CC BY
43
оценка их количественного и качественного состава. То, что материалы по репрессионным делам тех лет носили или носят гриф «секретно», усложняет исследовательскую работу. Несмотря на это, необходимо отметить важность и значимость данной деятельности.
Знание истории своего государства, даже таких
мрачных периодов, как политические репрессии 1937— 1938 гг., осмысление прошлого и осознание причин происходившего в стране и в армии в 30-х гг. XX в. является залогом взвешенных решений относительно строительства политической системы и устройства государства в настоящем и будущем.
Статья поступила 25.09.2014 г.
Библиографический список
1. Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 37837. О. 18. Д. 749.
2. РГВА. Ф. 37837. О. 18. Д. 750.
3. Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937-1938. М.: ТЕРРА, 1998. 528 с.
4. Черушев Н.С., Черушев Ю.Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные): 1937-1941: биографический словарь. М.: Кучково поле; Мегополис, 2012. 496 с.
УДК 821.9; 821(=512.145)
ПРОБЛЕМА «БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО» В ПОВЕСТИ ЗУЛЬФАТА ХАКИМА «КУРКУ»/«СТРАХ»
© Л.Н. Юзмухаметова1
Казанский (Приволжский) федеральный университет, 420008, Россия, г. Казань, ул. Кремлевская, 18.
Рассматривается повесть Зульфата Хакима «Курку»/»Страх» в связи с проблемой «бессознательного» в татарской постмодернистской прозе. Акцентируется внимание на научной трактовке феномена «бессознательное» в рамках гуманитарных наук. Далее это противоречивое явление становится ядром анализа конкретного художественного текста, при этом обозначается его роль в современной национальной литературе. Библиогр. 8 назв.
Ключевые слова: постмодернизм; современная татарская проза; бессознательное; сверхчеловек; страх.
PROBLEM OF "UNCONSCIOUS" IN ZULFAT KHAKIM'S SHORT NOVEL "KURKU"/ "THE FEAR" L.N. Yuzmukhametova
Kazan (Volga Region) Federal University, 18 Kremlyovskaya St., Kazan, 420008, Russia.
This article analyzes Z. Khakim's short novel "Kurku" / "The fear" in connection with the problem of "unconscious" in the Tatar postmodern prose. It focuses on the scientific interpretation of the phenomenon of "unconscious", in particular, within the humanities. Further, this ambiguous phenomenon becomes the core of a particular literary text analysis. Its role in the modern national literature is identified. 8 sources.
Key words: postmodernism; modern Tatar prose; the unconscious; superman; fear.
О постмодернизме как о мировом культурном феномене в науке было сказано много, в том числе и в литературоведении. Выдающиеся мыслители современности обсуждают вклад данного противоречивого явления в развитие глобализационных процессов, формирование мультикультурного мирового сообщества. Однако в рамках отдельных национальных культурных пространств, в нашем случае в татарском, эта проблема практически не осваивалась. Исследование направлено на выявление постмодернистских тенденций в современной татарской прозе; в частности, была поставлена задача изучить тему беспредельности сознания и бессознательного с точки зрения гиперинтерпретации в текстах.
Объектом изучения стало конкретное произведение, ярчайший образец современной постмодернистской прозы - повесть известного татарского писателя и общественного деятеля З. Хакима «Курку»/«Страх».
Для решения поставленной задачи мы использовали методы: системно-структурный, рецептивной этики, а также метод литературоведческой герменевтики, который помог воссоздать специфику и динамику национального художественного сознания, основанных на взаимосвязи философии, литературы и культурологии. На теоретическую базу нашего исследования оказали влияние труды, посвященные категориям читателей и проблемам художественного восприятия.
Ожидаемые результаты:
- раскрытие особенностей понятия «бессознательное» относительно татарской литературы;
- определение важнейшего направления художественного поиска татарских писателей-постмодернистов;
- анализ повести «Курку»/«Страх» З. Хакима, с доказательством наличия признаков постмодернизма в этом произведении.
1 Юзмухаметова Ландыш Нургаяновна, аспирант, тел.: 89372891744, e-mail: [email protected] Yuzmukhametova Landysh, Postgraduate, tel.: 89372891744, e-mail: [email protected]
Такие понятия, как «сознательное» и «бессознательное», определение их роли в искусстве и литературе, остаются до сих пор актуальными, хотя они своими корнями уходят к античному мышлению. Эти два феномена являются предметом междисциплинарных учений, их рассматривают как в медицине, так и в различного рода гуманитарных науках.
В труде «Философия: Энциклопедический словарь» под реакцией А.А. Ивина (М.: Гардарики, 2004) «бессознательное» трактуется как совокупность психических состояний и процессов, которые осуществляются без участия сознания. Концепция бессознательного была впервые сформулирована Г. Лейбницем. Он оценивал бессознательное как низшую форму душевной деятельности. Определенные психические процессы, считал Г. Лейбниц, лежат за пределами осознанных представлений, которые возвышаются подобно островкам над океаном темных восприятий. И. Кант связывал бессознательное с проблемой интуиции, т.е. с непосредственным получением знания в форме догадки без доказательств и логики. Многие философы древности, как уже здесь отмечалось, высказывали догадки о бессознательном. У Сократа и Платона это учение об амнезисе - знании как припоминании. Б. Спиноза говорил о неосознаваемых причинах, которые определяют желание.
Неоспорим тот факт, что «бессознательное» стало ключевым концептом современной философской психологической науки благодаря великому австрийскому философу и психологу, основателю школы психоанализа З. Фрейду. Заслуга Фрейда заключается в том, что ему удалось «дать развернутую картину данного феномена, раскрыть противоречие и конфликт бессознательного с волей человека и с окружающей его реальностью». Во фрейдизме бессознательное, ведущее борьбу с сознательным, рассматривается как основной регулятор, внутренняя пружина всей деятельности человека. Как бессознательное характеризуются непроизвольные воспоминания, неожиданное появление новых идей, интуиция, автоматическое действие, патологические состояния и т.п. [3]. До Фрейда исследователи полагали, что неосознанное содержание человеческой психики кристаллизуется в сознании, а затем вытесняется из него. Фрейду принадлежит приоритет в открытии бессознательного как автономного, не зависящего от сознания, безличного начала человеческой души.
Швейцарский мыслитель К. Юнг определял «бессознательное» как исключительно психологическое. Юнг представляет бессознательное как некую психическую перводействительность, главный источник свойственных всем людям основных мотивов и архетипов переживания, творческой фантазии духа. Необходимо вспомнить и о том, что «культурное бессознательное» К. Юнга является основой учения о постмодернистской культуре. Ведущие теоретики постмодерна развивали его идеи, были продолжателями его философии видения человеческой сущности как сложного, комплексного внутреннего мира. Наиболее значительная страница в изучении «культурного бес-
сознательного» связана с именем Мишеля Фуко. Главной целью его исследований было выявление исторического бессознательного различных эпох, начиная с Возрождения и по XX век включительно. Другая разновидность учения о «культурном бессознательном» - концепция «социального бессознательного» Э. Фромма, для которого «бессознательное» - это весь человек минус та его часть, которая сформирована общественной средой. Для социологи-зированной неофрейдистской концепции Эриха Фромма социальное бессознательное представляет собой «вытесненные сферы, свойственные большинству членов общества» и содержащие все то, что данное «общество не может позволить своим членам довести до сознания» [5, с. 125-126].
В дальнейшей истории психоанализа определились два подхода к бессознательному: социологический и лингвистический. Первый основан на образах общественных характеров в социальных обстоятельствах. Второй, представленный прежде всего Ж. Ла-каном (1901-1981 гг.), структурирует бессознательное «как язык». Дальнейшее развитие науки в данном направлении ознаменовано критикой позиции Лакана [7]. Так, концепция французского философа-постструктуралиста Жиля Делеза и врача-психоаналитика Феликса Гваттари исходит из того, что бессознательное может выступать в двух ипостасях: параноическом или шизофреническом. В первом случае оно порождает тотальности и «репрезентации», создает видимость жизни; во втором - утверждает фрагментированные, раздробленные множественности - «мегафабрику». При этом постоянно подчеркивается процессуальный характер действия бессознательного, описываемого как шизофрения, которая «конституирует» становление реальности. Кроме того, сама шизофрения способна принимать двойную форму: либо процесса болезни, когда «чистый поток «экзистенции» подвергается воздействию структур, кодов, систем и аксиом, приостанавливающих его свободное излияние, налагающих на него «арест», поскольку все они представляют собой «репрессивные формации»; либо процесса становления, обозначающего «микропорождение» желания, порождение «парциальных объектов» [6].
Делез и Гваттари предложили новый метод - ши-зоанализ. Они противопоставили пассивному пациенту психоаналитика - западному интеллигенту, «невротику на кушетке» - модель активной личности, «прогуливающегося шизофреника». «Шизофреник» здесь не реальный или потенциальный психически больной человек (хотя и этот случай исследуется авторами), но контестант, тотально отвергающий капиталистический социум и живущий по естественным законам «желающего производства» [5, с. 94-95]. Основной целью шизоанализа является освобождение желания. Шизофреник, в отличие от параноика, осознает свое безумие. Поэтому шизофрения, по Делезу и Гваттари, выступает освободительным началом для индивида и революционной силой для общества [1, с. 283].
Таким образом, проблема «сознательного» и
«бессознательного» обсуждалась самыми великими мыслителями в истории человечества. Данная тема оказала мощнейшее влияние на мировое искусство и литературу, мода на психоанализ в свое время дала толчок формированию целого художественного направления под названием сюрреализм (фр. БиггеаНБте - сверхреализм). Такие гении мировой живописи, литературы, киноискусства, как Сальвадор Дали, М. Эрнст, А. Бретон, Л. Арагон, Л. Буньюэль, Д. Линч, раскрыли феномен «бессознательного» через красоту творчества и тем самым донесли всю глубину данного явления до обывателя. Изощренная техника соединения несоединимого и появившиеся в позднем сюрреализме самоирония и юмор позволили ему органично влиться в поэтику современного постмодернизма. Поэтому в рамках данного метода при анализе текстов предпочтение отдается уже шизоанализу -плоду эпохи постструктурализма.
В связи с проблемой проявления бессознательного или, как часто принято говорить - психологизма, в современных татарских текстах постмодернистского толка можно перечислить ряд произведений, таких как «Гена11» («Грех»), «Курку» («Страх») Зульфата Хакима, «Сагындым, кайт инде» («Возвращайся»), «Чиксез табут» («Гроб») Марата Кабирова.
Роману «Гена11» З. Хакима предшествовала повесть «Курку» («Страх», 1992). Если в романе на первый план выходит мощный психологизм, то в повести он уступает глубокому философскому началу. В обоих произведениях очень ярко заявила о себе интеллектуальная тенденция. Как известно, данное явление характеризуется тем, что оно провозглашает внутреннние человеческие ресурсы, а именно ум и волю, как понятия, способные спасти мир от общественных катастроф, нравственного застоя, превращения человечества в рабов материального спроса. На первом плане оказывается обзор процесса человеческого размышления, нахождения им путей выхода из той или иной ситуации. Такая литература отдает предпочтение аналитико-ассоциативному описанию, не ограничиваясь возможностями построения сюжета. Обнаруживается обращение к структуре притчи, аллегорическо-дидактическим формам, превращение мифологического материала в организующую единицу, воссоединение
рационального и иррационального начал [2, с. 160161].
По мнению Д. Загидуллиной, в 1990-х гг. появляется татарская интеллектуальная литература, обогащенная различными оттенками: философско-психологическим (Ф. Байрамова), социальным (Р. Сибат, М. Кабиров), нравственным (Г. Гыйльманов). На первый план в произведениях, написанных в поиске таких универсальных категорий, как жизнь, бытие, человек, выходит автор-рассказчик. Обращение интеллектуального начала к гротеску, сатирическому пафосу приводит к написанию текстов с антиутопической моделью жизни, с мощной критикой советского мироустройства. Ирония переплетается с экзистенциальной философией о бессмысленнности
человеческой жизни, исчезновении человечества [2; 8].
Повесть З. Хакима «Курку» - одно из малочисленных произведении татарской литературы, в котором представлена концепция смерти автора. Повествование ведется от лица главного героя повести - музыканта Ильдара, однако до конца произведения так и не проясняется, происходили ли в действительности описанные события или все было результатом воображения больного человека. Борьба за любовь, таинственная красавица Айгуль и страшный злодей Арнольд напоминают персонажей из мира фантастики. В эпилоге становится ясно: Ильдар - душевнобольной человек, и вполне возможно, что сюжет повести - это бред сумасшедшего.
Аныма килгэндэ, дару исе сенгэн тынчу палатада ята идем.
Хэтеремдэ казынып, бик озак яттым. Палатада бер мин гене тугел идем, лэкин беркем белен дэ кызыксынмадым, хэтта башымны борырыга да ирендем.
Узем кичергэн бу вакыйгаларны иске твшеру никтер авыр тээсир итмэде. Мона кадэр тынгы бирмэгэн кешелэр, борчыган нэрсэлэргэ карата кунелемдэ битарафлык тойдым. Эйтерсен лэ минем аларга бвтенлэй катнашым юк иде.
Миндэ бары тик бер хис сулкылдый иде - КУРКУ. Сэламэтлегем, гомерем вчен курку! [8, с. 199] /
Когда пришел в сознание, обнаружил, что лежу в душной палате.
Долго лежал, копаясь в своей памяти. В палате я был не один, но ни кем не интересовался, ленясь даже повернуть голову.
Почему-то не было плохо от воспоминаний пережитых мною событии. Почувствовал безразличие по отношению к людям и вещам, которые до сих пор не давали мне покоя.
Во мне жило только одно чувство - СТРАХ. Страх за свое здоровье, жизнь. (Здесь и далее перевод автора статьи).
Такой конец произведения создает эффект анализа бессознательных и внесознательных представлений. Постмодернистское искусство, о котором можно уверенно говорить в контексте данного произведения, ставит диагноз скрытым болезням, выводит наружу процессы, происходящие в глубине сознания. Основная тема повести - страх упоминается и в эпилоге, тем самым он начинает восприниматься как сила, которая определяет жизнь даже бессознательного человека.
Яшисе килэиде. Курку дип аталган квч мине бу куркыныч двньяда калырга вндэде.
Улемнэн дэ тугелдер белки... яшэмэудэн курка идем бугай...
Бу куркыныч двньяны бутэн курмэудэн курка идем бугай мин... [8, с. 199]/
Хотелось жить. Страх повелевал мне жить в этом страшном мире.
Я, по-моему, боялся даже не смерти... а не жизни...
Я, по-моему, боялся не увидеть больше этот страшный мир....
События, описанные в повести, напоминают любовный треугольник. Арнольд насильно забирает Айгуль у Ильдара. Но сами события в тексте не столь важны, их задача -донести до читателя философскую концепцию о жизни, обществе и человеке. После встречи с Арнольдом жизнь Ильдара превращается в хаос, он теряет точку опоры, утрачивает моральные ценности, заходит в тупик - все эти события раскрывают состояние «постмодернистской чувствительности».
С самого начала повесть строится на противоречии. С одной стороны, перед нами предстает духовный мир Ильдара, его любовь к музыке и сцене; с другой стороны, его чувство страха, зародившееся после встречи с Арнольдом.
Ресторанда жырлый башлаганыма алты ел инде, аракысы да, музыкасы да, хатын-кызлар да -барысы да шактый ардырды. Сугышулар hэм кыйналулар да булмады тугел. Лэкин барыбер бу эштэн hич кенэ дэ китэ алмыйм, двресрэге -ычкынып булмый. Монын, сэбэбе бер генэ - жырга, сэхнэгэ гашыйклыгым [8, с. 146] / Уже шесть лет, как я пою в ресторане. Водка, музыка, женщины - все успело надоесть. Были и драки, и избиения. Но все равно никак не могу уйти с этой работы, вернее, не отпускает. Причина всему этому одна - любовь к музыке и сцене.
Утны кабызгач та бер булмэле фатирым карацгылыктан арынмаган кебек тоелды. Тагын тышка куз салдым. Ул минем тэрэзэмэ карап тора иде. Анын, экрен генэ китеп баруын кургэч кенэ бераз тынычландым [8, с. 150] / Как только включил свет, показалось, что однокомнатная квартира еще не вышла из темноты. Еще раз посмотрел на улицу. Он смотрел на мое окно. Успокоился, только увидев, как он потихоньку уходит.
Д. Загидуллина отмечает условность событий и героев в тексте, они ассоциируются с традиционными для татарской литературы мотивами. В повести образуется любовный треугольник, но это борьба не за божественную любовь, а за телесное наслаждение. Айгуль - привлекающий мужчин идеал красивой женщины (Аныц чибэрелегенэ сокланып туярлык тугел иде. Ацарда дврес булмаган, пропорциональбулмаган бер генэ эгъза да, бер генэ сызык та юк иде. Мондый гузэл картинаны мэшhyр рэссам Бвек Табигать кына ясый аладыр [8, с. 154] / Невозможно было перестать восхищаться ее красотой. Не было в ней неправильного, непропорционального ни единого места, ни единой линии. Такую прекрасную картину мог бы нарисовать только великий художник - Природа). Грешная, но чистая, как Магдалина. Ильдар - романтик, верящий в чистую любовь, настоящую дружбу. При разговоре с Арнольдом о силе, продвигающую жизнь вперед, он отмечает: Ижат, матурлыкка омтылу, ярату дигэн нэрсэлэр бар бит [8, с. 195] / Ведь есть такие вещи, как творчество, стремление к красоте, любовь. А
Арнольд - тот самый сверхчеловек из учения Ницше, и он же носитель одного из аспектовданной философии. Условность героев и событий (в этом случае по отношению к героям можно употребить понятие симулякра) обеспечивает диалог текстов внутри повести [2, с. 181].
Как уже говорилось выше, философское начало играет ведущую роль в тексте. События и герои очень тонко подобраны для реализации масштабной философской концепции. Данная концепция выводится и в название текста. На протяжении всего произведения дается оценка жизни, подчиненной страху, в том числе пробужденному тоталитарным режимом. В ходе событий меняются различные виды страха, которые переносит Ильдар. Сначала его пугает целеустремленность Арнольда и его неестественная странность, затем смерть, безысходность, в общем, страх за судьбу Айгуль и себя. Природа вносит в душу Ильдара страх, смущение перед Великой Неизвестностью. Страх потерять Айгуль сменяется другим его видом -ревностью. В конце же повести в больной душе Ильдара жило только одно чувство - страх жить. Таким образом, в конце концов, стремление к жизни главного героя Ильдара соединяется со страхом жить.
Философия в тексте имеет экзестенциальный характер: она свидетельствует о том, что мир построен на ошибочных канонах, неибежны смерть и подчинение слабого более сильному. Прием деконструкции собирает воедино законов жизни в спорах Арнольда и Ильдара, а также по отдельности -в репликах Арнольда и мыслях Ильдара.
Мир, в душе каждого есть струны страха страшен, для управления другими сверхчеловек играет на них. В этом заключается философия Арнольда. Курку - бвек хис, бвек квч. Курку булганга курэ генэ тормыш дип аталган ыгы-зыгы бар бу двньяда [8, с. 152] / Страх - великое чувство, великая сила. Только благодаря страху есть вся эта суета, называемая жизнь. По его мнению, человеческая жизнь - это спешка, желание успеть пожить, а любовь - стремление найти себе пару, и т.д. И причина всему - человеческий эгоизм.
При помощи образа Арнольда в повести анализируются личные желания и стремления человека. После прочтения текста формируется мысль о том, что люди делятся на две категории: на устрашающих и пугливых. Но те, кто устрашает, сами тоже чего-то боятся, именно поэтому они продолжают пугать других: Дэулэтлэр, гаскэрлэр, тврмэлэр квчле кешелэрдэн куркып твзелгэн нэрсэлэр алар [8, с. 151] / Государства, армии, тюрьмы были построены от боязни сильных людей.
Философия же Ильдара достаточно противоречива. Одна из линий - философия жизни, подчиненной общественным порядкам (паранойя в постмодерне). С одной стороны, это философия дает оценку концепции сверхчеловека, с другой - звучит как критика тоталитарного общества. З. Хаким употребляет слово тоталитаризм и провозглашает
понятие причиной концепции сверхчеловека: Тоталитаризм дип аталган куренешне шул дини конформизм нэти^эсе дип карар а, га кирэк тугел микэн... hэммэбезне бер ук нэрсэгэ табындыру мвмкин тугел. Ышану, инану узэктэн, эчке двньядан чыгарга тиештер. hэммэбезне бер ук нэрсэгэ буйсындыру эсирлеккэ дучар иту белэн бер булыр иде [8, с. 189] / Может быть, следует рассматривать тоталитаризм как результат религиозного конформизма. Невозможно всех подчинить одному и тому же. Вера, наверное, должна идти изнутри, из внутреннего мира. Подчинить всех одному и тому же было бы равносильно заключению.
Философия жизни, подчиненной общественным канонам, формируется из следующих точек зрений. Жизнь - это вечная борьба, война между живыми существами; на своем пути каждый прав по-своему. Если все будут жить по канонам нравственности, рождается конформизм. В этом случае независимость, свобода духа оказываются пустыми словами. А для подчинения людей нужен диктатор с жесткой рукой. Все, даже религия придумана, чтобы подчинить людей канонам. Большое количество богов и пророков породило тоталитаризм. Таким образом, З. Хакимом высказывается мысль о том, что общество, в конце концов, строится в подчинении желаниям сверхлюдей, и эта философия созвучна с философией Арнольда. Предлагается идея о том, что философия устрашения - это идеология тоталитаризма. В то же время имеет место опровержение: Невозможно подчинить всех одному и тому же. Вера, наверное, должна идти изнутри, из внутреннего мира. Подчинить всех одному и тому же было бы равносильно заключению.
Но вместе с тем необходимо отметить, что в философии Ильдара - в этом случае с точки зрения уничтоженного автора, писателя - есть другая сторона: hэр кеше дэ квчле була алмый /Каждый не
может быть сильным. Кешелэр hэммэсе дэ батыр йврэкле, курку белмэс буып туса, куптэн берсен берсе утереп бетерерлэр иде [8, с. 173] / Если бы все приходили в этот мир с храбрым сердцем, смелыми, то давно друг друга переубивали бы. hэр кеше двньяга узенэ тиешле бер миссия белэн килэ. Кемдер бвек эшлэр кылырга, кемдер батырлыклар майтарырга, кемдер сэнгать вчен, кемдер вак-твяк эшлэр белэн гомер итэргэ [8, с. 174] / Каждый приходит в этот мир со своей какой-то определеной миссией. Кто-то совершать великие дела, кто-то для искусства, кто-то для каких-то мелких делишек. Здесь же повторяется мысль Ницше о бесконечности правды. Беркайчан да: Мин хаклы! - дип эйтергэ ярамый, чвнки бу двньяны hэркем узенчэ кабул итэ, узенчэ кичерэ hэм щавап бирэ [8, с. 174] / Никогда нельзя говорить о своей правоте, потому что каждый воспринимает этот мир по-своему, по-своему его переживает и отвечает за себя.
Таким образом, произведение противопостоит гуманистическому мировоззрению. Какое бы общество ни провозглашалось, в результате оно все равно будет создано сильными, чтобы держать людей в каких-то рамках. В этой связи даже демократия -альтернатива тоталитаризму - может пониматься как форма устрашения народа очередной группой богов. В повести «Курку» З. Хаким стремится воссоздать единство реальности и ирреальности: это мир земной и небесный; жизнь и смерть; отношение человека к религии; поиск смысла жизни в пограничном состоянии. Обращение к теории бессознательного помогает писателю воплотить задуманное в жизнь, невероятно проникновенно донести до читателя свое неповторимое видение окружающего мира, объяснить глубинную суть существующих проблем современного общества, а значит, обозначить тем самым пути их решения.
Статья поступила 13.05.2014 г.
Библиографический список
1. Дьяков А.В. Философия постструктурализма во Франции. Нью-Йорк: Изд-во «Северный крест», 2008. 364 с.
2. ЗаЬшдуллина Д.Ф. Яца дулкында (1980-2000 еллар татар прозасында традициялэр 1лэм яцачалык). Казан: Мэгариф, 2006. 255 б.
3. Ивина А.А.. Философия: Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 2004.
4. Ильин И. П. Жиль Делез и проблематика бесструктурности «желания» [Электронный ресурс] // URL:
1Нр//штад1с.сот/ги_Еаг/8с1_рЫ!о8ор1у/1!1п/е/]10.Мт!
5. Ильин И.П. Постмодернизм. Словарь терминов. М.: !И-ТРДОД, 2001. 384 с.
6. Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма. СПб.: Але-тейя, 2000. 347 с.
7. Степина В.С. Новая философская энциклопедия в 4 т. М.: Мысль, 2011.
8. Хэким З.З. Легионер: роман, повесть. Казан: Татар. кит. нэшр., 2011. 367 б.
