CC BY
34
«ПРИВЕТ, МАМОНТ!» ПАВЛА ХМАРЫ КАК СТИХОТВОРНЫЙ ФЕЛЬЕТОН
В статье анализируется стихотворение «Привет, мамонт!» Павла Хмары в аспектах темы, манеры повествования, композиции, стиля, стихотворной формы. Делается вывод, что рассматриваемое произведение является стихотворным фельетоном. В статье намечаются признаки этого жанра.
Настоящая статья посвящена анализу произведения под названием «Хронограф. Летопись №20», опубликованного в «Литературной газете» 20 августа 2003 года на 16 полосе. В нем центральное место занимает стихотворная часть «Привет, мамонт!». Выбор материала для анализа мотивируется нашим исследовательским интересом к жанру стихотворного фельетона, который является относительно малочисленным в русской поэзии и, по нашим сведениям, недостаточно изученным.
В самом деле, жанр фельетона, возникший во Франции в начале XIX века, изучается около 100 лет. Но во всей имеющейся литературе (И. Груздьев [1], Д. Заславский [2], Е. Журбина [3]) он рассматривается на материале фельетона прозаического. В энциклопедических статьях концентрируется внимание также на прозаическом фельетоне, а о стихотворном упоминается мимоходом, с немногочисленными примерами, как, например, в «Литературной энциклопедии» под редакцией А. Луначарского: «Стихотворный фельетон был доведен до совершенства Н.А. Некрасовым («Г азетная», «Балет», «Кому холодно, кому жарко», «Современники», «Вступительное слово «Свистка» к читателю»)» [4, 692]. В более поздних литературных энциклопедиях (КЛЭ, ЛЭС) сведения по поводу стихотворного фельетона отсутствуют. А в последней «Литературной энциклопедии терминов и понятий» дается лишь указание: « В жанре стихотворного фельетона писали Н.А. Некрасов, И. Панаев, Козьма Прутков» [5, 1131]. Поэтому мы будем анализировать избранный текст, руководствуясь наработками по прозаическому фельетону. Прецедент подобного исследования есть: Ю.Н. Чумаков анализирует сон Татьяны как стихотворную новеллу, опираясь на признаки прозаической новеллы [6, 83]. Обобщая наблюдения Е. Журбиной, Д. Заславского, С. Балухатого [7, 268] и др., мы можем выделить следующие признаки фельетона:
1. Злободневность.
2. Фактологичность, документальность.
3. Повествование - монолог.
4. Насыщенная образность.
5. Пародийное использование различных жанров.
6. Легкость языка, сатирическая окраска.
7. Двуплановость темы.
В процессе анализа произведения Павла Хмары мы будем иметь в виду эту модель; кроме того, мы предполагаем проецировать текст Хмары на отдельные опыты стихотворного фельетона, указанные в справочных изданиях и выявленные нами.
Анализируемый материал состоит из двух частей: прозаической и стихотворной. Подобная двухчастная композиция была характерна в XIX веке для стихотворных фельетонов Н. Некрасова и В. Курочкина, когда в начале фельетона прозаическая вставка дает либо краткое содержание предстоящего повествования и указывает его автора, либо определяет жанр произведения. Например, у Н. Некрасова: « <... > Опыты в стихах и прозе, сопровождаемые рассуждениями о мерах, способствующих развитию нравственных начал в русском народе и естественных богатств Российского государства. Сочинение россиянина, графа де Гаранского <... > » («Отрывки из путевых записок Графа Гаранско-го»); у В. Курочкина: «Вольное преложение ответа председателя общества любителей российской словесности на вступительное слово г-на Селиванова» («Дилетантизм в литературе»).
Прозаическая часть в нашем произведении имеет заголовок «Хронограф. Летопись №20». Эта часть представляет собой некую преамбулу к последующему повествованию. Здесь автор использует прием стилизации под определенный жанр, можно предположить, под информационный жанр журналистики - заметку.
Употребление других жанров свойственно и для прозаических фельетонов. Так, И.А. Дедков в «Краткой литературной энциклопедии», перечисляя наиболее общие приметы фельетона, выделяет и «пародийное использование различных литературных, а также внелитератур-
ных жанров и стилей: частного и делового письма, дневника, доклада и др.» [8, 930]. В нашем случае прозаическая часть вводит читателя в суть дела, заявляет тему - клонирование мамонта японцами, настраивает на «нужный лад» и иронично оценивает названное событие.
Вторая часть (стихотворная) отделяется от прозаической, во-первых, пробелом, а, во-вторых, заголовком «Привет, мамонт!». Состоит стихотворная часть из 8 четверостиший, которые разделены также пробелом. Написана эта часть пятистопным ямбом. Этот размер получил широкое распространение в XIX веке. Его применяли Жуковский, Лермонтов и другие; пятистопным ямбом писались преимущественно серьезные элегические и драматические произведения, поэмы, однако, по словам Б.В. То-машевского, им пользовалась и комическая поэзия (Байрон, А. Пушкин, М. Лермонтов, А. Толстой) [9, 154]. Так как в большинстве случаев фельетон представляет собой сатирическое изображение фактов, то многие стихотворные фельетоны в XIX века, по нашим наблюдениям, написаны данным размером1.
Один из теоретиков фельетона К.А. Ковалевский в своей статье «Фельетон в газете» [10, 277] отмечал, что фельетон как жанр не имеет строгой общепринятой внутренней композиции. Но в нем иногда можно выделить характерные для других жанров завязку, развитие, заключение. Учитывая эту точку зрения и собственные наблюдения над текстом, мы в анализируемом фельетоне выделяем следующие композиционные звенья: зачин (1 строфоид), развитие (6 четверостиший) и заключение (последний абзац).
Первый строфоид - зачин. Так как в прозаической части основная тема уже заявлена: «По миру молниеносно разнеслась весть о том, что неугомонные японские ученые решили попытаться клонировать мамонта!», то в стихотворной - акцент делается больше не на саму новость, а на ее эмоциональную окраску:
Ну что здесь можно в корне возразить:
В стране, где раньше всех восходит солнце, Аж мамонта (!) решили возродить И впрямь неугомонные японцы!
Следующие шесть строфоидов - развитие. По манере повествования данное произведение - монолог, что также характерно и для про-
заических фельетонов, кроме тех случаев, как отмечает Е. Журбина [11, 211], когда фельетонист на глазах у читателя пародийно ставит «декорации» других жанров: комедии, драмы, трагедии. В нашем случае прямого указания на участие других лиц (использование прямой, косвенной речи, диалога) нет, но во втором четверостишии слышится некое многоголосье. Здесь три различных интонационных голоса; будто три человека, которые обсуждают между собой услышанную новость:
Неужто эта мысль - не бред лжеца? - 1-й голос
Неужто все по силам человеку? - 2-й голос
Ведь мамонт - он реликт! Он - не овца! -
3-й голос
Ровесник наш по каменному веку! -
совокупность 3-х голосов.
Оставшиеся пять четверостиший, обозначенных нами как развитие, посвящены выяснению причин, подтолкнувших японцев к клонированию мамонта. Для этого автор применяет прием ретардации - действие не развивается, а детали как бы накладываются одни на другие, не уходя за рамки заявленной темы. Подобный прием мы также встречаем в стихотворных фельетонах XIX века (см.: «Новости», «Что поделывает наша внутренняя гласность» у Н. Некрасова; «Безвинно страждущим» у В. Курочкина).
И наконец, последний абзац - заключение, в котором делается общий, ненавязчивый вывод о клонировании мамонта:
Приди же, мамонт, в хобот свой трубя!
Мир ждет тебя волнуется, алкает!
А на Руси для счастья - лишь тебя,
Как говорят у нас, и не хватает!
Как мы уже говорили, данное произведение по манере повествования - монолог. Повествование ведется сначала от третьего безличного лица (прозаическая часть и 6 строфоидов стихотворной):
Клон мамонта - сенсация веков Ему так удивятся ротозеи!
Но он - не экспонат! Он не таков,
Чтоб только украшать собой музеи,
1 Например, «Новости», «Стишки! Стишки! давно ль я был гений.», «Чиновник» - у Н. Некрасова; «На праздниках», «Ты помнишь ли, читатель благосклонный», «Немец обезьяну выдумал» - у В. Курочкина.
а потом от первого обобщенного лица, когда местоимение «мы» относится к человечеству вообще (2 последних абзаца):
А сколько б удобрений мы добыли?
<. > не будем есть
Мы тех, кого так трудно воскресили!
Данное деление можно объяснить тем, что автор, ведущий повествование от 3-го безличного лица в начале произведения, старается просто сообщить новость объективно. Если оценка и присутствует, то она воспринимается оценкой не автора, а, по Ю.И. Левину [12, 476], надличного персонажа. Речь от 1-го обобщенного лица - повествование, в котором автор сам указывает и на свое участие. Местоимение «мы» означает здесь и я, и ты, и все. В результате и реальный читатель подключается к этому «мы», и получается, что он принимает участие в разговоре автора.
Фельетон - всегда обращение к читателю, то есть фельетонный текст апеллятивен. В нашем случае эта апеллятивность выражается соответствующей формой глагола - «скажите», что также позволяет читателю почувствовать свою причастность к повествованию.
Этой слитности способствует и язык фельетонного монолога. Он (язык) всегда рассчитан на тесный контакт с читателями и поэтому отмечен разговорной интонацией. Например, такие слова и фразы, как «аж», «неужто», «впрямь», «бред», «пойди найди», «как говорят», более характерны для повседневной речи, чем для газетного и тем более стихотворного стиля.
Также основной чертой стихотворной фельетонной речи является комическое смешение высокой и низкой лексики. Наш пример - не исключение:
Неужто эта мысль - не бред лжеца?
Неужто все по силам человеку?
Сии гиганты будут хороши,
К примеру, в приусадебном хозяйстве.
<. > Но ее пойди найди!
<. > Цистерны молока в ее груди.
Мир ждет тебя волнуется, алкает!
А на Руси <... >
Как говорят у нас, и не хватает.
Помимо комичного эффекта и эффекта слитности использование простого разговорного русского языка позволяет нам вскрыть два плана произведения:
1-й - видимый - решение японцев клонировать мамонта и рассуждения о его «эксплуатации» на японской земле;
2-й - скрытый - ощущение, что действие происходит на Руси, несколько сот лет назад; на площади зевакам сообщают новость из-за рубежа, и они ее обсуждают, выкрикивая собственную гипотезу причин, которые могли подтолкнуть к клонированию мамонта (вспомним многоголосье во втором четверостишье). Например:
И будет роль их очень велика!
Скажите, кто <... >
Способен дать не меньше молока,
Чем будет удаваться мамонтихам?
Это первая гипотеза, ее подхватывает кто-то другой и развивает дальше:
Китиха? Но ее пойди найди!
К тому ж поймай еще сначала!
Здесь создается впечатление, что толпа «разрывается» от смеха и потом каждый выкрикивает свою версию, с постепенным усилением эмоционального накала:
А мамонт дал бы зрелища и шерсть, -
1-я версия
А сколько б удобрений мы добыли? -
2-я версия
А мясо! - 3-я
Нет теперь не будем есть - 4-я версия
Мы тех, кого так трудно воскресили
И прямое доказательство того, что действие происходит на Руси, заключает предпоследняя строка, содержащая в себе топоним «на Руси»:
А на Руси для счастья - лишь тебя <. >
Созданию двойного плана произведения способствуют и факты, которые лежат в основе фельетона. Клонирование - основной факт
- некий стержень, а на него нанизываются все остальные факты - указания на убийство мамонта людьми («<... > воскресить животное, истребленное людьми еще в каменном веке <.
>) , на первые опыты клонирования («Ведь мамонт <... > Он - не овца!»), на изобретательность японцев («И впрямь неугомонные японцы») - в результате чего и складываются два образа - образ японского народа и образ русского народа.
Таким образом, мы можем говорить о дву-плановости темы, то есть о наличии в произведении двух тем - малой - фактической и темы большой - социально-обобщающей. Малая тема, как мы говорили, клонирование мамонта, а большая- противопоставление жизни японцев и жизни русского народа.
Итак, проанализировав текст «Хронограф. Летопись №20» в аспектах темы, манеры повествования, композиции, стиля, стихотворной формы, спроецировав выводы на модель прозаического фельетона, представленную нами в начале статьи, мы можем утверждать, что дан-
ное произведение соответствует многим характеристикам этого жанра: имеет цель - показать отрицательные моменты жизни или же указать на комичность определенных событий; в основе произведения лежит один или несколько фактов, поданных с особой насыщенной образностью, с использованием простого разговорного языка и специфических сатирических приемов. Помимо этого мы можем выделить такие особенности, которые могут быть характеристикой жанра стихотворного фельетона:
- метрически оформленное повествование;
- использование пятистопного ямба как распространенной метрической формы сатирической поэзии;
- употребление говорного типа интонации;
- смешение высокого и низкого стилей;
- простая, неусложненная строфика;
- введение анафористической композиции.
Список использованной литературы:
1. Груздьев И. Техника газетного фельетона // Фельетон: Сб. статей. - Л., 1927. - С. 14-16.
2. Заславский Д. Фельетон в газете: Лекции, прочитанные в Высшей партийной школе при ЦКВКП(б). М., 1952.
3. Журбина Е. Искусство фельетона. - М., 1965.
4. Кокорев А. Фельетон // Литературная энциклопедия / Под ред. А.В. Луначарского. - М., 1939, т. 11. - Стб. 689-694.
5. Миллионщикова Т. Фельетон // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. - М., 2001.-Стб. 131-1132.
6. Чумаков Ю. «Сон Татьяны» как стихотворная новелла // Русская новелла: Проблемы теории и истории. - Спб., 1993. - С. 83-105.
7. Балухатый С. Фельетоны Иегудиила Хламиды в «Самарской газете» (Из истории ранней публицистики М. Горького) // Балухатый С. Вопросы поэтики. Сб. статей. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1990.- С. 244-272.
8. Дедков И. Фельетон // КЛЭ / Гл. ред. А.А. Сурков. - М.: Сов. Энциклопедия, 1972. - Стб. 930-932.
9. Томашевский Б. Теория литературы. Поэтика: Учеб. пособие. - М.: Аспект Пресс, 2002. - С. 334.
10. Ковалевский К. Фельетон в газете // Вопросы журналистики: Сб. статей. - М., 1959.- С. 277-302.
11. Журбина Е. Искусство фельетона. - М., 1965.- С. 211.
12. Левин Ю. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. - М., 1998. - С. 824.
