CC BY-NC-ND
40
ПРОБЛЕМА ИЗУЧЕНИЯ КУЛЬТУР И ПРАКТИК «НЕВИДИМЫХ» ГРУПП
А.П. Шевелева
В рамках культурных исследований позиция внешнего наблюдателя делает понимание их объекта односторонним. Отсутствие рефлексии автора по поводу отношений между ним и исследуемой группой может привести к невольной объективизации его субъективного взгляда. Однако в исследованиях «невидимых» и дискриминируемых групп такая рефлексия часто отсутствует.
Ключевые слова: «невидимые» группы, гендерные исследования, ЛГБТ-исследования, квир-исследования, познавательный поворот, самоидентификация.
В 1950-1960-е годы в западном гуманитарном и социологическом знании произошел познавательный поворот1. Во многом он стал следствием активизации движения за гражданские права, а также женских движений и, впоследствии, движений за равные права лесбиянок, геев, бисексуалов и транссексуалов (далее - ЛГБТ). Возникла необходимость в новом научном взгляде общества на себя. Смену познавательной парадигмы часто связывают с Бирмингемским центром научных исследований2, но эти изменения происходили и в американской науке.
Произошло резкое изменение в процессе производства знания, прежде всего в критериях научности исследований и их результатов. Среди основных изменений, привнесенных в требования к ученому, можно выделить следующие:
Отказ от культурной иерархии. Ранее было принято делить культуру на высокую (элитарную) и низкую (например, массовую,
© Шевелева А.П., 2013
или культуру пролетариата), которая оставалась без внимания исследователей. С точки зрения создателей Бирмингемского центра, массовая культура имела ничуть не меньшее значение для понимания социальных процессов, чем высокая. Они считали, что культуру следует рассматривать как единый неразрывный процесс.
Политизация научной позиции и исследовательской деятельности. Появление многих новых научных дисциплин было спровоцировано «извне» - благодаря деятельности общественных и политических движений. Появились работы, в которых выстраивалась новая система ценностей, по-другому расставлялись акценты, давались непривычные оценки описываемых событий. Многие научные высказывания либо обосновывали определенные пункты политических программ, либо были вдохновлены ими. Таким образом, в ряде научных областей начала складываться ситуация, когда выбранная ученым парадигма говорила не только о его научной, но и политической позиции. Когда в 1980-х гг. некоторые феминистские исследовательницы предложили деполитизировать область науки, это вызвало резкую критику.
Размывание границы между субъектом и объектом. Одним из достижений новой исследовательской оптики 1950-1960-х гг. стало разрушение представлений о «естественном» и «объективном» строении общества. Много внимания этой проблематике уделяла, например, неомарксистская критика. Концепцию социальной сконструированности существующего порядка вещей активно разрабатывали теоретики Франкфуртской школы. Представители феминистской критики продемонстрировали, что сложившаяся система отношений между полами - это следствие патриар-хатной системы ценностей, а не биологических или «онтологических» особенностей мужчин и женщин. Теоретики феминизма подчеркивали, что до сих пор женщины мало фигурировали на страницах исторических исследований не потому, что их достижений не было, а только потому, что эти достижения не считались значимыми3.
Выяснилось, что система воспитания ученого, научная школа, к которой он принадлежит, его происхождение могут иметь влияние на результаты его исследований4. Невозможность претендовать на строгую объективность заставляет уделять больше внимания тем отношениям, которые выстраиваются между ученым и объектом его исследований, а также тем обстоятельствам, в которых исследование проводилось.
Значимость личности исследователя. Невозможно полностью изъять личность автора из его исследования, но можно сделать ее присутствие продуктивным. Глядя на одно и то же явление с разных ракурсов, обусловленных научной позицией и социальным положением разных авторов, можно составить об этом явлении более объемное представление. Поэтому личность исследователя может приобрести для его работы большое значение.
Последние два момента особенно значимы в связи с возникновением таких научных направлений, как афроамериканские, женские и ЛГБТ-исследования. Их особенностью была принадлежность большинства (если не всех) исследователей к изучаемой группе. Для исследований, посвященных изучению «невидимых» и дискриминируемых групп, это частая и вполне объяснимая ситуация. Именно поэтому отношения между субъектом и объектом - весьма значимые факторы в таких исследованиях.
Научные теории в сфере гуманитарных наук находятся под влиянием социальных процессов и потому не могут не быть социально окрашены. Согласно идеальной объективистской установке, смена научной парадигмы может происходить исключительно по «внутренней» необходимости: когда существующие подходы, теории и системы объяснений перестают соответствовать результатам эмпирических наблюдений (или общим задачам данной науки). Однако для некоторых гуманитарных дисциплин может существовать и «внешняя» необходимость перемен: она возникает, когда сложившиеся научные представления оказываются не совместимыми с изменениями, происходящими в обществе. До того как стать исследователем, любой человек усваивает и переосмысливает нормы социума, что не может не отразиться на том новом знании, которое он произведет.
У исследований «невидимых» и дискриминируемых групп есть своя специфика. Такие группы имеют ограниченные возможности влиять на общественное мнение, и отношение к ним меняется медленно. Научный взгляд в этом случае формируется той же нормативной исключающей оптикой, которой пользуется большая часть «видимого» общества. В такой ситуации группа «производит» исследователей из себя. Самая первая, «базисная» волна работ обычно принадлежит авторам, принадлежащим к этой группе, как и их первые читатели.
На начальном этапе такие работы чаще всего носят апологетически-описательный характер (например, в них рассматривается история группы, ее культурные нормы, демографии и т. д.). Однако
по мере развития этого направления формируется исследовательская оптика, предполагающая изучение отношений между дискриминируемой группой и «большинством», задающим социальную норму. И как только ученый осваивает эту новую оптику, он работает уже не только как внешний наблюдатель, но и как субъект исследования.
Хорошим примером такой ситуации являются тендерные исследования. До тех пор пока отдельно существовали женские и мужские исследования, можно было говорить об авторах, включенных и не включенных в изучаемую группу. Но в тендерных исследованиях мы изучаем уже не мужчин и женщин, а систему их отношений в том или ином обществе. Представители любой гендерной идентичности не могут занять полностью внешнюю позицию по отношению к объекту их исследования.
Это ставит перед научным сообществом новую проблему. Как мы видели, принадлежность к изучаемой группе влияет на оптику исследователя, результаты его анализа и даже на эмпирический материал. Кроме того, в ряде случаев невозможно избежать ситуации, когда автор исследования одновременно является его объектом. Такое положение имеет свои положительные стороны, но при этом растет риск проявления пристрастности автора, подмены научных выводов его субъективными мнениями. Что позволило бы свести этот риск к минимуму и сделать его контролируемым?
Одним из наиболее очевидных способов решения этой проблемы является введение обязательной рефлексии «стартовых позиций» ученого относительно изучаемой темы. Во-первых, это помогает самому исследователю контролировать влияние личного опыта на логику своей работы. Во-вторых, позиция автора, отраженная на страницах книги или статьи, позволяет читателю лучше оценивать достоверность его выводов.
Однако этот принцип не всегда легко претворить в жизнь в гуманитарных дисциплинах, тесно связанных с определенными социальными и культурными стереотипами и традициями разных научных школ. Ярким примером такой ситуации могут служить ЛГБТ- и квир-исследования5.
Рассмотрим проблему на примере книги Эвелин Блэквуд «Томбои и фемы» ("Tombois and Femmes")6. Она отличается хорошо проработанной методологией и терминологией, опирается на 28 глубинных интервью со своими респондентами, а также на анализ индонезийского демографического материала.
В центре ее внимания стоит вопрос о том, «как национальные и транснациональные дискурсы отражаются, воспроизводятся и видоизменяются в нарративах и практиках томбоев и их партнерш»7 (перевод мой. - А. Ш.). Внешний наблюдатель за парами индонезийских «томбоев и фем» мог бы идентифицировать их как лесбийские. Однако Блэквуд настаивает на том, что «томбои» (маскулинные партнеры в паре) являются носителями мужской идентичности. В первой главе Блэквуд описывает социокультурные и политические условия своей работы, которые могли повлиять на ее трактовку наблюдаемых фактов. Среди этих условий упомянута и ее самоидентификация как «женщины, любящей женщин»8. Отдельный параграф посвящен разнице в положении лесбиянок на Западе (воспринимаемых в свете глобальных гомосексуальных ценностей) и индонезийских 1е8Ы9.
Блэквуд фиксирует постепенные изменения своей исследовательской логики по мере погружения в мир индонезийских том-боев и фем. Критикуя взгляды западного наблюдателя, хорошо ей известные, Блэквуд проблематизирует собственную позицию.
В России же перед автором, который захотел бы последовать той же логике, может встать ряд сложностей. В случае с ЛГБТ- и квир-исследованиями самоидентификация автора как гомосексуа-ла может быть воспринята негативно. Это можно объяснить целым рядом причин.
Во-первых, в «классической» академической науке существует мнение, что группу не должен изучать человек, сам к ней принадлежащий. Особенно остро эта проблема стоит перед исследователями «невидимых» и дискриминируемых групп (в том числе перед исследователями ЛГБТ-сообщества). Взгляд на ситуацию изнутри таких групп с большой вероятностью будет сильно отличаться от нормативного дискриминирующего взгляда. Но любое благожелательное высказывание члена группы может быть воспринято как пристрастное и необъективное, в то время как исследования, воспроизводящие дискриминационную норму, с большой вероятностью будут приняты как «объективные». Дело в том, что нормативные представления кажутся их носителям естественными и объективными, и исследования, подтверждающие их (и базирующиеся на них) в принципе будут вызывать больше доверия, чем альтернативный взгляд. Тем более, если появится повод заподозрить в пристрастности сторонника иной позиции. Страх, что никто не будет относиться к твоему исследованию всерьез, в российской академической среде может заставить исследователя занижать зна-
чимость личной позиции, претендовать на «объективность» и «беспристрастный» взгляд.
Во-вторых, в академической среде существует представление о том, что исследование тем, связанных с ЛГБТ, неважно и не нужно. Это может быть серьезным препятствием для работы в этой сфере. Тем более это относится к ученому, который на страницах своей работы упоминает о своей принадлежности к изучаемой группе. Кроме того, в общественном сознании такая связь всегда предполагается - вне зависимости от того, так это или нет.
Наконец, в качестве последней (но при этом едва ли не самой главной) причины можно назвать бытовую гомофобию. Высказывание, сделанное в академической среде, с большой долей вероятности в ней не останется. Это может накладывать дополнительные ограничения для фиксации своей принадлежности к группе в случае работы в сфере ЛГБТ-исследований.
Все это приводит к тому, что данная сторона отношений между исследователем и его объектом оказывается в лучшем случае неот-рефлексированной. Но чаще всего ученый начинает претендовать на мнимо беспристрастный взгляд, объективируя те взгляды, которые могут быть продиктованы его идентичностью.
Давно утвердившаяся на Западе идея о том, что личность автора не обязательно должна быть выведена за пределы исследования, в России все еще является дискуссионной. Однако становится очевидным, что в рамках таких дисциплин, как гендерные исследования, полностью избежать влияния личности автора невозможно. Одним из вариантов решения этой проблемы может быть рефлексия исследователя относительно своего места в изучаемой группе -в качестве необходимого методологического требования.
Примечания
1 Зверева Г.И. «Чужое, свое, другое...»: феминистские и гендерные концепты в
интеллектуальной культуре постсоветской России //Адам и Ева. Альманах гендерной истории / Под ред. Л.П. Репиной. М.: ИВИ РАН, 2001. 288 с.; Hall S. Representation: cultural representations and signifying practices. London. SAGE Publications Ltd., 1997. 408 p.
2 Стюарт Холл, один из основателей Бирмингемского центра, тоже связывал необ-
ходимость нового подхода в науке с изменениями, происходившими в обществе. См.: Hall S. Race, culture, and communications: looking backward and forward at
cultural studies // What is Cultural Studies. A Reader / Ed. by John Storey. London; New York; Sydney; Auckland: Arnold, 1997. Р. 336-342; Williams R. Culture and Society 1780-1950. Garden City; New York: Anchor Books. Doubleday & Company, Inc. 1960. 406 p.
3 Джоанна Русс предлагает целый список причин, по которым аналогичные про-
белы существуют в истории литературы. См.: Хайдебранд Р., Винко С. Работа с литературным каноном // Пол. Гендер. Культура. Немецкие и русские исследования. Вып. 2. М.: РГГУ, 2000. 261 с.
4 Даже если предположить, что ученый способен полностью отрешиться от своих
личных взглядов и биографии, не стоит забывать, что «объект» его исследований тоже может иметь свое мнение. Представители афроамериканского сообщества по-разному отнесутся к белому исследователю и афроамерикан-цу. Знакомство интервьюера с внутригрупповым жаргоном может настроить респондентов иначе, чем по отношению к исследователю, не знающему их специфический язык, и т. д.
5 Квир-исследования - дисциплина, отделившаяся от ЛГБТ-исследований в
1990-х гг. Главным ее отличием является критика, а затем и отказ от понятия «норма».
6 Blackwood E. Tombois and Femmes: Defying Gender Labels in Indonesia. Jakarta:
Lontar Foundation, 2012. 251 p.
7 Ibid. Р. 4.
8 Ibid. Р. 8.
9 Lesbi - распространенное в Индонезии сленговое обозначение лесбиянок. Оно
имеет иные смысловые коннотации, чем американское lesbian, поэтому Блэквуд использует именно этот термин для обозначения особого типа женской гомосексуальной идентичности в Индонезии.
