CC BY
13
ПРИЗНАК ИКОНИЧНОСТИ В ВЫСКАЗЫВАНИЯХ С ЗАВИСИМЫМ ТАКСИСОМ А.С. Ефимова, магистрант
Чувашский государственный педагогический университет им. И.Я. Яковлева (Россия, г. Чебоксары)
Аннотация. Целью настоящей работы является определение признака иконичности в зависимом таксисе, представленном в конструкциях с деепричастным оборотом. В ходе исследования были рассмотрены особенности семантики зависимого таксиса, выяснена сущность признака иконичности в структурах с зависимым таксисом и выявлены случаи отсутствия признака иконичности в высказываниях с зависимым таксисом. В работе определены теоретические аспекты признака иконичности в высказываниях с зависимым таксисом, а также рассмотрены конструкции с зависимым таксисом с семантикой одновременности и разновременности.
Ключевые слова: таксис, иконичность, аспектуальность, зависимый таксис, аспек-туально-таксисные ситуации, категориальность, полипредикативные конструкции, семантика обусловленности.
Таксис (от греч. та^ — построение, порядок, расположение) - языковая категория, характеризующая временные отношения между действиями (в широком смысле, включая любые разновидности предикатов): одновременность/неодновременность, прерывание, соотношение главного и сопутствующего действия и т. п. Таксис включает аспектуальную (видовую) характеристику комплекса соотносимых во времени действий и взаимодействует с причинно-следственными, уступительно-противительными и другими значениями.
Говоря о категории таксиса, современные исследователи, прежде всего, упоминают имя P.O. Якобсона, который первым ввел в научный оборот термин «таксис» в своей знаменитой работе «Shifters, verbal categories and the Russian verb» для обозначения глагольной категории, которая «характеризует сообщаемый факт по отношению к другому сообщаемому факту и безотносительно к факту сообщения» [1]. Для P.O. Якобсона таксис - это грамматическая категория глагола, представленная двумя формами: один ряд составляют формы зависимого таксиса, характеризующие сообщаемый факт относительно другого (главного) сообщаемого факта. Эти формы не могут соответственно сами по себе выступать в тексте. Другой ряд составляют формы независимого таксиса,
которые не характеризуют сообщаемый факт относительно другого сообщаемого факта, а соотносят его с фактом сообщения. Зависимый таксис был определен как «выражающий различные типы отношений к независимому глаголу — одновременность, предшествование, прерывание и т. п.» [2].
При зависимом таксисе категория времени сама по себе выступает в функции таксиса, и поэтому «соотношение прошедшего и настоящего времени превращается в противопоставление, которое, пользуясь терминологией Уорфа, можно назвать противопоставлением интервала и контакта между двумя сообщаемыми фактами» [3]. В русском языке маркированной формой данной разновидности таксиса является деепричастие, которое указывает на сообщаемый факт, сопутствующий главному сообщаемому факту.
В русском языке временные отношения между финитной формой и деепричастием представлены отношениями одновременности и разновременности, что выражается видовым соотношением предикатов. Одновременность выражается деепричастием от глагола несовершенного вида (НСВ), а разновременность выражается деепричастием от глагола совершенного вида (СВ).
Понятие иконичности на сегодняшний день особенно важно, так как лингвистика в XX в. развивалась именно в русле знако-
вой теории. Между тем проблемы, связанные с семиологической интерпретацией языковых единиц, категорий и текста, во многом остаются нерешенными. По мнению целого ряда ученых (Ю.С. Степанова, Е.С. Кубряковой, А.Е. Кибрика, В.А. Виноградова, Э. Бенвениста и др.), этот факт объясняется односторонностью самой теории, ее замкнутостью в соссюрианской модели языка «в самом себе и для себя».
Иконичность, как одна из универсальных семиотических доминант языкового знака, оценивается в свете концепции Ч.С. Пирса, расширившего границы функционирования иконических знаков семиотическими системами искусства, поведения, этики, паралингвистики, искусственных языков. Именно Ч.С. Пирсом был предложен термин «иконический знак» (от греч. eikon - изображение, образ, подобие) и разработано его содержание [4].
В семиотической классификации Ч.С. Пирса объем иконических знаков ограничивается корпусом единиц, объединяемых на основе метафорического соотношения между означаемым и означающим, а сама категория иконичности понимается либо как подобие знака изображаемому предмету, «внешне» напоминающее его (предмет), как свойство невербальных знаков; либо как характеристика знаков-символов - выражение подобия связи элементов определенной категории.
С обобщением проявлений иконизма в языке связаны работы P.O. Якобсона, в которых предложено описание семиотической значимости иконичности в ее соотношении с индексальными/символичес-кими тенденциями формирования языковых знаков. Согласно Р. Якобсону, в словесной единице в равной степени отражаются векторы развития иконических, ин-дексальных и символических знаковых систем [5].
В данной работе нами определены теоретические аспекты признака иконичности в высказываниях с зависимым таксисом. Мы выяснили, что таксис включает аспек-туальную (видовую) характеристику комплекса соотносимых во времени действий и может взаимодействовать с причинно-
следственными, уступительно-противительными и другими значениями. Зависимый таксис характеризует сообщаемый факт относительно другого (главного) сообщаемого факта. Иконичность (или иконический знак) - это знак, который обладает рядом свойств, присущих обозначаемому им объекту, и выступает как «отпечаток» последовательности хода событий или последовательное размещение ситуаций на линии времени.
Рассмотрим конструкции с зависимым таксисом с семантикой одновременности и разновременности. Конструкции с деепричастными оборотами с семантикой одновременности представляются в тех случаях, когда сопряженные действия в высказывании являются процессными, то есть выступают в динамике своего протекания. В зависимости от характера отношений к пределу основного и второстепенного действия выделяется одновременность процессов и одновременность второстепенного процесса и основного целостного факта.
Процесс одновременности характеризуется наличием деепричастных оборотов НСВ, в которых проявляется признак иконичности, так как последовательность глагольных форм в рассматриваемых высказываниях отражается в соответствии с реальным ходом событий. Например: 1) Анна Павловна не поглядела на нее, а, не спуская глаз с дороги, отдала ключи и не спросила даже зачем (И. Гончаров. Обыкновенная история); 2) «Садитесь здесь», — говорила Вера Иосифовна, сажая гостя возле себя (А. Чехов. Ионыч); 3) Гуров, глядя на нее теперь, думал: «Каких только не бывает в жизни встреч!» (А. Чехов. Дама с собачкой).
Для высказываний с таксисной ситуацией «одновременность второстепенного процесса» характерно представление процесса как коммуникативно исходного элемента высказывания, фона, выражаемого с помощью препозитивного деепричастия НСВ или, по-другому, это процесс, совершаемый на фоне другого процесса, или процесс, обусловленный другим процессом. В конструкциях с таксисной ситуацией «одновременность второстепенного
процесса» также проявляется признак иконичности, так как в глагольных формах реализуется естественный ход событий. Например: 1) И, садясь с наслаждением в коляску, он подумал: «Ох, не надо бы полнеть!» (А. Чехов. Ионыч); 2) Она приносила с собой работу, книги и садилась под дерево, показывая вид совершенного равнодушия к пристрастию Александра (И. Гончаров. Обыкновенная история).
Нередко встречаются и контрастные ситуации, в которых основное и второстепенное действия выражены формами СВ и НСВ. Деепричастные обороты, сочетающие в себе одновременно СВ и НСВ, как правило, включают в себя те же значения, что и значения одновременности и разновременности. Поскольку данные конструкции отражают ход реальных событий, то в них мы можем наблюдать признак иконичности. Так, например, одновременность второстепенного процесса и основного целостного факта: 1) Александр, бежав от Юлии, бросился в вихрь шумных радостей (И. Гончаров. Обыкновенная история); 2) «Давайте же поговорим», — сказала она, подходя к нему (А. Чехов. Ионыч); 3) И капитан стал приглядываться к Чонкину, изучая его привычки и склонности, ибо, прежде чем победить врага, надо его изучить (В. Войнович. Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина); одновременность второстепенного результативного состояния и основного процесса: 1) Александр, высунув голову из окна кареты, всячески старался настроить себя на грустный тон и, наконец, мысленно разрешился монологом (И. Гончаров. Обыкновенная история); Старцев воспользовался минутой замешательства и сказал Екатерине Ивановне шёпотом, сильно волнуясь. (А. Чехов. Ионыч); 3) Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту (Л. Толстой. Война и мир). Деепричастные обороты, в которых основное и второстепенное действия выражены формами СВ и НСВ, также отражают последовательный ход событий, и, следовательно, в них проявляется признак иконичности.
Для аспектуально-таксисных ситуаций, включающих элементы семантики обусловленности, характерны взаимодействия аспектуально-таксисных значений и отношений обусловленности между действиями, обозначаемыми основным и второстепенным сказуемыми. В семантической сфере обусловленности обычно выделяются отношения причины, цели, условия, уступки, следствия. Анализ высказываний с семантикой одновременности с причинной и целевой обусловленностью позволил сделать вывод о том, что в них чаще всего нарушается реальный ход событий и, следовательно, отсутствует признак иконичности. Например: 1) Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы (Л. Толстой. Война и мир);
2) Она полюбила и басню о Семеле и Юпитере, и об изгнании Аполлона и его проказах на земле, принимая все это так, как оно написано, и не подозревая никакого другого значения в этих сказках (И. Гончаров. Обыкновенная история);
3) Прекрасно! - сказал и Старцев, поддаваясь общему увлечению (А. Чехов. Ионыч). В небольшом количестве примеров отражается данный признак: 1) Лизавета Александровна посмотрела украдкой раза два на Александра и, видя, что он не говорит ни слова, тоже вышла что-то приказывать людям (И. Гончаров. Обыкновенная история); 2) Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки (Л. Толстой. Война и мир). В примерах с целевой семантикой практически везде реализуется естественный ход событий и, таким образом, признак иконичности присутствует. Например: 1) И, не откладывая дела в долгий ящик, она подхватилась с Гераклом и кинулась вон за калитку (В. Войнович. Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина); 2) Вскоре после знакомства с ней, он заговорил о свадьбе, как будто давая знать, что любовь тут сама собою разумеется и что о ней толковать много нечего (И. Гончаров. Обыкновенная история).
Значение разновременности в большинстве случаев реализуется как предшествование второстепенного действия основному. В зависимости от аспектуального характера основного действия выделяются ситуации, когда второстепенное целостное действие предшествует основному факту с признаком перфектности и может сочетаться со значением одновременности. Также встречаются аспектуально-таксисные ситуации, включающие элементы семантики обусловленности с отношениями времени, причины, цели, условия, уступки, следствия. В примерах с семантикой предшествования признак иконичности не всегда присутствует, так как в половине рассмотренных случаев реальный ход событий не отражается. Например:
1) Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану (Л. Толстой. Война и мир).
2) Она вспыхнула и с живостью обернулась, уронив в свою очередь удочку в воду (И. Гончаров. Обыкновенная история).
3) И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом (Л. Толстой. Война и мир).
В аспектуально-таксисных ситуациях, включающих элементы семантики обусловленности, признак иконичности реализуется, так как в приведенных глагольных формах отражается реальный ход событий:
1) Приехав в Москву, она останавливалась в " базаре" и тотчас же посылала к Гурову человека в красной шапке (А. Чехов. Дама с собачкой).
2) Однажды вечером - это было в четверг - Александр, воротясь домой, нашел у себя на столе две вазы и записку от дяди (И. Гончаров. Обыкновенная история).
3) Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую-то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее (Л. Толстой.
Война и мир). Однако нередко признак иконичности отсутствует в примерах с семантикой причинной, временной и целевой обусловленности, поскольку в них нарушается естественный ход событий. Например:
1) Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала (Л. Толстой. Война и мир);
2) Ложась спать, он вспомнил, что она еще так недавно была институткой, училась, всё равно как теперь его дочь (А. Чехов. Ионыч).
Зависимый таксис следования реализуется в случае, когда зависимая таксисная форма обозначает ситуацию S1, ориентированную относительно хронологически предшествующей ей ситуации S2, выражаемой опорной, независимой глагольной формой. По признаку «наличие/отсутствие временного интервала между ситуациями» выделяется прерывающее, контактное, и дистантное следование. Поскольку в данных конструкциях реализуется последовательность хода событий, то в них проявляется признак иконичности. Например:
1) Юра шел один, быстрой ходьбой опережая остальных, изредка останавливаясь и их поджидая (Б. Пастернак. Доктор Живаго).
2) Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи (Л. Толстой. Война и мир).
Таким образом, говоря о проявлении признака иконичности в зависимом таксисе, следует отметить, что явление иконичности обеспечивается дополнительными средствами и видовой семантикой (СВ и НСВ), а отсутствие признака иконичности объясняется несоответствием порядка предикатов с реальным ходом событий.
Библиографический список
1. R. Jakobson. Shifters, Verbal Categories and the Russian Verb, / R. Jakobson. Harvard University, 1957.
2. Бондарко, А.В. Общая характеристика семантики и структуры поля таксиса / А.В. Бондарко // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. - Ленинград, 1987. - 210 с.
3. Worf B. The Hopi language in Toreva Dialect / B. Worf // Linguistic structures of Native America (Vicing Fund Publication in Anthropology). - N.Y. 1946. № 6. - 158 p.
4. Пирс, Ч.С. Сборник статей Чарльза Сандерса Пирса. 1-8. / Ч. С. Пирс - Кэмбридж, 1938 -1952.
5. Якобсон, Р.О. В поисках сущности языка / Р. О. Якобсон //Семиотика. - Москва: Радуга, 1983. - 102 с.
A SIGN OF THE ICONIC CHARACTER THAT DETERMINE THE STATEMENTS
WITH DEPENDENT TAXIS
A.S. Yefimova, graduate student
Chuvash state pedagogical university. I.Y. Yakovlev
(Russia, Cheboksary)
Abstract. The aim of this work is the definition of iconic character that determine the sign of in dependent taxis, represented in the participial constructions with a turnover. The study was reviewed by semantics of dependent taxis clarified the essence of the iconic character that determine the sign of in structures with dependent taxis and identified cases of lack of indication of the iconic character that determine the statements with dependent taxis. We determined the theoretical aspects characteristic of iconic character that determine the statements with dependent taxis, and also the design with dependent taxis with the semantics of simultaneity and diversity.
Keywords: taxis, iconicity, aspects, dependent taxis, aspectual-taxane situation kategorial'nost', construction of complex sentences, the semantics of conditionality.
