Принципы описания коммуникативного поведения участника межличностного взаимодействия (по данным эксперимента) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Литература

1. Анисимова Е.Е. Лингвистика текста и межкультурная коммуникация: (на материале креолизованных текстов). Учеб. пособие для студ. фак. иностр. яз. вузов. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. — 128 с..

2. Голубкова Е.Е. Дискурсивная составляющая в исследованиях по когнитивной семантике //Вестник Московского государственного лингвистического университета. - 2012. - №. 5 (638). - С.90-98.

3. ДокинзР. Эгоистичный ген. - Litres, 2016. - 512 с.

4. Fauconnier G., Turner M. Conceptual integration networks //Cognitive science. - 1998. - V. 22. - №. 2. - р. 133-187.

К.С. Карданова-Бирюкова K. S. Kardanova-Biryukova ПРИНЦИПЫ ОПИСАНИЯ КОММУНИКАТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ УЧАСТНИКА МЕЖЛИЧНОСТНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ (ПО

ДАННЫМ ЭКСПЕРИМЕНТА)

ANALYSING COMMUNICATIVE BEHAVIOR OF A PARTICIPANT TO INTERPERSONAL COMMUNICATION (BASED ON THE FINDINGS

OF THE EXPERIMENT) В статье рассматриваются различные подходы к исследованию коммуникации. Автор полагает, что конструирование динамической модели, которая бы отображала коммуникацию в ее существенных признаках, возможно с опорой на теорию аутопоэза. Разработанная модель проходит многоэтапную верификацию в серии экспериментов, результаты одного из которых освещаются в статье. Цель эксперимента состояла в том, чтобы изучить особенности реализации адаптационных механизмов испытуемыми в ходе выполнения ответного речевого действия с учетом особенностей исходного высказывания. Степень согласованности мнений испытуемых внутри группы демонстрирует то, является ли коммуникативное поведение в подобной ситуации социально маркированным и стереотипным или определяется индивидуальными характеристиками коммуниканта.

Ключевые слова: коммуникация, адаптационные механизмы, коммуникативное поведение, эксперимент.

The paper studies different approaches to modeling communication and argues that a dynamic model which features some of the essential properties of communication can be constructed upon the methodological foundation of the autopoiesis theory. The model is then verified in a series of experiments with the analysis of the data from one of them featured in the paper. The objective of the experiment was to study the specifics of adaptational mechanisms employed by communicants when responding to a linguistically challenging statement. Concordance of the responses of the subjects may unveil whether such communicative behavior is stereotypical or is determined by the communicant's personality.

Key words: communication, adaptational mechanisms, communicative behavior, experiment.

Исследования коммуникации в разных ее проявлениях (межличностная, массовая, виртуальная, билингвальная и др.), ставшие особенно многочисленными в последние годы, как правило, отражают доминирующие в конкретный момент времени инструменты реализации коммуникативного взаимодействия и условия протекания коммуникации. Так, в середине ХХ века появились различные модели коммуникации, алгоритмизирующие передачу сигнала от источника к получателю с использованием технических средств (К. Шеннон, У. Уивер, Н. Винер и др.). При переносе этих описательных принципов на межличностное общение стали очевидны накладываемые таким видением ограничения, что, в свою очередь, спровоцировало появление ряда трактовок коммуникации, в которых особо акцентировалось то, что человек как участник коммуникативного взаимодействия представляет собой активное начало, а коммуникация является продуктом совместного творчества адресанта и адресата (М.М. Бахтин, Р. Барт и др.). Распространение массовой коммуникации сопровождалось разработкой моделей, отображающих одностороннюю трансляцию информации к множественному адресату (Г. Лассуэлл, П. Лазарсфельд, Э. Кац и др.).

Такой количественный (а не качественный) подход к изучению коммуникации в итоге привел к появлению совокупности частных моделей, построенных с опорой на разные принципы. Представленный в статье перечень моделей отнюдь не является исчерпывающим, хотя в целом отражает сложившееся положение дел. Он также демонстрирует отсутствие общей модели, которая бы отображала коммуникацию в ее существенных признаках. Пожалуй, точнее всего сущность коммуникации «схвачена» в динамических моделях (А.А. Залевская, И.Э. Клюканов и др.). В этих разработках коммуникация представляется как континуальный процесс, направляемый совокупностью внутренних (связанных с самим участником общения) и внешних (связанных с условиями реализации коммуникации) факторов.

Перспективной представляется разработка модели с опорой на теоретический фундамент теории аутопоэза, разработанной чилийскими исследователями У. Матураной и Фр. Варелой. Авторы биологической теории трактуют коммуникацию как процесс постоянной взаимной адаптации коммуниканта (живой самоорганизующейся системы) и выстраиваемой им среды (следует особо оговорить, что они отрицают наличие единой для всех живых существ объективной действительности в силу различий структуры и организации живых систем). Поскольку и живая система, и среда обладают свойствами гибкости и пластичности, любое возникающее между ними равновесие (равно как и дисбаланс) является врёменным (эмерджентным). Отсюда коммуникация как один из видов взаимодействия между членами социума - естественная реакция живой системы на дисбаланс, возникший между нею и ее средой.

Проблема адаптации теории аутопоэза для исследования лингвистического объекта состоит прежде всего в отсутствии операциональной единицы. Представляется, что такой операциональной единицей может стать рекурсивный шаг, т.е. эволюционный «скачок» в организации самоорганизующейся системы, выводящий её на новый уровень взаимодействия со средой (позволяющий ей выстраивать более сложную среду и, следовательно, вступать в более сложные отношения с этой средой).

Исходя из ключевых постулатов теории аутопоэза, характер и эффективность рекурсивного шага определяются прежде всего свойствами живой системы: структурностью, активностью и языковой способностью. Гибкость живой системы создает возможность для выстраивания различных иерархий из этих свойств: на каких-то этапах коммуникации ответное речевое действие субъекта коммуникации определяется его языковой способностью, на других - его активностью и т.д. Разные соотношения свойств живой системы реализуются в виде разных адаптационных механизмов, а следовательно, разных ответных речевых действий.

Моделирование коммуникации как адаптации позволяет снять ряд ограничений, которые свойственны некоторым другим моделям (отказаться от заимствования из точных наук понятия информация, не поддающегося изучению инструментами лингвистики и являющегося, в сущности, метафорой; учесть континуальность коммуникации и построить принципиально динамическую модель; учесть активность коммуникантов; отказаться от позиции наблюдателя в модели, поскольку такое «внешнее» изучение коммуникации накладывает серьезные ограничения).

С учетом вышесказанного коммуникация может быть представлена в виде следующей модели, в которой рекурсивный шаг инкорпорирует три этапа -иерархизация средовых факторов; идентификация «зоны» среды, в которой произошел дисбаланс; ликвидация дисбаланса за счет реструктуризации живой системы:

Этап 1.

Ппп^лгэлгэии»

Этап 2. Выявление «зоны» среды, в

Этап 3. Ликвидация

лиг^э лэигэ

- определяются границы среды

- определяются

- коммуникация необходима только тогда, когда присутствует дисбаланс

- система ^ перестраивается с тем, чтобы достигнуть равновесных отношений со средой

Рис.1. Аутопоэтическая модель коммуникативного взаимодействия

Экспериментальная верификация построенной модели осуществлялась в серии экспериментов: испытуемым были предложены три экспериментальных задания, которые были направлены на проверку экспериментальных гипотез, соотносимых с тремя этапами модели.

В статье представлен анализ результатов одного из экспериментов, в котором рассматривалось то, какие адаптационные механизмы задействуют коммуниканты для восстановления равновесных отношений со средой (верификация третьего этапа модели). Для этого выборке испытуемых предъявлялись экспериментальные задания, отображающие в общих чертах ситуации естественного коммуникативного взаимодействия, в которых участникам общения адресуются различные высказывания. При этом в инструкции было специально оговорено, что стимульные высказывания могут относиться к разным этапам общения: начальному (эти стимульные высказывания провоцируют собеседника, требуя ответного речевого действия, - например, С какой целью был инициирован проект «Марс - 1»?) или срединному / завершающему (эти стимульные высказывания могут быть информирующего типа и не требовать непосредственно ответного речевого действия - например, Симптомы инфекционного мононуклеоза - катаральный трахеит, бронхит, мигрень, головокружения, боль в мышцах и суставах (чаще всего в результате лимфостаза), повышение температуры тела (как следствие - повышенное потоотделение)). От испытуемого ожидалось ответное речевое действие так, как если бы он являлся адресатом этого высказывания.

В экспериментальную выборку вошли 144 испытуемых (85 женщин и 59 мужчин) в возрасте от 17 до 24 лет.

В статье представлен анализ ответов испытуемых, полученных при предъявлении им стимула Вы можете формулировать мысль четко. Особенность этого стимульного высказывания состоит в том, что оно является двусмысленным и может рассматриваться как комплимент, равно как и критическое замечание. Ожидается, что испытуемые столкнутся с проблемой определения коммуникативного намерения адресанта, и это будет препятствовать совершению ответного речевого действия и вызовет необходимость применения различных адаптационных механизмов. Предположительно, характер восприятия исходного высказывания (в качестве комплиментарного или критического) и, следовательно, характер ответного речевого действия определяется социокогнитивными характеристиками участников эксперимента. В связи с этим наиболее выраженные различия ожидаются на стыке экспериментальных групп (мужчины vs. женщины). Степень согласованности мнений испытуемых внутри каждой группы демонстрирует то, является ли коммуникативное поведение в подобной ситуации социально маркированным и стереотипным или определяется

индивидуальными характеристиками коммуниканта (актуальным состоянием живой системы).

В процессе статистической обработки результатов эксперимента ответы испытуемых были разгруппированы в следующие кластеры:

В кластер ОТВЕТНАЯ РЕАКЦИЯ НА КОМПЛИМЕНТ вошли ответы, демонстрирующие, что испытуемый воспринял адресованное ему высказывание как комплимент его способности к четкому формулированию мысли (например, Спасибо; Спасибо (Или промолчу, если сочту комплимент неуместным); Приятно это слышать и др.).

Кластер УБЕЖДЕННОСТЬ В СОБСТВЕННОЙ СПОСОБНОСТИ включает ответы, в которых участник эксперимента констатирует, что способен формулировать мысль четко, при этом он не воспринимает стимульное высказывание как комплимент (например, Да, конечно; Бесспорно; Так точно; Я знаю; Да, это так; Да, безусловно, могу и др.).

Кластер ОТВЕТНАЯ РЕАКЦИЯ НА КРИТИЧЕСКОЕ ЗАМЕЧАНИЕ содержит ответы, судя по которым испытуемый воспринял исходное высказывание как критическое замечание в свой адрес и старается объяснить, почему ему не удалось донести мысль более четко (например, Ладно, давайте попробую объяснить по-другому; Конечно могу. Просто я переживаю; Простите, сейчас постараюсь переформулировать так, чтобы было понятнее; Минутку, только соберусь с мыслями; Постараюсь это делать и др.).

В следующий кластер ПРИЗНАНИЕ СОБСТВЕННОЙ НЕСПОСОБНОСТИ вошли ответы испытуемых, в которых участники эксперимента указывают на то, что они не всегда способны формулировать мысль четко (например, Не могу; Ха-ха. Это вряд ли. Увы, Вы не правы; Не всегда; Не всегда получается формулировать мысль четко; Не всегда. Да, и иногда могу сказать не то, что надо; Не всегда, в зависимости от темы разговора и др.).

В некоторых ответах имеется указание на то, что стимульное высказывание является двусмысленным (иными словами, испытуемый выполняет качественный анализ исходного высказывания). Эти ответы вошли в кластер УКАЗАНИЕ НА ДВУСМЫСЛЕННОСТЬ В ОТВЕТЕ (например, Это вопрос или утверждение? Если первое, то да, я очень постараюсь, если второе, то спасибо за положительную оценку; Не могли бы Вы уточнить, что Вы хотели этим сказать? Высказывание мне непонятно и др.).

Отдельный кластер составили ответы испытуемых, в которых содержался ОТКАЗ от совершения ответного речевого действия.

Единичные ответы оказалось сложно расклассифицировать. В связи с этим они были объединены в кластер ДРУГИЕ (например, Да, нет, не знаю; Вам виднее; На настоящее время очень важно четко формулировать свою мысль на поставленный вопрос или на предложенное высказывание. Это показывает то, как человек владеет речью и др.).

Название кластера Количество ответов женщин в возрасте от 17 до 24 лет Количество ответов мужчин в возрасте от 17 до 24 лет

ОТВЕТНАЯ РЕАКЦИЯ НА КОМПЛИМЕНТ 36 / 85 (42%) 14 / 59 (24%)

УБЕЖДЕННОСТЬ В СОБСТВЕННОЙ СПОСОБНОСТИ 21 / 85 (25%) 26 / 59 (44%)

ОТВЕТНАЯ РЕАКЦИЯ НА КРИТИЧЕСКОЕ ЗАМЕЧАНИЕ 14 / 85 (16%) 8 / 59 (14%)

ПРИЗНАНИЕ СОБСТВЕННОЙ НЕСПОСОБНОСТИ 5 / 85 (6%) 6 /59 (10%)

УКАЗАНИЕ НА ДВУСМЫСЛЕННОСТЬ В ОТВЕТЕ 4 / 85 (5%) -

ОТКАЗ 1 / 85 (1%) 3 / 59 (5%)

ДРУГИЕ 4 / 85 (5%) 2 / 59 (3%)

Таблица 1. Результаты распределения ответов испытуемых в кластеры

В результате статистической обработки ответов испытуемых были выявлены следующие тренды:

Женщины в возрасте от 17 до 24 лет преимущественно воспринимают исходное высказывание как комплимент, поэтому ответы, предложенные ими, часто содержат благодарность адресанту (например, Спасибо, если Вы это заметили, значит, и о Вас можно сказать то же самое; Спасибо; Спасибо большое!; Спасибо. Жалко, что не всегда получается и др.). Фактически в 50% случаев ответы испытуемых из этой экспериментальной группы представляли собой благодарность за адресованный им комплимент. Вероятно, это связано со стремлением молодых женщин быть полноценным членом социальной системы и демонстрировать это в своем коммуникативном поведении. Представители этой возрастной и гендерной группы убеждены в том, что они уже обладают достаточными коммуникативными навыками и сложившейся когнитивно-аффективно-перцептивной базой для функционирования в социальном пространстве, и не ориентированы на адаптацию в случаях возникновения рассогласования между ними (как живой системой) и средой. Такие участники социальной коммуникации представляют собой замкнутые малоэволюционирующие живые системы.

Полученные экспериментальные данные демонстрируют, что они не склонны идентифицировать вторжение в их среду как раздражитель, и, следовательно, совершать речевые / неречевые действия для ответной адаптации.

Это дополнительно подтверждается большим числом ответов (25%), вошедших в кластер УБЕЖДЕННОСТЬ В СОБСТВЕННОЙ СПОСОБНОСТИ (ср. Вы, несомненно, правы. Такой образованный человек как Вы не мог этого не заметить. Очень приятно обмениваться с вами идеями и мыслями; Могу;

Ну да, могу; Конечно, данной способностью обладает большая часть населения планеты, этому обучают на разных этапах развития человека, и чем старше, тем сложнее процесс; Я знаю и др.).

При этом только 16% испытуемых, входящих в экспериментальную группу женщин в возрасте от 17 до 24 лет, расценивают адресованное им стимульное высказывание как критическое замечание и готовы совершить ответные действия, направленные на ликвидацию дисбаланса со средой. Многие из них указывают на то, что они постараются переформулировать мысль с тем, чтобы она звучала более четко (ср. Извините, сейчас; Ладно, давайте попробую объяснить по-другому; Простите, сейчас постараюсь переформулировать так, чтобы было понятнее; Хорошо, но для этого мне понадобится время; Да, но мне нужна минута и др.). Такие перформативные высказывания, как известно, указывают на намерение участника коммуникации совершить ответное активное действие, а следовательно, живая система является не замкнутой в себе и способной к структурной адаптации (т.е. развитию).

В некоторых случаях критика принимается к сведению, однако коммуникант не демонстрирует готовность к совершению ответных речевых / неречевых действий. Иными словами, живая система остается замкнутой в себе и не готовой к ответной адаптации (ср. Могу, Вам, наверное, просто плохо слышно; Конечно могу. Просто я переживаю; Могу. Я разве недостаточно четко ее сформулировала?! и др.). В некоторых ответах даже проявляется некоторая степень агрессии (Могу. Я разве недостаточно четко ее сформулировала?!), демонстрирующая нежелание принимать адресованную коммуниканту критику.

Еще один вид резистивной живой системы представляют собой те участники эксперимента, которые признают собственную неспособность к четкому формулированию мысли, однако не сообщают о своем намерении каким-либо образом исправиться. Эти испытуемые экстраполируют неспособность сформулировать мысль четко на всю свою коммуникативную деятельность и в целом указывают на недостаточную сформированность этой способности. Таким образом, ответная адаптация участника общения в этой коммуникативной ситуации также не предполагается (ср. Не всегда; Не совсем; Не могу; Ха-ха. Это вряд ли. Увы, Вы не правы и др.). Только в одном ответе было эксплицировано намерение развить эту способность (Для меня формулировка собственных мыслей не всегда представляется легкой задачей, однако я работаю над тем, чтобы делать это как можно более понятно и грамотно).

Напротив, мужчины в возрасте от 17 до 24 лет преимущественно констатируют свою способность к четкому формулированию мысли (44%). Вероятно, это связано с тем, что молодые мужчины не ставят под сомнение собственные коммуникативные компетенции и ориентированы на то, чтобы сохранить целостность системы без совершения каких-либо адаптационных действий (для них важно самосохранение). В кластер УБЕЖДЕННОСТЬ В СОБСТВЕННОЙ СПОСОБНОСТИ вошли ответы типа Так точно; Я знаю; Да,

это так; Да; Да, безусловно могу; Конечно!; Я всегда формулирую мысль четко. Вы не расслышали, я могу повторить; Да, я молодец и др.

Сравнительно много ответов было отнесено в кластер ОТВЕТНАЯ РЕАКЦИЯ НА КОМПЛИМЕНТ (24%), что также указывает на то, что участники эксперимента воспринимают стимульное высказывание как нейтральный комментарий, нежели как средовый раздражитель, требующий ответной структурной адаптации от живой системы (ср. Благодарю за комплимент; Благодарю, очень ценная похвала; Спасибо, тут главное лаконичность; Да, вы не первый, кто это говорит. Спасибо, очень приятно. Я человек прямолинейный; Спасибо; Спасибо, это благодаря годам занятий риторикой; Спасибо, мне приятны Ваши слова и др.). Именно поэтому ответы, вошедшие в этот кластер, не содержат указания на совершение ответного адаптационного действия (такие этикетные речевые действия в принципе не предполагают дальнейшей коммуникации).

Равно как и в группе молодых женщин, сравнительно немного ответов молодых мужчин (14%) было отнесено в кластер ОТВЕТНАЯ РЕАКЦИЯ НА КРИТИЧЕСКОЕ ЗАМЕЧАНИЕ (ср. Перефразирую реплику, используя более простые формулировки; Минутку, только соберусь с мыслями; Постараюсь это делать; «Если в двух словах, то это будет грубо, однако постараюсь, что мысль дошла до вас». В противном случае попрошу собеседника «все забыть»; Да, конечно. Сейчас и др.). Следует отметить, что большинство ответов этой группы представляют собой перформативные высказывания, т.е. отражают намерение коммуниканта донести мысль более простыми и понятными средствами. Это свидетельствует о готовности к ответной адаптации в заданной коммуникативной ситуации (иными словами, коммуникант расценивает критическое замечание как средовый раздражитель и готов совершить ответное адаптационное действие для восстановления равновесия со средой).

Статистически не значимы межгрупповые различия в кластерах ПРИЗНАНИЕ СОБСТВЕННОЙ НЕСПОСОБНОСТИ (молодые мужчины, так же как и женщины, иногда экстраполируют критику на весь опыт коммуникативной деятельности и, в сущности, отказываются от совершения ответного адаптационного действия, принимая замечание и констатируя недостаточную сформированность навыка преобразования мысли в речевое сообщение) и ОТКАЗ.

Таким образом, анализ экспериментальных данных показал, что и женщины, и мужчины в возрасте от 17 до 24 лет в целом воспринимают стимульное высказывание как адресованный им комплимент, однако молодые мужчины в ответе чаще констатируют собственную способность к четкому формулированию мысли (представляют это как данность), в то время как молодые женщины в ответе преимущественно благодарят адресанта за комплимент. В незначительном количестве ответов в обеих гендерных группах содержится ответ на критическое замечание, при этом демонстрируется готовность к совершению ответных адаптационных действий (иными словами, критика расценивается как средовый раздражитель, требующий ответной

адаптации со стороны живой системы). Следует отметить, что ответы, вошедшие в эту группу, преимущественно представляют собой перформативные высказывания.

Освещенная в статье обработка экспериментальных данных является фрагментом комплексного исследования, каждый этап которого направлен на уточнение и корректировку выдвинутых ранее гипотез и сделанных на основе обработки экспериментальных данных выводов. Как представляется, такое многоэтапное изучение коммуникативного взаимодействия позволяет выстроить и верифицировать модель, в которой находят отражение сущностные характеристики коммуникации: континуальность, гибкость и пластичность. При этом построенная модель может быть экстраполирована на разные виды коммуникации, что дает основания говорить о ее универсальном характере.

В.В. Киселев V. V. Kiselev

СПЕЦИФИКА ВЕРБАЛЬНОГО ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОГО СОБЫТИЯ В РУССКОЙ И ЕВРЕЙСКОЙ

ЛИНГВОКУЛЬТУРАХ

VERBAL PRESENTATION OF AN ACT OF TERRORISM AND ITS SPECIFICS IN RUSSIAN AND JEWISH LINGUOCULTURES

В статье рассматриваются особенности вербальной репрезентации политического события, связанного с освещением в СМИ террористического акта. Исходя из положения, что особенности национального характера вербализованы в языковой картине мира носителя определенной лингвокультуры, авторы исследуют вербальные компоненты, представленные в текстах СМИ политического дискурса еврейской и русской лингвокультур. Несоответствие характера представления событий в новостных статьях в этих лингвольтурах обусловлено различием культурного, национального, исторического и политического контекста.

Ключевые слова: межкультурная коммуникация, лингвокультура, политическое событие, терроризм, русский язык, иврит.

The article deals with the specifics of verbal presentation of political event that is associated with the media representations of an act of terrorism. According to the statement, that the singularities of the national character are verbalized in the linguistic worldview of a member in the definite culture, the authors analyze the verbal components that are presented in media texts of the political discourse of Jewish and Russian linguocultures. Discrepancy of the specifics of presentation of such events in news articles in these linguocultures is determined by differences of their cultural, national, historical and political context.

Key words: intercultural communication, linguoculture, political event, terrorism, Russian, modern Hebrew.