CC BY
41
Key words: confiscation of property, property law, legal institution, a criminal measure, punishment, general confiscation, special confiscation
Kulikov Alexander Viktorovich, Doctor of Law sciences, prof., head. Department, Honored Lawyer of the Russian Federation, [email protected], Russia, Kaliningrad, Baltic Federal University. I. Kant
Khibners Yulia Aleksandrovna, applicant, [email protected], Russia, Kaliningrad, Baltic Federal University named after I.I. I. Kant
УДК 343.35 DOI: 10.24412/2071-6184-2021-1-46-51
ПРИМЕНЕНИЕ ЦИФРОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ КАК СПОСОБ ПРОФИЛАКТИКИ КОРРУПЦИИ В ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ
УЧРЕЖДЕНИЯХ
А.В. Сумачев
Преподавательская деятельность рассматривается с позиций взаимодействия преподавателя с обучаемыми (студентами). Такое взаимодействие может быть сопряжено с объективно незаконным использованием преподавателем своих полномочий. В настоящей статье первоначально анализируются уголовно-правовые грани преподавательской деятельности. Далее определяются основные цифровые технологии, применяемые в процессе обучения, и анализируются особенности их применения с позиций профилактики коррупции в образовательных учреждениях.
Ключевые слова: преподавательская деятельность, цифровые технологии, профилактики коррупции.
Коррупция охватывает различные сферы деятельности. Не является исключением и сфера образования. Заметим, что общественная опасность коррупции в сфере образования обусловлена рядом обстоятельств. Во-первых, в нее вовлечено и постоянно вовлекается значительное количество граждан, которые сталкиваются с различными проявлениями коррупции практически с момента рождения ребенка, затем в школе, в вузе, в ходе защиты диссертации.
Во-вторых, именно в сфере образования коррупция воспроизводима, она воспитывает в учащихся, студентах, аспирантах нигилизм по отношению к праву, желание повторить самому легкий способ получения денежных средств, иных материальных благ. Поэтому, сталкиваясь с недобросовестным педагогом, руководителем образовательного учреждения, берущим взятку, совершающим иное коррупционное преступление, обучающийся не считает такие деяния вредными, общественно опасными, а наоборот, воспринимает их
полезными для себя, а что самое опасное - не прочь повторить самому в будущем, при занятии каких-либо должностей.
В-третьих, в коррупцию в сфере образования вовлечено значительное количество населения, которое в свою очередь, в своих профессиональных отраслях совершает сходные правонарушения, а также воспитывает в учащихся нигилизм по отношению к праву, к актам органов государственной власти и управления. И как справедливо замечает Е.А. Музалевская, пройдя «высшую школу коррупции» студент привносит опыт преступных взаимоотношений и в свою дальнейшую «взрослую» жизнь, считает коррупцию нормой поведения, строит коррупционное государство [1]. Соответственно, в полной мере следует согласиться с В.Л. Римским, что без преодоления коррупции, именно в системе образования, невозможно надеяться на существенное снижение общего уровня коррупции в нашей стране, так как это противоестественная модель поведения формируется одномоментно с пониманием выпускником окружающего социума, правильного существования, взаимодействия с ним [2, с. 385].
И здесь возникают интересные вопросы юридического плана, поскольку специфика сферы преподавания проявляется в том, что преподаватель и обучаемый порой находятся довольно длительное время в тесном взаимодействии. Иными словами, преподавательская деятельность представляет собой тесное взаимодействие преподавателя и обучаемого, основанное не только на правовых предписаниях, регулирующих образовательную деятельность, но и на некоторых правилах межличностного общения, обусловленных нравственно-этическими установками, как педагога, так и обучаемого. Могут возникать коллизии между законными/незаконными действиями и целесообразными.
Одним из распространенных коррупционных деяний в преподавательской среде является получение вознаграждения за выставление положительных оценок на экзамене. Где здесь «проходит» грань между преступным и непреступным поведением преподавателя? До недавнего времени преподавателя традиционно признавали должностным лицом, выполняющим организационно-распорядительные функции в государственных либо муниципальных образовательных учреждениях, и привлекали к уголовной ответственности за получение взятки. В декабре 2009 года ситуация несколько изменилась. Так, в абзаце 2 пункта 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» в качестве примера указывается на «прием экзаменов и выставление оценок членом государственной экзаменационной (аттестационной) комиссии»[3]. Можно сделать вывод, что «обычный» преподаватель (не являющийся членом государственной экзаменационной (аттестационной) комиссии), принимающий «обычный» зачет или экзамен, не относится к числу должностных лиц и не несет уголовной ответственности за получение вознаграждения со студентов за выставление им положительных оценок на экзамене. По-видимому, такой вывод не следует признавать справедливым, поскольку указание на «прием
экзаменов и выставление оценок членом государственной экзаменационной (аттестационной) комиссии» в данном постановлении указан лишь в качестве примера. Толкование же организационно-распорядительных функций позволяет относить преподавателя, принимающего экзамен (зачет) и выставляющего оценки по итогам сессии, к должностному лицу, поскольку положительная аттестация имеет юридическое значение и влечет правовые последствия для студента в виде перевода на следующий курс.
Другое заблуждение относительно граней между коррупционным и некоррупционным поведением преподавателя в части получения вознаграждения со студентов за выставление им положительных оценок на экзамене касается размера вознаграждения. Нередко указывают на то, что вознаграждение в сумме до 3 тысяч рублей не является взяткой, а является подарком в смысле п. 2 ч. 1 ст. 575 Гражданского кодекса РФ [4]. Для уголовного права размер вознаграждения значения не имеет, главное, что вознаграждение обуславливает поведение должностного лица в пользу взяткодателя. В судебной практике имели место случаи, когда предметом взятки признавали имущество в сумме 150 рублей.
Вознаграждение, как указано, обуславливает поведение должностного лица в пользу взяткодателя. Если же поведение должностного лица обусловлено личными отношениями с «просителем», получение (дача) взятки отсутствует. Стоит, однако, указать, что не следует «обращаться» к руководителям, которые в силу своего должностного положения могут способствовать исполнению действия (бездействия) другим должностным лицом (например, в силу значимости и авторитета занимаемой должности). Нельзя также «решать вопросы» посредством передачи денег, иных ценностей или оказания материальных услуг родным и близким должностного лица с согласия последнего (включая молчаливое согласие). Иными словами, обращение к равному по должности (служебному положению) должностному лицу с использованием личных отношений исключает ответственность за дачу (получение) взятки.
Возможны ситуации, когда преподаватель получает вознаграждение без намерения совершить действия (бездействие) в отношении лица, передавшего вознаграждение. Такая «маскировка» получения вознаграждения также является уголовно-наказуемой и квалифицируется как мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, (ч. 3 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ)).
Получение взятки может быть сопряжено с ее вымогательством (п. «б» ч. 5 ст. 290 УК РФ), которое выражается, либо в предъявлении прямого требования дать взятку, либо в поставлении взяткодателя (в нашем случае -обучающегося) в такие условия, при которых он вынужден дать взятку с целью предотвращения вредных последствий, например, в виде отчисления из учебного заведения (вуза).
Преподавательская коррупционная деятельность может быть сопряжена и со служебным подлогом, ответственность за который предусмотрена ст. 292 УК
РФ. В данном случае официальным документом признается экзаменационная ведомость (а не зачетная книжка), поскольку в ней констатируется факт сдачи (не сдачи) экзамена (зачета), что, в свою очередь, влечет правовые последствия для обучаемого (продолжение обучения либо отчисление из ВУЗа).
Отдельный аспект рассматриваемой проблемы связан с реализацией принципа целесообразности в преподавательской деятельности. Так, злоупотребление должностными полномочиями, с точки зрения субъективной стороны преступления, должно быть связано с корыстной или иной личной заинтересованностью, где под последней понимается стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями, как «карьеризм», «желание приукрасить действительное положение», «скрыть свою некомпетентность» и т.п. Соответственно, необъективное выставление положительных оценок может быть совершено из иной личной заинтересованности, и, при наличии иных признаков злоупотребления должностными полномочиями, оцениваться как преступление, предусмотренное ст. 285 УК РФ «Злоупотребление должностными полномочиями». Более того, такого рода деяния Верховный Суд России в пункте 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» рекомендует квалифицировать по совокупности со статьей 292 УК РФ «Служебный подлог».
И вот здесь, на мой взгляд, следует соотносить положения уголовного законодательства с реализацией принципа целесообразности в преподавательской деятельности. Дело в том, что выставление положительных (а, порой, и высоких оценок) может выступать своеобразным стимулированием обучающегося к повышению уровня своих знаний. Такая методика стимулирования должна оцениваться по правилам обоснованного риска (ст. 41 УК РФ) и не влечь уголовной ответственности преподавателя.
Таковы отдельные критерии определения граней между коррупционным и некоррупционным поведением в преподавательской деятельности.
И сейчас мы рассмотрим некоторые аспекты применения цифровых технологий в образовательных учреждениях с позиций профилактики коррупции в сфере образования.
В специальной литературе в основном говорят о «плюсах» использования информационных (компьютерных) технологий в процессе обучения [5]. Есть, конечно, и «минусы» в части глобального использования такого рода технологий в процессе образования, свидетельством которых является личный педагогический опыт автора в части проведения учебных занятий в режиме онлайн в период пандемии (причем о такого рода «минусах» говорят многие коллеги).
Можно, однако, выделить некоторые «плюсы» применения цифровых технологий в образовательных учреждениях в части профилактики коррупции. В частности, это относится к процессу сдачи/принятия экзаменов и зачетов, защиты курсовых и выпускных квалификационных работ в режиме он-лайн,
поскольку данные процедуры минимизируют возможности непосредственного («живого») общения преподавателя и обучающегося, а также дают дополнительные возможности проверки качества сдачи/приема экзаменов в виде электронных записей в информационной сети.
Еще одним «плюсом» применения цифровых технологий в образовательных учреждениях, исключительно в части профилактики коррупции, является возможность обучаемого использовать непосредственно при подготовке и ответе на вопросы дополнительный материал, иными словами - списывать, подглядывать и т.п. Данный факт также снижает коррупционные риски, хотя и не повышает качество самого образования.
Применение цифровых технологий, с одной стороны, способно повысить открытость, прозрачность как государственного управления, так и сферы образования, но с другой стороны, также появляется возможность новых коррупционных рисков. Сфера образования - это фундамент построения здорового общества, поэтому не следует допускать новые виды коррупции. Так, например, повсеместное использование системы проверки выпускных квалификационных работ и других письменных работ обучающихся на плагиат, позволяет повысить их качество, что подтверждает результативность и эффективность обучения, но, с другой стороны, может привести к повышению стоимости оплаты недобросоветных лиц, выполняющих «заказы» на написание подобных работ, увеличение сумм взяток преподавателю в связи с тем, что работа не соответствует определенному уровню оригинальности. Таким образом, цифровой контроль может повлиять на появление новых проявлений коррупции в сфере образования.
Таковы, как представляется, особенности применения цифровых технологий в процессе обучения в образовательных учреждениях.
Список литературы
1. Музалевская Е. А. Проявления коррупции в системе образования [Электронный ресурс].
URL:http://www.mosgu.ru/nauchnava/publications/SCIENTIFICARTICLES/2 006/Mazulevskaia (дата обращения: 15.01.2021).
2. Римский В.Л. Российская коррупция: уровень, структура, динамика: опыт социологического анализа / под ред. Г.А. Сатарова. М.: Фонд «Либеральная Миссия», 2013. 749 с.
3. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2009. №12.
4. Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 5. Ст. 410.
5. Шапиева М.С. Использование информационных технологий при обучении в системе образования вуз // Молодой ученый. 2014. № 5(64). С.572-574.
Сумачев Алексей Витальевич, д-р юрид. наук, проф., проф кафедры, alekssнmachev@ mail. т, Россия, Ханты-Мансийск, Югорский государственный университет
THE USE OF DIGITAL TECHNOLOGIES AS A WAY TO PREVENTION OF CORRUPTION IN
EDUCATIONAL INSTITUTIONS INSTITUTIONS
A. V. Sumachev
Teaching activity is considered from the perspective of interaction of the teacher with the trainees (students). Such interaction may be associated with an objectively illegal use of the teacher's powers. And here the criminal-legal aspects of teaching activity are initially analyzed. Further, the main digital technologies used in the learning process are identified and the features of their application are analyzed from the perspective of corruption prevention in educational institutions.
Key words: teaching activities, digital technologies, corruption prevention.
Sumachev Alexey Vitalievich, Doctor of Law Sciences, prof., prof. of the department, [email protected], Russia, Khanty-Mansiysk, Yugorsk State University
УДК 343.985.1 / 343.14
ВСЕСТОРОННОСТЬ, ПОЛНОТА И ОБЪЕКТИВНОСТЬ РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ КАК УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ И МЕТОДИКО-КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЙ
ПРИНЦИП
О.В. Айвазова
Обосновывается позиция о том, что требование о всесторонности, полноте и объективности исследования обстоятельств дела является не наследием тоталитарного периода, а выступает необходимым условием формирования системы достоверных и добротных доказательств, независимо от модели уголовного судопроизводства. Сожалея об упразднении указанного принципа в российском уголовно-процессуальном законодательстве, автор констатирует, что, несмотря на колебания в приоритетных направлениях уголовно-процессуальной политики, расследование преступлений в любом случае должно носить всесторонний, полный и объективный характер. Поэтому требование об обеспечении всесторонности, полноты и объективности расследования должно получить воплощение в качестве одного из принципов формирования частных криминалистических методик.
Ключевые слова: всесторонность, полнота, объективность, уголовно-процессуальный закон, принципы, состязательность сторон, сторона обвинения, следователь, уголовное преследование, расследование преступлений, доказательства, доказывание, истина, частная криминалистическая методика.
Прежний Уголовно-процессуальный кодекс (далее - УПК) РСФСР 1960 г. в ст. 20 возлагал обязанность на субъектов расследования, прокурора и суд принимать все предусмотренные законом меры в целях всестороннего, полного
