CC BY
7
12. Аксютин, Ю. М. Имперская культура: сущность, структура, факторы формирования и развития / Ю. М. Аксютин, Л. В. Анжиганова // Вестник НГУ. - 2010. - Т. 8. Вып. 1. - С. 59-64.
13. Г ачев, Г. Д. Национальный космо-психо-логос / Г. Д. Г ачев // Вопросы философии. - 1994. - № 12. - С. 59-78.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ («Неотрадиционализм как социальный феномен»), проект № 12-03-00372.
© Аксютин Ю. М., 2012 УДК 168.522 (571.513)
ПРИНЦИП СИНЕРГЕТИКИ В АНАЛИЗЕ ЭТНИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ (НА ПРИМЕРЕ ЭВОЛЮЦИИ ПОГРЕБАЛЬНОГО ОБРЯДА ХАКАСОВ)
М. Ю. Арчимачева
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье характеризуются принципы синергетики и отражение их в эволюции погребального обряда хакасов. Рассматриваются причины устойчивости и изменение облика обрядовой системы, которое может происходить в результате воздействия как внутренних, так и внешних факторов.
Ключевые слова: синергетика, самоорганизация, нелинейность, неравновесность, открытость, флуктуации, бифуркации, хаос, погребальный обряд.
В условиях глобализации многие отечественные ученые уделяют внимание таким проблемам, как будущее цивилизации, катастрофы, сохранение самобытности народов, самоорганизация природы и общества. В 1970-х гг. единая наука о самоорганизации была названа в Германии синергетикой (Г. Хакен), во франкоязычных странах - теорией диссипативных структур (И. Пригожин), в США - теорией динамического хаоса (М. Фейгенбаум). Отечественная синергетика связана с именами В. Г. Буданова, С. П. Капицы, С. П. Курдюмо-ва, Е. Н. Князевой, Ю. А. Данилова и др. Возникнув как теория кооперативных явлений в задачах лазерной тематики, синергетика постепенно приобретала статус более общей теории, описывающей незамкнутые, нелинейные, неустойчивые системы.
Термин «синергетика» (греч. ¡упе^1а - «совместное действие») подчеркивает согласованность функционирования частей, отражающихся в поведении системы как целого. Стоит отметить, что понимание синергетики в различных контекстах различно, и сегодня не существует ее общепринятого определения. Это междисциплинарное направление исследования образования упорядоченных структур из хаоса. Синергетику часто называют учением о самоорганизации, об универсальных закономерностях эволюции сложных динамических систем, претерпевающих резкие изменения состояний в периоды нестабильности. Термин, введенный физиком Г. Хакеном для обозначения феномена согласованного действия элементов сложной системы без управляющего воздействия извне, может быть оправдан и в более широком смысле - как обозначающий взаимодействие природы и человека. Предметом синергетики являются механизмы спонтанного образования и сохранения сложных систем, особенно находящихся в отношении устойчивого неравновесия со средой (в частности социальные организмы). Большинство систем в природе - сложные и процессы в них необратимы. Вся природа представляет собой открытую динамическую систему, это постоянное порождение новых форм, принципов, состояний. Общечеловеческая культура, а также любые типы локальной и иной культуры выступают как сверхсложные, хаотизированные на уровне элементов, но упорядоченные на разных уровнях организации системы. Эти системы являются открытыми, поскольку интенсивно обмениваются веществом и энергией с окружающей природной средой, используя ее ресурсы. Происходит также обмен ресурсами и информацией с другими культурами [1, с. 5].
В начале XX века первооснователь науки тектологии (послужившей прообразом синергетики) А. Богданов отмечал, что чем больше развивается общество, тем сильнее и болезненнее оказывается для него дезорганизованность, которая проявляется в бедствиях, мировых кризисах, национальных и классовых конфликтах [2, с. 3]. Необходимо подчеркнуть, что полной и идеальной организованности в природе и обществе не бывает, к ней всегда применима, в той или иной степени, дезорганизованность. Фундаментальными характеристиками мироздания, по мнению И. Пригожина, является нестабильность, неравновесность, нелинейность [3]. Эволюция системы проходит через бифуркации и случайность от хаоса через промежуточные простые структуры к сложноорганизованным.
По терминологии И. Пригожина, все системы содержат подсистемы, которые непрестанно флуктируют. Флуктуация (от лат. /1ис(иаю - «колебание») - случайное отклонение величины. Именно флуктуация вынуждает систему выбрать ту ветвь, по которой будет происходить дальнейшая эволюция системы. В любой системе траектория развития процесса определяет динамику эволюции системы. Флуктуации могут усиливаться за счет внешних воздействий, подталкивающих систему к выбору пути развития. Система может перейти в новое, качественно более высокое состояние, сохраняя из старого то, что приемлемо и способствует ее устойчивости в новом состоянии.
Когда на систему, находящуюся в сильно неравновесном состоянии, действуют, угрожая ее структуре, наступает критический момент - система достигает точки бифуркации. В точках бифуркации (точка ветвления, в которой открывается несколько возможных путей развития) природа как открытая динамическая система выбирает свой дальнейший путь. В такие моменты нельзя ни предсказать, что будет выбрано, ни контролировать: станет ли состояние хаотичным или перейдет на новый более высокий уровень упорядоченности или организации, которую И. Пригожин и И. Стенгерс назвали диссипативной структурой (диссипативные - на поддержание которых требуется больше энергии, чем для поддержания более простых).
Порядок во время хаоса может поддерживаться только с помощью самоорганизации. Под самоорганизацией понимается способность тех или иных систем к саморазвитию, самозарождению, при использовании не столько притока энергии, информации, вещества извне, сколько возможностей, заложенных внутри системы. [4]. Хаос и Порядок - части одного целого, они предполагают друг друга и возникают друг из друга. Е. Князева и С. Курдюмов замечают: «Конструктивный хаос конструктивен через свою разрушительность и благодаря ей, разрушителен на базе конструктивности через нее. Разрушая, он строит, а строя, приводит к разрушению» [5, с. 46]. Вот почему необходимо научиться функционировать в условиях открытости и нелинейности, жить с хаосом, зная его законы, а не пытаться полностью избавиться от него. Для синергетики хаос - такой же закономерный этап развития, что и порядок. Категории «хаос», «кризис», «революция» являются своеобразным ответом на вызовы истории, свидетельством того, что прежние источники развития системы исчерпали свои ресурсы. Вместе с тем - это новые возможности, поскольку дезорганизация открывает новые пути для процесса самоорганизации.
Диссипативные системы различаются такими свойствами, как открытость, неравновесность и нелинейность. Открытость означает способ обмена с внешней средой. Это может быть обмен энергией или информацией или тем и другим одновременно. Неравновесность предполагает наличие макроскопических процессов обмена веществом, энергией и информацией между элементами самой диссипативной системы. Нелинейность - способность к самодействию и включает в себя многовариантность, альтернативность выбора путей эволюции. Зависимость состояния системы от состояния среды делает такие системы, с одной стороны, устойчивыми по отношению к неблагоприятным колебаниям, с другой - необычайно чувствительными к очень незначительным колебаниям состояния среды определенного сорта [6].
Рассмотрим принципы синергетики на примере эволюции погребального обряда хакасов, в котором фиксируются его элементы, степень устойчивости и изменения, выделяются мировоззренческая и социальная основы. Погребальный обряд представлен нами как система, характеризующаяся не только сложной иерархической организацией, внутренним и внешним функционированием, но и саморегуляцией, способностью изменять свое состояние, исторической (пространственно-временная) динамикой. Мир традиции жестко кодировал информацию, иногда не поддающуюся семантической расшифровке, но в силу своего ценностного наполнения традиция с изменением ценностей в обществе может изменяться, в любом случае традиция предполагает поиск альтернативных путей своего развития.
В основе погребального обряда лежат мировоззренческие универсалии, которые являются одним из способов кодировки информации. В погребальном обряде, семантические истоки которого мы видим именно в мифологии, все действия, места проведения церемонии, сопроводительный инвентарь подчинены единым законам Природы, Космоса, Вселенной, Мироздания. Например, могильный холм - мировой центр; могильная яма - наличие нижнего, загробного мира; поминальный костер - мир предков, Небесная сфера; сопроводительный инвентарь - вера в существование «иного мира» и т. д. Возникновение кризисной ситуации, в данном случае смерть человека, ставившая под угрозу целостность всего коллектива, определяло оценку возникшей ситуации, связанной с уходом человека, через соотнесение с мифологическим преданием и выбор соответствующей цели погребальной деятельности (например, помочь умершему попасть в загробный мир или оградить живых от умерших). Цель влияла на выбор средств, необходимых, с точки зрения социума, для ее достижения, например, трупосожжение или трупоположение, на дереве или в пещере и пр. Отсюда одной из особенностей погребального обряда является, прежде всего, его направленность, поскольку в отличие от других обрядов жизненного цикла он ориентирован на обеспечение «благополучия» в загробном мире умершего и оставшихся на земле. Формирование и изменение облика обрядовой системы может происходить в результате воздействия многих факторов, таких как: природно -географические условия, ландшафт; геополитическое положение этноса и его межкультурные контакты с сопредельными народами; особенности исторического пути развития народа; экономическое состояние общества, трансформация социальной структуры; развитие религиозных представлений.
Особые благоприятные природные условия Хакасско-Минусинской котловины способствовали интенсивным историческим, этническим процессам и сложению своеобразных и ярких культур на данной территории. Здесь в течение тысячелетий происходили передвижения населения из сопредельных регионов Северной и Центральной Азии, формировались новые этнические общности и культурные традиции, влияющие на все стороны жизни, в том числе и на проведение погребального обряда.
Памятники археологических эпох Минусинских степей несли не только отпечаток принадлежности к определенному кругу древних культур, но и выполняли сакральные и идеологические функции по отношению
к освоенному пространству и времени, на основе чего формировался традиционный культ предков и вырабатывался целостный образ мира. Возникнув в эпоху энеолита, курганная традиция, несущая определенную идеологическую нагрузку, «является трансэпохальной, пронизывающей массу конкретных эпох и народов» [7, с. 78]. Так, исследователями была показана трактовка погребального комплекса как модели Вселенной, курганной насыпи как изоморфа Мировой горы.
Одним из законов традиционного мира, который отразился на особенностях погребального обряда, является закон необходимого разнообразия. При этом, должна присутствовать мера многообразия в мире, превышение которой может уничтожить единство, а недостаточное разнообразие приводит к стагнации. Ярким свидетельством такого развития на территории Минусинских степей является курганная традиция тагарской культуры УШ-ГГ тыс. до н. э., представленная развитием высокого бронзового мастерства, «скифским звериным стилем» изобразительного искусства, монументальными курганами и проч. Для людей тагарской культуры был характерен взгляд на природу как на движущийся и циклично изменяющийся мир, в котором происходит борьба добрых и злых сил. Единство мира символизировали Древо Жизни, Мировая гора, Небо, Солнце, солярные круги, оленные бляхи. Модель мира нашла свое воплощение в строительстве курганов данной эпохи.
На основе тагарской культуры на рубеже нашей эры, в эпоху Великого переселения народов, сложилась таштыкская культура (Г-ГУ вв. н. э.). Тюркоязычные полукочевые племена, вытесненные хуннами из Западной Монголии, положили начало формированию на Среднем Енисее данной культуры, памятниками которой являются грунтовые могилы, склепы, помины-жертвенники в виде ритуальных ямок со стелами. В грунтовых могилах найдены предметы конского снаряжения в больших количествах. Все это свидетельствует о разделении пространства на «этот» земной и «иной» подземный миры, оформлении представления о возможности перехода из одного в другой мир. В этот период зарождается шаманизм, находившийся на уровне развития так называемого родового культа.
Признание этноса открытой сложноорганизованной системой предполагает ее способность к самодост-раиванию до возникающего целого. Этот принцип работает на всех уровнях. Например, недостаток знаний о мире на ранних этапах этногенеза компенсировался мифологической картиной мира, в которой были инту и-тивно схвачены его основные атрибутивные свойства, например, пронизанность всех уровней и частей мира сознанием, наделенным такой энергией, которая позволяет осуществлять все перемещения во времени и пространстве.
Период Древнехакасского каганата (УГ-УГГГ вв. н. э.) характеризуется нарастанием системной сложности, увеличением этнической мозаичности; развитием енисейской рунической письменности; появлением большой свободы выбора в духовной идентификации (тенгрианство, шаманизм, буддизм).
В последующее время - «темные века» истории Хакасии вследствие монгольского завоевания, утраты самостоятельности и катастрофического уменьшения населения этническая система стала упрощаться, и мы не обнаруживаем уже своеобразных и ярких археологических культур. В целом такое состояние можно было бы назвать регрессом, так как была утрачена государственность, а в социальной структуре этнос восстановил прежде доминировавшие семейно-родственные отношения. Духовным стержнем народа остался шаманизм как естественная основа мировоззрения. Однако такое состояние народа позволило ему выжить.
Превышение меры заимствования, когда вследствие этих процессов этническое оттесняется на периферию, может привести к необратимым ассимиляционным процессам. Поэтому в жизнеспособном этносе начинает стихийно формироваться потребность восстановления традиционных ценностей и структур. Так, например, было у хакасов в ХУП-ХГХ вв., когда народ возвратился к родовой структуре, традиционным ценностям, образу жизни и шаманизму как духовной основе. Однако, как уже говорилось, превышение меры упрощения системы может привести к упадку, росту неконкурентности этноса.
Представление о социальных кризисах в традиционном мировоззрении хакасов перекликается с позицией П. Сорокина: «бедствия не являются исключительным злом: наряду с их разрушительными и вредными действиями, они играют также конструктивную и положительную роль в истории культуры и творческой деятельности человека. Для человечества катастрофы имеют великое обучающее значение» [8, с. 53]. 1
Межкультурное взаимодействие строится на принципе комплиментарности, в результате чего выстраиваются определенные отношения в этнической среде и культуре. Этот процесс является двусторонним, так как, с одной стороны, для того чтобы вторгнуться в другой мир, новая культура должна, прежде всего, «найти себе имя и место в языке той культуры, в которую врывается извне». С другой, «процесс переименования не проходит бесследно для того содержания, которое получает новое название, так как, погружаясь во внешний мир, любая культура втягивает этот мир в себя и выбрасывает его переработанным» [9, с. 116].
1 Сорокин П. Человек и общество в условиях бедствий (фрагмент книги) // Вопросы социологии. 1993. N° 3. С. 53.
87
Погребальный обряд и погребальные памятники хакасов ХУГГГ - начала XXI вв. отличаются большим разнообразием. К факторам эволюции, повлиявшим на многообразие даже среди одной этнической группы погребального обряда хакасов, можно отнести следующие:
1. Влияние культуры включенных в XVIII в. этнических групп на погребальный обряд хакасов. В течение XVIII в. на территории наблюдался широкий процесс передвижения различных групп из Северного Алтая, Прииртышья, Восточных Саян, Тувы и долины Чулыма в степные просторы Хакасско -Минусинской котловины.
2. Доминантное влияние кыргызской культуры на погребальный обряд хакасов. Среди погребальных памятников на территории Хакасско-Минусинской котловины ко времени вхождения Хакасии в состав Российской империи по способу погребения можно выделить погребения по обряду трупосожжения и трупоположения. По этнической принадлежности погребения по обряду трупосожжения относят к кыргызскому населению [10, с. 116].
Судя по обряду кремации, в религиозных представлениях кыргызов, как и у древних тюрков, важное место занимал культ огня. Ассоциация огня с солнцем как источником жизни и плодородия была воплощена в форме круга и отразилась в возведении могильных круглых оград в афанасьевской (Ш тыс. до н. э.), андроновской (XП-XI вв. до н. э.) культурах и в период средневековья в виде кольцевых каменных и овальных земляных насыпей над могилой. Возведение надмогильного сооружения в виде круга олицетворяло, с одной стороны, полноту, завершенность погребения, подобно циклическому движению солнца, с другой стороны - замкнутость, создание защитного пространства вокруг умершего, с третьей - защиту живых сородичей от душ умерших и подземного мира. Реминисценцией погребального обряда по способу кремации является обряд кормления предков, во время которого пищу бросали в огонь. Поднимающееся при этом пламя с дымом уносило ее наверх, т. е. на Небо.
Погребения по обряду трупоположения в грунтовых могилах впервые появляются в Минусинской котловине в У-УШ вв., и исследователи относят их либо к кыштымам, либо к тюркоязычным «енисейским племенам», т. е. зависимому населению [11]. Квадратная или прямоугольная форма могилы, а затем кладбища, позволяет предположить, что данный обряд символизирует поклонение Земле. Целостность скелета, наличие сопроводительного инвентаря при нем подчеркивают связь покойного с земным миром. Надмогильная насыпь захоронения воплощает идею верхнего мира, пространство на уровне погребенной почвы - средний мир, само погребение ниже уровня почвы - нижний мир, символизирующий мир смерти. Надмогильная насыпь, как и форма курганной насыпи, воплощает идею Мировой горы, горы-прародительницы. Несмотря на смену обрядности по этнической принадлежности, и круг, и квадрат символизируют стремление людей упорядочить, привести в гармонию целостность мира. И круг, и квадрат олицетворяют, согласно традиционному мировоззрению, жизненный круговорот, в котором соединяются идеи рождения-смерти-нового рождения. Разнообразие элементов погребального обряда подтверждает один из важнейших законов традиционного мира - закон необходимого разнообразия.
3. Влияние родовой структуры на особенности погребального обряда хакасов. В течение XVШ-XIX вв. у хакасов, помимо административно-родового деления, бытовала традиционная форма социально-этнического разделения по сеокам (букв. «кость»), установившаяся задолго до вхождения в состав России. Поэтому один и тот же вид погребального обряда мог существовать у разных родовых групп.
4. Влияние христианизации на погребальный обряд хакасов. Например, если умерший был крещеным, у надмогильного холма ставили деревянные кресты, модным стало класть умершему в гроб кошелек с медными или бумажными деньгами, иногда на лоб погребенных укладывали бумажные венчики и у кистей рук устанавливали восковые свечи.
5. Влияние атеистической традиции на погребальный обряд хакасов. В середине XX в. под воздействием единой идеологии был нивелирован по стандартному образцу и погребальный обряд: городские (сельские) кладбища с возведением монументальных памятников (или без них). Обязательное посещение кладбища в родительский день, но при соблюдении традиционных поминальных дней (7-, 40-дневные и годовые). Состояние этноса в целом в XX - начале XXI вв. можно характеризовать в целом как положение в точке бифуркации, хаоса разрушающего и одновременно созидающего, точке выбора новых путей эволюции.
Анализируя структуру этнической культуры, многие исследователи (В. Гумбольдт, Е. П. Велихов,
В. П. Зинченко, В. А. Лекторский, В. В. Мархинин и др.) приходят к выводу, что при каких-либо изменениях (природных, социальных, политических, исторических) этноса его идентичность сохраняется благодаря некоему инвариантному элементу, в качестве которого называют традиционное мировоззрение и картину мира. Но мир, который пропускает человеческое сознание, исторически изменчив, потому изменчиво и сознание людей, что мы и наблюдаем на примере эволюции погребального обряда хакасов.
Библиографический список
1. Григорьева, Т. П. Синергетика и Восток / Т. П. Григорьева // Вопросы философии. - 1997 - № 3. - С. 9-102.
2. Абалкин, Л. И. Тектология А. Богданова: на пути к новой парадигме / Л. И. Абалкин // Вопросы философии. - 1995 - № 8. - С. 3-7.
3. Пригожин, И. Время, хаос, квант / И. Пригожин, И. Стенгерс. - М., 1999. - 268 с.
4. Пригожин, И. От классического хаоса к беспорядку / И. Пригожин // Природа. -1993. - № 12. - С. 11-23.
5. Князева, Е. Н. Синергетика: начала нелинейного мышления / Е. Н. Князева, С. П. Курдюмов // Общественные науки и современность. -1993 - № 2. - С. 38-51.
6. Аршинов, В. И. Синергетика наблюдения как познавательный процесс / В. И. Аршинов, В. Г. Буданов // Философия, наука, цивилизация. Эдиториал УРсС. - 1999. - 237 с.
7. Чернопицкий, М. П. Курганная группа как архитектурный ансамбль / М. П. Чернопицкий // Скифо-сибирское историческое единство: материалы конференции. - Кемерово, 1980. - С. 70-75.
8. Сорокин, П. Человек и общество в условиях бедствий (фрагмент книги) / П. Сорокин // Вопросы социологии. - 1993. - № 3. - С. 5361.
9. Лотман, Ю. М. Внутри мыслящих миров / Ю. М. Лотман // Семиосфера. - СПб.: «Искусство», 2004. - 704 с.
10. Бутанаев, В. Я. История енисейский кыргызов / В. Я. Бутанаев, Ю. С. Худяков. - Абакан: Изд-во ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2000. -272 с.
11. Худяков, Ю. С. Погребение по обряду трупоположения / Ю. С. Худяков // Историческая этнография: традиции и современность: меж-вуз. сб. - Вып. 2. - Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1983. - С. 141-147.
© Арчимачева М. Ю., 2012
УДК 130.2+78.01
МОЛЧАНИЕ, ТИШИНА В МУЗЫКЕ СОВРЕМЕННЫХ КОМПОЗИТОРОВ ХАКАСИИ
Л. Ю. Мазай
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
Молчание, тишина в музыке современных композиторов Хакасии проявляет себя на таких уровнях, как: философско-эстетическая категория (покой, статика); незвучащая основа музыкального процесса (время-энергия); медитативный дискурс; художественный образ; знак, семиотическая единица (пауза или звук в значении паузы); формирование намерения, которое не высказано, но намечено; предвыска-зывание.
Ключевые слова: звук, музыка, молчание, тишина, мировоззрение, образ.
Сегодня наука изучает основополагающие универсалии, концепты и константы мировой и национальных культур в их единстве и диалоге.
В современную эпоху со свойственной ей нелинейностью возникает многовариантность времен, миров. В таких условиях осуществлен переход от понятий к концептам. Концепт субъективен; это не понятие, а событие философского творчества.
О. Румянцев в поиске соотношения между телом и душой приходит к выводу, что при невозможности разделения «познающего (субъекта и познаваемого (объекта), ... субстанционального разделения души и тела, посредником между ними является концепт» [1, с. 41]. Идея концепта как посредника между небесным и земным мирами была проявлена в христианском средневековье. Эпоха модернизма привнесла ясность, обнаружив взаимную суверенность и равноправность души и тела, обратилась к концепту. О. Румянцев, автор научной статьи «Культура как место и время человека», в ее заключении справедливо говорит о том, что «экспликация неявных концептов культуры, их явленность - путь к диалогу и выработке новой концептуальной универсальности культуры» [1, с. 42]. Особый интерес вызывает предположение о том, что тексты культуры «лишь считывают, интерпретируют, разуниверсализируют некоторый универсальный текст хранящегося в языке исторического опыта народа, этноса, человечества, и это т последний текст и несет нормы, правила, обряды, традиции, предрассудки, т. е. является ментальностью. Тогда сущностью культурных текстов как интерпретаций этого универсального текста для его индивидуального прочтения и является концепт. В этом смысле концепт связывает культуру с ментальностью, а последнюю с индивидуальным сознанием» [2, с. 70].
Свое теоретическое обоснование «концепт» получил в работах А. С. Аскольдова-Алексеева, Д. С. Лихачёва, Ю. С. Степанова, Н. Д. Арутюновой, С. Х. Ляпина, В. И. Карасика, В. В. Красных, Г. Г. Слышкина,
С. Г. Воркачева и др. В учебном пособии «Когнитивная культурология» так раскрывается содержание термина «концепт»:
- «мыслительное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода», «почки сложнейших соцветий мыслительных конкретностей» (А. С. Аскольдов);
- «объект из мира «Идеальное» (А. Вежбицкая);
- «хранящаяся в индивидуальной либо коллективной памяти значимая информация, обладающая определенной ценностью, это переживаемая информация» (В. И. Карасик);
- «самая общая, максимально абстрагированная, но конкретно репрезентируемая (языковому) сознанию, подвергшаяся когнитивной обработке идея «предмета» в совокупности всех валентных связей, отмеченных национально-культурной маркированностью» (В. В. Красных);
- «многомерное идеализированное формообразование (С. Х. Ляпин) [3, с. 160-161].
Одним из ключевых концептов культур является «звук», который, согласно выделяемым А. С. Аскольдовым типам концептов, является художественным. Как отмечают Е. Я. Режебак и А. А. Филатова, «ассоциативная структура художественного концепта делает его практически неподдающимся конечной интерпретации.
