CC BY
131
УДК 343
ПРИНЦИПЫ ГУМАНИЗМА В УГОЛОВНОМ И УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОМ ПРАВЕ КАЗАХСТАНА: ЗАКРЕПЛЕНИЕ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКЕ
БОРЬБЫ С ПРЕСТУПНОСТЬЮ
PRINCIPLES OF HUMANISM IN THE CRIMINAL AND PENAL LAW IN KAZAKHSTAN: CONSOLIDATING PUBLIC POLICY TO COMBAT CRIME
K.X. РАХИМБЕРДИН (K.H. RAKHIMBERDIN)
Исследуются принципы гуманизма в условиях либерализации и модернизации уголовной политики Казахстана.
Ключевые слова: уголовно-исполнительная система, принципы, права человека, уголовный закон, наказание.
The article deals with the principles of humanism in the context of liberalization and modernization of the criminal policy of Kazakhstan.
Key words: criminal-executive system, principles, criminal law, punishment, human rights.
Важнейшей составной частью социальной политики Республики Казахстан выступает политика борьбы с преступностью. В юридической литературе указывается, что данная политика «представляет собой такое направление государственной политики, в рамках которого формируются исходные требования борьбы с преступностью посредством разработки и осуществления широкого круга предупредительных мер, создания и применения правовых норм материального, процессуального и исполнительного уголовного права, устанавливающих криминализацию и пенали-зацию, а когда нужно □ декриминализацию деяний, а также посредством определения круга допустимых в борьбе с преступностью мер государственного принуждения □ [1]. Таким образом, деятельность по применению и исполнению наказаний, а также иных мер уголовно-правового воздействия относится и к сфере правового воздействия, и к сфере борьбы с преступностью. По этому поводу
О.В. Филимонов, в частности, замечает, что «политика в сфере исполнения наказаний и иных мер уголовно-правового воздействия является составной частью уголовной политики» [2]. Таким образом, концептуальные
основы исполнения наказании и иных средств воздействия на преступников формируются на основе уголовно-правовых норм.
Необходимо отметить, что любая отрасль права базируется на определенных принципах, обеспечивающих доминанту построения и развития отрасли права как системного социального явления. Семантическое толкование дефиниции «Принцип□ заключается в его трактовке как основного, исходного положения какой-либо теории, учения, науки [3].
В теории права рассматриваемое понятие обусловливается как «выраженные в праве исходные нормативно-руководящие начала, характеризующие его содержание, закрепленные в нем закономерности общественной жизниП [4]. По мнению А.Б. Сахарова, «правовые принципы вытекают из совокупности юридических норм, из содержания правовых институтов и законодательства в целомП [5]. О.В. Филимонов пишет о принципах как о теоретических правилах, сформулированных как наиболее общие требования к правоприменительной деятельности [6]. Детальному исследованию значения принципов уголовного права посвящена монография В. Д. Филимонова [7].
© Рахимбердин К.Х., 2011
По мнению Б.Ж. Жунусова, гуманность «Выражается в определенном смягчении карательного воздействия, не приводящем однако □ к отступлению от требований справедливости и профессионально-целевой результативности» [8]. Данное суждение нам представляется вполне справедливым, однако нельзя не отметить его некоторой односторонности и сведения лишь к минимизации карательных аспектов уголовно-правового воздействия.
В уголовном праве, как и в любой иной отрасли права, принципы образуют основные, исходные, фундаментальные категории. Среди всех уголовно-правовых принципов важное место занимает гуманизм. В Уголовном кодексе Республики Казахстан (далее □ УК РК) этот и другие принципы не нашли закрепления. Конечно, данное обстоятельство не означает отрицания законодательных признаков как концептуальной основы национального уголовного права, однако отсутствие в УК РК соответствующей главы все же является определенным пробелом, нуждающимся в преодолении.
В Уголовном кодексе Российской Федерации (далее □ УК РФ) в норме, посвященной принципу гуманизма, определяется, что «уголовное законодательство обеспечивает безопасность человека» (ч. 1 ст. 7 УК РФ). При этом «наказание и иные меры уголовноправового характера применяются к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства» (ч. 2 ст. 7 УК РФ).
В энциклопедических словарях категория гуманности раскрывается как «Человечность, человеколюбие, уважение к людям и к человеческому достоинству» [9]. Международный суд ООН в 1949 г. указывал, что в числе общепризнанных принципов находится «Элементарное соображение человечности, являющееся более необходимым в мирное, чем в военное время» [10]. Комментируя принцип гуманизма, Е.Н. Трикоз полагает, что в нем отражается двойственность: с одной стороны, первоочередная защита человека, его прав, свобод, интересов от преступных посягательств, с другой □ особое отношение к лицу, совершившему преступление, состоящее в экономии применяемой к нему
репрессии. Так как в УК РФ состава пытки не предусмотрено, данный автор в связи с этим считает, что нужно привести раздел XII УК РФ в соответствие с «Римским Статутом Международного уголовного суда и закрепить состав пытки как преступление против человечности» [11].
По мнению В. В Мальцева, содержание рассматриваемого принципа говорит о «Ту-манизме по отношению к потерпевшему, к обществу» [12].
Г.И. Богуш считает, что принцип гуманизма часто в литературе необоснованно смешивается с принципом экономии репрессии, полагая, что главное в сущности гуманизма, представленного в нормах уголовного права, □ обеспечение безопасности человека [13]. Представляется, что принцип гуманизма нельзя трактовать односторонне, обособляя лиц, совершивших преступления, от остальных граждан, безопасность которых должен обеспечивать уголовный закон. Что касается экономии репрессии, то данный принцип в УК РФ не содержится, что нам представляется справедливым, ибо в противном случае неизбежна оценка уголовного права как права репрессий. Полагаем, что ее экономия □ не самостоятельный принцип, а составная часть принципа гуманизма.
Российский законодатель в 1992 г. определил безопасность как «состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз» (ст. 1 закона РФ «О безо-пасности^. Следовательно, безопасность человека в уголовно-правовом контексте должна означать защищенность важнейших благ личности от криминальных проявлений, со стороны кого бы они не исходили. Представляется, что официальное аутентичное толкование сущности гуманизма, данное в ст. 7 УК РФ, не вполне удачно. В данной уголовно-правовой норме речь идет о недопустимости в качестве целей наказания и иных мер уголовно-правового характера физических страданий или унижения человеческого достоинства. Что касается наказания, то здесь ясность вполне очевидна. Оно не должно быть направлено на получение результата в виде физических страданий виновного либо унижения его человеческого достоинства. Правда, законодатель «умалчи-
вает» что наказание умаляет личное достоинство осужденного, так как позорит его самим фактом претерпевания кары. И если понимать данную меру государственного принуждения как возмездное причинение виновному в преступлении различных право-ограничений, неизбежен вывод, на который обратил внимание А.Л. Ременсон: наказание причиняет нравственное страдание личности [14].
Что касается иных мер уголовно-правового характера, то, в связи с изменениями УК РФ, принятыми 27 июля 2006 г., и появлением в нем нового раздела □ «Иные меры уголовно-правового характера», возникли весьма серьезные проблемы в концептуальном понимании юридической природы этих мер. В связи с этим Ю.В. Голик заметил, что «йо-явление в УК РФ нового раздела заставляет по-новому рассматривать все иные меры уголовно-правового характера. Если есть и другие меры, не попавшие в раздел шестой, то их надо сгруппировать или переместить в этот раздел. Если других мер нет, тогда ученым надлежит немедленно переосмыслить свои теории» [15].
Упомянутый раздел 6 Общей части УК РФ включает в себя только конфискацию имущества, возмещение ущерба, принудительные меры медицинского характера. В перечень иных мер уголовно-правового характера не вошли условное осуждение, отсрочка отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей, а также все виды освобождения от уголовной ответственности и наказания.
Таким образом, правовая природа названных средств борьбы с преступностью оказалась словно в «черных дырах» между наказанием и иными мерами уголовноправового характера. Подобное нарушение законодателем системности российского уголовного права создало возможность возникновения совершенно абсурдной ситуации. Если ч. 2 ст. 7 УК РФ понимает принцип гуманизма как недопустимость нацеленности наказаний и иных мер уголовно-правового характера на причинение лицу физических страданий, унижение его человеческого достоинства, выходит, что другие уголовноправовые средства (в частности, условное осуждение), не относящиеся к наказанию и
мерам уголовно-правового характера, могут преследовать данные цели. Для исключения вероятности подобного толкования, по-видимому, необходима определенная корректировка раздела 6 УК РФ.
Что касается уголовного законодательства Республики Казахстан, то в нем вместо дефиниции Сйные меры уголовно-правового характера» существует другая □ «меры уголовно-правового воздействия □ Аналогичных российским изменений в УК РК не вносилось, однако сохраняется проблема систематизации Сйных мер» их обособления от наказания и более четкого понимания юридической природы данного института уголовного права.
Полагаем, что наказание и иные меры уголовно-правового воздействия (а отдельными авторами в их перечень включаются все виды освобождения от уголовной ответственности и наказания [16]) тесно связаны с принципом гуманизма и его реализацией. Если высшей ценностью общества и государства Конституция Республики Казахстан признает человека, его права и свободы, то гуманизм уголовного права заключается в защищенности человеческого достоинства и иных неотъемлемых, неотчуждаемых, естественных благ личности как от криминальных посягательств, так и от произвола со стороны государства. Печальный опыт отечественной истории свидетельствует о том, что такой произвол может «затмить» многие преступные деяния по своим масштабам. Следовательно, запрет жестоких, необычных наказаний и мер уголовно-правового характера диалектически взаимосвязан с обеспечением безопасности человека.
В связи с изложенным представляется целесообразным предусмотреть в УК РК самостоятельную главу, назвав её ^Принципы права в уголовном законодательстве Республики Казахстан», в которой должен быть закреплен принцип гуманизма в качестве одной из нормативных основ стратегии борьбы с преступностью. Полагаем, что содержание принципа гуманизма можно изложить примерно в следующей редакции.
«Статья: Принцип гуманизма.
1. Уголовное законодательство Республики Казахстан направлено на приоритетную охрану человеческого достоинства, безопас-
ности жизни и здоровья, конституционных прав и свобод граждан и иных лиц.
2. Наказание, а равно все меры уголовно-правового воздействия, предусмотренные настоящим Кодексом, как за совершение общественно-опасного деяния, так и в связи с его совершением, не имеют своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства, не могут противоречить общепризнанным нормам международного права».
Так как уголовное и уголовно-исполнительное право весьма прочно взаимосвязаны, очевидно, что принцип гуманизма в уголовноправовом «звучании» должен, несомненно, влиять на исполнение наказаний и иных уголовно-правовых мер. В связи с этим СЛреоб-ладающей тенденцией современной уголовной политики стало проведение мероприятий в направлении гуманизации системы наказаний и процедур их применения с учетом ценности человеческой личности, необходимости сохранения и развития позитивных связей осужденного с обществом» [17].
Так как уголовное право устанавливает «материальные» основы применения и исполнения наказаний, его принципы и концептуальные основы находят своё продолжение в нормах уголовно-исполнительного права. Именно на примере наказания наиболее рельефно и ярко проявляется связь данных отраслей права и законодательства. На это обратил внимание А.Л. Ременсон. Он указывал, что «наказание □ это есть прежде всего принуждение, которое в том именно и заключается, что преступнику причиняются лишения и страдания. Лишения и страдания □ основные неотъемлемые признаки самого содержания наказания» [18]. Конечно, применительно к содержанию института наказания уместно говорить только о моральных страданиях индивида, обусловленных различными изъятиями и лишениями в сфере его прав, интересов и благ. Очевидно, что «несущие конструкции» содержания наказания, образующие объем лишений (правоог-раничений) осужденного, устанавливаются уголовным законом. Касаясь вопроса об исполнении наказания, А.Л. Ременсон замечал, что «испытание страданий, само по себе не способное породить новых мыслей, новых взглядов, вместе с тем способно приводить к
образованию нового сознания, действуя как "восстановитель □ положительного сознания, находившегося под спудом, и как "катализатор Ц резко ускоряющий развитие нужного нравственного сознания» [19]. Тем самым не переоценивая роль кары, обосновывалось её осуществление в совокупности с иными средствами воспитательного воздействия на преступника в условиях «бытия» самостоятельных уголовно-исполнительных правовых отношений.
Таким образом, многие нормы уголовно-исполнительного права носят «ярко выраженную уголовно-правовую природу» [20], поэтому вполне логично, что должно существовать диалектическое единство принципов уголовного и уголовно-исполнительного права, их этическая взаимообусловленность.
Следует отметить, что, несмотря на отсутствие в УК РК нормативно закрепленных принципов права, они получили официальное выражение в Уголовно-исполнительном кодексе (ст. 6 УИК РК). Среди принципов уголовно-исполнительного законодательства упомянут гуманизм. Его содержание применительно к УИК не раскрывается, однако позволим себе утверждать, что он имеет основополагающее значение для всей рассматриваемой отрасли отечественного права и законодательства.
В соответствии с принципом гуманизма, задачами Уголовно-исполнительного кодекса Республики Казахстан признаются «Ьхрана прав, свобод и законных интересов осужденных» «оказание им помощи в социальной адаптации» (ч. 2 ст. 2 УИК РК). Представляется, что эти задачи являются ключевыми, и парадигма развития казахстанского уголовно-исполнительного права связана с признанием приоритетной роли личности как субъекта воспитательно-ресоциализирующего,
предупредительного воздействия.
Не будет преувеличением утверждение о том, что принцип гуманизма реализуется в большинстве положений УИК РК. В частности, это относится к содержанию гл. 2 УИК, определяющей основы правового положения осужденных, к институту общественного контроля за деятельностью учреждений и органов, исполняющих наказания, порядок и условия отбывания, меры уголовно-правового воздействия, воспитательную работу с
осужденными, меры контроля в их отношении и, конечно, в аспекте оказания помощи лицам, освобождаемым от отбывания наказания.
Вместе с тем приходится признать, что некоторые положения Уголовно-исполнительного кодекса не только не соответствуют принципу гуманизма, но и прямо противоречат ему. Так, в частности, ни в ст. 171 УИК РК, как, впрочем, и в ст. 72, 77 УК РК, не установлен срок погашения судимости при отсрочке отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей. Тем самым судимость для данной категории осужденных становится «вечной» что совершенно абсурдно и несовместимо ни с одним общеправовым принципом. Такая «забывчивость» законодателя имеет весьма негативные последствия как для юридического статуса осужденных женщин, так и для имиджа правовой системы Республики Казахстан. Отнюдь не «вписывается» в гуманистические рамки режим исполнения наказания в виде ареста □ наказание, которое рассчитано на лиц, совершивших преступления небольшой и средней тяжести, в том числе и на несовершеннолетних. Согласно ч. 2 ст. 64 УИК РК, осужденным к аресту «не разрешается получение посылок, передач, бандеролей, за исключением содержащих предметы первой необходимости и одежды по сезону. Не представляются свидания □ передвижение без конвоя не разрешается».
На наш взгляд, подобные правоограни-чения не соразмерны общественной опасности личности виновных □ «адресатов» наказания в виде ареста. Они явно не будут способствовать их ресоциализации, а скорее обладают устрашающим эффектом, что совершенно не логично для уголовно-исполнительного права.
К сожалению, нельзя считать гуманной фактическую возможность разлучения женщины, отбывающей лишение свободы, со своим ребенком по достижении им трехлетнего возраста. В соответствии со ст. 96 УИК РК, дети, которым исполнилось три года, «с согласия осужденных женщин могут быть переданы родственникам или по решению органов опеки и попечительства иным лицам либо направлены в соответствующие детские учреждения». Иными словами, если у жен-
щины нет родственников, которым она могла бы «передать» ребенка, он будет практически неизбежно «Ьторван» от матери и направлен в специализированное воспитательное учреждение. Очевидно, что ребенок старше трех лет нуждается в матери, в её присутствии, уходе и заботе. Однако длительный срок лишения женщины свободы делает это практически невозможным, что причиняет ребенку и матери страдания и крайне отрицательно сказывается на исправлении осужденной. Наилучшим выходом из создавшейся ситуации была бы исключительность длительных сроков наказания в виде изоляции от общества женщин, имеющих малолетних детей.
Справедливости ради нужно отметить, что отдельные нормы уголовно-исполнительного законодательства, вызывавшие критику академической науки и правозащитной общественности, были подвергнуты существенной корректировке. Так, в частности, произошло с нормами ст. 91, 93 УИК РК.
Трансформации подверглась ст. 91
УИК, предусматривающая передвижение осужденных и лишение свободы без конвоя. Из неё исчез запрет такого передвижения в отношении лиц, страдающих заболеванием СПИД и ВИЧ-инфицированных. Аналогичным образом был преодолен запрет для данных лиц выезжать за пределы исправительных учреждений (ст. 93 УИК РК). В настоящее время ограничения в безконвойном передвижении и выезде за пределы исправительных колоний касаются осужденных, «не прошедших полный курс лечения от алкоголизма, токсикомании, туберкулеза или венерического заболевания», что, по существу, является адекватной мерой безопасности. Следовательно, дискриминационные и лишенные смысла положения названных норм УИК были исключены. При этом в уголовноисполнительном законодательстве Российской Федерации абсолютно тождественные нормы остались, что, конечно, не может вызвать одобрения.
Заслуживает внимания то обстоятельство, что рассматриваемый случай наглядно иллюстрирует позитивное влияние гражданского общества на уголовно-исполнительную политику государства. Отрицательную оценку имевшихся ранее в УИК РК вышеупомя-
нутых конструктов, противоречащих международным стандартам прав человека, высказывали как научные работники, так и представители казахстанских правозащитных общественных объединений, а также Центрально-Азиатского Представительства МОО «Международная тюремная реформа«] По-видимому, аргументированная, научно обоснованная критика с их стороны оказала определенное влияние на законодателя. Несомненно, это позитивный аспект, наглядно иллюстрирующий реализацию принципа гуманизма в системе исполнения наказаний и одновременно роль институтов гражданского общества в данном процессе]
Представляется, что содержание принципа гуманизма в уголовно-исполнительном законодательстве можно определить как направленность названной отрасли отечественного законодательства на создание условий ресоциализации (исправления) осужденных посредством оказания им социальной и иной помощи, обеспечения безопасности лиц, отбывающих наказание, с одновременной недопустимостью жестоких, унижающих человеческое достоинство мер обращения]
Гуманизм означает, что физически осужденный не должен страдать больше, чем это «вытекает □ из самого содержания наказания. Если такая кара, как лишение свободы, заключается в фактической изоляции живого лица □ осужденного путем его помещения в пенитенциарное учреждение, то лишения, претерпеваемые им, должны обусловливаться прежде всего данным фактом.
Что касается страданий моральных, то оценить их глубину, интенсивность, продолжительность невозможно, тем более что они являются категорией индивидуализированной. Очевидно, что эти страдания будут сохраняться при любом, даже наиболее гуманном, виде наказаний.
Позволим себе отметить, что они выступают в качестве своеобразного «базового элемента» исправления осужденного. Конечно, только в сочетании с мерами воспитательного, ресоциализирующего воздействия, потому что для положительных изменений в поведении лица, отбывающего наказание, сами по себе моральные переживания, лишения и тяготы наказания ничего не дадут, а могут не хуже физических озлобить и ожесточить его.
Представляется, что по-настоящему гуманными порядок и условия отбывания наказания станут лишь в условиях обеспечения приоритета человеческого достоинства осужденных. Далеко не случайно неприкосновенность человеческого достоинства особо оговаривается в документах ООН и Совета Европы, в Конституции РК.
В связи с этим полагаем, что в гл. 2 УИК РК целесообразно включить статью 10-1 «Право осужденных на человеческое достоинство» изложив её в следующей примерно редакции.
«1. Осужденные имеют право на признание их человеческого достоинства, защиту от пыток и других унижающих мер обращения.
2. Должностные лица учреждений и органов, исполняющих наказания и иные меры уголовно-правового воздействия, принимают меры к обеспечению неприкосновенности человеческого достоинства осужденных.
3. Запрещается применение устных и письменных актов, а равно совершение действий (бездействия), несовместимых с человеческим достоинством осужденных».
На наш взгляд, именно с нормативных положений, защищающих данное основополагающее общественное и личное благо, и должен начинаться перечень основных прав осужденных, ибо все они логически вытекают из абсолютного признания человеческого достоинства и его неприкосновенности. В этом случае принцип гуманизма будет наиболее полно раскрыт в уголовно-исполнительном праве.
Очевидно, что принцип гуманизма в уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве создает предпосылки для гуманизации самой уголовной политики государства в целом и системы исполнения наказаний в частности.
В минувшие десятилетия государство весьма нередко использовало такие способы посткриминального контроля, которые были малосовместимы с правами и законными интересами граждан.
В современных условиях, когда рост преступности на постсоветском пространстве детерминируется различными социальноэкономическими коллизиями, весьма широкое распространение получают популистские лозунги «ужесточения наказаний» а идею
гуманизации пенитенциарной практики подвергают критике за якобы «Забвение □ интересов потерпевших и иных граждан. Однако если государство пойдет навстречу подобному популизму и вновь начнет наполнять контингентом осужденных места лишения свободы, возникнет ситуация такого государства, которое Н. Кристи определил как опасное [21]. То, что высокий уровень численности лиц, находящихся в пенитенциарных учреждениях, вступает в противоречие с принципом гуманизма, вполне очевидно.
В связи с этим следует отметить, что принципы гуманизма в уголовном и уголовно-исполнительном праве должны быть «движущей силой» гуманизации уголовной политики современного государства.
1. Загородникое Н. И., Стружое Н. А. Направления изучения советского уголовного права // Сов. государство и право. □ 1981. □ № 7.
□ С. 49.
2. Уголовно-исполнительное право России / под ред. О. В. Филимонова. □ М. : Центр ЮрИн-фоР, 2000. □ С. 10.
3. Ожегое С. И. Словарь русского языка. □ М. : Оникс 21 век, 2005. □ С. 770.
4. Алексеее С. С. Общая теория права. □ М. : Юрид. лит., 1981. □ С. 98.
5. Сахарое А. Б. О принципах социального уголовного права // Правоведение. □ 1969. □ № 4.
□ С. 57.
6. Уголовно-исполнительное право России. □ С. 19.
7. Филимоное В. Д. Принципы уголовного права. □ М. : АО «Центр ЮрИнфоР» 2005.
8. Жунусое Б. Ж. Проблемы уголовной политики. □ Караганда : Юрид. акад. «Фемида □ 2005. □ С. 99.
9. Советский энциклопедический словарь. □ М. : Сов. энцикл., 1982. □ С. 354.
10. Системность в уголовном праве. □ М. : МГУ, 2007. □ С. 403.
11. Трикоз Е. Н. Конституционный принцип гуманизма и его отражение в составах преступлений против человечности // Системность в уголовном праве. □ М. : МГУ, 2007. □ С. 404.
12. Малъцее В. В. Принципы уголовного права и их содержание в правоприменительной деятельности. □ СПб. : Юрид. центр Пресс, 2004.
□ С. 11.
13. Богуш Г. И. О гуманизме в уголовном праве и его концептуальных основах // Системность в уголовном праве. □ М. : МГУ, 2007. □ С. 14.
14. Ременсон А. Л. Избранные труды. □ Томск : Изд-во Том. ун-та, 2003.
15. Голик Ю. В. Нужна новая редакция Уголовного кодекса Российской Федерации // Системность в уголовном праве. □ М. : МГУ, 2007. □ С. 118.
16. См. Семушкин В. И., Гета М. Р. Гуманизация уголовно-исполнительного законодательства Республики Казахстан. □ Алматы : Раритет, 2004.
17. Уголовно-исполнительное право России. □ С. 11.
18. Ременсон А. Л. Указ. соч. □ С. 14.
19. Там же. □ С. 58.
20. Там же. □ С. 73.
21. Кристи Н. Борьба с преступностью как индустрия / пер. с англ. А. Петрова, В. Проро-ковой □ М. : РОО «Центр содействия реформе уголовного правосудия» 2001. □ С. 87.
