CC BY
10
вочек была несколько больше, чем у их ровесников мальчиков; в 13 лет мальчики были незначительно выше девочек.
Наибольшее увеличение длины тела у мальчиков отмечалось в периоды между 10—11 (21,5%) и 11 — 12 (26,2%) годами. У девочек этот показатель также наиболее увеличивался в аналогичные возрастные периоды: в 10-11 (29,1%) и 11-12 (29,1%) лет.
Массо-ростовой показатель у мальчиков 8 лет (см. табл. 2) был равен 0,22 ± 0,00 ед., у 9- и 10-летних детей он несколько повышался (до 0,23 ± 0,00 ед.) и наиболее существенное увеличение его наблюдалось у 11-и 13-летних (0,26 ± 0,01,
0.28.± 0,01 и 0,31 ± 0,01 ед. соответственно). Увеличение массо-ростового показателя у мальчиков с 8 до 13 лет составило 40,9%. Наибольший его прирост отмечался в старших возрастных группах. У девочек в возрасте 8 лет массо-ростовой показатель был несколько меньше, чем у мальчиков такого же возраста, и составил 0,20 ± 0,0 ед. У 9- и 10-летних детей он равнялся 0,23 ± 0,0 ед. и далее наблюдалось его существенное увеличение: у 11-летних девочек он составил 0,28 ± 0,0 ед., у 13-летних — 0,30 ± 0,0 ед. У девочек 13 лет по сравнению с 8-летними исследуемый показатель увеличивался на 50%. Наибольшее увеличение его наблюдалось также в старших возрастных группах. При сравнении массо-ростового показателя у мальчиков и девочек достоверных различий не выявлено.
Использование наших данных может быть полезно для оценки результатов последующих исследований, а также проведения мероприятий, направленных на улучшение здоровья детского населения.
Литература
1. Байгазаков А. Т. // Морфология. — 1998. — Т. 113, № 3. - С. 21.
2. Барков В. А. // Проблемы физической культуры населения в условиях неблагоприятных факторов окружающей среды: Тез. докл. международной науч.-практ. конф. — Гомель, 1997. — С. 81—82.
3. Беренштейн Г. Ф., Павленко В. И., Нурбаева М. Я. и др. // Здравоохр. Беларуси. — 1996. — № 10. — С. 29.
4. Веренич Г. И. Здоровье и генетические особенности сельских школьников белорусского Полесья. —
Минск, 1990.
5. Заика Э. М., Киеня А. И., Ермолицкий Н. М. и др. // Чернобыль—Вильседе VII: Материалы международного науч. конгресса. — Гомель, 1997. — С. 82—83.
6. Заика Э. М., Киеня А. И., Кириченко О. В. // Фундаментальные и прикладные аспекты радиобиологии: биологические эффекты малых доз и радиоактивное загрязнение среды: Тез. докл. международной науч. конф. - М., 1998. - С. 84.
7. Киеня А. И., Заика Э. М., Ермолицкий Н. М. и др. // Материалы международной науч. конф., посвященной 5-летию образования Гомельского гос. мед. института. — Гомель, 1995. — С. 13—14.
8. Киеня А. И., Заика Э. М., Ермолицкий Н. М. и др. // Экологическая антропология. — Минск, 1997. —
С. 89-91.
9. Киеня А. И., Заика Э. М., Рудницкая А. С. // Экология человека в постчернобыльский период: Материалы VI международной науч.-практ. конф. — Минск, 1998. - С. 257-259.
10. Криворучко Т. С. // Материалы X науч. конф. по возрастной морфологии, физиологии и биохимии. —
М., 1971. - С. 361.
11. Кучма В. Р., Суханова Я. Н., Семененко Т. JI. и др. // Гиг. и сан. - 1996. - № 2. - С. 17-19.
12. Ляяиков С. А., Орехов С. Д. // Экологическая антропология. — Минск и др., 1997.
13. Недвецкая Г. Д // Там же. - С. 384-387.
14. Осотова В. П. Динамика состояния здоровья школьников в городе и селе (в условиях Удмуртской Республики): Дис. ... канд. мед. наук. — М., 1980.
15. Рокицкий П. Ф. Биологическая статистика. —
Минск, 1967. - С. 327.
16. Тамбовцева Р. В. // Морфология. — 1995. — № 3. — С. 45-48.
17. Ямпольская Ю. А. // Рос. педиатр, журн. — 1998. — ' № 1. - С. 9-11.
Поступила 18.05.2000
Summary. The paper presents the results of a study of age- and sex-specific features of physical development in schoolchildren aged 8 to 13 years who reside in the rural areas exposed to radioisotopes. Changes in their body weight, height, and weight-height ratio are analyzed.
Профилактическая токсикология и гигиеническое нормирование
© КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2001 УДК 614.777:615.277.3
В. А. Пройное а, Г. И. Рожнов, Г. Н. Красовский
ПРИНЦИПЫ И КРИТЕРИИ ГИГИЕНИЧЕСКОГО НОРМИРОВАНИЯ ПРОТИВООПУХОЛЕВЫХ ЦИТОСТАТИКОВ В ВОДЕ ВОДНЫХ ОБЪЕКТОВ
• Всероссийский научный центр по безопасности биологически активных веществ, Старая Купавна Московской обл., НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. А. Н. Сысина РАМН, Москва
Важной задачей при производстве лекарственных средств (ЛС) — веществ с высокой биологической активностью — является предупреждение неблагоприятного воздействия на организм человека при поступлении ЛС из окружающей среды, в частности из воды водных объектов.
Особую группу химиотерапевтических ЛС составляют препараты, предназначенные для лечения злокачественных новообразований — противоопухолевые цитостатики.
По физико-химическим свойствам эти ЛС являются кристаллическими порошками, хорошо растворимыми в воде.
Все цитостатики независимо от их строения — высокореактивные соединения и общим в механизме их действия является нарушение синтеза нуклеиновых кислот. Поэтому цитостатики действуют как универсальные ингибиторы и могут вызывать гибель не только опухолевых, но и нормальных клеток, особенно быстро-пролиферирующих [3].
Анализ обширных данных литературы по доклиническому токсикологическому исследованию цитостатиков позволил установить, что эти вещества по уровню LD50
при внутрижелудочном введении относятся к чрезвычайно, высоко- или умеренно опасным соединениям (ГОСТ 12.1.007—76). Большинство из них обладает кумулятивной активностью, некоторые — сверхкумуля-тивностыо (араноза). Соединения дают кожно-резор-бтивный эффект, способны оказывать местное раздражающее действие [1].
Многочисленные результаты клинических испытаний на онкологических больных, а также материалы экспериментальных исследований свидетельствуют о наличии у противоопухолевых цитостатиков широкого спектра токсических эффектов.
К побочным эффектам относятся гепато-, нефро- и кардиотоксичность, эндокринно-обменные нарушения, миело- и иммунодепрессия.
Наиболее частым системным побочным эффектом ци-тостатической терапии является миелодепрессия, а именно лейко- и тромбоцитопения. Реже возникает анемия [3].
Особое место в токсикологии цитостатиков занимают иммунодепрессивные эффекты. Уменьшение количества иммунокомпетентных клеток в селезенке и снижение фагоцитарной активности лейкоцитов являются причиной снижения защитно-приспособительных реакций и повышения восприимчивости к инфекционным заболеваниям. Возможным следствием ослабления гуморальных и клеточных иммунных реакций при воздействии цитостатиков являются повышение восприимчивости к инфекциям и диссеминация существующей опухоли [3].
Особую опасность представляет наличие у цитостатиков отдаленных эффектов: мутагенной, тератогенной, канцерогенной активности, репродуктивной токсичности.
Одним из основных токсических эффектов противоопухолевых ЛС является эмбриолетальное, эмбриоток-сическое и тератогенное действие [19]. Многие из них (нитрозометилмочевина — НММ, антиметаболиты) используются в экспериментальной тератологии в качестве модельных тератогенов — препаратов сравнения. В связи с высокой тератогенной активностью рекомендуется избегать применения противоопухолевых цитостатиков во время беременности [11].
Цитостатики оказывают угнетающее влияние на репродуктивную функцию мужского и женского организма в эксперименте и клинике. Расстройства репродуктивной функции (подавление сперматогенеза у мужчин и функции яичников с нарушением менструального цикла — вплоть до аменореи — у женщин) возникают у 60—70% больных, леченных противоопухолевыми препаратами. Лишь в половине случаев указанные расстройства оказываются обратимыми, хотя для этого требуется довольно длительный срок (от нескольких месяцев до 3 лет) [3].
В экспериментальных условиях цитостатики угнетают репродуктивную функцию и плодовитость самцов крыс даже при однократном воздействии [14, 18]. Авторы исследований характеризуют эффекты цитостатиков на репродуктивную функцию как "химическую кастрацию".
Особую медико-социальную опасность представляет наличие у противоопухолевых ЛС мутагенных и канцерогенных свойств.
Мутагенная активность цитостатиков проявляется в тестах in vitro и in vivo и доказана не только в эксперименте на животных, но и в клинических условиях [11]. Некоторые из цитостатиков являются супермутагенами (например, НММ) и используются в лабораторной практике в качестве препарата сравнения.
Во многих исследованиях установили, что моча пациентов, получающих цитостатики, проявляет мутагенную активность в тесте Эймса. Наиболее мутагенными оказались образцы мочи у лиц, принимавших цисплатин и доксорубицин [22]. В основном мутагенность мочи пациентов сохранялась в течение 14 дней и со временем снижалась [17].
Многие цитостатики обладают выраженной канцерогенной активностью в эксперименте и клинике. Например, НММ канцерогенна для всех испытанных видов животных (мышей, крыс, хомячков, морских свинок, кроликов, собак, свиней и обезьян) при введении различными путями [2]. НММ канцерогенна даже в однократных дозах.
Одним из возможных отдаленных эффектов цитоста-тической терапии является развитие вторичных опухолей. До сих пор не установлено, связан ли вторичный канцерогенный эффект с мутагенным или иммуносу-прессивным действием цитостатиков. По-видимому, риск развития канцерогенного эффекта возрастает при длительном воздействии и является наиболее высоким при использовании алкилирующих препаратов [11].
Имеются клинические наблюдения о развитии лейкемии как вторичного рака у пациентов после лечения цитостатиками, например винкристином [11].
Некоторые цитостатики являются промоторами канцерогенеза. Так, показано промоторное действие блео-мицина в отношении рака легких у крыс линии Р344 [20] и винкристина в отношении рака прямой кишки, индуцируемого 1,2-диметилгидразином [8].
В последние десятилетия показано наличие у многих цитостатиков способности к трансплацентарному бла-стомогенезу. Этот эффект проявлял цисплатин на мышах линии ЗЕЫСАЯ [9] и крысах линии Р344 [10], винкри-стин в опытах на крысах [16], аналоги сегидрина на крысах и обезьянах [2, 4], НММ в опытах на мышах линии СЗНА и неинбредных крысах. Так, при воздействии НММ развивались опухоли, характерные для данного вида животных, спектр которых был шире при воздействии соединения в пренатальном, чем в постнатальном периоде. Латентный период развития опухолей у потомства в большинстве случаев был короче, чем у самок-матерей [7].
Согласно классификации МАИР, ряд цитостатиков включен в группы 1 (канцерогены для человека), 2А (вероятные канцерогены для человека) и 2В (возможные канцерогены для человека). В нашей стране такие цитостатики, как НММ, цисплатин, доксорубицин, отнесены к группе 2 — ЛС, вероятно, канцерогенные для человека ("Перечень веществ, продуктов, производственных процессов, бытовых и природных факторов, канцерогенных для человека". ГН 1.1.029—95. Госкомсанэпиднадзор России, - М., 1995).
Определенный интерес представляют сведения о профессиональной вредности противоопухолевых ЛС. Однако в связи с малым объемом производства цитостатиков и ограниченным контингентом работающих эпидемиологические данные практически отсутствуют. Известна лишь одна публикация, где приводятся данные обследования рабочих, занятых в производстве антибиотиков, в том числе двух противоопухолевых антибиотиков — брунеомицина и рубомицина [6]. При обследовании 610 человек у 22 диагностированы дерматиты и экземы, причем при постановке аппликационных проб у 6 человек была зарегистрирована повышенная чувствительность к рубомицину. У 28 рабочих отмечались признаки угнетения кроветворения. К сожалению, авторами работы не прослежена связь между обнаруженной патологией и степенью контакта с тем или иным конкретным препаратом.
Значительно больший объем информации касается оценки опасности воздействия цитостатиков на медицинский персонал при профессиональном контакте с противоопухолевыми Л С.
Так, в ряде эпидемиологических исследований показано, что моча лиц, занятых приготовлением лекарственных форм цитостатиков, содержит мутагенные субстанции, что оценивается авторами как субклинический эффект, проявления которого могут развиться через несколько лет или поколений. В ретроспективном когорт-ном исследовании установлено, что частота нормальных родов была ниже у медсестер, подвергавшихся воздейст-
вию противоопухолевых ЛС, по сравнению с таковой в контрольной группе (79,8 и 89,6% соответственно). Частота преждевременных родов (5,3%), спонтанных абортов (13,5%) и врожденных аномалий развития (3,1%) была значительно выше контрольных показателей (2,4, 7,7 и 0,97% соответственно) [23].
Высокая степень риска в связи с возможным мутагенным, тератогенным и канцерогенным действием противоопухолевых средств является основой для сложившейся в мировой практике тенденции к исключению профессионального контакта медицинского персонала с указанной группой Л С [12, 15].
Начиная с середины 90-х годов, в ряде публикаций нами было привлечено внимание к цитостатикам как к группе особо опасных ЛС, требующих специальных подходов при регламентировании допустимых уровней их содержания в воде [1, 5].
Мы впервые определили подходы к гигиенической регламентации в воде противоопухолевых цитостатиков, основанные на учете, с одной стороны, данных литературы об их токсико-гигиенических и эпидемиологических особенностях, с другой — сведений о технологических особенностях их производства.
Так, проведенный нами анализ многочисленных данных литературы (данные доклинического токсикологического исследования, результаты клинических испытаний на онкологических больных, сведения о побочных эффектах при терапевтическом применении, результаты эпидемиологических наблюдений профессиональной вредности) свидетельствует, что противоопухолевые цитостатики являются весьма токсичными веществами, оказывают миелотоксическое и иммунодепрессивное действие, проявляют мутагенную и тератогенную активность, угнетают репродуктивную функцию, а также обладают канцерогенной активностью, в том числе способностью к трансплацентарному бластомогенезу, являются промоторами канцерогенеза.
При этом следует особо подчеркнуть, что Л С, предназначенные для терапии рака, специально создаются как высокоагрессивные соединения по отношению к опухолевой клетке. Вместе с тем, поскольку противоопухолевые ЛС применяются в основном по жизненным показаниям, наличие у них мутагенных и канцерогенных свойств не является противопоказанием к их клиническому использованию.
Однако, оценивая цитостатики с гигиенических позиций, следует отметить особо настороженное отношение научных экспертов к веществам с канцерогенной активностью и содержанию канцерогенов в объектах окружающей среды. Это нашло отражение в весьма низких величинах ПДК в воде (на уровне долей 1 мкг/л и ниже), рекомендованных международными организациями и отечественными нормативными документами для известных канцерогенов. Например, в Российской Федерации обоснованы следующие ПДК в воде: для бенз(а)пирена 0,000005 мг/л, для диоксинов — 20 пг/л.
Изложенные материалы и оценка их в гигиеническом аспекте свидетельствуют, что противоопухолевые цитостатики могут быть отнесены к особо опасным веществам, в связи с чем рекомедуется полное исключение профессионального контакта с цитостатиками в условиях их производства и применения, а также запрещение их выброса в объекты окружающей среды, в том числе в воду водоемов. В настоящее время для ряда цитостатиков в нашей стране законодательно утвержден запрет их поступления в атмосферный воздух населенных мест.
При этом особенности производства цитостатиков (малотоннажность и, следовательно, небольшой объем стоков, небольшие временные сроки наработки, сравнительная локальность производства) делают возможными инженерно-технические решения по обеспечению запрета поступления цитостатиков в воду водоемов (непрерывная безотходная схема производства, герметизация оборудования и автоматизация технологических процес-
сов, эффективные способы очистки сбросов и соответствующие правила утилизации отходов).
В связи с изложенным выше мы предлагаем запретить сброс в водные объекты сточных вод, содержащих противоопухолевые цитостатики различного механизма действия.
Переходя к вопросу обеспечения безопасности водной среды при производстве цитостатиков, следует подчеркнуть, что даже самые высокочувствительные аналитические методы контроля за содержанием веществ в воде не решают эту проблему. Например, хроматомасс-спек-трометрический метод, используемый за рубежом для определения содержания циклофосфана в сточных водах,
обеспечивает предел определения не ниже 2- 10~5 мг/л [21]. Разработанная в 1999 г. в Германии система идентификации цисплатина имеет нижний предел определения
80 пг (т. е. 8-Ю"8 мг) [13].
В связи с этим для обеспечения безопасности водных объектов необходима разработка комплекса специальных инженерно-технических и гигиенических рекомендаций и мероприятий как для стадии проектирования, так и для условий производства, проведения ремонтных работ, аварийных ситуаций и др., обеспечивающих отсутствие попадания цитостатиков в окружающую среду.
В производстве цитостатиков наиболее опасными для водной среды отходами являются отработанные маточные растворы и активированный уголь; промывные воды (промывка реакторов, фильтрующих аппаратов, аппаратов для размола, просева и фасовки цитостатиков); душевые воды, воды для стирки спецодежды, воды после уборки помещений; использованные фильтрующие материалы, мягкий инвентарь и средства для уборки помещений (щетки, тряпки и др.).
Твердые отходы от производства необходимо собирать в герметические ударопрочные контейнеры, которые соответствующим образом маркируются как "опасные загрязнения". Твердые отходы должны транспортироваться, согласно установленным правилам для загрязненных отходов. Способ обезвреживания твердых отходов (сжигание при определенных температурах или захоронение в специально отведенном месте) должен быть согласован со специализированными учреждениями по обезвреживанию отходов. Жидкие отходы должны направляться на сжигание.
В случае остановки производства и проведения ремонтных работ также должны соблюдаться перечисленные выше мероприятия по обезвреживанию твердых и жидких отходов.
На случай возникновения аварийной ситуации производители должны разработать систему мероприятий и согласовать ее с местными органами санэпиднадзора.
При производстве цитостатиков необходимо обеспечить условия, отвечающие специально разработанным требованиям (изолированность производства, наличие специальной санитарно-защитной зоны, недопущение выбросов цитостатиков в атмосферный воздух и др.).
В заключение укажем, что цитостатикам свойственны следующие характерные особенности: чрезвычайная опасность и токсичность; наличие отдаленных эффектов, в первую очередь мутагенных и канцерогенных свойств; отсутствие высокочувствительных методов определения в воде, отсутствие методов очистки стоков до нормативных уровней содержания вещества; малотоннажность и периодичность производства; ограниченное количество предприятий по их производству в стране; возможность обеспечения герметизации производства и полной утилизации отходов.
Совокупность этих критериев позволяет вместо величины ПДК в воде указать для цитостатиков пометку "отсутствие", что означает: сброс данных соединений в водные объекты недопустим.
Предложенный нами принцип жесткого регламентирования содержания особо опасных ЛС, в том числе цитостатиков, в воде водных объектов нашел свое отражение в двух нормативных документах, утвержденных в последние годы: методические указания "Гигиеническое
нормирование лекарственных средств в воздухе раоочеи зоны, атмосферном воздухе населенных мест и воде водных объектов" (МУ 1.1.726—98) и методические указания "Гигиенические критерии для обоснования необходимости разработки ПДК и ОБУВ (ОДУ) вредных веществ в воздухе рабочей зоны, атмосферном воздухе населенных мест, воде водных объектов" (ГН 1.1.701—98).
Литература
1. Буров 10. В. Проблемы экологической безопасности человека в химико-фармацевтической промышленности. — М., 1995.
2. Вредные химические вещества. Азотсодержащие органические соединения: Справочник / Под ред. Б. А. Курляндского, В. А. Филова. — СПб., 1992.
3. Гершанович М. Л. Осложнения при химио- и гормонотерапии злокачественных опухолей. — М., 1982.
4. Канцерогенные вещества. Справочник. Материалы Международного агентства по изучению рака / Под ред. В. С. Турусова. — М., 1987.
5. Рожнов Г. И., Пройнова В. А. // Человек и лекарство: Тез докл. VII Российского национального конгресса. - М., 2000. - С. 621.
6. Сомов Б. А.у Ado В. А., Селисский Г. Д., Тайц К Г. // Вестн. дерматол. — 1976. — № 3. — С. 54—57.
7. Шабад Л. М.у Колесниченко Т. С., Сорокина Ю. Д. Трансплацентарный бластомогенез и органные культуры. — М., 1975.
8. Csuka О., Szentirmay Z., Sugar J. // IARC Sei. Publ. — 1984. - N 56. - P. 129-136.
9. Diwan В. A., Anderson L. M.} Rehm S., Rice J. M. // Cancer Res.- 1993. -Vol. 53, N 17.-P. 3874-3876.
10. Diwan В. A., Anderson L. M.f Ward J. M. et al. // Toxicol. Appl. Pharmacol. - 1995. - Vol. 132, N 1. -P. 115-121.
11. Drug Information for the Health Care Professional. USP DI. - 11-th Ed. - Pohkwirlle, 1991.
12. Falck K, Grohn P., Sorsa M. et al. // Lancet. — 1979.
- Vol. 1, N 8128. - P. 1250-1251.
13. Falter R., Wilken R. D. 11 Sci. Total Environm. - 1999.
- Vol. 225, N 1-2. - P. 167-176.
14. Kinkead Т., Flores C., Carboni A. A. et al. // J. Urol. (Baltimore). - 1992. - Vol. 147, N 1. - P. 201-206.
15. Knowles R. S., Virden J. E. // Br. Med. J. - 1980. -N 6240. - P. 589-591.
16. Llombart A. // Osterr. Kneipp. Mag. — 1976. — Vol. 3, N 3. - P. 72-77.
17. Monteith D. K, Connor Т. H., Benvenuto J. A. et al. // Environm. Mol. Mutagen. - 1987. — Vol. 10, N 4. -P. 341-356.
18. Seethalakshmi L., Flores C., Kinkead T. et al. // J. An-drol. - 1992. - Vol. 13, N 1. - P. 65-74.
19. Shepard Т. H. // Catalog of Teratogenic Agents. — 5-th Ed. — Baltimore and London, 1986.
20. Shirai Т., Masuda A., Hi rose M. et al. // Cancer Lett. — 1984. - Vol. 25, N 1. - P. 25-31.
21. Steger-Hartmann Т., Kuemmerer K, Hartmann A. // Ecotoxicol. Environm. Saf. — 1997. — Vol. 36, N 2. — P. 174-179.
22. Tuffnell P. G., Gannon M. Т., Dong A. et al. 11 Am. J. Hosp. Pharm. - 1986. - Vol. 43, N 2. - P. 344-348.
23. Zhao S. F, Zhang X. C.} Wang Q. F., Bao Y. S. // Teratology. - 1996. - Vol. 53, N 2. - P. 94.
Поступила 06.06.2000
Summary. The list of sanitary standards with the mark "absent" should include antitumor cytostatics as the drugs satisfying the following criteria: extreme hazard and toxicity, late adverse effects, primarily mutagenic and carcinogenic properties; lack of highly sensitive methods for their determination in water; lack of 100%-efficiency methods for sewage purification. A complex of protective measures is justified and sanitary recommendations are given to protect the aqueous environment during cytostatic production.
© КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2001
УДК 613.632:[546.815/.819+546.47+546.56]-092.2
О. Ф. Рослый, Т. И. Герасименко, А. А. Федорук
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНО-ГИГИЕНИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА ДВУХ БИНАРНЫХ СМЕСЕЙ СВИНЕЦ-МЕДЬ И СВИНЕЦ—ЦИНК
Медицинский научный центр профилактики и охраны здоровья рабочих промышленных предприятий Минздрава РФ, Екатеринбург
Свинец, медь и цинк являются металлами, имеющими достаточно полную токсикологическую характеристику при изолированном действии на организм человека и животных. В то же время вопросам их комбинированного действия должного внимания не уделялось, несмотря на то, что эти металлы нередко обнаруживаются как в воздухе рабочей зоны целого ряда производств цветной металлургии, так и в объектах среды обитания человека [1, 2, 5].
Данные литературы о комбинированном действии свинца и меди, а также свинца и цинка довольно противоречивы и касаются главным образом взаимодействия эндогенных металлов с избыточно поступающим в организм свинцом. Вместе с тем для санитарной оценки воздуха рабочей зоны в случае одновременного присутствия указанных металлов необходимо знать особенности их комбинированного воздействия на организм работающих.
Цель нашего исследования — установление типа комбинированного действия смесей, содержащих различные соединения свинца, меди и цинка, для научно обоснованного подхода к решению вопросов их гигиенического нормирования в воздухе рабочей зоны производственных помещений в условиях совместного присутствия.
Эксперименты выполнены на белых беспородных крысах согласно методическим рекомендациям, разработанным в нашем центре [4].
Особенности комбинированного действия металлов оценивали на клеточном и организменном уровне. В опытах использовали плохо растворимые оксиды металлов, а также их хорошо растворимые соли — ацетаты свинца и цинка, сульфат меди.
Цитотоксическое действие свинца, меди и цинка и комбинаций свинец—медь и свинец—цинк оценивали на модели in vitro в гемолитическом тесте. Эксперимент проводили на оксидах металлов по схеме полного факторного анализа эксперимента с матрицей З2.
Токсическое действие металлов и тип их комбинированного действия на организм в целом изучали по следующим параметрам: среднесмертельные дозы, пороговые дозы, кумулятивный эффект, способность меди и цинка влиять на кинетику свинца в организме подопытных животных.
Опыты на смертельном уровне доз с регистрацией летального эффекта при внутрибрюшинном введении ацетатов свинца и цинка и сульфата меди были также проведены по ортогональной схеме.
Пороговые дозы были определены при однократном внутрибрюшинном введении солей свинца, цинка и меди в дозах от 0,05 до 0,25 LD50 порознь и совместно с регистрацией отдельных интегральных и специфических показателей (LD50 для ацетата свинца — 220 ± 20,5 мг/кг,
