CC BY
15
УДК 304.2, 902.01
ПРОБЛЕМА ИЗУЧЕНИЯ ПРОЦЕССОВ СУЩЕСТВОВАНИЯ ТИПОВ ВЕЩЕЙ В КУЛЬТУРЕ
л
А.В. Тетенькин1
Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Статья посвящена изучению истории культурных типов вещей как процессов. Сформулировано отличие культурных процессов развития типов от деятельностных процессов производства и использования артефактов. Намечено описание состояний типов в цикле развития в культурах локальных социальных групп. Формализация и описание онтологических характеристик задействованных культурных механизмов развития типов должны выполнить функцию эпистемологической легитимации соответствующих исследований в археологии. Библиогр. 22 назв.
Ключевые слова: культурный тип; культурные тип-процессы; деятельностные процессы; культурно-типологический и процессуальный подходы в археологии; значение и форма типа; этапы-состояния типа; цикличность тип-процессов; социальная группа.
ON THE STUDY OF EXISTENCE PROCESSES OF TYPES OF THINGS IN CULTURE A.V. Tetenkin
National Research Irkutsk State Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074.
The article is devoted to studying the history of cultural types of things as processes. The difference of cultural processes of type development from the activity-related processes of production and use of artifacts is formulated. The author outlines the description of type states in the development cycle of local social group cultures. The formalization and descri p-tion of the ontological characteristics of the involved cultural mechanisms of type development have to perform the function of epistemological legitimacy of corresponding researches in archeology. 22 sources.
Key words: cultural type; cultural type-processes; activity-related processes; cultural and typological approach and pro-cessual approach in archeology; meaning and type form; type states-stages; cyclicity of type-processes; social group.
Археология как наука прошла длинный путь становления через этапы антикварианизма, искусствоведения, начиная с XVI века [9]. Формирование ее классического эпистемологического стандарта, включающего методологию, идеальный объект, базовые научные категории и определенный тип продуцируемых знаний, пришлось на XIX - начало ХХ века. Среди ключевых научно-методологических событий следует назвать формирование системы «трех веков» Симо-тена-Томсена, системы периодизации каменного века Брейля, типологического метода Монтелиуса, произошедших под влиянием победы эволюционизма и дарвинизма в естественных науках, введение этнологической парадигмы в лице концепции культурных кругов Косинны, Шуххардта, дилеммы миграционизма и диффузионизма, марксистского влияния на археологию в мире революционных взглядов Новой археологии [8, 22].
В России процесс кристаллизации археологии прошел через ключевые этапы слияния первобытной и исторической археологий, формирования вещевед-ческой парадигмы усилиями А.А. Спицына, В.А. Го-родцова и других, борьбы марксистов с «буржуазным вещеведением», восстановления авторитета вещеве-дения в послевоенное время, развития археологии в различных исторических, социологических, этнологи-
ческих, дескриптивно-типологических направлениях [8, 18, 19, 20].
Абстрагируя всю сумму состоявшихся представлений объекта археологии в задаче выведения логически предельной диалектически-оппозиционной пары, автором сформулированы в качестве таковых культурно-типологический и процессуальный способы изображения объекта [14].
Суть дефиниций состоит в следующем. В основе культурно-типологического способа представления объекта в археологии лежит идея существования в культуре идеальных типов вещей, реализованных в материальной культуре в множествах вещей морфологически определенных типов. Каждому морфо-типу, «правильно» выделяемому археологами, соответствует идеальный тип в культуре древних. Культурный тип образует связку идеального и материального (морфологического) типов. Основной задачей археологов в этом подходе является составление перечня типов в исследуемых памятниках, конструирование на их основе археологических культур и этапов локальных культурно-хронологических схем. Структурные отношения между репрезентирующими типы отдельными вещами-артефактами в этом подходе не заданы.
Процессуальный способ изображения объекта (и в этом смысле подход) полагает в основе представле-
1Тетенькин Алексей Владимирович, доцент кафедры истории и философии, тел.: (3952) 405186, 89246046723, e-mail: [email protected]
Tetenkin Aleksei, Associate Professor of the Department of History and Philosophy, tel.: (3952) 405186, 89246046723, e-mail: [email protected]
ние об объекте как результате развития формирующих его процессов, и, в первую очередь, таких как деятельность древних людей, продуктами и средствами которой были артефакты: орудия, жилища, стоянки и прочее. В основе этого подхода лежат именно структурно-функциональные отношения между отдельными элементами деятельностно-природных ситуаций. В основных своих позициях демонстрации динамики развития процессов деятельности, взаимосвязи их элементов процессуальный подход ортогонален культурно-типологическому. В научной практике более укоренен последний, хотя и процессуальный подход имеет не менее продолжительную историю в лице марксистской археологии, Новой археологии и других течений. В частных исследовательских предметах мы можем видеть множество примеров сочетания обоих подходов, когда исследователь, составив характеристику ансамблей по морфо-типологическим позициям, предпринимает попытку процессуальной (экологической, хозяйственной и пр.) реконструкции.
Однако, на наш взгляд, слабой стороной процессуального подхода является направленность лишь на анализ именно ситуаций жизнедеятельности людей в окружающей природной и социальной среде и недостаток внимания к истории развития культурных типов, занятых оппозиционным подходом. Поэтому вопросы к предпринимаемой научной (теоретической) рефлексии сформулированы в следующем виде: 1) возможно ли существование типов в культуре помыслить как определенного рода процессы; 2) какова природа этих процессов, их динамика, цикличность, структура; 3) в чем именно заключается «археологический акцент» процессульного изображения типов, учитывая остаточный, фрагментарный характер присутствия социальных и культурных реалий в археологических остатках?
Типы вещей. Мы исходим из представлений о том, что в решении любых деятельностных задач человек опирается на существующие в культуре способы разрешения ситуаций, в том числе стереотипы производства и использования орудий деятельности (вещное - артефактное представление типов является как раз проявлением археологической специфики дискурса: археологи имеют дело именно с материальными остатками вещей культуры, и именно они являются исходной точкой предпринимаемых аналитических построений). Эти стереотипы актуализируются через каждое новое производство очередного артефакта данного типа. Стереотипы транслируются внутри социальной группы (например, в межпоколенной передаче) и за ее пределы через прямую коммуникацию, через знаковые носители (условно «тексты»), через прямую миграцию носителей [16].
Структурная схема типа состоит из позиций идеального типа - образа артефакта (1) и материального продукта воплощения образа (2) - артефактов определенного типа и морфологии. С семиотической точки зрения такая схема является знаком, в котором знаковой формой являются артефакты, а значением - идеальный тип. Из этого положения можно сделать вывод о многократном семиозисе и полисемии типа. Само
понятие типа как некоторого морфологически устойчивого класса вещей со специфически им присущим культурным значением предполагает парадигматический характер типа. То есть, если по некоторым руководящим признакам вещь не совпадает с формулой типа, то она к нему не относится, это не тип, со всеми вытекающими из этого семантическими последствиями. Следовательно, в связке «форма - значение» форма имеет установку на парадигматическую закрытость. Значение состоит из суммы сослагающих значений, более того, какие-то из них уходят, какие-то привносятся. В этом флексибельность или гибкость второго компонента в знаковой паре. В его отношении верно утверждение, что помимо основных значений (денотата) производства и утилизации в ходе протекания социальной истории типа происходило присвоение коннотативных значений престижности, интерио-ризации, маркирования определенных социальных страт и этнических групп и прочих различных социальных практик вовлечения артефактов данного типа. Важно отметить среди коннотативных созначений возможные связи типов с идеологиями, в том числе религиозными. Стилевые вариации, связанные с кон-нотатами, логически допустимы, пока не препятствуют осуществлению основных функций вещи - её денотативных значений.
Пример 1. В качестве иллюстрации возьмем историю автомобиля ВАЗ-2101 («копейка»), скопированного с итальянского Фиата. Помимо основных значений технологии производства автомашины мы можем перечислить коннотации: 1) выбора лучшего чужого автомобиля; 2) интериоризации его под собственной маркировкой (ВАЗ-2101); 3) престижа обладания новым совершенным автомобилем в первые годы его производства; 4) статуса «народного автомобиля» («копейка»); 5) мемориального статуса родоначальника серии «Жигулей»; 6) антипрестижного статуса архаичного старого автомобиля. Аналогичные примеры можно привести в отношении предметов экстраутилитарного, символического, в частности религиозного, значения. Скажем, предметы христианского культа сопровождались различной коннотативной историей в течение всего времени существования христианства.
Два типа процессов, порождающих артефакты. Анализ любой ситуации существования вещей-артефактов выводит исследователя на характеристику самой этой ситуации с поиском ответа на вопрос, какую роль в ней играли эти вещи? Необходимо раскрытие контекста существования вещей: зачем, почему они возникли в этой ситуации проживания данной социальной группы. В общем случае наличия таких аспектов, как актуальная необходимость жизнеобеспечения, рефлексивность социального поведения, включающая осознанное целеполагание и выбор средств, процессы производства артефактов являются деятельностными. Внутри этой группы могут быть указаны различные производственные, торговые, политические, религиозные и другие процессы.
Решение деятельностных задач, в частности, в сфере производства каменных орудий или автомобилей, происходит за счет выбора одного из наличных в
культуре социальной группы стереотипа - способа решения (свободу выбора из существующих в культуре стереотипов Бурдье характеризовал понятием «габитус» - ссылка). В результате каменные топоры, автомобили «Жигули» или крестово-купольные храмы созданы каким-то определенным образом.
Вопрос, который мы теперь задаем, почему именно таким образом эти топоры, «Жигули» и храмы изготовлены, отсылает нас к истории самих типов - способов производства артефактов определенного вида и назначения. Эти истории, представленные как тип-процессы, по нашему мнению, являются по ряду позиций принципиально иными, чем деятельностные процессы.
Во-первых, истории существования определенных типов в культуре социальной группы в большинстве случаев супермасштабны ситуациям востребования артефактов данного типа. Для каждой конкретной ситуации история типа - это предыстория по отношению к данной ситуации. Деятельностная судьба артефактов, безусловно, короче истории существования их типов. Сюжет появления типа в большинстве случаев не имеет актуального отношения к деятельностной задаче, для решения которой призван артефакт данного типа. Исключение составляют сюжеты создания новых для культуры социальной группы типов, а именно: либо самостоятельное создание новых типов взамен старых, либо заимствование чужих типов и связанных с ними традиций, знаний, стереотипов и т.д. Ввод типа в культуру всегда происходит как деятельностная задача насущного теперь вопроса. В остальных ситуациях употребления «старых» типов история их происхождения не актуальна.
Пример 2. Для вывоза семьи на дачу нужен автомобиль, и именно ВАЗ-2101. Как возник этот тип автомобиля, для этой ситуации не актуально. Или еще пример: для удовлетворения религиозных потребностей населения построен храм, откуда взялся стереотип православного храма, для ситуации конкретного строительства также пост-актуально.
Из этих рассуждений следует вывод о супермасштабности культурных процессов развития типов относительно деятельностных процессов производства и употребления артефактов. Этот больший масштаб выражается в большей длительности их протекания и отсюда более длинном цикле. Неактуальность, несвязанность истории происхождения типа с данными конкретными деятельностными ситуациями и длительность (супермасштабность) процессов существования типов в культуре являются причиной нерефлексивного отношения людей традиционного общества к стереотипам собственной культуры как к некой естественной, неуправляемой данности - существующей культурной реальности. Во всяком случае, автор полагает это утверждение справедливым для ранней и большей части истории традиционных обществ.
Различные деятельностные процессы имеют различные же циклы. Например, это цикл добычи-потребления ресурсов, захвата-удержания власти. Значительная часть процессов жизнеобеспечения увязана с природными, в частности годовым, или по-
коленческим циклами.
Развитие процесса от появления до исчезновения типа в культуре отдельно взятой социальной группы предстает как цикличность существования типа. В пределах цикла процесс проходит через несколько этапов. Начало истории существования типа осуществляется через этапы стереотипизации и социализации (интериоризации). Первый подразумевает возникновение типа, Второй этап - принятие нового типа социумом через трансляцию либо изобретение, вхождение его в багаж культуры социальной группы, смену типа-предшественника, полное или частичное усвоение типа. Существование и модификация типа в культуре социальной группы происходит в двух основных режимах: а) актуализация (реализация, воспроизводство) типа через стереотипные действия по производству и использованию артефактов данного типа; б) межпоколенная трансляция внутри социальной группы идей-стереотипов производства и употребления вещей данного типа; в) ретрансляция типа вовне социальной группы. Воспроизводство типа должно быть связано со стандартными и измененными ситуациями производства и употребления, иными символическими коннотатами существования вещей типа в определенных ситуациях. Трансляция типа в межпоколенной и иной передаче также характеризуется степенями частичной или полной передачи различными каналами и через различные барьеры трансляции, модификацией типа. Финальная стадия существования типа состоит из этапов: а) архаизации типа, когда он еще существует в культуре, но уступает новому типу-преемнику; б) мемориализации типа; в) исчезновения в культуре социальной группы через замену другим однопоряд-ковым типом либо как деструкция типа, культуры, группы.
Место существования идеального содержания типов в культуре социальной группы, которое мы именовали также «культурным багажом», «арсеналом технических решений», должно быть охарактеризовано как «мир идей», транслируемых в знаковых системах. Исторически исходным было нерефлексированное, естественное существование идей типов в культуре, соответственно они не были структурированы относительно друг друга «в чистом виде», т.е. сами по себе, независимо от актуализации их на практике. Именно практика, т.е. деятельность по нормам культуры задает структурные отношения между типами и репрезентирующими их вещами. Вернее, структурные - функциональные отношения, устанавливаются между репрезентирующими типы вещами и поведением в деятельностных ситуациях. С тех пор, когда идеи, стереотипы поведения стали восприниматься как знания, и начались первые попытки систематизации знаний, началась история структурирования или систематизации типов. Но это, если так можно выразиться, «полочная» структуризация.
Задав первичное различение процессов существования типов (тип-процессов) от деятельностных, перейдем к описанию первых. Характеристика должна включать: 1) онтологические (структурные) представления этапов - состояний процесса; 2) описание гра-
ниц социальной группы; 3) аспекты сосуществования типов-процессов. Решение перечисленных задач в настоящей статье может быть предложено лишь в эскизной форме, определяя направление дальнейшей работы (в этом смысле содержание статьи остается открытым).
Появление типа. Появление в культуре социальной группы типа возможно как изобретение либо как трансляция-заимствование. Введение типа всегда актуально: существуют реальные причины выбора людьми в его пользу.
Изобретение типа внутри самой социальной группы допустимо как результат технического, стилевого-эстетического творчества. Тип возникает как результат подражания и воспроизводства удачного нового единичного артефакта. Рефлексируется алгоритм производства новой вещи. Происходит стереотипиза-ция производства нового артефакта - возникновение типа. Обязательным для этого условием должна быть выработка серии вещей нового образца, тогда происходит кристаллизация способа производства и выработка узнаваемой, каноничной морфологии артефакта. Новый тип как новация приходит на смену предшественнику. Это может быть функциональный заместитель либо принципиально новый тип, порождающий новые сферы деятельности и новые социальные отношения.
Замена старого типа новым легче осуществима в утилитарной - незнаковой, сфере. Напротив, в знако-во-символической сфере, в частности религиозной, новации могут быть приняты с большими трудностями. Замена может быть основана на утилитарно-рациональном отношении: новый тип эффективнее прежнего по разным параметрам (надежнее, легче, дешевле и др.). Другая логика замены - престижная: тип по каким-то причинам избран как маркер престижа социальной элиты и по закону социального подражания (моде) получил распространение во всей социальной группе. Новый тип будет принят легче, если будет воспринят как «генетическое» продолжение типа-предшественника. Вполне вероятны случаи, в которых новый тип есть модификация старого. Длительность (скорость) принятия нового типа в утилитарно-прагматических, незнаковых случаях различна в пределах от срока жизни человеческого поколения до «моментальной». Исторически закономерно увеличение числа первых случаев по отношению к древности и последних - к нашим дням. Возможны случаи, когда новый тип так и остается только в пределах социальной страты изобретателя и становится ее маркером. Например, маркером-признаком молодежной возрастной группы, территориальной, родовой, профессиональной и др. Перспективы принятия типа всей социальной группой зависят также и от ее размера и скорости информационно-коммуникативных потоков внутри нее.
Замена старого типа новым в идеологической сфере, религиозной сфере в частности, наталкивается на консерватизм общества. История знает примеры религиозных преследований и войн: преследования ранних христиан в Иудее и Римской империи, борьба
католиков с протестантами и др.
В современном мире развиты различные технологии внедрения новых типов (товаров) - реклама, РР кампании, институт экспертов и пр. Вопрос замены типа часто может быть связан со столкновениями интересов различных политических, финансово-промышленных, военных, идеологических элит. Как, например, вопрос отказа от автомобилей с двигателями внутреннего сгорания и перехода на экологически и экономически более совершенные.
Но при этом принятие социальной группой типа, изобретенного в ее среде, легче заимствования в том смысле, что нет необходимости преодоления барьера «свой - чужой». Для социальной группы новый тип уже «свой».
Характеристике заимствования типов посвящена отдельная статья автора «К вопросу о культурных механизмах трансляции артефактов» [16]. Выделены такие аспекты, как каналы (торговля, война, миграция и др.), барьеры (языковой, политический, религиозный и др.), культурной трансляции. Могут быть транслированы (способы трансляции) отдельные артефакты и идеальные типы - способы их производства, а также люди-носители идеальных типов-знаний. Передача идеальных типов осуществима через прямую коммуникацию, через знаковые носители, через миграцию носителей. Трансляция через миграцию - это путь непреднамеренного, неосознанного заимствования элементов бытовой культуры пришлого населения в ходе совместного проживания, заключения браков, воспитания потомства. Можно предположить, что трансляция через миграцию и прямую коммуникацию до появления развитых знаковых систем, позволяющих хранить знания, является логически и исторически более ранней.
Существование типа в культуре социальной группы. Существующие в культуре социальной группы типы формируют багаж ее культурного опыта. В зависимости от текущей потребности к жизни вызывается тот или иной стереотип поведения, в том числе и производства артефактов и способов управления ими. Как полагал Бурдье, человек почти никогда не подчиняется слепо существующим культурным предписаниям. Существует момент творчества и свободного выбора среди наличных стереотипных решений - габитус [2, с. 98]. В археологии нами введен принцип адаптивной вариабельности - гибкости в выборе того или иного способа из арсенала технических решений [6].
Существование типа в культуре социальной группы основными своими аспектами имеет: 1) актуализацию типа производством артефактов; 2) трансляцию внутри социальной группы, в частности, межпоколенную трансляцию; 3) модификацию знаковой формы типа; 4) модификацию значения - коннотации типа.
Актуализация типа есть производство артефактов определенного (этого) типа. Сами артефакты являются частью деятельностных процессов - средствами деятельности. Длительность вхождения их в деятельностные процессы есть длительность их производства, амортизации, утилизации как мусора, ме-
мориального сохранения (музеефикации, мемориали-зации). Реальность существования типа подтверждается реальностью производных от него артефактов. Типы, чьи артефакты уже не воспроизводятся, воспринимаются как устаревшие.
Производство артефактов сопряжено со множеством непредсказуемых обстоятельств: мастерство актора, специфика исходного материала, длительность задачи, творчество как стремление к совершенству за пределами канона и пр. Продукты-артефакты в итоге не имеют полного тождества с идеальным типом. Удачные отклонения способны привести к модификации типа или появлению нового типа. Напомним, что модификация легче происходит в утилитарно-прагматической сфере и сложнее - в ситуациях знако-во-символических, где, во-первых, знаковая форма закрыта (парадигматична), во-вторых, идеологическая, и особенно религиозная, сфера человеческого сознания и духовной культуры, с которой связано значение такого знака, консервативна.
Существующее воспроизводство типа в артефактах, или, формулируя иначе, производство артефактов определенного типа обуславливает узнавание типа, включая коннотаты социо-культурной ситуации его существования.
Трансляция типа, в том числе межпоколенная, происходит как обучение в исторически, культурно и методически различных формах. В традиционных обществах - это, например, передача опыта от отца к сыну. В известном ряде случаев этот опыт рассматривается как сакральный, а принять его достойны избранные. Рубеж освоения опыта (производства артефактов и овладения связанных с ними видов деятельности) может быть обставлен как переход в новое социальное состояние (вручение диплома, водительского удостоверения). Этнография знает множество примеров такого рода. Автор предполагает, что логически и исторически наиболее ранней формой межпоколенной передачи опыта является подражание младшего старшему в ходе совместной деятельности, и в этом случае собственно обучение должно быть минимально осознанно (близко к неосознанному) как самостоятельная задача и вид деятельности.
Длительность пребывания типа в культуре социальной группы приводит к дополнительной коннотации - модификации идеального типа - значения типа. Со временем старые артефакты могут становиться маркерами-символами прежних владельцев, прежде всего, предков, а типы - «этническими», родовыми-коренными признаками культуры социальной группы. Происходит мемориализация типа, когда «народные» костюмы, кулинарные блюда участвуют в конструировании (демонстрируются) этнической идентичности. Первичные деятельностные контексты употребления артефактов данного типа уже отсутствуют.
Трансляция типа за пределы социальной группы. Один из аспектов существования типов -трансляция их за пределы социальной группы. В современном мире мы видим, например, широкое распространение японских автомобилей, автоматов Калашникова и многого-многого прочего. В большом ря-
де случаев можно наблюдать трансляцию типов, связанных с идеологией, религиозной в частности. Таковы мировые религии. В той части прошлого человечества, которая является прерогативой археологов, имела место передача опыта земледелия, металлургии. Широкое хождение имели предметы скифо-сибирского стиля. Техника микропластинчатого расщепления торцовых нуклеусов в финале позднего палеолита имела распространение от Восточной Сибири до Северной Америки [21].
Сюжет перехода границ социальной группы рассмотрен выше. Теперь добавим, что заимствование типа может быть неполным. Пределы социальной группы могут пересечь только вещи - знаковые формы типа. Значение - содержание его не будет усвоено принимающей стороной. Это означает, в частности, что владельцы импортных вещей не в состоянии наладить их производство. Наоборот, заимствование типа будет полным, если будет усвоена технология его производства и более того, если она в той или иной части будет использована для производства других типов.
Важным вопросом является определение границ социальной группы. Но изначально необходимо уточнить сам термин «социальная группа». Наличие артефактов некоторых типов в материальных остатках археологических комплексов само по себе является фактическим указанием на существование данных типов в культуре обитателей. Возникает вопрос о статусе этой группы. Формально-логически это локальный социум, воспроизводящий себя во всех основных сферах: демографической, хозяйственной, политической, идеологической. В отечественной археологии до сих пор сохраняется застарелая традиция определения этого локального социума как этноса. Археологические культуры, особенно выделенные на основе погребальных обрядов, трактуются как репрезентация этносов. Типы подаются как этнические признаки. Дискуссия по поводу этноса идет давно и в археологии, и в этнографии [1; 9, с. 266-267, 434, 465]. Суть возражений в том, что этнос никогда не был чем-то вроде социального организма с раз и навсегда жесткими, определенными границами. Наиболее крайняя позиция, выражаемая, например, В.А. Тишковым, что этнос есть идеологический конструкт, используемый как средство политической консолидации [17, с. 123]. Оставляя в стороне ход дискуссии, отметим, что именно смысловая неясность термина «этнос» побудила нас использовать нейтральный термин «социальная группа». Однако, очевидно, что исторически локальные социальные группы-социумы имели разный вид на разных уровнях социальной эволюции. Существует, например, схема Салинза-Сервиса «локальная группа - племя - вождество - государство» [12, с. 7; 10, с. 165-169]. Ранее говорилось [16], что поля экономических, политических, демографических, идеологических отношений могут не совпадать. Жесткое их совпадение начинается с появлением государств. Несовпадение этих полей является фактором большей проницаемости их границ. Государство является фактором, побуждающим к совмещению, за счет домини-
рования сети государственно-политических отношений происходит искусственное оформление границ, в том числе и границ идентичности. По А.А. Зиновьеву государство формирует общество [5]. В новейших условиях существования транснациональных корпораций, международных организаций мы констатируем выход полей экономических и политических отношений за пределы поля государства.
Попытаемся сформулировать логически исходное, первичное состояние полей социальных связей, чтобы ответить на вопрос о границах социальной группы в каменном веке (первобытную эпоху). Итак, рассматривая локальную социальную группу как локальную человеческую популяцию, примем за данность кровнородственные отношения как основу всех социальных связей. На этой основе осуществляется кооперация в промыслово-хозяйственной сфере, чье поле определим как занимаемая хозяйственно-экологическая ниша. На этой основе существует первый, патриархально-клановый тип власти. Экзогамия брачно-половых отношений диктует установление устойчивых родственных связей с соседними человеческими популяциями (группами). На этом, надстроенном над первым, более высоком и территориально более обширном уровне реализуется более высокий тип власти (вож-дество), реципрокные (и экономические, в частности) отношения престижного обмена и обмена ресурсами удаленного непрямого доступа. На этом уровне формируется также идеологическая система традиционной легитимности социума, одним из факторов которой является идентичность. Повторим, что это надстроенный над единичными экономически самостоятельными родовыми коллективами уровень, в который входят, во-первых, коллективы, связанные сетью экзогамных брачных связей, во-вторых, коллективы, образованные в результате разрастания материнских групп и их деления и отпочковывания боковых родственных групп. Формально можно признать этот уровень самодостаточным и объявить его пределы как искомые границы социальной группы (локального социума). Однако социальная реальность такова, что при приближении происходит аберрация границ. Отнюдь не гарантировано, что локальные человеческие популяции неизменно поддерживали одни и те же экзогамные связи, что пограничные, смежные коллективы, входящие в разные брачные системы, разные во-ждества и политические союзы, не обменивались брачными партнерами и ресурсами. И логически допустимы, и исторически наблюдаемы случаи насильственного подчинения одних родовых групп и вож-деств другим, и на этой новой политической основе происходит рекомбинация коллективов - партнеров экзогамных связей, обменных и идеологических систем. Не последнюю роль в устойчивости границ социальной группы играет географический фактор, определяющий возможность развития того или иного способа хозяйствования (хозяйственно-культурного типа), диктующий необходимость миграций. Как один из возможных вариантов можно расматривать ситуацию, когда континуум однотипных ландшафтно-экологических условий формирует непрерывность се-
тей связей всех типов социальных отношений, существующих на основе экзогамии и искусственно не ограниченных достаточно сильной для этого политической властью.
Итак, выход типов за пределы границ социальной группы может быть обусловлен рядом обстоятельств. Во-первых, это должен быть тип достаточно успешный в местной культуре, не устаревший, эффективность которого считалась бы очевидной. Во-вторых, психологический барьер «свой/чужой» легче проходим для типов (идей и вещей) утилитарно-прагматического назначения, в обществах одного хозяйственно-культурного типа и одного уровня развития.
Количество заимствованных типов прямо коррелирует с установлением культурной зависимости воспринимающей социальной группы. Риск потери культурной независимости связан с передачей (экспансией) вместе с типами чужеродной идеологической системы и утратой собственной идентичности и традиционной легитимности политической и идеологической (религиозной) власти. Существующее в политико-экономической сфере понятие «продовольственный суверенитет» (его утрата связана с более чем 50%-ным потреблением импортных продуктов) может быть заимствовано и модифицировано в подобном же смысле как «культурный суверенитет».
Элиминация типа в культуре социальной группы. Элиминация типа в культуре социальной группы происходит через замену другим однопорядковым типом, либо как деструкция типа, культуры, группы. Выход типа из состава культуры социальной группы происходит как элиминация - устранение типа. Если прежде тип был транслирован в культуру других социальных групп, то с выходом из употребления в данной социальной группе он полностью не исчезает, сохраняясь где-то еще. «Смерть» типа в культуре социальной группы означает завершение его процессуального цикла. Нужно различать собственно устранение типа и разрушение культуры социальной группы, содержащей тип.
Рассуждения об устранении типа отчасти были уже приведены выше. Это ситуация прихода нового типа на смену старому, замена на более совершенный функциональный аналог. Возможно, новый тип в дополнение к замещающей функции несет в себе дополнительные новые функции, как, например, сотовые телефоны и иже с ними. Возможна замена на новый тип, порожденный внутри самой социальной группы либо привнесенный извне (импорт).
После «снятия с производства» старого типа его артефакты какое-то время еще сохраняются в материальной культуре, как, например, старые отечественные автомобили - «Волги», «Москвичи», «Запорожцы». Некоторые артефакты и типы попадают в стадию мемориализации, становясь знаками-символами эпохи, народа, государства и др.
Замена старого типа на новый происходит не разовым актом и неравномерно. Справедливым будет утверждение, что в крупных социумах группы, находящиеся на территориальной и социальной периферии, старшие возрастные группы дольше держатся за
старые типы, и замена происходит позже. В конце концов, забвение типа, неузнавание артефактов становится, как считает Л.С. Клейн [7], одним из источников археологизации вещей. По Е.Б. Волосовой [3] артефакты выходят за «порог узнаваемости».
Выстраивание однотипных вещей различных исторических эпох в один ряд позволило Пит-Риверсу, Монтелиусу и другим в рамках сравнительно-исторического подхода к эволюционной типологии говорить об эволюции вещей [22]. Многими, в частности, В.А. Городцовым [4], предпринимались попытки построения эволюционной систематики подобно систематике живых организмов в биологии. Представления об эволюционном процессе изменения вещей, а, с другой стороны, их концептов-значений оказали влияние и на лингвистику. Определив их природу как знаковую, Ю. С. Степанов [13, с. 8] назвал такие порядки «эволюционными семиотическими рядами». Синхронные звенья разных семиотических рядов формируют «стиль» или «парадигму эпохи». Процессы могут сужаться и расширяться в плане хождения в узких или широких кругах населения, протекать с разной скоростью в разных социальных средах [13, с. 18-19]. Но в фокусе внимания лингвиста положены, прежде всего, вопросы культурно-лингвистической эволюции концептов. Нас же должны интересовать именно аспекты действия механизмов вхождения, существования и исчезновения в культуре социальных групп (обществ) типов вещей. Демонстрация эволюционных рядов топоров и т.п. в общечеловеческом масштабе самих по себе сегодня уже недостаточна и малопродуктивна как цель исследования и как методологическое средство организации знания. Нужны именно детальные представления о действии в этом аспекте культурных механизмов, на уровне, в частности, логически и исторически исходных состояний культуры и социума, что важно для археологии каменного века.
Насколько уместно говорить об эволюции типов (вещей), с нашей точки зрения, на процессы существования типов в культуре? В прямом - биологическом смысле развития через самовоспроизводство, очевидно, применение этого термина к вещам и идеям неуместно. Строгости ради, не компрометируя себя ангажированным биологией термином «эволюция», следует говорить об истории смены типов. Постулированы могут быть следующие возможные пути:
А. Модификация типа с порождением в итоге нового типа-преемника. Повторимся еще раз, что в нашем понимании модификация есть изменение -усовершенствование типа через изменение артефакта и изменения идеального типа - образца/идеи/модели
- в деятельностных (производственных) практиках. Исходный (модифицируемый тип) остается как основа
- тип-предшественник.
Б. Замена одного типа на другой, чужеродный. Преемственность выражается в смысле функциональной замены. При этом доказанным должен быть сам акт замены.
Исчезновение типа вместе с разрушением культуры социума есть один из аспектов социальных кризисов и катастроф. Последние в смысле изучения и их
описания являются отдельной темой, перед которой мы теперь остановимся, указав лишь на ее существование.
Заканчивая описание цикла процесса существования-развития типа в культуре отдельно взятой социальной группы, укажем на возможность: 1) дальнейшего существования типа в чужих культурах; 2) сосуществование типа в разных культурах с различной хронологией и динамикой цикла в каждой из них.
Археологическая специфика реконструкции тип-процессов. Археология имеет дело с материальными остатками, репрезентирующими в сильно редуцированном виде артефактную составляющую этапов развития процессов жизнедеятельности древних людей. Эти вещественные остатки выступают как нечто вроде «сброшенной кожи» этих процессов, овеществленного материализованного результата их развития. Эти процессы археологами не наблюдаемы. Не все артефактопроизводящие процессы наблюдаемы непосредственно в живом, современном состоянии. Процессы развития типов вещей в культуре общества могут быть (чаще всего) длительнее и масштабнее жизни одного поколения и доступны только теоретической рефлексии. Поскольку археологи «не видят» этих процессов, типичной является профессиональная позиция, что их описание-изучение - «не наше дело», это задача теоретиков-культурологов, антропологов, философов и других. Считаем, что никто за археологов эту рефлексивную работу не сделает [15]. Осознав проблему, глупо и бессмысленно останавливаться перед ней, сославшись на непрофильность, тем более, что в западной научной традиции жесткие цеховые разграничения между различными направлениями антропологии не существуют.
Теперь следует остановиться на эпистемологическом значении оборота фокуса внимания с процесса на отпечаток одного из его состояний. Действительно, подход археолога к теме развития культурных и деятельностных процессов неминуемо начинается с другого конца - от конечных их результатов - артефактов. И имея на руках эти «вещественные доказательства», археолог, конечно, осознает, что они являются продуктами каких-то, антропогенных в общем случае, процессов. Древние процессы не наблюдаемы. Формализации и описанию подлежат генерализованные представления о ныне текущих процессах. Построенные таким образом идеализации для археологических реконструкций имеют характер онтологических представлений о деятельностных и культурных процессах. Они играют роль схем, канализирующих исследования и интегрирующих получаемые частные знания по соответствующим позициям. Организованные таким образом исследования становятся эпистемологически легитимными. В нашем дискурсе эпистемологическое обоснование получают все те вопросы, ориентирующие частный научный поиск, которые отражены в онтологических представлениях процессов существования типов артефактов в культуре. Так, обоснованными становятся вопросы:
- как долго существовал данный тип артефактов;
- каковы пути трансляции типа в культуру локаль-
ной социальной группы;
- каковы границы различных полей социальных связей, к которым принадлежит тип, с какими полями социальных связей коррелирует ареал распространения типа;
- каковы социальные коннотации типа;
- какова степень развития типа (первичная сте-реотипизация артефактов, интериоризация, доминирование типа, замена типа, модификация типа, рас-
предмечивание типа, мемориализация типа, элиминация);
- каковы типичные ситуации актуализации типа.
Внедрение в археологию этих онтологических представлений должно пройти через процедуру определения археологически фиксируемых признаков каждого из состояний типа. От этого зависит успех всего дела - возможности применения теоретических разработок в научной практике.
Библиографический список
1. Арутюнов С.А., Хазанов А.М. Археологические культуры и хозяйственно-культурные типы: проблема соотношения // Проблемы типологии в этнографии. М.: Наука, 1979. С. 140146.
2. Бурдье П. Начала / пер. с фр. Н.А. Шматко. М.: SocioLogos, 1994. 288 с.
3. Волосова Е.Б. О проблемах познавательной специфики археологии // Методология и методика археологических реконструкций. Новосибирск, 1994. С. 4-10.
4. Городцов В.А.Типологический метод в археологии. Рязань, 1927. 10 с.
5. Зиновьев А.А. На пути к сверхобществу. М.: Центрполи-граф, 2000. 686 с.
6. Клейн Л.С. Археологические источники. Л., 1978. 120 с.
7. Клейн Л.С. Феномен советской археологии. СПб., 1993. 128 с.
8. Клейн Л.С. История археологической мысли. В 2 т. Т. 2. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2011. 624 с.
9. Лебедев Г.С. История отечественной археологии. 17001917 гг. СПб., 1992. 464 с.
10. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. М.: Школа "Языки русской культуры", 1997. 824 с.
11. Инешин Е.М., Тетенькин А.В. Адаптивная вариабельность в системах расщепления в финально-плейстоценовых отложениях Нижнего Витима // Архаические и традиционные культуры Северо-Восточной Азии. Проблемы происхождения и трансконтинентальных связей. Иркутск, 2000. С. 57-24.
12. Крадин Н.Н. Политическая антропология: учебник. М.:
Логос, 2004. 272 с.
13. Салинз М. Экономика каменного века. М.: ОГИ, 1999. 296 с.
14. Тетенькин А.В. К вопросу о выборе способа изображения объекта археологического исследования // Известия Лаборатории древних технологий. Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2003. Вып. 1. С. 26-33.
15. Тетенькин А.В. Элиты, землянки, могилы. В поисках понимания перспектив // Известия Лаборатории древних технологий. Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2007. Вып. 5. С. 7-34.
16. Тетенькин А.В. К вопросу о культурных механизмах трансляции артефактов в пространстве // Социогенез в Северной Азии: материалы III всерос. конф. (Иркутск, 29 марта - 1 апреля, 2009 г.) Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2009. С. 37-43.
17. Тишков В.А. Реквием по этносу. Исследования по социокультурной антропологии. М: Наука, 2003. 544 с.
18. Формозов А.А. Очерки по истории русской археологии. М., 1961. 128 с.
19. Формозов А.А. Общее и особенное в сложении археологии как науки в России // Советская археология. 1985. № 1. С. 5-8.
20. Формозов А.А.Страницы истории русской археологии. М.: Наука, 1986. 240 с.
21. From the Yenisei to the Yukon. College Station: Texas A&M University Press, 2011.
22. Trigger B.G. A History of Archaeological Thought. Cambridge University Press,1990. 500 p.
УДК 796.8
ОБЩЕФИЗИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА ГИРЕВИКОВ
Л
Г.К. Хомяков1
Иркутский государственный университет путей сообщения, 664074. г. Иркутск, ул. Чернышевского, 15.
Предлагается план общефизической подготовки гиревиков. Обосновано построение комплекса общеразвиваю-щих упражнений. Впервые введён в тренировочный процесс индекс эффективности кровообращения и предложен алгоритм тренировочного процесса гиревиков. Комплексный подход к тренировкам позволяет сократить сроки достижения высоких спортивных результатов. Впервые предлагается поэтапное развитие физических качеств в месячном цикле тренировки на основе педагогических принципов. Приведён практический пример тренировки гиревика. Графически отображена динамика индекса эффективности кровообращения. Ил. 6. Табл. 1. Бибилиогр. 7 назв. Ключевые слова: спортивная тренировка; гиревой спорт.
GENERAL PHYSICAL TRAINING OF KETTLEBELL LIFTERS G.K.Khomyakov
Irkutsk State University of Railway Transport,
1Хомяков Геннадий Константинович, заслуженный врач России, кандидат медицинских наук, доцент кафедры физической культуры, судья республиканской категории, e-mail: [email protected]
Khomyakov Gennady, Honored Doctor of Russia, Candidate of Medical Sciences, Associate Professor of the Department of Physical Education, Judge of Republican category, e-mail: [email protected]
