Проблема конфликта в государственно-правовой сфере в постсоветской юридической науке Текст научной статьи по специальности «Право»

Пристатейный библиографический список

1. Нигматуллин Р.В. Преступления международного характера как одна из современных угроз правам человека // Международное публичное и частное право. 2009. № 2.

2. Упразднение рабства и его современных форм / Давид Вайсбродт и Международная организация по борьбе с рабством (материалы Управления Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по правам человека) / HR/PUB/02/4. Нью-Йорк и Женева, 2002.

3. Панов В.П. Торговля женщинами и детьми. Российская юридическая энциклопедия / Под ред. А.Я. Сухарева. М., 2007.

4. Каримов Р.Р., Каримова Г.Ю. «Торговля людьми»: научно-теоретическое осмысление понятия // Правовое государство: теория и практика. 2014. № 2.

5. Конвенция о рабстве, подневольном состоянии, принудительном труде и сходных с рабством институтах и обычаях / Legue of Nations Treaty Series, vol. 60.

6. Всеобщая декларация прав человека 10 декабря 1948 г. / Док. ООН. A/RES/217(III).

7. Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи Четвертая сессия. Резолюции. (20 сентября-10 декабря 1949 года). - Нью-Йорк: Организация Объединенных Наций.

8. Дополнительная конвенция ООН об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством от 7 сентября 1956 года [Электронный ресурс] // www.un.org.ru (дата обращения: 29.09.2014).

9. Протокол о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее, дополняющий Конвенцию ООН против транснациональной организованной преступности, 15 ноября 2000 года // Бюллетень международных договоров. 2005. № 2.

УДК 340

Р.Х. Мухаметдинов ПРОБЛЕМА КОНФЛИКТА В ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВОЙ СФЕРЕ В ПОСТСОВЕТСКОЙ ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКЕ

Статья посвящена осмыслению понятия «конфликт в государственно-правовой сфере». Автор анализирует точки зрения зарубежных и отечественных исследователей на проблему существования конфликта в государственно-правовой сфере. Обосновывается мнение о нецелесообразности применения термина «го-ударственно-правовой конфликт». В то же время автор обосновывает необходимость введения в научный оборот понятия «конфликт в государственно-правовой сфере».

Ключевые слова: конфликт, коллизия, подходы к конфликтам, конфликт в государственно-правовой сфере, государственно-правовой конфликт, юридическая конфликтология, теория государства и права.

R.Kh. Mukhametdinov PROBLEM OF CONFLICT IN THE STATE LAW FIELD IN THE POST-SOVIET LAW SCIENCE

Article is dedicated to apprehension of the concept of "conflict in the state-legal sphere." The author analyses the perspectives of various foreign and domestic researchers on the problem of the existence of the conflict in the state-legal sphere. At the same time the author justifies the opinion of inappropriate use of the term "state-legal conflict" and the urgent need to introduce the notion of "the conflict in the state-legal sphere" into the scientific use.

Key words: conflict, collision, approach to the conflict, the conflict in the state-legal sphere, state-legal conflict, legal conflictology, theory of state and law.

Отечественная правовая наука до сих пор оперирует лишь понятием «юридический конфликт». Понятие «конфликт в государственно-правовой сфере» здесь получает лишь свое начальное развитие. Причин такому положению, возможно, несколько. Но по нашему мнению, здесь есть основная, на которую мы хотим обратить особое внимание. Она сводится к тому, что для юридической науки советского периода понятие «конфликт в государственно-правовой сфере» было явлением неприемлемым по принципиальным идеологическим соображениям. Советское социалистическое государство рассматривалось как государство трудового народа, а его законы (в системе содержащихся в них норм, как раз и образовала понятие советского права), якобы, выражали волю всего советского народа. На деле же советское государство, выражая «волю» народа и от его имени, само же и формировало право. Такое гос-

ударство и формируемое им право, конечно же, не могли иметь никакого отношения к любым между ними конфликтам.

Кстати сказать, именно такой подход к формированию права в развитых странах как раз и принято называть юридическим позитивизмом. Так, Жан -Луи Бержель, имея в виду как раз советское государство и право, писал: «Позитивизм правовой (юридический) состоит в том, чтобы признавать в качестве ценностей только нормы позитивного права и сводить любое право к нормам, действующим в данную эпоху и в данном государстве, не обращая внимания на то, справедливо это право или нет. Тогда право предстает некоей автономной дисциплиной, отождествляемой с волей государства, выражением которого такое право и является. В такой ситуации не должно возникать конфликтов между правом и государством, которое выступает его един-

ственным источником, эволюция или мутации которого влекут за собой соответствующие изменения для права. Право редуцируется до уровня государственных атрибутов и часто оборачивается произволом властей или политикой силы» [1, с. 48-49]. Из такого рассуждения Жан-Луи Бержеля, да и из всей его работы видно, что понятие «конфликт в государственно-правовой сфере» или «конфликт между правом и государством» возникло в западной литературе и рассматривается как естественное явление. Об этом свидетельствуют работы и других зарубежных авторов [2; 3; 4].

Что же касается нашей отечественной юридической науки, то о конфликте между правом и государством в советские времена вообще не писали. Даже сегодня понятие «конфликт в государственно-правовой сфере», в науке «Теория государства и права», употребляется с большой осторожностью. Причин такой осторожности, по нашему мнению, несколько.

Во-первых, многие представители отечественной правовой науки «Теория государства и права» к понятию права подходят так же, как и в советские времена. Под «правом» они понимают систему норм, исходящих от любых органов государства, по существу, без учета принципа разделения власти. Основным субъектом правотворчества у нас до сих пор остается само государство. В этом случае, конечно, проблема конфликта между государством и правом не возникает и не может возникнуть по определению. Такая трактовка соотношения права и государства, где государство и только оно - творец права, в основном и сохраняется в отечественной теории государства и права до сих пор. Например, В.М. Сырых, раскрывая вопрос о понятии и признаках права, пишет: «Право представляет собой систему правил, установленных государством либо принятых в установленном им порядке населением либо негосударственными органами и организациями. Соответственно, государство выступает единственным социальным образованием, правомочным принимать, изменять или отменять правовые нормы» [5, с. 102]. Именно такое представление права до сих пор преобладает в отечественной правовой науке, и примеров на этот счет можно было привести немало. В то же время в постсоветское время появилось немало тех представителей науки «Теория государства и права», которые стали не только замечать необходимость проведения различия между государством и правом, но и обосновывать методологические основы такого различения, практическую пользу от этого. Довольно последовательно и обстоятельно это сделано в трудах В.С. Нерсесянца, в которых он, различая два типа правопонимания (юридический и ле-гистский типы) и отдавая предпочтение юридическому типу правопонимания, писал: «Для юридического типа правопонимания характерна та или иная версия (вариант) различения права и закона (пози-

тивного права). При этом под правом (в той или иной форме) имеется в виду нечто объективное, не зависящее от воли, усмотрения или произвола законо-устанавливающей (государственной) власти, т.е. определенное, отличное от других социальное явление (особый социальный регулятор и т. д.) со своей объективной природой и спецификой, своей сущностью, отличительным принципам и т. д.» [6, с. 137].

Государство и право стали разделять и многие другие представители постсоветской науки «Теория государства и права». Так, В.Д. Перевалов, характеризуя принципы социально-правового государства и выделяя при этом особый принцип приоритета права в общественной жизни, употребляет такие выражения, как: «государство не единственный источник формирования права»; «право возникло раньше, а поэтому носит более естественный характер, чем государство»; «связанность правом деятельности государственного аппарата» и т.д. [7, с. 348-349]. Подобные примеры разделения государства и права друг от друга в нашей теоретической правовой литературе можно продолжить и дальше.

Однако обращает на себя внимание то, что, даже обособляя государство и право друг от друга, упомянутые представители науки «Теория государства и права» вовсе не доходят до рассуждений о конфликте между правом и государством, то есть не проводят такого различия между правом и государством, как это делают зарубежные авторы и, в частности, уже цитированный нами Ж.-Л. Бержель. Иногда дело доходит до подробнейшего описания противоречий между государством и правом, но такое противоречие почему-то не называется конфликтом между государством и правом.

С.С. Алексеев в своей фундаментальной работе «Право: азбука-теория-философия: опыт комплексного исследования», подробно рассматривая соотношение права и власти, делает следующий вывод: «Но вот парадокс - политическая, государственная власть, которая и делает «право правом», в то же время явление в какой-то мере с ним не совместимое, выступающее по отношению к праву в виде противоборствующего, а порой чуждого, остро враждебного фактора» [8, с. 329]. Здесь С.С. Алексеев, по нашему мнению, хотя и подходит к понятию права в традиционном для советского периода духе, но выходит на позиции фактического конфликта между правом и государством. Несмотря на это понятием «конфликт между правом и государством» он не пользуется. Нельзя сказать, что С.С. Алексеев вообще не приемлет понятие «конфликт» в государственно-политической сфере. В этой же работе, раскрывая проблему, посвященную обоснованию роли права как центрального фактора общественных преобразований, пишет о внутригосударственных политических конфликтах [8, с. 548]. В дальнейших своих рассуждениях С.С. Алексеев уточняет то, что

мешает праву стать правом, перечисляет самые острые противоречия между правом и государственной властью. Перечисляя противоборствующие силы, мешающие реализации прав и свобод человека, куда он прямо относит и «политическую власть, которая сама по себе нуждается только в одном праве - в «праве власти» [8, с. 700], он избегает понятия «конфликт между правом и государством». Это противоречие, которое, по существу, является типичным, по меркам западных теоретиков права, конфликтом между правом и государственной властью, С.С. Алексеев не называет, как это делает, например, тот же Ж.-Л. Бержель.

Если же задаться вопросом о том, почему наши теоретики правоведения не употребляют понятие «конфликт между правом и государством», то ответ, на наш взгляд, является очень даже простым: в постсоветскую науку «Теория государства и права» такое понятие, по нашему мнению, просто еще «не добралось». На сегодня мы не обнаружили ни одной серьезной монографии, выполненной с позиций общей теории государства и права и посвященной проблеме осмысления конфликта между правом и государством, тема не освещается и в учебниках по «Теории государства и права».

В связи с этим в постсоветской юридической литературе наблюдается полнейшая разноголосица и разночтение относительно вопроса о конфликтах в государственно - правовой сфере. Так, некоторые представители юридической науки пишут о «государственно-правовом конфликте», не задумываясь даже о корректности такого понятия [9,18].

Некоторые, называя свое сочинение «Государственно-правовой конфликт» с самого начала раскрытия темы, не затрагивая даже названную в заголовке тему, переходят к ее раскрытию, связав с чисто политическими конфликтами. Само понятие «государственно-правовой конфликт» остается нераскрытым [10]. Такая же оплошность была допущена и автором настоящей работы (в соавторстве) в начальной стадии своей творческой деятельности [11, с. 28-30]. Действительно, понятие «государственно-правовой конфликт» нельзя признать корректным. Даже, на первый взгляд, такое понятие у нас теперь вызывает немало вопросов. В частности, понятие «государственно-правовой конфликт» сегодня звучит примерно также некорректно, как, например, если бы мы сказали: «общественно-политический конфликт» или же «социально-экономический конфликт» и т.д. Поэтому мы сегодня считаем более корректным такие выражения, как «конфликт между правом и государством», «конфликты в государственно-правовой сфере», «конфликты в общественно-политической сфере» и т.д.

Далее довольно часто в юридической литературе встречаются такие понятия, как «конфликтное право», «коллизионное право» без их сравнительного ис-

следования и оценки на предмет взаимозаменяемости, взаимодополняемости. Так, в Интернете, под общим названием «конфликтное право», «право сотрудничества» опубликованы статьи по предмету «Теория государства и права», где довольно подробно раскрывается понятие «конфликтное право». Здесь же дается и понятие конфликтного права. В частности, сказано, что «конфликтное право можно определить как систему обусловленных конфликтными отношениями в социуме юридических норм, содержащих негативные (ограничивающие) правовые средства, направленные на регулирование (упорядочение) конфликтных отношений между индивидами и организациями» [12, с. 16]. Авторы этого определения конфликтного права считают, что конфликтное право является особым типом правового регулирования. Однако трудно все же определиться в том, где авторы ведут речь о конфликтном праве, как отрасли права, а где о науке конфликтного права и т.д. Но, несмотря на эти «шероховатости» к подходу определения конфликтного права, последнее, на наш взгляд, приобретает все большее распространение.

В то же время нам нельзя забывать, что действующая Конституция РФ содержит еще понятие «коллизионное право» (ст. 72). Профессор Ю.А. Тихомиров коллизионному праву посвятил несколько своих научных работ [13,14]. Поэтому, если в юридической литературе встречаются и употребляются понятие «конфликтное право» и, одновременно, понятие «коллизионное право», то трудно не задаваться вопросом: как они соотносятся друг с другом?

Пытаясь разобраться в этом вопросе, мы в Интернете поставили его перед поисковой системой «Яндекс». Он вывел нас на публикацию, названную «Теория государства и права», которая имеет раздел «Коллизионное право», а чуть еще ниже и материал на тему под названием «Конфликтное или коллизионное право» [16]. Однако, даже довольно тщательное ознакомление этой публикацией не вывело нас на различительные параметры конфликтного и коллизионного права. Если сказать точнее, то здесь нет даже упоминания о конфликтном праве (кроме как в названии публикации), речь идет о коллизиях и о коллизионном праве. Но поскольку анализируемая нами публикация начинается со ссылкой на упомянутые труды профессора Ю.А. Тихомирова по коллизионному праву, то мы, для выяснения вопроса о соотношении конфликтного и коллизионного права, решили обратиться и к ним.

Ю.А. Тихомиров к вопросам коллизионного права обращается во многих своих работах, а не только в тех, на которые было указано. Но довольно обстоятельно исследуя проблемы, связанные с коллизионным правом, Ю.А. Тихомиров меньше всего обращается к природе и характерным чертам конфликтного права. Специально он не исследует и соотношение между коллизионным и конфликтным правом. Возможно, все это связано с тем, что и в

Конституции РФ упоминается лишь коллизионное право, а о конфликтном праве ничего не сказано.

В то же время, Ю.А. Тихомиров понятия «коллизия» и «конфликт» частенько употребляет, как нам показалось, в смысле чуть ли не тождественных понятий. Так, он пишет: «Действие закона зависит не только от внешних факторов - экономических, политических и других, но и от факторов самой правовой системы и системы законодательства. Отклонения, «сбои», ошибки, неприменение закона, изменения ситуаций, новые проблемы нередко порождают острые юридические коллизии и конфликты в стране» [15, с. 13].

Обращает на себя внимание и то, что профессор Ю.А. Тихомиров понятие «коллизионное право» использует не только для тех случаев, когда речь идет о противоречиях между нормативными актами, но и тогда, когда речь идет о противоречиях между властью и законом. Так, он пишет: «Проблема закона и власти - это вечная борьба двух антагонистов. Она понятна с древних времен и изложена на страницах древних трактатов. Но что это такое? Сначала нам казалось, что власть создает закон. Теперь мы считаем, что право, как таковое, и закон, в том числе, создают власть. Но никто не победит в этой дуэли, потому что не совсем понятно, каковы мысли, установки и внутренняя логика поведения человека, предпринимателя, депутата, госслужащего, любого юридического лица, гражданина в русле закона» [15, а 14].

Все сказанное относительно конфликтного и коллизионного права свидетельствует об одном: наша общетеоретическая правовая наука только что проникает в сущность этих новых понятий, появившихся лишь в постсоветский период. Отсюда и видно, что проблем с их усвоением, теоретическим осмыслением еще много. По существу можно сказать, что наука «Теория государства и права» только приступает к раскрытию их сущностно-содержа-тельных параметров.

Проблема, по нашему мнению, заключается в том, что постсоветская Россия и ее правовая наука все еще не сумели выйти на такое объяснение взаимодействия общества и государства, на такое соотношение права и государства, которые приняты в западных странах. Если как в демократических странах, где парламент, действительно, является верховной властью и от имени народа принимает законы, обязательные для исполнительной ветви вла-

сти, то там все, что принимается парламентом, одновременно, является и правом и законам. Законом потому, что является нормативно-правовым актом, а правом потому, что содержит правила поведения, выражающие интересы народа. Там государство правовое, а поэтому должно действовать строго в рамках этого права. Если этого не происходит, то речь нужно вести о конфликте между правом и государством. Отсюда конфликт между правом и государством является естественным явлением. Иногда не следование государства по требованиям права и закона может свидетельствовать об отставании закона от требований времени и о необходимости его совершенствования. Но это также рассматривается как нормальное явление и при необходимости устраняется правотворческим путем. Ведь конфликт между правом и государством вполне может быть рассмотрен как фактор, способствующий благополучному развитию всего общества.

Таким образом, не все проявления конфликтов в государственно-правовой сфере можно и нужно, как это частенько приходится наблюдать в нашей обществоведческой литературе, рассматривать как исключительно негативное явление. Социальный конфликт, в том числе и в государственно-правовой сфере, нередко даже несет за собой позитивное изменение. Имея в виду именно это свойство конфликта, М. Дойч, ссылаясь на Л. Козера (признанного специалиста в области социального конфликта), пишет: «Конфликт часто вдыхает новую жизнь в существовавшие нормы или приводит к возникновению новых. В этом смысле социальный конфликт выступает в роли механизма для установки норм, соответствующих новым условия [17, c. 209]. С таким подходом к оценке конфликта трудно не согласиться. Нам в нашей отечественной науке «Теория государства и права» необходимо больше обращаться к зарубежной общетеоретической правовой науке, чтобы приблизиться к пониманию сущности конфликта между правом и государством, да и в целом к объяснению сущности конфликта в государственно-правовой сфере. Одновременно, нам юристам, необходимо больше обращаться к трудам представителей науки «Политология», чтобы глубже познать природу и сущность социальных конфликтов, в целом, и конфликтов в государственно-правовой сфере, в частности.

Пристатейный библиографический список

1. Бержель Ж.-Л. Общая теория права / Пер. с фр. М., 2000.

2. Дарендорф Р. Современный социальный конфликт: очерк политики свободы / Пер. с нем. М., 2002.

3. Фридмэн Л. Введение в американское право / Пер. с англ. М., 1993.

4. Жалинский А., Рерихт А. Введение в немецкое право. М., 2001.

5. Сырых В.М. Теория государства и права: учебник. М., 2004.

6. Проблемы общей теории права и государства: учебник для вузов / Под общ. ред. В.С. Нерсесянца. М., 1999.

7. Перевалов В.Д. Теория государства и права: учебник. М., 2012.

8. Алексеев С. С. Право: азбука - теория - философия: опыт комплексного исследования. М., 1999.

9. Деятельность прокуратуры РФ по урегулированию государственно-правовых конфликтов в современной России // Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов. 2006. № 10.

10. Государственно-правовой конфликт / www.skachatreferat.ru/referaty / Государственно-правовой конфликт /118532. Html.

11. Искужин Т.С. , Мухаметдинов Р.Х. Разграничение законодательной компетенции как механизм разрешения государственно-правовых конфликтов // Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 450-летию вхождения Башкортостана в состав России. 2006. 5 декабря. Ч. 1. Уфа, 2007.

12. www.justicemaker.ru/view-article.phpjid=268ad=2822.

13. Тихомиров Ю.А. Юридическая коллизия. М., 1994.

14. Тихомиров Ю.А. Коллизионное право. М., 2000.

15. Тихомиров Ю.А. Закон, притязания, стабильность, коллизии // Законодательство России в XXI веке: материалы научно-практической конференции. М., 2002.

16. www.allpravo.ru/diploma/doc43p/instrum665/item1085.html.

17. Дойч М. Разрешение конфликта (конструктивные и деструктивные процессы) // Социально-политический журнал. 1997. № 1.

18. Вопросы стабильности конституционного строя и его защита в системе разрешения государственно-правовых конфликтов / www. pravo:vuzlib.z154_page_10.html.

УДК 342.4

Т.С. Касимов

ПРАВОСЛАВНЫЕ КОНЦЕПЦИИ БУДУЩЕГО ГОСУДАРСТВА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Статья посвящена исследованию православных концепций будущего российского государства, содержащихся в документах Русской Православной Церкви и в трудах современных православных авторов. Рассмотрено понятие симфонии церкви и государства и некоторые аспекты их взаимодействия. Предложена классификация православных концепций будущего государства и дана характеристика центристскому, фундаменталистскому и либеральному направлениям православной идеологии. Анализируются представления современных российских православных авторов об основных элементах теории государства: форме правления, форме государственного устройства, политического режима, функциях и механизме государства.

Ключевые слова: концепции, будущее, русский, православный, Церковь, симфония, нравственный, монархия, империя.

T.S. Kasimov

ORTHODOX INCEPTIONS OF THE FUTURE STATE IN PRESENT-DAY RUSSIA

The Article is dedicated to the study of the Orthodox conceptions of the future of the Russian state found in the documents of the Russian Orthodox Church and in the writings of contemporary Orthodox authors. The article discusses the concept of the symphony of the church and state, and some aspects of their interaction. The dassifica-tion of Orthodox conceptions of the future state is proposed and the characteristics of the centrist, fundamentalist and liberal directions of Orthodox ideology are given. The conceptions of contemporary Russian Orthodox authors about the basic elements of the theory of the state: the form of government, the form of state structure, the political regime, functions and mechanism of the state are analysed.

Key words: conceptions, future, Russian, Orthodox, Church, Symphony, moral, monarchy, empire.

Православные христиане в современной России принадлежат к нескольким направлениям православия, но подавляющее большинство из них относятся к Русской Православной Церкви (далее - РПЦ). В данной статье рассматриваются, прежде всего, концепции будущего российского государства последователей РПЦ. Выступая 2 февраля 2009 г. на торжественном приеме у Президента России, в честь своей интронизации Патриарх Кирилл сказал, что идеальная модель церковно-государственных отношений еще с византийских времен характеризовалась симфонией в отношениях церковной и светской властей. По его словам, Россия является демократическим государством, и принципы, заложенные в Конституцию РФ, являются общепризнанными. «Поэтому дух симфонии, но не буква, должны реализовывать себя в рамках того законодательного поля и на основе тех конституционных положений, которые существуют. Это открывает замечательные перспективы развития церковно-государственных отношений таким образом, чтобы ни государство, ни церковь не вмешивались в дела друг друга, уважали взаимную позицию

друг друга по этим внутренним делам и одновременно выстраивали широкую систему взаимодействия, диалога и сотрудничества» [1].

Понятие симфонии в современной интерпретации было сформулировано в Основах социальной концепции РПЦ - официальном документе, утверждённом на Архиерейском соборе 15 августа 2000 г. «Суть ее составляет обоюдное сотрудничество, взаимная поддержка и взаимная ответственность, без вторжения одной стороны в сферу исключительной компетенции другой. Епископ подчиняется государственной власти как подданный... представитель государственной власти повинуется епископу как член Церкви... Государство при симфонических отношениях с Церковью ищет у нее духовной поддержки, ищет молитвы за себя и благословения на деятельность, направленную на достижение целей, служащих благополучию граждан, а Церковь получает от государства помощь в создании условий, благоприятных для проповеди и для духовного окормления своих чад, являющихся одновременно гражданами государства» (раздел 111.4). В документе