CC BY
50
УДК 821.161.1.09"19"
Тихомиров Владимир Васильевич
доктор филологических наук, профессор Костромской государственный университет
vtihom@mail.ru
ПРИМЕР ПОЛЕМИЧЕСКОГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ (М.Е. Салтыков-Щедрин и Н.Н. Страхов)
Исследование выполняется при поддержке РГНФ (проект № 15-04-00389).
Категорическое взаимное неприятие и противостояние общественных и литературных взглядов гениального русского сатирика М.Е. Салтыкова-Щедрина и известного литературного критика, идеолога почвенничества Н.Н. Страхова - показательный эпизод сложной и противоречивой обстановки в русском литературном процессе второй половины Х1Х века. Салтыков был близок к кругам русской радикальной демократии, сторонником обличительного направления в русской литературе, Страхов же - категорический противник сатирической литературы и демократической идеологии, убеждённый православный мыслитель. Оба оказались совершенно нетерпимыми по отношению друг к другу в том, что касалось основных тенденций в развитии русской литературы. С обеих сторон не было даже попытки понять суть и мотивы оппонента, сторонника другой позиции. Это характерно для литературной жизни эпохи.
Ключевые слова: противостояние литературной и социальной позиции, идеологии, эстетики как показатель литературного быта эпохи.
М.Е. Салтыков-Щедрин первым начал иронически оценивать статьи Н.Н. Страхова, обыгрывая его фамилию и псевдонимы, не говоря уже о содержательной стороне его критических оценок. Сатирику казалась совершенно неприемлемой почвенническая идеология критика. В статье «Несколько полемических предположений (из письма в редакцию)» («Современник», 1863, № 3) Салтыков ставит в один ряд сотрудников «Эпохи», в том числе Страхова (Н. Косицу), с такими одиозными литераторами, как В.И. Аскоченский, Н.Ф. Павлов, С.С. Громека [8, т. 5, с. 270]. Он допустил несколько публицистических выпадов по адресу сотрудников журналов братьев Достоевских, подчас содержащих не вполне корректные высказывания об оппонентах: замысел элегии на кончину «Времени» («Косица меж гробов...»), пародийной пьесы «Мнимые враги, или Ври и не опасайся» с упоминанием «эпохина семейства» [8, т. 5, с. 204, 303]. Сатирик неоднократно иронично обыгрывал историю «г. Косицы» (Н.Н. Страхова) по поводу его статьи «Роковой вопрос», которая стала поводом для закрытия журнала «Время» [8, т. 5, с. 270; т. 6, с. 488, 494]. Некоторые полемические высказывания сатирика в адрес Страхова и других сотрудников журналов «Время» и «Эпоха» не публиковались по решению редакции «Современника» по причине их излишней резкости [8, т. 5, 593-594]. В рецензии на издание сочинений Г. Гейне в русских переводах под редакцией Ф.Н. Берга Салтыков высказывает возмущение по поводу того, что стихи «злобного поэта» переводит «стая. чирикающих воробьёв», в которой, наряду со Страховым, оказываются А. А. Григорьев и Д.В. Аверкиев [8, т. 5, с. 662].
В «Современнике» 1863-1864 гг. Салтыков неоднократно иронично упоминает Страхова, но без какой-либо характеристики его статей, как будто не считает нужным это делать: он находит в писаниях
критика «пустоту», как, впрочем, вообще в почвеннических журналах [8, т. 6, с. 49]. В пародийной пьеске «Стрижи» Страхов фигурирует под именем «Стриж вторый (философ)», который «мудрствует» и «рыдает» [8, т. 6, с. 487, 488]. В другом месте Салтыков заявил, что то, что пишет Страхов -«детская стряпня», он много пишет, но его никто не читает [8, т. 6, с. 525]. «Стрижу второму пришла несчастная мысль слетать в злополучный некоторый край», - намекает сатирик на статью Страхова «Роковой вопрос» [8, т. 6, с. 488], однако вскоре «Стриж вторый» «принёс покаяние и получил прощение» [8, т. 6, с. 494] - за «хорошее, кроткое поведение» [8, т. 6, с. 521].
Первые печатные суждения Страхова о личности и творчестве сатирика относятся тоже к 1863 г., когда в № 9 «Библиотеки для чтения» появилась его статья за подписью Н. Нелишко «Новый поборник нравственности (Письмо в редакцию "Библиотеки для чтения")», посвящённая повести Щедрина «Как кому угодно». Про автора повести критик пишет: «Долгое время я читал его с великим удо -вольствием (видимо, имеются в виду «Губернские очерки» Н. Щедрина, пользовавшиеся большой популярностью. - В. Т.). Но с нынешнего года звезда г. Щедрина попала в плеяду "Современника", и тут-то начинается недоумение. <...> Представьте моё горе и мучение, когда я начал мало-помалу чувствовать, что я не понимаю его! .Так, чтобы мне была насквозь ясна каждая его мысль и каждое поползновение его мысли. <...> ...Я никак не мог понять, что же, наконец, всё это значит......Неясность, шаткость, неустойчивость, одним словом, "вилянье"» [5, с. 99 (2-я паг.)].
Что касается повести «Как кому угодно», то Страхов обнаружил в ней полемику с традиционной этикой, основанной на понятиях «долга» и «обязанности»: «Г. Щедрин имел в виду осмеять и поразить своей сатирой неправильный взгляд
© Тихомиров В.В., 2018
Вестник КГУ № 3. 2018
97
на долг и обязанности», он признаёт только «потребности», к удовлетворению которых необходимо стремиться [5, с. 100]. Главную мысль автора повести Страхов видит в том, что «долг будто бы постоянно противоречит потребностям, что исполнение долга всегда неприятно» [5, с. 101]. Критик признаёт, что в повести «тонко» и «метко» изображены характеры, но утверждает, что авторские рассуждения портят общую художественную картину, и делает вывод, что нельзя писать литературное произведение, направленное на достижение заранее спланированной задачи [5, с. 105, 106, 107].
Полемику по поводу повести «Как кому угодно» и литературной позиции Салтыкова-Щедрина в целом Страхов продолжил в журнале «Эпоха» в 1864 г. Критик связал с именем Салтыкова начало полемики между журналами «Русское слово» и «Современник», которая вскоре была остроумно названа Ф.М. Достоевским «расколом в нигилистах». В «Заметках летописца» («Эпоха», 1864, № 3) Страхов констатирует: «Дело началось из-за Щедрина. В первой книжке "Современника" (за 1864 г. - В. Т.) он немножко подсмеялся над нигилистами. "Русское слово" теперь укоряет его в измене своему знамени... Гораздо важнее дело взял себе г. Писарев (речь идёт о статье Д.И. Писарева "Цветы невинного юмора" в № 2 «Русского слова» за 1864 г. - В. Т.). Сверх укоров в измене он занялся критическою оценкою произведений г. Щедрина и постарался определить достоинство и характер его юмора. Некоторые замечания его в этом отношении очень метки и остроумны. Критик доказывает, что смех г. Щедрина есть смех лёгкий и невинный» [1, с. 339-340].
В № 10 «Эпохи» за 1964 г. Страхов высказал своё мнение о русской журналистике за последние два года. Он считает, что важнейшим событием с начала 1863 г. «было вступление г. Щедрина в редакцию "Современника"», с чего начался «новый фазис его существования» (имеется в виду возобновление издания журнала с начала 1863 г. после восьмимесячного перерыва из-за запрета властями - В. Т.). Страхов признаёт, что «история литературы. запишет на своих страницах или скрижалях, что редко какой писатель писал так обильно, как г. Щедрин в 1863 году, и что этот год есть плодотворнейший год его авторского поприща» [2, с. 1 (2-я паг.)]. «Если кто читался из петербургских писателей и публицистов, так именно г. Щедрин. Два-три печатных листа его регулярно появлялись в "Современнике"», - утверждает критик [2, с. 2].
О литературной позиции сатирика Страхов пишет: «У самого г. Щедрина началась такая эквилибристика мыслей, такое балансирование суждений, какого не было ещё и примеров. Что же он хочет сказать? с досадой восклицал я после каждого фельетона и оставался в совершенном недоумении». Но вдруг «у г. Щедрина промелькнула идея... <.>
Это была небольшая вариация на теорию страстей, положенную в основание универсальной ассоциации» [2, с. 4]. Критик имеет в виду упомянутую выше повесть «Как кому угодно», в которой Страхов обнаружил влияние этики утопистов-социалистов. В оценке творчества Салтыкова-Щедрина критик солидарен с Писаревым, который с «прямотой и откровенностью. разбивал и сводил с пьедесталов кумиры и кумирчики столь грубо промахнувшегося журнала ("Современник". - В. Т.). Так в статье февральской книжки ("Русского слова". - В. Т.) "Цветы невинного юмора" был развенчан г. Щедрин» [2, с. 6]. Далее следует вывод Страхова: «Что сказал или хотел сказать г. Щедрин в продолжение года?» Нет ответа! [2, с. 9]. Критик даже находит у Салтыкова «необыкновенную лёгкость мыслей» [2, с. 5] - с явным намёком на хлестаковщину.
С. А. Макашин обратил внимание на то, что со вступлением Салтыкова-Щедрина, прежде печатавшегося в «Русском вестнике», в обновлённую редакцию «Современника» некоторые русские литераторы, включая Ф.М. Достоевского и Н.Н. Страхова, надеялись на изменение позиции некрасовского журнала по сравнению со временем, когда во главе его фактически находились Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов [4, с. 21-22]. Однако их надежды не оправдались, Салтыков на страницах «Современника» вступил в острую полемику с оппонентами, в том числе и с идеологами почвенничества, чем вызвал нападки в свой адрес.
Подводя итог своей полемике с Салтыковым-Щедриным на протяжении 1864 г., Страхов пишет в № 12 «Эпохи»: «Я описал краткое, но блистательное поприще г. Щедрина. Как он явился с намерением мыслить, как отложил на время своё намерение, как потом вдруг обнаружил идею, почерпнутую из книжки, к которой, вероятно, прибег как к полезному пособию для мышления, как написал на эту идею повесть - "Как кому угодно", как опять остался на некоторое время без идеи, и как наконец произвёл скандал, породил великое междоусобие (курсив автора. - В. Т.), неожиданно подсмеявшись над теми самыми, к кому думал примкнуть» [3, с. 18 (4-я паг.)]. С прекращением издания журнала «Эпоха» в феврале 1865 г. закончился первый этап полемики Страхова с сатириком, связанный главным образом с периодом сотрудничества критика в этом журнале.
В конце 1864 г. Салтыков ушёл из редакции «Современника» и на некоторое время прекратил активную журналистскую деятельность. Его полемика со Страховым возобновилась после того, как он с начала 1868 г. стал сотрудничать в обновлённых «Отечественных записках» под ред. Н.А. Некрасова. По иронии судьбы накануне этого события именно в этом журнале активно сотрудничал Страхов. В течение 1867 г. он опубликовал в не-
скольких номерах «Отечественных записок» цикл статей «Критические заметки», идеи и суждения которых были обобщены в вышедшей в 1868 г. брошюре «Бедность нашей литературы», получившей жанровое определение как «критический и исторический очерк». Этот очерк вызвал ответную реакцию Салтыкова. Представляется необходимым изложить основные положения этой проблемной работы Страхова, чтобы иметь представление о том, что в её содержании оказалось неприемлемым для сатирика.
Очерк «Бедность нашей литературы» построен на основе характеристики процесса развития новой русской литературы с точки зрения почвенничества и в противостоянии со славянофильством и западничеством: «У славянофилов и западников мы везде находим одинаковое незнание нашего умственного и художественного движения», - заявляет критик [9, с. 8]. С позиции почвенничества Страхов скептически оценивает современную русскую литературу как лишённую национальных корней и заражённую «новыми идеями», нигилизмом: «Будучи бедны духовною жизнью, мы в то же время оказываемся бедными её сознанием, уважением к её явлениям и чувствам собственной ответственности» [9, с. 5]. Основная мысль Страхова в объяснении русской литературы - необходимость преодоления европейских заимствований и формирование своей, национальной литературной школы, основателем которой, по мысли критика, был Пушкин. Однако этот позитивный процесс русского литературного развития приостановился в 1860-е гг. с распространением социальных принципов в художественном творчестве и в его критическом осмыслении. В результате, делает вывод критик, русская литература опять пошла на поклон Европе.
Раскрыть «несметное богатство русского духа» пока не удалось русским писателям, даже Пушкину и Гоголю, поэтому в литературе обострился «процесс... неудовлетворения и стремления» к чему-то новому, и Пушкин «первый оставил возвышенные сферы. принялся за жанр, за пёстрый сор фламандской школы. <...> Стать в самое правильное, самое простое отношение к жизни, ничем не затемнённое и не искажённое, - вот цель, которую все имели в виду» [9, с. 21]. У русских писателей, считает критик, живёт стремление превзойти один другого «в честности отношения к делу, в неподкупной правдивости, в строгости к самому себе. <.> Можно поравняться с ними в правдивости, но превзойти их невозможно» [9, с. 18].
Тот тупик, в котором, по мнению Страхова, в настоящее время оказалась русская литература, ставит под сомнение её недавние достижения и достоинства: «стоило дунуть ветерку - и фата-моргана пропала!» [9, с. 27]. «Ветерок» этот - распространившийся в России нигилизм по отношению
к традиционным ценностям и социально-обличительная тенденция в общественном настроении и в литературе. Русский нигилизм, утверждает Страхов, - явление самобытное, хотя и возникшее под влиянием Запада. Нигилизм породил «положение дикое, но неизбежно требуемое ходом дела и представляющее шаг вперёд в нашем мудрёном развитии» [9, с. 53]. Показатель ненормального положения нашей литературы - отношение к Пушкину, переоценка его роли и значения, которая наблюдается у прогрессистов, в то время как он требует по отношению к себе «созерцания» и изучения, «остаётся мерой и нормой» [9, с. 55, 56]. В общественном сознании России и западниками, и славянофилами «литература наша признаётся никуда не годною, в ней отрицается. всякое живое начало. каждый её деятель подвергается одинаковому осуждению с противоположных сторон» [9, с. 69]. Завершает свой критический очерк Страхов всё-таки достаточно оптимистично: по его мнению, «содержание. стремления и задачи (литературы. - В. Т.) гораздо обширнее и важнее, чем думают многие ценители» [9, с. 72].
Статья Салтыкова-Щедрина «Напрасные опасения», опубликованная в том же 1868 г. в № 10 «Отечественных записок», как будто специально адресована Страхову. Автор очерка «Бедность нашей литературы» в статье не назван, но в тексте неоднократно повторяется именно эта формулировка, ставшая её заглавием. Впрочем, Салтыков полемизирует не только с публицистом-почвенником, он противостоит всему направлению современной русской литературы, не принимающему в ней новые демократические тенденции. Критический очерк Страхова оказался поводом для этой полемики. Основной тезис, на котором Салтыков строит доказательство необходимости поворота русской литературы в сторону её сближения с народом - исчерпанность, неактуальность либерально-дворянской литературы, даже таких писателей, как И.С. Тургенев, литературы, сформировавшейся на нравственных и социально-философских принципах 1840-х гг.
По мнению сатирика, современная русская литература носит «отпечаток касты», то есть имеет классовый, дворянский характер. В лучшей части «читающей публики» было «развито чувство неудовлетворённости окружающей средой», но во взглядах преобладала «нравственная или политическая утопия» [8, т. 9, с. 8]. В этой среде не могла «возникнуть мысль о деловом, реальном отношении к жизни», но возрастали «требования характера эстетического и отвлечённого» [8, т. 9, с. 9]. В русском обществе (в «читающей публике») «происходит умственный мираж», оно утратило роль «воспитывающей» силы, соответственно, и литература, будучи «очагом общественной мысли», должна определить «будущую. физиономию обще-
ства» (курсив автора. - В. Т.) [8, т. 9, с. 10, 16]. Это и стремится сделать молодая литература, задача которой - «новые типы, которые она пробует выводить... новое дело, о котором она говорит. новый язык, с которым она нас знакомит» [8, т. 9, с. 20].
Салтыков-Щедрин противопоставляет новые демократические тенденции русской литературы всем традиционным её направлениям, независимо от их идейных позиций. Уже это делает статью «Напрасные опасения» более масштабной и основательной, чем простое противостояние с критическим очерком Страхова. Необычной представляется установка сатирика на художественное изображение и осмысление характера положительного персонажа - простолюдина, что обусловлено, по его мнению, появлением «новых типов», «новой публики, которая имеет образоваться вследствие нового строя жизни» (курсив автора. - В. Т.) [8, т. 9, с. 18]. Если и можно говорить о «бедности» русской литературы, то только о бедности «самой публики», которая «не может изменить свои взгляды на жизнь даже тогда, когда сама эта жизнь изменяет себя» [8, т. 9, с. 20].
Салтыков уверен, что «дело отрицания утратило не только свою относительную жизненную полезность... и что тип человека, задумавшегося на распутии (лишнего человека. - В. Т.) исчерпан сполна; потом сделалось не менее ясно, что затем следует уже искать типов положительных и деятельных» [9, с. 22]. «Этих типов ещё нет, или, лучше сказать, они не найдены, - признаёт Салтыков, - но . возможность типических очертаний не может иссякнуть, покуда не иссякнет самая жизнь» [8, т. 9, с. 23]. «Итак, с одной стороны, укоренившееся преданием предубеждение в пользу типа отрицательного, с другой стороны, внутренняя сложность нового типа и бедность его внешней обстановки - вот те препятствия, с которой боролась и до сих пор борется новая русская литература», - делает вывод автор статьи «Напрасные опасения» [8, т. 9, с. 29].
Под «типом отрицательным» он, очевидно, имеет в виду тип «лишнего человека» - дворянского интеллигента, обладавшего определёнными духовными («идеально-политическими») ценностями, но совершенно непрактичного и бесперспективного. Касается он также развития народной темы писателями старшего поколения, не только Д.В. Гри -горовичем с его «псевдонародными романами и повестями» [8, т. 9, с. 9] но и И.С. Тургеневым. Они «нимало не знакомили нас с крестьянскою средою, - считает Салтыков, - не потому, чтоб это не были типы вполне живые (речь идёт о персонажах названных писателей. - В. Т. ), а потому, что они представлялись нам уединёнными, стоящими в положении исключительном. <...> Нужна была целая крестьянская среда, нужна была такая картина, в которой крестьянин явился бы у себя дома
и. чтобы стесняющие его искусственные грани. не делали для него обязательною немоту языка, не заставляли его на всяком шагу озираться и оговариваться» [8, т. 9, с. 33], то есть чтобы крестьянин был по-настоящему свободен. Необходимо «проникнуть в эту среду. определить её жизненные цели», и «главным деятелем в этом случае является вся молодая русская литература, её общий тон и общее направление» (курсив автора. - В. Т.) [8, т. 9, с. 33, 34]. Салтыков называет лишь одного из писателей «молодой» литературы, Ф.М. Решетникова, но этого достаточно, чтобы понять, какое именно литературное направление он имеет в виду.
Салтыков считает, что «положительные типы русского простолюдина» уясняются лишь «совокупностью множества литературных произведений» (курсив автора. - В. Т.), что главное дело современных литературных деятелей заключается в подготовлении почвы, в собрании материала и честной разработке его» [8, т. 9, с. 34]. Автор статьи «Напрасные опасения» затрагивает ряд других общественно-литературных проблем, не имеющих непосредственного отношения к критическому очерку Страхова (например, тему женской эмансипации), и в целом она близка ряду других манифестов новой демократической русской литературы, таких как напечатанная в тех же «Отечественных записках» (№ 4, 1868 г.) статья А.М. Скабичевского «Живая струя» (кстати, это выражение использовал в своей статье и Салтыков), а также статьи сотрудников журнала «Дело»: П.Н. Ткачёва «Разбитые иллюзии» (1868, № 11-12) и Н.В. Шелгуно-ва «Народный реализм в литературе» (1871, № 5).
В последующие годы продолжалось своеобразное «пикирование», обмен колкостями между сатириком и его оппонентом, поскольку их литературные позиции были непримиримыми. В статье «Насущные потребности литературы» («Отечественные записки», 1869, № 10) Салтыков иронично замечает: «Литература должна быть проводником не мыслей, а приятных отдохновений. Это цветник. Фет как стихотворец, Гр. Данилевский как романист, Шубинский как историк, Страхов как критик. - вот имена, любезные современникам «Аонид» (имеется в виду альманах, издававшийся Н.М. Карамзиным в 1796-1799 гг. - В. Т.) [8, т. 9, с. 102]. В свою очередь Страхов неоднократно писал о «настраивании» Салтыковым-Щедриным в «Отечественных записках» молодёжи на «напрасные увлечения», об односторонности его творчества, об отсутствии у сатирика положительной программы («Заря», 1869, № 7; 1870, № 9).
Салтыков не ограничивался публицистическими высказываниями по адресу Страхова. Он упоминает критика и в художественных произведениях, разумеется, иронически. В главе «Поклонение мамоне и покаяние» «Истории одного города» («Отечественные записки», 1870, № 4) Салтыков
пишет о глуповском бомонде: «Тут сначала читали критические статьи г. Н. Страхова, но так как они глупы, то скоро переходили к другим занятиям». Там же, предваряя сообщение о появлении на горизонте Угрюм-Бурчеева, снова упоминается «чтение статей Страхова» - наряду с другими заботами глуповцев, «до восхищения души относящимся» [8, т. 8, с. 395, 396-397]. Этот выпад в свой адрес Страхов не оставил без ответа. Он пишет Ф.М. Достоевскому в апреле 1870 г., имея в виду именно «Историю одного города»: «.прогрессивного Щедрина скоро перестанут читать, да и теперь, например, я (каков авторитет!) уже не могу никак себя принудить читать» [13, с. 267]. Е.И. По-кусаев обнаружил, что после выпадов Салтыкова против Страхова последний привлёк на свою сторону писателя и публициста Д.В. Аверкиева, опубликовавшего в руководимом Страховым журнале «Заря» (1870, № 7, с. 90-99) пародийную «Историю некоей веси» [7, с. 104].
В статье «Сочинения Я.П. Полонского» («Заря», 1870, № 9), в которой Страхов открыто полемизирует с Салтыковым в оценке творчества поэта, критик подчёркивает, имея в виду сатирика, что после Гоголя «писатели стали беспрерывно употреблять иронию гиперболическую, в которой уже нет заботы о реальном изображении, а, напротив, вся потеха заключается в искажении реальных черт», ирония иногда «переходит в чистое глумление, то есть в речи совершенно бессмысленные» [11, с. 187]. В рецензии на комедию А.Н. Островского «Лес» Страхов находит в пьесе «комизм самого низкого рода, который вернее всего назвать щедринским». Он считает, что драматург по существу уравнял нравственные качества обеих сторон конфликта в пьесе: «дремучие и тёмные нравы» характерны и для хозяев жизни (дворян и купцов), и для провинциальных актёров [14, с. 59-60].
Вообще вопрос о сущности сатиры и об особенностях сатирического творчества Салтыкова-Щедрина неоднократно обсуждался критиком. 7 мая 1877 г. он писал Л.Н. Толстому по поводу «Анны Карениной»: «Вы не рассказываете никаких ужасов, а всё невинные и даже смешные вещи, но конечно обличаете больше, чем Тургенев, Некрасов и Салтыков, напрягающиеся для этого изо всех сил» (курсив автора. - В. Т.) [6, с. 115]. Несколько позже в статье «Взгляд на текущую литературу» («Русь», 1883, № 1-2) Страхов признаёт, что Салтыков в настоящее время относится к самым читаемым писателям в России - наряду с Достоевским, Некрасовым, Л. Толстым, однако в то же время критик резко отзывается о творчестве сатирика: «. понятие сатиры есть нечто слишком точное и определённое, в сравнении с тем, что пишет г. Щедрин. Это не сатира, а переходящая всякую меру карикатура, не ирония, а нахальная издёвка, неистовое глумление, не насмешка, а надругатель-
ство над всяким предметом, за который берётся этот сатирик. Всё это совершается с несомненным талантом; скажем более - несомненный талант нахальства и глумления один только и руководит автора в его. деятельности; он давно уже забыл требования мысли и художества, давно уже обдумывает не лица, а только прозвища, не действия, а только сильные выражения и язвительные обороты речи. <.> Вся эта пресловутая сатира сама есть некоторого рода ноздрёвщина и хлестаковщина, с большою прибавкою Собакевича» [10, с. 440].
Уже после смерти Салтыкова в статье «"Легенда о Великом инквизиторе" Ф.М. Достоевского. Опыт критического комментария, В. Розанова. СПб., 1894» Страхов в последний раз бросил упрёк по адресу писателя, противопоставив его творчество гоголевскому: «Гоголь есть представитель истинного комизма, бесподобный изобразитель человеческой пошлости и глупости. Иным этого мало; им нужно зубоскальство и глумление, - и появляется сатира в роде писаний Салтыкова» [12, с. 223].
Что касается самого Салтыкова, то он в 187080-е гг. не считал нужным отвечать на критику Страхова. Своё отношение к оппоненту он высказал в письме приятелю А. Л. Боровиковскому от 4 мая 1883 г. по поводу романа «Современная идиллия»: «Страхов, у которого в голове, кроме урины, ничего не осталось, всю её готовится вылить на меня» [8, т. 20-2, с. 198-199]. Характеристика впечатляющая!
Взаимные оценки и упрёки Салтыкова и Страхова - носителей противоположных литературных, эстетических и общественных позиций - яркий пример принципиального противостояния, характеризующий не только разное понимание задач развития русской литературы, но и природу самой литературы, её художественной специфики, в том числе особенностей сатирических приёмов. Одновременно это показатель нравов и этических принципов, проявлявшихся в полемике той эпохи.
Библиографический список
1. Летописец <Страхов Н.Н.>. Заметки летописца // Эпоха. - 1864. - № 3.
2. Летописец <Страхов Н.Н.>. Последние два года в Петербургской журналистике // Эпоха. -1864. - № 10.
3. Летописец <Страхов Н.Н.>. Заметки летописца // Эпоха. - 1864. - № 12.
4. Макашин С.А. Салтыков-Щедрин. Середина пути. 1860-1870-е годы: Биография. - М.: Худож. лит., 1984. - 576 с.
5. Н. Нелишко <Страхов Н. Н.>. Новый поборник нравственности: (Письмо в редакцию «Библиотеки для чтения») // Библиотека для чтения. -1863. - № 9.
6. Переписка Л.Н. Толстого с Н.Н. Страховым, 1870-1894. - СПб., 1914.
7. Покусаев Е.И. Революционная сатира Салтыкова -Щедрина. - М.: ГИХЛ, 1963. - 472 с.
8. Салтыков-Щедрин М.Е. Собр. соч.: в 20 т. -М.: Худ. лит., 1965-1977.
9. Страхов Н.Н. Бедность нашей литературы: Критический и исторический очерк. - СПб., 1868.
10. Страхов Н.Н. Критические статьи об И.С. Тургеневе и Л.Н. Толстом. Т. 1. - СПб., 1895.
11. Страхов Н.Н. Заметки о Пушкине и других поэтах. - Киев, 1897.
12. Страхов Н. Н. Борьба с Западом в нашей литературе: Исторические и критические очерки. Кн. 3. - Киев, 1898.
13. Страхов Н.Н. Письма Ф.М. Достоевскому // Шестидесятые годы. - М.: Изд-во АН СССР, 1940.
14. -2- <СтраховН. Н.>. «Лес». Комедия в 5 действиях А.Н. Островского // Заря. - 1871. - № 2.
References
1. Letopisec <Strahov N.N.>. Zametki letopisca // EHpoha. - 1864. - № 3.
2. Letopisec <Strahov N.N.>. Poslednie dva goda v Peterburgskoj zhurnalistike // EHpoha. - 1864. - № 10.
3. Letopisec <Strahov N.N.>. Zametki letopisca // EHpoha. - 1864. - № 12.
4. Makashin S.A. Saltykov-SHCHedrin. Seredina puti. 1860-1870-e gody: Biografiya. - M.: Hudozh. lit., 1984. - 576 s.
5. N. Nelishko <Strahov N. N.>. Novyj pobornik nravstvennosti: (Pis'mo v redakciyu «Biblioteki dlya chteniya») // Biblioteka dlya chteniya. - 1863. - № 9.
6. Perepiska L.N. Tolstogo s N.N. Strahovym, 1870-1894. - SPb., 1914.
7. Pokusaev E.I. Revolyucionnaya satira Saltykova-SHCHedrina. - M.: GIHL, 1963. - 472 s.
8. Saltykov-SHCHedrin M.E. Sobr. soch.: v 20 t. -M.: Hud. lit., 1965-1977.
9. Strahov N.N. Bednost' nashej literatury: Kriticheskij i istoricheskij ocherk. - SPb., 1868.
10. Strahov N.N. Kriticheskie stat'i ob I.S. Turgeneve i L.N. Tolstom. T. 1. - SPb., 1895.
11. Strahov N.N. Zametki o Pushkine i drugih poehtah. - Kiev, 1897.
12. Strahov N.N. Bor'ba s Zapadom v nashej literature: Istoricheskie i kriticheskie ocherki. Kn. 3. -Kiev, 1898.
13. Strahov N.N. Pis'ma F.M. Dostoevskomu // SHestidesyatye gody. - M.: Izd-vo AN SSSR, 1940.
14. -2- <Strahov N. N.>. «Les». Komediya v 5 dejstviyah A.N. Ostrovskogo // Zarya. - 1871. - № 2.
