям умершего, обязаны были находиться в прежних обязательных к владельцам отношениях в продолжение 1,5 года, после чего получали свободу.
С целью нейтрализации возможных выступлений со стороны «освобождаемых» крестьянских масс, царское правительство пошло даже на то, что для выкупа малолетних косагов за счет царской казны из сумм податных сборов было ассигновано 12 тыс. руб. и на оказание помощи
«освобождаемым» косагам на первоначальное хозяйственное обзаведение - 8 тыс. из тех же податных сборов. «Следует, однако, отметить, - пишет Г.А. Кокиев, - что ассигнованная царским правительством денежная сумма была предназначена не всем вообще "освобождаемым" крестьянам, а лишь тем из них, которые в результате реформы оказались буквально в положении бездомных нищих» [2, с. 85].
Делая выводы относительно условий освобождения крестьян, ученый подчеркивает, что преобладающая масса крестьян в Осетии царским правительством в интересах осетинских феодалов была «освобождена» за выкуп, и только незначительное количество - безвозмездно. По далеко не полным данным, общее количество зависимых кавдасардов, номылусов, косагов в Осетии накануне крестьянской реформы составляло 1447 чел. Из этого количества бесплатно, но без земли и без какого-либо хозяйственного инвентаря, было освобождено 407 чел., или 28,2 % от общего количества «освобожденных» кумаягов и косагов.
Известны некоторые осетинские фамилии «освободившие» своих косагов, номылусов и кавда-сардов бесплатно и за выкуп, предусмотренный условиями их «освобождения». Г. А. Кокиев приводит некоторые фамилии из этого списка: Дударовы, Кануковы, Шанаевы, Кусовы, Хуцисто-вы, Бороевы, Кастуевы, Хацхотовы, Мильдзихо-вы, Ардасеновы, Кодзыревы, Худиевы, Мрикаевы, Рамоновы, Фидаровы, Тулатовы, Хадарцевы, Жу-каевы, Айляровы, Коченовы, Тхостовы, Мамсу-ровы, Тугановы и Гоцоевы. Все перечисленные фамилии относятся исключительно к Восточной Осетии. Категория осетинских косагов по времени, очевидно, предшествовала категории кумаягов, хотя кумаягство или кавдасардство сохранялось в среде осетинских эксплуататорских классов вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции, в виде института многоженства.
Г.А. Кокиев, сравнивая отношение дигорских и тагаурских феодалов к крестьянской реформе, отмечал, что если вторые относились к крестьянской реформе вполне лояльно, то первые, отстаивая старые дореформенные феодально-
крепостнические порядки, - отрицательно [2, с. 87]. Таким образом, в вопросе о крестьянской реформе дигорские баделята оказались значительно консервативнее тагаурских алдаров.
Все «освобожденные» в Осетии зависимые сословия были разделены по условиям «освобождения» на три категории:
- безобрядные или совершенно бесправные ко-саги, оставленные в обязательных к прежним феодалам отношениях в течение 6 лет со дня юридического оформления их нового положения;
- обрядные крестьяне из категории кумаягов или кавдасардов, которые оставались также в прежних обязательных отношениях к феодалам в течение 3 лет;
- кумаяги или кавдасарды, перешедшие по наследству к наследникам первого их владетеля, оставленные в прежних обязательных отношениях в продолжение 1,5 года.
Перечисленные категории зависимых крестьян во время отбывания обязательного срока зависимого состояния оказались в исключительно тяжелых экономических условиях, так как были лишены даже личного содержания, которое получали еще до крестьянской реформы от феодалов за свой рабский труд.
Осетинские косаги и кавдасарды после окончания крестьянской реформы перешли в новую зависимую категорию временно-обязанных крестьян.
Оценивая условия освобождения крестьян, Г. А. Кокиев отмечал, что «освобождение» зависимых категорий косагов и кавдасардов было только на бумаге, а на деле в существовавших до реформы отношениях косагов и кумаягов или кавдасардов к прежним владетелям ничего не изменилось, по крайней мере, в продолжение времени состояние их в категории «временно-обязанных» [2, с. 87].
По его мнению, крестьянская реформа в Северной Осетии не ликвидировала сословной неполноправности, это являлось одной из ее реакционных черт как в центре, так и на окраинах. Кроме того, реакционной чертой реформы были и выкупные платежи с крестьян в пользу помещиков за землю, и крепостное право.
Говоря о крестьянской реформе в Северной Осетии, Г. А. Кокиев подчеркивает, что «несмотря на то, что проведенная в Осетии крестьянская реформа оставила крестьянина забитым, темным, подчиненным помещикам-крепостникам, несмотря на все это, крестьянская реформа, поскольку она ломала старые феодально-крепостнические порядки, заменяя их капиталистическими отношениями, в осетинской действительности сыграла прогрессивную роль» [2, с. 115].
Литература
1. Кокиев Г.А. Крестьянская реформа в Кабарде в 1867 г. // История Кабардино-Балкарии в трудах Г.А. Кокиева: Сб. документов. Нальчик, 2005. С. 838.
2. Кокиев Г.А. Крестьянская реформа в Северной Осетии. Орджоникидзе, 1940.
3. Тотоев М.С. Талантливый ученый- 4. Покровский М.Н. Крестьянская реформа.
исследователь // Архив СОИГСИ, ф. 33, оп. 1, Харьков, 1926. С. 42.
д. 284, с. 23.
Северо-Осетинский государственный университет 30 марта 2007 г.
