CC BY
8DOI 10.47643/1815-1337_2022_2_63 УДК 340.5+343.8
ПРОБАЦИЯ В ШОТЛАНДИИ: ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ ОЧЕРК Probation in Scotland: An Essay in Legal History
МУРСАЛИМОВ Константин Александрович,
кандидат исторических наук, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин юридического факультета Санкт-Петербургского университета Федеральной службы исполнения наказаний. 196602, Россия, г. Санкт-Петеррбург, г. Пушкин, ул. Саперная, 34. E-mail: constant_mur@mail.ru;
Mursalimov Konstantin Alexandrovich,
Candidate of Sciences in History, Associate Professor of the Department of State Law Disciplines of the Faculty of Law of Saint Petersburg University of The Federal Penitentiary Service of Russia. 196602, Russia, St. Petersburg, Pushkin, Sapernaya str., 34. E-mail: constant_mur@mail.ru
Краткая аннотация: В статье рассматривается история становления системы пробации Шотландии и ее место в системе органов власти современной Шотландии.
Abstract: The article examines the history of the formation of the probation system in Scotland and its place in the system of government in modern Scotland.
Ключевые слова: Шотландия, пробация, история пенитенциарной системы, социальное обеспечение, система органов власти.
Keywords: Scotland, probation, history of penitentiary system, social welfare, system of government.
Дата направления статьи в редакцию: 23.12.2021
Дата публикации: 28.02.2022
В настоящее время в России активно обсуждается введение пробации на основе осмысления преобладающих мировых тенденций функционирования данного института. В этой связи актуальным представляется обращение к опыту иностранных государств, в которых пробация существует достаточно давно и доказала свою эффективность. К таким зарубежным системам, представляющим определенный интерес, относится и система пробации в Шотландии, к истории становления и развития которой мы обратимся в настоящей статье.
Система уголовного правосудия в Шотландии, как и в целом шотландская правовая система, значительно отличается от таковой в остальных частях Соединенного Королевства (Англия, Уэльс и Северная Ирландия). В 1999 году Шотландия впервые с 1707 года восстановила свой парламент и несет единоличную ответственность за собственное уголовное право и судопроизводство. В результате проведенной деволю-ции парламент Шотландии приобрел право издавать законы, в том числе, в сфере внутренних дел, юстиции и организации деятельности правоохранительных органов [2, 40, 238]. Правительство Шотландии и подведомственные ему государственные органы обладают полномочиями в сфере управления, регулирования, контроля и стратегического руководства всеми службами уголовного юстиции Шотландии.
Как указывает шотландский криминолог Ф. МакНейлл, традиционно изложение шотландской истории пробации представляется историей постепенного либерального прогресса, подкрепленного взаимосвязанным развитием социальных наук и практикой социальной работы, неуклонно идущими по пути просвещения и профессионализации. Среди аналогичных европейских систем шотландскую систему пробации часто называют аномалией из-за приверженности концепции социального обеспечения в сфере уголовной юстиции и отсутствием централизованной государственной службы.
Шотландия иногда считалась образцом того, что называлось «penal welfarism» («уголовное социальное обеспечение»). Даже сегодня шотландские системы пробации и условно-досрочного освобождения остаются в ведении специально подготовленных социальных работников, нанятых местными властями, основной функцией которых является содействие социальному благосостоянию. Очевидная устойчивость шотландской модели пробации в прошлом столетии нередко приводится в качестве альтернативы централизованному государственному регулированию в этой сфере [5, 818].
Формы условного или отложенного наказания XIX и XX вв., такие, как испытательный срок, условно-досрочное освобождение и общественные работы, имеют исторические корни в средневековой практике «покаяния» (poenitentia), где в качестве альтернативы немедленному наказанию правонарушитель может быть условно освобожден под определенным условием, носящим первоначально канонический характер искупления за те или иные грехи [1, 171].
В дальнейшем в качестве подобного условия могли выступать залог или надзор заслуживающего доверия лица. Постепенное развитие британского законодательства и институтов пробации с 1887 года формализовало и расширило эти практики в рамках местных служб пробации. От лица, находящегося под надзором, обычно требовалось исполнение обязанности «вести себя хорошо», подчиняться указаниям своего надзирателя и соблюдать любые другие условия, которые могли быть установлены судьей или комиссией по условно-досрочному освобождению. Такие условия могли относиться, например, к лечебным или реабилитационным мероприятиям различного рода, к проживанию в определенных местах или запрету пребывания в них, к соблюдению комендантского часа или к воздержанию от определенных привычек, таких, как употребление алкоголя, а также от иного антиобщественного поведения [6, 296].
Истоки общественных служб уголовной юстиции в Шотландии можно обнаружить в деятельности реформаторов пенитенциарной си-
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2022. № 2(206)
стемы и религиозных благотворительных организаций в конце XIX века. Ранняя практика пробации основывалась главным образом на религиозных и благотворительных усилиях по реформированию и устранению ошибочного и «греховного» поведения среди преимущественно социально неблагополучных и обездоленных групп населения в Шотландии того времени. Чрезмерное использование тюрем для мелких правонарушителей в конце XIX и начале XX века стало предметом особого беспокойства местных политиков и представителей общественности. Так, в 1904 году около 43 000 человек были отправлены в тюрьму в Шотландии за неуплату штрафов (в том числе примерно 16 000 из г. Глазго) [3, 5].
В 1905 году Глазго стал первым районом Шотландии, который заменил благотворительные организации государственной службой пробации в системе уголовной юстиции. Член местного городского совета Джон Брюс Мюррей поехал в Америку, где наблюдал за применением ряда моделей условного освобождения. Мюррей вернулся в Глазго и сумел убедить других членов городского совета рассмотреть экспериментальную схему испытательного срока в Глазго в 1905 году. Для изучения этого вопроса был создан комитет из судей и должностных лиц полицейского суда. По финансовым и в основном практическим (организационным) причинам первые сотрудники службы пробации в Глазго были набраны из числа сотрудников существующей полиции. В период с 1905 по 1906 год шесть офицеров-мужчин и три женщины-офицера (для работы с малолетними правонарушителями) были назначены «полицейскими надзирателями». К 1919 году в Глазго среди офицеров было одиннадцать мужчин и пять женщин. Указанные сотрудники службы пробации ежедневно посещали суд. Они наводили справки о социальном положении правонарушителей, а также о характере и обстоятельствах совершенных правонарушений. По результатам данной работы они составляли отчеты для магистратов окружных судов, чтобы помочь в принятии решений при вынесении приговора, а затем они наблюдали и контролировали условно осужденных в течение установленных периодов с помощью методов, предложенных в соответствующих приговорах [3, 5].
Принятый в 1931 году Закон об испытательном сроке правонарушителей (The Probation of Offenders (Scotland) Act 1931) помог формализовать механизмы обучения, найма и организации деятельности сотрудников службы пробации в Шотландии. В соответствии с Законом был создан Центральный совет по вопросам пробации и комитеты по вопросам пробации в каждом районе местного самоуправления. Сотрудникам полиции теперь было запрещено входить в службу пробации, поскольку эта практика считалась устаревшей. Офицер службы пробации должен был «изучать привычки и окружение осужденного и, воздействуя на его личность посредством совета или личного примера, пытаться повлиять на правонарушителя в сторону нормального поведения». Осужденному помогали поддерживать социальные отношения на работе, дружеские и домашние связи. Однако на тот момент развитие службы было медленным - в основном из-за кризисных социально-политических явлений в то время [3, 5].
В ответ на возникающие опасения по поводу послевоенной преступности в 1949 году был принят Закон об уголовной юстиции (The Criminal Justice (Scotland) Act 1949), внесший поправки в действующее законодательство, касающиеся условного осуждения и ювенальной юстиции. Закон ввел требование к судам рассматривать отчеты перед вынесением любого приговора о заключении под стражу лиц моложе 21 года, а также предусматривал, чтобы задержание использовалось только в качестве крайней меры. Закон возложил на службу пробации обязанность предоставлять досудебные отчеты о несовершеннолетних правонарушителях. В результате растущего применения условного осуждения, количество людей, подвергнутых ему в Глазго, увеличилось с 1313 в 1931 году до 2019 в 1954 году [3, 6].
Однако на тот момент условное осуждение применялось в основном к несовершеннолетним, а не к взрослым правонарушителям, что побудило шотландские власти принять меры для поощрения использования этой меры в отношении совершеннолетних преступников в послевоенный период. Хотя в период с 1951 по 1959 годы было отмечено определенное расширение использования условного осуждения, картина была неравномерной, что свидетельствует о том, что шотландские суды еще не полностью убедились в достоинствах подобной формы общественного надзора. Однако последующие события 1960-х годов привели к значительным и долговременным изменениям в сфере обращения с правонарушителями [3, 6].
В результате принятия в 1968 году Закона о социальной работе (The Social Work (Scotland) Act 1968) служба пробации и ее обязанности были отнесены к социальной работе местных властей. Все предусмотренные законом функции и обязанности службы пробации были переданы отделам социальной работы местных органов власти. В настоящее время надзор за людьми, отбывающими наказание без изоляции от общества, и освобожденными из мест лишения свободы, остается обязанностью социальных работников местных органов власти [6, 302].
По словам Г. МакАйвора, наказания без изоляции от общества в Шотландии, в том числе общественные работы, предназначались для выполнения ряда целей вынесения приговора, включая наказание (за счет лишения правонарушителя свободного времени), реабилитацию (за счет положительного эффекта помощи другим) и возмещение ущерба (путем выполнения работы на благо общества). Реинтеграционный потенциал общественных работ должен был быть достигнут за счет того, чтобы правонарушитель мог оставаться в обществе, сохраняя работу и семейные связи, а также за счет контакта с другими людьми при выполнении неоплачиваемой работы, избегая социальной изоляции [4, 42].
В отличие от остальной части Великобритании, изменения, внесенные в 1968 году, ввели в Шотландии радикально новую систему правосудия в отношении несовершеннолетних в виде системы слушаний по делам несовершеннолетних (Children's Hearing system). Отныне дела с участием несовершеннолетних могли рассматриваться специальной комиссией должностных лиц, а не судом. Цель здесь заключалась в том, чтобы оградить детей и подростков от негативного влияния уголовного судопроизводства. Уголовные дела по преступлениям, совершенным детьми в возрасте 8-16 лет (а в некоторых случаях и до 18 лет) и детьми, нуждающимися в заботе и защите, рассматривались комиссией с учетом не только противоправного поведения, но социальных потребностей несовершеннолетних. Совсем недавно в Шотландии нижний предел возраста уголовной ответственности был повышен с 8 до 12 лет (после введения в действие Закона о возрасте уголовной ответственности 2019 года). Как правило, большинство дел, касающихся детей старше 12 лет, передаются в систему слушаний по делам несовершеннолетних для рассмотрения и разрешения. Только самые серьезные случаи, такие, как убийства, рассматриваются в рамках уголовного правосудия для взрослых, но в закрытых заседаниях судов [3, 7].
В соответствии с реформой 1968 года услуги социальной работы в области уголовного юстиции в значительной степени оплачивались
местными властями из их собственных доходов, хотя и дополнялись безвозмездной помощью центрального правительства. Практические результаты этих изменений продемонстрировали, что социальная работа с правонарушителями начала конкурировать с другими видами социальной работы (например, в сфере социального обеспечения детей и семьи, пожилых людей и инвалидов). К 1980-м годам утвердилось мнение, что социальная работа в области уголовного правосудия теряет авторитет специалистов. Частично это было связано с нехваткой ресурсов (большая часть финансирования шла на социальную работу с детьми и пожилыми людьми), усугубленной тем фактом, что работа в области уголовного юстиции выполнялась обычными социальными работниками, которым не хватало специальных знаний и опыта работы с правонарушителями. Многие департаменты изо всех сил пытались справиться с растущим числом проблем, связанных с социальной защитой несовершеннолетних и престарелых, а дела об испытательном сроке часто оставались вторичными и не приоритетными. В то время все больше людей приговаривалось к лишению свободы, а не к наказаниям, не связанным с изоляцией от общества, что свидетельствовало о растущем недоверии к реальной способности социальной работы в системе уголовного правосудия обеспечивать эффективный надзор за правонарушителями в обществе [3, 7-8].
В результате с 1 апреля 1991 года правительство ввело новую систему 100 % обособленного финансирования основных служб социальной работы в области уголовного правосудия. Это сопровождалось введением в 1991 году Национальных целей и стандартов для социальных услуг в системе уголовного правосудия (National Objectives and Standards for Social Work Services in the Criminal Justice System). Новые «Стандарты» стали ключевым руководящим документом, впервые придав форму и структуру стратегическому и оперативному предоставлению услуг социальной работы в области уголовного правосудия в Шотландии.
Поворотный момент в уголовной политике и практике отмечается в 2000-х годах. Требования организационной подотчетности, минимизации рисков и обеспечения общественной безопасности стали ключевыми движущими силами политических и законодательных изменений в этот период. В результате в 2003 году был принят Закон об уголовном правосудии (Criminal Justice (Scotland) Act 2003), который обеспечил законодательную основу для национального вневедомственного государственного органа, Управления по управлению рисками (Risk Management Authority), с целью надзора за текущими стандартами практики управления рисками и улучшения оценки рисков в системе уголовной юстиции в Шотландии. Дальнейшие меры по оптимизации системы борьбы с преступностью были приняты на основании Закона об управлении правонарушителями (Management of Offenders (Scotland) Act 2005), в соответствии с которым Тюремная служба Шотландии, полиция Шотландии, Национальная служба здравоохранения и органы социального обеспечения в системе уголовного правосудия должны координировать свою работу в области профилактики правонарушений путем проведения регулярных межведомственных совещаний [3, 8-9].
Несмотря на то, что в период с 1990-х по 2000-е годы был осуществлен ряд политических изменений, в том числе введен ряд новых государственных органов и новых механизмов управления службами правосудия на уровне общин, ключевая проблема оставалась: число заключенных в Шотландии продолжало расти. Наказания без изоляции от общества, хотя и более заслуживающие доверия и эффективные, чем предыдущие меры 1980-х годов, по-прежнему не использовались так широко, как могли бы. Существующие механизмы и варианты мало повлияли на количество тюрем. В 2011 году был проведен аудит шотландской системы уголовного правосудия, который показал, что в то время как количество зарегистрированных преступлений и правонарушений сокращалось, количество людей, находящихся в тюрьмах, и количество людей, приговоренных к наказаниям без изоляции от общества, увеличивалось [3, 9-10].
В настоящее время в Шотландии продолжаются значительные реформы в законодательстве, процедурах и институциональных структурах. Одним из наиболее масштабных событий последних лет стало принятие правительством Великобритании политики «жесткой экономии», которая привела к существенному сокращению государственных услуг. Политический ответ шотландского правительства заключался в попытке смягчить сокращения при сохранении уровня государственного участия, в том числе, путем повышая эффективности услуг местных органов власти и поощрения социального партнерства, а также посредством переориентация этих услуги на предотвращение, а не реагирование на неблагоприятные последствия преступлений [3, 9-10].
Тем не менее, мы можем сделать вывод, что шотландская модель пробации, основанная на концепции социального обеспечения в рамках уголовной юстиции, продолжает сохранять свою жизнеспособность. В отличие от Англии и Уэльса, в Шотландии функции пробации осуществляются в рамках услуг социального обеспечения, предоставляемых органами местного самоуправления. Принципы благосостояния и социальной справедливости продолжают лежать в основе всей практики пробации в Шотландии. В этой связи шотландский опыт социальной работы с осужденными к наказаниям, не связанным с изоляцией от общества, может представлять интерес и для отечественной правоприменительной практики в указанной сфере.
Библиогра фия:
1. Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования / Пер. с англ. - 2-е изд. - М.: Изд-во МГУ: ИНФРА-М - НОРМА, 1998. - 624 с.
2. Dewart M. The Scottish Legal System / 6th edition. Bloomsbury Professional, 2019. 436 pp.
3. Grant S., Buchan J., O'Donnell A. Probation in Europe: Scotland // Probation in Europe 2020 / ed. by A. van Kalmthout; I. Durnescu. Utrecht : CEP, Confederation of European Probation, 2020. pp. 1-74.
4. Mclvor G. Paying back: 30 years of unpaid work by offenders in Scotland // European Journal of Probation. 2010. № 2 (1). pp. 41-61.
5. McNeill F. Contesting Probation in Scotland: How an Agonistic Perspective Travels // Law and Social Inquiry. 2019. 44(3): 814-821.
6. McNeill F. Penal and welfare conditionality: Discipline or degradation? // Social Policy and Administration. 2019. № 54(2). pp. 295-310.
References (transliterated):
1. Berman G. Dzh. Zapadnaya tradiciya prava: epoha formirovaniya / Per. s angl. - 2-e izd. - M.: Izd-vo MGU: INFRA-M - NORMA, 1998. - 624 s.
2. Dewart M. The Scottish Legal System / 6th edition. Bloomsbury Professional, 2019. 436 pp.
3. Grant S., Buchan J., O'Donnell A. Probation in Europe: Scotland // Probation in Europe 2020 / ed. by A. van Kalmthout; I. Durnescu. Utrecht : CEP, Confederation of European Probation, 2020. pp. 1-74.
4. McIvor G. Paying back: 30 years of unpaid work by offenders in Scotland // European Journal of Probation. 2010. № 2 (1). pp. 41-61.
5. McNeill F. Contesting Probation in Scotland: How an Agonistic Perspective Travels // Law and Social Inquiry. 2019. 44(3): 814-821.
6. McNeill F. Penal and welfare conditionality: Discipline or degradation? // Social Policy and Administration. 2019. № 54(2). pp. 295-310.
