CC BY
53
Все изложенное выше позволяет рассматривать труды Эдвардса как оказавшие большое влияние на становление американской культуры и литературы. В этом отношении значимы и те философско-теологические проблемы, которые ставит и пытается решать автор, и то, как он это делает с точки зрения художественного оформления текста. И если назвать Эдвардса американским писателем XVIII в. в полном словарном значении можно лишь с оговорками, то утверждать, что он заложил определенные основы будущей литературы северо-американского континента, думается, вполне правомерно.
5. Edwards J. Personal Narrative. American Literature Survey / е± by Milton R. Stern. N. Y., 1962. P. 156-170.
6. Edwards J. Sinners in the Hands of an Angry God. American Literature Survey / еd. by Milton R. Stern. N. Y., 1962. P. 170-186.
7. Edwards J. A Careful Enquiry into Freedom of the Will. American Literature Survey / еd. by Milton R. Stern. N. Y., 1962. P. 186-193.
8. Edwards J. The Nature of True Virtue. American Literature Survey / еd. by Milton R. Stern. N. Y., 1962. P. 193-201.
Поступила в редакцию 29.02.2008 г.
1. Коренева М.М. Джонатан Эдвардс: История литературы США. М., 1997. Т. 1. С. 350-384.
2. Edwards J. A Treatise Concerning Religious Affections. Philadelphia, 1821. P. 74.
3. Edwards J. God Glorified in Man’s Dependence. American Literature Survey / еd. by Milton R. Stern. N. Y., 1962. P.133-139.
4. Edwards J. Narrative of Surprising Conversions. American Literature Survey / еd. by Milton R. Stern. N. Y., 1962. P.139-156.
Baranova K.M. On Jonathan Edwards’s role in becoming of the American literature. The article is devoted to the analysis of works of a well-known American theologian Jonathan Edwards. It reveals the author’s evolution as a thinker and philosopher, in particular, in the aspect of sovereignty of the divine beginning and freedom of personal choice. It also considers the problems connected with stylistic peculiarities of his works.
Key words: theologian, evolution, revivalism, freedom, will.
ПРОБЛЕМА «ЧЕЛОВЕК И ЦИВИЛИЗАЦИЯ» В АВТОБИОГРАФИЧЕСКОЙ КНИГЕ ДЖ ЛОНДОНА «ДЖОН-ЯЧМЕННОЕ ЗЕРНО»
И.Е. Лунина
Статья посвящена выявлению своеобразия жанра автобиографии в книге Дж. Лондона «Джон-Ячменное Зерно». Особое внимание уделено восприятию проблемы «человек и цивилизация» в связи с авторским осмыслением процесса исторического развития страны. Выявляются своеобразие героя, особенности художественного метода, стиля книги.
Ключевые слова: цивилизация, жанр автобиографии, автор-герой, машинная цивилизация, историческая преемственность, идеал.
Жанр автобиографического повествования в Соединенных Штатах Америки в XIX в. являлся весьма популярным, обнаруживая характерное для американской литературы соединение художественного и публицистического элементов. Пожалуй, ни один из жанров, естественно, кроме исторического романа, не позволяет столь полно почувствовать эпоху, время, и, главное, человека в контексте эпохи. Авторы книг-автобиографий, различных по форме (воспоминания, мемуары, исповеди, дневники, записные
книжки и т. д.), стремятся не только представить этапы становления собственной личности, но и поделиться своим ощущением духа истории, пониманием исторического процесса развития общества. В этом смысле «автор в воспоминаниях о своей жизни берет на себя функции историка...» [1].
Истоки жанра в американской литературе - в автобиографических сочинениях отцов-основателей американского государства, в которых сложились два основных типа повествования. «Автобиография» Б. Франклина -
последовательное описание жизненного пути автора, становление его характера, взглядов. Исторические события представлены в ней как обстоятельства жизни человека и оцениваются в зависимости от влияния на его судьбу; главное в ней - самоанализ. «Автобиографию» Т. Джефферсона отличает предельная фактографичность и стремление к объективности оценки исторических событий, участником которых является герой.
На рубеже ХГХ-ХХ вв. интерес к жанру сохраняется. В ряде автобиографических эссе Г. Джеймса можно увидеть характерное для писателя обращение к самоанализу, к различным сторонам процесса самопознания героя-повествователя в контексте исторической эпохи. Пожалуй, наиболее известной автобиографической книгой этого периода является «Воспитание Генри Адамса» Г. Адамса. Ее отличает «философичность, стремление к аналитичности и универсализации личного опыта» [2]. В восприятии американцев Адамс предстает как один из последовательных выразителей идеи «американской мечты», раскрывший в своем автобиографическом повествовании характер американского народа и его особую миссию в истории. Он был среди тех, кто, в соответствии с духом времени, отстаивал необходимость в оценке исторических событий обращаться к обобщениям, провозглашал мысль о том, что «история должна основываться на достижениях естественных наук...» [3].
«Автобиография» М. Твена продолжает традицию Т. Джефферсона, что проявляется в жанровой специфике - сочетании элементов исторического трактата, дневника, памфлета, мемуаров и т. д. В книге впервые позиция героя-рассказчика перестает полностью совпадать с позицией героя-автора. Твен в «Автобиографии» сочетает приемы публицистического и художественного повествования - это станет основным приемом повествования в книгах автобиографического характера Дж. Лондона. Твен не стремится представить последовательный рассказ о своей жизни, а излагает, как и Дж. Лондон, в произвольной - с нарушением хронологической последовательности - форме свои воспоминания о важных событиях, людях, воспоминания частного, личного и обобщенноисторического характера. Цель, которую он преследовал, писатель сформулировал в
«Автобиографии»: «...пусть этот рассказ будет одновременно дневником и автобиографией. Тогда ты сумеешь столкнуть животрепещущую современность с воспоминаниями о чем-то, что было сходно с нею, но случилось в далеком прошлом; в этих контрастах скрыто неповторимое очарование» [4].
В публицистическом наследии Дж. Лондона можно выделить две книги, примыкающие к жанру автобиографии: «Дорога» (The Road, 1907) и «Джон-Ячменное Зерно» (John Barleycorn, 1913). Каждая из них, отчасти наследуя традиции жанра, одновременно являет собой оригинальное, своеобразное повествование, дающее представление не только о формировании личности, фактах биографии, но и позволяющее увидеть авторское понимание процессов развития как сугубо американского общества, так и современной цивилизации в целом. В отечественном литературоведении первой книге повезло больше. Российские лондоноведы [5-9] обращали внимание прежде всего на социальную тематику «Дороги», на выявление особенностей социалистических взглядов писателя, обстоятельств биографического характера. Но ни разу книга не становилась объектом отдельного разговора, в частности, с целью определения авторской концепции развития цивилизации. В монографиях американских литературоведов [10-16] уделяется внимание также и книге «Джон-Ячменное Зерно», при этом акцент сделан на выявлении степени биографической достоверности произведения. На наш взгляд, автобиографическая книга «Джон-Ячменное Зерно» дополняет общую картину взглядов писателя по проблемам цивилизации и человека, позволяет говорить о своеобразной авторской концепции истории, в интерпретации которой тесным образом сопряжены публицистическое и художественное начало.
Пытаясь определить связь автобиографических книг Лондона с традиционными жанровыми формами, американский литературовед Дж. Ландквист ставит их рядом с «Уолденом» Г. Торо: «Лондон и Торо, при всех различиях, представляют собой характерную традицию в жанре автобиографии в Америке, традицию, которая берет начало из двух источников». Первый источник - «пуританская духовная автобиография» (пример -Дж. Эвардс), и «Уолден» он относит к этой
линии. Второй представлен типом автобиографического повествования, у истоков которого стоит Б. Франклин. Но литературовед полагает, что автобиографические книги Лондона «не вписываются полно ни в одну категорию». Констатируя их самобытность, он называет присущие им общие черты: «Они исповедальны, представляют в деталях процесс включения личности в социум, но центральное место в них отведено скорее действию, нежели созерцанию или "философствованию в манере Эдвардса или Торо"» [14, р. 143-144]. Действительно, несмотря на то, что в «Джоне-Ячменное Зерно» медитативный план, особенно в той части, где речь идет о «белой логике», играет важную роль, все же чувствуется основная черта стиля писателя - передача динамики жизни. Отсюда особая композиция книги, система мотивов и образов, группирующихся вокруг центрального образа - образа эпохи, воспринимаемого сквозь призму личности героя, ощущающего свою связь с ней. Главный предмет анализа - общество (иногда Лондон вводит синонимичное ему понятие «цивилизация») как субъект восприятия героя и как объект, определяющий развитие его личности.
Задумывая написать книгу в жанре автобиографии, Лондон полагал прежде всего представить искренний рассказ о себе, ибо «каждая автобиография подразумевает теорию человеческой натуры» [14, р. 142]. Он делает объектом анализа, среди прочего, собственное пристрастие к алкоголю, но под его пером личный факт биографии превращается в повод для более широких, обобщающих выводов о жизни общества. Лейтмотивной становится мысль о том, что все происходящее с отдельным человеком есть продукт ряда причин, порожденных законом развития общества, который он соотносит с понятиями «государство» и «цивилизация». По мнению Дж. Ландквиста, для Лондона «окружение было определяющим человеческое поведение фактором» [14, р. 142]. Рассказывая о себе, все происходившее с ним писатель представляет как типичное, характерное для большинства таких же, как и он, представителей «среднего класса».
Книгу Лондон создавал, основываясь исключительно на реальных событиях, придерживаясь основного художественного принципа - соединения точного докумен-
тального факта и эмоциональной, прочувствованной оценки увиденного. Он осознавал новаторский характер своей книги, подчеркивал стремление быть искренним, избегать дидактизма, но вряд ли ее можно назвать «исповедью» в буквальном смысле слова, поскольку обращение к самоанализу становится для автора не самоцелью, а поводом для публицистически заостренного разговора о жизни общества. И в этом случае понятны его слова о том, что «все в ней - правда», но он «не отважился быть во всем правдивым» [14, р. 160]. Это утверждение, очевидно, справедливо только по отношению к обстоятельствам личной жизни, но в вопросах, касающихся жизни общества, Лондон стремится к предельной искренности. Так же, как в «Дороге», в «Джоне-Ячменное Зерно» наблюдается дистанция между автором, пишущим воспоминания (именно он дает оценку всему пережитому и увиденному), и тем «я», которое представляет герой, переживающий эти события. Подобная дистанция позволяет писателю придерживаться основного взгляда на причинно-следственные связи, существующие в развитии любой цивилизации и в становлении судьбы отдельного человека как объекта и субъекта цивилизации.
Комплекс аспектов понимания законов развития современной ему американской цивилизации здесь отчасти созвучен тому, о чем Лондон говорит в других публицистических книгах, в частности «Людях бездны», но и в чем-то дополняет этот ряд. Общее стилистическое начало в «Джоне-Ячменное Зерно» и «Людях бездны» заключается в обличительном характере повествования, в подаче материала исходя из принципа: от частного (судьбы отдельных людей) к общему (выводы, касающиеся цивилизации в целом). Основное различие заключается в том, что в «Людях бездны» главный объект внимания -окружающий мир, через анализ законов жизни которого автор-герой приходит к пониманию собственного «я»; в «Джоне-Ячменное Зерно» писатель, наоборот, через рассказ о себе, о своих чувствах, выходит на осмысление общей картины жизни в обществе, что можно объяснить автобиографическим характером книги.
В самом начале повествования, вспоминая о детских годах, Лондон затрагивает важную для него тему - взаимоотношение
англосаксонской расы с другими. В период интенсивной иммиграции в США жителей стран Западной Европы, Азии и Латинской Америки на рубеже XIX-XX вв. проблема расовой самоидентификации становится особенно актуальной для американских писателей, публицистов, журналистов. Так, М. Твен в очерке «Мы - англосаксы», вошедшем в «Автобиографию» писателя, довольно язвительно оценивает стремление американцев гордиться своими англосаксонскими корнями, видя в этом истоки многих негативных черт, присущих нации: стремление к мировому лидерству, захватнические тенденции во внешней политике и т. д. [17]. Г. Адамс также говорит о важности внимания к расовому вопросу для понимания процессов в современном мире. Несмотря на туманное представление ученых (историков, эволюционистов, этнографов) о понятии «раса», писатель уверен: «.. .без ключа к этой загадке история оставалась сказкой для детей» [18]. Лондон в «Джоне-Ячменное Зерно» уделяет этому не столь значительное место, как в ряде других своих публицистических и художественных произведений («Дочь Снегов», «Мятеж на «Эльсиноре», «Лунная долина» и др.). Если в «Людях бездны», например, эта проблема рассмотрена в связи с выявлением факторов развития цивилизации, то здесь - в связи с собственной биографией, что во многом объясняет его интерес к этой теме в целом. От своей матери он унаследовал мысль о «коренных американцах» - англосаксах, о которых она всегда говорила с гордостью, противопоставляя им итальянцев, китайцев и других иммигрантов, удостаивавшихся только ее презрительного отношения: «...моя мать частенько напоминала нам с гордостью, что мы коренные американцы, не то что другие фермеры - разные ирландцы и итальянцы» [19]. Однако он, оценивая опыт прошлого с позиции сформировавшегося человека, не склонен разделять мнение матери, видевшей различие между людьми разных рас только во внешних проявлениях («черноволосые и черноглазые представители рода людского - лжецы» [19, с. 297]). Автор приводит воспоминание из раннего детства, когда, будучи в плену навязанных матерью стереотипов, из страха перед итальянцем вынужден был напиться до бесчувствия.
Лондон, обобщая законы развития цивилизации, обращает внимание на различные общественные институты, при этом главным объектом социальной критики становятся питейные заведения, кабаки, в которых он усматривает не только примету цивилизации, но и следствие искажения пути ее развития. В образе кабаков, символически воплощающих зло современности - пьянство, он видит ужасного «спрута», удерживающего в плену людей. Рассказывая о том, как завсегдатаем их стал и он, Лондон обобщает: «Сколько хороших, ценных людей... Джон захватывает и уничтожает. ...И все это происходит оттого. что Джон-Ячменное Зерно торчит на каждой улице, на каждом перекрестке. Он всегда доступен, находится под охраной закона... » [19, с. 344].
Для писателя важной представляется мысль, знакомая по книге «Дорога», о том, что, вопреки изначальным демократическим установкам, в условиях современной цивилизации происходит извращение смысла законов. Роль тех, кто должен соблюдать законы, подменяется корыстным следованием интересам тех, кто наживается на слабостях людей: «...кабаки были узаконены. Отцы города санкционировали их, выдавали на них патенты» [19, с. 305].
Оценивая современную цивилизацию как «машинную», Лондон затрагивает вопрос о такой негативной ее черте, как нивелирование человеческой личности, уничтожение свободного духа человека посредством отупляющего механистического труда. Ему, остро ощущающему потребность в живом воздухе приключений, представляется своя альтернатива «плену» законов развития цивилизации: «Куда романтичнее быть устричным пиратом или арестантом, чем рабом машины!» [19, с. 314]. Большинство людей выбирает свой путь «ухода» от тягот засасывающей, отупляющей повседневности тяжкого труда - дружбу с Джоном-Ячменное Зерно. С точки зрения писателя, у роли питейных заведений в жизни обыкновенных людей есть и другая, оборотная сторона: они дают им ощущение иной жизни, становятся своего рода альтернативой негативу повседневной жизни, но альтернативой суррогатной, навязанной обществом. Давая оценку этому явлению, автор подчеркивает дистанцию между собой, пишущим воспоминания, и тем юно-
шей, который был одним из завсегдатаев этих заведений: «Мир казался мне светлым и радостным, я еще не знал горя, потому и не понимал, что кабацкие завсегдатаи глушат здесь усталость от каторжного труда и неистребимую душевную горечь» [19, с. 305]. В словах автора-аналитика звучит осуждение в адрес общества, не оставляющего труженику выбора: каторжный труд и забвение в вине. Это забвение обманчиво, очевидно другое -алкоголь подавляет нравственные устои и толкает на преступления. Лондон устанавливает очевидную связь: общество, издающее законы о легализации питейных заведений и поддерживающее их работу, толкает людей на путь алкоголизма; люди, утрачивая человеческий облик и нравственные устои, превращаются в деклассированный элемент, нарушающий законы общежития, представляя угрозу нормальному существованию общества; общество карает этих несчастных за преступления, в большей части которых само и виновато. Круг замкнулся. Общество и цивилизация обуславливают трагедию большинства людей, составляющих их основу.
Не ограничиваясь общими рассуждениями, автор приводит примеры из жизни простых людей. Такова история Луиса, чья судьба была сломана властью алкоголя, лишившего его материальных благ, места в жизни, растоптавшего его самолюбие и вынудившего всю оставшуюся жизнь в адских условиях зарабатывать кусок хлеба простым матросом.
Лондон в оценке явления алкоголизма как приметы современной цивилизации осмысливает ее в контексте исторического пути человечества. Он полагает это явление наряду с такими приметами варварских эпох, как сжигание ведьм, религиозная нетерпимость, фетишизм и тому подобное. Они, наряду с Джоном-Ячменное Зерно, должны быть изгнаны из жизни - в этом писатель абсолютно уверен.
Устанавливая связь между прошлым и настоящим, Лондон склонен романтизировать прошлое. Оптимистично звучит голос автора, вспоминающего старинные баллады, образы рыцарей, викингов: «Нет, не прошли те времена, мы потомки этого славного древнего племени!» [19, с. 356]. Предкам был присущ дух чести, благородства, нравственной силы, которые утрачиваются в совре-
менном мире. С другой стороны, в прошлом он видит причины и истоки процессов, происходящих в настоящем. Так, под пером Лондона возникает антитеза: «цивилизация здоровая» и «цивилизация больная», и он пытается определить пути ее выздоровления. Автор-герой ощущает себя частью общества, важной составляющей в цепочке исторической преемственности лучших традиций американского общества: с гордостью говорит о предках, которые «сражались во всех американских войнах, начиная от самых первых битв колонистов с индейцами еще задолго до революции...» [30]. Но общество забывает этот важный закон жизни, попирая исконное право человека участвовать в общественном развитии, - эта мысль созвучна аналогичным рассуждениям в книге «Дорога».
В условиях современной цивилизации, которую, уверен писатель, потомки «будут называть темными веками варварства» [19, с. 376], когда зло социальное неизбежно порождает зло моральное, выражающееся в искажении человеческой природы, чрезвычайно важно сохранять собственное достоинство. Искренне повествуя о том, что пережил, Лондон предлагает свой вариант тех идеалов, которые могут стать основой силы человека: «Любовь, социализм, народ - эти здоровые побудители человеческого сознания вылечили меня и спасли» [19, с. 409]. Он говорит о важности сохранить вечные критерии добра в жизни человека; их утрата приводит к упадку цивилизации, т. к. при этом деградирует (морально и физически) человек, являющийся смыслом существования любой цивилизации.
В книге писатель выражает откровенную любовь к народу, называя его «своим идеалом», поскольку именно в нем заключена главная сила в развитии общества: «...я обрел светлый и чистый идеал - народ...» [19, с. 408]. С интересом к народной судьбе Лондон связывает свое увлечение социализмом, видя в нем источник вдохновения на пути преобразования жизни общества, желание спасти человечество. Это позиция активная; важно, что он пишет о ней тогда, когда его разочарование в методах действия социалистической партии США зашло уже достаточно далеко, но это не привело его к разочарованию в романтических идеалах, связанных с идеями социализма. Пожалуй, Лондон в по-
нимании роли судьбы народа и идей социализма в процессе развития общества не имеет себе равных, по крайней мере, среди авторов автобиографических сочинений.
Размышляя о судьбе человека в современном мире, автор «Джона-Ячменное Зерно» рассматривает его не только как объект воздействия общества, но и затрагивает весьма интересовавший его вопрос о соотношении инстинкта и разума в природе человека и степени их влияния на поведение человека как социальной единицы. В русле актуальных дискуссий того времени он интерпретирует теорию Г. Спенсера, определяя «трагедию жизни»: «сильный пожирает слабого» [19, с. 434]. Человек в ходе развития цивилизации сформировал мораль, «придумал целый кодекс поведения для охраны жизненных порядков, т. е. низшей правды» [19, с. 434]. Высшая правда - это законы жизни природы. Человек всегда остается частью природы, его ошибка - в стремлении возвыситься над ней; в нем продолжают жить инстинкты, которые зачастую руководят его поведением. Степень развития цивилизации, по мнению писателя, определяется мерой преодоления инстинктов в природе человека, на что направлены религия, философия. Способность преодолеть власть природы, обнаруживающуюся в бесконтрольном проявлении инстинктов, сохранив безусловную связь с ней, - в этом залог прогресса.
Таким образом, в «Джоне-Ячменное Зерно» нашли отражение общие, важные для понимания творчества Дж. Лондона в целом, черты поэтики - соединение публицистического и художественного начал, черт реализма и романтизма, следование факту и обращение к фантазии, синтез аналитического, художественно-образного и медитативно-философского уровня повествования. В своей автобиографической книге писатель сумел актуализировать важные аспекты восприятия цивилизации, путей ее развития и места человека в этом процессе.
1. Литературная энциклопедия терминов и понятий / гл. ред. А.Н. Николюкин. М., 2001. С. 16.
2. Стеценко Е.А. Автобиографическая проза М. Твена // Марк Твен и его роль в развитии американской реалистической литературы. М., 1987. С. 54.
3. Николюкин А.Н. Живой свидетель истории США // Адамс Г. Воспитание Генри Адамса. М., 1988. С. 611.
4. Твен М. Из «Автобиографии» // Твен М. Собр. соч.: в 18 т. М., 2002. Т. 14. С. 298.
5. Богословский В.Н. Джек Лондон. М., 1964.
6. Быков В.М. Джек Лондон. Саратов, 1968.
7. Зверев А.М. Возвращение Дж Лондона // Бал-троп Р. Джек Лондон, человек, писатель, бунтарь. М., 1981. С. 5-21.
8. Зверев А.М. Поэзия первооткрытия // Лондон Дж. Люди бездны. Рассказы. М., 1987. С. 3-10.
9. Садагурский А.С. Джек Лондон. Время, идеи и творчество. Кишинев, 1978.
10. Baltrop R. Jack London: The Man, the Writer, the Rebel. Lnd., 1976.
11. Foner F. Jack London: American Rebel. N. Y., 1964.
12. Hedrick J. D. Solitary Comrade: Jack London and His Work. Chapel Hill, 1982.
13. Kingman R. A Pictorial Life of Jack London. N. Y., 1979.
14. Lundquist J. Jack London. Adventures, ideas and fiction. N. Y., 1987.
15. Perry J. Jack London: An American Myth. Chi-cagol, 1981.
16. Stone I. Salor on horsback. The Biography of Jack London. N. Y., 1961.
17. Твен М. Мы - англосаксы // Твен М. Собр. соч.: в 18 т. М., 2002. Т. 16. С. 355-358.
18. Адамс Г. Воспитание Генри Адамса. М., 1988. С. 491.
19. Лондон Дж. Джон-Ячменное Зерно // Лондон Дж. Маленькая хозяйка Большого дома. Джон-Ячменное Зерно. Алая чума. М., 2004. С. 295.
Поступила в редакцию 6.03.2008 г.
Lounina I.E. The «person and civilization» problem in the autobiographical book by J. London «John Barleycorn». The article is devoted to revelation of genre originality of the curriculum vitae in J. London’s book «John Barleycorn». The special attention is given to perception of the problem «person and civilization» in connection with the author’s judgement of the process of historical development of the country. The originality of the character, feature of the art method, style of the book is revealed.
Key words: civilization, autobiography genre, author -character, machine civilization, historical continuity, ideal.
