CC BY
32ВЕСТНИК ИСТОРИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОЙ ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИ
Научный журнал
№ 3 (8) 2021
Ю. Н. Антипина
Природа и значение царской власти в христианском государстве
DOI 10.47132/2587-8425_2021_3_47
Аннотация: В трудах протоиерея Сергия Булгакова понятие христианской теократии основано на его представлении о Церкви как Богочеловеческой синергии и церковной власти как совместной власти Бога и Церкви. Проблему осуществления христианской теократии в истории отец Сергий рассматривает в связи со служением христианского царя. Вопрос о царской власти протоиерей Сергий поставил как вопрос догматический, т.е. относящийся к учительной стороне Православия. По мнению отца Сергия Булгакова, в христианском царе Церковь признала не только государственного главу, но и носителя особой харизмы царствования, соответственно — церковного служения.
Ключевые слова: протоиерей Сергий Булгаков, христианская теократия, служение царя, харизма царствования, церковное служение, народовластие в душах, оцер-ковление государства.
Об авторе: Юлия Николаевна Антипина
Магистр богословия, сотрудник Свято-Филаретовского православно-христианского института.
E-mail: juliantipina@gmail.com
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0526-1288
Ссылка на статью: Антипина Ю. Н. Природа и значение царской власти в христианском государстве // Вестник Исторического общества Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2021. № 3 (8). С. 47-55.
* Фотографии взяты из открытых источников и предоставлены автором.
HERALD OF THE HISTORICAL SOCIETY OF SAINT PETERSBURG THEOLOGICAL ACADEMY
Scientific Journal
No. 3 (8) 2021
Yu. N. Antipina
The Nature and Significance of Royal Power in the Christian State
DOI 10.47132/2587-8425_2021_3_47
Abstract: In the writings of Archpriest Sergius Bulgakov, the concept of Christian theocracy is based on his concept of the Church as Divine-human synergy and church power as the joint power of God and the Church. Father Sergius examines the problem of the implementation of Christian theocracy in history in connection with the ministry of the Christian tsar. Archpriest Sergius Bulgakov posed the question of tsarist power as a dogmatic question, that is, referring to the teaching side of Orthodoxy. According to Father Sergius, the Church recognized in the Christian tsar not only the head of state, but also the bearer of the special charisma of reign, respectively, of the church service.
Keywords: Archpriest Sergius Bulgakov, Christian theocracy, the service of the tsar, the charisma of reign, church service, democracy in souls, churching the state.
About the author: Yulia Nikolaevna Antipina
Master of Theology, Employee of the St. Philaret Orthodox Christian Institute.
E-mail: juliantipina@gmail.com
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0526-1288
Article link: Antipina Yu. N. The Nature and Significance of Royal Power in the Christian State. Herald of the Historical Society of Saint Petersburg Theological Academy, 2021, no. 3 (8), pp. 47-55.
* Photos are taken from open sources and provided by the author.
Вопрос о власти христианского царя многие годы оставался ключевым в работах протоиерея Сергия Булгакова. Статья С. М. Половинкина «Путь прот. Сергия Булгакова от мечты о цареубийстве к царелюбию»1, а также статья К. Я. Паромова «Религиозно-политические искания С. Н. Булгакова (1905-1917): от "антихристова самодержавия" к "теократии Белого Царя"»2 позволяют проследить кардинальную трансформацию взглядов протоиерея Сергия на самодержавие. Основная линия этой трансформации — это переход от обвинения царя в духовном насилии над Церковью к признанию царской власти церковным служением.
Со взглядами протоиерея Сергия Булгакова в период его «православного антимонархического радикализма», в том числе с критикой отношений между Русской Церковью и русским царем, можно познакомиться в статье А. Ю. Бендина «С. Н. Булгаков о взаимоотношениях церкви и государства в России (1902-1918)»3. В рамках нашей статьи мы будем рассматривать труды протоиерея Сергия Булгакова, написанные после того, как он, по собственному выражению, стал «царистом». «Идея священной царской власти загорелась» в его душе после того, как он увидел царя на набережной Ялты летом 1909 года: «Однажды, всего на краткое мгновение, мелькнуло предо мною её <царской власти> мистическое видение. Это было при встрече Государя. Я влюбился тогда в образ Государя и с тех пор носил его в сердце»4. В итоге «религиозная идея демократии была обличена и низвергнута во имя теократии в образе царской власти»5.
Тему царской власти протоиерей Сергий Булгаков рассматривает в связи с идеей осуществления христианской теократии. Сама идея теократии основывается на ветхозаветном понимании власти Бога, т. е. абсолютного господства и владычества. Теократическая задача, по мнению отца Сергия, заключается в том, чтобы «государство растворилось в Церкви». Важно подчеркнуть, что отец Сергий Булгаков понятие христианской теократии связывал не с опытом реализации теократии в христианском государстве, а с опытом реализации идеи теократии на новозаветных основаниях. Этими новозаветными основаниями являются представления протоиерея Сергия Булгакова о Церкви как Богочеловеческой синергии и церковной власти как совместной власти Бога и Церкви. Напомним, что отец Сергий определял Церковь как Богочело-вечество — «соединение начал Божеского и тварного, нераздельное и неслиянное их взаимопроникновение»6. С одной стороны, Церковь — это превечный замысел Бога о мире и конечная цель творения, а с другой — человеческая общность, совершающая исторический путь. Такое понимание Церкви подчеркивает содействие Бога и человека и утверждает опыт реализации Богочеловеческой власти в истории.
Проблему осуществления христианской теократии в истории отец Сергий рассматривает в связи со служением христианского царя. Вопрос о царской власти он ставит как вопрос догматический, т.е. относящийся к учительной стороне Православия. Сравнение ранних и поздних работ отца Сергия, посвященных осмыслению власти
1 Половинкин С.М. Путь прот. Сергия Булгакова от мечты о цареубийстве к царелюбию // Ц^: https://politconservatism.ru/thinking/put-prot-sergiya-bulgakova-ot-mechty-o-tsareubiystve-к^аге1уиЫуи (дата обращения: 10.05.2021).
2 ПаромовК.Я. Религиозно-политические искания С.Н. Булгакова (1905-1917): от "антихристова самодержавия" к "теократии Белого Царя" // Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2013. Вып. 6 (55). С. 7-30.
3 Бендин А.Ю. С.Н. Булгаков о взаимоотношениях церкви и государства в России (19021918) // Русское богословие в европейском контексте. С. Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль. Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2006. С. 99-110.
4 Булгаков С., прот. Мое безбожие // Булгаков С.Н. Автобиографические заметки. Дневники. Статьи. Орел: Издательство орловской государственной телерадиовещательной компании, 1988. С. 30.
5 Булгаков С., прот. Агония // Булгаков С.Н. Автобиографические заметки. Дневники. Статьи. С. 53.
6 Булгаков С., прот. Невеста Агнца. М.: Общедоступный православный университет, 2005. С. 283.
христианского императора и православного царя, позволяет проследить определенную эволюцию идеи христианского самодержавия и представлений о взаимоотношениях Церкви и государства. По мнению протоиерея Сергия Булгакова, в христианском царе Церковь признала не только государственного главу, но и носителя особой харизмы царствования: царь был «символом завоевания мира крестом, строителем царствия Божия на земле»7. С другой стороны, отец Сергий констатировал, что служение царя не является необходимым для жизни Церкви. С падением монархии в России прекратилось служение царя, но не Церкви: «Церковь существует ныне без Царя, и ее харизматическое положение, как и полнота ее даров, от этого не изменилось»8.
В своих трудах протоиерей Сергий Булгаков представил учение о царской власти как учение о церковном служении. Он считал, что царь занимал «особое место в церковной иерархии», хотя «его трудно определить во всей точности»9. Основанием царской власти как церковного служения являлась «харизма царствования», которая реализовывалась как «таинственное воздействие Церкви на жизнь государства»10. В своем эмпирическом измерении царское служение сводилось к заботе о внешнем устройстве Церкви: «Сам Константин Великий определял себя как епископ для внешних дел, возвращая тем самым званию епископа то ограниченное значение управителя, наблюдающего за финансовыми и административными делами общины, какое ему принадлежало в век апостольский»11. Влияние царя в Церкви «фактически определялось той государственной мощью, которою он располагал»12. Кроме этого, царь часто претендовал на оформление догматического учения Церкви или даже на исполнение священнического служения. В мистическом измерении служение царя было служением «представителя церковного народа как царственного священства» и «жениха церковного, имеющего образ самого Христа»13. Все перечисленные образы царского служения подразумевают главенство царя над Церковью, а значит, внешнее положение царя по отношению к Церкви. Таким образом, определение власти царя как церковного служения оказывается проблематичным, так как констатирует возможность совершения церковного служения вне церковного собрания.
Протоиерей Сергий Булгаков считал, что через служение христианского царя Церковь приняла на себя ответственность за судьбы мира, в том числе ответственность за жизнь государства. Церковь ставила перед собой задачу освящения земной власти в лице царя. Возможность освящения власти в лице ее носителя отец Сергий возводил к образу святого царя, предсказанному в пророческих ветхозаветных книгах и открывшемуся в Новом Завете в образе «кроткого царя» Христа. Однако трудно
7 Булгаков С., прот. Очерки учения православной церкви. Париж: YMCA-PRESS, 1985. С. 334.
8 Булгаков С., прот. Православие. С. 336.
9 Там же. С. 332.
10 Братство Святой Софии: Материалы и документы. С. 47.
11 Булгаков С., прот. Православие. С. 332.
12 Там же. С. 333.
13 Там же. С. 332.
Коронация императора Николая II. 1896 г.
согласиться, что исторический христианский император соответствовал именно этому образу. В истории «власть христианских монархов имела еще ветхозаветную природу, находя свой прототип и высшую норму в теократических царях Давиде и Соломоне»14. Власть христианского императора была явлением силы, славы и всемогущества Саваофа. Получается, что византийская теократия основывалась на реализации власти Бога в ее ветхозаветном понимании — как владычества и господства.
Отец Сергий попробовал переосмыслить царское служение в новозаветном ключе, для чего обратился к образу Белого царя. Образ Белого царя как носителя высшей власти традиционен для русской культуры15. Он представляет собой идею преображенной власти, которая уже является не властью меча, но властью любви. Как справедливо замечает С. И. Скороходова, традиционно этот образ воспринимался в хилиастическом и эсхатологическом ключе, т.е. как имеющий не национальное, но всемирное и сверх-историческое значение16. Что касается отца Сергия, то он образ Белого царя отождествил с личностью последнего русского императора. В своих воспоминаниях протоиерей Сергий Булгаков пишет о том, как его потрясло описание в газете выхода царской четы в Зимнем Дворце: «Для меня это было явление Белого Царя своему народу»17.
В отличие от идеи византийского императора, идея Белого царя в основе своей имеет не образ силы и мощи, а образ истины. По словам проф. А. Л. Доброхотова, «Белый царь выше всех царей не потому, что он могущественней или богаче, а потому, что он — носитель истинной веры, ее хранитель и заступник»18. В интерпретации отца
14 Булгаков С., прот. Свет Невечерний. С. 534.
15 «Стоит обратить внимание на эпитет "белый". Происхождение его не ясно, но, скорее всего, в тюркской политической лексике, повлиявшей на русскую, он значил: "независимый, суверенный". Выражения "Белый царь" и "Белая Россия" — довольно древние <...> Иван III, называя свои владения "Белой Россией", мог вкладывать в титул дополнительный смысл: "великая", "святая", "праведная". Возможно, "белый" как титул царя имеет восточное происхождение. Не исключена связь с санскритом, где bala значит "власть" (ср. balaksa — белый)». Доброхотов А. Л. Белый Царь, или Метафизика власти в русской мысли // Доброхотов А.Л. Избранное. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2008. С. 126.
16 Скороходова С. И. Проблема «власти» в историософии Ю. Ф. Самарина и С. Н. Булгакова // Булгаковские чтения: Сборник научных статей по материалам VI Всероссийской научной конференция с международным участием / Под общ. ред. Л. И. Пахарь. Орел: Картуш, 2012. С. 45-49.
17 Булгаков С., прот. Агония. С. 57.
18 Доброхотов А.Л. Белый Царь, или Метафизика власти в русской мысли. С. 125-126. Материалы II Всероссийской научно-практической конференции «Империя и Церковь» 51
Император Николай II. Август 1915 г.
Сергия образ Белого царя дополнялся идеей личной святости и получил свое развитие в образе царя-страстотерпца. Отец Сергий так вспоминает свою встречу с последним русским императором: «Я почувствовал, что и Царь несет свою власть, как крест Христов, и что повиновение Ему тоже может быть крестом Христовым и во имя Его»19. Для отца Сергия несение бремени власти являло жертвенное служение русского царя и его страстотерпчество.
Традиционно страстотерпцами называют тех праведных христиан, которые понесли тяжелые страдания и приняли смерть от убийц. В связи с рассмотрением «феномена „русских страстотерпцев"» академик С. С. Аверинцев обращал внимание на то, что они не являлись мучениками за веру, но «мучениками непротивления злу <...> неповинными жертвами за грешный мир»20. Он отмечал, что от страстотерпцев «требуется особого рода безответность, даже беспомощность. <...> "Страстотерпец" ведет себя как дитя, и чем больше этой детскости, тем чище явление жертвы». В связи с идеей царя-страстотерпца С. С. Аверинцев указывал на опасность русского отношения к власти, которая «заключена в вековой привычке перекладывать чуждое бремя власти на другого, отступаться от него, уходить в ложную невинность безответствен-ности»21. Если образ Белого царя-страстотерпца, как считал протоиерей Сергий Булгаков, являл собой власть преображенную, «которая становится уже не властью меча, но властью любви»22, то можно добавить, что в равной степени он также являл собой отказ от несения мирской власти.
Падение Византии и Русского царства, которые лишили христианский мир православного царя, по мнению отца Сергия, обусловлено тем, что «превращение языческого государства в христианское оказалось совсем не таким легким и простым делом, как это могло казаться»23. Протоиерей Сергий считает, что христианские цари совершали чрезвычайные усилия для того, чтобы перестроить на христианский лад языческое в своей основе государство, но им не хватило исторического времени, т.к. дело христианизации государства прервалось катастрофой. Получается, что падение христианского государства, основанного на симфонии власти царской и церковной, протоиерей Сергий Булгаков связывал с историческими обстоятельствами и не сомневался в желательности такой симфонии. Более того, отец Сергий говорил о возможности симфонии вне христианской монархии. Он считал, что идея симфонии допускает
19 Булгаков С., прот. Агония. С. 53.
20 Аверинцев С.С. Византия и Русь: два типа духовности. Статья вторая // Новый Мир. 1988. № 9. С. 232.
21 Там же. С. 235.
22 Булгаков С., прот. Православие. С. 340.
23 Там же. С. 336.
Священноисповедник Роман Медведь и Братство ревнителей православия. 1920-е годы
разнообразие политических форм правления: «Эта идея может осуществиться не в политическом самодержце, но и выборном представителе власти, президенте»24. Поэтому новые исторические обстоятельства послеконстантиновского периода сами по себе не являются препятствием для того, чтобы в истории христианской Церкви повторилась попытка осуществления симфонии Церкви и государства. Например, в своей статье «С. Н. Булгаков: образы власти божественной и власти земной» (2006) А. А. Морозов приходит к выводу, что булгаковская идея православного царства может быть актуализирована применительно к задачам развития современного российского общества.
Подводя некоторый итог, можно заключить, что исторический опыт христианской монархии не являлся осуществлением идеи христианской теократии. Это была симфония Церкви как сакраментально-иерархической организации и государственной власти в лице её носителя. Свой союз с государством в лице царя Церковь оправдывала не только тем, что государство служит Церкви, но и тем, что Церковь «оцерковля-ет» языческую стихию государства. В результате в константиновский период истории Церкви возникло ложное понимание Богочеловеческой власти, согласно которому Божественная сторона власти представлена церковной иерархией, а человеческая сторона — носителем государственной власти.
В книге «Православие. Очерки учения Православной Церкви», которая была опубликована уже после его смерти, в 1965 г., отец Сергий подвёл некоторый итог своим размышлениям и пришёл к утверждению, что «Православная Церковь <...> всегда хотела максимально влиять на государственную власть», и многие века византийской симфонии «христианские цари были водителями ко Христу своих народов дотоле, пока возможно было такое водительство»25. Признавая, что время такого водительства миновало (вместе с исчезновением христианской империи), протоиерей Сергий Булгаков не отказывается от самой идеи воздействия исторической Церкви на «судьбы мира» через «идею освящения власти в лице ее высшего представителя» и «растворения её (власти. — Ю. А.) в стихии Церкви»26. По мнению отца Сергия, принимая юридическое отделение от государства, Церковь не должна отказываться
24 Там же. С. 339.
25 Там же. С. 337.
26 Там же. С. 341.
от «задачи оказывать влияние на всю жизнь государства, с проникновением его во все поры её»27. Данная точка зрения выявляет некоторое противоречие в позиции протоиерея Сергия Булгакова. С одной стороны, он утверждает, что воцарение Христа, а значит, и Церкви, на земле ведется в сфере человеческого духа и представляет собой «брань духовную», а окончательное установление Божественной власти имеет эсхатологическую перспективу. С другой стороны, идея освящения мирской власти и растворения ее в стихии Церкви напоминает попытку осуществить Царство Божие на земле, уже в пределах человеческой истории. Задача «оцерковления» государства кажется сомнительной, т.к. «Царство Божье не от мира сего» (Ин 18:36). Можно предположить, что идея оцерковления государства в трудах протоиерея Сергия Булгакова возникла в связи с задачей реализации полноты ответственности Церкви за преображение мира, так как в жизни мира нельзя пренебречь государством как институтом власти.
Важно, что сам отец Сергий не считал, что освящение государственной власти в лице ее носителя является единственным способом влияния Церкви на жизнь государства. Второй путь влияния Церкви на государство, на который указывал отец Сергий, — это оцерковление «снизу», из народа и через народ, т.н. «народовластие в душах»28. Этот способ влияния отец Сергий считал наиболее актуальным в связи с окончанием константиновского периода. Лишенная государственной мощи и поддержки, Церковь в новых исторических условиях обретает преимущество: «Влияние Церкви на души осуществляется путем свободы, которая, единственно, соответствует достоинству христианскому, а не принуждением сверху, которым иногда можно осуществлять более скорых результатов, но которое и наказуется в истории, как об этом достаточно говорит нам новейшая история и востока, и запада»29. Невозможно не согласиться, что идея народовластия в душах людей более соответствует образу христианской теократии как Богочеловеческой власти, так как реализует царственное сослужение мирян Христу в борьбе за Его воцарение в мире.
Источники и литература
Источники
1. Братство Святой Софии: Материалы и документы. 1923-1939 / Сост. Н.А. Струве; Подгот. Текста и примеч. Н. А. Струве, Т. В. Емельяновой. М.: Русский путь; Париж: УМСА-PRESS, 2000. 336 с.
2. Булгаков С. Н. Автобиографические заметки. Дневники. Статьи. Орел: Издательство орловской государственной телерадиовещательной компании, 1988.
3. Булгаков С.Н. Свет Невечерний. Созерцания и умозрения. СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2008. 640 с.
4. Булгаков Сергий, прот. Невеста Агнца. М.: Общедоступный православный университет, 2005. 655, [1] с.
5. Булгаков С., прот. Православие. Очерки учения православной церкви. Париж: УМСА-PRESS, 1985. 403 с.
Литература
6. Аверинцев С. С. Византия и Русь: два типа духовности. Статья первая // Новый Мир. 1988. №7. С. 210-220.
27 Там же. С. 343.
28 Там же. С. 340.
29 Там же. С. 344.
7. Бендин А. Ю. С. Н. Булгаков о взаимоотношениях церкви и государства в России (1902-1918) // Русское богословие в европейском контексте. С.Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль. Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2006. С. 99-110.
8. Доброхотов А. Л. Белый Царь, или Метафизика власти в русской мысли // Его же. Избранное. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2008. С. 113-165.
9. Морозов А.А. С. Н. Булгаков: образы власти божественной и власти земной // Русское богословие в европейском контексте. С. Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль. Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2006. С. 154-157.
10. Паромов К. Я. Религиозно-политические искания С.Н. Булгакова (1905-1917): от "антихристова самодержавия" к "теократии Белого Царя" // Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2013. Вып. 6 (55). С. 7-30.
11. Половинкин С.М. Путь прот. Сергия Булгакова от мечты о цареубийстве к царе-любию // Ц^: https://politconservatism.ru/thinking/put-prot-sergiya-bulgakova-ot-mechty-o-tsareubiystve-k-tsarelyubiyu (дата обращения: 10.05.2021).
12. Скороходова С.И. Проблема "власти" в историософии Ю.Ф. Самарина и С.Н. Булгакова // Булгаковские чтения: Сборник научных статей по материалам VI Всероссийской научной конференция с международным участием / Под общ. ред. Л. И. Пахарь. Орел: Картуш, 2012. С. 41-49.
