CC BY
23
Таким образом, на примере изученных произведений мы видим, что, показывая современное общество во всей его сложности, неоднозначности и противоречивости, А.М. Джачаев старается помочь читателю лучше познать мир, в котором он живет и показать его трудности - не существует непреодолимых барьеров, достойный человек всегда будет их превосходить. «Поэзия народного поэта Дагестана А.М. Джачаева многогранна, о проблемах общества он пишет громко, пытаясь донести до каждого неприемлемость душевной черствости и скупости чувств по отношению к родителям, друзьям, Родине» [10, с. 53]. Автор рассматривает проблему взаимоотношений между людьми в различных жизненных ситуациях, воздействуя на своего читателя идейно-художественным разноо-
Библиографический список
бразием и богатством родного языка. Поэт стремится воплотить в своих персонажах как положительные, так и отрицательные черты. Его произведения выражают отношение автора к проблеме, пробуждают чувства стыда и разочарования по отношению к поступкам героев. Нравственная позиция А.М. Джачаева, не приемля моральные устои своих героев, зачастую вступает в прямое противоречие с ними. Поэт Багаутдин Аджиев, секретарь Союза писателей Дагестана, характеризует Ахмеда Джачаева как «глубоко совестливого человека с миром тревог и надежд». «Поэт ставит разные вопросы и сам же на них отвечает эмоционально, по-джачаевски размышляет о новом времени, ищет нравственные ориентиры в период всеобщей бездуховности» [2].
1. Ахмедова Р Поэзия мужества, чести и достоинства. Available at: https://yoldash.ru/Culture/1432/
2. Джачаев А.М. Два крыла: стихи, сонеты, баллады. Перевод с кумыкского языка. Махачкала: Издательский дом «Дагестан», 2015.
3. Абуков К. И сегодня на белом коне. Available at: http://dagpravda.ru/arhiv/god-literatury/i-segodnya-na-belom-kone/
4. Джачаев А.М. Избранное: в 3 т. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 2000; Т. I: Ответ орла.
5. Гаджиахмедов Н.Э. Кумыкские пословицы и поговорки. Около 25 000 пословиц и поговорок. Махачкала: Издательство ИП Хайбуллина Ф.Ф. «Типография Вега», 2017.
6. Султанмурадов А.М. О четверостишиях Ахмеда Джачаева. Вестник дагестанского научного центра РАО. 2012; № 4:101 - 109.
7. Джачаев А.М. Избранное: в 3 т. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 2003; Т. III: Любовь жива.
8. Саади М. Стихи. Available at: https://rbook.me/book/7982730/read/page/9/
9. Аджиев РО. Намус (стихи). Махачкала: Издательство «Дагпресс Медиа», 2007.
10. Хаджакаева А.М. Проблема одинокой старости в поэзии А.М. Джачаева. Вестник Института языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы ДНЦ РАН. Махачкала, 2019; № 17: 50 - 54.
References
1. Ahmedova R. Po'eziya muzhestva, chesti i dostoinstva. Available at: https://yoldash.ru/Culture/1432/
2. Dzhachaev A.M. Dva kryla: stihi, sonety, ballady. Perevod s kumykskogo yazyka. Mahachkala: Izdatel'skij dom «Dagestan», 2015.
3. Abukov K. I segodnya na belom kone. Available at: http://dagpravda.ru/arhiv/god-literatury/i-segodnya-na-belom-kone/
4. Dzhachaev A.M. Izbrannoe:v 3 t. Mahachkala: Dagestanskoe knizhnoe izdatel'stvo, 2000; T. I: Otvet orla.
5. Gadzhiahmedov N.'E. Kumykskieposlovicy ipogovorki. Okolo25000poslovicipogovorok. Mahachkala: Izdatel'stvo IP Hajbullina F.F. «Tipografiya Vega», 2017.
6. Sultanmuradov A.M. O chetverostishiyah Ahmeda Dzhachaeva. Vestnik dagestanskogo nauchnogo centra RAO. 2012; № 4:101 - 109.
7. Dzhachaev A.M. Izbrannoe:v 3 t. Mahachkala: Dagestanskoe knizhnoe izdatel'stvo, 2003; T. III: Lyubov' zhiva.
8. Saadi M. Stihi. Available at: https://rbook.me/book/7982730/read/page/9/
9. Adzhiev R.O. Namus (stihi). Mahachkala: Izdatel'stvo «Dagpress Media», 2007.
10. Hadzhakaeva A.M. Problema odinokoj starosti v po ezii A.M. Dzhachaeva. Vestnik Instituta yazyka, literatury i iskusstva imeni G. Cadasy DNC RAN. Mahachkala, 2019; № 17: 50 - 54.
Статья поступила в редакцию 16.09.20
УДК 821.111
Burtseva M.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, North-Eastern Federal University n.a. M.K. Ammosov (Yakutsk, Russia), E-mail: donnarosa36912@mall.ru
PRINCIPLES OF PLOT CRAFTING IN R.L. STEVENON'S STORY "THRAWN JANET". The article examines the plot crafting principles in the Scottish writer R.L. Stevenson's story "Thrawn Janet". The system of episodes is organized according to the principle of alternation and contrasting opposition, in which in odd episodes there is a characteristic of Pastor Soulis, including a description of his appearance and lifestyle, the primary appearance in the story of the sorceress Janet McClour, whom he intends to accept into his house as a servant, the procession of the witch along a village street, a meeting with a black man in an old cemetery, the priest's painful thoughts after this meeting, Janet's suicide and unholy resurrection, the devil's escape from the Balweary parish - the hero becomes isolated against the background of the general picture of the world, and the leading motive is the devil's presence. In even episodes, the establishment of new and restoration of the lost ties of the protagonist with other characters takes place: with the inhabitants of the parish of Balweary and the old witch Janet; the key motive in them is the motive of divine protection, which arises in the arguments of parishioners about God, in the calls of the priest and Janet for divine protection and mercy, in the night scenes in the pastor's house, in the conversation between Mr. Soulis and the maid, in the scene of the exorcism of the devil from the body of a dead witch, when divine retribution takes place in front of the pastor. The textual dominance of episodes marked by demonic activity, taking into account the semantic and constructive significance of the initial, central and final episodes, demonstrates the increased semantic meaning of infernal motives in the artistic world of the story and in this respect fully corresponds to the aesthetics of Gothic prose.
Key words: plot, system of episodes, principles of alternation and opposition, infernal motives, isolation, partnership, demonic presence, divine patronage.
М.А. Бурцева, канд. филол. наук, доц., Северо-Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова, г. Якутск,
E-mail: donnarosa369l2@mail.ru
ПРИНЦИПЫ СЮЖЕТОСЛОЖЕНИЯ РАССКАЗА Р.Л. СТИВЕНСОНА «ОКАЯННАЯ ДЖЕНЕТ»
В статье рассматриваются сюжетообразующие принципы рассказа шотландского писателя Р.Л. Стивенсона «Окаянная Дженет». Система эпизодов организована по принципу чередования и контрастной оппозиции, при которой в нечетных эпизодах - характеристика пастора Соулиса, включающая описание его внешнего облика и образа жизни, первичное появление в рассказе колдуньи Дженет Макклоур, которую он намеревается принять в свой дом в качестве прислуги, шествие ведьмы по деревенской улице, встреча с черным человеком на старом кладбище, мучительные раздумья священника после этой встречи, самоубийство и нечестивое воскрешение Дженет, бегство дьявола из прихода Болвири - происходит обособление героя на фоне общей картины мира, а ведущим мотивом служит мотив дьявольского присутствия. В четных эпизодах происходит установление новых и восстановление утраченных связей главного героя с другими персонажами: с жителями прихода Болвири и старой колдуньей Дженет; ключевым мотивом в них выступает мотив божественного покровительства, возникающий в рассуждениях прихожан о Боге, призывах священника и Дженет о божественной защите и милости, в ночных сценах в пасторском доме, разговоре мистера Соулиса со служанкой, сцене изгнания дьявола из тела мертвой ведьмы, когда на глазах пастора совершается божественное возмездие. Текстуальное доминирование в количественном отношении эпизодов, отмеченных демонической активностью, с учетом смысловой и конструктивной значимости начального, центрального и финального эпизодов демонстрирует повышенную семантическую значимость инфернальных мотивов в художественном мире рассказа и в этом отношении полностью соответствует эстетике готической прозы.
Ключевые слова: сюжет, система эпизодов, принципы чередования и оппозиции, инфернальные мотивы, обособление, партнерство, демоническое присутствие, божественное покровительство.
В литературном наследии шотландского писателя и поэта, крупнейшего представителя английского неоромантизма Роберта Льюиса Стивенсона (1850 -1894) выделяется ряд рассказов и повестей, таких как «Маркхейм», «Олалла» и «Странная история доктор Джекила и мистера Хайда», которые автор относил к категории «рассказов ужасов» («horror story») [1, с. 48]. К их числу принадлежит и рассказ «Окаянная Дженет» («Thrawn Janet», 1881), входящий в авторский сборник «Веселые молодцы и другие истории» (1887). Стивенсону этот рассказ был дорог его народными шотландскими мотивами, «развивая которые, ему удалось убедительно передать случай драматического душевного состояния и его загадочность» [2, с. 34]. В основе сюжета произведения лежит трагический случай из жизни преподобного отца Мердока Соулиса, много лет служившего пастором в приходе Болвири в Шотландии. Однажды, будучи еще молодым священником, он спас от расправы старуху Дженет Макклоур, которую жители селения подозревали в связи с дьяволом и занятиях колдовством. Но последовавшие за этим зловещие события: встреча с черным человеком, самоубийство и таинственное воскрешение Дженет, заставили его глубоко раскаяться в своей доброте.
Теоретики литературы рассматривают сюжетосложение как авторское, художественно-целесообразное изложение фабулы произведения - текстуальное ее расчленение на фрагменты, «отличающиеся друг от друга «местом, временем действия и составом участников» [3, с. 54], и смыслопорождающее, эстетически завершающее связывание этих фрагментов [4, с. 41]. «Выделение событий - дискретных единиц сюжета - и наделение их определенным смыслом, с одной стороны, а также определенной временной, причинно-следственной или какой-либо иной упорядоченностью, с другой, составляет сущность сюжета» [5, с. 252].
Повествовательный эпизод создается трояким образом: разрывом во времени, переносом в пространстве, сменой круга действующих лиц (появлением или исчезновением персонажа) [6, с. 21]. Предпочтение автором определенной конфигурации тем или иным образом разграниченных эпизодов неизбежно заключает в себе определенный смысл [7, с. 29].
Система сюжетосложения рассказа Р.Л. Стивенсона «Окаянная Дженет» включает 13 эпизодов, количество которых в известном смысле усиливает мистическую тональность повествования и организована по принципу чередования: ведущим фактором художественного впечатления в нечетных эпизодах выступает ситуация обособления, в большинстве случаев представленная уединением главного героя, а также мотив демонического присутствия. В качестве основного сюжетообразующего элемента в четных эпизодах рассматривается установление главным героем разнокачественных межсубъектных связей с другими персонажами, а также мотив божественного покровительства. Еще одним ключевым принципом организации системы эпизодов рассказа «Окаянная Дженет», таким образом, выступает принцип контрастной оппозиции.
Первичное обособление главного героя в эпизоде 1 происходит в пределах развернутой характеристики, включающей его имя (Soulis как производное от англ. Soul - «душа») и описание внешнего облика: «Суровый старик с холодным и жестким лицом...» (Перевод Н.Л. Дарузес) [8, с. 897], при котором обращает на себя внимание подчеркнутое несоответствие природных черт лица пастора Соулиса выражению его глаз: «Вопреки железному спокойствию в чертах лица взгляд у него был дикий...» [8, с. 897]. Прием контрастного противопоставления, использованный в портретном описании персонажа, призван не только подчеркнуть усложненность личности главного героя, но также может быть расценен как неявное авторское указание на центральный художественный конфликт произведения.
Ситуация обособления в рамках эпизода 1 реализуется также при описании образа жизни главного героя: «...он жил совсем один, без родных и без прислуги, в уединенном пасторском домике» [8, с. 897]. При этом самодостаточное текстуальное обозначение затворничества пастора Соулиса дополняется различными описательными деталями: «without relative or servant», «any human company», «lonely manse» [9], усиливающими сюжетную обособленность персонажа. Одновременно в повествовании упоминается о суеверном страхе, окружающем дом пастора и придающим его уединенному жизненному пространству дополнительные негативные коннотации. Указание на противоречие между личностью главного героя и отношением к нему окружающих содержится также в глубокомысленном замечании рассказчика: «Такая атмосфера страха, окружавшая слугу Божьего <...> обычно вызывала удивление...» [8, с. 898], а также является средством его характеристики в качестве необычного представителя духовного сословия. Наконец, исключительный статус героя со стороны рассказчика подчеркивается упоминанием об ореоле таинственности, окружавшем фигуру пастора Соулиса и обстоятельства его жизни в период, когда он впервые приступил к исполнению своих обязанностей в приходе Болвири. Отнесенность в прошлое позволяет отделить череду основных событий повествования от ситуации рассказывания, что, в свою очередь, выступает еще одним, собственно художественным фактором его обособления.
В эпизоде 3 обособление главного героя парадоксальным образом происходит в пределах сюжетной ситуации, предполагающей установление им новых межсубъектных связей, а именно поиска прислуги для ведения хозяйства в пасторском доме. Намерение достопочтенного священника взять в свой дом старуху Дженет Макклоур воспринимается жителями деревни как крайне неудачное и неподобающее, поскольку «...Дженет была у почтенных людей нашего прихода на дурном счету» [8, с. 899], поэтому попытки сельчан уговорить его отказаться
от отношений подобного рода при отсутствии предложений других кандидатур на место пасторской служанки могут быть расценены в качестве действий второстепенных персонажей, направленных на сохранение его уединенного статуса.
Ситуация обособления в эпизоде 5 также обусловлена поведением других действующих лиц и не связана напрямую с ролевой линией главного героя. В напряженной сцене появления Дженет на центральной улице упоминается о бессонной ночи и молитвах сельчан, а также об охватившем их наутро ужасе, заставившем их запереться в своих домах. Выражение рассказчика «keekit frae their doors» («наглухо заперли свои двери») [9] подспудно образует замкнутое, относительное безопасное пространство жилищ деревенских жителей, за пределами которого разворачиваются события сверхъестественного порядка. В качестве обособления особого рода следует рассматривать и портретное описание колдуньи, утратившей человеческий облик: «...шея у нее была свернута <...> и на лице усмешка, словно у трупа, еще не снятого с виселицы» [8, с. 901] и наводящей ужас на деревенских жителей своим видом и поведением.
В знаменательном эпизоде 7 встречи главного героя с «черным человеком» ситуация обособления формируется в сцене неудачной попытки пастора завязать беседу с пришлым незнакомцем, когда в ответ на вежливый вопрос о цели его прибытия «черный человек ничего ему не ответил, а вскочил на ноги и, хромая, отбежал к дальней стене кладбища...» [8, с. 902]. Готовность к установлению контакта со стороны отца Соулиса подчеркивается этикетным обращением «му friend» («друг мой») [9], однако явное нежелание демонического пришельца вступать в разговоры со священником и его поспешное бегство в художественном плане может быть расценено как разрушение потенциала взаимодействия и одновременное усиление ситуации отчуждения.
Эпизод 9 открывается описанием душевного состояния пастора Соулиса после встречи с черным человеком, в частности, упоминается о тревоге, заставившей его уединиться у себя в кабинете и предаться раздумьям. Во второй части эпизода обстановка ситуации обособления меняется в связи с переключением его внимания на старую служанку. Медитативное размышление о судьбе «несчастной, свихнувшейся Дженет» [8, с. 904] и ее неизбывном одиночестве в определенном смысле выступает отражением его собственной жизненной ситуации и позволяет рассматривать этих персонажей в контексте единой картины мира.
Обособление происходит в двух разнонаправленных сценах эпизода 11, в котором пастор обнаруживает тело повесившейся в своей комнате Дженет: «Господи, помилуй нас! - подумал мистер Соулис. - Бедная Дженет умерла» [8, с. 905]. Короткая экспрессивная реплика персонажа демонстрирует, с одной стороны, живую сопричастность судьбе старой женщины (при этом отнюдь не случайно непроизвольное объединение в его словах: «forgive us all» [9] своей и чужой участи с позиции высшей силы), с другой, неявное восстановление изначальной ситуации одиночества отца Соулиса, вновь возникающей в связи со смертью Дженет Макклоур. Во второй сцене эпизода, когда из комнаты мертвой служанки доносятся странный шум и зловещий смех, а испуганный священник спешит покинуть свой дом, он оказывается один посреди ночного мрака, беззащитный перед властью неведомых темных сил. Обособление главного героя достигает в этом эпизоде своего наивысшего напряжения, предваряя его дальнейшее эффективное поведение в рамках сюжетного действия.
В эпизоде 13 ситуация обособления представлена описанием бегства черного человека, посрамленного силой духа божьего служителя. Немаловажным при этом является упоминание о том, что «с тех пор дьявол больше не появлялся у нас в приходе Болвири» [8, с. 907], выступающее констатацией победного исхода противостояния священника и врага рода человеческого в одном шотландском селении. Однако последняя сцена финального эпизода, в которой коротко излагается дальнейшая судьба пастора Соулиса: «...с того самого часа он сделался таким, каким вы сейчас его знаете» [8, с. 906], в смысловом и конструктивном планах смыкается с первым эпизодом и может расцениваться как непрямой авторский ответ на трагический вопрос о вечной природе зла.
Еще одним ярко выраженным художественным фактором, определяющим содержание нечетных эпизодов рассказа, выступает мотив демонического присутствия. В этом отношении весьма примечательна цитата в эпизоде 1 из Первого послания апостола Петра: «Диавол, аки лев рыкающий...» [8, с. 897], выбранная автором для передачи проповеднической манеры пастора Соулиса и в определенном смысле выступающая средством его характеристики. Упоминающийся при этом эффект, производимый на паству видом и голосом главного героя, более походит на противоестественный ужас, чем на благоговейный трепет.
В эпизоде 3 речь идет о подозрениях жителей селения относительно нечестивых деяний Дженет Макклоур и ее связи с дьяволом. При этом реакция отца Соулиса на досужие сплетни представляется вполне однозначной: «...это, на его взгляд, одно суеверие...», а его утверждение о том, что «дьявол с тех пор укрощен» [8, с. 899] в семантическом плане предваряет будущее противостояние с прародителем зла и победу над ним.
В эпизоде 5, описывающем роковые изменения в облике и поведении Дженет, упоминается об утрате ею способности говорить «как подобает христианке» [8, с. 901], что в глазах жителей селения выступает неопровержимым доказательством отступничества героини от христианской веры и сговора с дьяволом. В еще большей степени мотив дьявольского присутствия проявляется в словах рассказчика о том, что Дженет не могла произнести вслух «имени Божьего» как
свидетельство утраты божественного покровительства и утверждения власти сатаны над душой старой служанки. Также примечательно упоминание, что жители селения с тех пор никогда не называли ее по имени, а использовали специфическое выражение «that Thing» («эта тварь») [9], которое является традиционным в христианской культуре иносказательным обозначением демонического существа.
Нечетные эпизоды 7 и 9 отмечены непосредственным присутствием в них дьявола, персонифицированного в образе черного человека. Первая встреча с ним происходит в сцене прогулки пастора Соулиса по старому кладбищу, где он замечает незнакомого, «черного, как ад» [8, с. 902] человека, сидящего на одной из могил. Описание его внешнего вида сопровождается примечанием автора, всегда увлекавшегося шотландской стариной [10, с. 284], о распространенном поверье, «будто дьявол показывается в облике черного человека» [8, с. 902]. Сцена встречи с дьяволом получает продолжение в эпизоде 9, в котором описываются мучительные ночные раздумья главного героя о встрече со зловещим незнакомцем, который «все не выходил у него из головы...» [8, с. 903]. Косвенным подтверждением губительной власти сатаны становятся безуспешные попытки священника найти успокоение в молитве.
Различные проявления демонической активности, обозначенные рассказчиком как «prodigies of darkness» («дьявольские козни») [9], прослеживаются в эпизоде 11. К ситуациям подобного рода следует отнести, прежде всего, необъяснимые обстоятельства смерти старой служанки: «...Дженет висела на одном гвоздике, на одной тоненькой шерстинке» [8, с. 906], а также звук шагов и зловещий смех, доносящиеся из комнаты Дженет после установления пастором Со-улисом факта ее смерти. Наконец, событием сверхъестественного порядка является нечестивое воскрешение ведьмы: «...мертвая Дженет перегнулась через перила и смотрит вниз» [8, с. 906].
В последний раз мотив присутствия дьявола возникает в финальном эпизоде 13 в связи с описанием бегства черного человека из селения Болвири. В разное время зловещего незнакомца видят местные жители: «...когда пробило шесть часов, Джон Кристи видел черного человека около Макл-Керна...» [8, с. 907]. Указание точного времени и места в целом нетипично для готических произведений с присущей им атмосферой таинственности, однако в данном случае отступление от жанрового канона образует «функционально значимое, смыс-лоуказующее нарушение» [4, с. 46].
В четных эпизодах рассказа возникает противоположная обособлению ситуация партнерства, образующая существенно значимый для сюжетной организации повествования принцип констрастной оппозиции. Прежде всего, межсубъектное партнерство формируется в эпизоде 2, описывающем прибытие молодого священника к месту своей службы. Эпизод включает ситуации установления партнерства между новым пастором и жителями селения, при этом особенно подчеркивается доверительный характер его отношений с представителями разных поколений. Так, молодые прихожане «очень увлекались его ученостью и умением говорить» [8, с. 898], а люди более старшего возраста, проявляя отеческую заботу, «молились за этого молодого человека» [8, с. 898].
Более значимое в смысловом отношении партнерство возникает в эпизоде 4, в сцене избиения ведьмы деревенскими женщинами. Первоначально пастор Соулис выступает в этой ситуации в качестве благородного спасителя несчастной гонимой жертвы. Однако в последующей, спровоцированной им сцене отречения от дьявола, их партнерство приобретает совершенно иной, искаженный смысл: «...когда пастор ее спрашивал, она так ухмыльнулась...» [8, с. 900], определяющий, в свою очередь, характер их дальнейшего взаимодействия в рамках сюжетного действия. Об установлении партнерских отношений косвенно свидетельствует фраза рассказчика: «Он подал Дженет руку...» [8, с. 900], представляющая собой ослабленный вариант акта соглашения, скрепленного рукопожатием, а на истинную природу их будущих отношений недвусмысленно указывает поведение Дженет, которая визжала и хохотала «так, что совестно было слушать» [8, с. 900].
В эпизоде 6 ситуация партнерства формируется двояко: с одной стороны, упоминается о полном восстановлении пошатнувшейся после непристойной сцены избиения доброй славы пастора Соулиса. Однако с другой стороны, его решение нанять в качестве домашней прислуги деревенскую ведьму вызывает тревожное недоумение среди местных жителей: «... и все у нас в Болвири удивлялись, как это ей доверили пасторский дом» [8, с. 901].
События эпизода 8 выступают особенно наглядной демонстрацией характера сюжетного партнерства между священником и его новой служанкой. Так, именно к Дженет пастор обращается с вопросом о встреченном им черном человеке. И хотя она дает отрицательный ответ, общая интонация их короткой беседы позволяет предположить некоторую близость в отношениях этих персонажей: «Дженет дала ему глоточек бренди, которое у нее всегда водилось» [8, с. 903]. Однако в рассуждениях пастора о разговоре с черным человеком прослеживается определенное противоречие, заключающееся в том, что этого разговора не могло быть, поскольку незнакомец поспешил скрыться сразу после обращения к нему священника и не ответил на его вопрос, а фраза «I have spoken with the Accuser of the Brethren» («Я говорил с врагом рода человеческого») [9] не соответствует действительности, как не может быть истинным и партнерство священника с приспешницей дьявола.
Еще одной ситуацией установления ложного партнерства может выступать эпизод 10, описывающий ночные переживания пастора Соулиса. Выше уже упоминалось о настойчивом проникновении черного человека в мысли молодого священника, но здесь он также впервые задумывается о возможной связи Дженет с таинственным незнакомцем и о природе этой связи: «...между этими двумя что-то есть общее, и что либо один из них, либо они оба нечистые духи» [8, с. 905].
Наконец, в эпизоде 12 воскрешения старой служанки, повесившейся в верхней комнате дома пастора, ситуация представлена в форме восстановления утраченного партнерства: «...перед ним стоял труп Окаянной Дженет, в ее всегдашнем домотканом платье, в черном платке, все с той же ухмылкой на лице...» [8, с. 906]. Портретное описание зловещего призрака, включающее перечисление элементов его внешнего облика в подчеркнутой соотнесенности с прежним человеческим образом, многократно усиливает вновь возникшее сюжетное взаимодействие персонажей. В сцене в саду призрак Дженет предпринимает попытку приблизиться к пастору и заговорить с ним, хотя «слов у нее не нашлось» [8, с. 907]. Понимание пастором Соули-сом неизбежности столкновения, в рамках которого он решает, что «этому должно положить конец» [8, с. 907], обретает смысл и в пределах конкретной сюжетной ситуации, и на уровне ролевого межличностного разграничения персонажей.
Наконец, в четных эпизодах рассказа функционирует мотив божественного покровительства, противоположный мотиву дьявольского присутствия в нечетных эпизодах. Таким образом, сохраняет свое значение установившийся в повествовании порядок сюжетной организации эпизодов, а также конструктивный и смысловой принцип оппозиции.
Мотив божественного покровительства в эпизоде 2 сначала несколько нивелируется рассуждениями некоторых жителей прихода Болвири о богоотступничестве современных представителей ученого сообщества, однако затем восстанавливается в форме наставления молодому поколению, которым, по их словам, «лучше бы сидеть в торфяной яме <. . .> с Библией под мышкой и с молитвой в сердце» [8, с. 898]. Такое противопоставление в рамках единого речевого высказывания нисколько не нарушает, а, напротив, подчеркивает установившуюся в повествовании закономерность чередования. Аналогичное в конструктивном и смысловом отношении описание личного имущества пастора Соулиса, состоявшего, в основном, из «божественных» книг, затем сменяется глубокомысленным замечанием рассказчика, характеризующим жизненные взгляды деревенских жителей: «Слово Божие можно завязать в один маленький уголок платка» [8, с. 899].
Подобным неоднозначным образом мотив божественного провидения реализуется и в эпизоде 4, в котором разворачивается преследование ведьмы. Как отмечалось выше, главный герой выступает здесь во вполне закономерной роли спасителя, однако с позиции рассказчика эта роль раскрывается в совершенно ином ключе: «...должно быть, за грехи Бог его наказал» [8, с. 900]. Реплики персонажей в рамках данного эпизода изобилуют обращениями к высшей божественной силе как со стороны пастора Соулиса: «Заклинаю вас именем Господа, отпустите ее!» [8, с. 900], так и со стороны Дженет Макклоур. При этом в словах деревенской колдуньи содержится определенная двусмысленность, поскольку выражение «аs the Lord made me» («как Господь меня создал») [9] позволяет предположить известную ложность ее заявления в свете последующих нечестивых деяний ведьмы. Возможно также, что у пастора Соулиса все же возникают некоторые основания для подозрения Дженет в неискренности, об этом косвенно свидетельствуют его слова: «...будем молить Бога, чтоб Он помиловал нас» [8, с. 900].
В более завуалированной форме значение веры в Бога в жизни главного героя представлено в эпизоде 6. Так, в частности, в повествовании упоминается о свече, горящей в его доме далеко за полночь, как символе божественного света. Одобрительный тон замечаний жителей селения относительно ночных бдений пастора свидетельствует о восприятии его в качестве лица просветленного, осененного божественной благодатью. Еще одно скрытое упоминание о Боге содержится в малоприметной фразе рассказчика о страданиях священника: «... он не мог ни спать, ни есть - так он говорил церковному совету...» [8, с. 902]. Обращение к совету как представительству Бога на земле указывает на место персонажа в системе церковной иерархии, а также выступает прозрачной метафорой высшей божественной власти.
В эпизоде 8, в сцене разговора пастора со своей служанкой, противоречивое упоминание о Боге содержится в репликах последней: «Упаси боже! <. > Сколько не ищи, а у нас в Болвири не сыщешь черного человека» [8, с. 903]. Лжесвидетельство Дженет о якобы не встреченном ею таинственном незнакомце становится тем более очевидным, поскольку она сопровождает его экспрессивным восклицанием «Save us a'!» («Спаси и сохрани!») [9], придающим ему кощунственное звучание.
Косвенное упоминание о божественном присутствии содержится в эпизоде 10, в сцене ночных размышлений пастора, в которые то и дело вмешиваются посторонние звуки, нарушающие его тревожное уединение: «то он слышал бой церковных часов, то вой собаки на болоте, словно перед чьей-то смертью...» [8, с. 904]. Чередование ночных звуков, наполненных противоположным семантическим значением, призвано не только передать противоречия в настоящем
душевном состоянии священника, но и подготавливает почву для предстоящего поединка с силами зла.
Наконец, в эпизоде 12 сила божественной власти открывается главному герою во всей полноте. Эпизод начинается со сцены молитвы пастора Соулиса, когда он набирается решимости для последнего открытого столкновения с призраком ведьмы Дженет: «Заклинаю тебя властью Бога, уходи, если ты мертва, в могилу если ты проклята Богом, - в ад!» [8, с. 907]. Последняя сцена эпизода становится символическим ответом на его молитву: «И в эту самую минуту Божья десница поразила с небес нечестивый призрак» [8, с. 907] и знаменует победу скромного деревенского священника, вооруженного лишь верой в Бога, над врагом рода человеческого. В случае если бы этот эпизод являлся последним, финальным эпизодом рассказа, художественное задание произведения решалось бы в традиционном ключе и представляло собой апофеоз человеческого духа, однако в данном случае этого не происходит Как говорилось выше, хотя сцена победы героя над чудовищем и находит подтверждение в эпизоде 13, описание дальнейшей судьбы пастора Соулиса иллюстрирует иной итог не только сюжетного, но и смыслового развития повествования.
Среди эпизодов, образующих систему сюжетосложения рассказа, центральное место занимает знаменательный эпизод 7, описывающий обстоятельства роковой встречи священника с черным человеком. Губительный характер этой встречи, хотя и не подтвержденный непосредственным контактом или разговором персонажей, тем не менее содержит ряд художественных деталей, позволяющих достаточно определенно судить о ее зловещих последствиях. Так, местом действия в эпизоде выступает подножие «Black Hill» («Черной горы»), где располагается старое деревенское «kirkyaird о' Ba'weary» ("кладбище прихода Болвири") [9]. Примечательно, что упоминание о кладбище, достаточно зловещее само по себе, сопровождается дополнительной информацией о том, что оно было основано «еще до того, как свет Господень озарил наше королевство» [8, с. 902]. Затем в повествовании возникает небольшая сцена наблюдения героя за необычным поведением кладбищенских птиц. Образы черных воронов как тра-
Библиографический список
диционных мрачных спутников смерти придают сцене особую мифологическую глубину, которая лишь усугубляется в следующей сцене появления таинственного незнакомца: «...в этом черном человеке было что-то такое, от чего и пастора бросило в дрожь» [8, с. 902]. Значение центрального эпизода рассказа в свете происходящих в нем сюжетных событий и использованных художественных приемов, состоит в представлении в нем жизненной трагедии пастора Соулиса, трагедии праведного человека, волею судьбы столкнувшегося с легионами тьмы.
Таким образом, система эпизодов рассказа РЛ. Стивенсона «Окаянная Дженет» организована по принципу чередования и контрастной оппозиции, при которой в нечетных эпизодах (характеристика пастора Соулиса, включающая описание его внешнего облика и образа жизни, первичное появление в рассказе колдуньи Дженет Макклоур, которую он намеревается принять в свой дом в качестве прислуги, шествие ведьмы по деревенской улице, встреча с черным человеком на старом кладбище, мучительные раздумья священника после этой встречи, самоубийство и нечестивое воскрешение Дженет, бегство дьявола из прихода Болвири) происходит обособление героя на фоне общей картины мира, а ведущим мотивом выступает мотив дьявольского присутствия. В четных эпизодах происходит установление новых и восстановление утраченных связей главного героя с другими персонажами: с жителями прихода Болвири и старой колдуньей Дженет. Ключевым мотивом в них выступает мотив божественного покровительства, возникающий в рассуждениях прихожан о Боге, в призывах священника и Дженет о божественной защите и милости, в ночных сценах в пасторском доме, в разговоре мистера Соулиса со служанкой, в сцене изгнания дьявола из тела мертвой ведьмы, когда на глазах пастора совершается божественное возмездие. Текстуальное доминирование в количественном отношении эпизодов, отмеченных демонической активностью (7 против 6), с учетом смысловой и конструктивной значимости начального, центрального и финального эпизодов, демонстрирует повышенную семантическую значимость инфернальных мотивов в художественном мире рассказа и в этом отношении полностью соответствует эстетике готической прозы.
1. Бурцев A.A. Английский рассказ, конец XIX- начало XX века: Проблемы типологии и поэтики. Иркутск: Издательство Иркутского университета, 1991.
2. Урнов М.В. Роберт Луис Стивенсон. Собрание сочинений: в 5 т. Москва: «Правда», 1981; Т. I. 3 - 52.
3. Поспелов Г.Н. Проблемы литературного стиля. Москва: Издательство Московского университета, 1970.
4. Тюпа В.И. Анализ художественного текста: учебное пособие для студентов филологического факультета высших учебных заведений. Москва: Издательский центр «Aкадемия», 2008.
5. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Санкт-Петербург: Aзбука, Aзбука-Aттикус, 2014.
6. Тюпа В.И. Введение в сравнительную нарратологию: научно-учебное пособие для самостоятельной исследовательской работы. Москва: Intrada, 201б.
7. Тамарченко Н.Д., Тюпа В.И., Бройтман С.Н. Теория литературы: учебное пособие для студентов филологических факультетов высших учебных заведений: в 2 т. Москва: Издательский центр «Aкадемия», 2010; Т. 1. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика.
8. Стивенсон РЛ. Окаянная Дженет. Большое собрание мистических историй в одном томе. Москва: Эксмо, 2015: 897 - 907.
9. Stevenson R.L. Thrawn Janet. Available at: https://www.open.edu/openlearncreate/pluginfile.php/340504/mod_resource/content/2/Strange_Tales.pdf
10. Кашкин ИА Для читателя-современника. Москва: «Советский писатель», 19б8.
References
1. Burcev A.A. Anglijskij rasskaz, konec XIX- nachaloXX veka: Problemy tipologii ipo'etiki. Irkutsk: Izdatel'stvo Irkutskogo universiteta, 1991.
2. Urnov M.V. Robert Luis Stivenson. Sobranie sochinenij: v 5 t. Moskva: «Pravda», 1981; T. I. 3 - 52.
3. Pospelov G.N. Problemy literaturnogo stilya. Moskva: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 1970.
4. Tyupa V.I. Analiz hudozhestvennogo teksta: uchebnoe posobie dlya studentov filologicheskogo fakul'tetavysshih uchebnyh zavedenij. Moskva: Izdatel'skij centr «Akademiya», 2008.
5. Lotman Yu.M. Vnutrimyslyaschih mirov. Sankt-Peterburg: Azbuka, Azbuka-Attikus, 2014.
6. Tyupa V.I. Vvedenie v sravnitel'nuyu narratologiyu: nauchno-uchebnoe posobie dlya samostoyatel'noj issledovatel'skoj raboty. Moskva: Intrada, 201б.
7. Tamarchenko N.D., Tyupa V.I., Brojtman S.N. Teoriya literatury: uchebnoe posobie dlya studentov filologicheskih fakul'tetov vysshih uchebnyh zavedenij: v 2 t. Moskva: Izdatel'skij centr «Akademiya», 2010; T. 1. Teoriya hudozhestvennogo diskursa. Teoreticheskaya po'etika.
8. Stivenson R.L. Okayannaya Dzhenet. Bol'shoe sobranie misticheskih istorij v odnom tome. Moskva: 'Eksmo, 2015: 897 - 907.
9. Stevenson R.L. Thrawn Janet. Available at: https://www.open.edu/openlearncreate/pluginfile.php/340504/mod_resource/content/2/Strange_Tales.pdf
10. Kashkin I.A. Dlya chitatelya-sovremennika. Moskva: «Sovetskij pisatel'», 19б8.
Статья поступила в редакцию 15.10.20
УДК 811.11-112
Vladimirova S.V., Cand. of Sciences, (Pedagogy), senior lecturer, Ugra State University (Khanty-Mansiysk, Russia), E-mail: vsv6725@mail.ru Filimonova N.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Ugra State University (Khanty-Mansiysk, Russia), E-mail: nota1606@mail.ru Makeeva M.A., MA student, Ugra State University (Khanty-Mansiysk, Russia), E-mail: mashamakeeva98@gmail.com
EQUIVALENCE AND METHODS OF MEANING TRANSFER OF SOMATICISMS WITH THE COMPONENT "HEAD" FROM ENGLISH TO RUSSIAN. The
article discusses ways to transfer somaticisms with the component "head" from English to Russian. These units are common, able to form phraseological units, they possess high inter-linguistic equivalence, reflect practical experience and national-cultural perception of the people. The study material presents 100 somaticisms with the component "head" in English and 120 somaticisms in Russian. The authors identify the correspondences of these units in translation and classify them according to the value to full, partial and zero equivalents. The article summarizes the results of the study: there are established 13% full, 65% partial, 22% zero somaticisms equivalents. Full equivalents are transferred by calcing and selecting a phraseological analogue; partial equivalents - by lexical translation, zero equivalents - by descriptive translation and by equivalent selection in translation language. Key words: somaticisms, full, partial, zero equivalents, transfer methods.
С.В. Владимирова, канд. пед. наук доц., ФГБОУ ВО «Югорский государственный университет», г. Ханты-Мансийск, E-mail: vsv6725@mail.ru Н.В. Филимонова, канд. филол. наук, доц., Гуманитарный институт североведения ФГБОУ ВО «Югорский государственный университет», г. Ханты-Мансийск, E-mail: nota1606@mail.ru
М.А. Макеева, магистр, ФГБОУ ВО «Югорский государственный университет», E-mail: mashamakeeva98@gmail.com
