CC BY
47УДК 930.1(38).07/08
МИКАУТАДЗЕ О.Г., ХАЗИНА А.В. ПРОБЛЕМА ИСТОРИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ У АРИСТОТЕЛЯ И В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Ключевые слова: эллинизм, историография, Аристотель, научный метод.
В статье анализируется то, в какой мере принципы научного знания, сформулированные Аристотелем (отношения единичного и всеобщего, причинность, доказательность и т.д.), могли повлиять на становление эллинистической историографии. Им был выработан ряд требований, которые до сих пор признаются конституирующими исторический взгляд на вещи. К их числу можно отнести четкое понимание того, что историк должен опираться на документы и достоверные свидетельства. Труды Аристотеля можно рассматривать как важнейший этап становления научного познания, после которого историческое знание начинает претендовать на научную обоснованность. На их основе эллинистические авторы (Полибий, Посидоний, Диодор Сицилийский) осознанно предпринимают попытку сформулировать принципы исторического знания и установить критерии его научности. Их методы и нарративные практики не только опирались на принципы научного метода Аристотеля, но и, возможно, испытывали влияние так называемого «историографического проекта Ликея».
MIKAUTADZE, O.G., KHAZINA, A.V.
THE PROBLEM OF HISTORICAL KNOWLEDGE IN ARISTOTLE AND IN HELLENISTIC
HISTORIOGRAPHY
Keywords: Hellenism, historiography, Aristotle, scientific method.
The article analyzes the extent to which the principles of scientific knowledge formulated by Aristotle (such as the relationship of general-particular-singular, causality, evidence, etc.) could influence the emerging Hellenistic historiography. He developed a number of requirements that are still recognized as constituting the historical view of things. These include a clear understanding that the historian must rely on documents and reliable evidence. The works of Aristotle can be considered as the most important stage in the development of scientific knowledge, after which historical knowledge begins to lay claim to scientific validity. It were the Hellenistic authors (Polybius, Posidonius, Diodorus of Sicily) who consciously made an attempt to formulate the principles of historical knowledge and establish the criteria for its scientific nature. Their methods and narrative practices not only relied on the principles of the scientific method of Aristotle, but were also presumably influenced by the so-called "historiographic project of Lyceum".
Несмотря на длительную и мощную традицию исследований эллинистической мысли, этим исследованиям, по-видимому, никогда не удастся избежать некоей внутренней парадоксальности, которая, начиная с XIX века, уже сама по себе образует нечто вроде традиции. Так, когда речь заходит об анализе философских и научных истоков эллинистической мысли, исследователи (традиционно и парадоксально) вынуждены вычленять и устанавливать в трудах эллинистических авторов некую пропорцию влияний, все время невольно блуждая между двумя противолежащими вершинами - наследием Платона и Аристотеля. Это, очевидно, обусловлено природой и эволюцией эллинистического интеллектуального наследия [1].
Очевидно также, что именно эпоха эллинизма стала во многом поворотной точкой в процессе становления и развития истории, как особого типа научного знания. Именно эллинистические авторы осознанно предприняли попытки сформулировать принципы исторического знания, обосновать саму возможность исторического познания и, в известном смысле, установить критерии его «научности» - впрочем, достаточно далекие от современных [2].
Вполне естественно, что истоки «истории, как науки», занимавшей авторов эллинистической эпохи, следует, в первую очередь, искать в трудах Аристотеля. Сам он едва ли может считаться «историком в современном смысле этого слова» [2, p. 335], его представления об историчности не отвечают полностью современным представлениям. Однако осуществляя в Ликее, вместе со своими учениками, масштабный историографический проект по исследованию истории различных видов знания [3, с. 181-
196], он внес в развитие исторических исследований больше, чем другие античные философы [4; 5; 6, p. 22]. Именно в его работах впервые в античной историографии появляется определение самой науки и принципов научного знания.
Крайне интересной и актуальной представляется попытка проанализировать то, каким образом становление научного метода Аристотеля повлияло на формирование исторического знания, и как оно определило дальнейшее развитие эллинистической историографии.
Принято считать, что Аристотель в значении, соответствующем в современных языках слову «наука», использует древнегреческое «влютлцп». Однако как показано в современных исследованиях, такая прямолинейная семантическая аналогия далека от корректности: словоупотребление Аристотеля намного сложнее и многограннее. И в свете этих исследований вопрос об аристотелевских истоках эллинистической историографии оказывается гораздо более глубоким и сложным [7, p.315; 8, s. 169; 9, p. 43].
Ключевое понятие «влютпцп» (эпистемэ) Аристотель прилагает к тем сферам, которые современная традиция относит к теологии и метафизике, натурфилософии и науке, искусствам и ремеслам. Как убедительно показал Л. Жмудь, в новых языках единственным общим понятием, охватывающим все эти виды деятельности, могло бы быть слово «культура» [3, с. 183]. Добавим при этом, что семантическая размытость и дискуссионность данного понятия и в нынешних языках не позволяет однозначно по смыслу уравнивать древнегреческое слово с современными и, скорее, создает новые зоны семантического напряжения.
Классификация видов знания у Аристотеля не обнаруживает единой разработанной системы. Скорее она представляет собой серию попыток такой классификации, предпринятых им в разное время под разными углами зрения. Поэтому его отдельные высказывания о взаимосвязях различных частных дисциплин нередко противоречат друг другу.
Отталкиваясь от традиционной модели (приписываемой Платону), Аристотель обогатил понятие «влютпцп» новыми чертами. В конечном итоге, «тех^» (производительная наука) была направлена на знание, применяемое на практике, а «влютлцп» - на научное (чистое) познание. Но у Аристотеля разделение тех^ и влютлцп, встречающиеся в ранних трудах (Arist. Pol. 89b 7 sq., 100a 8), получает теоретическое обоснование лишь в «Никомаховой этике», которая относится к самым поздним его работам. В зависимости от контекста, Стагирит мог их не только противопоставлять, но и сближать. В нескольких фрагментах он отмечает, что тех^ как и влютлцп являются знанием всеобщего (та кабоХои), а не частного, как 8цл8píа (Arist. Pol. 100a 6-9; Met. 981a 16; NE. 1138b 2).
Из трех видов понятия «влютпцп» самыми значимыми для Аристотеля были науки теоретические (^8юрптгк^) елют^цп. Считая, вслед за Платоном, что предметом науки могут быть те явления и процессы, которые имеют всеобщий и закономерный характер, Аристотель модифицировал этот постулат, отнеся к ведению теоретической науки и то, что случается «по большей части», «как правило» (ю<; ел! то лоМ) (Arist. Pol. 96a 8-19; Met. 1027a 20-24, 1064 b 32-36, 1065a 1-6) [10, p. 23-32; 11, p. 173-204].
Рассматривая природу научного знания, он утверждает: «Всякое знание, основанное на рассуждениях, имеет своим предметом более или менее точно определенные причины и начала» (Aristot. Met. VI. 1. 1025b). Именно процедура логического рассуждения (Stávota) позволяет исследователю проявить и выяснить apxaí ка! akíai (начала и причины) того, что существует, того, что нам дано через посредство чувственного опыта.
Следует подчеркнуть, что в этом месте Аристотель расходился с Сократом, который полагал, что в основе достоверного знания лежит способность дать определение. Для Стагирита же критерием достоверности было познание начал и причин существования всего того, что существует. «Знать же почему нечто есть, - значит знать через причину» (Arist. An. Post. I. 6. 75a).
Такая позиция позволяла сближать те^п и влютлцп, укрепляя, с одной стороны, теоретический статус елют^цп, а, с другой стороны, теоретическую часть тех^ как
«производительной науки». К примеру, Стагирит не раз отмечал, что в отношении исследования причин здоровья и болезни задачи как «физиков», так и врачей совпадают. Часто первые заканчивают свои исследования медицинскими проблемами, а вторые начинают с обсуждения физических начал (Arist. De vit. 480b 21-31; Met. 1026a 1 sq.) [12, с. 96; 3, с. 188-189].
Итак, наука - это знание не только и не столько фактического положения дела, а раскрытие его внутренних причин. Поэтому ее надо отличать от многознания, образованности. Существует, пишет Аристотель, «два пути в постижении предмета: один из них необходимо назвать научным знанием, другой - как бы известного рода образованностью (naiôsid)» (Arist. De part. an. I. 1. 639a 2-4).
Образованными людьми Аристотель в частности, называет ораторов, которые часто берутся судить обо всем, не зная существа дела. В задачу оратора не входит рассмотрение объекта в его особой природе. Он рассуждает об объектах, используя для этого «только то общее, что совпадает во всех них, полагая в основу какой-нибудь общий признак» (Aristot. De part. An. I. 1. 639a 18-19). При этом в самих риторических силлогизмах можно усматривать некую потенциальную возможность, ведущую к подлинному знанию. Другим критерием научного познания для Стагирита является логическая доказательность: выявление начал и причин явлений, предметов etc. сопряжено с доказательством того, что именно эти начала и причины лежат в их основе. «Наука связана с доказательством...» (Aristot. NE. VI. 5. 1140b).
Итак, что представляет собой, по Аристотелю, знание достоверное, научное? Для Аристотеля это - доказательное и обобщенное знание причин.
Научное знание в качестве своего предмета имеет не только «представление общего», но и такого «сущего», которое существует «с необходимостью». «Случайное», «изменчивое» не могут быть предметом науки. В «Метафизике» Стагирит настаивает: «В поисках истины необходимо отправляться от того, что всегда находится в одном и том же состоянии и не подвергается никакому изменению . Всякая наука исследует то, что существует необходимо, случайное всегда принадлежит ни тому, ни другому» (Aristot. Met. . VI. 2. 1026a, b).
Определив, таким образом, сущность и предмет научного знания, можно попытаться выявить, какое место Аристотель отводит историческому знанию, и какой смысл он вкладывает в содержание термина «ioxopia».
Прежде всего, нужно заметить, что для выражения понятия «история» в античной историографии использовался не только термин «история». Применялись и такие термины, как оиуурацата - «сочинение», ûno^vqpma - «мемуары, летопись», npaypmsia - «труд», «сочинение», ouvrn^iç - «связь», «построение», àvaKpiaiç - «изыскание» и т.д. [13, с.443]. Таким образом, греческий термин «ioxopia» имел очень широкое семантическое поле и относился к самым разнообразным актам человеческого мышления и познания.
Для Стагирита история человеческих дел и поступков не содержит неизменного, в ней все «может быть так и иначе», в то время как «известное нам по науке не может быть и таким и инаким...» (Aristot. Ethic. Nic VI. 3. 1139b). Нужно заметить, что, по мнению Аристотеля, история еще не является наукой в подлинном и высшем смысле слова, поскольку она занимается частным (та KaO'sKaaxov).
Свою точку зрения Аристотель аргументирует в «Поэтике», где он противопоставляет историю и поэзию, как изображение единичного и изображение общего. «Историк и поэт . различаются они тем, что один говорит о том, что было, а другой - о том, что могло бы быть» (Arist. Poet. 9. 1451b). Далее Аристотель делает вывод о том, что поэзия более «философична» и «серьезна» нежели история. «Поэзия больше говорит об общем, история о - единичном. Общее есть то, что по необходимости или вероятности такому-то [характеру] подобает говорить или делать то-то; это и стремиться [показать] поэзия, давая [героям вымышленные] имена. А единичное - это, например, то, что сделал или претерпел Алкивиад» (Poet. 9. 1451b). В главе XXIII того же трактата Аристотель снова
противопоставляет историю поэзии, считая, что «первая занимается тем или другим отдельным моментом времени и изображает случайное объединение разных обстоятельств в этом моменте, поэзия же относится к единству действия, в котором объединяются несколько моментов, и в котором мы имеем дело с целым, т.е. с началом, с серединой и концом действия». С этой точки зрения íoxopía не является наукой, и во фрагментах, где Аристотель говорит о науке, он не упоминает историю. Такая «маргинализация» истории вызывает вопросы, поскольку даже ремесла Стагирит относил к елютлрт и полагал, что xéxvn может исследовать всеобщее. Возможно, это отчасти связано с тем, что фрагментарные замечания Аристотеля об истории относились к ее традиционному типу, существовавшему в его время, а не к истории различных наук, которой занимались в Ликее, развивая различные исторические жанры [3, с. 201].
Сам Аристотель в области истории, как и в науках о живой природе, проявлял большой интерес к эмпирическому изучению частных фактов, которые становились основой объяснения «причин» вещей и явлений и больших теоретических обобщений. Понимая исторический характер таких явлений как государство, политика, искусство, философия, он стремится понять причины и логику их внутреннего развития.
Подчеркивая эмпирический характер любого знания, в котором вопрос «отг?» (что?) предполагает сбор и описание конкретных фактов и делает возможным ответ на вопрос «5ют1» (почему?), Аристотель настаивает, что любое научное объяснение основывается на предварительно собранных и особым способом организованных фактах (Arist. Aph. Pol. 89b 29, 93; HA 491a 7-14). Сведения и факты, которые собраны в истории, необходимы и полезны для практических наук, политики и экономики. Законодателю и политику, по мнению Стагирита, необходимо знать и прошлое, и законы других народов, для чего нужны труды по географии и истории (Rhet.1359b 30, 1360a 31).
В трактовке Аристотеля «история» занимает вполне определенное место, и этому термину соответствует своя собственная область того, что мы теперь называем историческим исследованием. Это подтверждается и большим перипатетическим проектом по созданию корпуса политий 158 греческих городов, на основе которого Аристотелем была написана «Политика». Конституции этих городов были классифицированы в соответствии с представлениями Стагирита о различных типах власти (D.L. V. 26). Две части сохранившейся «Афинской политии» представляют собой очерк развития конституционной системы в Афинах и описание основных принципов ее функционирования. И этот труд представляет собой не простой набор фактов и различных мнений - это исторический труд, имеющий внутреннюю логику и обладающий самостоятельной ценностью [14, с. 296 сл.]
Таким образом, представляется, что фигуру Аристотеля можно рассматривать как некий этап, рубеж, после которого развитие исторического знания получило научную обоснованность.
Об этом свидетельствуют работы последующих исследователей - таких, как Полибий, Посидоний, Диодор Сицилийский. Так, например, Полибий и Посийдоний придавали большое значение проблеме соотношения общего и единичного, но при этом они перенесли ее непосредственно в область изучения исторического процесса, а также в попытку философски обосновать само наличие такого процесса.
Начинается процесс написания всеобщих историй. Своей задачей эллинистические авторы ставили именно описание всеобщих историй, а не истории греков или отдельных регионов. Так, например, Страбон пишет об истории Посидония и Диодора Сицилийского так: «Посидоний и Диодор Сицилийский ставят в своих историях цель - обозреть множество стран и эпох в зависимости от природы и принципов, главенствующих в истории» (Strab. II. III. 8; Diod. I. I. 3). Главный принцип, продолжает Страбон: «В истории господствует непрерывная всеобщая связь».
В исторических трудах данных авторов с очевидностью реализуется целый ряд принципов научного исследования, разработанных Аристотелем. Подробный анализ реализации этих принципов выходит за рамки данной статьи. Однако в самом общем виде
можно говорить о принципах причинности, верификации, доказательности, критического рассмотрения мифологических повествований (исключение составляет Диодор Сицилийский), а также источников с использованием сравнительного метода. Кроме того, историки эллинистического времени начали выдвигать требования личного присутствия исследователя при сборе первичного фактологического материала и систематизации этого материала с помощью хронологических рамок.
Таким образом, можно сделать вывод, что Аристотель задал вектор, обозначив проблему соотношения общего и единичного, который затем получил воплощение в работах последующих исследователей, авторов всеобщих историй. О работах же самого Аристотеля Цицерон отзывался так: «Почти всех государств не только Греции, но и варварских стран, нравы, учреждения и порядки знаем мы от Аристотеля» (Цицерон. О границах добра и зла. V. 4-11). В. Шадевальдт же резюмировал: «способность греков мыслить исторически и писать историю заложена в сути этого гениального народа» [4, s. 144].
Аристотелем был выработан ряд требований, которые до сих пор признаются конституирующими исторический взгляд на вещи. К их числу можно отнести четкое понимание того, что историк должен опираться на документы и достоверные свидетельства. Труды Аристотеля можно рассматривать как важнейший этап становления научного познания, после которого историческое знание начинает претендовать на научную обоснованность.
Литература и источники
1. Хазина А.В., Строганов Д.А. Глобализация как объект исторического анализа: уроки эллинизма // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. - 2015. - Т.19. -№36(216). - С.12-14.
2. Баберовски Й. Историописание: между научной теорией и историческим повествованием // Вестник Мининского университета. - 2016. - № 1- (2). - С.2.
2. Baltussen, H.A. Dialectical' argument in De anima A 2-4 // Polyhistor. Studies in the history and historiography of ancient philosophy presented to J. Mansfeld / K. Algra et al. - Leiden, 1968. - P.333-345.
3. Жмудь Л.Я. Зарождение истории науки в античности. - СПб.: РХГИ, 2002. - 424 с.
4. Weil, R. Aristote et l'histoire. - Paris: Klincksieck, - 1960. - 446 p.
5. Huxley, G. On Aristotle's historical methods // GRBS. - 1972. - № 13. - P.157-169.
6. Blum, R. Kallimachos. The Alexandrian library and the origin of bibliography. - Madison: Univ of Wisconsin Press, 1991. - 297 p.
7. Vogel, C. Quelques remarques à propos du Premier chapitre de l'Éthique de Nicomaque // Autour d'Aristote / A. Mansion. - Louvain: Publications universitaries de Louvain, 1955. - P. 307-323.
8. Fiedler, W.Analogiemodelle bei Aristoteles: Untersuchungen zu den Vergleichen zwischen den einzelnen Wissenschaften und Künsten. - Amsterdam: B.R. Grüner, 1978. - 338 s.
9. Cambiano, G. I rapporti tra episteme e techne nel pensiero platonico // Scienza e technica nelle letterature classiche. -Genoa: Istituto di filologia classica e medievale, - 1980. - T. 64. - P. 43-61.
10. De Ste. Croix G.E.M. Aristotle on history and poetry // Essays on Aristotle's Poetics. - Princeton: Princeton University Press, 1992. - p. 23-32.
11. Mignucci, A. œç éni то noM et nécessaire dans la conception aristotélienne de la science // Aristotle on science. The «Posterior Analytics». - Padova, 1981. - P.173-204.
12. Верлинский А.Л. Медицинские аналогии и проблема практического применения знания у Платона и Аристотеля // Некоторые проблемы истории античной науки. - Л., 1989. - С. 90-116.
13. ЛосевА.Ф. Тахо-Годи. А.А. Греческая культура в мифах, символах и терминах. -СПб.: Алетейя, 1999. -717 с.
14. Доватур А.И. Политика и Политии Аристотеля. - М.-Л.: Наука, 1965. - 393 с.
15. Schadewaldt W. Die Antike: Zeitschrift für Kunst und Kultur des klassischen Altertums. - Berlin - Leipzig : Verlag von W. de Gruyter & Co, 1934. - Bd. X. - Hf. 2. - S.144-156.
МИКАУТАДЗЕ ОЛЬГА ГРИГОРЬЕВНА - магистрант Нижегородского государственного педагогического университета им. К.Минина.
ХАЗИНА АННА ВАСИЛЬЕВНА - кандидат исторических наук, доцент, заведующая кафедрой всеобщей истории, классических дисциплин и права Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина.
MIKAUTADZE, OLGA G. - Master of Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University (olga.mika1994@icloud.com)
KHAZINA, ANNA V. - Ph.D. in History, Chairperson, Department of World History, Classical Disciplines and Law, Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University (annh1@yandex.ru).
