CC BY
115
ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2016. № 2 (10). С. 160-167. УДК 321.342
Д. И. Попов
ПРОБЛЕМА ФЕДЕРАТИВНОГО ВЫБОРА В ХОДЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ТРАНЗИТА: ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ СТРАН ЗАПАДА (статья первая)
Характеризуется проблема трансформации государственно-территориального устройства стран Запада в ходе демократических транзитов XX в. На примере Испании и Италии показано, что демократизация политических систем сопряжена с отказом от унитаризма и выбором новой формы территориального устройства этих стран. Поскольку межэлитного согласия относительно федерализма как результата реформ достичь не удается, постольку на вооружение берется принцип «движения по пути», воплощаемый в модели регионализованного государства (государства автономий). В свою очередь, эволюция регионализованных государств в конце XX - начале XXI в. характеризуется последовательной федерализацией их государственно-территориального устройства.
Ключевые слова: политическая история стран Запада в XX - начале XXI в.; демократический транзит; государственно-территориальное устройство; унитаризм; федерализм; государство автономий.
D. I. Popov
THE PROBLEM OF FEDERAL CHOICE DURING DEMOCRATIC TRANSITION: THE HISTORICAL EXPERIENCE OF WESTERN COUNTRIES
(article first)
The article characterizes the problem of transformation of state and territorial structure of the Western countries during the democratic transitions of the twentieth century The case of Spain and Italy shows that the democratization of political systems entails the rejection of Unitarianism, and the choice of new forms of territorial organisation of the country. Because the concensus between political elites about federalism as a result of the reforms has not been achieved, so far adopted is the principle of "moving towards" embodied in the regionalized model, the state of autonomies. In turn, the evolution of regionalized states in the late XX - early XXI centuries is characterized by gradual federalization of stateterritorial structure.
Keywords: the political history of the Western countries in the XX - beginning of XXI centuries; democratic transition; state and territorial structure; unitarism; federalism; state of autonomics.
История стран Запада в XX - начале XXI в. демонстрирует нам немало примеров успешных демократических транзитов. Отказ от авторитарных политических режимов в пользу демократизации политических систем представляет собой сравнительно глубокую
трансформацию целого ряда сфер общественно-политической жизни, в числе которых административно-территориальное устройство государства. На путь его реформирования в ходе демократических транзитов в разное время встали Италия, Греция, Португалия,
© Попов Д. И., 2016 160
Испания, Польша, Россия и др. [1]. Перед необходимостью преобразования административно-территориального устройства стоит в настоящее время Украина [2]. Следует отметить достаточно широкий спектр таких реформ: от децентрализации государственно-административной власти с одновременным усилением роли органов местного самоуправления, как это произошло в Греции в начале 1980-х гг., до отказа от классического унитаризма и поиска новых моделей государственно-территориального устройства (Италия, Испания).
В последнем случае актуальной становилась проблема выбора таких моделей. Как известно, их разнообразие ограничено следующими идеальными (в веберовском понимании) типами: унитаризм, федерация, конфедерация и империя [3]. В XX в. в западной политической мысли сложился комплекс представлений о федерализме как о территориальной форме демократии, таком государственном устройстве, которое позволяет странам с глубоким региональным разнообразием (социально-экономическим, природ-но-географическим, этнолингвистическим, конфессиональным и др.) сохранить свою целостность, снизить остроту центр-периферийных противоречий, найти эффективные механизмы управления многосоставным государством, гарантировать этнические и культурные права меньшинств, а на территории бывших колоний (Канада, Австралия, Нигерия, Пакистан, страны Латинской Америки) успешно провести деколонизацию путем политической интеграции различных регионов и создания эффективных механизмов государственного управления. Унитаризм и империя, в противоположность федерализму, рассматривались в качестве одного из немаловажных факторов, способствующих авторитарному перерождению власти, препятствующих сохранению национальных языков и культур.
Казалось бы, выбор в пользу федерализма был очевиден, однако политическая практика демократизировавшихся в различное время стран показала большую сложность и разнообразие путей трансформации политико-территориального устройства. Если в начале 1990-х гг. между многочисленными элитными группами РСФСР (как цен-
тра, так и регионов) был достигнут консенсус и страна встала на путь федеративного строительства, закрепив его базовые принципы в Декларации о государственном суверенитете РСФСР от 12 июня 1990 г., «Федеративном договоре» от 31 марта 1992 г. и Конституции Российской Федерации 1993 г. [4], то политические элиты находившихся во второй половине XX в. в ситуации демократического транзита Италии и Испании не были готовы сделать столь однозначный выбор.
Можно назвать ряд обстоятельств, на этот выбор влияющих. Уже имеющееся государственно-территориальное устройство служит тем багажом, быстрый и полный отказ от которого чреват серьезными общественными потрясениями, разрывом сложившихся хозяйственных связей, нарастанием политических противоречий между центром и регионами - единицами прежнего административно-территориального деления. Реформаторы зачастую оказываются в ситуации «связанных рук», когда свобода выбора существенно ограничивается политико-территориальным наследием прошлого. Несмотря на то, что к началу 1990-х гг. РСФСР фактически являлась унитарным, высокоцентрализованным авторитарным государством, значительная часть регионов которого (края, области) не имела статуса субъекта федеративных отношений, действовавшая Конституция РСФСР 1978 г. определяла государственно-территориальное устройство страны как федеративное, формально-юридически закрепляла государственность автономных республик и гарантировала их автономию. В ходе демократического транзита политическое руководство России во главе с Б. Ельциным не могло игнорировать требования республиканских политических элит, основывавшиеся на федеративных принципах Конституции РСФСР 1978 г. Приняв собственные декларации о государственном суверенитете, закрепив в своих конституциях исключительные предметы ведения и полномочия, а затем проведя выборы президентов, республики в составе РСФСР существенным образом повлияли на вектор политико-территориального развития России в 19902000-х гг. [5]. Федеральной власти в условиях политического и экономического кризиса ничего не оставалось, как принять требова-
ния республик и поддержать курс на дальнейшую федерализацию. Остается открытым вопрос о готовности руководства страны самостоятельно сделать выбор в пользу полноценного федеративного государственного устройства в гипотетической ситуации отсутствия давления со стороны республиканских элит. Целый ряд указов президента России Б. Ельцина, подписанных в августе - сентябре 1991 г., а также договор с краями и областями в составе России (так называемый Федеративный договор 1992 г.) позволяют сделать вывод о нежелании Центра выстраивать полноценные федеративные отношения с не-республиками и стремлении ограничиться некоторым расширением их автономии [6].
Декларированное в Конституции РСФСР 1978 г. федеративное государственное устройство стало тем самым багажом, отказаться от которого в условиях демократического транзита оказалось очень сложно, если не невозможно. В конечном итоге нараставший в начале XXI в. конфликт между федерализмом де-юре (закрепленный в Конституции 1993 г.) и централизаторской региональной политикой федеральной власти де-факто (отчасти отражавшей объективные потребности российского общества начала 2000-х гг.) вызывал к жизни глубокий кризис центр-периферийных отношений, чрезмерное усиление так называемой вертикали власти и демонтаж системообразующих институтов федерализма (одной из первых была разрушена система бюджетного и фискального федерализма).
Исторический контекст трансформационного процесса также играет немаловажную роль, определяя расстановку политических сил, согласие «снизу» на проведение реформ «сверху», ресурсные возможности проводимых преобразований. В ситуации выбора нельзя не учитывать способность различных элитных групп, каждая из которых имеет свои интересы и преследует свои цели, достичь согласия относительно конечного результата и необходимых механизмов преобразований. В ситуации, когда межэлитного согласия относительно результата реформ достичь не удается, на вооружение берется принцип «движения по пути». В таких случаях определяются некие промежуточные
цели, достижение которых представляется вполне самоценным. Этим же снижается градус радикализма в преобразованиях. В XX в. Испания и Италия избрали именно такой механизм демократического транзита в области государственно-территориального устройства. С одной стороны, о себе давало знать унитарное прошлое (с высоким уровнем централизации в условиях авторитарных режимов), с другой стороны, идеологические и партийно-политические расколы не оставляли надежды на достижение межэлитного консенсуса относительно модели желаемого государственно-территориального устройства. Следует отметить, что Италия и Испания не раз оказывались в ситуации такого выбора, когда обсуждались федералистские проекты, консолидировавшие вокруг себя весьма влиятельные политические силы.
Как показывает в своем диссертационном исследовании Г. Т. Сардарян, большинство теоретиков и участников вооруженной борьбы в Италии периода Рисорджименто было относительно единодушно в отношении будущего устройства объединенного итальянского государства: Италия рассматривалась как минимум в качестве федерации, а при наиболее желаемом варианте развития событий - и в качестве конфедерации [7]. Идея федерализации Италии оставалась популярной в ходе демократического транзита второй половины 1940-х гг., а также в период подъема регионалистских движений в конце XX - начале XXI в. Так, в 1990-х гг. федералистские проекты в свои программные документы включила Лига Севера - консервативная политическая партия, отстаивающая интересы северных промышленно развитых регионов Италии. «Реализация федерализма является для нас категорическим императивом. Я буду добиваться этого, даже если придется вступить в союз с дьяволом», - заявил в 2004 г. лидер Лиги Севера У. Босси в связи с обсуждением в сенате правительственного законопроекта о реформе государственных институтов и внесении изменений в конституцию. Тогда же изменить конституцию и учредить президентскую федеративную республику предложил бывший премьер-министр Италии и секретарь Итальянской социалистической партии Беттино Кракси [8]. Научно-аналитическое основание
под проекты федерализации Италии было подведено в ряде докладов фонда Джованни Аньелли [9].
Однако в указанные исторические периоды нашлось немало влиятельных политических сил - противников реализации федералистского проекта в Италии. Созданное в результате Рисорджименто Итальянское королевство стало унитарным государством. Общественные дискуссий по вопросу будущего территориального устройства страны, в ходе которых федералистский проект рассматривался как более предпочтительный, не смогли повлиять на короля Виктора Эммануила II, премьер-министра графа Кавура и их окружение - сторонников пьемонтской государственной традиции унитаризма, опасавшихся создавать условия для возникновения сепаратизма в стране. Крестьянские бунты против новой «пьемонтской» власти, получившие распространение на юге Италии сразу после объединения страны, подтвердили эти опасения [10]. Кроме того, на территориальном устройстве нового государства отразилась политическая ориентация Пьемонта на Францию. Была заимствована французская модель управления, предполагавшая строгую централизацию, вертикаль государственной власти (особое место в которой занимал полностью подконтрольный центру провинциальный префект) и весьма ограниченные полномочия, осуществляемые выборными органами на провинциальном, муниципальном и коммунальном уровнях. Эта система, получившая в Италии долгую жизнь, вошла в историю под названием «префектной». В течение всего XIX в. любая попытка, направленная на изменение системы местных автономий и реформирования администрации была обречена на неудачу, т. к. сама идея автономии рассматривалась как угроза административному единству, приравненному к единству политическому [11].
В отличие от авторитарных методов решения политических проблем второй половины XIX в. территориальное переустройство Италии после падения режима Муссолини происходило в условиях демократического транзита и соответствовавших ему общественно-политических дискуссий. Аргументам сторонников федерализма были противопос-
тавлены не менее убедительно звучавшие доводы об опасности дезинтеграции страны вследствие глубоких межрегиональных расколов, и в первую очередь между Севером и Югом. Как представлялось, сплотить в едином итальянском государстве различные по пройденному историческому пути, социокультурным особенностям, уровням социально-экономического развития регионы возможно в децентрализованном, со сравнительно широкой региональной автономией, но все же не федеративном государстве. Ведущие позиции в стане противников федерализма принадлежали сторонникам Христиан-ско-демократической партии - ведущей политической силы того времени. Высказывались опасения, что социально-экономическое отставание патриархального Юга в условиях недостаточности собственных ресурсов для развития, сильной зависимости от финансовой помощи центрального правительства и межбюджетных отношений, известных как система бюджетного федерализма (а эту систему пришлось бы выстроить в возможном федеративном государстве), не только не будет преодолено, но, напротив, еще больше усилится. Эта точка зрения основывается на том, что южный вопрос является для Италии ключевым, экономическое и социальное развитие Юга является общенациональной, а не локальной проблемой, и не может быть подлинно единой Италии, пока Юг не достигнет такого же уровня благосостояния, как Север [12]. Федерализм, кроме того, отнюдь не способствовал решению задачи завершения демократического транзита в сравнительно короткие сроки. Межпартийные расколы послевоенного времени также сыграли свою роль. Находившиеся у власти христианские демократы опасались того, что власть в региональных парламентах (и, соответственно, правительствах) федеративной Италии может оказаться в руках их противников, в первую очередь коммунистов. Закрепившись в регионах, «красные» могли получить рычаги давления на федеральный центр, и проводить политику их изоляции христианским демократам было бы гораздо сложнее. Эти опасения не были лишены оснований. На первых же региональных выборах 1970 г. (после их законодательного закрепления в процессе регионализации Италии) левые
завоевали большинство голосов в «красном поясе» - Эмилии-Романье, Тоскане, Умбрии -и оставались у власти на протяжении двух десятилетий [13].
В Испании периода Первой республики большинство республиканцев выступили за создание федеративного государства [14]. В начале 1870-х гг. их дискуссии с партийно-политическими силами, являвшимися сторонниками унитаризма, не привели к достижению компромисса. Приход к власти республиканцев позволил им приступить к реализации желаемого федералистского проекта. Федеративное испанское государство состояло из трех уровней: муниципалитетов, регионов-государств, самой федерации -республики. Однако политическая слабость Центра, власть которого была номинальной и зачастую не распространялась дальше Мадрида, отсутствие общественного согласия относительно федеративного будущего страны, углубившийся региональный раскол и начавшиеся кантональные восстания делали федеративную республику нежизнеспособной. Неудачной оказалась попытка целого ряда провинций провести «федерализацию снизу» [15]. Реставрация монархии в 1875 г. сопровождалась восстановлением унитарных начал испанской государственности, однако федералистские проекты по-прежнему разрабатывались лидерами целого ряда оппозиционных партий и общественно-политических организаций и неоднократно включались в их программные документы. В конце XIX -начале XX в. последовательную приверженность принципам федерализма демонстрировали регионалистские движения в первую очередь в Каталонии и Стране Басков. Так, с идеей создания «Иберийской федерации», в состав которой вошли бы, наряду с Каталонией, Кастилия, Португалия, Валенсия и Ба-леарские острова, выступил один из «отцов» каталонского национализма - Энрик Прат-де-ла-Риба [16]. В целом, как показал в своей работе испанский исследователь Л. Морено, борьба против централизма являлась ключевым фактором политической жизни Испании XIX в. [17].
Дискуссии о предпочтительной форме государственного устройства с новой интенсивностью развернулись в 1931 г. в ходе создания Второй Испанской Республики. Веду-
щие общественно-политические силы страны предложили широкий спектр проектов (от децентрализованного федерализма до традиционного для Испании унитарного устройства) и даже попытались явочным порядком реализовать некоторые из них. В частности, в апреле 1931 г. в Барселоне была провозглашена «Каталонская республика, в качестве штата входящая в "Иберийскую федерацию"». Президентом Каталонской республики и главой Временного каталонского правительства был объявлен лидер националистической партии «Республиканская левая Каталонии» («Эскерра») Ф. Масиа. Ситуация осложнилась тем, что «Эскерра» входила в правительственную республиканско-
социалистическую коалицию, пришедшую к власти в ходе революции [18].
Одновременно в Басконии главы муниципалитетов - сторонники Баскской Националистической партии - созвали собрание муниципалитетов «с целью продемонстрировать стремление к образованию Баскского республиканского правительства в составе Испанской федеральной республики». Принятый по итогам собрания манифест заявлял о необходимости «провозглашения и торжественного признания Баскской республики» [19]. Сравнительные успехи националистов в Каталонии и в провинциях басков вызвали отзвуки по всей Испании. Регионалистское движение активизировалась в Галисии и Валенсии. Так, в Галисии Автономная галисийская республиканская организация (ОЯОЛ) выступила с программой автономизации провинции, предусматривавшей федеративное устройство Испании [20].
Упоминание в декларациях каталонских и баскских националистов несуществующих федераций («Иберийской федерации», «Испанского федерального государства» и т. п.) вызвало большую тревогу среди других членов республиканско-социалистической коалиции, посчитавших, что Испании навязывается определенная форма государственного устройства. Правые партии - сторонники теории единой испанской нации - поспешили заявить о начале распада единого государства. Как отмечал французский историк Ж. Сориа, действия каталонских националистов «немедленно разбудили в душе монархистов и консерваторов, долгие годы вообще
отрицавших особый характер регионов (хотя Каталония и Страна Басков дают тому два бесспорных примера), всех старых демонов векового кастильского централизма» [21]. Неудивительно поэтому, что в ходе подготовки и обсуждения проекта испанской республиканской конституции на учредительных кортесах федералистские проекты были отвергнуты. Свою роль сыграло нежелание ведущих партийно-политических сил страны радикально обрывать унитаристскую традицию в пользу диаметрально противоположного и чреватого многими неожиданностями федеративного государственного устройства. Более того, принятая 9 декабря 1931 г. Конституция прямо и строго запрещала создание федерации в Испании (ст. 13 гласила: «Ни в коем случае не допускается создание федерации автономных регионов») [22].
В то же время существенным шагом на пути демократизации политической системы страны стало закрепление в Конституции, в целом предусматривавшей унитарный характер испанской государственности, права испанских регионов на автономию. В ст. 11 говорилось: «Если одна или несколько сопредельных провинций с общими историческими, культурными и экономическими традициями договорятся о создании региональной автономии для того, чтобы образовать политико-административное единство в составе испанского государства, они должны представить свой Статут...» [23]. Основной закон являлся, по сути, компромиссом между традиционным централизованным государством и автономистскими устремлениями отдельных частей страны.
До ликвидации республиканских институтов и восстановления высокоцентрализованного унитаризма франкистским режимом воспользоваться автономными правами, закрепленными соответствующим статутом, успела только Каталония. Примечательно, что каталонские националисты в процессе работы над проектом статута и согласования его основных положений с центральным правительством не желали отказываться от своих федералистских проектов. «Каталония хочет, - говорилось в преамбуле каталонского проекта статута, - чтобы испанское государство имело такую структуру, которая сделала бы возможной федерацию между всеми
испанскими народами, установленную постепенно посредством частных статутов, подобных ее собственному». Однако, столкнувшись с непримиримой позицией правых, радикальных и отчасти республиканских партий в кортесах, каталонцы вынуждены были пойти на компромисс. Их проект автономного статута был основательно изменен и согласован с текстом конституции. Одобренный кортесами проект не содержал никаких упоминаний о «федерации испанских народов» [24]. В июне 1936 г. был утвержден Галисийский статут, а в октябре - статут Страны Басков. Но оба на практике фактически не были воплощены. Еще один регион - Андалусия - также в годы Второй республики подготовил свой особый статут, но начало гражданской войны, а затем диктатура Ф. Франко помешали его принятию [25].
Следующая и, очевидно, последняя волна демократического транзита в Испании пришлась на вторую половину 1970-х - начало 1980-х гг. Залогом успеха демократического транзита стало соглашение между «франкистской» элитой (как ортодоксальной, так и умеренной), с одной стороны, и демократической оппозицией, представленной широким спектром политических партий, -с другой. Вовлеченность в обсуждение конституционных основ будущей парламентской демократии таких разнородных политических сил, как коммунисты, социалисты, народные социалисты, франкисты, объединенные в «Народный альянс», а также умеренные франкисты, образовавшие с левоцентристами «Союз демократического центра», отнюдь не упрощала задачу достижения компромисса. В числе прочих «сложных» вопросов, ставших предметов поиска компромиссов, находился «территориальный» вопрос, а точнее необходимость «состыковать» модели территориального обустройства, выдвигавшиеся различными политическими партиями. Очевидно, что компромиссный вариант соглашения должен был сочетать две параллельно сосуществующие исторические тенденции - централизации и децентрализации, а также учитывать, что различные региональные сообщества имеют отличающуюся степень национального самосознания и социально-экономического развития. Закономерно поэтому, что столь ненавистная франки-
стам модель федерализации не могла стать основой для соглашения. В декабре 1978 г. король Хуан Карлос I подписал текст Конституции страны, закрепившей договоренности между ведущими политическими партиями и поддержанной на референдуме подавляющим большинством граждан страны. В ст. 145 Конституции 1978 г., как и в республиканской Конституции 1931 г., прямо запрещается федеративное устройство страны: «Ни в коем случае не допускается создание федерации автономных сообществ» [26]. Одновременно Конституция «признает и гарантирует право на автономию для национальностей и регионов» [27].
Модель государства автономий, в отличие от федеративного государства, где изначально существует четкая структурно-территориальная организация, предполагает, что регионы по мере готовности сами инициируют автономный процесс. На его первом этапе испанским провинциям предлагалось по их желанию объединиться в региональные сообщества, которые, в свою очередь, должны были обратиться с инициативой об авто-номизации в кортесы и подготовить проект регионального устава. Испанская Конституция предусмотрела два пути получения регионами статуса автономий: ускоренный (ст. 151) и обычный (ст. 143) [28].
Первый вариант подразумевал те регионы, которые боролись за свою автономию в период Второй Испанской Республики и даже успели ее получить, разработав и утвердив уставы: Каталония, Страна Басков и Галисия. Ускоренная процедура предполагала необходимость поддержки проекта устава тремя четвертями муниципалитетов, принятие его на региональном референдуме и одобрительное голосование депутатов обеих палат испанского парламента. Вступившие в юридическую силу уставы не могли претерпевать изменения в течение пяти лет с даты их принятия. Второй вариант автономизации предназначался для всех остальных объединившихся в региональные сообщества провинций. Проекты их уставов должны быть одобрены двумя третями муниципалитетов, большинством граждан в каждой из провинций, утверждены кортесами. Вступившие в силу уставы могли претерпевать изменения по соглашению региональных властей и цен-
трального правительства в любое время. Пользуясь закрепленной в Конституции возможностью, Каталония, Страна Басков и Галисия свои автономии учредили в 19781981 гг., процесс утверждения уставов 14 других региональных сообществ растянулся до 1983 г. [29].
Таким образом, особенностью демократического транзита в Испании и Италии стал конституционный отказ от федеративного государственного устройства в пользу государства автономий. Только на этих условиях был достигнут межэлитный консенсус, обеспечена поэтапная и сравнительно бесконфликтная демократизация. Однако ее результаты в сфере государственно-территориального строительства оказались неожиданными. В конце XX - начале XXI в. эволюция «государства автономий» приблизила как Испанию, так и Италию к столь нежелательному на первых порах федерализму. Об этом речь пойдет во второй статье.
ЛИТЕРАТУРА
1. Moreno L. The Federalization of Spain. - L., 2001. - 182 p. ; Gambino S. The Road Towards Federalism in Italy? // The Ways of Federalism in Western Countries and the Horizons of Territorial Autonomy in Spain / A. Lopez-Basaguren, L. Escajcdo. - N. Y., 2013. - V. 1. - P. 351374 ; Улунян А. А. Политическая история современной Греции. Конец XVIII - 90-е гг. XX в. - М. : ИВИ РАН, 1998. - С. 306; На перекрестке Средиземноморья. «Итальянский сапог» перед вызовами ХХ! века / под ред. Т. В. Зоновой. - М. : Весь мир, 2011. - С. 89. -(Старый свет - новые времена) ; Португалия: путь от революции / под ред. В. Л. Вернико-ва. - М. : Весь мир, 2014. - С. 147. - (Старый свет - новые времена).
2. Приполова Л. И. Об актуальности проведения административно-территориальной реформы в Украине // Психопедагогика в правоохранительных органах. - 2013. - № 1 (52). - С. 7476.
3. Грачев Н. И. Государственный суверенитет и формы территориальной организации современного государства: основные закономерности и тенденции развития. - М. : Книгодел, 2009. - 468 с.
4. Декларация о государственном суверенитете РСФСР от 12 июня 1990 г. // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. - 1990. - № 2 ; Конституция Российской Федерации, принятая на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г. // Российская газета. - 1993. - 25 дек. ; Федеративный договор. Документы. Комментарий / редкол.: Р. Г. Абдулатипов и др. - М. : Республика, 1994. - 127 с.
5. См.: Тадевосян Э. Советский федерализм: теория, история, современность // История СССР. - 1991. - № 6. - С. 45-66 ; Михалева Н. А. Конституции и уставы субъектов Российской Федерации (сравнительно-правовое исследование). - М., 2010. - 365 с.
6. О некоторых вопросах деятельности органов исполнительной власти в РСФСР : Указ Президента РСФСР от 22 августа 1991 г. № 75 // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР. - 1991. - № 34. -Ст. 1146 ; О порядке назначения глав администраций : Указ Президента РСФСР от 25 ноября 1991 г. № 239 // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР. - 1991. - № 48. - Ст. 1677 ; О краевом, областном Совете народных депутатов и краевой, областной администрации : Закон РФ // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. - 1992. -№ 13. - Ст. 663 ; Об основных началах организации государственной власти в субъектах Российской Федерации : Указ Президента Российской Федерации от 22 октября 1993 г. № 1723 // Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. - 1993. -№ 43. - Ст. 4089 ; О мерах по укреплению единой системы исполнительной власти в Российской Федерации : Указ Президента Российской Федерации от 3 октября 1994 г. № 1969 // СЗ РФ. - 1994. - № 24. - Ст. 2598 ; Федеративный договор. Документы. Комментарий / редкол. : Р. Г. Абдулатипов и др. - М. : Республика, 1994. - 127 с.
7. Сардарян Г. Т. Политические проблемы взаимоотношений регионов с центральной властью в Италии : дис. ... канд. полит. наук. - М., 2015. - С. 40, 42, 45-48.
8. Любин В. Италия: трудный путь федерализации // Космополис. - 2005. - № 3 (13). -С. 158 ; Сардарян Г. Т. Указ. соч. - С. 91.
9. На перекрестке Средиземноморья. «Итальянский сапог» перед вызовами XXI века. -С. 94-95.
10. Барабанов О. Н. Тенденции развития региональной политики Италии // Вестник МГИМО-Университета. - 2012. - № 1. - С. 63.
11. Финогентова О. Е., Никитина В. М. Эволюция статутной автономии местного самоуправления в Италии в Х11-ХХ вв. // Бизнес в законе : экономико-юридический журнал. - 2012. -№ 2. - С. 30.
12. Региональная политика стран ЕС / Центр европейских исследований ИМЭМО РАН ; отв. ред. А. В. Кузнецов. - М. : ИМЭМО РАН, 2009. -С. 44-45.
13. Любин В. Указ. соч. - С. 162.
14. Moreno L. Op. cit. - P. 47.
15. Ibid ; История XIX века / под ред. Э. Лависса, А. Рамбо : в 8 т. - Т. 7. - М. : ОГИЗ, 1939. -С. 316-317 ; История Европы : в 8 т. - Т. 5 : От Французской революции конца XVIII века до Первой мировой войны. - М. : Наука, 2000. - С. 445-446.
16. Бусыгина И. М. Взаимоотношения между властными уровнями в федеративном государстве и государстве автономий: сравнительный аспект (практика России и Испании) // Федерализм: российское и международное измерения (опыт сравнительного анализа) / под ред. Р. Хакимова. - Казань, 2004. - С. 550-551.
17. Moreno L. Op. cit. - P. 48.
18. Испания. 1918-1972 гг. Исторический очерк / под ред. И. М. Майского. - М. : Наука, 1975. -С. 75.
19. Там же. - С. 76-77.
20. Moreno L. Op. cit. - P. 56 ; Хью Т. Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг. - М. : Центр-полиграф, 2003. - С. 58.
21. Сориа Ж. Война и революция в Испании. 1936-1939 гг. - Т. 1. - М. : Прогресс, 1987. -С. 32.
22. Конституция Испании 1931 г. // Конституции буржуазных стран. - М. ; Л., 1936. - Т. 2 : Средние и малые европейские страны. - С. 351.
23. Там же.
24. Испания. 1918-1972 гг. Исторический очерк. -С. 90, 118.
25. Фонсека Нели де Жезуш. Политика испанского государства по противодействию сепаратизму // Вестник Томского государственного университета. Серия «Философия. Социология. Политология». - 2012. - № 3 (19). - С. 129.
26. Конституция Королевства Испания от 27 декабря 1978 г. // Конституции зарубежных государств / сост. проф. В. В. Маклаков. - М. : БЕК, 2000. - С. 202.
27. Там же. - С. 173.
28. Там же. - С. 201-202, 206-207.
29. Maiz R, Caamano F., Azpitarte M. The Hidden Counterpoint of Spanish Federalism: Recentrali-zation and Resymmetrization in Spain (19782008) // Regional and Federal Studies. - 2010. -Vol. 20. - № 7. - P. 66.
