CC BY
56
6.2. ПРИНЦИПЫ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА В
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ГОСУДАРСТВ БЛИЖНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ
Попов Артем Алексеевич, канд. юрид. наук. Должность: и.о. генерального директора. Место работы: ФГУП «Гостиничный комплекс «Президент-Отель». E-mail: Art777.26@mail.ru
Зинченко Игорь Анатольевич, канд. юрид. наук, доцент. Должность: доцент. Место работы: Международный университет в Москве. Филиал: Калининградский филиал. Подразделение: кафедра государственно-правовых дисциплин. E-mail: zinchenko3939@mail.ru
Аннотация
Задача:
1) анализ доктринальных представлений о понятии и системе принципов;
2) выявление основных тенденций развития уголовно-процессуального законодательства РФ и государств ближнего зарубежья, регламентирующего статус принципов уголовного процесса;
3) разграничение принципов уголовного судопроизводства как отрасли государственной деятельности и принципов уголовно-процессуального права.
Методология: общенаучные и специальные методы изучения правовых явлений - сравнительно-правовой, формально-логический, системно-структурный, лингвистический и др.
Результаты:
1) установлены основные закономерности развития законодательства о принципах уголовно-процессуального права;
2) сделан вывод о непротиворечивости систем принципов в УПК государств ближнего зарубежья.
Ключевые слова: принципы уголовного судопроизводства, принципы уголовно-процессуального права, уголовно-процессуальное законодательство зарубежных государств.
PRINCIPLES OF THE CRIMINAL-PROCEDURAL LAW IN THE LEGISLATION OF RUSSIAN FEDERATION AND STATES OF THE NEAR ABROAD
Popov Artem Alexeevich, PhD at Law. Position: Acting General Director. Place of employment: Federal State Unitary Enterprise "President-Hotel". E-mail: Art777.26@mail.ru Zinchenko Igor Anatolyevich, PhD at Law, Associate Professor. Position: Associate professor. Place of employment: Moscow International University. Branch: Kaliningrad branch. Department: State and Legal Disciplines Chair. Email: zinchenko3939@mail.ru
Annotation
Task:
1) analysis of the doctrinal ideas about the concept and system of principles;
2) identification of the main trends in the development of the criminal procedural legislation of the Russian Federation and the near abroad countries, regulating the status of the principles of the criminal process;
3) delimitation of the principles of criminal justice as an industry of state activity and principles of criminal procedural law.
Methodology: general scientific and special methods of studying legal phenomena - comparative-legal, formal-logical, system-structural, linguistic, etc.
Results:
1) established the main patterns of development of legislation on the principles of criminal procedure law;
2) it was concluded that the systems of principles are consistent in the Criminal Procedure Code of the states of the near abroad.
Keywords: principles of criminal justice, principles of criminal procedural law, criminal procedural legislation of foreign states.
1. В отечественном правоведении только за последнее десятилетие опубликованы, без преувеличения, тысячи работ, посвященных исследованиям принципов права (уголовно-процессуального права не в последнюю очередь). С каждым годом их становится все больше, однако не только в учебной и справочной литературе, но и в научных произведениях чрезвычайно много однотипных текстов и декларативных выступлений. Реалистичные, серьезные, вдумчивые, прорывные материалы - редкое исключение. На первый взгляд может показаться, что сама проблематика подталкивает многих авторов на этот путь, но при определенных размышлениях приходится констатировать: при скрупулезном отношении к своему творчеству от лозунгов вполне можно отказаться, поскольку в декларациях могут скрываться неверные и ошибочные утверждения. Примеров тому можно привести немало. Сошлемся на два авторитетных источника. Авторы одного из современных учебников пишут: «Каждый принцип закреплен в уголовно-процессуальном законе..., принцип - не просто руководящее положение, идея, но, прежде всего, норма уголовно-процессуального закона, имеющая прямое действие и подлежащая неукоснительному соблюдению» [13, с. 41] (выделено нами. - Авт.). Казалось бы, простые, ясные, можно даже сказать «проходные» фразы, но попробуем препарировать их. Давайте, во-первых, подумаем: каждый ли принцип закреплен в УПК РФ или в Кодексе другого государства? То, что это не так, должно быть ясно и самим авторам (что следует из их последующего изложения), но к чему тогда предлагать в учебной литературе подобные формулы? Во-вторых, какой резон указывать на прямое действие уголовно-процессуальных норм-принципов? Выделение этой черты вполне объяснимо применительно к характеристике конституционных установлений. Для отраслевых же норм она представляется не только лишней, но и искажающей суть анализируемых правовых явлений: разве бесчисленные регулятивные нормы, содержащиеся в Кодексе, имеют не прямое, а какое-либо иное действие? Но все это, конечно, не главное. Основную претензию следует предъявить к суждению о первичности нормативного предписания, определяющего статус и содержание принципа, по отношению к мировоззренческой идее. Получается, мысль, идея вторична, производна от буквы закона. Конечно, любой закон, любая норма могут оставить неравнодушным и университетского ученого, и практикующего юриста, и любого гражданина. Но рождены-то они кем? В догматическом подходе принято считать - законодателем. Однако принятый им закон создается конкретными людьми - членами рабочих групп по подготовке законопроекта, а в нашем случае также при участии политиков и зарубежных партнеров (их список известен поименно [15, с. 323 - 334]). Эти специалисты обладают своим мироощущением, своими установками и док-
ПРИНЦИПЫ
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА
Попов А.А. Зинченко И.А.
тринальными представлениями. Их представления могут отличаться от убеждений специалистов, оказавшихся за бортом законотворческой работы, тем более, когда они касаются убеждений о целесообразном и должном в уголовно-процессуальном праве. В любом случае содержание закона определяют идеи. Это бесспорно. Да и само законодательство обусловлено принципами [5, с. 175].
В другом учебнике утверждается: «принципы представляют собой основы создания и направленности уголовно-процессуального права. Это положение означает, что содержание принципов обусловливает структуру правоохранительных и судебных органов, а также формирует границы их деятельности» [2, с. 35] (выделено нами. - Авт.). В предложенной формулировке настораживает утверждение о зависимости структуры, а тем более компетенции «органов», осуществляющих производство по уголовным делам, от содержания принципов уголовно-процессуального права. За последнее десятилетие мы были свидетелями многочисленных преобразований в УПК РФ, которые затронули все органы и всех лиц, действующих ex officio, однако ни на систему, ни на содержание принципов, закрепленных в гл. 2 Кодекса, они никак не повлияли (исключение - ст. 61 и 81 УПК РФ). Мы не можем позволить себе сказать, что принципы в приведенных ситуациях оказались вторичными. Мы пытаемся лишь подчеркнуть непозволительную переоценку каждого из принципов и их системы в целом, показать ущербность заявлений, за которыми не скрываются реальные процессы, происходящие в уголовно-процессуальном праве и в регулируемой им деятельности.
Декларативность проникает и в уголовно-процессуальное законодательство. Что, например, представляют собой фразы, включенные в ч. 3 ст. 15 УПК РФ? Они гласят: «Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав». (Попутно отметим, - приведенные фразы были заимствованы из ч. 3 и 4 ст. 28 Модельного уголовно-процессуального кодекса для государств - участников СНГ). Это даже не уголовно-процессуальные нормы, а скорее, пусть правильное, но все же мнение одного или группы авторов [4, с. 157].
Обращает на себя внимание еще одно обстоятельство: в специальной литературе далеко не всегда уделяется внимание методологически важному разграничению принципов уголовно-процессуального права и принципов уголовного судопроизводства как отрасли государственной деятельности. Действительно, относительно материальных отраслей права принято говорить о принципах именно права - международного, уголовного, гражданского и др., но вот применительно к его процессуальным отраслям правовые постулаты неизменно подменяются принципами процедуры (деятельности). Обе группы принципов, безусловно, взаимосвязаны, взаимообусловлены. Тем не менее, понятия этих разновидностей принципов самостоятельны, ибо любая юрисдикционная деятельность детерминируется не только нормами права. Предлагаемое деление в определенной степени носит условный характер, поскольку отсутствующие в УПК одних государств базовые положения (например, диспозитивность или
требование достижения объективной истины) могут наличествовать в УПК других стран.
2. Размышляя о природе принципов уголовного судопроизводства, ученые-процессуалисты нередко обращают внимание на специфику отечественного уголовного процесса (хотя при этом надо отдавать себе отчет в том, что аналогичным образом могут мыслить и зарубежные специалисты [8, с. 224; 11, с. 178]). Суждения о том, что Россия страна евразийская, самодостаточная, что ее наука не должна «страдать косоглазием», а ее судопроизводство, как и другие государственные институты, должны учитывать собственную историю и традиции, чрезвычайно привлекательны. Наиболее специфичен в этом отношении был, безусловно, Устав уголовного судопроизводства Российской Империи 1864 г. (далее - Устав). Конечно, в нем нашли воплощение прогрессивные уголовно-процессуальные институты западноевропейских государств. Весь мир, вся цивилизация, - писал И.Я. Фой-ницкий - в области процесса «определяется англофранцузскими положениями». Однако он же, будучи сверстником Устава, отмечал: «Ни один из процессуальных институтов Устава не может быть признан ни английским, ни французским; на каждом из них лежит печать самобытности, каждый из них имеет свою самостоятельную физиономию, приноровленную к русским нуждам, непонятную без изучения русских условий» [16, с. 44]. Эти факты не требуют приведения дополнительных доказательств. Не случайно В.Т. Томин в одной из своих работ дал наименование разделу, посвященному Уставу, «Первый настоящий уголовно-процессуальный кодекс России» [14, с. 55 - 57].
Что же касается принципов уголовно-процессуального права, то они в Уставе, также как и в УПК РСФСР 1922 и 1924 гг., не закреплялись. Конечно, в отдельных его установлениях можно отчасти усмотреть свойства норм-принципов. Так, ст. 14 Устава гласила: «Никто не может быть наказан за преступление или проступок, подлежащие судебному ведомству, иначе как по приговору надлежащего суда, вошедшему в законную силу». Однако эти правила - исключения, и они не претендовали на роль принципов, не создавали их систему. В этих условиях дореволюционные авторы и процессуалисты советской эпохи строили свои умозаключения, опираясь на уголовно-процессуальную деятельность.
Нормативное воплощение принципы уголовного процесса впервые получили в период кодификации уголовно-процессуального законодательства СССР 19581961 гг. Изначально они были закреплены в разделе 1 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, а затем, естественно, дословно воспроизведены во всех республиканских кодексах. Изменения и дополнения, вносимые в Основы, влекли за собой аналогичные изменения и дополнения в УПК. Но происходящие в государстве и обществе изменения не могут не отражаться на содержании основополагающих начал судоустройства и судопроизводства. Они влекут пересмотр постулатов, сформировавшихся в советскую эпоху, переосмысление столетнего опыта развития российского государства и права, все более пристальное внимание обращается на изучение зарубежных правовых систем и условий их функционирования. Корректируются и принципы как идеи мировоззрения о должном и целесообразном в уголовном судопроизводстве. Тому пример - история развития отечественного уголовно-процессуального права [9, с.
11; 10, с. 101]. Так, основным девизом Устава был назван лозунг - «правосудие для народа и, по возможности, посредством народа». В эпоху действия УПК РСФСР 1960 г. существовало мнение о включении в систему основных положений уголовного процесса принципа народовластия. Для формирования этой точки зрения были все основания: в уголовно-процессуальном праве существовали институты народных заседателей, общественных обвинителей и общественных защитников. Широко применялись институты прекращения уголовного дела с передачей материалов в товарищеский суд, комиссию по делам несовершеннолетних или передачей лица на поруки. Из действующего УПК РФ исключены не только названные институты, но даже нормы, предоставлявшие ранее возможность представления доказательств «любыми гражданами, предприятиями, учреждениями и организациями» [6, с. 164]. В этих условиях отстаивание принципа народовластия просто неуместно, а критические наблюдения можно продолжить и в отношении иных постулатов, кажущихся, в силу из привычности, бесспорными. Например, сколь бы ни провозглашался принцип состязательности в уголовном процессе, доминирующей тенденцией в нем остаются обвинительные (розыскные, следственные) начала [3, с. 92; 7, с. 8]. Что же касается самобытности российского уголовного процесса, то здесь мы вынуждены констатировать, - в условиях международной экономической, социальной, культурной интеграции и унификации влияние национальных факторов неизбежно сужается. Этот процесс необратим. Да и признаемся, -нам более интересна природа и специфика реализации какого-либо конкретного принципа права в РФ по сравнению с аналогичными явлениями в государствах ближнего зарубежья, имевших в совсем недалеком прошлом единую нормативную и научную основу с российским законодательством.
3. Обратимся далее к УПК государств ближнего зарубежья. Компаративистский анализ легального закрепления в них статуса принципов уголовно-процессуального права заслуживает пристального внимания. В рамках настоящей статьи мы ограничимся следующими наиболее общими соображениями, предварительно отметив лишь, что никакого единства подходов к содержанию и системе принципов, даже в кодексах стран, которые трудно заподозрить в неравнозначном историческом развитии (например, стран Балтии или среднеазиатского региона), мы не находим:
1) в УПК соседних государств отсутствуют совпадающие во всех отношениях системы принципов и их легальные формулировки. Обращает на себя внимание даже их различное количество в анализируемых законодательных актах. В УПК Азербайджанской республики (ст. 10 - 36) включено 26 принципов, в УПК РФ (ст. 61 - 19) - 15, в УПК Эстонской Республики (ст. 5 -151) - 12. Аналогичные разночтения наблюдались и в проектах ныне действующего российского Кодекса. Так, в Модельный уголовно-процессуальный кодекс для государств - участников СНГ (ст. 12 - 30) их было включено 19. В Теоретическую модель УПК РСФСР (ст. 6 - 22), подготовленную сотрудниками Института государства и права АН СССР - 17 [8, с. 51 - 58]. Примеры можно продолжить. Конечно, количественный показатель здесь далеко не главный, но он наглядно сигнализирует о несовпадающих подходах, проявляемых в одной и той же проблеме специалистами в области уголовного судопроизводства и судоустройства.
Кроме того, не могут не настораживать и поразительные различия в кодексах государств, обладающих совпадающими или сходными моделями судопроизводства;
2) в ряде кодексов, например, в УПК Эстонской Республики, нормы-принципы размещены в разделах «Основные положения», однако в подавляющем большинстве УПК им отведены специальные главы. Именуются они не всегда одинаково. Так, гл. 2 УПК Грузии и Республики Узбекистан называются «Принципы уголовного процесса», гл. 2 УПК Украины - «Основы уголовного производства», гл. 2 УПК Республики Беларусь и Республики Казахстан - «Задачи и принципы уголовного процесса». В последнем случае в рассматриваемые нами структурные единицы кодексов, помимо собственно системы принципов уголовного судопроизводства, включены статьи, устанавливающие и его задачи. Такая редакция представляется более предпочтительной по сравнению, например, с названием гл. 2 УПК РФ, поскольку размещенная в ней ст. 6 «Назначение уголовного судопроизводства» - это никакой не принцип. С точки зрения законодательной технологии устранение отмеченного разногласия в свое время не представляло никаких проблем: либо гл. 2 получила бы наименование «Назначение и принципы уголовного судопроизводства», либо нормы ст. 6 были перемещена из второй главы УПК РФ в первую;
3) в УПК двух государств - Туркменистана и Республики Казахстан - предприняты смелые шаги по формулировке легальной дефиниции принципа уголовно-процессуального права (хотя они именуются в них принципами не данной отрасли права, а уголовного процесса). В ч. 1 ст. 8 первого из них, принятого в 2008 г., включена норма, гласящая: «Принципами уголовного процесса являются приведенные в настоящей главе Кодекса положения, имеющие основополагающий характер и определяющие правильность и обоснованность производства по каждому делу». В ч. 1 ст. 9 второго Кодекса (он принят в 2014 г.) закреплена более удачная формулировка, в которой наверняка был использован опыт предшественника. Ее редакция такова: «Принципами являются основополагающие начала уголовного процесса, определяющие систему и содержание его стадий, институтов и норм, обеспечивающих общие условия реализации прав и обязанностей участников уголовного процесса и решение стоящих перед ним задач». Во вторых частях указанных статей приводятся негативные последствия, наступающие вследствие «нарушения принципов уголовного процесса в зависимости от его характера и существенности». Это: а) признание незаконным процессуального действия или решения, б) отмена решений, вынесенных в ходе такого производства, в) признание собранных при этом материалов не имеющими силы доказательств и г) признание состоявшегося производства по делу недействительным.
В целом у нас существует скептическое отношение к нормам-дефинициям. Становится ли закон совершеннее и комфортнее в правоприменении в результате того, что законодатели вслед за теоретиками включают в него все новые легальные дефиниции - для нас большой вопрос. В конце концов, уголовно-процессуальный кодекс - не юридический словарь. Что касается рассматриваемого нами случая, то мы не считаем термин «принцип права» (или «принцип уголовно-процессуального права») столь специфичным, что он требует отдельного разъяснения дознавателям, следователям, прокурорам и судьям в тексте норма-
ПРИНЦИПЫ
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА
Попов А.А. Зинченко И.А.
тивного акта. Более привлекательной нам представляется позиция законодателей тех государств, которые исключили из национальных кодексов даже специализированные статьи, содержащие разъяснения наименований и терминов (УПК Латвийской Республики, Республики Узбекистан и др.). И еще: закрепление в УПК норм-определений не вызывает ничего иного, кроме споров о словах и терминах. Вот и к дефиниции, включенной в ч. 1 ст. 9 УПК Республики Казахстан можно предъявить определенные претензии. Мы сомневаемся, например, в том, закрепленные в нем принципы предопределяют систему стадий уголовного производства. В качестве аргумента для подобного сомнения можно указать на схожие системы принципов, закрепленные в других УПК государств ближнего зарубежья, порождающие иную, чем, скажем, в Казахстане структуру досудебного производства. Не имеем ли мы в данном случае дело с очередной декларацией? Что же касается определения понятий конкретных принципов, то они, конечно, имеют право на существование: если в законе приводится наименование принципа (его «ярлык» - публичность, диспозитивность, презумпция невиновности и др.), правомерно закрепление и его легальной дефиниции. Хотя, при разработке будущего уголовно-процессуального законодательства вполне можно ограничиться одним лишь перечнем принципов, поместив его в одну из структурных единиц раздела, именуемого «Общие положения Кодекса». Наполняющие же содержание соответствующих статей нормы могут быть растворены в общих условиях предварительного расследования и судебного разбирательства;
4) в УПК ряда соседних стран включены принципы, редакция которых незнакома УПК РФ, например, «Уголовно-процессуальный иммунитет», «Разделение процессуальных функций» - ст. 10 и 17 УПК Латвийской Республики, «Открытость судебного производства и его полная фиксация техническими средствами» - ст. 27 УПК Украины. В ст. 10 УПК Республики Армении закреплен принцип «Обеспечение права на юридическую помощь», в ст. 5 УПК Эстонской Республики - «Принцип государственности». В УПК РФ данные принципы не формулируются, однако в нем существуют однотипные нормы, которые нацелены на реализацию перечисленных важных правовых положений.
По этому поводу мы не в полной мере разделяем встречающиеся в юридической литературе мнения о непременной ущербности российского или иного уголовно-процессуального законодательства, в которое не включен той или иной принцип, наличествующий в УПК какого-либо соседнего государства. Кодекс -сложная и разветвленная система институтов и норм. Отсутствие пусть даже важного нормативного предписания в одной из его структурных единиц может с лихвой восполняться правилами, закрепленными в других его разделах [4, с. 217].
Вспоминая еще раз о существовании исторических, культурных, религиозных и других отличиях в развитии различных стран, мы не можем утверждать ничего определенного о влиянии этих особенностей на регламентацию принципов уголовно-процессуального права в законодательстве Литвы или Туркменистана, Узбекистана или Российской Федерации;
5) при одинаковых по форме наименованиях принципов (его ярлыках - «язык судопроизводства», «презумпция невиновности» и др.) их суть в УПК отдельных государств раскрывается нормами, значительно отли-
чающимися по содержанию и объему. Сравним, например, лаконичную фразу о быстром процессуальном сроке, содержащуюся в ст. 8 УПК Грузии, и многочисленные правила, включенные в ст. 61 УПК РФ «Разумный срок уголовного судопроизводства»;
6) в подавляющем числе анализируемых кодексов в качестве принципов уголовного процесса, хотя и не всегда в дословно совпадающей редакции, закреплены такие положения, которые в УПК РФ отнесены к общим условиям судебного разбирательства. Это: гласность, непосредственность и устность судебного разбирательства, неизменность состава суда, равенство сторон. Думается, в российском законодательстве предпринят более удачный прием. В нем нашла отражение одна из черт принципов уголовного судопроизводства, состоящая в том, что на их роль могут претендовать не все основополагающие положения, а лишь те, которые свойственны всем или большинству его стадий. Без твердой позиции по этому вопросу создателей УПК РФ, а также авторов альтернативных и модельных кодексов, не было бы принято верное решение, касающееся конструирования системы принципов.
Приведенные различия в содержании и форме закрепления принципов уголовного процесса в УПК соседних стран носят неоднородный характер. Одни из них касаются исключительно структуры нормативных актов, другие - его сути. Оценивая их в целом, мы, однако, не можем усмотреть в этом немаловажном вопросе какие-либо закономерности. Этот вывод порождает далеко не праздные вопросы. Способна ли современная теория дать внятное объяснение, чем содержательно могут и должны отличаться системы принципов уголовного судопроизводства государств, располагающих различными моделями уголовного процесса? Как реально, а не на декларативном уровне, должны быть сконструированы системы принципов уголовно-процессуального права в странах, имеющих различные уклады современной жизни? Думается, ответы на эти вопросы еще предстоит найти в науке уголовного процесса.
В заключение зададимся еще одним вопросом. Каким может быть соотношение принципов уголовно-процессуального права и принципов уголовного судопроизводства как отрасли государственной деятельности? На наш взгляд, в гипотетической (идеальной) ситуации, о которой нельзя и мечтать, они должны совпадать.
Список литературы:
1. Александров А.С. Диспозитивность в уголовном процессе. Н. Новгород: Нижегородский юридический институт МВД РФ, 1967. - 209 с.
2. Гриненко А.В. Уголовный процесс: учебник для бакалавров. М.: Юрайт, 2012. - 332 с.
3. Поляков М.П., Попов А.П. Результаты оперативно-розыскной деятельности как повод и основание к возбуждению уголовного дела // Интерпретация результатов оперативно-розыскной деятельности в эффективном уголовном процессе. Пятигорск, 2001. С. 91 - 98.
4. Попов А.П. Уголовный процесс России: целепола-гание, система задач и средства: монография. Пятигорск, 2016. - 300 с.
5. Попов А.П., Зинченко И.А., Попова И.А. Проблемы современного доказательственного права в уголовном процессе // Пробелы в российском законодательстве. 2012. № 6. С. 172 - 177.
6. Попов А.П., Попова И.А. Проблемы совершенствования норм, о представлении предметов и документов как способе собирания доказательств в уголовном процессе // Пробелы в российском законодательстве. 2013. № 1. С. 163 - 166.
7. Попов А.П., Попова И.А. Регламентация результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовно-процессуальном праве // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2013. № 1 (31). С. 7 - 11.
8. Попов А.П., Попова И.А., Зинченко И.А. Уголовный процесс современной России. Проблемные лекции: учебное пособие. Пятигорск, 2014. - 412 с.
9. Попова И.А. Совершенствование законодательства, регламентирующего собирание доказательств в уголовном процессе Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук, М, 2014. - 32 с.
10. Попова И.А. Совершенствование норм УПК РФ, закрепляющих способы фиксации показаний в досудебном производстве // Черные дыры в российском законодательстве. 2015. № 2. С. 99 - 103.
11. Попова И.А., Зинченко И.А. Научно-технический прогресс и проблемы совершенствования уголовно-процессуального законодательства // Пробелы в российском законодательстве. 2013. № 2. С. 178 - 183.
12. Уголовно-процессуальное законодательство Союза ССР и РСФСР. Теоретическая модель / под ред. В.М. Савицкого. М.: АН СССР, 1989.- 317 с.
13. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: учебник / отв. ред. Ю.К. Якимович. М.: Юридический центр Пресс, 2007. - 896 с.
14. Уголовный процесс современной России. Проблемные лекции. В 2 т. Том 1. Общие положения уголовного судопроизводства: учеб. пособие для бакалавриата и магистратуры / под ред. В.Т. Томина, И.А. Зинченко - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Юрайт, 2017. - 366 с.
15. Уроки реформы уголовного правосудия в России (по материалам работы Межведомственной рабочей группы по мониторингу УПК РФ и в связи с пятилетием его принятия и введение в действие) / под ред. Е.Б. Мизулиной и В.Н. Плигина. М.: Юристъ, 2006. - 847 с.
16. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. В 2 т. Том 1. СПб., 1896. - 552 с.
Рецензия
на рукопись статьи А.А. Попова и И.А. Зинченко «Принципы уголовно-процессуального права в законодательстве Российской Федерации и государств ближнего зарубежья».
В рецензируемой статье актуализируется природа и специфика реализации основополагающих начал уголовного судопроизводства. Ее новизна, а также научная и практическая значимость состоит, прежде всего, в постановке вопроса о целесообразности разграничения принципов уголовно-процессуального права и уголовного процесса как вида деятельности. Здесь нельзя не согласиться с авторами в том, что процедурные отрасли права в рассматриваемом аспекте отличаются от его материальных отраслей.
Несомненный интерес представляет также предпринятый в статье компаративистский анализ системы принципов уголовного судопроизводства в УПК всех государств ближнего зарубежья, а также суждения о тенденциях их развития. Выводы авторов аргументированы и имеют право на существование. Статья написана хорошим литературным языком, правильно оформлена, соответствует профилю журнала «Пробелы в российском законодательстве».
Вывод: рукопись статьи А.А. Попова и И.А. Зинченко «Принципы уголовно-процессуального права в законодательстве Российской Федерации и государств ближнего зарубежья» в представленном виде может быть рекомендована для опубликования.
Рецензент: доцент кафедры уголовного процесса Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук В.Н. Авдеев.
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат», оригинальность текста - 85,34%
