CC BY
52
УДК 81'362
КОНТРАСТИВНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ КАТЕГОРИИ ТАКСИСА В СИСТЕМЕ РАЗНОСТРУКТУРНЫХ ЯЗЫКОВ
© У. С. Шаммасова
Башкирский государственный университет Россия, Республики Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел./факс: +7 (347) 273 28 42.
Email: rani302@mail.ru
В данной работе проводится сопоставительный анализ категории таксиса в немецком, русском и башкирском языках. В центре внимания находятся средства выражения одновременности и разновременности. Автор указывает на наличие как сходств, так и различий при употреблении существующих грамматических конструкций в разноструктурных языках.
В системе всех трех исследуемых нами языков выделяют зависимый и независимый таксис. В каждом из них мы рассмотрим центральные (грамматические) и периферические (лек-сико-грамматические) конструкции, выражающие таксисные отношения между главным и второстепенным действиями. Автор подчеркивает наличие абсолютных и относительных временных форм в башкирском и немецком языках, признак, не характерный для русского языка. Однако в последнем отсутствие такого количества временных форм компенсируется другой категорией - категорией вида, благодаря которой русский глагол способен выражать все тонкости действий в темпорально-аспектуальном отношении.
Таксис, темпоральность и аспектуальность можно представить в виде пирамиды, триединства, компоненты которого тесно связаны между собой.
Ключевые слова: зависимый и независимый таксис, центральные и периферические компоненты, темпоральность, аспектуальность, одновременность, разновременность.
Время - это грамматическая категория глагола, которая является специфическим языковым отражением объективного времени и служит для темпоральной локализации событий. Эта локализация соотнесена с реальным или воображаемым «здесь и сейчас», т.е. является дейктической. Посредством глагольных времен она указывает на одновременность, предшествование или следование события моменту речи. Эти отношения между действиями выделяются в особую языковую категорию - таксис [12, с. 89]. Таким образом, категории темпо-ральности и таксиса взаимосвязаны, и мы не можем рассматривать их отдельно. Однако эти две категории являются двумя вершинами одной пирамиды, третья вершина - это аспектуальность. В каждом
Концептуализация времени представляет значительный интерес для лингвистов, т. к. весь окружающий мир в единстве с категориями времени и пространства отражается в сознании человека посредством языка. Как известно, время - понятие относительное, оно формируется в нашем сознании исходя из особенностей той культуры, в который мы родились и выросли. Тот факт, что человек начинает запоминать те или иные события, предметы, осознавать свое существование не с самого рождения, а значительно позже, объясняется тем, что у индивида изначально отсутствует «чувство времени»; восприятие действительности начинается тогда, когда начинается процесс понимания таких понятий, как прошедшее, настоящее, будущее. Представление о времени в каждом языке отражается по-разному.
языке имеется система морфологических, словообразовательных, синтаксических, лексико-грамматических и других средств, служащих для передачи характера протекания и распределения действия во времени. Например, в русском языке аспектуальность образует функционально-семантическое поле, в основе которого лежит грамматическая категория глагольного вида. Авторы «Теории функциональной грамматики» отмечают, что «временные отношения между действиями всегда включают ту или иную аспектуальную характеристику: выражаются такие значения, как одновременность двух и более процессов, последовательность сменяющих друг друга целостных фактов, комплекс нескольких результативных состояний, отнесенных к одному и тому же периоду времени» [10, с. 235]. В немецкой грамматике авторы также указывают на взаимосвязь темпоральности и таксиса: «Durch die Tempus-Kategorie wird dem Verb ein Moment des Zeitbezugs zugeordnet. Bezugspunkt für die zeitliche Einordnung des geäußerten Sachverhalts <...> ist der reale oder ein fiktiver Redemoment, zu dem der Spreeher seine Äußerung mit Hilfe der Tempuscharakteristik in Beziehung setzt, sie damit im Zusammenhang des Kommunikationsaktes als vorzeitig, gleichzeitig, nachzeitig oder unabhängig situiert sie als „verlaufend" oder „vollzogen" darstellt» [14, с. 508]. Если представить это триединство в виде пирамиды, взяв за основание две наиболее важные категории, а за верхнюю вершину - категорию, представленную в языке слабо относительно двух других, мы получим следующую картину:
русскии язык
темпоральность
немецкии язык
аспектуальность
башкирский язык
спектуальность
аспектуальность таксис
темпоральность таксис
темпоральность таксис
Категория аспектуальности в русском языке является основополагающей, т.к. категория вида по отношению ко всей парадигматической системе русского глагола занимает доминирующее положение. Она является своего рода гиперпарадигмой, предопределяющей и пронизывающей всю глагольную парадигму данной части речи. Что касается немецкого и башкирского языков, представителей германской и тюркской групп, то аспектуаль-ность в них относится к числу функционально -семантических полей без грамматического ядра, таким образом, в них нет аспектуальной категории, эквивалентной по уровневому статусу категории вида в русском языке [8, с. 86, 89]; (см. также [7]). Однако в немецком и башкирском языках категория темпо-ральности представлена в виде ряда форм с полным набором значений (завершенности-незавершенности, очевидности-неочевидности, длительности-кратности и т.д.).
В определении таксиса А. В. Бондарко нашли свое отражение основные признаки данной категории: «Таксис трактуется нами как ФСП, формируемое различными средствами (морфологическими, синтаксическими, лексическими), объединенными функцией выражения временных отношений между действиями в рамках целостного временного периода, охватывающего комплекс действий, выражаемых в высказывании» [1. с. 71]. Автор многократно подчеркивает особую важность для категории таксиса наличия «целостного (единого) периода времени, в рамках которого передаются те или иные временные соотношения действий» [10. с. 237]. Таким образом, если в предложении соотнесены разные временные планы, то речь идет не о таксисной, а о многоплановой темпоральной ситуации.
В русском языке таксис не имеет собственных морфологических средств выражения, не связанных с категорией вида. Напротив, наличие видовой оппозиции в деепричастиях и является основным морфологическим средством выражения таксиса. Как отмечает А. В. Бондарко, между категориями вида и таксиса существует неразрывная связь, в то же время она не наблюдается в отношении категории времени; и, если деепричастия не включают в свою семантику темпоральное значение, а его место занимает синтаксическое выражение таксиса, то можно говорить об аспектуально-таксисном значении временных форм [1; 5-6]. Однако в немецком языке мы наблюдаем несколько иную ситуацию в отношении этих трех категорий. Темпораль-
ная система немецкого языка располагает временными формами, чей категориальный признак заключается в выражении того или иного таксисного значения. Другими словами, таксис в немецком языке образует семантический комплекс, сопряженный прежде всего с категорией времени. В связи с этим выделяют абсолютные и относительные временные формы [13-15]. Последнее характерно и для тюркских языков, однако их особенность заключается в том, что в них имеется полный комплекс как причастных и деепричастных конструкций (свойственный русскому языку и лишь частично свойственный немецкому), так и богатый набор временных форм с их спецификой выражения ас-пектуально-таксисных значений (в данном случае мы имеем систему, аналогичную системе немецкого глагола) [3; 8; 10]. Таким образом, говоря о соотношении таксиса с другими категориальными признаками, следует отметить, что в русском языке таксис является признаком, производным от аспек-туальной характеристики глагольных форм, а в немецком и башкирском языках он в первую очередь сопряжен с темпоральностью.
В рассматриваемом нами ФСП таксиса выделяются зависимый (ЗТ) и независимый (НТ) таксис. Относительно вопроса о различии ЗТ и НТ мы придерживаемся мнения А. В. Бондарко, которое носит синтаксический характер. При зависимом таксисе одно из действий является основным, а второе сопутствующим; независимый таксис подразумевает отсутствие формально выраженной неравноправности действий. Однако эти термины не следует понимать, как наличие или отсутствие зависимости между действиями. В полипредикативном комплексе действия, связанные между собой временными отношениями в рамках целостного периода времени, всегда представляют некую степень зависимости [10, с. 240]. Различие между ЗТ и НТ заключается в следующем: в первом случае мы имеем основной предикат и второстепенный, где у последнего нет самостоятельной временной отнесенности. Во втором же случае эксплицитная градация предикатов отсутствует, нет явных признаков второстепенности, как правило, каждый предикат имеет независимую временную соотнесенность [10, с. 240]. Исходя из вышесказанного, мы можем вывести следующее правило: если второстепенное действие выражено нефинитной формой глагола, речь идет о ЗТ, если же и основной и второстепенный действия передаются финитными формами, то это НТ.
Рассмотрим подробнее центральные и периферические компоненты ЗТ и НТ в разноструктур-ных языках.
Центральным компонентом ЗТ в русском языке являются деепричастные конструкции; в немецком аналогичная форма глагола отсутствует, но есть имеются конструкции: причастие II и причастие I.
русск.: Раскинулась армия на громадном пространстве, почти через всю северную Украину, преграждая полякам дальнейшее продвижение вперед. Едва поправившись, возвратился Павел в свою часть (Н. Островский).
нем.: Die Armee war in einem gewaltigen Raum auseinandergezogen, sie erstreckte sich fast über die ganze Nordukraine und hinderte die Polen am weiteren Vormarsch. Kaum genesen, war Pawel zu seiner Einheit zurückgekehrt.
башк.: Армия поляктар?ыц алга барыу юлын кэртэлэп, бетэ теньяк Украина буйлап тип эйтер-лек бик ?ур май?анды алып тора ине. Павел hayu-гып елгермэртэн y? часенэ эйлэнеп кайтты.
Данные примеры показывают, что в разных языках предпочтение отдается не всегда одному и тому же таксису. Если в первом примере в русском и башкирском для выражения второстепенного действия использована нефинитная форма глагола (деепричастие), что является признаком ЗТ, то в немецком мы наблюдаем формальное равноправие между предикатами, они оба выражены финитными формами, в этом случае мы имеем НТ. Во втором же примере в русском и башкирском использовано деепричастие, в немецком причастие II.
В русском языке таксисные отношения чаще всего выражаются конструкциями с деепричастиями СВ и НСВ. В башкирском мы наблюдаем аналогичное явление, однако в нем имеется более богатый набор деепричастных форм (на -п, -а/-э, -й,-гас/-гэс, -гансы, -ышлай) [3, с. 301-313].
башк.: Йылга буйындагы тар окопта, ергэ ку.мелеп, бер-береhенэ huüuHun, биш кеше тупак танаулы «максимка» янында ята. Был 7-се уксы дивизияныц алдынгы секрете. Сережа Брузжак, йылгага табан карап, кырын ята.
русск.: У реки, зарывшись в землю в тесном окопе, пятеро дружно прилегли у тупоносого «максимки». Это передовой секрет 7-й стрелковой дивизии. У пулемета, лицом к реке, прилег на боку Сережа Брузжак (Н. Островский).
нем.: Am Fluss lagen in einem schmalen Schützengraben fünf Mann um ein stumpfnasiges MaximMaschinengewehr gruppiert. Es war der vorderste Vorposten der 7. Schützendivision. Beim MG lag, das Gesicht zum Fluss, Serjosha Brushak.
башк.: Патрон сумка^шыц ауырлыгынан канагансы ейкэлгэн тэн дэ уцалды hэм мылтык кайышы ышкыуынан сыккан каты сейэлдэр ?э бетмэй ине инде.
русск.: Успела зажить кожа, растертая в кровь тяжелыми патронными сумками, и не сходил
уже твердый рубец мозолей от ремня винтовок (Н. Островский).
нем.: Die von den schweren Patronentaschen blutig gescheuerte Haut war verheilt, doch die schwielige Narbe vom Gewehrriemen ging nicht mehr weg.
Таким образом, при переводе на немецкий и башкирский языки деепричастные конструкции могут претерпевать некоторые изменения. Если в башкирском эти конструкции чаще сохраняются, в немецком они могут быть переданы иногда причастием II или причастием I, иногда однородными сказуемыми:
русск.: Нарушая тишину, дробно загрохотал пулемет. У вокзала неожиданно загудел паровоз, и оттуда ахнуло тяжелым ударом орудие. Завывая, со стоном, высоко в небе буравил воздушный снаряд. Упал за заводом на дороге, окутав сизым дымом придорожные кусты. По улице, поминутно оглядываясь, молча отходили нахмуренные красноармейские цепи (Н. Островский).
башк.: Тынлыкты бо^оп пулемет тыкылданы. Вокзал янында капыл паровоз ^1?гыртты hэм герhелдэтеп ауыр орудиенан аткан тауыш ише-телде. Ауыр снаряд зыйлап haya ярып югары кутэ-релде. Ул, завод артындагы юлга тешеп, юл буйындагы кыуактар?ы кара тетен менэн кап-ланы. Карацгы сырайлы кы?ылармеецтар урам булап вндэшмэй генэ, карана-карана артка сиген-делэр;
нем.: Das Rattern zerriss die Stille. Am Bahnhof pfiff plötzlich eine Lokomotive, ein Kanonenschuss dröhnte von dort. Heulend durchbohrte die schwere Granate hoch droben den Himmel. Sie schlug hinter der Fabrik auf der Straße ein und hüllte das Gebüsch seitlich der Straße in blauen Qualm. Auf der Straße gingen, sich immerfort umblickend, schweigend und finster die Ketten der Rotarmisten zurück.
Периферические компоненты ЗТ представлены в русском языке конструкциями с причастиями и предложными конструкциями типа при переходе, при рассмотрении и др. в сочетании с глаголом. Ситуация с причастиями в башкирском языке выглядит несколько иначе. Причастие прошедшего, настоящего и будущего времен с функцией выражения таксисных отношений встречается очень часто. Мы можем утверждать, что оно является центральным компонентом ЗТ в башкирском языке: русск.: Вчера, обессиленные в бесконечных схватках, разбиваемые ураганным огнем артиллерии поляков, сдали Киев. Перешли на левый берег. Закрепились (Н. Островский).
башк.: в?леЛе? алыштар?а хэлhеßлэнгэн, поляктар?ыц артиллерия уты койононан кырылган дивизия, кисэ Киевты калдырып, Днепр?ыц hул як ярына сыкты hэм шунда ныгынды.
нем.: Tags zuvor hatten sie, von endlosen Gefechten entkräftet und vom orkanartigen Feuer der pol-
nischen Artillerie zermürbt, Kiew aufgegeben, hatten sich aufs linke Ufer zurückgezogen und Stellung bezogen.
Последующие примеры ярко демонстрируют главенствующий характер причастия прошедшего времени в башкирском языке и деепричастия в русском. То есть, деепричастие, центральный компонент русского языка, передается в башкирском причастием:
русск.: Телеграфист штаба дивизии, нагнувшись над аппаратом, рассыпавшим дробь «морзе», подхватил ленту, узенькой змейкой выползавшую из-под пальцев. Быстро выписывал на бланке фразы, сложенные им из точек и тире (Н. Островский).
башк.: Дивизия штабыньщ телеграфисе, «морзе» билдэлэрен hu6eYce аппаратка эйелеп, йылан-дай hyßbmsaH тар тарманы кутэреп алды. Нектэ hэм Ьы?ыктар?ан те?елгэн hY??эр?е бланкыга шэп кенэ я?а башланы.
нем.: Der Telegrafist des Divisionstabs beugte sich über den ratternden Apparat und griff sich den Streifen, der wie eine dünne Schlange unter seinen Fingern herauskroch. Rasch übertrug er die Punkte und Striche der Morsezeichen in Klartext.
Мы имеем четкое представление о компонентах, составляющих ядро и периферию ЗТ в русском языке, это деепричастные конструкции в первом случае и причастные и предложно-падежные именные конструкции во втором. Проблема же возникает при определении центральных и периферических компонентов в немецком и башкирском языках.
Ситуация с башкирским языком сравнительно ясна; изучив примеры из художественной литературы, мы можем предположить, что ядро ЗТ в башкирском представлено причастием, в частности причастиями прошедшего и настоящего времени. Деепричастие относится скорее к периферии, нежели к ядру ЗТ. Спорным вопросом является определение эквивалентных форм в немецком языке. Выделяя предложно-именные конструкции в качестве важных средств выражения таксисных отношений, Р. З. Мурясов отмечает, что «Спектр значений, передаваемых номинализациями в сочетании с разными предлогами, достаточно богат. В них могут быть выражены все те синтаксические значения, которые характерны для придаточных предложений, <...> а также инфинитивных конструкций с zu, um ... zu, ohne ... zu. Особенно богатым набором значений обладают номинализации с большим количеством темпоральных предлогов, способные выражать все разновидности таксисных отношений, причем выражаемые ими таксисные отношения универсальны для всех временных ступеней» [8, с. 49]. Л. Н. Гареева в своем диссертационном исследовании так же указывает на главенствующую роль предложно-девербативных конструкций с предлогами дифференцированного временного значения während, vor, nach и seit, т.к. они обладают способностью четко выражать таксисные отношения «в чистом виде» [2, с. 43]. Выделяя их в качестве центральных компонентов ЗТ, к перифе-
рии она относит предлоги с более широкой семантикой - in, bei, mit и unter, так как они совмещают таксисные отношения с другими, такими как модальные, условные, причинные [2, с. 43]. Такой подход с точки зрения семантики, разумеется, логичен, однако с точки зрения частоты употребления, возможно, это ошибочное мнение. При анализе примеров из художественной литературы мы выявили, что bei/beim в сочетании с акциональным именем встречается гораздо чаще, чем остальные предлоги:
нем.: Beim Weggehen hörte er noch, wie Viktor zu Tonja sagte: «Das ist Pawel Kortschagin, der berüchtigtste Raufbold der ganzen Gegend» (N. Ostrowski).
русск.: Уходя, слышал, как Виктор говорил Тоне:
- Это самый отъявленный хулиган Павка Корчагин.
башк.: Китеп барганда, ул Виктор?ыц Тоняга:
- Был урал хулиган Павка корчагин, - тигэнен ишетте.
нем.: Er war beim Verteilen von Flugblättern des Gouvernements-Revolutionskomitees auf frischer Tat erwischt worden (N. Ostrowski).
русск.: Попался с поличным, когда раздавал воззвания губернского ревкома с призывом сдаваться и переходить к красным.
башк.: Долинник губерна ревкомыныц hалдаттары кы?ылдар ягына сыгыргы ендэмэhен тараткан сакта элэккэн.
нем.: Diese Mode, beim Marschieren ein Stöckchen zu tragen, war zum erstenmal von den Sitscher Schützen eingeführt worden (N. Ostrowski).
русск.: Эту моду маршировать с тросточкой, как и шомпола у солдат, сичевики ввели впервые.
башк.: Сафта сыбык тотоп атлау?ы беренсе тапкыр сич дивизия^1нда уйлап сыгаргайнылар.
нем.: Beim Teetrinken fragte Artjom den Bruder ruhig über den Vorfall in der Klasse aus (N. Ostrowski).
русск.: Во время чаепития Артем спокойно расспрашивал Павку о произошедшем в классе;
башк.: Сэй эскэндэ, Артем Павканан класта булган хэлде тыныс кына ^рашты.
Предлог während также можно выделить в качестве главенствующих:
нем.: Während der Unterhaltung rückte Viktor Leszczynski näher zu Tonja heran und fragte leise. (N. Ostrowski).
русск.: Среди пустого, легкомысленного разговора Виктор Лещинский, подсев к Тоне, тихо спросил ...
башк.: Буш, юк-бар hY? араhында Виктор Лещинский Тоня янына килеп ултыр?ы ...
нем.: Während seines Aufenthalts im Städtchen hatte er große Arbeit geleistet, viele Eisenbahner kennengelernt (N. Ostrowski).
русск.: Он за время своего пребывания в городке проделал большую работу. Познакомился со многими рабочими-железнодорожниками.
башк.: Ул калала тора башлагандан бирле бик ?ур эштэр эшлэне. Тимер юл эшселэренец кYбеhе менэн танышты.
Таким образом, по нашему мнению, несправедливо относить те или иные предложно-именные конструкции к ядру или периферии ЗТ, лишь исходя из семантики, следует учитывать и их место в системе немецкого глагола в отношении продуктивности. Возможно, будет уместным объединить их в одну группу и рассматривать в совокупности, не изолированно.
Р. З. Мурясов указывает на ограниченный характер использования перфектного причастия для выражения предшествования и презентного причастия для выражения одновременности, и, по его мнению, с точки зрения продуктивности и частотности модель Präp. + Nac. (предлог + акциональное имя) должна быть признана основным средством выражения ЗТ в немецком языке [7, с. 127]. Как было показано в примерах выше, предложные конструкции играют важную роль при выражении таксисных отношений, однако мы не можем согласиться с утверждением, что они чаще встречаются, нежели причастие I и причастие II, и поэтому их относят к центральным компонентам ЗТ. Несомненно, причастия немецкого глагола менее продуктивны, чем предложные конструкции, тем не менее, это не лишает их права быть причисленными к ядру ЗТ (учитывая частоту применения причастий). Последующие примеры показывают, что презентное причастие как средство выражения одновременности встречается нередко:
нем.: Klopfenden Herzens ging Pawel ins Lehrerzimmer (N. Ostrowski).
русск.: И Павка с заколотившимся сердцем пошел в учительскую.
башк.: Павка укытыусылар бYлмэhенэ инеп китте. Уныц йврэге атылып сыгыр?ай булып тибэ инее.
нем.: Der Besitzer der Bahnhofswirtschaft, ein älterer, blasser Mann mit ausdruckslosen Augen, streifte den etwas abseits stehenden Pawel mit einem flüchtigen Blick (N. Ostrowski);
русск.: Хозяин станционного буфета, пожилой, бледный, с бесцветными, вылинявшими глазами, мельком взглянул на стоявшего в стороне Павку.
башк.: Станция буфетынын хужа^1 - нур^1? ^?ле, ак сырайлы оло кеше - бер як ситтэ бадып торган Павкага карап алды.
нем.: Pawel vermochte anfangs die Gesichter der arbeitenden Frauen nicht zu unterscheiden (N. Ostrowski).
русск.: Павка первое время не мог разобрать лица работавших женщин.
башк.: Павка башта унда эшлэYселэр?ец бит-тэрен кYрэ алманы.
нем.: In den Stunden, in denen es besonders heiß herging, rannte er wie ein Besessener, das Tablett in der Hand, vier, fünf Stufen auf einmal nehmend, in die Küche hinunter und wieder zurück (N. Ostrowski).
русск.: В горячие для буфета часы носился как угорелый с подносами, прыгая через четыре-пять ступенек вниз, в кухню и обратно.
башк.: Буфет есен кы?ыу эш сэгэттэрендэ ул кулына батмус тоткан хэлдэ, туnhаныц дYртэр-бишэр бадкысы аша Ыкерэ-Ыкерэ, ут капкан кеше кеYек, арка, кухняга, hэм кире еркэ, буфетка йугерэ ине.
Перфектное причастие, служащее в первую очередь как средство выражения предшествования.
нем.: Von ihrer Schilderung hingerissen, bemerkte Lisa nicht, wie blass Tonja geworden war, wie ihre feinen Finger nervös am Gewebe der blauen Bluse zupften.
русск.: Увлеченная рассказом, Лиза не заметила, какой бледностью покрылось лицо Тумановой, как тонкие ее пальцы нервно перебирали ткань синей блузки (Н. Островский).
башк.: Хэбэр hейлэY менэн мауыккан Лиза Туманованын йе?е нисек агарганын, унын нэ?ек бармактары менэн ^к блузканы нисек йыйыр-ганын hи?мэне.
нем.: Erst jetzt bemerkte Lisa Tonjas Erregung, und das zufällig gefallene «Pawluscha» öffnete ihr die Augen für Dinge, über die sie zuvor nur vage Vermutungen gehegt hatte.
русск.: Лиза теперь лишь заметила волнение Тони, а это случайно уроненное «о Павлуше» открыло ей глаза на вещи, о которых у нее были лишь смутные догадки (Н. Островский).
башк.: Тонянын борсолганлыгын Лиза хэ?ер генэ кYP?е, э ацгармартан ыскынган: «Павлуша туракында» тигэн hY? быгаса ки?енеп кенэ йерегэн мэсъэлэгэ унын ^?ен асты.
нем.: An die Pforte gelehnt, blickte sie auf den dunklen Streifen der Chaussee zur Stadt.
русск.: Прислонившись к калитке, она смотрела на темную полосу дороги, ведущей в город (Н. Островский).
башк.: Ул капкага hвйэлеп, калага алып бара торган карацгы юлга бик о?ак караны.
Разумеется, по регулярности функционирования немецкие причастия значительно уступают деепричастию в русском языке, и причиной этому является тот факт, что категории таксис-темпоральность-аспектуальность сопряжены в данных языках по-разному, что было упомянуто ранее. Наличие оппозиции абсолютных и относительных временных форм в немецком языке ведет к тому, что здесь НТ предпочтительнее чем ЗТ, очень часто деепричастные конструкции при переводе с русского придаточные предложения являются предпочтительными.
В сфере независимого таксиса четко выделить ядро и периферию сложно. «Полицентрический тип структуры поля таксиса проявляется не только в членении данного поля на сферы зависимого и независимого таксиса, но и в том, что в последней сфере выделяется несколько центральных компонентов» [10, с. 242]. Поле НТ представлено сложноподчиненными, сложносочиненными и сложными бессоюзными предложениями. Наивысшая степень специализированного и актуализированного выражения временных отношений в первую очередь характерна для сложноподчиненных предложений с придаточным времени (в частности при участии союзов). Сюда же можно отнести сложносочиненные предложения с однородными сказуемыми, в большинстве случаем с такими лексическими элементами, как сначала, затем, сперва, потом и т.д. К периферии мы можем отнести сложноподчиненные предложения с придаточными причины, уступки, условия, следствия, а также с изъяснительным придаточным, так как в них таксисные отношения являются лишь дополнением к основной семантической функции [1; 10].
Специфика немецкого глагола отражена большей частью в сфере НТ. В немецком языке НТ находит свое регулярное выражение в финитных предикатах придаточных предложений, как правило, с темпорально-таксисными союзами и другими языковыми средствами. Наличие относительно большого количества грамматических времен характерно не только для немецкого, но и башкирского языка. Поскольку семантическое ядро таксиса представлено значениями одновременности и разновременности, рассмотрим их более подробно в контрастивном аспекте (здесь мы не будем говорить о ЗТ и НТ отдельно, а рассмотрим средства их выражения в совокупности). В виде таблицы это можно представить следующим образом (см. табл.).
Отметим, что из средств выражения таксис-ных отношений в таблице не указаны такие как соположение одинаковых временных форм, сложные придаточные, бессоюзные, сложносочиненные предложения, поскольку они в целом фигурируют во всех языках.
В отношениях одновременности предполагается, что действия, сопоставляемые друг с другом в пределах некоторого отрезка времени, не отрицают друг друга. Одновременность понимается не как полная синхронность действия на протяжении всего времени, а как: а) совпадение во времени фиксируемых периодов координированных действий; б) совпадение некоторого момента одного процесса с фиксируемым периодом другого [10, с. 258]. Употребление одинаковых временных форм как имплицитное средство одновременности встречается во всех языках:
русск.: Кружила метель, встряхивала орудийными выстрелами ветхие домишки, и обыватель жался к стенкам подвальчиков, к вырытым самодельным траншеям (Н. Островский).
башк.: Буран уйнаны, туп тауыштары менэн ул ирке йорттар?ы зыцгырлатып калтыратты, обыватель ба??арга hbiübmdbi, y? ишек алдында Y?е ка?ган сокор?арга йэшеренде.
нем.: Einem Sturm gleich brauste es durch das Land, die baufälligen Häuschen erzitterten unter den Kanonenschüssen. Ängstlich drückten sich die Einwohner in den Kellern und in den Gräben herum, die sie selber ausgehoben hatten.
Рассмотрим центральные эксплицитные средства одновременности, такие как деепричастие, причастие, имя действия и их аналогичные конструкции при отсутствии в том или ином языке. В русском язке при одновременных действиях участвуют деепричастия НСВ и причастия НСВ (совершенный вид используеты очень редко).
Таблица
Одновременность Разновременность
Немецкий язык 1. Предложно-субстантивные сочетания с предлогами bei, während, mit, in, unter, an. 2. Partizip I (причастие I). 3. Partizip II (причастие II). 1. Относительные временные формы (Perfekt, Plus quamperfekt, Futur II). 2. Предложно-субстантивные сочетания с предлогами nach, seit, vor, bis.
Русский язык 1. Деепричастие НСВ. 2. Предложно-падежные конструкции. 3. Причастие НСВ. 1. Деепричастие СВ. 2. Предложно-падежные конструкции. 3. Причастие СВ.
Башкирский язык 1. Причастие прошедшего времени с послелогами или без в местном падеже. 2. Причастие настоящего времени. 3. Имя действия. 4. Деепричастие н -п. 5. Деепричастие на - а/-э, -й. 7. Деепричастие на -ышлай. 8. Деепричастие на -гансы. 1. Причастие прошедшего времени. 2. Причастие будущего времени. 3. Имя действия. 4. Деепричастие н -п. 5. Деепричастие на - а/-э, -й. 6. Деепричастие на - гас. 7. Деепричастие на -гансы. 8. Относительные временные формы (прошедшее незаконченное, предпрошедшее определенное, предпрошедшее неопределенное)
С высоты заводской трубы видно, как, припадая к земле, спотыкаясь, неудержимо идут вперед цепи большевиков (Н. Островский).
На фабрично собрании, запальчиво стуча кулаком о барьер трибуны, бросал он окружающим его рабочим жесткие, непримиримые слова по-польски.
Наиболее регулярным и специализированным языковым средством для выражения сопутствующего действия в немецком предложении является так называемое презентное причастие; перфектное причастие с этой функцией также встречается, но значительно реже. Отметим, что полное соответствие между данными грамматическими формами в немецком и русском не наблюдается, в первом деепричастие как категория и вовсе отсутствует, мы имеем лишь формы Partizip I и Partizip II, аналогичные русскому деепричастию и причастию:
нем.: Machtlos, etwas gegen diese Welle wilden Chauvinismus zu unternehmen, atmeten sie nur dann auf, wenn die durchmarschierenden Roten nach hartem Ringen mit den von allen Seiten auf sie eindringenden Gelb-Blauen wie ein Keil ins Städtchen einbrachen.
русск.: Бессильные против этой волны самостийного шовинизма, оживали лишь тогда, когда в городок клином врезались проходившие красные части, жестоко отбивавшиеся от обступивших со всех концов жовто-блакитников (Н. Островский).
башк.: Y?енэн-Y?е килеп тыуган был шовинизм тулкынына каршы эшселэр бер ни ?э эшлэй ал-май?ар. Улар Y??эрен терле яктан hрып алган жов-то-блакитниктэргэ каршы Ьугыша-Ьугыша угеп барган кы?ыл частэр килгэн сакта гына йэнлэнэлэр ине.
нем.: Ein bärtiger Greis in vertragenem Kaftan lag seitlich auf der Pritsche, die mageren Beine in der weiten Leinenhose angezogen.
русск.: Бородатый старик в поношенном кафтане лежал бочком на нарах, подогнув худые ноги в широких полотняных штанах (Н. Островский).
башк.: вртенэ ирке сэкмэн кейгэн Мкаллы карт. Ул кин киндер ыштаны аша беленеп торган ябык аяктарын бвгэрлэп ?ике ертендэ кырын ята.
В плане причастных и деепричастных форм среди исследуемых нами языков башкирский явлается самым богатым, в нем имеются 6 видов деепричастий и 3 вида причастий. Рассмотрим примеры, где они служат выражению одновременных действий:
Акыл алгас, Ьыу буйынан кайтышлай, шил-маланмай гына Fэ?илэ инэй?эр тапкырынан Yттем (Г. Якупова).
Эсэн бер касан да тYргэ у?май, бе?гэ килгэндэ картэсэйем сакырып караганы бар, юк, ишек тебендэ генэ ултыра (Г. Якупова).
Кисэ hуFып, калыптан алып елэр урында киптерелгэн кирбестэр?е яндырып сыныктыра торган ?ур мейескэ утын ташыйhы бар (Г. Якупова).
Зелхизэ шым Fына, эстэн генэ курайсынын исемен эйтте, эммэ унын был шыбырлауы кесле ауаз булып hауаFа олFашты (Г. Якупова).
Эсэйем ондо илэп тэ бетте мин хэбэремде ослагансы (Г. Якупова).
Конструкции с предложными номинализа-циями характерны как для русского, так и для немецкого языка. Что касается русского, они встречаются реже, чем деепричастия, и относятся к периферии ЗТ. Однако их место в роли эксплицитных стредств выражения таксисных отношений в немецком предложении - вопрос спорный, как было отмечено в начале. Наиболее продуктивный предлог в немецком языке это bei, в русском при:
Während einer nächtlichen Pause hockte Pawel beim Heizen des Wasserkessels vor dem geöffneten Ofentürchen, kniff die Augen zusammen und schaute blinzelnd ins Feuer.
На рассвете следующего дня за городом, у старого еврейского кладбища, были расстреляны двое рабочих-железнодорожников, у которых при обыске были найдены спрятанные винтовки (Н. Островский).
Разновременность может быть представлена предшествованием или следованием, но в большинстве случаев она реализуется как предшествование второстепенного действия основному. Как указано в таблице, в качестве маркеров таксисных отношений в русском языке выступают деепричастие и причастие СВ и предложно-падежные конструкции:
Передав письмо денщику, он пошел по дорожке сада к калитке, выходящей на улицу (Н. Островский).
На самом дне печи, в уголке, положил Павка завернутый в тряпку револьвер, закрыл его пирамидкой старых кирпичей.
Немцы вошли в город через три дня после ухода отряда.
В немецком языке наблюдаются существенные различия в плане языковой репрезентации между таксисом одновременности и разно -временности. Это обусловлено отсутствием в морфологии немецкого глагола специальных временных форм, которые выражают одновременность, в то время как для разновременности мы имеем относительно большое количество форм. Временные формы плюсквамперфект (Plusquamperfekt), футур II (Futur II) и частично перфект (Perfekt) выражают таксис предшествования по отношению к действиям, выраженным презенсом (Präsens), претеритом (Präteritum) и футурумом (Futur I) [1; 10; 15]. Но допускается также использование глаголов в одной временной форме для обоих действий.
нем.: Pawka hatte den ersten Tag wohlbehalten überstanden und ging nach Hause mit dem Gefühl eines Menschen, der Erholung redlich verdient hat. (N. Ostrowski).
рус.: Первый день прошел благополучно, и Павка шагал домой с чувством человека, честно заработавшего свой отдых.
нем.: Wenn ich alle meine Hausaufgaben gemacht habe, gehe ich spazieren.
рус.: Когда я сделаю все свои домашние задания, пойду гулять.
нем.: Ich werde dir auch ein Ticket für Konzert kaufen, wenn du alle Aufgaben in der Mathematik gelöst haben wirst.
рус.: Я тебе тоже куплю билет на концерт, если ты решишь все задачи по математике.
Номинализации с предлогами также играют важную роль как таксисный инструмент. При этом четкая лимитированность следующих друг за другом действий выражается при помощи предлогов nach и seit:
Die Deutschen marschierten drei Tage nach dem Abzug der Rotgardisten in die Stadt ein (N. Ostrowski).
Um ein Uhr mittags, nach Ablauf der Ablieferungsfrist, zählten die deutschen Soldaten ihre Trophäen.
В тюркских языках категория таксиса реализуется в различных типах синтаксических конструкций. При этом прототипическими можно считать полипредикативные конструкции с различными нефинитными формами глагола, сюда относятся: деепричастия, причастия, имена действия [3; 8].
Тауышты ишетеп, теге кы?ыкай?ар?ы арма-торма терткелэп, мине айырып алды (Г. Якупова).
Шул хатты укыгас, шым гына урамга ЙYге-реп сыктым да, Гелбикэ апай?ыц соланына ке-реп, башымды бYрэнэгэ бэреп-бэреп иланым (Г. Якупова).
Заманында урман карауылсыЛы булып эшлэ-гэн, мэргэнлеге менэн дан ка^анган hунарсы хэ?ер Y?е лэ шул овчарка менэн бер катар янгын h^-дереY hарайында тенге hакта тора (Г. Якупова).
Аксац бетhэ, hауып эсер ^шырыц юк, барып твцкэлер кешец юк (Г. Якупова).
вйгэ инеY менэн картэсэйемдэн hорай башланым (Г. Якупова).
Деепричастие на - гансы выражает главным образом ограничительное или несостоявшееся следование:
Урлаптай кэY?эhе менэн, о?акламай мэктэпкэ тешергэ йерегэн кы?ы булган кейенэ, hакалы агаргансы укып йерерме икэн? (Г. Якупова)
Икмэк мейесендэ дерлэп янган утындарга битем бешэ я^гансы о?ак итеп карап тор?ом да кырт боролдом: атай тере булып калган эйбер?е ни, яндыра алманым ... (Г. Якупова).
Деепричастие на -а/-э, -й в сочетании с аффиксом -рак/ -рэк функционирует с значением ограничительного предшествования, она образуется лишь от некоторых сложных глаголов, типа барып ет-.
Хат таратып бвтэрэк Фэhимдец ку?е ауыл-дашы Пизайга теште (Ф. Ирэнголов).
Помимо нефинитных грамматических форм роль маркеров таксисных отношений выполняют относительные времена. В отличие от русского и немецкого языков башкирский имеет большее количество грамматических времен, способных выразить все ньюансы темпорально-таксисных ситуаций.
Прошедшее незаконченное обозначает незаконченное действие, соотнесенное с другим. Это другое действие, как правило, представлено либо в рамках одного и того же предложения, либо в предыдущем контексте:
Мине эйэртеп колхоз кэнсэлэре янындагы митингыга алып бар$ы, бар э?эм илай ине шикелле (Г. Якупова).
"Пыл илэккэ тип hуцFы ингэнемдэ, Гелбикэ апай о?он кейгэ йырлап ултыра ине.
Предпрошедшее определенное служит для обозначения очевидного действия в прошлом, которое произошло раньше другого события. Это другое событие передается либо другими формами прошедшего времени, либо при помощи контекста:
Килен менэн орлотслотс бэрэцгене тотстса тултырып солата куйгайнык, шуны тсояштса сьн-а-рырFа ине, тиге? генэ итеп йэйеп, ер?э бер нисэ кен ят,кырhа,к, уянып, шытып китер (Г. Якупова).
Шунан, тсартэсэйем бер эш кушкайны, тип йэhэт кенэ китеп бар?ым.
МэYли?элэргэ инеп сыккайным (бер урамда йэшэйбе?), бэс, уныц ата^1 тсояштай балтсып йерей, hис тэ кайгырмагайны Сталин бабай Yлгэнгэ.
В отличие от предыдущей формы, предпрошедшее неопределенное выражает неочевидное однократное действие, произошедшее раньше другого:
ТYшэмде тоттсан ерлектец нытс булыуы бик тэ меhим ейец имен бул^ш есен, эммэ бит тсартэсэйем ?урыратс MЭFЭHЭ hалsан булган теге сатста эйткэн hY??эренэ (Г. Якупова).
Элдэ ауыл тсарттары, ул замандар?а бик абруйлы хажи Динмехэммэт ишан кэцэшен тотоп, hY? беркеткэн булган.
Элек, ни сэбэптэндер, Себер яFына сыгып киткэн булган да хэ?ер, леспромхоз асыгаас, кире кайткан.
В башкирском языке существует также конструкция, эквивалентная перфектному футуруму в европейских языках. Это перифрастическая форма -ган булыр, которая указывает на результат действия в определенный момент в будущем, однако в современном башкирском языке она не признается как самостоятельное грамматическое время:
Бе? курешэ алмарбы?, ахырьЛы. Ьин тсайть^а мин инде сыгып киткэн булырмын.
Помимо вышеназванных форм еще Н. К. Дмитриев выделяет в башкирском языке и будущее прошедшее. «В смысловом отношении будущее-прошедшее представляет собой комбинаторное время, дающее синтез двух понятий: а) возможно-
сти сделать что-либо в будущем и б) отнесения этой возможности в плоскость прошедшего» [4, с. 154]. Речь идет о действии, которое должно было совершиться в прошлом, но не совершилось. Был эште мин кисэ Yк эшлэп куясак инем. Сравнивая категорию таксиса в трех языках, мы пришли к выводу о том, что члены триады «темпоральность - таксис - аспектуальность» неравноценны. Для русского языка таксис и аспекту-альность являются доминирующими категориями в системе нефинитных форм глагола при отсутствии специальных временных форм. В немецком языке, где наряду с нефинитными глагольными формами в качестве таксисных маркеров имеются также грамматические времена в этой же роли, наиболее существенны категории темпоральность и таксис, между тем как аспектуальность проявляется в контексте. В башкирском языке члены приведенной выше триады приблизительно равноценны.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бондарко А. В. Функциональная грамматика. Л.: Наука, 1984. 133 с.
2. Гареева Л. Н. Независимый таксис в немецком языке: дис. ... канд. филол. наук. БашГУ, Уфа, 2003.
3. ГСБЛЯ - Грамматика современного башкирского литературного языка / под ред. А. А. Юлдашева. М.: Наука, 1981. 495 с.
4. Дмитриев Н. К. Грамматика башкирского языка. М.-Л.: изд-во Академии наук СССР, 1948. 275 с.
5. Мурясов Р. З. Типология глагола в разноструктурных языках: монография (научн. ред. М. М. Маковский). Уфа: РИЦ БашГУ, 2011. 328 с.
6. Мурясов Р. З. Грамматика производного слова (на материале суффиксальных существительных немецкого языка): автореф. дисс. ... докт. филол. наук. Ленинград, 1990.
7. Мурясов Р. З. Словообразование и теория номинализа-ций // Вопросы языкознания. М.: Наука, 1989. J№2. 39-53 с.
8. Мурясов Р. З. Некоторые проблемы контрастивной аспек-тологии // Вопросы языкознания. М.: Наука, 2001. .№5. 86-112 с.
9. ТГ - Татарская грамматика. Т. 2. Морфология. Казань: Татарское кн. изд-во, 1993. 398 с.
10. Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. / под ред. А. В. Бондарко. 7-е изд. М.: Ленанд, 2017. 352 с.
11. Типология таксисных конструкций / под ред. В. С. Хра-ковский. М.: Знак, 2009. 912 с.
12. Ярцева В. Н. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. 688 с.
13. Duden. Bd. 4. Grammatik der Deutschen Gegenwartssprache. Mannheim; Wien; Zürich: Dudenverlag, 2009. 1347 s.
14. Heidolph K. E., Flämig W., Motsch W. Grundzüge einer deutschen Grammatik. Berlin: Akademie Verlag, 1981. 1028 s.
15. Helbig G., Buscha J. Deutsche Grammatik. Ein Handbuch für den Ausländerunterricht. Leipzig; Berlin; München; Wien; Zürich; New York: Langenscheidt, Verlag Enzyklopädie, 1996. 735 s.
16. Островский Н. Как закалялась сталь. М.: ИТРК, 2007. 360 с.
17. Островский Н. ТСорос нисек сыныкты / пер. с русск. Г. Зулькарнаева. 0фо: Башкортостан китап нэшриэте, 1976. 430 б.
18. Ostrowski N. Wie der Stahl gehärtet wurde. Перевод с русского Т. Решке. Verlag Philipp Reclam jun. Leipzig. 1984. 384 s.
19. Якупова Г. М. ТСатындар. Офе: Китап, 2013. 725 б.
Поступила в редакцию 24.11.2017 г.
ANTERIORITY TAXIS IN CONTRASTIVE PERSPECTIVE IN THE LANGUAGES WITH DIFFERENT STRUCTURE
© U. S. Shammasova
Bashkir State University 32 Zaki Validi Street, 450076 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (347) 273 28 42.
Email: rani302@mail.ru
The article devoted to the comparative analysis of the taxis category in the German, Russian, and Bashkir languages. Special attention is payed to the means of expression of the contemporaneousness and non-simultaneity. The author emphasizes the similarities and differences of the existing grammatical constructions in the languages from diverse families. The dependent and independent taxis types are distinguished in the systems of the studied languages. For both of the taxis types, the author considers the central and peripheral lexico-grammatical constructions, which express taxis relations between the primary and the secondary actions. The author lays stress on the absolute and relative tenses in Bashkir and German. The feature is not typical for Russian. However, the lack of tenses in the Russian language is compensated by another category, the category of aspect, which helps to express all the fine points of the actions, concerning temporality and aspectuality. The categories of the taxis, temporality, and aspectuality can be represented as the pyramid and its sides are closely connected with each other.
Keywords: dependent taxis, independent taxis, central and peripheral components, temporality, aspectuality, contemporaneousness, non-simultaneity.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at bulletin_bsu@mail.ru if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Bondarko A. V. Funktsional'naya grammatika [Functional grammar]. Leningrad: Nauka, 1984.
2. Gareeva L. N. Nezavisimyi taksis v nemetskom yazyke: dis. ... kand. filol. nauk. BashGU, Ufa, 2003.
3. GSBLYa - Grammatika sovremennogo bashkirskogo literaturnogo yazyka [GCBLL - Grammar of contemporary Bashkir literary language]. Ed. A. A. Yuldasheva. Moscow: Nauka, 1981.
4. Dmitriev N. K. Grammatika bashkirskogo yazyka [Grammar of the Bashkir language]. M.-L.: izd-vo Akademii nauk SSSR, 1948.
5. Muryasov R. Z. Tipologiya glagola v raznostrukturnykh yazykakh: monografiya [Verb typology in structurally different languages: monograph] (nauchn. red. M. M. Makovskii). Ufa: RITs BashGU, 2011.
6. Muryasov R. Z. Grammatika proizvodnogo slova (na materiale suffiksal'nykh sushchestvitel'nykh nemetskogo yazyka): avtoref. diss. ... dokt. filol. nauk. Leningrad, 1990.
7. Muryasov R. Z. Voprosy yazykoznaniya. Moscow: Nauka, 1989. No. 2. 398. Muryasov R. Z. Voprosy yazykoznaniya. Moscow: Nauka, 2001. No. 5. 869. TG - Tatarskaya grammatika. Vol. 2. Morfologiya [TG - Tatar grammar. Vol. 2. Morphology]. Kazan': Tatarskoe kn. izd-vo, 1993.
10. Teoriya funktsional'noi grammatiki. Vvedenie. Aspek-tual'nost'. Vremennaya lokalizovannost'. Taksis [The theory of functional grammar. Introduction. Aspectuality. Temporal localization. Taxis]. Ed. A. V. Bondarko. 7 ed. Moscow: Lenand, 2017.
11. Tipologiya taksisnykh konstruktsii [Typology of taxis constructions]. Ed. V. S. Khra-kovskii. Moscow: Znak, 2009.
12. Yartseva V. N. Lingvisticheskii entsiklopedicheskii slovar' [Linguistic encyclopedic dictionary]. Moscow: Sovet-skaya entsiklopediya, 1990.
13. Duden. Bd. 4. Grammatik der Deutschen Gegenwartssprache. Mannheim; Wien; Zürich: Dudenverlag, 2009.
14. Heidolph K. E., Flämig W., Motsch W. Grundzüge einer deutschen Grammatik. Berlin: Akademie Verlag, 1981.
15. Helbig G., Buscha J. Deutsche Grammatik. Ein Handbuch für den Ausländerunterricht. Leipzig; Berlin; München; Wien; Zürich; New York: Langenscheidt, Verlag Enzyklopädie, 1996.
16. Ostrovskii N. Kak zakalyalas' stal' [How the steel was tempered]. Moscow: ITRK, 2007.
17. Ostrovskii N. Koros nisek synyKty / per. s russk. G. Zul'karnaeva. ©fe: Bashkortostan kitap nashriate, 1976.
18. Ostrowskii N. Wie der Stahl gehärtet wurde. Perevod s russkogo T. Reshke. Verlag Philipp Reclam jun. Leipzig. 1984.
19. Ya-upova G. M. Katyndar. 0fe: Kitap, 2013.
Received 24.11.2017.
