CC BY
71
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 8 (223).
Филология. Искусствоведение. Вып. 51. С. 11-14.
О. И. Бирюкова
ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ ФИННО-УГОРСКИХ ЛИТЕРАТУР СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ НАЧАЛА ХХ ВЕКА КАК ПРОБЛЕМА «ДИАЛОГА КУЛЬТУР»
В статье представлены некоторые итоги изучения роли межэтнического культурнолитературного взаимодействия русского и мордовского народов в процессе формирования национальной книжной словесности, в создании идейно-эстетического фундамента и жанровой структуры мордовской литературы. Материал рассмотрен с учетом современного литературоведческого, исторического и культурологического знания.
Ключевые слова: литература, диалог культур, традиция, взаимосвязь, преемственность.
Многоэтничность и многоязычие современного общества порождают сложную гамму проблем как в свете теории образования, так и в литературоведении.
Литература как часть культуры может развиваться в условиях широкого внутреннего (в пределах межнациональной литературы) и внешнего (межлитературного) диалога, который продуктивен в любом случае: и тогда, когда национальные литературы, вступившие в диалог, находятся на разных этапах развития, и тогда, когда они принадлежат различным культурным, этническим, зональным общностям.
Важно, на наш взгляд, осознать, что «диалог культур», а далее будем говорить «диалог литератур», предполагает не оценку (лучше или хуже), а определение своеобразия каждой из них путем их сопоставления. При этом выявляются, с одной стороны, общечеловеческое содержание каждой национальной культуры, с другой - характерные для каждой культуры «национальные картины мира». В итоге можно наблюдать расширение духовного, нравственного, эстетического опыта носителя определенной национальной культуры. Взгляд на родную литературу со стороны и отношение к неродной литературе как «другой», а не «чужой» - вот два основных положения, которые смогут заставить нас пережить «чужое» как своё.
Выигрывают в диалоге все его участники, он внутренне присущ литературе с момента её возникновения. Поэтому вопрос об исторических формах такого диалога, о степени его интенсивности, дающей основание для установления тех или иных межлитературных общностей, оказывается чрезвычайно актуальным.
Проблема культурного (а в нашем случае литературного) диалога должна рассматриваться не как набор неких отдельных ценност-
ных, нормативных и прочих практических вопросов, а как целостный универсальный процесс взаимодействия культур. Отдельные литературы при этом могут рассматриваться как уникальные совокупности духовных богатств. При вхождении в многокультурное пространство каждая литература участвует в создании целостной концепции и практики общенационального литературного процесса и одновременно нуждается в поддержке и развитии национального своеобразия и неповторимости. Таким образом, общенациональный литературный процесс необходимо трактовать как следствие одновременно трансмиссии (преемственности и непрерывности развития) и диффузии (взаимопроникновения) литератур.
Схожесть социально-политических, экономических и многих других условий жизни финно-угорских народов Среднего Поволжья обусловили близость, а иногда и идентичность путей становления и развития их литератур. Так, например, пути зарождения и развития литературы каждого народа рассматриваемого региона неразрывно связаны с двумя важнейшими моментами: во-первых, с непосредственной опорой на собственную художественную культуру, прежде всего на устное поэтическое творчество, и, во-вторых, с контактами с другими, более развитыми литературами.
Эволюция контактов каждой отдельно взятой литературы народов региона (мордвы, марийцев, удмуртов, коми) с другими литературами дает возможность говорить о некоторых общих закономерностях и типологических схождениях, присущих этим литературам, вставшим на путь самостоятельного развития достаточно поздно (конец XIX - начало ХХ века).
Становление каждой из них характеризуется усиливающимися связями с русской
культурой, что объяснимо. Во-первых, к тому времени русская литература уже была развитой и высокохудожественной, она привлекала к себе гуманизмом и реалистическим изображением действительности. Во-вторых, в силу многих обстоятельств русская литература для финно-угорских литератур Среднего Поволжья являлась и самой доступной из наиболее зрелых литератур. В-третьих, русские художники слова уже с конца ХУШ века начали интересоваться жизнью молодых народов Поволжья. Так, жизнь марийского народа нашла отражение в произведениях А. Радищева, А. Пушкина, А. Герцена, М. Салтыкова-Щедрина, В. Короленко. А. Радищев отразил также ряд своеобразных черт жизни удмуртов и мордвы; яростным защитником удмуртского народа в пресловутом «Мултанском деле» выступил В. Короленко. Широко известны произведения П. Мельникова-Печерского, И. Лажечникова. А. Полежаева, А. Куприна2 о мордве. В-четвёртых, представители национальной культуры изучали литературу и культуру русского народа, видя в них высокий пример в деле развития своей национальной культуры. Многие из них обучались в русских учебных заведениях, были тесно связаны с деятелями русской культуры и науки.
В становлении мордовской литературы (конец XIX - начало ХХ века) отчетливо просматривается принцип последовательности. Первые произведения - это период зарождения с заметно выраженной диалектикой преемственности традиций устно-поэтического творчества и развитой русской литературы, их синтезации и трансплантации в художественную ткань национальной литературы. Кроме того, в литературном процессе мордвы наблюдается до сих пор не до конца исследованное такое культурное явление, как русскоязычная литература. Мы считаем, что, тесно взаимодействуя с мордовской-эрзя и мордовской-мокша литературой, русскоязычное искусство слова естественным образом влияло и влияет на общий литературный процесс и является его неотъемлемой частью.
Активно приобщаясь к традициям русской литературы, русскоязычная литература мордвы начала ХХ века развивалась как самостоятельное индивидуально-авторское творчество, в котором реализовалась преемственность, с одной стороны, а с другой - шел процесс преодоления творческой инертности. На ранних этапах развития национальной литературы
формы взаимовлияния были просты: подражание, интерпретация иноязычных произведений или перенос их образов в соответствии с условиями национальной жизни. В дальнейшем писатели постепенно освобождались от непосредственного подражания тем или иным произведениям русской литературы. Учеба приобретала творческий характер, она проникала в сферу идейно-эстетическую, в область «секретов» художественного мастерства. Но путь к этому сложному процессу шел через внешние подражания и следования тому или иному факту развитой литературы, в данном случае русской.
Одним из тех, кто в своем творчестве ориентировался на русскую литературу, был Захар Федорович Дорофеев (1890-1952). Поэзия М. Ю. Лермонтова, А. С. Пушкина, Н. А. Некрасова была глубоко воспринята и осмыслена мордовским поэтом. Его стихотворение «Русь» по стилю и манере написания перекликается с лермонтовской «Родиной»; стихотворение «Свидание» не только по своей внешней структуре, но и по созданным образам, по внутреннему содержанию близко «Зимней дороге» А. С. Пушкина:
З. Ф. Дорофеев Ночь. Зарею обагренные Дали трогательно спят.
Песни нежные, влюбленные
В чаще лиственной звенят.
Ярко звездное сияние
Брызжет тихим огоньком.
Кто-то, словно изваяние,
Ходит в сумраке ночном3.
Влияние пушкинских традиций на первого мордовского поэта было не случайным. Творчество А. Пушкина означало для З. Дорофеева не только некие нормы художественного языка, но и те особенности литературного стиля, которые определялись своеобразной «простотой» и точностью. Этим влиянием (а не полным «исчезновением») и объясняется, на наш взгляд, обилие звуков в поэзии национального автора, её гуманизм и юмор, позитивный взгляд на мир, в конечном итоге её реализм. Неслу-
А. С. Пушкин Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна.
На печальные поляны
Льет печальный свет она.
По дороге зимней, скучной
Тройка борзая бежит.
Колокольчик
однозвучный
Утомительно гремит4.
чайно, ценя пушкинское творчество, З. Ф. Дорофеев переводит на родной язык следующие произведения А. С. Пушкина: «Зимний вечер», «Зимняя дорога», «Кавказ» и др.
Однако влияние художественных традиций русской классической литературы на мордовского поэта заключалось не только в копировании тонкостей поэтического языка, а было многосторонним. Своё «ученичество» З. Ф. Дорофеев воспринимал прежде всего как школу богатого опыта идейно-художественного мастерства.
В мордовской литературе, как и в других литературах Среднего Поволжья, вслед за развитием поэзии все более ощутимым к 20-м годам ХХ века становится переход к прозе. Такой переход диктовался как внутрилитературными процессами, большей подготовленностью писателей, накопившимся литературным опытом, так и эстетически возросшими потребностями общества.
Один из ярких представителей русскоязычной прозы мордвы - Степан Васильевич Аникин (1868-1919), развиваясь как писатель в русле народнической литературы, воспринял и творчески переработал лучшие идейноэстетические традиции писателей-народников: Г. И. Успенского, В. Г. Короленко, Н. Михайловского и др. Его произведения отличаются силой социальной пропаганды, пристальным вниманием к жизни крестьянства, то есть всеми теми качествами, которые высоко ценили народники.
Философия «черноземной жизни»5
С. В. Аникина, которая отразилась в таких его произведениях, как «Молотьба» и «Плодная осень», перекликается со взглядами Г. И. Успенского, который видел основу своеобразия мировоззрения простого русского мужика в так называемой «власти земли» и «хлебном труде» («Из деревенского дневника», «Власть земли»). Вслед за Г. И. Успенским С. Аникин своими произведениями подтверждает, что отношения между крестьянином и землёю - это цепь взаимосвязанных и взаимозависимых элементов. Физическая и духовная слитность с землей - основа полнокровной жизни крестьянина, - в этом корень философского взгляда мордовского прозаика на «деревенский мир», эта мысль и определяет всё его творчество.
На идейно-художественное становление С. В. Аникина как писателя-реалиста оказали сильное влияние и художественные традиции А. П. Чехова. Было бы несправедливо уста-
навливать прямолинейное влияние чеховских образов на персонажей мордовского автора. Здесь дело не в подражании, а в усвоении чеховского стремления искать подлинную красоту в человеке. Влияние демократического гуманизма сказалось на тех произведениях С. В. Аникина, в которых автор по-человечески мягко, с душевной теплотой выражал сочувствие «маленьким людям». В этом плане интересен рассказ «На Чардыме», который был опубликован в 1911 году в № 11 журнала «Вестник Европы».
Главный персонаж произведения - калека Емелька-Косолапый - вырастает в символический образ угнетенного мужика, косноязычного, примитивного, не умеющего самостоятельно встать на ноги, но могучего в своей органической слитности с природой, с мощной силой в руках, способного на непосильную другим созидательную работу и на дикое бунтарство и разрушение.
В небольшом рассказе мордовский прозаик смог показать «диалектику души» маленького человека. Характер героя, узость его интересов, ограниченность, духовная бедность - все это обусловило характер жанра, а он, в свою очередь, - экономию художественных средств: заострение внимания на самом характерном, типичном, тщательный отбор деталей, образов и слов (их семантическую насыщенность), психологизацию деталей и пейзажа, сжатость композиции.
Стремление проникать во внутренний мир героя и описывать события через его восприятие создало объективную манеру повествования, которая состоит не только в том, что изображаются объективно существующие или происходящие факты, события, явления, процессы социально-конкретной исторической действительности, вызывающие определенные чувства и настроения, но и то, что писатель как бы «самоустраняется» и дает возможность читателю самому выносить приговор, оценивать, делать выводы. Этот чеховский приём «самоустранения» можно найти в каждом рассказе С. В. Аникина. Исключением являются рассказы «Жить надо» и «Холерный год», где повествование ведется от первого лица, имеются комментарии.
Часто в произведениях С. В. Аникина постановка общественно важных проблем сочетается с лирически проникновенным рассказом картин природы. В этом отношении в своих лучших рассказах «Молотьба», «Плодная осень» мордовский писатель идет вслед за чеховскими
рассказами «Степь», «Огни», «Студент», «Свирель», «Без заглавия», где восприятие природы сопровождается философским раздумьем о жизни, о предназначении человека, о счастье и горе, красоте и правде, где лиризм настроения, тесно связанный с поэтическим содержанием, имеет глубокий символический смысл.
К чеховским традициям обращался и Владимир Васильевич Бажанов (1868-1955) -первый редактор и издатель саранской газеты «Мужик». Его произведения создавались в русле традиций А. П. Чехова, разоблачавших бездушный провинциальный тип чиновника тогдашнего времени («Старшина», «Волостной суд»).
Герои В. В. Бажанова возвращают читателя в чеховский мир призрачных и противоестественных чувств и понятий, утвердившихся в виде норм нравственной жизни людей. Рассказ «В сельской лавочке» пронизан острой сатирой на лавочницу Марию Павловну, которая читает романы, считает себя интеллигентной и честной, но икру продает по «35 копеек за фунт, а покупает по 17». Это произведение резким осуждением «собственнического рая», намеренным подчеркиванием животной сущности тупого и сытого мещанства напоминает новеллу А. П. Чехова «Крыжовник», где тот же самый ограниченный круг жизненных интересов, отсутствие духовных запросов.
Произведения В. В. Бажанова, написанные под чеховским влиянием, но рожденные реальной действительностью, доказывают, что мордовский писатель творчески воспринял традиции А. П. Чехова, усвоил характерный для него взгляд на мещанство, чиновничество и пошлость, исходящую от них. Глубоко оригинальная, истинно бажановская панорама национальной жизни не повторяла чеховскую и щедринскую, но органически примыкала к ней, дополняя и расширяя её. И объединял их общий взгляд на господствующие нравы как на ненормальные и противоестественные.
Приведенные примеры дают основание утверждать, что стремление осмыслить роль русских писателей как в становлении и развитии мордовской литературы начала века, так и в развитии своего собственного творческого опыта было свойственно первым русскоязычным авторам из мордвы. При этом каждого интересовала та сторона творчества русского классика, которая оказывалась для него наибо-
лее близкой, помогала формированию авторского credo.
Сущность проблемы межкультурной коммуникации удачно обозначена лауреатом Нобелевской премии К. Гэлбрейтом, который назвал этот феномен как «желание человека быть услышанным». Становясь участниками любого вида межкультурных контактов, люди взаимодействуют с представителями иных культур, нередко значительно отличающихся друг от друга. Сосуществование культур невозможно без согласия и диалога (полилога) между ними, что подразумевает становление такой формы бытия, как культурный плюрализм, представляющий собой адаптацию человека к чужой культуре без отказа от своей собственной. Важно, что при этом ни одна из них не теряет своей самобытности и не растворяется в общей культуре, а является добровольным овладением представителями одной культуры привычками, традициями и ценностями другой с целью обогащения собственной культуры.
Национальные литературы Поволжья (в нашем случае - мордовская), пройдя в своем идейно-эстетическом развитии этап учебы у более опытной русской литературы, сегодня на равных активно участвуют в творческом диалоге культур страны.
Примечания
1 Работа выполнена в рамках ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг. по теме «Интеграция художественных традиций литератур Поволжья и Приуралья в контекст современных социокультурных проблем» (гос. контракт № П660 от 19.05.2010).
2 См.: П. И. Мельников-Печерский «Очерки мордвы», «Дорожные записки на пути из тамбовской губернии в Сибирь», «Эрзянская свадьба», «Мокшанская свадьба», «На горах», «На лесах»; И. П. Лажечников «Ледяной дом»; А. И. Полежаев «Арестант», «Царь охоты»; А. И. Куприн «Царев гость из Наровчата», «Светлый конец».
3 Дорофеев, З. Ф. Песни и думы народного учителя : из песен мордвы-мокши. М., 1912. С. 7.
4 Пушкин, А. С. Собр. соч. : в 10 т. М. : Худож. лит., 1974. Т. 2. С. 237.
5 Термин введен в научный оборот С. А. Алёшкиной.
