CC BY
25
© 2008 г. З.Х. Кочесоков
ПРОБЛЕМА ГЛОБАЛЬНОГО ФУНДАМЕНТАЛИЗМА
В настоящее время гаобализационные процессы превратились в организационное оформление господства отдельных государств в мире. Создается миропорядок, во главе которого будут стоять сша и его сателлиты. Остальные страны и народы мира постепенно превращаются в поставщиков сырья и дешевой рабочей силы. Транснациональные (тнк) и мультинацио-нальные (мнк) корпорации, транснациональные финансовые структуры (тнфс) представляют только интересы развитых государств. Они владеют 30 % всех производственных фондов планеты, осуществляют 80 % торговли высшими технологиями, контролируют более 90 % вывоза капитала. В мировом развитии отчетливо наметились тенденции, связанные с глобальным фундаментализмом. Последний отвергает идею равенства народов, обосновывает неоколониализм, возводит народы лидирующих государств до уровня мировой элиты, а остальное население низводит до уровня обслуживающих эту элиту масс. Направление эволюции видится ими в установлении полного контроля запада над всем мировым сообществом [1]. Реализация идей глобального фундаментализма может иметь тяжелые последствия и представляет опасность для судеб современной цивилизации. Многие исследователи обращают серьезное внимание на этот аспект.
Так, А.А. Зиновьев в своей повести «Глобальный человейник» пишет, что такое общество будет миром «без надежд и отчаяния, без иллюзий и без прозрений, без обольщений и без разочарований», а потому обреченным, в конце концов, на гибель, как это случилось с Римской империей [2, с. 454].
Футуросинергетику западной цивилизации обосновывает Л.В. Лесков. Он чрезвычайно критически оценивает ее перспективы. «В этом новом прекрасном мире, - пишет он, - богатство и технические достижения достанутся немногим, уделом большинства останется нищета» [3, с. 153]. Подобные сценарии мирового развития предсказывают Ю. Яковец [4], И. Бестужев-Лада [5] и многие другие. Они обстоятельно проанализировали сценарии взаимодействия Востока и Запада и пришли к выводу, что в современных условиях построить сообщество, основанное на началах свободы личности, демократии и гуманизма, постулатах научного и культурного прогресса, идее вселенского содружества национальных организмов, повсеместном распространении модели индустриальной экономики практически невозможно. Цели и принципы современной эпохи пока еще под вопросом.
«Мы стоим перед лицом более объемной реальности, - размышлял на исходе XX в. папа Иоанн Павел II, - которую можно признать настоящей структурой греха: ее характерная черта - экспансия
культуры, направленной против солидарности и в ряде случаев приобретающий вид „культуры смерти". Она распространяется под воздействием мощных культурных, экономических и политических тенденций, отражающих определенную концепцию общества, где важнейшим критерием является успех». Рассматривая положение дел с этой точки зрения, можно, собственно говоря, назвать его войной сильных против бессильных [6, с. 22].
В экзистенциальном аспекте, тенденции глобального фундаментализма создают чувства тревоги и даже пессимизма. Неолиберальная идеология оказалась очередной социальной утопией. Все чаще слышна ее критическая оценка.
80-е и особенно 90-е гг. XX столетия стали периодом нарастающей критики сложившегося положения с позиций идей социал-демократии, эколо-гизма и научного неприятия неолиберализма как неспособного справиться с проблемами, выдвигаемыми глобализацией [7]. Объективно расширяются понимание первопричин и последующих процессов глобализации, представления о масштабах и направленности этого явления, его последствиях и связанных с ним опасностях и угрозах, равно как и открываемых им возможностях. «Новый мировой порядок» не может гарантировать ни всеобщего благополучия, ни процветания, ни глобальную безопасность.
«Не будет преувеличением утверждение, что в наиболее сознательных кругах западного общества начинает ощущаться чувство исторической тревоги и, возможно, даже пессимизма, - описывал создавшееся положение З. Бжезинский. - Эта неуверенность усиливается получившим широкое распространение разочарованием последствиями окончания холодной войны. Вместо „нового мирового порядка", построенного на консенсусе и гармонии, явления, которые, казалось бы принадлежали прошлому, внезапно стали будущим» [8, с. 251].
Специфический характер современной экономической реальности может быть выражен следующей формулой: то произведено, что котируется на рынке, а бытие определяется правом на кредит. Выпукло высветились такие феномены, как глобальный долг, растущие процентные выплаты, которые служат источником новых займов, глобальная приватизация прибылей и одновременно - целенаправленная социализация издержек, свобода движения капиталов и растущие препоны на путях перемещения трудовых ресурсов планеты, экспорт сверхэксплуатации и практика универсальной коммерциализации, механистической максимизации прибыли без учета хозяйственной емкости биосферы Земли.
Еще более опасными являются последствия глобального фундаментализма в экологической сфере.
Глобальный экологический кризис угрожает существованию человечества. Он во многом обусловлен техногенной деятельностью развитых стран. В Киото обсуждалась, в частности, проблема установления квот и снижения выбросов в атмосферу загрязняющих веществ. Около 60 % углекислого газа, поступающего в атмосферу и создающего опасность парникового эффекта - следствие хозяйственной деятельности США и Западной Европы. Здесь наметилось жесткое противостояние между США и развивающимися странами, которые требуют, чтобы, в первую очередь, именно США снизили уровень загрязнения атмосферы. Без этого развивающиеся страны лишены возможности, нужными темпами создавать национальную экономику
Глобализационные процессы в государствах «третьего мира» разрушают традиционные отношения, порождают грозящие быстрой интернационализацией конфликты, которые невозможно урегулировать без вмешательства мирового сообщества. Но с другой стороны, лишь с глобализацией и развитием они связывают надежды на преодоление или ослабление многих своих проблем.
Зародившаяся тревога за будущее цивилизации заставляет интеллектуальных и духовных лидеров планеты напряженно размышлять о проступающих признаках катастрофы. Мировому сообществу не остается ничего другого как всячески воспрепятствовать тенденциям глобального фундаментализма. Уже многие страны и народы заинтересованы в подрыве процессов глобализации, ибо нельзя допускать политического закрепления парадигмы фундаменталистской глобализации по канонам США и стран Западной Европы.
Формируются международные протестные движения, включающие в себя несколько сот неправительственных и религиозных организаций и уже проявившие себя в 1999 - 2000 гг акциями в Сиэтле, а также в Кельне, Лондоне, Бангкоке, Давосе, Вашингтоне, Нью-Йорке, и, наконец, Праге и Ницце.
В условиях нарастания противоречий и конфликтов в современном мире вызывает недоумение концепция «расколотой цивилизации» В.Л. Иноземцева. Он предложил на ее основе «теоретическую конструкцию, призванную отразить формирование однополюсного мира, причем, в качестве справедливого, если не идеального мирового порядка» [9, с. 592]. Этот «идеал» представляется ему как абсолютное доминирование постиндустриального и постэкономического Запада над индустриальными цивилизациями Востока. Что касается самых бедных стран, то их, по мнению В.Л. Иноземцева, следует «добровольно» лишить суверенитета и поставить под международный контроль по мандату ООН. Эта программа призвана предотвратить деградацию природной среды и вымирания населения. Россия, пишет В.Л. Иноземцев, должна прекратить попытки мешать распространению этой модели нового мироустройства в глобальном масштабе. Он предлагает факти-
чески однополюсную систему глобализации и неоколониализма, утопическую модель устойчивого развития. Но нам представляется, что современная цивилизация это - «Мировой Север транснациональной иерархии в обрамлении миллиардных трущоб Глубокого Юга».
Исследованиям парадигмы глобализации посвятил свою книгу американский политолог С. Коэн. «В результате совместных усилий, - пишет он, - Россия вступила в XXI век в состоянии глубокой нестабильности - политической, экономической, социальной и даже территориальной, а ее отношения с США характеризуется все большей враждебностью» [10].
Негативными тенденциями глобального фундаментализма обусловлен и кризис современной демократии. Массовое общество потребления заметно отличается от гражданского общества. Степень его управляемости выше, провоцируя тем самым развитие вполне легальных политических технологий, извращающих и подрывающих основные принципы демократии, наподобие института народного волеизъявления и публичности политики, превращая их, по сути, в фикцию. Отсюда - все большее распространение, как на Мировом Юге, так и на Мировом Севере - хотя в разных формах, - химер управляемой демократии: своего рода симбиоза политических декораций демократии и авторитаризма.
Демократия действенно организовывала и ограничивала власть национального государства, однако возможности ее заметно снижаются в условиях транснационализации мира, роста слабо регулируемых экономических и информационных констелляций, чье влияние и возможности манипулирования поведением людей постепенно выхолащивают саму идею публичной политики. В новом контексте тезис об универсальности и приоритете прав человека становится антиномией современной политической практики, кодируя две различные ее тенденции. Одну, вполне проявившуюся, - ослабление национальных политических институтов и возвышение транснациональных. Здесь декларация принципа защиты прав человека служит подчас рычагом для взлома прежней системы политической регуляции. И другую, напрямую связанную с новым статусом личности, ее правом на универсальный суверенитет, лишь зарождающуюся в первых версиях сетевого общества и частично проявившуюся в столь различных феноменах, как, скажем, венчурная экономика или антиглобалистское движение [11, с. 71].
Появляются знаковые признаки, указывающие на вероятность приближения глобальной катастрофы. Просматриваются контуры масштабного социального кризиса, связанные с устойчивым ухудшением условий жизни для значительной части населения планеты.
Вот некоторые данные, приведенные на Всемирных форумах, посвященных проблеме социального развития и глобальной продовольственной ситуации, кото-
рые заставляют задумываться над вопросом: а происходит ли вообще экономическое и социальное развитие на планете? В настоящее время доля мирового дохода, получаемая беднейшими слоями населения, сократилась с 13:1 до 60:1. Пятая часть населения земного шара использует 85 % планетарных благ и ресурсов, в то время как 1,3 млрд чел. живут в условиях абсолютной нищеты. По подсчетам Всемирного Банка, при сохранении указанных тенденций число бедных в мире может возрасти до конца столетия еще на 200 млн. Более 120 млн чел. в мире - безработные, около 700 млн - частично занятые, 1 млрд - неграмотны. Примерно 1,5 млрд не имеют доступа к безопасным источникам питьевой воды, 2 млрд прозябают в антисанитарных условиях, 840 млн, в том числе 200 млн детей, голодают или страдают от недоедания. В бедных странах ежегодно умирают 14 млн детей от неизлечимых болезней и 500 тыс. женщин - от родов. Детская смертность в странах «третьего мира» в 50 % случаев вызвана недостаточным питанием. От хронического недоедания страдают 43 % населения Африки к югу от Сахары. Средняя продолжительность жизни африканца редко превышает 50 лет. Число политических эмигрантов и жертв межэтнических конфликтов увеличилось с 8 млн в конце 70-х гг. до 23 млн чел. к середине 90-х. Еще 26 млн чел. являются временными переселенцами. И число их возрастает [12].
В развитии мирового сообщества в начале XXI в. наметились весьма тревожные тенденции. В соответствии может развиваться в режиме с обострением, тогда принимать какие-то превентивные меры будет уже поздно. Однако в современном мире люди становятся все более и более зависимыми друг от друга. Есть надежда на то, что взаимодействия людей и, прежде всего, государств начнут однажды регламентировать институты согласия, способные разыскивать взаимовыгодные компромиссы.
Г. Померанц пишет, что история - это прогресс нравственных задач..., которые ставит перед отдельным человеком коллективное могущество человека, задач все более и более трудных, почти невыполнимых, но которые с грехом пополам все же выполняются (иначе все давно бы развалилось) [13].
А. Назаретян утверждает, что люди не истребили друг друга и не разрушили природу, потому что, проходя сквозь горнило драматических кризисов, сумели в конечном счете адаптировать свое сознание и принципы к растущим техническим возможностям [14]. Эту мысль он представляет в виде гипотезы тех-нико-гумантирного баланса, по которой, чем выше уровень производственных и военных технологий, тем более совершенные механизмы сдерживания агрессии необходимы для сохранения социума. Неизбежный же временной лаг между ростом технологической мощи и выработкой адекватных механизмов сдерживания может оказаться губительным для планетарной цивилизации. Поэтому следует задать себе вопрос: существуют ли альтернативные модели
«мягкого вхождения в сложный мир бифуркационного пространства 21 века?» [15, с. 174].
Существует еще один фактор, который в значительной мере препятствует выбору оптимальной стратегии мирового развития. Это различные варианты монистических и модернистских теорий, имеющих широкое распространение на Западе. Важное место среди них занимает идеология разделенного мира, сформулированная основоположниками геополитики Х. Макиндером, А. Мэхеном, К. Хаусхофером и др. Хотя на теоретическом уровне ее принято отвергать, лица, принимающие решения, прочно усвоили эту идеологию.
Нам представляется, что западная политическая элита пока еще не осознает опасный характер тенденции глобального фундаментализма в мировом развитии. В данной ситуации необходим поворот от кон-фронтационного мышления (типа «столкновений цивилизаций») к ноосферному мировидению.
Литература
1. Осипов Г.В. Социологическое понимание новых геополитических и социальных реалий в XXI веке // Вестн. Российского философского общества. 2005. № 3.
2. ЗиновьевА.А. Глобальный человейник. М., 1997.
3. Лесков Л.В. Футуросинергетика западной цивилизации // Общественные науки и современность. 1998. № 3.
4. Яковец Ю.В. Взаимодействие цивилизации Востока и Запада: осевая проблема XXI века. М., 2001.
5. Бестужев-Лада И.В. Альтернативная цивилизация. М., 1998.
6. Окружное послание «Evangelium vitae» папы Иоанна Павла II о ценности и нерушимости человеческой жизни. Париж; Москва, 1997.
7. Globalization and its Critiques: Perspective from the Political Economy / Eds by R.D. Germain. Basingstock, 2000.
8. Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические инициативы. М., 1998.
9. ИноземцевВ.Л. Расколотая цивилизация. М., 1999.
10. Коэн С. Провал крестового похода США и трагедия посткоммунстической России. М., 2001.
11. Неклесса А.И. Трансмутация истории // Вопросы философии. 2001. № 3.
12. Наше глобальное соседство: Докл. комиссии по глобальному управлению и сотрудничеству. М., 1996.; Неклесса А. Перспективы глобального развития и место Африки в Новом мире // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 8.; Он же. Крах истории или контуры Нового мира? // Там же. 1995. №. 12.
13. Померанц Г.С. Опыт философии солидарности // Вопросы истории. 1991. № 3.
14. Назаретян А.П. Цивилизационые кризисы в контексте Универсальной истории. М., 2001.
15. Лесков Л.В. Постижение непредсказуемого: бифуркационное пространство XXI века // Общественные науки и современность. 2001. № 6.
Филиал Краснодарского университета МВД России, г. Нальчик 19 февраля 2007 г.
