CC BY
86
УДК 94(47)«1917»:323.27:172
Е.М. Лаврова
Проблема этики революционера в политической борьбе 1917 г.
Этические принципы и нормы обладали несомненной значимостью для российских революционеров. В то же время нормы этики могли становиться инструментом в межпартийной и внутрипартийной борьбе. В статье рассматривается вопрос об использовании этических обвинений в политической борьбе в период между Февралем и Октябрем 1917 г.
The ethic principles and rules were really important for the Russian revolutionaries. At the same time, these rules could become the tools of political struggle between the socialist parties or inside them. The article considers the use of the ethic accusations in the political struggle between the February revolution and the October revolt of 1917.
Ключевые слова: революция 1917 г., этика революционера, правосудие революционеров, политическая борьба.
Key words: the revolution of 1917, revolutionary’s ethics, justice of the revolutionaries, the political struggle.
В числе проблем, связанных с этической стороной деятельности революционеров, интерес для исследователей представляет и вопрос о практической этике революционеров, т. е. принципах и нормах, регулировавших поведение членов революционных организаций. Эти принципы начали складываться с 1860-х гг. и сохраняли свое значение на протяжении всего периода существования революционных партий и организаций; центральное место среди них занимали нормы, регулирующие поведение революционера во время следствия, суда, тюремного заключения [20, с. 53; 21, с. 99-100]. Основу изучения практической этики революционеров заложили воспоминания и публицистические работы самих участников революционного движения. Очень важную роль здесь сыграла деятельность Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев (1921-1935). Обобщением трудов его членов должно было стать пятитомное исследование истории политической тюрьмы, каторги, ссылки и эмиграции [31], но реализация этого проекта в обстановке 1930-х гг. оказалась уже невозможной. Изучение проблемы этики революционера возобновилось в 1960-1980-е гг.; значительным шагом здесь стали работы Н.А. Троицкого, проследившего становление в 60-90-е гг. XIX в. норм поведения революционера во время следствия и суда. Он также рассмотрел вопрос о соответствии этим нормам поведе-
© Лаврова Е.М., 2015
90
ния подсудимых во время политических процессов этого периода, проанализировав и некоторые случаи предательства и отступничества [46; 47; 48]. Для работ, касающихся революционеров последующих поколений (речь в них шла почти исключительно о членах партии большевиков), было характерно заметное упрощение проблемы: вопрос об отклонениях от норм поведения революционера в них практически не ставился [58].
Среди современных исследований необходимо отметить работы К.Н. Морозова и А.Ю. Морозовой, поставивших вопрос об этике революционера как одном из важнейших компонентов революционной субкультуры, а также о механизмах правосудия революционеров, позволявших контролировать соблюдение этических норм [20; 21; 22]. По их замечанию, нормы поведения, позволявшие революционерам отличать допустимые компромиссы с властью от предательства, играли важную роль в выживании революционных организаций и революционного социума [21, с. 99-100]. Строгие требования, предъявляемые к поведению членов революционных организаций, были связаны также с убежденностью в том, что моральная чистота является необходимым качеством для борца за свободу [20, с. 38; 14, с. 87]. В то же время при всей моральной требовательности революционеров и значимости для них этических принципов, определенную роль в делах этического характера нередко играли и политические соображения, партийные и фракционные счеты, влиявшие и на оценку того или иного проступка, и на выбор санкции в отношении виновного. Проблема использования этических обвинений в политической борьбе остается до сих пор малоисследованной, и для ее изучения несомненный интерес представляют материалы 1917 г.
После Февральской революции наряду с закрытыми обсуждениями и разбирательствами, проводившимися революционными организациями, этические обвинения активно использовались в ходе полемики между социалистами. При этом массовость и популярность изданий революционных партий в 1917 г. многократно увеличивали потенциальную значимость этих обвинений* 1.
Цель этой статьи - проанализировать влияние политических мотивов на выдвижение обвинений этического характера, на разбирательства, производившиеся революционными организациями, и на освещение этих вопросов в левой печати; задачи ограничивают-
1
1 Внимание к сомнительным и скандальным эпизодам из жизни революционеров (прежде всего, «крайне левых») охотно привлекала также правая («буржуазная» и «бульварная») печать; этические обвинения создавали соответствующий фон для более тяжелых обвинений, выдвигавшихся против представителей революционного лагеря, от провокации до связей с Германией.
91
ся рассмотрением дел, касающихся нарушения норм взаимоотношений революционера с властями1.
Одно из первых дел этического характера, поднятых в 1917 г., было связано с процессом большевистской фракции IV Государственной думы (февраль 1915 г.). Тогда поведение подсудимых -самих депутатов и в особенности проходившего вместе с ними по процессу Л.Б. Каменева, вызвало серьезные нарекания. С учетом общественного значения этого процесса, «оборонительная» тактика подсудимых, вероятно, не до конца соответствовала эталону поведения революционера на суде, хотя, с другой стороны, могла представляться оправданной на фоне упадка общественного движения [41, с. 233]. С этическими претензиями в адрес подсудимых были изначально связаны и политические: по мнению В.И. Ленина (и сторонников его взгляда на войну), отречение Каменева от «пораженческой» позиции ЦК и отмежевание от нее членов фракции позволили противникам большевиков злорадствовать по поводу разногласий в партии2. Впрочем, как вспоминал Ф.Н. Самойлов, среди тех, кто резко порицал поведение подсудимых во время обсуждения этого вопроса на собраниях в ссылке, были и убежденные оборонцы [41, с. 232-233].
Вопрос о поведении на суде был немедленно поднят после возвращения из ссылки в Петроград Каменева, М.К. Муранова и И.В. Сталина (12 марта 1917 г.) и начала борьбы «тройки» за лидерство с руководителями Русского бюро ЦК (РБ ЦК) и первоначально позволил воспрепятствовать вхождению Каменева в состав РБ ЦК и редакцию «Правды». На вечернем заседании РБ ЦК 13 марта было решено вынести вопрос о Каменеве на предстоящую партийную конференцию; на ней предполагалось обсудить и поведение членов фракции, выделив из числа пяти М.К. Муранова и Г.И. Петровского [37, с.146]3. Более чем вероятно, что некоторые из членов РБ ЦК в своем осуждении Каменева руководствовались отчасти политическими мотивами, хотя и Петроградский комитет (ПК) большевиков (политическая позиция которого была в тот момент была достаточно близка к позиции Каменева) в середине марта высказался против того, чтобы Каменев занимал ответственные посты до своей реабилитации [37, с. 150]. В итоге противостояние левого руководства РБ ЦК и «тройки» закончилось, как известно, победой
1 За пределами статьи остаются разбирательства, связанные с обвинением в провокации, т.е. секретном сотрудничестве с полицией.
2 Любопытно, что Ленин предпочитал объяснить поведение подсудимых недостатком мужества перед лицом первоначально угрожавшей им смертной казни [17, с. 171; 16, с. 335].
3 Поведение этих депутатов, по сравнению с другими подсудимыми, выделял и Ленин [17, с. 172-173; 15, с. 2б2; 16, с. 335].
92
последней [42, с. 91-111]1. Свою роль тут сыграло и явное нежелание большевиков делать конфликт вокруг дела Каменева достоянием гласности [37, с. 150]. Большевистская печать не упоминала о наличии претензий к поведению участников процесса, а возвращавшихся из ссылки депутатов безоговорочно приветствовала как героев революционной борьбы2. Публично об «отречении» Каменева от партии во время суда не без удовольствия вспоминали правые социалисты, бывшие, что характерно, принципиальными противниками «пораженческой» позиции, которую Каменев отказался тогда отстаивать [33; 2].
Еще одно поднятое в 1917 г. дело о недостойном поведении во время суда касалось большевика А. В. Калинина, бывшего депутата II Государственной думы. Вскоре после его приезда в Петроград из ссылки в мае 1917 г. (между 15 и 17 мая Калинин получил соответствующее удостоверение в секретариате ЦК РСДРП(б) [1, с. 123]) в «Известиях Петроградского Совета» и в «Рабочей газете» было опубликовано письмо семи бывших членов социал-демократической фракции, заявивших, что Калинин был исключен из фракции за поведение на судебном процессе 1907 г., где он скомпрометировал себя «и как член фракции, и как политический деятель» [28; 30]. Обвинение, по-видимому, было связано с тем, что Калинин позволил себе на суде говорить о разногласиях и конфликтах внутри фракции. Во время пребывания в ссылке Калинин не был исключен из среды политических ссыльных [29, с. 250-252]; судить о том, какую роль в решении бывших депутатов3 выступить с обвинением уже в 1917 г. сыграли принципиальные, а какую - политические соображения, крайне сложно. О значимости обвинения свидетельствует реакция на него Калинина (никто из петроградских большевиков не попытался выступить в его защиту): практически сразу он покинул Петроград и уже в конце мая выступил перед своими бывшими избирателями в Костромской губернии, пытаясь объяснить и оправдать свое поведение на суде, и настаивая, что «его чистосердечное признание о фракционной распре [...] было не с целью оправдания себя и не из боязни ссылки, а лишь для того, чтобы это стало достоянием гласности и послужило уроком передовым работникам, уроком вреда фракционных междоусобиц». Собрание постановило поручить местному Совету рабочих и солдатских депутатов собрать
1 Вопрос о поведении Каменева на суде был еще раз поднят на VII партийной конференции большевиков в апреле. В его защиту выступили Ленин и В.П. Ногин; в итоге при выборах в ЦК Каменев получил 95 голосов из возможных 109 [43, с. 322-323; 39, с. 362-363, 228].
2 До возвращения в Россию В.И. Ленина именно «рабочие депутаты» лидировали по количеству приветствий, опубликованных в «Правде».
3 Все они в 1917 г. принадлежали к партии меньшевиков.
93
необходимые данные об исключении Калинина из думской фракции и о поведении его на суде [54. Д. 3. Л. 106], но сведений о принятом решении и о дальнейшей судьбе Калинина обнаружить не удалось.
Печать революционных партий могла обращаться к принципам поведения революционера на суде и из агитационнопропагандистских соображений. Так, с позиций революционной этики умеренные социалисты резко критиковали уклонение В.И. Ленина и Г.Е. Зиновьева от ареста после июльских событий1, заявляя, что «честные и стойкие революционеры не уклонялись даже от царского суда при закрытых дверях», приводя в пример поведение И.Г. Церетели на процессе социал-демократической фракции II Государственной думы. Бегство Ленина они сравнивали с поведением Г.А. Алексинского, который также был членом фракции, но уклонился от участия в суде. Таким образом они не только выражали осуждение лидера большевиков, но и подчеркивали и свое отвращение к Алексинскому, выступившему в роли «разоблачителя» связи большевиков с Германией [10; 44; 32]2.
Одним из наиболее серьезных проступков в революционной среде считалась подача прошений о помиловании или о смягчении участи. Подобный шаг расценивался как отступничество и обычно приводил к исключению из товарищеской среды [21, с. 106-108]. Впрочем, по мнению Л.Г. Протасова, этот принцип «воспринимался более как эталон, нежели жизненное кредо», его нарушение, по-видимому, не было редкостью [36, с. 163-166]. Уже во второй половине 20-х гг. целый ряд случаев подачи прошений выявила проверка биографий членов и кандидатов Общества политкаторжан по материалам архивов [59, с. 148]3. В 1917 г. подобная проверка была еще невозможной; возникновение двух известных нам дел о подаче прошений о помиловании (оба они касались членов партии социа-листов-революционеров (ПСР)) было связано, видимо, с более или менее случайным выявлением компрометирующих документов.
В первом случае речь шла о подаче прошения эсером Н. Пастуховым; копия прошения была представлена в ЦК партии. Разбор Центральным Комитетом дела о подаче прошения рядовым
1 Как известно, этот болезненный вопрос вызывал разногласия как среди руководителей большевиков, так и среди рядовых членов партии [57, с. 32-36; 40].
2 Интересно, что Алексинский счел нужным ответить на это обвинение в печати. Он заявлял, что уклонился от суда, руководствуясь специальным постановлением ЦК, которое было принято по предложению Ф.И. Дана, выступившего теперь его обвинителем [27].
3 В уставе Общества специально оговаривалось, что его членами не могут быть лица, «подававшие прошения о помиловании и заявления о раскаянии» [51, с. 3].
94
членом партии1 и принятое решение (Пастухов был лишен права занимать выборные места в партии и выступать от ее имени [37, с. 15]) свидетельствует о сохранении исключительного значения этой нормы для революционеров. В этом контексте легко представить, какое значение могло иметь обвинение Б.Д. Камкова, одного из лидеров левых эсеров, в подаче прошения о помиловании на имя товарища министра внутренних дел П.Г. Курлова в 1911 г. ЦК ПСР 22 сентября 1917 г. поручил расследование этого обвинения специальной комиссии [37, с. 19] (сам Камков обвинение категорически отрицал), а 24 сентября московская газета «Русское слово» сообщила о предстоящей публикации материалов о подаче Камковым прошения в «Воле народа», органе крайне правого крыла ПСР [55]2. Эта информация позволяет предположить, что инициаторами дела Камкова были правые эсеры. Поскольку проведенная экспертиза почерка показала, что прошение было написано другим человеком, а Камков смог убедить комиссию в том, что ничего не знал о подаче прошения от его имени, инцидент был объявлен исчерпанным без
о
всякого урона для его «революционной чести и достоинства» [11]3. Безоговорочное оправдание Камкова, видимо, воспрепятствовало публикации материалов дела в «Воле народа», однако через некоторое время они появились в «Народном слове», органе трудовой народно-социалистической партии, близкой по своему направлению к правым эсерам, редакция которого не была связана эсеровской партийной дисциплиной. Заключение партийной комиссии о том, что прошение было написано не Камковым, в «Народном слове» под сомнение не ставилось: наиболее вероятным автором документа в газете был назван отец Камкова Д.Я. Кац, который тогда же обратился к Курлову с прошением о помиловании сына и от своего имени. Однако в то же время автор заметки высказывал убежденность, что отец Камкова не мог предпринять такие действия без ведома сына [61]. Такое предположение наряду с публикацией текста прошения, составленного в униженных выражениях и содержавшего отречение от участия в революционной деятельности, несомненно, нанесло удар по репутации Камкова [35], хотя оказать серьезное влияние на расклад политических сил в октябре 1917 г. это, разумеется, не могло.
Резко отрицательное отношение революционеров к «прошени-стам» могло проявляться и в делах, не связанных непосредственно
1 Вероятно, речь шла о Н.Т. Пастухове, одном из делегатов III съезда ПСР [24, с. 626].
2 Сообщение перепечатали и некоторые петроградские газеты, включая меньшевистский «День» [19].
3 Сообщение о реабилитации Камкова было опубликовано также в большевистской и левоменьшевистской печати [23; 13].
95
с подачей прошений о помиловании. Весьма любопытным представляется сравнение проезда революционеров-эмигрантов «по милости императора Вильгельма» через территорию Германии с подачей прошения «на высочайшее имя», которое использовали левые публицисты. Заметим, что значительная часть социалистов считала недопустимым уподобляться буржуазной и бульварной прессе, эксплуатировавшей тему «пломбированного вагона», а апеллируя к революционной этике, осуждать проезд социалистов через Германию могли не только правые социалисты [53; 50], но и, например, занимавший интернационалистскую позицию В.М. Чернов [56].
Примером расширительного толкования этической нормы можно считать и дело Ю.М. Стеклова, возникшее после появления в печати сообщения об обнаруженном среди дел канцелярии Николая II прошении Стеклова о перемене «неблагозвучной» фамилии (Нахамкес), поданном им «на высочайшее имя» в 1916 г.1 Хотя в данном случае подача прошения на царское имя носила, по сути, формальный характер, этот эпизод стал поводом для уничижительной критики Стеклова со стороны правых социалистов и требований удалить его из Исполкома Петроградского Совета со ссылкой на революционные традиции [52; 9; 3; 18; 6]2. «Дело» Стеклова было вынесено на обсуждение руководителей Совета [26, с. 181, 241]; участвовавший в собрании Н.Н. Суханов вынес убеждение, что, осуждая Стеклова, члены Исполкома руководствовались не принципиальными соображениями, а желанием ослабить левое крыло Совета [45, с. 202], однако в итоге ИК принял решение выразить Стеклову «политическое доверие» и осудил его травлю в печати [26, с. 241; 4].
Еще одно дело о недостаточной принципиальности было связано с Л. Б. Каменевым. 7 апреля в газете «Единство» появилось сообщение, что во время революционного митинга в Ачинске в начале марта Каменев выступил инициатором отправки приветствия великому князю Михаилу Александровичу в связи с его отречением от престола [33]3. Обвинение подхватил меньшевистский «День», объявивший, что оно может положить «несмываемое пятно на литера-
1 Прошение было отклонено ввиду политической неблагонадежности просителя [25].
2 «Ошибочность» подачи Стекловым прошения признавала, между прочим, и «Правда» [5].
3 Стоит уточнить, что телеграмма от имени участников митинга была направлена на имя Г.Е. Львова и М.В. Родзянко и лишь содержала просьбу передать приветствие великому князю, «показавшему пример подчинения воле народа в Учредительном Собрании» [7, с. 110].
96
л
турную и политическую репутацию руководителя «Правды»» [34]'. Каменев немедленно выступил с решительным опровержением «уездно-ссыльной сплетни», по его утверждению, решение приветствовать великого князя было принято на митинге вопреки его настояниям [12]. Это заявление положило конец публичному обсуждению инцидента в 1917 г., но в 1926 г. эпизод с «телеграммой великому князю» был поднят и использован Сталиным в борьбе с объединенной оппозицией. Сталин представил свидетельства ряда участников революционных событий, которые утверждали, что Каменев действительно был инициатором отправки телеграммы, и его поступок вызывал сильнейшее осуждение большевиков, в связи с чем Ленину в апреле 1917 г. с трудом удалось отстоять кандидатуру Каменева в ЦК. При этом они фактически признавали, что члены редакции «Правды» сознательно допустили публикацию в ней ложного опровержения [39, с. 304, 341-343, 358-359; 7, с. 109-113]. В свою очередь, многочисленные свидетели со стороны Каменева подтверждали его версию появления «телеграммы» и заявляли, что вопрос о ней не играл никакой роли при обсуждении кандидатуры Каменева в ходе VII партконференции. Также они подчеркивали, что Ленин не стал бы защищать Каменева, если бы знал о подобном проступке [39, с. 360-367]1 2. Представляется, что обе стороны конфликта в 1926 г. преувеличивали значение вопроса о «телеграмме»; правдоподобную картину реакции большевиков на обвинение Каменева дает сообщение А.Г. Шляпникова. Он вспоминал, что слух о «телеграмме» вызвал в апреле 1917 г. запросы со стороны большевистских организаций и отдельных членов партии, но сам факт, что слух исходил из враждебного большевикам лагеря, заставлял их рассматривать обвинение «как обычную травлю ... во вражеской печати» [39, с. 364].
В целом можно говорить, что нормы этики, касающиеся взаимоотношений революционера с властями, в полной мере сохранили свое значение после Февральской революции, оставаясь общими для революционеров разных партий и фракций. При этом общественное мнение революционной среды оставалось силой, с кото-
1 Любопытно, что А.Ф. Керенский, выразивший аналогичную благодарность Михаилу Александровичу в ходе встречи с ним членов Временного комитета Государственной думы 3 марта 1917 г., счел нужным (согласно описанию В.В. Шульгина) предварительно заявить: «Я принадлежу к партии, которая запрещает мне. соприкосновение с лицами императорской крови..» [60, с. 542].Таким образом, Керенский (можно заметить, не в самой подходящей обстановке) не только обозначил свою принадлежность к партии эсеров, но и подчеркнул знание кодекса поведения революционера.
2 Поскольку заявления участников событий носили взаимоисключающий характер, судить о действительной роли Каменева в отправке злополучного приветствия крайне сложно [49, с. 296; 8, с. 100-101].
97
рой вынуждены были считаться все представители революционного лагеря, несмотря на разделявшие их политические противоречия. Представители всех революционных партий в 1917 г. достаточно внимательно относились к этическим вопросам, считая необходимым как публичное противодействие обвинениям и защиту доброго имени своих членов, так и (в ряде случаев) проведение собственных расследований и разбирательств; сохранилось и уважительное отношение к процедурам очищения от обвинений.
В то же время политические соображения оказывали существенное воздействие и на освещение того или иного проступка в печати, и на проведение расследований и разбирательств. Большую часть обвинений, выдвигавшихся в рассматриваемый период, в той или иной степени можно связать с политической борьбой внутри революционного лагеря. При этом активное и целенаправленное использование этических обвинений в политической борьбе было в большей степени характерно для правых социалистов: такие обвинения гораздо чаще были направлены «справа налево», чем «слева направо». Однако значение подобных обвинений могло быть понятно лишь узкому кругу лиц, принадлежащих к партийному, революционному миру. Вероятно, политическая стратегия «левых» социалистов, обвинявших своих противников не в нарушении специфических норм поведения революционера, а в измене самим принципам социализма и революции и интересам народа, была в условиях 1917 г. более эффективной.
Список литературы
1. Аникеев В. В. Деятельность ЦК РСДРП(б) в 1917 году. - М., 1969.
2. Аннексия Кронштадта // День. - 1917. - 21 мая.
3. Батурский Г. По поводу резолюции Исполнительного] ком[итета] (Письмо в редакцию) // Рабочая газ. - 1917. - 31 мая.
4. В Бюро Исполнительного] Комитета // Изв. Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. - 1917. - 2 июня.
5. «Дело» Стеклова // Правда. - 1917. - 2 июня.
6. Добронравов Л. «Грязные перчатки» // Единство. - 1917. - 3 июня.
7. Документы, публикуемые ЦК в ответ на заявление тт. Зиновьева, Смил-ги и Федорова // Большевик. - 1926. - № 23-24.
8. Донков И.П. Лев Борисович Каменев // Вопр. истории КПСС. - 1990. -
№ 4.
9. Заславский Д. Заметки // День. - 1917. - 31 мая.
10. Заявление Ленина и Зиновьева // Изв. Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. - 1917. - 18 июля.
11. Извещение // Дело народа. - 1917. - 27 сент.
12. Каменев Ю. Нелепая выходка // Правда. - 1917. - 8 апр.
13. Клевета на Б. Камкова // Рабочий путь. - 1917. - 28 сент.
14. Кочеров С.Н. Этика революционера как моральный феномен // Свет свободомыслия. - Н. Новгород, 1995. - Вып. 2.
98
15. Ленин В.И. Крах II Интернационала // Полн. собр. соч. - М., 1969. -
Т. 26.
16. Ленин В. И. Социализм и война (отношение РСДРП к войне) // Ленин В. И. Полн. собр. соч. - М., 1969. - Т. 26.
17. Ленин В. И. Что показал суд над РСДР фракцией? // Ленин В. И. Полн. собр. соч. - М., 1969. - Т. 26.
18. Ложный шаг // Единство. - 1917. - 1 июня.
19. Молодые, но ранние // День. - 1917. - 27 сент.
20. Морозов К.Н. Судебный процесс социалистов-революционеров и тюремное противостояние (1922-1926): этика и тактика противоборства. - М., 2005.
21. Морозов К.Н., Морозова А.Ю. Границы и трактовки предательства в партийном правосудии РСДРП и ПСР и субкультуре российского революционера в первой трети XX в. // Социальная история: ежегодн. 2009. - СПб., 2010.
22. Морозов К.Н., Морозова А.Ю. Обращения социалистов-эмигрантов в правоохранительные органы как отражение кризиса «партийного правосудия» и специфики правосознания эмигрантской революционной среды в 1907-1914 гг. [Электронный ресурс] Электронные текстовые данные. - URL:
http://socialist.memo.ru/firstpub/y04/partjust.htm.
23. Очередная клевета // Нов. жизнь. - 1917. - 27 сент.
24. Партия социалистов-революционеров: документы и материалы. - М., 2000. - Т. 3. Ч. 1.
25. Перемена фамилии // Рус. слово. - 1917. - 14 мая.
26. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. Протоколы и материалы. - М., 2002. - Т. 3.
27. Письма в редакцию // Единство. - 1917. - 19 июля.
28. Письма в редакцию // Изв. Петрогр. Совета рабочих и солд. депутатов. 1917. - 26 мая.
29. Письма политических ссыльных в Восточной Сибири (конец XVIII -начало XX века). - Иркутск, 1978.
30. Письмо в редакцию // Рабочая газ. - 1917. - 27 мая.
31. План издания. История политической тюрьмы, каторги, ссылки и эмиграции эпохи царизма (с конца XVII в. до февраля 1917 г.) и политических репрессий и террора на территории белых армий и интервентов эпохи гражданской войны (1917-1922 гг.). - М., 1934.
32. Пленарное заседание Центр[ального]исп[олнительного] комитета с[овета] р[абочих] и с[олдатских] д[епутатов] и Исполнительного] ком[итета] сов[етов]кр[естьянских]деп[утатов] // Изв. Петрогр. Совета рабочих и солд. депутатов. - 1917. - 18 июля.
33. Последовательный «правдист» // Единство. - 1917. - 7 апр.
34. Правда ли это? // День. - 1917. - 8 апр.
35. Предпарламент // Петроградская газета. - 1917. - 25 окт.
36. Протасов Л. Г. Люди Учредительного собрания: портрет в интерьере эпохи. - М., 2008.
37. Протоколы и резолюции Бюро ЦК РСДРП(б) (март 1917 г.) // Вопр. истории КПСС. - 1962. - № 3.
38. Протоколы Центрального комитета Партии социалистов-революционеров с комментариями В.М. Чернова // Вопр. истории. - 2000. -№ 10.
99
39. Пути мировой революции. Седьмой расширенный пленум Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала. 22 ноября - 16 декабря 1926 года: стеногр. отчет. - М.; Л., 1927. - Т. 2.
40. Резолюция большевистского ком[итета] с.-д. на Металлическом заводе // Изв. Петрогр. Совета рабочих и солд. депутатов. - 1917. - 16 июля.
41. Самойлов Ф. Большевистская фракция IV Государственной думы в енисейской ссылке перед Февральской революцией // Пролетарская революция. - 1927. - № 2-3.
42. Сахнин А. В. Внутрипартийная борьба в РСДРП(б) в конце февраля -апреле 1917 г. Механизм руководства и выработка стратегии: дис. ... канд. ист. наук. - М., 2010.
43. Седьмая (апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (большевиков). Петроградская общегородская конференция (большевиков): протоколы. М., 1958.
44. Соединенное заседание Центрального] ком[итета] сов[етов]раб[очих] и с[олдатских] д[епутатов]и Исполнительного] ком[итета]кр[естьянских] деп[утатов] // Изв. Петрогр. Совета рабочих и солд. депутатов. - 1917. -14 июля.
45. Суханов Н.Н. Записки о революции. - М., 1991. - Т. 2.
46. Троицкий Н.А. Безумство храбрых. Русские революционеры и карательная политика царизма 1866-1882 гг. - М., 1978.
47. Троицкий Н.А. «Народная воля» перед царским судом (1880-1894). -Саратов, 1983.
48. Троицкий Н.А. Царские суды против революционной России. Политические процессы 1871-1880 гг. - Саратов, 1976.
49. Троцкий Л.Д. Сталин. - СПб., 2007. Т. 1.
50. Тютчев Н. Письмо в редакцию // Воля народа. - 1917. - 6 июня.
51. Устав Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев. -М., 1924.
52. Факт, говорящий за себя // Единство. - 1917. - 18 мая.
53. Фельдман К. Разные пути // Единство. - 1917. - 7 мая.
54. Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга. Ф. 1698. Оп. 1.
55. «Человеческий документ» // Русское слово. - 1917. - 24 сент.
56. Чернов В. Ленин // Дело народа. - 1917. - 16 апр.
57. Шестой съезд РСДРП (большевиков). Протоколы. - М., 1958.
58. Шишкин В.Ф. Так складывалась революционная мораль. - М., 1967.
59. Шкаровский М.В. Правозащитная, научная, социальная и производственная деятельность Ленинградского отделения ОПК (1923-1935 гг.). // Всес. об-во политкаторжан и ссыльнопоселенцев: образование, развитие, ликвидация 1921-1935. - М., 2004.
60. Шульгин В. В. Годы. Дни. 1920 год. - М., 1990.
61. Энти. «Человеческий документ» // Народное слово. - 1917. - 13 окт.
100
