CC BY
134
Проблема гражданского общества и демократии в современной Западной Европе
Д. А. Силичев*
Аннотация. В статье прослеживается становление гражданского общества, выделяются вехи этого процесса, показывается его распространение в Европе и США. Рассматривается состояние современного гражданского общества. Дается его анализ через противопоставление и взаимодействие с государством, сопоставление с другими понятиями и институтами: неолиберализм, рынок, социальное государство, парламент, правительство. Через призму отношений между государством, рынком и гражданским обществом намечаются перспективы гражданского общества.
Ключевые слова: государство; гражданское общество; неолиберализм; неправительственные организации; представительная демократия; прямая демократия; рынок; социальная демократия; социальная экономика; экономическая демократия.
Problem of Civil Society and Democracy in Modern Western Europe
D. A. Silitchev
Abstract. The article traces the development of civil society, milestones of this process are focused on, the dissemination of civil society in Europe and the United States is shown. The article also reviews the status of a modern civil society. Its analysis is given through the opposition and interaction with the state, comparison with other concepts and institutions: neo-liberalism, the market, the welfare state, Parliament, the government. Through relations between state, market and civil society the prospects for civil society are projected.
Keywords: civil society; direct democracy; economic democracy; neo-liberalism; non-governmental organizations; representative democracy; social democracy; social economy; state; the market.
Для гражданского общества и всего, что с ним связано, точкой отсчета стала античная Греция. Именно в Элладе гражданское общество впервые возникло как особое явление, хотя и в самом начальном своем виде. Аристотель, знаменитый греческий философ, ввел в оборот саму идею гражданского общества своим термином котоша роШке, означавшим одновременно полис, государство, гражданское общество и политическое общество. Многозначностью своего термина Аристо-
тель также положил начало традиции толковать гражданское общество в самых различных смыслах, хотя сам он под гражданским обществом имел в виду главным образом государство.
В последующем практически все известные философы и мыслители в той или иной мере затрагивали тему гражданского общества. Цицерон стал автором термина на латыни (зоае1а8 сшНэ), хотя употреблял его довольно редко, предпочитая ему термин «республи-
* Силичев Дмитрий Александрович — доктор философских наук, профессор кафедры «Философия» Финансового университета при Правительстве РФ. E-mail: sildmit@rambler.r
ка», то есть «государство». Августин затрагивает тему гражданского общества, размышляя о «граде земном» и «граде божием». Фома Аквинский, вслед за Аристотелем, пишет скорее о политическом обществе и государстве, чем о гражданском обществе, хотя особо выделяет гражданские добродетели. У мыслителей Нового времени также нет еще четкого разделения и тем более противопоставления гражданского общества и государства, они скорее противопоставляют общество и государство природе, естественному состоянию людей. Т. Гоббс, в частности, рассматривает государство, гражданское и политическое общество, отдавая безусловный приоритет государству, поскольку именно благодаря нему преодолевается естественное состояние, определяемое как война всех против всех. Особого внимания заслуживает работа А. Фергюсона «Опыт истории гражданского общества» (1767), где термин «гражданское общество» трактуется почти так же, как и сегодня.
Становление гражданского общества — и в практическом, и в теоретическом плане — завершается в начале XIX века, вместе с утверждением капитализма и буржуазного общества. В XIX веке гражданское общество получает бурное развитие в США, главной формой его становится ассоциация. В своей книге «Демократия в Америке» (1835) А. Токвиль с удивлением и восхищением пишет о том, как американцы с энтузиазмом создают самые разные ассоциации для защиты своих частных интересов от официального большинства, от государства. Широкое развитие гражданское общество находит и в Европе. В теоретическом плане парадигмальный характер приобретают концепции Г. В. Ф. Гегеля и К. Маркса.
В «Философии права» (1821) Г. В. Ф. Гегель дает четкое определение гражданского общества, проводит строгое разделение между гражданской и политической жизнью, между гражданским обществом и государством. Он помещает гражданское общество между семьей (естественным состоянием) и государством, рассматривая их взаимодействие через призму закона отрицания отрицания: гражданское общество отрицает естественное состояние, но само, в свою очередь, отрицается государством. Гегель возлагает большие надежды на
государство, считая, что оно способно преодолеть противоречия и конфликты частных интересов гражданского общества и примирить их с общим интересом всего общества, воплощением которого выступает государство.
Маркс в целом принимает исходную диспозицию Гегеля, но его взгляд на отношения гражданского общества и государства является совершенно иным, противоположным гегелевскому. В центре внимания Маркса находится гражданское общество, которое по своей природе является капиталистическим и буржуазным. Существующие в нем социальные, экономические и иные отношения являются отношениями господства и угнетения, эксплуатации и отчуждения. При этом определяющими отношениями выступают отношения собственности. Государство является производным от гражданского общества, оно имеет ту же природу. Поэтому с помощью него нельзя разрешить имеющиеся в гражданском обществе противоречия и конфликты. Провозглашаемое государством равенство всех перед законом по сути своей является ложным и иллюзорным, оно оставляет все как есть, включая неравенство и несправедливость, которые постоянно усиливаются. Государство лишь узаконивает и «освящает» существующие в гражданском обществе отношения. Маркс считает, что для действительного изменения положения вещей требуются революционные преобразования и в государстве, и в гражданском обществе.
В последующем среди подходов к отношениям между гражданским обществом и государством основными становятся либеральный (правый) и марксистский, или левый, в котором помимо марксистско-социалистического подхода можно выделить социал-демократический, находящийся между правым и левым подходами. Либерализм относится к государству как неизбежному злу: оно выполняет определенную и необходимую роль, но эта роль должна быть сведена к минимуму. Левый подход представляется более сложным, гибким и разнообразным.
Традиционно гражданское общество рассматривается через противопоставление государству и сопоставление с другими понятиями и явлениями. В этом плане граждан-
ское общество означает совокупность неправительственных и неполитических организаций и отношений, направленных на защиту частных интересов граждан. Хотя данное определение представляется достаточно простым и ясным, при его конкретизации возникают трудности. В частности, эти трудности возникают при ответе на вопрос, что входит и что можно включать в гражданское общество. Все согласны с тем, что его ядро составляют неправительственные организации (НПО). Казалось бы, с этим все ясно. Однако и здесь далеко не все просто. На данный момент существует множество НПО, которые получают некую поддержку от правительства, в той или иной мере направляемы или ориентированы правительством, но относят себя к НПО. Можно сказать, что они являются «неправильными» организациями и их следует отлучить от гражданского общества, но кто и как это будет делать?
Неменьшие трудности возникают с политическими организациями. Ясно, что правящие политические партии и профессиональные политики не могут входить в гражданское общество. Однако в случае с оппозиционными партиями и местными негосударственными властями возникает неопределенность. Примерно то же самое наблюдается в отношении экономических объединений. Неприбыльная, или социальная, экономика и многие другие экономические организации по праву включаются в гражданское общество. Однако экономические объединения предпринимателей лишаются такого права, с чем они не согласны, считая это необоснованным и несправедливым. Даже в отношении организаций рабочего движения и профсоюзов, которые всегда занимали важное место в гражданском обществе, иногда высказываются сомнения относительно их действительной принадлежности, поскольку они во многом утратили свое прежнее влияние и значение. Остается открытым вопрос о включении в гражданское общество независимых СМИ.
В силу названных и других сложностей и трудностей можно считать, что гораздо легче и проще указать на те институты и явления,
которые исключаются из гражданского общества. К ним относятся: государство, военные организации, фундаменталистские религиозные группы, мафиозные и трибалистские организации. Многие добавляют к ним также церковь. В целом можно сказать, что только ограниченное число объединений, ассоциаций и других явлений в полной мере входит в гражданское общество, а остальные — либо частично, либо спорно.
Традиционно при рассмотрении отношений гражданского общества и государства акцент делается на их противостоянии и оппозиции. Отмечается, что каким бы ни было государство, оно в лучшем случае ослабляет гражданское общество, а чаще всего подавляет инициативу граждан, будь она индивидуальной или коллективной, всячески ограничивает, поглощает, растворяет гражданское общество. Такой подход во многом сохраняется и в наше время. Так, А. А. Зиновьев в ходе анализа современного гражданского общества подчеркивает, что объединения граждан создаются для борьбы за свои интересы, «для защиты от насилия со стороны государства... и даже нападения на него, если оно заходит слишком далеко в своем стремлении к властвованию»1.
Думается, что такой подход является не вполне адекватным. Он не в полной мере учитывает то, что государство бывает разным. В конце XIX века возникает социальное государство, высшей формой которого становится государство всеобщего благоденствия. В основе этого государства лежал исторический компромисс между государством, бизнесом и профсоюзами. Благодаря этому отношения между гражданским обществом и государством также во многом носили компромиссный характер, что особенно проявилось в период расцвета государства всеобщего благоденствия (1946-1975). В это «славное тридцатилетие» наблюдался заметный спад активности гражданского общества, поскольку многие его функции фактически брало на себя государство. Сам термин «гражданское общество» практически выходит из употребления, хотя исследования в этой области продолжаются.
1 Зиновьев А. А. Проблема гражданского общества // Концепции гражданского общества в странах Западной Европы. М., 2009. С. 8.
В качестве примера можно указать на США. В первой половине XX в., когда имели место такие события, как кризис 30-х годов и две мировые войны, американцы проявляли достаточно высокую социальную и гражданскую ангажированность. Во второй половине XX в. ситуация существенно меняется: гражданская жизнь угасает. Некоторые крупные, национального масштаба ассоциации становятся как бы незаметными. Численность многих ассоциаций (Ассоциация родителей и учителей, Лига избирательниц, Красный крест, разного рода социальные и благотворительные ассоциации и др.) к середине 80-х годов сократилась на 25-50 %. Посещение церквей сократилось примерно на 15 %. В бюджете времени американцев примерно на 25 % уменьшилось время, отводимое на разного рода неформальные социальные связи (хождение в гости и др.). Данная тенденция затронула и клубы любителей боулинга, хотя увлеченность американцев боулингом остается на самом высоком уровне. Даже в 90-е годы в Америке появляется статья с примечательным названием «Кому нужно гражданское общество?» Хотя нет достаточных оснований говорить о том, что американское гражданское общество является умирающим, тем не менее отмеченные тенденции свидетельствуют об ослаблении социальных и гражданских связей2.
С наступлением 80-х годов в истории гражданского общества начинается новый, современный период. Основные его особенности обусловлены утверждением неолиберализма, который фактически разрушил государство всеобщего благоденствия, предоставил рынку полную свободу, отказавшись от всякого регулирования экономики и рынка, от регламентирования деятельности финансовых институтов. Государство во многом вернулось к состоянию, в котором оно находилось в XIX веке, когда выполняло традиционные, так называемые «королевские» функции: обеспечение внутренней и внешней безопасности. Затем, по мере его превращения в социальное государство, оно существенно расширяло свои функции, в его ведении оказались об-
разование, здравоохранение и социальная защита. Став государством всеобщего благоденствия, оно обеспечивало не только мир и безопасность, но и справедливость и особенно социальную справедливость.
Неолиберализм сводит роль государства к функции устранения насилия, обосновывая это тем, что благосостояние — дело каждого индивида, а не общества; что экономическая деятельность по своей природе является свободной, она не терпит какого-либо внешнего вторжения или регулирования, так как это снижает ее эффективность; что справедливость находится в руках Божиих, а человек должен довольствоваться тем, что имеет, и не роптать.
Торжество рыночного фундаментализма, когда рынок становится тотальным, охватывает все общество, а рыночная логика — универсальной, определяющей и пронизывающей все сферы деятельности, закончилось глубоким финансовым кризисом в 2008 году. Этот кризис стал следствием проводимой в течение последних трех десятилетий неолиберализмом социально-экономической политики, которая с самого начала вела к высокой и растущей безработице, невиданному разрыву в доходах между богатыми и бедными, росту неравенства и несправедливости, падению покупательной способности, ухудшению условий жизни, значительному снижению уровня жизни подавляющего большинства людей и другим негативным социальным последствиям. Складывающаяся неблагоприятная социальная ситуация привела к тому, что уже в 80-е годы начинается бурное возрождение гражданского общества.
Возрождающееся обновленное гражданское общество существенно отличается от предшествующего. Оно по-прежнему остается пространством социальных и экономических отношений, формой защиты своих интересов простыми гражданами, которые все глубже сознают, что они могут полагаться только на самих себя, что им мало в чем могут помочь изрядно ослабленное социальное государство, политические партии и другие официальные институты.
2 Putnam R. D. Le declin du capital social // Problemes politiques et sociaux. Mai 2003, № 888. P. 73-74.
Современное гражданское общество стало более масштабным, благодаря глобализации оно приобрело международное измерение. Оно также стало более сложным и полиморфным, в нем появились различные формы представительства в политических структурах, парламенте и правительстве. В то же время оно стало более структурированным и организованным, что отражает появившееся выражение «организованное гражданское общество». Однако его нельзя считать однородным, оно является местом конфронтации, переговоров и диалога различных социальных объединений.
Вместе с тем, несмотря на имеющиеся внутри гражданского общества различия, противоречия и конфликты, оно может многое сделать для выработки компромиссного синтеза, способствуя тем самым объединяющей функции, которая традиционно относилась к компетенции государства и политического общества. Под его влиянием происходят существенные изменения в государстве, демократии и экономике. Гражданское общество становится более автономным, гибким, креативным, инновационным, интерактивным, прозрачным. Самоорганизация и самоуправление, которые составляют саму суть гражданского общества, приобретают все большее значение, наполняются новым реальным содержанием.
Наиболее важные изменения касаются отношений гражданского общества с государством, демократией и экономикой, которые тесно связаны между собой. Новое в отношениях гражданского общества и государства заключается в том, что существенное место в них начинают занимать отношения партнерства. По-особому ярко это проявилось во Франции, как известно, государство для французов — это все. В 1988 году французское правительство социалиста М. Рокара включало несколько членов от гражданского общества, что раньше было исключено.
Правые в этом плане пошли еще дальше: в 2002 году в правительстве Ж.-П. Раффаре-на пять членов были министрами от гражданского общества, двое из которых возглавляли важные министерства — экономики и финансов и образования. Во время местных выборов в 2001 году особым вниманием поль-
зовались «кандидаты от гражданского общества». В ходе децентрализации некоторых прерогатив государства происходит передача его функций местным органам управления и гражданскому обществу. Это свидетельствует о том, что у государства нет больше монополии на выражение общего интереса общества, в этом все более активно участвует гражданское общество.
Сказанное находит прямое продолжение и развитие в новых явлениях, возникших в отношениях гражданского общества и демократии. Следует отметить, что возрождение и значительное оживление гражданского общества во многом обусловлены тем, что западная представительная демократия, именуемая классической, переживает глубокий кризис. До недавнего времени она была главным образом политической демократией. Своего высшего расцвета она достигает в течение «славного тридцатилетия (1946-1975). Однако уже в данный период ощущается необходимость распространения демократии на социальную и экономическую области, и в этом направлении предпринимаются некоторые усилия, хотя они не приносят желаемых результатов. В последующем кризис западной демократии усиливается. В литературе все чаще пишется о растущем абстенционизме, усилении политической пассивности граждан, эрозии доверия к политическим лидерам, парламентариям, институтам, резком падении репутации власти в целом.
Демократия перестает быть высшей ценностью, главным инструментом и непременным условием свободы. Она часто становится одним из средств манипулирования, в результате которого у людей после выборов возникает ощущение, что ими управляют не так, как им обещали, и не так, как они хотели бы. Они чувствуют себя обманутыми, испытывают недоумение, разочарование, фрустрацию. Возникает недоверие не только к власти, депутатам и партиям, но и к миру и самому себе. В результате формируется общество всеобщего недоверия. Люди отказываются от ответственной свободы, от какого-либо выбора, предпочитая неучастие в политической жизни. Демократия становится демократией равнодушного согласия и смирения.
В деле оживления и обновления демократии большие надежды возлагаются на использование различных форм парципатив-ной (прямой, локальной, местной) демократии, возникшей в 70-е годы. Новая демократия становится одним из перспективных способов преодоления кризиса представительной демократии. Она означает утверждение новой концепции легитимности, которая покоится не на каком-либо высшем, трансцендентном принципе, но на демократической практике. В Германии и англосаксонских странах для обоснования прямой демократии во многом опирались на политическую философию Ю. Хабермаса, согласно которой норма является легитимной лишь в том случае, если она опирается на публичные основания, вытекающие из равноправного и свободного обсуждения, в котором могут принять участие все граждане. В основе новой демократии действительно лежит широкое и прямое участие граждан в обсуждении всех вопросов, затрагивающих их интересы.
Иногда партиципативная демократия оценивается очень высоко, в ней видят «агору XXI-го века». В других случаях ее воспринимают весьма скептически, усматривая в ней новую демократическую утопию, считая, что она является скорее дарованной избираемыми депутатами, нежели завоеванной самими гражданами. Действительно, в 80-е годы успехи новой демократии выглядели довольно скромными, наблюдалось даже некоторое охлаждение к ней. Однако установившееся и набирающее силу взаимодействие прямой демократии и гражданского общества существенно изменило ситуацию.
Именно тесное взаимодействие гражданского общества и парципативной демократии положило начало процессу обновления представительной демократии и всей политической жизни общества. Благодаря этому утверждается новая социальная демократия.
Основными формами местной демократии являются: муниципальные и квартальные советы (жюри), референдумы, практики опросов, интерактивные контакты с гражданами с целью их информирования или консультации с ними, системы «вопрос/ответ» в прессе, разного рода вопросники, рассылаемые по по-
чте, консультативные комиссии, специализированные советы по детям, иностранцам.
К настоящему времени накоплен большой опыт практического применения различных форм локальной демократии. В качестве примера можно указать на жюри граждан, возникшие в 70-е годы в Германии и Дании, создаваемые по модели жюри присяжных, состоящие из 10-100 человек, включая представителей гражданского общества, обсуждающие самые разные вопросы. Результатом обсуждения выступает коллективное мнение, с которым официальные власти могут не считаться, хотя они рискуют потерять доверие. В некоторых случаях одним из которых являются берлинские кварталы, жюри принимают самостоятельные решения, для выполнения которых требуются значительные денежные суммы — до 0,5 млн евро. Интересной представляется техника предварительно обсуждаемого опроса, которую разработал американский политолог Дж. Фишкин и согласно которой в одном каком-либо месте собирается представительная выборка населения вместе с экспертами и в течение 1-2 дней по группам обсуждается та или иная проблема, после чего мнения участников собираются путем опроса.
Нередко местный уровень прямой демократии входит во взаимодействие с более высоким, национальным уровнем. Известным примером в этом плане является опыт бразильского города Порто-Алегре, где на муниципальном уровне формируются так называемые «парципативные бюджеты», в рамках которых граждане сами решают, как будет израсходована значительная часть местного бюджета. С помощью таких и других способов новая демократия стремится обеспечить прямое присутствие гражданского общества в государственных структурах, способствуя тем самым глубокому изменению связей между государством и обществом. Гражданское общество при этом получает возможность контролировать и корректировать деятельность государства. В этом же городе родился интересный лозунг: «Действовать локально, думать глобально».
Во Франции с 80-х годов широкое распространение на национальном уровне получают разного рода процедуры коллегиального об-
суждения многих тем и вопросов. В русле данного подхода начинают действовать различные «комитеты мудрецов»: Национальный комитет по этике (1983), Комиссия по гражданству (1987), Национальный совет по СПИДу (1989), Высший совет по интеграции (1990). В 90-е годы создается Национальная комиссия по публичным обсуждениям (1995), которая провозглашает настоящий «принцип участия», согласно которому в случае больших проектов, касающихся окружающей среды и обустройства территории, каждый желающий принять участие в их обсуждении имеет доступ к соответствующей информации.
Особого внимания заслуживает деятельность Социально-экономического совета (СЭС), существующего при парламентах более 50 европейских стран и в самом Евросоюзе. Хотя его нельзя в полной мере считать частью гражданского общества, он выступает формой его институционального представительства во властных структурах, опосредуя и объединяя все его уровни — местный, национальный и международный. Он также в известной мере объединяет политическую, социальную и экономическую демократии. Ему надлежит быть достойным партнером государства, следить за принимаемыми решениями правительства и работой парламента, способствовать социально-экономической эффективности. СЭС выполняет функцию консультирования по принимаемым законам социально-экономического характера, организует разного рода экспертизы и контрэкспертизы, «присматривает» за экспериментами в поле социальной демократии. Хотя он не является местом переговоров, проводимая им подготовительная работа способствует их успешному проведению.
Приведенные и другие примеры свидетельствуют о том, что в западном обществе растет понимание того, что демократия «должна быть более прямой, более социальной, она должна подпитываться обновленными отношениями между государством и гражданским обществом»3. Упрочение и будущее демократии предполагает тесную связь с гражданским обществом, которое составляет фун-
дамент политического общества. Социальная демократия представляет собой высшую форму социального диалога. Можно сказать, что те общества, которые умеют объединять политическую и социальную демократии, лучше других подготовлены к будущему.
Социальная (прямая) демократия, опирающаяся на гражданское общество, находит свое продолжение в социальной экономике и экономической демократии, основу которых также составляет гражданское общество. Причины стремительного подъема социальной экономики те же: неудача неолиберального финансового капитализма, деконструкция государства всеобщего благоденствия, кризис политики индивидуализма, высокий уровень безработицы, невиданный разрыв в доходах бедных и богатых, усиление неравенства и несправедливости.
Социальная экономика существовала и раньше, однако она была маргинальной, охватывала не все области, в частности, ее не было в финансовой сфере. Она воспринималась как «историческая случайность». Теперь она присутствует почти во всех сферах, включая самые передовые, такие как биотехнологии, и на всех континентах. В феврале 2009 года Европарламент принял резолюцию о важной роли социальной экономики в условиях кризиса. Президент США Б. Обама поощряет создание предприятий социального типа. В марте 2009 года в Марселе состоялось открытие Школы предпринимательства в социальной экономике — первой в этом роде.
Социальная экономика именуется также солидарной, кооперативной. Еврокомиссия определяет ее в качестве «третьей системы», употребляя термин «неприбыльный сектор»— без накопления капитала. Прибыль для нее не является главной целью, хотя для обеспечения устойчивости и долголетия солидарного предприятия она необходима. «Социальная экономика покоится на принципах прямой демократии, которые определяют линии разрыва с капитализмом. Она поддерживает независимость от государства, исповедует коллективные и солидарные ценности, обеспечивает свободное участие в управле-
3 Notat N. Entre etatisme et liberalisme, quelle strategie syndicale // Problemes politiques et sociaux. Mai 2003, № 888. P. 81.
нии и справедливое распределение созданного богатства, ставит целью расцвет лично-сти»4. Одна из главных задач социальной экономики - примирить экономику и общество. Она выражает дух объединения, взаимности и сотрудничества.
Основными формами социальной экономики являются разного рода кооперативы, предприятия, сообщества, ассоциации, объединения, общества взаимной помощи, благотворительные общества, общества коллективного интереса. К концу 2008 года в мире насчитывалось более 750 тыс. кооперативных предприятий, на которых было занято более 100 млн наемных или более 775 млн членов. При этом численность кооперативов быстро растет, в частности, во Франции за 8 лет (2001-2008) их число утроилось. В кооперативах не менее 51 % капитала принадлежит наемным, а правом голоса обладают не менее 65 %, что делает риски и принимаемые решения взаимными.
В качестве примера можно назвать первый французский кооператив — ресторан Chёque Dёjeuner (Обеды по талонам), созданный в 1964 году и являющийся самым успешным и знаменитым, соперничающим с мультинациональными ресторанами. Управление кооперативом осуществляют директор и административный совет, избираемый на 4 года. Голосование проводится по формуле «1 человек — 1 голос». Голос директора ничем не отличается от любого другого, причем он каждый год проходит через голосование, чтобы подтвердить свое право занимать этот пост, что, однако, не ведет к частой смене директоров: за весь период существования кооператива сменилось только два директора.
Ресторан насчитывает более 1800 наемных рабочих, имеет более 35 филиалов за рубежом и является самым крупным в кооперативном движении. Его экономический рост может достигать 20 % в год, а прибыль — более 12 %, 45 % которой возвращается наемным рабочим, столько же — предприятию, остальное идет в кассу солидарности, что позволяет выдавать сотрудникам беспроцентные ссуды. Средняя
зарплата составляет примерно три тыс. евро в месяц, самая низкая на 40 % выше минимальной по стране. Шкала доходов соответствует соотношению 1:7 против 1:35 в американских мультинациональных фирмах. Ведущие специалисты получают примерно 10 тыс. евро, несколько ниже, чем в рыночной экономике. Зарплата служащих на 30 % выше средней. Можно сказать, что данному предприятию удалось примирить прибыль и этику. Работающие на нем хорошо знают, что они работают на себя.
Социальную экономику еще нельзя назвать альтернативой капитализму, для этого ей нужно стать примерно такой же глобальной, как и существующая. Однако уже достигнутый уровень ее развития, с учетом тенденции к ее быстрому росту, позволяет считать, что она является «знаком того, что другая концепция экономики остается возможной5». Тесное взаимодействие социальной экономики и гражданского общества подкрепляют сделанный вывод.
Касаясь перспектив гражданского общества, есть основания полагать, что его развитие будет продолжаться. Выше отмечалось, что возрождение гражданского общества произошло не от хорошей жизни. В обозримом будущем для подавляющего большинства людей улучшение жизни не просматривается. Современное общество сводится к трем основным составляющим, или формам: государство, рынок и гражданское общество. Первые две — в современном своем виде
— возникли (государство — в XVII в., рынок
— в XVIII в.) в результате дифференциации гражданского общества, став затем главными структурирующими формами современного общества. Обе они к тому же являются тота-лизирующими, «стремятся к полному поглощению всей совокупности социальных отно-шений»6. В этом стремлении они выступают соперниками.
Во второй половине XX в. сначала доминировало государство, а затем (с 80-х годов) господство перешло к рынку, который оттеснил государство на задний план, сделав его бес-
4 Kerorguen Y. de. Leconomie sociale, une reponse au capitalisme financier? // Le Monde diplomatique. Juiet 2009. P. 8.
5 Alix C. Entreprises cooperatives: de lor aux Scop // Liberation. 23-24 mai 2009. P. 12..
6 Bernardi B. Etat, marche et societe civile // Regards sur lactualite. Avril 2010, № 362. P. 9.
сильным и беспомощным. Известную формулу, выдвинутую Л. Жоспеном: «Да — рыночной экономике, нет — рыночному обществу», воплотить в жизнь не удалось. Рыночное общество состоялось. Финансовый (финанси-зированный) рынок подмял под себя всю совокупность социальных отношений. Полная коммерциализация общества осуществилась. Начавшийся финансовый кризис породил некоторые надежды, в литературе стала активно обсуждаться тема возвращения государства. Однако принимаемые с осени 2008 года меры если не развеяли, то вызвали сомнения в возникших надеждах. Эти меры свидетельствуют о том, что государство смирилось с ролью соучастника или «приспешника» существующей
финансово-экономической модели общества, оно не слишком стремится к восстановлению контролирующей и регулирующей роли политики по отношению к экономике.
В сложившихся условиях все надежды возлагаются на гражданское общество. Именно оно «противостоит всей мощи рынка7». В этом ему активно помогают набирающие силу социальная (прямая) демократия, социальная экономика и экономическая, производственная демократия. Большое значение имеет также то обстоятельство, что благодаря кризису всемогущество рынка существенно ослаблено, вера в его эффективность и способность к саморегулированию подорвана. Все это оставляет некоторую надежду на лучшее.
Литература
1. Alix C. Entreprises cooperatives: de lor aux Scop // Liberation.- 23-24 mai, - 2009.
2. Bernardi B. Etat, marche et societe civile // Regards sur l’actualite. - Avril 2010, - № 362.
3. Kerorguen Y. de. Leconomie sociale, une reponse au capitalisme financier? // Le Monde diplomatique. - Juiet. - 2009.
4. Notat N. Entre etatisme et liberalisme, quelle strategie syndicale // Problemes politiques et sociaux. -Mai 2003, - № 888.
5. Putnam R. D. Le declin du capital social // Problemes politiques et sociaux. - Mai 2003, - № 888.
6. Зиновьев А. А. Проблема гражданского общества // Концепции гражданского общества в странах Западной Европы. - М., 2009.
7 Bernardi B. Etat, marche et societe civile // Regards sur l’actualite. Avril 2010, № 362. P. 17.
