CC BY
22
ответствующих социальной значимости их работы, неадекватно оцениваемой официальными зарплатами или даже искаженным рынком. Коррупция является еще и важным элементом общественного договора. Например, возможность откупиться и обойти закон часто работает как важный механизм, оправдывающий невмешательство общества в дела власти. С другой стороны, в восприятии статусных элитных групп борьба с коррупцией при такой модели всегда оказывается своего рода незаконным конкурентным преимуществом. Мы имеем дело с порочным кругом, системой, где причины и следствия перемешались и воспроизводят друг друга с энтузиазмом вечного двигателя. Механизмы повседневного функционирования широкого социального «общественного договора», а не только договора между властью и обществом, сегодня оказываются, пожалуй, важнейшим препятствием для качественного развития страны.
Это лишний раз подтверждает, что для целей российского модернизационного проекта важны проблемы не только (и подчас даже не столько) политической либерализации, но и социальной терапии: «демонетизация» ценностей, устранение диспропорций и неравенства «сословности» и «корпоративности» социальных коммуникаций, восстановление социальной динамики и мобильности, возвращение в «общественный договор» принципов доверия и социальной солидарности. Для этих целей качество и меритократиче-ские принципы формирования элиты, а также взращивание эффективных институтов защиты прав граждан и собственности (прежде всего действенной и независимой правовой и судебной системы), конечно же, играют важнейшую роль.
«Россия в глобальной политике», М., 2009, № 3, май-июнь, с. 23-34.
В. Зорин, А. Рудаков,
политологи
ПРИМЕНЕНИЯ ТЕХНОЛОГИЙ ДЕЗИНТЕГРАЦИИ РОССИИ ПО ЭТНИЧЕСКОМУ ПРИЗНАКУ В РЕГИОНАХ ПРОЖИВАНИЯ МУСУЛЬМАН
В силу геополитического положения Российской Федерации и национального состава необходимо особое внимание уделить проблеме активного использования заинтересованными внешними
субъектами международных отношений так называемого исламского фактора применительно к России. Не является секретом, что с помощью этого стратегического рычага США и страны НАТО пытаются ослабит позиции России на территории евразийского континента. В немалой степени благодаря их деятельности ислам, потенциально способный выступить в качестве консолидирующего фактора на территории различных субъектов Российской Федерации, превратился в предпосылку для инспирирования процессов регионального сепаратизма в отдельных российских регионах.
Наряду с деструктивной деятельностью специальных служб западных государств и США на территории Российской Федерации активизировали свою самостоятельную деятельность спецслужбы Турции, Саудовской Аравии, Ирана, Пакистана, Иордании, Ливии и других мусульманских стран. В рамках концепции «управляемого распада» Западом по-прежнему уделяется внимание постоянной поддержке сепаратистских настроений среди народов Российской Федерации, в том числе и мусульманских, через деятельность различных гуманитарных и научных организаций. Спецслужбами некоторых зарубежных государств как Запада, так и Востока проводится активная работа по пропаганде в России идей ислама, которая зачастую сводится к распространению сепаратистских настроений, а иногда и к разжиганию религиозной розни. Подобная деятельность осуществлялась, в частности, через представителей Всемирной ассамблеи исламской молодежи, Всемирной организации исламского призыва (Ливия), общественной организации «Таблеги джамаат» (Пакистан), коммерческой фирмы «Серхат» (Турция), Исламского благотворительного фонда (Кувейт), фонда «Ибрагим бен Абдельазиз аль-Ибрагим» (Саудовская Аравия), национально-религиозной общины «Исламия» (Финляндия), «Масзи-ди Рахмад» (Франция) и многих других зарубежных структур, выступающих в качестве проводников радикального исламизма.
Для стимуляции политического объединения радикального крыла исламского движения в России спецслужбами некоторых мусульманских стран по каналам различных благотворительных фондов оказывалась материальная помощь в строительстве мечетей, исламских центров и учебных заведений. Кроме того, в прошедшее десятилетие в духовные центры мусульман, в том числе Приволжского федерального округа (Уфы, Казани), мощным потоком засылались миллионы экземпляров разнообразной фундаменталистской литературы, а их руководителям безотчетно вручались
крупные суммы в валюте. Мусульманские страны (прежде всего Саудовская Аравия) или действующие на их территории неправительственные организации уже не один год пытаются вести в При-волжье активную деятельность по распространению «чистого» ислама, что объективно создает основы для создания предпосылок межэтнических и межконфессиональных столкновений.
Одной из важных задач, стоявших перед многими зарубежными неправительственными исламскими организациями фундаменталистской направленности и некоторыми иностранными спецслужбами, являлось обеспечение прихода к власти в регионах распространения ислама в России исламистских партий, проповедующих конфронтационную идею консолидации мусульманской уммы перед лицом «западной угрозы». Нельзя исключать, что конечной целью такой политики может оказаться вероятная подготовка к «священной войне» против «неверных», среди которых могут быть и направляющие деятельность этих спецслужб режимы, также причисляемые исламистами к числу «отступников». Тем не менее недальновидная политика руководства ряда исламских стран характеризовалась активизацией работы по продвижению в государственные структуры и общественные организации ряда регионов Российской Федерации, в том числе Татарстана и Башкортостана, своих ставленников.
В последние годы не прекращалась целенаправленная работа некоторых зарубежных исламистских кругов по культивированию и затем усилению экстремистских тенденций в российской мусульманской умме. Важным каналом оказания влияния на российских мусульман в отдельных субъектах Федерации считается зарубежная подготовка кадров исламского духовенства России. Он не только изначально привлекал внимание спецслужб иностранных государств, но и во многом был ими инициирован. В большинстве случаев обучение и проживание российских граждан, зачисленных в исламские университеты и институты в странах мусульманского мира, полностью оплачиваются принимающей стороной или международными исламскими структурами. В настоящее время российские мусульмане проходят обучение в Саудовской Аравии (университет «Умм-аль-Кура»), Турции (Босфорский университет, университет «Фатих», школа клана Сулеймения), Пакистане (Исламабадский исламский университет), Сирии (Исламский институт «Аль-Фатах», Исламский университет «Абу Hyp»), Ливии (факультет «Исламский призыв»), Египте (университет «Аль-Азхар»), Ту-
нисе (Институт исламской цивилизации при университете «Аз-Зейтуна»), Иордании (Иорданский университет), Ливане (Исламский колледж), Малайзии (Международный исламский университет) и т.д. В Турции особую активность в деле налаживания связей с российскими мусульманами проявляет движение «Hyp», возглавляемое Феттулахом Гюнешем. Его активисты в основном работают в тюркских республиках и крупных городах России. Ими было открыто более 30 учебных заведений в Татарстане, Башкирии и других регионах. Неоднократно отмечались случаи, получившие огласку в СМИ, когда процесс обучения в них сопровождался тенденциозной националистическо-религиозной трактовкой как исторических событий, так и современной политической жизни. Помимо этого к расширению контактов с лидерами мусульманских общин России и участия в становлении образовательного процесса в российских исламских учебных заведениях причастны также турецкие организации «Очаги интеллигенции» и «Фонд исследования тюркского мира».
Длительное обучение за рубежом, помимо подготовки квалифицированных кадров мусульманских священнослужителей, таит в себе проблемы, которые непосредственно затрагивают безопасность страны. Они связаны с тем, что во время нахождения за рубежом некоторые российские студенты попадают под влияние местных исламских радикалов или в поле зрения иностранных спецслужб. Подчас полученные ими знания могут резко контрастировать с той религиозной практикой, которая веками складывалась в российских регионах, населенных мусульманами, поэтому нельзя исключать вероятность того, что по возвращении на Родину эти молодые кадры станут проводниками идей чуждого большинству российской мусульманской общины радикального исламизма или превратятся в «агентов влияния» зарубежных государств. В этом контексте можно напомнить слова одного из видных служителей ислама в России Талгата Таджуддина, который в начале 2003 г. заявил, что более 20 тыс. российских юношей уже прошли обучение в исламских центрах за границей и возвращаются в Россию «полностью зомбированными» экстремистами. В то же время некоторые отечественные востоковеды, в частности Д.В. Макаров, полагают, что для некоторых наших сограждан обучение в Саудовской Аравии стало «прививкой против слепого преклонения перед арабами». Влиятельные круги в некоторых мусульманских странах, например в Саудовской Аравии, заинтересованы в продвижении на
руководящие посты в российских муфтиятах обучающихся в исламских университетах Арабского Востока, прежде всего КСА, российских граждан.
Мусульманский радикальный фундаментализм остается постоянным фактором неопределенности и потенциальной угрозы безопасности Российского государства. Деятельность религиозных экстремистов находится под плотной опекой иностранных государств, таких как Саудовская Аравия, Турция, Иордания или Пакистан, которые проводят свою политику, действуя под прикрытием различных культурно-просветительских и благотворительных учреждений и фондов. Примером использования религиозного фактора для обострения обстановки и эскалации процессов регионального сепаратизма в отдельно взятом регионе страны является распространение идей ваххабизма в регионах с компактным проживанием мусульманского населения.
Происходящие в отдельных субъектах Российской Федерации, и прежде всего в мусульманских общинах ряда российских регионов, процессы полностью соответствуют алгоритму деятельности государств НАТО и Ближнего Востока, стимулирующих деструктивные тенденции на территории страны. Более того, различные неправительственные организации, прежде всего исламистского толка, зачастую пользуясь поддержкой или попустительством своих правительств, ведут активную работу по формированию в регионах Российской Федерации новых религиозных структур, действующих в противовес уже существующим религиозным объединениям мусульман. Таким образом формируется достаточно сильная и разветвленная база «параллельного» ислама, способного ослабить влияние официального мусульманского духовенства на мусульман и развить со своих позиций национал-сепаратистские тенденции в субъектах Российской Федерации и отдельных регионах страны.
Пантюркизм как пример сепаратистской идеологии на территории России
Одной из опасностей, угрожающих территориальной целостности России, является политическая доктрина объединения всех тюркских народов в границах единого государства «Великий Ту-ран». Эта доктрина, появившаяся еще в XV в., сегодня обретает второе дыхание. Это, по сути, некий прообраз государства племенных союзов тюрок, получившего название «Тюркский каганат»,
который существовал в 552-745 гг. на территории Центральной Азии, Северного Китая, значительной части Средней Азии (до р. Амударья). В начале VII в. единое тюркское государство прекратило свое существование, распавшись на Западный Тюркский каганат, располагавшийся в Средней Азии и упраздненный в 740 г., и Восточный Тюркский каганат, занимавший центрально-азиатские территории и разгромленный уйгурами в 745 г. Проблема тюркских народов весьма сложна и противоречива, так как под этим термином подразумеваются весьма несхожие народы. К их числу относят азербайджанцев, балкарцев, башкир, гагаузов, казахов, караимов, каракалпаков, карачаевцев, киргизов, кумыков, ногайцев, татар, тувинцев, туркмен, турок, узбеков, уйгур, хакасов, чувашей, шорцев, якутов, традиционно находящихся под влиянием пантюркизма или идей тюркской общности. Важной характеристикой тюркских народов являются существенные различия, существующие между ними. Явным является расовое различие. Это можно проиллюстрировать тем, что монголоидные черты во внешнем облике тюрок у разных народов по мере продвижения на запад стираются. Тюркские народы неоднородны и по религиозному признаку. Хотя большинство тюркских народов исповедуют ислам, но в их среде есть последователи православия (гагаузы Украины и Молдовы, чуваши, хакасы, якуты), ламаисты (тувинцы) и даже иу-даисты (караимы). При этом следует отметить, что даже тюрки-мусульмане формируют как минимум два противостоящих друг другу конфессиональных лагеря - суннитов и шиитов. Помимо всего прочего и в культурно-языковом плане тюркские народы подвержены различным влияниям. В качестве примера можно указать на влияние русского языка и культуры на тюркские народы бывшего СССР и западное влияние на население Турции.
Немаловажным аспектом пантюркизма является территориально-географическое пространство, населенное тюркскими народами. Внешние границы этого «тюркского пояса» пролегают по территории Молдовы, Украины, Турции, Ирана, Афганистана, Китая, Якутии и некоторых районов Российского Севера. Таким образом, в этой зоне находятся все внутренние районы Российской Федерации, традиционно характеризующиеся проживанием тюркских народов, включая Северный Кавказ, Поволжье, Урал и Сибирь, а также практически все мусульманские республики бывшего СССР. К этому же пространству можно, хотя и гипотетически, отнести даже территорию нынешних Венгрии и Финляндии.
Несмотря на то что тюркоязычные народы представляют собой единую культурно-языковую общность лишь с формальной точки зрения и между ними существуют глубокие различия и порождаемые ими противоречия, будет корректным отметить, что идея консолидации тюркского этноса существует давно. Более того, одним из ее проявлений был панисламизм, активно культивировавшийся во времена Османской империи. На первый взгляд кажется, что панисламизм - это течение, которое игнорирует национальные черты и особенности отдельных народов и объединяет их единственной ценностью - принадлежностью к мусульманской религии, растворяя понятие нации в безбрежном конгломерате народов и народностей, не схожих по своим языкам, экономическим интересам, культурным особенностям и национальному характеру. Однако в период Османской империи это противоречие между панисламизмом и пантюркистскими настроениями снималось тем, что халифом всех мусульман являлся султан Османской империи. В этом контексте обращает на себя внимание то обстоятельство, что Россия в свое время подверглась влиянию панисламистской кампании проосманской ориентации, одной из целей которой являлась попытка дестабилизации Российской империи и ее развала. Тем не менее, если говорить о собственно пантюркизме, то он как идейное течение начал формироваться в конце XIX в. Процесс окончательного оформления пантюркизма в продуманную политическую доктрину завершился в начале XX в., перестав определяться лишь эмоциональными амбициями тюркских шовинистов. Эта доктрина предполагает создание Великого Турана как результат объединения всех тюркоязычных народов с последующим распространением зоны его влияния на территории всех народов туранского происхождения. Вместе с тем различные источники по-разному трактуют границы будущего тюркского государства. В частности, младотурок Зия Гек Алп (1875-1924), внесший заметный вклад в развитие пантюркизма, весьма образно обозначил эту проблему: «Родина не Турция и не Туркестан, родина - великая и вечная страна Туран». В начале 1992 г. глава кабинета министров Турции С. Демирель выдвинул цель создания «великого тюркского мира от Адриатики до Великой Китайской стены». Пришедшая к власти в Турции в 1995 г. ультранационалистическая исламская Партия благоденствия выдвинула лозунг о «создании государства турок от Средней Азии до Боснии». В этой связи российский политолог С. Кургинян заявляет о существова-
нии «исламской концепции» Великого Туркестана, простирающегося от Казахстана до Марокко. Однако является совершенно очевидным, что реальные интересы создателей и вдохновителей пантюркизма охватывают значительно большие территории.
На официальном уровне Турция отрицает существование пантюркизма как доктрины политического действия, заявляя о нем лишь как об историческом явлении. При этом официальная Анкара интерпретирует свои отношения с бывшими советскими республиками как исключительно культурные или экономические. Однако существуют причины, которые заставляют считать по-иному. Безусловно, культурно-языковая близость и географическое соседство с государствами, населенными тюркскими народами, не могут не подталкивать Турцию к разностороннему сотрудничеству с ними. Тем не менее в основе этого сотрудничества лежит политический интерес Анкары, стремящейся повысить свой геополитический статус, подкрепляемый экономическим ростом последних десятилетий. Более того, большинство политических и государственных деятелей современной Турции убеждены в том, что «XXI век станет столетием тюрок».
Сегодня является общепризнанным фактом, что Турция постепенно трансформируется в региональную державу, дальнейшее развитие которой предполагает ее экспансию, в том числе политическую, в направлении евразийского пространства. Тем самым Турция объективно является соперницей России в вопросах раздела зон влияния в этом регионе. Кроме того, многие источники достаточно откровенно заявляют о том, что Запад рассматривает Турцию в качестве форпоста противостояния угрозе «исламского фундаментализма», прежде всего со стороны теократического режима в Тегеране. В этой связи Турции, подталкиваемой своими региональными амбициями, весьма близки цели некоторых кругов США, стремящихся как минимум к дальнейшему ослаблению России и как максимум к развалу ее как федеративного государства.
Открещиваясь на официальном уровне от политических задач пантюркизма, на практике Турция давно приступила к реализации своего плана по созданию Великого Турана, избрав для этого тактику постепенного движения в направлении избранной цели. Учитывая развал СССР и стремление национальных элит бывших советских республик, а ныне «суверенных» государств выйти из-под влияния России, Турция демонстрирует новым странам СНГ, как, впрочем, и некоторым тюркоязычным национальным респуб-
ликам Российской Федерации, свою динамично развивающуюся политико-экономическую модель светского государства с мусульманским по составу населением. Эта модель тем привлекательна для них, что она представлена близкой в культурно-языковом плане Турцией. При этом важно напомнить, что идеи пантюркизма были весьма популярны в первой половине XX в. в Крыму, Поволжье и Азербайджане.
Что касается самого тюркоязычного мира, то здесь наблюдаются некоторые признаки его консолидации. Одним из наиболее ярких проявлений этого является создание Ассамблеи тюркских народов (АТН). Целями АТН с 1990 г. являются сотрудничество и координация деятельности в сфере сохранения и развития языков и культур своих народов, а также сотрудничество в политической сфере. В рамках съездов Ассамблеи пропагандировались и синтезировались следующие идеи.
1. Современный мир находится на переходе от противостояния Восток-Запад, представлявшего собой противостояние двух идеологических систем, к культурному и религиозному противостоянию между Западом и Востоком.
2. Что касается основ федерализма в Российской Федерации, то здесь растет противостояние между Центром и тюркскими народами. В этой борьбе, одним из аспектов которой является столкновение между исламом и православием, «русская нация обескровилась, а тюрки устояли от насильственной ассимиляции». При этом разработчики программы АТН заявляли в начале 1990-х годов, что борьба союзного Центра и российского «демократического руководства является лишь отражением схватки двух сил, отражающих разные подходы к проблеме сохранения «колониальной структуры империи».
3. Национализм является идеологией угнетенной нации, идеологией освобождения, следствием и реакцией на идеологию национального угнетения и подавления - шовинизм. «Так называемая демократия вообще безотносительно к суверенитету нации есть обман. Права человека можно рассматривать только в контексте национальных и государственных прав».
4. Необходимость консолидации тюркских народов путем выработки единой линии поведения всех тюрков в вопросе реализации права каждого тюркского народа на самоопределение, на обретение им суверенитета, на равноправное экономическое сотруд-
ничество и защиту своих интересов, оказание взаимной помощи в подъеме культур.
5. Верующие мусульмане должны заниматься активной политической деятельностью в своих республиках.
6. Есть основополагающие пути консолидации тюркской общности, такие как политическая солидарность и взаимная поддержка через межреспубликанские договоры, издание газет, проведение фестивалей, подготовку унифицированного тюркского алфавита на основе латинской графики, как это существует в Турции, Азербайджане.
7. Пришло время нового мироустройства, основными силами которого являются Запад, традиционный мусульманский мир и тюркское сообщество. Именно тюркскому сообществу отведена роль «срединного мира» между оставшимися двумя мирами в политической, географической и культурной сферах. Тюркский мир должен начать руководствоваться своими собственными интересами.
Изучение программных документов Ассоциации тюркских народов позволяет прийти как минимум к трем принципиальным выводам: во-первых, в его деятельности четко прослеживаются националистические тенденции, приобретающие порой сепаратистский оттенок; во-вторых, исламу в процессе консолидации тюркских народов придается хотя и важное, но далеко не приоритетное значение; в-третьих, активность АТН прочно связана с Турцией и является выражением пантюркистских настроений части тюркоя-зычного населения России и стран ОНГ. Не может не привлекать внимания то, что пантюркистские воззрения находят поддержку определенных кругов в США.
При рассмотрении проблемы пантюркизма нельзя сбрасывать со счетов и рост национализма отдельных тюркоязычных народов, который может вступать в противоречие с общетюркским национальным движением. Это можно проиллюстрировать на примере России. Конец XX в. стал для Российской Федерации периодом всплеска национальных движений, в том числе тюркских народов, населяющих страну. Достаточно вспомнить о проблеме ногайцев, выступающих за свое воссоединение путем объединения ранее отторгнутых районов традиционного проживания ногайского народа и поделенных между Дагестаном, Чечней и Ставропольским краем. Так, 3-й курултай (съезд) ногайского народа провозгласил создание Ногайской республики. Народное ногайское дви-
жение «Бирлик» («Единство») заручилось даже поддержкой своих требований у Ассоциации тюркских народов, руководства Азербайджана и Турции. При этом следует учитывать, что на территории Турции проживает около 1 миллиона ногайцев. Та же самая ситуация сложилась в отношении кумыкского народа. Национальное движение кумыков «Тенглик» («Равенство») ведет территориальный спор с переселенными на их земли горцами (аварцами и даргинцами). Уже к концу 1991 г. АТН выразила поддержку национальным требованиям кумыкского народа, приняв резолюцию «О положении кумыкского народа». В январе 1992 г. Совет лидеров АТН признал кумыкское народное движение «Тенглик» в качестве единственного правомочного органа, представляющего интересы кумыкского народа. Этот список можно продолжить на примере Карачаево-Черкесии, Татарстана и других российских республик. Очевидно, что многие тюркоязычные народы Российской Федерации, в частности Северного Кавказа, стремились воспользоваться пантюркистскими идеями, в том числе общетюркской солидарностью, при отстаивании своих национальных интересов. Об этом же свидетельствует и тот факт, что 13-15 марта 1992 г. АТН и политическая партия «Лига возрождения Балкарии» провели в Нальчике научно-практическую конференцию «Тюркизм: Прошлое и современность».
Тем не менее практика показывает, что общетюркская солидарность, как и пантюркизм в целом, остается, по крайней мере на сегодняшний день в России, да, впрочем, и во всем СНГ, лишь громкой фразеологией. Так, в Татарстане существуют глубокие исторические корни поддержки пантюркизма, однако националистическая направленность многих татарских организаций и движений в республике столь сильна, что не оставляет никаких шансов на успех пантюркистской доктрине. Татарские национальные организации, среди которых можно выделить Всетатарский общественный центр (ВТОЦ), партии «Иттифак», «Азатлык» и «Ватан», Комитет «Суверенитет Татарстана», Просветительское общество имени Ш. Марджани, Союз офицеров Татарстана и Фонд Султан-Галиева, заявляют о своей приверженности пантюркистским идеям, но тем не менее отдают бесспорный приоритет национальным интересам татарского народа. Кроме того, нынешнее руководство Татарстана, взявшее на себя функцию выражения национальных интересов татар, пошло на расширение сотрудничества с Турцией во многих областях, но оно вряд ли согласится на роль «младшего
брата» Анкары. Вместе с тем татарские националисты выступают за создание Великого Татарстана с включением в него Башкирии и некоторых российских областей, имеющих татарское население. Конечно, можно рассматривать эту цель татарских националистов в качестве «мини-Турана», т.е. одного из этапов на пути к созданию Великого Турана. Однако представляется, что эти две идеи практически несовместимы.
Примерно то же самое можно сказать и о других тюркоязыч-ных республиках в составе Российской Федерации и мусульманских странах СНГ, не говоря уже о тюркских народах Ирана, Афганистана и Китая, находящихся под жестким прессингом со стороны нетюркских режимов. Все они готовы апеллировать к общетюркской солидарности, однако национальные элиты этих народов не выказывают готовности подчиниться турецкому гегемонизму. Кроме того, опыт последних лет на Северном Кавказе ясно показывает, что официальная Анкара в достижении конкретных политических целей готова к отходу от пантюркистских приоритетов, что, вероятно, в значительной мере обусловлено тем обстоятельством, что под пантюркизмом Турция понимает лишь реализацию своих собственных интересов.
Вместе с тем, большую озабоченность у российских властей продолжает вызывать деятельность действующих на территории Республики Татарстан (в частности через турецкие фонды и татаро-турецкие лицеи) проповедников пантюркизма. Как неоднократно отмечала местная и общефедеральная пресса, в их проповедях встречались идеи русофобии и межэтнической вражды, а сами проповедники, заявлявшие о своей миссии «сближения братских тюркских народов», действовали в тесном контакте с турецкими спецслужбами. Турция, стремясь распространить свое влияние на российские регионы с преимущественно тюркским населением, старается действовать через различные неправительственные тюркологические и исламские фонды, а также через аналогичные зарубежные организации, в частности через подконтрольные ей структуры, такие как «Эртюгрул Гази» или Фонд тюркологических исследований.
Следует отметить, что деятельность Турции по проникновению в субъекты Российской Федерации сопровождается информационной экспансией. Примером может служить Дагестан. Процесс проникновения, начавшийся с научного, культурного, спортивного и других видов обмена и продолжившийся поддержкой турецкой
стороной открытия учебных заведений, прежде всего религиозного характера, в различных населенных пунктах Дагестана, получил новый импульс, связанный с началом трансляции с 1 января 1997 г. передач независимой турецкой телекомпании ТОЯТ на территорию Республики Дагестан. Она стала результатом переговоров, закончившихся рабочей встречей делегации ДГТРК «Дагестан» во главе с заместителем ее председателя И.С. Алипулатовым с руководителем ТОЯТ Озером Беркемом, на которой была достигнута договоренность о начале трансляции передач ТОЯТ на Махачкалу с 1 января 1997 г. Для расширения зоны охвата телевещания передач ТОЯТ турецкая сторона взяла на себя обязательство по монтажу на территории Дагестана до пяти ретрансляторов на общую сумму около 200 млн. долл. Следует обратить внимание на личность человека, поставившего подпись под контрактом с ДГТРК «Дагестан» с турецкой стороны. Им оказался турецкий гражданин Й. Мустафа, имевший в Дагестане обширные деловые связи, включая контакты с объединением «Дагвнешэкономсервис». Кроме того, по словам самого Мустафы, он является отставным генералом турецкой армии и в настоящее время занимается коммерцией, преимущественно за пределами Турции. В частности, им были открыты свои предприятия в Дагестане и Румынии.
Идеи пантюркизма продолжают таить в себе реальную угрозу для федеративного устройства России и ее территориальной целостности. Так, в начале 2003 г., согласно сообщениям российских СМИ, в Баку произошел инцидент, связанный с почти откровенной пропагандой национального сепаратизма в субъектах Российской Федерации. Выступая с приветственным словом на заседании Постоянного совета министров культуры стран - членов организации «Тюрксой», президент Азербайджана Гейдар Алиев прямо заявил, что такие российские республики, как Татарстан и Башкортостан, вполне могут претендовать на независимость: «По численности населения Татарстан, где, кажется, проживает 4 млн. человек, - это крупная республика. К тому же обладающая мощной экономикой, у нее есть все. Эта республика может быть независимой. Так же и Башкортостан. Разве не так?» В отношении других национальных образований на территории России - Хакасии, Тывы, Алтая, Республики Саха (Якутия) - Г. Алиев сделал упор на то, что хотя население этих республик не исповедует ислам, оно тем не менее принадлежит к группе тюркоязычных народов. В связи с вышеизложенным можно также констатировать, что пантюркистский на-
ционализм, как, впрочем, и национализм всех без исключения тюркских народов, носит ярко выраженный характер этнического национализма, при котором приоритет нации ставится выше прав и свобод личности. В этих условиях «демократизация», о стремлении к которой часто заявляют многие тюркские лидеры, построена на этнической социокультурной основе. В России, в частности, она ведет к формированию децентрализованной системы этнократий, еще менее демократичных, нежели на предыдущем этапе общественного развития. В этом кроется еще одна опасность пантюркизма, возбуждающая националистически-сепаратистские настроения у определенной части населения страны. Все это способно привести, и этому есть подтверждения в современной истории России, к возникновению и резкому обострению межнациональных конфликтов в российском обществе, грозящих непредсказуемыми последствиями, в том числе для федеративного устройства страны и ее территориальной целостности.
Зорин В.Ю., Рудаков А.В. «Межнациональные и
межконфессиональные отношения в Российской Федерации: Проблема раннего предупреждения и профилактики деструктивных явлений», Н. Новгород, 2008, с. 26-39.
М. Черепанов,
публицист
МУСУЛЬМАНСКИЕ СООБЩЕСТВА ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ
Трансформация социального пространства, происходящая в России, приводит к тому, что одними из акторов общественно-политических отношений становятся религиозные сообщества в лице своих представительств, составленных из наиболее активных членов данных сообществ. Политическое поле, где складываются общественно-политические отношения между различными акторами, предполагает выстраивание их позиций относительно близости к легитимному видению социального мира, праву на иерархизацию социальных интересов и общественных ресурсов. Наиболее выгодные позиции занимают как правило акторы с преимущественным обладанием различными видами капитала (экономического, культурного, социального и символического капитала). Основным для представительств религиозных сообществ является символический
