CC BY
65
Сибирский психологический журнал.
2020. № 75. С. 182-194. Б01: 10.17223/17267080/75/10
УДК 159.9.015
ПРИМЕНЕНИЕ МЕТОДОВ РАЦИОНАЛЬНО-ПОВЕДЕНЧЕСКОЙ ПСИХОТЕРАПИИ У ПАЦИЕНТОВ СО СТАБИЛЬНОЙ ИШЕМИЧЕСКОЙ БОЛЕЗНЬЮ СЕРДЦА И КОРОНАРНЫМ ШУНТИРОВАНИЕМ
А.В. Солодухин3' ь, Н.Г. Видяеваа, Е.Е. Помешкинас, Ю.А. Аргунова3, А.В. Серыйь, О.Л. Барбараш3
аНаучно-исследовательский институт комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний, 650002, Россия, Кемерово, Сосновый бульвар, д. 6
ь Кемеровский государственный университет, 650000, Россия, Кемерово, ул. Красная, д. 6
с Кемеровский государственный медицинский университет, 650056, Россия, Кемерово, ул. Ворошилова, д. 22 А
Представлен анализ влияния методов рационально-поведенческой психотерапии на психический статус пациентов с ишемической болезнью сердца и коронарным шунтированием в периоперационном периоде. Психологическая работа заключалась в применении таких методов рационально-поведенческой терапии, как репетиция адаптивного поведения, систематическая десенсибилизация, ведение дневника реабилитации, когнитивное переструктурирование, мышечная релаксация по Э. Джекобсону до и после операции. Результаты исследования показали, что применение методов рационально-поведенческой психотерапии при оказании психологической помощи влияет на формирование у пациентов с ИБС адаптивных вариантов внутренней картины болезни и продуктивных моделей копинг-поведения.
Ключевые слова: внутренняя картина болезни; копинг-стратегии; рационально-поведенческая психотерапия; ишемическая болезнь сердца; коронарное шунтирование.
Введение
Разработка идей, методов психологии и их применение в клинике соматических заболеваний связаны с развитием персонифицированной системы медицинской помощи, в основе которой лежат личность пациента, его биологические и социально-психологические факторы. Психологические параметры пациента определяют его реагирование на заболевание, что может в существенной степени влиять на развитие болезни, эффективность лечебных и реабилитационных мероприятий [1]. Основными адаптационно-компенсаторными психологическими параметрами пациента выступают внутренняя картина болезни (ВКБ), т.е. отношение больного к потенциально значимым жизненным ситуациям, связанным с его болезнью, и стратегии стресс-преодолевающего (копинг) поведения [2].
В настоящее время крайне мало внимания уделяется возможностям рационально-поведенческой психокоррекции дезадаптивных вариантов ВКБ и копинг-поведения пациентов с сердечно-сосудистыми заболеваниями, и в
частности ИБС, хотя убедительно доказано, что когнитивная и рационально-поведенческая психотерапия (РПП) приводит к уменьшению тревожно-депрессивной симптоматики у пациентов и повышению их качества жизни [3, 4]. Методы и приемы РПП направлены на помощь пациентам в формировании адекватных представлений о заболевании, выработке конструктивных стратегий поведения и создании установок на преодоление болезни [5].
В связи с этим содержанием данного исследования стала оценка применения методов РПП, направленных на формирование установок на активное преодоление заболевания, обучение приемам, улучшающим адаптацию к оперативному вмешательству, и развитие навыков психической саморегуляции у пациентов с ИБС, подвергшихся коронарному шунтированию (КШ).
Цель работы. Оценить эффективность применения методов рационально-поведенческой психотерапии при работе с внутренней картиной болезни и стресс-преодолевающим поведением у пациентов с ИБС до и после КШ.
Материалы и методы исследования
В 2017-2018 гг. была проведена клинико-психологическая диагностика 74 пациентов-мужчин в возрасте от 44 до 73 лет со стабильной ИБС, планирующихся на КШ в условиях искусственного кровообращения в НИИ КПССЗ.
Критерии включения: мужской пол, планируемое КШ и добровольное информированное согласие пациента на участие в исследовании.
Критериями исключения являлись: наличие нестабильной стенокардии, недавно перенесенный инфаркт миокарда (менее 28 суток), выраженные нарушениями ритма и проводимости сердца, сниженная фракция выброса левого желудочка (менее 40%), наличие других соматических заболеваний, препятствующих проведению реабилитационных мероприятий. Критерием исключения также являлось нежелание пациента участвовать в опросе.
Исследование было выполнено в соответствии со стандартами надлежащей клинической практики (Good Clinical Practice) и принципами Хель-синской декларации Всемирной ассоциации «Этические принципы проведения научных медицинских исследований с участием человека». Протокол исследования был одобрен локальным Этическим комитетом НИИ КПССЗ. Работа выполнена при поддержке комплексной программы фундаментальных научных исследований СО РАН.
Психологические занятия пациента с клиническим психологом проходили в течение 6 сеансов, из них 3 занятия на предоперационном этапе и 3 занятия в течение 8-10 дней после оперативного вмешательства. Продолжительность занятия составляла 40-60 мин.
На первой консультации проводилась беседа психолога с пациентом, исследовались отношение пациента к своему заболеванию и его ожидания относительно дальнейшей жизни после операции. С этой целью осуществлялась диагностика внутренней картины болезни (ВКБ) с использованием опросника ТОБОЛ. Оценка стресс-преодолевающего поведения проводилась
с помощью методики исследования копинг-стратегий (Р. Лазарус и С. Фолк-ман; адаптированный вариант Т.А. Крюковой, Е.В. Куфтяк, М.С. Замышляе-вой) [6]. Дальнейшая работа психолога выстраивалась в зависимости от полученных результатов клинико-психологической диагностики. С целью коррекции ВКБ и непродуктивного копинг-поведения применялись методы рационально-поведенческой психотерапии: систематическая десенсибилизация, ведение дневника реабилитации, репетиция адаптивного поведения, когнитивное переструктурирование, мышечная релаксация по Э. Дже-кобсону [7]. Повторная оценка динамики ВКБ и копинг-поведения проводилась на 9-11-е сутки после КШ.
Для проведения статистического анализа использовано компьютерное программное обеспечение Statistica 10.0. Полученные данные были проанализированы на нормальность распределения по критерию Колмогорова-Смирнова. Распределение данных отличалось от нормального, в связи с чем для анализа количественных несвязанных показателей был использован критерий Манна-Уитни с применением поправки Бонферрони, а для связанных - критерий Вилкоксона. Качественные показатели анализировались с помощью критерия хи-квадрат Пирсона с поправкой Йетса. Статистически значимыми признавали значения р < 0,05.
Результаты исследования
Все пациенты с ИБС до проведения КШ (п = 74) были рандомизированы на две группы: группа с сопровождением психолога с использованием рационально-поведенческой терапии (п = 42) и группа без сопровождения психолога (п = 32).
Клинико-анамнестическая характеристика пациентов, включенных в исследование, представлена в табл. 1.
Таблица 1
Клинико-анамнестическая характеристика пациентов, находящихся на предоперационном этапе КШ (п = 74)
Показатель Группа с психологическим сопровождением (п = 42) Группа без психологического сопровождения (п = 32) Р
Средний возраст, лет 61 (58; 66) 63 (57; 67) 0,2
Давность ишемической болезни сердца, годы 1 (1; 4) 2(1; 4) 0,5
Индекс массы тела, кг/м2 28 (25; 30) 28 (25; 33) 0,6
Фракция выброса левого желудочка (%) 62,5 (56; 64) 59 (54; 64) 0,3
Стенозы сонных артерий, п (%) 14 (33) 10 (31) 0,2
Артериальная гипертензия, п (%) 39(93) 28 (87) 0,3
Давность артериальной гипертензии, годы 5 (3; 8) 7 (2; 10) 0,3
Инфаркты миокарда в анамнезе, п (%) 23 (55) 20 (63) 0,2
Общий холестерин, ммоль/л 3,8 (3,2; 4) 4,2 (3,4; 4,6) 0,1
Количество курящих пациентов, п (%) 6 (14) 4 (13) 0,3
Примечание. Статистически значимыми считались различия данных при р < 0,05.
При оценке ВКБ, копинг-стратегий у пациентов до проведения КШ значимой разницы в показателях в сравниваемых группах не выявлено. Повторный анализ ВКБ через 9-11 дней после КШ (перед выпиской) показал достоверное повышение средних показателей гармоничного и эргопа-тического вариантов ВКБ в группе психологического сопровождения (табл. 2). Показатели адаптивных вариантов ВКБ в группе без психологического сопровождения значимо не изменились, однако зафиксировано снижение показателей тревожной ВКБ.
Кроме того, при сравнительном анализе групп с психологическим сопровождением и без психологического сопровождения на 9-11-е сутки после КШ были обнаружены достоверно большие средние значения деза-даптивных ипохондрического, сенситивного и эгоцентрического типов ВКБ в группе без психологической помощи (см. табл. 2).
Таблица 2
Динамика выраженности параметров внутренней картины болезни (баллы) у пациентов с ИБС до и после проведения КШ в зависимости от психологического сопровождения (п = 74)
Группа с психологиче- Группа без психологи-
Внутренняя картина болезни ским сопровождением (П = 42), Ме ^25; р75] р ческого сопровождения (П = 32), Ме ^25; д75] р
До КШ 9-11-е сутки после КШ До КШ 9-11-е сутки после КШ
(1) (2) (3) (4)
Гармоничный 31 (26; 41) 36 (28; 39) 0,05 36 (29; 42) 30 (27; 49)
Эргопатический 31 (19; 40) 34 (25; 40) 0,03 30 (28; 43) 36 (20; 42)
Анозогнозический 19 23 23 19
(17; 32) (18; 31) (13; 32) (10; 32)
Тревожный 3 (0; 8) 3 (0; 8) 6 (0; 18) 4 (0; 11) 0,03
Ипохондрический 8 (4; 12) 4 (3; 12) 9 ( 4; 13) 11 (4; 15) 2-4: 0,02
Неврастенический 3 (0; 7) 4 (0; 11) 3 (1; 7) 3 (1; 10)
Меланхолический 0 (0;0) 0 (0; 4) 0 (0; 8) 0 (0; 4)
Апатический 0 (0; 0) 3 (0; 5) 3 (0; 7) 1 (0; 6)
Сенситивный 11 11 15 17 2-4:
(7; 15) (7; 15) (9; 20) (11; 20) 0,02
Эгоцентрический 5 (0; 8) 3 (0; 8) 5 (5; 8) 5 (4; 8) 2-4: 0,04
Паранойяльный 3 (0; 5) 2 (0; 4) 2 (0; 4) 2 (0; 5)
Дисфорический 0 (0; 4) 0 (0; 3) 0 (0; 4) 0 (0; 4)
Примечание. Статистически значимыми считались различия данных при р < 0,05.
При анализе динамики копинг-поведения в группе психологического сопровождения зафиксированы достоверные повышение показателей продуктивной копинг-стратегии «принятие ответственности» и снижение показателей таких непродуктивных копинг-стратегий, как «конфронтация» и «положительная переоценка». В группе без психологического сопровождения зафиксировано снижение показателей продуктивной копинг-стратегии «принятие ответственности» (табл. 3). Кроме того, при сравнительном анализе групп с психологическим сопровождением и без психологического сопровождения на 9-11-е сутки после КШ был обнаружен достоверно больший показатель продуктивной копинг-стратегии «планирование решения проблем» в группе, получавшей дополнительную психологическую помощь.
Таблица 3
Динамика выраженности копинг-стратегий (баллы) у пациентов с ИБС до и после проведения КШ стратегией в зависимости от психологического сопровождения (п = 74)
Внутренняя картина болезни Группа с психологическим сопровождением (п = 42), Ме ^25; Р75] Р Группа без психологического сопровождения (п = 32), Ме ^25; д75] Р
До КШ 9-11-е сутки после КШ До КШ 9-11-е сутки после КШ
(1) (2) (3) (4)
Конфронтация 46 (38; 50) 42 (34; 46) 0,04 42 (38; 53) 40 (30; 44)
Дистанцирование 51 (44; 58) 50 (48; 51) 48 (44; 54) 48 (46; 59)
Самоконтроль 45 (36; 54) 44 (34;51) 45 (42; 54) 45 (36; 52)
Поиск социальной поддержки 48 (40; 54) 48 (45; 51) 48 (40; 54) 47 (41; 51)
Принятие ответственности 47 (44; 51) 50 (45; 55) 0,04 51 (40; 58) 47 (40; 51) 0,04
Бегство-избегание 43 (35; 46) 40 (35; 46) 46 (40; 57) 47 (36; 53)
Планирование решения проблем 48 (38; 55) 48 (45; 58) 46 (38; 55) 42 (40; 48) 2-4: 0,01
Положительная переоценка 45 (40; 53) 42 (41; 48) 0,04 53 (48; 55) 45 (38; 52)
Примечание. Статистически значимыми считались различия данных при р < 0,05.
По результатам оценки динамики количества пациентов по ведущим копинг-стратегиям в зависимости от наличия психологического сопровождения было обнаружено достоверное увеличение пациентов с преобладающей продуктивной копинг-стратегией «принятие ответственности» в группе с психологическим сопровождением. Среди пациентов без психологического сопровождения зафиксированы уменьшение количества пациентов с преобладающими продуктивными копинг-стратегиями «самоконтроль»,
«поиск социальной поддержки» и увеличение количества пациентов с непродуктивной копинг-стратегией «бегство-избегание» (табл. 4).
Таблица 4
Динамика количества пациентов до и после проведения КШ с ведущей копинг-стратегией в зависимости от психологического сопровождения
Внутренняя картина болезни Группа с психологическим сопровождением (п = 42) Р Группа без психологического сопровождения (п = 32) Р
До КШ 9-11-е сутки после КШ До КШ 9-11-е сутки после КШ
(1) (2) (3) (4)
Конфронтация, п 5 (12%) 4 (10%) 10 (30%) 13 (41%) 2-4: 0,001
Дистанцирование, п 11 (27%) 10 (24%) 4 (13%) 2 (6%) 2-4: 0,004
Самоконтроль, п 4 (9%) 2 (5%) 4 (13%) 1 (3%) 0,001
Поиск социальной поддержки, п 5 (12%) 3 (7%) 4 (13%) 1 (3%) 0,001
Принятие ответственности, п 2 (5%) 6 (14%) 0,05 4 (13%) 8 (25%)
Бегство-избегание, п 2 (5%) 1 (2%) 1 (3%) 3 (9%) 0,01
Планирование решения проблем, п 9 (21%) 12 (29%) 3 (9%) 4 (13%) 2-4: 0,005
Положительная переоценка, п 4 (9%) 4 (9%) 2 (6%) 0
Примечание. Статистически значимыми считались различия данных при р < 0,05.
При сравнительном анализе групп с психологическим сопровождением и без психологического сопровождения на 9-11-е сутки после КШ было обнаружено достоверно большее количество пациентов с преобладающей продуктивной копинг-стратегией «планирование решения проблем» и копинг-стратегией «дистанцирование» в группе, получавшей дополнительную психологическую помощь. В группе без психологического сопровождения зафиксировано достоверно большее количество пациентов с преобладающей непродуктивной копинг-стратегией «конфронтация».
Обсуждение результатов исследования
Рационально-поведенческая психотерапия является терапевтическим методом, в основе которого лежат работа с психологическими проблемами пациента через предоставление ему информации об особенностях его заболевания и обучение новым моделям поведения и способам мышления с целью адаптации к своему состоянию [8]. В настоящее время методы РПП активно применяются для борьбы с неврозами, страхами, тревожно-депрессивными состояниями и иными психическими и поведенческими нарушениями. Однако в клинической кардиологии данные психотерапев-
тические методы в силу ряда факторов до сих пор не нашли своего применения, что во многом связано с недостаточным пониманием причин формирования психологических проблем у пациентов кардиологического профиля. Для изучения возможностей РПП при работе с ВКБ и стресс-преодолевающим поведением у пациентов с ИБС была проведена клинико-психологическая диагностика типов отношения к болезни и копинг-поведения и выбран комплекс методик, помогающих пациентам приобрести новый, противоречащий неадаптивным убеждениям и моделям поведения опыт. Новые варианты мышления и поведения закреплялись в процессе психологических занятий при помощи ведения дневника реабилитации, методов систематической десенсибилизации, когнитивного переструктурирования, репетиции адаптивного поведения и мышечной релаксация по Э. Джекобсону. После шести занятий (3 занятия до КШ и 3 - в течение 810 дней после КШ) с клиническим психологом были зафиксированы изменения показателей ВКБ и копинг-поведения.
Одним из важных факторов, определяющих послеоперационный психологический статус пациента, является его ВКБ [1]. Так, при оценке показателей ВКБ в группе пациентов с психологическим сопровождением наблюдалась положительная динамика показателей гармоничного и эргопатического вариантов отношения к болезни, которые относятся к адаптивным типам ВКБ. Как известно, рационально-поведенческая терапия позволяет пациентам осознать искажения собственного мышления, а также формирует у них способность принимать рациональные и адекватные для конкретной ситуации решения при возникновении различных жизненных проблем [9]. Гармоничный и эргопатический типы реагирования на заболевание при этом характеризуются трезвой оценкой своего состояния без склонности преувеличивать или преуменьшать тяжесть заболевания, а также активно преодолевать состояние болезни. Учитывая результаты проведенного исследования, можно утверждать, что используемые приемы РПП помогают пациентам в формировании рационального и адекватного отношения к своему состоянию за счет избавления от когнитивных искажений, формирования планов на дальнейшее выздоровление и обучения навыкам психической саморегуляции. Таким образом, приемы РПП помогают в формировании гармоничного и эргопатиче-ского типа ВКБ, что, согласно ряду исследований, положительно влияет на комплаенс и дальнейшую приверженность пациента к лечению [1 0-12].
Известно, что наличие высоких значений дезадаптивных тревожно-депрессивных вариантов ВКБ приводит к более частому и необоснованному обращению за медицинской помощью, а также к неадекватному выполнению медицинских назначений [5]. Неопределенность ситуации оперативного вмешательства, страхи по поводу осложнений и отсутствие дополнительной информации по возможным результатам лечения формируют стрессовое состояние у пациента [13].
По результатам проведенного нами исследования было доказано, что приемы РПП не оказывают негативного влияния на показатели тревожной ВКБ, т.е. не приводят к дезадаптации и формированию страхов по поводу
оперативного вмешательства, несмотря на предоставление более подробной информации о возможных послеоперационных осложнениях и их профилактике. В группе без психологического сопровождения наблюдалось уменьшение показателей тревожного типа ВКБ, включавшего в себя опасения и страхи по поводу неблагоприятного исхода операции, что, с одной стороны, снижает риск психической дезадаптации, но при этом может стать причиной появления анозогнозического (эйфорического) отношения к своему состоянию и снизить приверженность к лечению [14]. Таким образом, снижение показателей тревожного варианта ВКБ без оказания психологической помощи может свидетельствовать о значимом влиянии самого оперативного вмешательства на психологический статус пациента.
При оценке копинг-поведения в группе психологического сопровождения наблюдалось достоверное повышение показателей продуктивной ко-пинг-стратегии «принятие ответственности» как по уровню баллов, так и по количеству пациентов, выбравших ее основной. Как известно, одной из основных целей психологического сопровождения в реабилитационном процессе является формирование у пациента ответственности за свое состояние и выполнение медицинских назначений. Согласно ранее проведенным в НИИ КПССЗ исследованиям по взаимосвязи копинг-поведения и приверженности пациентов к немедикаментозной и медикаментозной терапии, была установлена положительная связь данной копинг-стратегии и приверженности пациента к лечению [15]. По результатам настоящего исследования обнаружено, что методы РПП положительно влияют на уровень ответственности пациента за свое состояние с помощью приемов, направленных на избавление от когнитивных искажений и формирование адекватного отношения к своему заболеванию. После проведения психологического сопровождения было зафиксировано снижение показателей непродуктивных копинг-стратегий «конфронтация» и «положительная переоценка».
В группе без психологического сопровождения наблюдались снижение показателей продуктивной копинг-стратегии «принятие ответственности» и уменьшение количества пациентов, выбравших основными «самоконтроль» и «поиск социальной поддержки». Кроме того, после проведения КШ в группе без психологического сопровождения непродуктивная копинг-стратегия «бегство-избегание» была выбрана основной большим количеством пациентов, чем до операции.
Заключение
Полученные результаты исследования позволяют сделать вывод, что методы рационально-поведенческой психотерапии влияют на формирование у пациентов с ИБС адаптивных вариантов внутренней картины болезни и продуктивных моделей копинг-поведения. Таким образом, приемы рационально-поведенческого подхода позволяют повысить эффективность оказания психологической помощи пациентам с ИБС при подготовке к КШ, что необходимо учитывать при оказании реабилитационного сопровождения.
Литература
1. Содномова Л.Б. Нозогении и отношение к болезни у пациентов с острым коронар-
ным синдромом // Вестник Бурятского государственного университета. Медицина и фармация. 2015. № 12. С. 52-56.
2. Орлова М.М. Трансформация идентичности у больных ишемической болезнью серд-
ца как проявление адаптационных стратегий // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2015. № 174. С. 101-108.
3. Hosseini S.H., Rafiei A., Gaemian A., Tirgari A., Zakavi A., Yazdani J., Vaezzadeh N.
Comparison of the Effects of Religious Cognitive Behavioral Therapy (RCBT), Cognitive Behavioral Therapy (CBT), and Sertraline on Depression and Anxiety in Patients after Coronary Artery Bypass Graft Surgery: Study Protocol for a Randomized Controlled Trial // Iranian Journal of Psychiatry. 2017. Vol. 12, № 3. P. 206-213.
4. Biondi-Zoccai G. et al. Evidence-based psychotherapy in ischemic heart disease: Umbrella
review and updated meta-analysis // Psychotherapy for Ischemic Heart Disease. Springer, Cham, 2016. С. 131-158. DOI: 10.1007/978-3-319-33214-7_10.
5. Караваева Т.А., Васильева А.В., Полторак С.В. Принципы и алгоритмы психотерапии
тревожных расстройств невротического уровня (тревожно-фобических, панического и генерализованного тревожного расстройств) // Обозрение психиатрии и медицинской психологии им. В.М. Бехтерева. 2016. № 4. С. 42-52.
6. Вассерман Л.И., Иовлев Б.В., Карпова Э.Б., Вукс А.Я. Психологическая диагностика
отношения к болезни : пособие для врачей. СПб., 2005. 32 с.
7. Солодухин А.В., Серый А.В., Яницкий М.С., Трубникова О.А. Возможности методов
когнитивно-поведенческой психотерапии в изменении внутренней картины болезни у пациентов с ишемической болезнью сердца // Фундаментальная и клиническая медицина. 2017. Т. 2, № 1. C. 84-90.
8. Мелкумова К.А. Когнитивно-поведенческая психотерапия при лечении хронической
боли // Неврология, нейропсихиатрия, психосоматика. 2010. № 1. С. 9-13. DOI: 10.14412/2074-2711-2010-63.
9. Еремина Д.А., Круглова Н.Е., Щелкова О.Ю., Яковлева М.В. Психологические основы
повышения эффективности восстановительного лечения больных ИБС после коронарного шунтирования // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 12. Социология. 2014. № 1. С. 54-68.
10. Ketterer M.W., Mahr G. Evidence-based treatment of emotional distress in patients with ischemic coronary heart disease // Psychiatric Annals. 2016. Т. 46, №. 12. С. 677-682. DOI: 10.3928/00485713-20161026-02.
11. Жунусова Г.С. Реабилитация больных на ранних этапах после аортокоронарного шунтирования в комплексе с применением рациональной психотерапии и сеансов классической релаксации - гипноза // Вестник Казахского национального медицинского университета. 2016. № 3. С. 83-85.
12. Чернорай А.В. Отношение к болезни и лечению пациентов с обострением сердечнососудистого заболевания на этапе реабилитации // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2012. Т. 153, № 1. С. 237-242.
13. Pourafkari N., Pourafkari L., Nader N.D. Depression following coronary artery bypass grafting surgery revisited // Turk kardiyol dern ars. 2016. Т. 4, №. 6. С. 524-529. DOI: 10.5543/tkda.2016.49697.
14. Дубинина Е.А. Когнитивно-поведенческие механизмы анозогнозии у кардиологических пациентов, перенесших неотложные кардиологические состояния // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2015. № 174. С. 75-83.
15. Помешкина С.А., Беззубова В.А., Солодухин А.В., Серый А.В., Ардашова Н.Ю. Связь приверженности к терапии с показателями психологического статуса пациентов, перенесших аортокоронарное шунтирование // Доктор.Ру. 2017. Т. 134, № 5. С. 36-41.
Поступила в редакцию 19.03.2019 г.; повторно 05.02.2020 г.;
принята 07.02.2020 г.
Солодухин Антон Витальевич - младший научный сотрудник лаборатории нейросо-судистой патологии Научно-исследовательского института комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний; аспирант кафедры психологических наук Кемеровского государственного университета. E-mail: [email protected]
Видяева Наталья Георгиевна - врач-физиотерапевт кабинета реабилитации Научно-исследовательского института комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний. E-mail: [email protected]
Помешкина Елизавета Евгеньевна - студент Кемеровского государственного медицинского университета. E-mail: [email protected]
Аргунова Юлия Александровна - кандидат медицинских наук, научный сотрудник лаборатории реабилитации Научно-исследовательского института комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний. E-mail: [email protected]
Серый Андрей Викторович - доктор психологических наук, профессор, профессор кафедры психологических наук Кемеровского государственного университета. E-mail: [email protected]
Барбараш Ольга Леонидовна - доктор медицинских наук, член-корреспондент РАН, директор Научно-исследовательского института комплексных проблем сердечнососудистых заболеваний. E-mail: [email protected]
For citation: Solodukhin, A.V., Vidyaeva, N.G., Pomeshkina, E.E., Argunova, U.A., Seryj, A.V., Barbarash O.L. Rational Emotive Behavioral Therapy for Coronary Artery Disease Patients Undergoing Coronary Artery Bypass Grafting. Sibirskiy Psikhologicheskiy Zhurnal - Siberian journal of psychology. 2020; 75: 182-194. doi: 10.17223/17267080/75/10. In Russian. English Summary
Rational Emotive Behavioral Therapy for Coronary Artery Disease Patients Undergoing Coronary Artery Bypass Grafting
A.V. Solodukhin3- b, N.G. Vidyaevaa, E.E. Pomeshkinac, U.A. Argunovaa, A.V. Seryjb, O.L. Barbarasha
a Research Institute for Complex Issues of Cardiovascular Diseases, 6, Sosnoviy Blvd, Kemerovo, 650002, Russian Federation
bKemerovo State University, 6, Krasnaya St., Kemerovo, 665000, Russian Federation c Kemerovo State Medical University, 22 A, Voroshilova St., Kemerovo, 650056, Russian Federation
Abstract
The study was aimed at evaluating the effectiveness of rational emotive behavioral therapy (REBT) used to estimate personal perception of illness and coping strategies in coronary artery disease patients before and after coronary artery bypass grafting.
74 male patients aged from 44 to 73 underwent routine clinical examination and psychological assessment before and after coronary artery bypass grafting (CABG). All patients were enrolled either in Group 1, who received psychological supervision, or Group 2 without psychological supervision. Every patient underwent at least six psychological sessions; half
of them were performed in the preoperative period and another half on days 8-10 after the indexed surgery.
All patients underwent the standard examination on days 7-10 before CABG and on days 9-11 after CABG. Patients' perception of illness and coping behavior were evaluated using the Personal Questionnaire of the Bekhterevsky Institute, commonly referred as the TOBOL test. Coping behavior was assessed with the coping strategies. REBT was used to modify patients' perception and avoid the use of nonproductive coping behavior. The following REBT methods were used: rehabilitation goal setting diaries, cognitive restructuring, rehearsal of adaptive behavior, and Jacobson's relaxation technique.
Patients who received psychological supervision demonstrated a positive trend towards using harmonious and ergopathic illness perception models, which are commonly included in the adaptive behavior pattern. Patients without psychological support reported a decrease in using the anxiety-related behavioral pattern, which included concerns and fears about the unfavorable outcome of the surgery.
Patients under psychological supervision more frequently took the responsibility, both in terms of scores and the number of patients who started to use it. Importantly, patients less frequently switched to the maladaptive coping-strategies, namely confrontation and positive revaluation.
Patients without psychological support less frequently accepted the responsibility. In addition, the number of patients who used self-control and searched for social support decreased. Importantly, patients in this group commonly switched to the escape-avoidance coping strategy after the indexed surgery.
The obtained results suggest that REBT is beneficial in the formation of adaptive behavioral patterns and contributes to a wide use of productive coping strategies, thus improving illness perception model in patients with coronary artery disease referred to elective coronary artery bypass grafting.
Keywords: personal perception of illness; coping strategies; rational emotive behavioral therapy; coronary artery disease; coronary artery bypass grafting.
References
1. Sodnomova, L.B. (2015) Nozogenii i otnoshenie k zabolevaniyu u patsientov s ostrym
koronarnym sindromom [Nosogenies and the attitude to disease in patients with acute coronary syndrome]. Vestnik Buryatskogo gosudarstvennogo universiteta. Medicina i farmaciya. 12. pp. 52-56.
2. Orlova, M.M. (2015) Transformation of the identity in patients with coronary heart disease
as a manifestation of adaptation strategies. Izvestiya Rossiyskogo gosudarstvennogo peda-gogicheskogo universiteta im. A.I. Gertsena - Izvestia: Herzen University Journal of Humanities & Sciences. 174. pp. 101-108. (In Russian).
3. Hosseini, S.H., Rafiei, A., Gaemian, A., Tirgari, A., Zakavi, A., Yazdani, J. &Vaezzadeh,
N. (2017) Comparison of the Effects of Religious Cognitive Behavioral Therapy (RCBT), Cognitive Behavioral Therapy (CBT), and Sertraline on Depression and Anxiety in Patients after Coronary Artery Bypass Graft Surgery: Study Protocol for a Randomized Controlled Trial. Iranian Journal of Psychiatry. 12(3). pp. 206-213.
4. Biondi-Zoccai, G., Mazza, M., Roever, L., van Dixhoorn, J., Frati, G. & Abbate, A. (2016)
Evidence-based psychotherapy in ischemic heart disease: Umbrella review and updated meta-analysis. In: Roncella, A. & Pristipino, C. (eds) Psychotherapy for Ischemic Heart Disease, pp. 131-158. D0I:10.1007/978-3-319-33214-7_10
5. Karavaeva, T.A., Vasileva, A.V. & Poltorak, S.V. (2016) Principles and algorithms of
neurotic level anxiety disorders (anxiety-phobic, panic and generalized anxiety disorders)
psychotherapy. Obozrenie psihiatrii i medicinskoj psihologii im. V.M. Bekhtereva. 4. pp. 42-52. (In Russian).
6. Vasserman, L.I., Iovlev, B.V., Karpova, A.B. & Vuks, A.Y. (2005) Psikhologicheskaya
diagnostika otnosheniya k bolezni [Psychological diagnostic of the attitude to disease]. St. Petersburg: [s.n.].
7. Solodukhin, A.V., Seryi, A.V., Yanitsky, M.S. & Trubnikova, O.A. (2017) Cognitive
behavioral therapy: an option for changing internal picture of disease in patients with coronary artery disease. Fundamental'naya i klinicheskaya meditsina - Fundamental and Clinical Medicine. 2(1) pp. 84-90. (In Russian).
8. Melkumova, K.A. (2010) Cognitive behavioral psychotherapy in the treatment of chronic
pain. Nevrologiya, neyropsikhiatriya, psikhosomatika - Neurology, Neuropsychiatry, Psychoso-matics. 1. pp. 9-13. (In Russian). DOI: 10.14412/2074-2711-2010-63
9. Eremina, D.A., Kruglova, N.E., Shchelkova, O.Yu. & Yakovleva, M.V. (2014) Psikho-
logicheskie osnovy povysheniya effektivnosti vosstanovitel'nogo lecheniya bol'nykh IBS posle koronarnogo shuntirovaniya [Psychological basis for increasing the effectiveness of rehabilitation treatment of patients with coronary artery disease after coronary bypass surgery]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Ser. 12. Sotsiologiya - Vestnik of Saint Petersburg University. Sociology. 1. pp. 54-68.
10. Ketterer, M.W. & Mahr, G. (2016). Evidence-based treatment of emotional distress in patients with ischemic coronary heart disease. Psychiatric Annals. 46(12). pp. 677-682. DOI: 10.3928/00485713-20161026-02
11. Zhunusova, G.S. (2016) Reabilitatsiya bol'nykh na rannikh etapakh posle aortokoronar-nogo shuntirovaniya v komplekse s primeneniem ratsional'noy psikhoterapii i seansov klassicheskoy relaksatsii - gipnoza [Rehabilitation for patients on early stage after artery coronary bypass grafting in complex with rational psychotherapy and classic relaxation -hypnosis]. VestnikKazahskogo Nacional'nogo medicinskogo universiteta. 3. pp. 83-85.
12. Chernoray, A.V (2012) The attitude to the disease and treatment of patients with cardiovascular disease exacerbation in the rehabilitation period. Izvestiya Rossiyskogo gosudar-stvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A.I. Gertsena - Izvestia: Herzen University Journal of Humanities & Sciences. 153(1). pp. 237-242. (In Russian).
13. Pourafkari, N., Pourafkari, L. & Nader, N.D. (2016). Depression following coronary artery bypass grafting surgery revisited. Turk kardiyol dern ars. 4(6). pp. 524-29. DOI: 10.5543/tkda.2016.49697
14. Dubinina, E.A. (2015) Cognitive-Behavioral Mechanisms of Illness Denial in Patients After Cardiac Emergencies. Izvestiya Rossiyskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A.I. Gertsena - Izvestia: Herzen University Journal of Humanities & Sciences. 174. pp. 75-83. (In Russian).
15. Pomeshkina, S.A., Bezzubova, V.A., Solodukhin, A.V., Seryy, A.V. & Ardashova, N.Yu. (2017) Svyaz' priverzhennosti k terapii s pokazatelyami psikhologicheskogo statusa patsientov, perenesshikh aortokoronarnoe shuntirovanie [The relationship of adherence to therapy with indicators of the psychological status of patients undergoing coronary artery bypass grafting]. Doktor.Ru. 134(5). pp. 36-41.
Received 19.03.2019; Revised 05.02.2020;
Accepted 07.02.2020
Anton V. Solodukhin - Junior Researcher, Laboratory of Neurovascular Pathology, Research Institute for Complex Issues of Cardiovascular Diseases; Postgraduate, Kemerovo State University.
E-mail: [email protected]
Natalya G. Vidyaeva - Physiotherapist of the Rehabilitation Room, Pathology, Research Institute for Complex Issues of Cardiovascular Diseases. E-mail: [email protected]
Elizaveta E. Pomeshkina - Student, Kemerovo State Medical University. E-mail: [email protected]
Julia A. Argunova - Researcher, Laboratory for Rehabilitation, Research Institute for Complex Issues of Cardiovascular Diseases, Cand. Sc. (Med.). E-mail: [email protected]
Andrej V. Seryj - Professor, Department of Psychological Sciences, Kemerovo State University, D. Sc. (Psychol.), Professor. E-mail: [email protected]
Olga L. Barbarash - Director, Research Institute for Complex Issues of Cardiovascular Diseases. Corresponding Member of the RAS, D. Sc. (Med.). E-mail: [email protected]
Сибирский психологический журнал.
2020. № 75. С. 182-194. DOI: 10.17223/17267080/75/11
УДК 159.9
ПРОГНОЗИРОВАНИЕ ЭФФЕКТИВНОСТИ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ ЛИЧНОСТИ ПО ХАРАКТЕРИСТИКАМ СБАЛАНСИРОВАННОСТИ ВРЕМЕННОЙ ПЕРСПЕКТИВЫ
О.Н. Попова3
" Сибирский университет потребительской кооперации (СибУПК), 630087, Россия, Новосибирск, пр. Карла Маркса, д. 26
Изложены результаты исследования прогностического потенциала временной перспективы личности. Гипотеза о том, что эффективность самоопределения связана с мотива-ционным репертуаром, и именно со сбалансированностью временной перспективы личности, проверена на многочисленных случаях предпринимателей с длинными личными историями. Схематизирован алгоритм прогноза эффективности самоопределения на основе данных об индивидуальных мотивационных репертуарах.
Ключевые слова: временная перспектива личности; сбалансированность; регуляторно-личностные характеристики; схема прогнозирования; мотивационные объекты; моти-вационная структура; мотивационные направления; самоопределение.
Введение
В современной общей психологии проблема самоопределения, самоактуализации, идентичности служит важной объяснительной категорией и главным предметом изучения. В соответствии с актуальной научной тенденцией феномены самоопределения, самоидентификации рассматриваются через процессы самодетерминации, отражением которых является временная перспектива личности. Прогнозирование данных процессов становится возможным через выделение дополнительных характеристик временной перспективы и наполнение их новыми смыслами. Временная перспектива личности может быть разложена на различные составляющие, среди которых определяются сбалансированность и иерархичность структуры моти-вационных репертуаров.
В настоящей статье представлены результаты исследований сбалансированности временной перспективы, связанной с эффективностью самоопределения человека в собственной жизнедеятельности. Актуальность исследования диктуется интересом к механизмам самоопределения и необходимостью пересмотра представлений об эффективности личностных стратегий в современных условиях [1].
В существующих подходах к изучению временной перспективы акцентируются:
- аффективное отношение к периодам времени жизни, связанное с эмоциональной ориентированностью на события прошлого, настоящего и будущего (Ф. Зимбардо, Дж. Бойд, М.Р. Хачатурова, А.К. Болотова и др.) [2, 3];
- субъективность переживания времени жизни и его организации (К.А. Абульханова-Славская, Т.Н. Березина, Л.П. Караваева, А.Н. Афанасьева и др.);
- мотивационные установки, отражающие способность достижения цели (Ж. Нюттен, В. Ленс, Т. Гисме, З. Залески) [4, 5];
- структура межсобытийных связей (Е.И. Головаха и А.А. Кроник).
Проблема временной перспективы личности определяется ее основными
характеристиками, такими как протяженность, согласованность, плотность, структурированность, эффективность. Развитие временной перспективы и ее изменение происходят параллельно развитию личности и обусловлены внутренними и внешними условиями, такими как культурно-исторический период, социально-экономическое состояние страны и т.д. [2]. Общие закономерности построения временной перспективы прослеживаются у большинства народов, что находит подтверждение в межкультуральных исследованиях [7, 8]. Но в то же время временная перспектива может быть рассмотрена как статичная характеристика, имеющая достаточно устойчивые параметры. Так, Ф. Зимбардо считал, что временная перспектива личности представляет собой стабильную личностную характеристику, отражающую индивидуальные различия, и одновременно временная перспектива является процессом, на который влияют внешние социальные и биологические факторы [2, 3]. При этом, по мнению ученого, основой служат ценностные ориентации личности, закладывающиеся в раннем возрасте, имеющие иерархичную структуру и устойчивые формы у зрелой личности.
С середины XX в. произошел сдвиг внимания в мотивационных теориях от статических в сторону динамических. Д.А. Леонтьев назвал этот этап ситуационно-динамическим. Г. Олпорт разработал концепцию функциональной автономии мотивов, необихевиористы изучали механизмы мотивации конкретной деятельности и изменение мотивационных тенденций [9-13]. Исследованием временной перспективы в связи с самоэффективностью и волевой регуляцией занимались Ж. Нюттен, Х. Хекхаузен [5, 14, 15]. Эти изменения в научном мире привели к тому, что исследователи стали рассматривать временную перспективу личности как мотивацион-ную структуру, отражающую поведение человека в настоящем.
Ж. Нюттен считал, что совокупность осуществленных целей-мотивов формирует прошлое, а будущее предстает как совокупность потенциальных ожидаемых результатов усилий, предпринимаемых в настоящем [4, 5]. Таким образом, временная перспектива становится мотивационной направляющей деятельности [4]. Наиболее часто исследовались параметры, опосредующие поведение в настоящем и аффективное восприятие человеком своих периодов жизни [18].
Л.К. Франк основными параметрами временной перспективы считал уровни реальности временных периодов. К. Левин полагал, что поведение зависит не столько от временных перспектив прошлого или будущего, сколько от психологического поля в целом, включающего различные его синхронные части. Для В. Ленса важными параметрами во временной перспективе стали когнитивный и аффективный аспекты. Когнитивный аспект связан с планированием деятельной активности и предвидением событий в будущем, аффективный аспект отражает эмоциональное восприятие будущего и установку на ожидаемые события [18-21].
М. Уоллас предположил, что временная перспектива включает такой параметр, как согласованность. Р. Кастенбаум, рассматривая временную перспективу, делал акцент на плотности размещения объектов-целей в темпоральных зонах и направленности данных целей [22].
В концепции временной перспективы Ж. Нюттена существуют перспективы будущего и прошлого, включенные в различные сферы жизнедеятельности человека. Для обозначения совокупности всех перспектив Ж. Нюттен ввел понятие «тотальная временная перспектива» и определения, разделяющие временную перспективу на два вида - действенную и когнитивную. Действенная содержит мотивы-объекты, влияющие на поведение в настоящем [4].
Рассматривая временную перспективу с позиции детерминированности ситуациями и одновременно как достаточно стабильный процесс (личностную черту), Ф. Зимбардо определял в отношении человека ко времени своей жизни следующие характеристики: негативное или позитивное отношение к прошлому, гедонистическое или фаталистическое настоящее и отношение к будущему как ко времени, содержащему цели и планы, на реализацию которых направлено поведение [2, 3, 22-24].
Разработанные на сегодняшний день методики измерения временной перспективы личности позволяют изучать индивидуальные представления личности о своей жизни. Однако нормативы качественных параметров мотивационной структуры временной перспективы личности, соответствующие благополучному и эффективному самоопределению, не конкретизированы.
Ф. Зимбардо и Дж. Бойд допустили существование определенного баланса во временной перспективе и предположили, что существует гармоничная (сбалансированная) временная перспектива, имеющая оптимальную конфигурацию аффективного отношения человека к трем периодам своей жизни: настоящему, прошлому и будущему [25]. Однако они не рассматривают саму структуру мотивационных репертуаров временной перспективы, тем самым оставив без внимания возможность сбалансированности других ее характеристик [18].
В данном исследовании была решена задача по схематизации алгоритма прогнозирования эффективности самоопределения через сбалансированность временной перспективы, выраженную мотивационными репертуарами.
Материалы и методы исследования
В исследовании были использованы методики сбора данных о регуля-торно-личностных характеристиках человека: метод мотивационных индукторов (ММИ) Ж. Нюттена в адаптации Д.А. Леонтьева, «Жизнестойкости» в адаптации Д.А. Леонтьева, Е.И. Рассказовой, опросник временной перспективы Зимбардо в адаптации А. Сырцовой, тест «Смысложизненные ориентации» в разработке Д.А. Леонтьева, «Новый опросник толерантности к неопределенности», разработанный Т.В. Корниловой, методика В.И. Мо-росановой «Стиль саморегуляции поведения» для изучения личностных процессов регулирования поведения.
Обработка и анализ полученных данных проводились с помощью статистической программы SPSS 24 (U-критерий Манна-Уитни).
Респондентами для исследования являлись взрослые жители Новосибирской области. Изучались случаи людей, занимавшихся предпринимательством. Мы предположили, что для людей, занимающихся предпринимательством, изменчивость временной перспективы, обусловленная личной активностью, более характерна, чем для людей, живущих иным образом. Согласно статистическим данным, предоставленным администрацией Новосибирской области, на конец 2016 г. в реестр субъектов малого и среднего бизнеса входило 130 тыс. предприятий, из них не более 40% реально действующих (по данным Российского Делового Клуба Предпринимателей). Можно предположить, что экономическая неустойчивость предпринимательской деятельности связана, кроме всего прочего, с психологическими причинами, в частности с неспособностью длительное время осуществлять сложную деятельность, требующую творческого подхода, стрессоустойчи-вости и эффективной саморегуляции.
В исследовании участвовали взрослые люди, имеющие длительный период трудовой деятельности в сфере предпринимательства (не менее 15 лет). Всего были опрошены 53 человека, в том числе 17 женщин и 36 мужчин.
При первичной обработке респонденты были разделены на три категории по социальному признаку: «самоопределившиеся», «сменившие деятельность» и «неопределившиеся». Подгруппы респондентов, участвовавших в исследовании, были представлены следующим образом: группа № 1 (15 человек) - «Самоопределившиеся», имеющие успешный бизнес, приносящий доход; группа № 2 (18 человек) - «Сменившие деятельность», закрывшие свои предприятия и перешедшие на работу по найму в другие организации или не работающие на момент исследований; группа № 3 (11 человек) - «Неопределившиеся», предпринимавшие ряд попыток организовать собственный бизнес и на момент исследований продолжающие этим заниматься; 9 человек не вошли ни в одну из групп, так как возникли трудности с определением результативности их предпринимательской деятельности. По возрастным параметрам и половому соотношению группы имеют достаточно равные составы. Средний возраст респондентов по
группам составляет 48-50 лет, процентное соотношение женщин и мужчин в группах находится в пределах 29-36% женщин и 64-71% мужчин.
Сведения о предпринимателях собирались различными способами, в том числе с помощью анкеты, сведений из налоговых органов и устной беседы с респондентами. Дополнительно использовалось письменное неструктурированное интервью, в котором в хронологическом порядке описывались история предпринимательской деятельности и результаты, получаемые от этой деятельности на протяжении более 15 лет.
Результаты исследования
Первичные данные собирались с помощью опросников и объединялись в общую базу для дальнейшей обработки методами статистического анализа. Анализ полученных данных, проведенный с помощью статистического И-критерия Манна-Уитни, используемого для оценки различий между двумя независимыми выборками, выявил значимые различия между группами по количественному наполнению временной перспективы мотиваци-онными объектами.
При сравнении групп «Самоопределившихся» и «Неопределившихся» определяется и-критерий со статистической значимостью р = 0,002 (при среднем ранге показателя количественного наполнения мотивационными объектами временной перспективы у «Самоопределившихся», равном 9,53, у «Неопределившихся» - 18,91). Это говорит о том, что различие между группами составляет более 95%. Показатель количественной наполняемости мотивационными объектами временной перспективы у «Неопределившихся» значительно выше, чем у «Самоопределившихся».
При сравнении групп «Самоопределившихся» и «Сменивших деятельность» определяется и-критерий со статистической значимостью р = 0,000 (при среднем ранге показателя количественного наполнения мотивацион-ными объектами временной перспективы у «Самоопределившихся», равном 24,00, у «Сменивших деятельность» - 11,17). Различие между группами составляет более 99%. Показатель количественной наполняемости мо-тивационными объектами временной перспективы у «Самоопределившихся» значительно выше, чем у «Сменивших деятельность».
При сравнении групп «Сменивших деятельность» и «Неопределившихся» определяется и-критерий со статистической значимостью р = 0,000 (при среднем ранге показателя количественного наполнения мотивацион-ными объектами временной перспективы у «Сменивших деятельность», равном 9,69, у «Неопределившихся» - 23,68). Различие между группами составляет более 99%. Показатель количественной наполняемости мотива-ционными объектами временной перспективы у «Неопределившихся» значительно выше, чем у «Сменивших деятельность».
Полученные результаты статистического анализа позволили принять за оптимальное количество мотивационных объектов во временной перспективе показатели группы «Самоопределившихся». Далее были введены
обозначения трех типов сбалансированности временной перспективы: «оптимальный» тип временной перспективы при котором во временной перспективе размещено от 24 до 36 мотивационных объектов; «обедненный» -менее 24 мотивационных объектов; «квазинасыщенный» - более 36 мотивационных объектов во временной перспективе.
Сравнение мотивационных репертуаров трех экспериментальных групп с различным типом сбалансированности временной перспективы выявило различия. Также была исследована взаимозависимость типа сбалансированности временной перспективы с личностными характеристиками, помогающими человеку справляться с трудными жизненными ситуациями. Были изучены различные регуляторно-личностные характеристики, такие как факторы эмоционального восприятия временных периодов, компоненты жизнестойкости, толерантность к неопределенности, уровень саморегуляции поведения.
Исследование подтвердило существование нижнего и верхнего порогов количественной наполняемости целями (мотивами) временной перспективы личности, за которыми жизнедеятельность человека оказывается в транс-спективном рассмотрении непродуктивной, что позволило установить типичные мотивационные репертуары, коррелирующие с успешностью самоопределения. Были определены три типа сбалансированности временной перспективы: «оптимальный» - для оптимально сбалансированной временной перспективы; «обедненный» - низкое количество мотивационных объектов во временной перспективе; «квазинасыщенный» - больше оптимального количества мотивационных объектов. Анализ связи регуляторно-личностных характеристик с определенным типом сбалансированности временной перспективы дал возможность составить прогностические схемы для определения у человека способности к самоопределению и успешной жизнедеятельности.
Тип обедненной временной перспективы личности, отражающий неуспешность деятельности, можно определить по следующим параметрам:
- количество мотивационных объектов, представленных во временной перспективе, - до 24;
- наиболее приоритетны мотивационные направления, связанные с аспектами личности и отношениями с другими;
- преобладание негативных эмоций относительно прошлого, надежды на будущее, ограниченное количество желаний и интересов в текущем настоящем;
- средняя выраженность показателя жизнестойкости, особенно в вопросах веры в собственные способности влиять на события;
- средние способности справляться с тревогой в ситуациях неопределенности, в том числе и с неопределенностью в межличностных отношениях;
- более низкий уровень общей осмысленности жизни и наполненности ее ценностно-смысловыми ориентирами;
- достаточно хорошая сформированность регуляторных процессов моделирования и оценки результатов деятельности, средний уровень общего
процесса саморегуляции при низкой выраженности процесса программирования.
Обедненная временная перспектива имеет значительно меньшее количество мотивационных объектов, чем у квазинасыщенного и оптимального типов, по всем жизненно важным направлениям, за исключением вопросов, связанных с верой в Бога. Общая малочисленность целей говорит о том, что люди данной категории ограничены в своих желаниях и стремлениях.
Другая по форме поведения ситуация - с большим количеством моти-вационных объектов сверх оптимального уровня (квазинасыщенный тип сбалансированности) - также однозначно коррелирует с неуспешностью, но при этом человек стремится сохранить репутацию успешного предпринимателя, безрезультативно продолжая пытаться самореализоваться в выбранном направлении. Люди, имеющие квазинасыщенный тип сбалансированности временной перспективы, раз за разом генерируют идеи по организации собственного бизнеса, пытаются воплотить их в жизнь, иногда на непродолжительное время получают положительный результат, но в последующем становятся банкротами.
Для типа квазинасыщенной временной перспективы личности свойственны следующие параметры:
- количество мотивационных объектов во временной перспективе - более 36;
- приоритетны мотивационные направления, связанные с отношениями с другими и с деятельностью;
- преобладание негативных эмоций относительно прошлого, выраженный оптимизм по отношению к перспективному будущему и большое количество желаний и интересов в текущем настоящем;
- средний уровень жизнестойкости по всем показателям, особенно в вопросах веры в собственные способности влиять на события;
- средние способности справляться с тревогой в ситуациях неопределенности и низкий уровень способности справляться с неопределенностью в межличностных отношениях;
- средний уровень общей осмысленности жизни и наполненности ее ценностно-смысловыми ориентирами;
- развитость регуляторных процессов программирования и планирования, средние регуляторные способности по моделированию и оцениванию результатов при менее развитом процессе моделирования, что соответствует среднему уровню общей системы саморегуляции.
Отличительной особенностью жизненного пути людей с квазинасыщенной временной перспективой является стремление реализоваться в деятельности, связанной с творческим подходом, повышенной ответственностью и автономией, каковой является предпринимательская деятельность. Однако они не могут добиться положительных результатов в данном направлении и не находят в себе возможности признать это, чтобы направить свои усилия в другую сферу.
Тип оптимальной временной перспективы личности, отражающий успешную деятельность, имеет следующие параметры:
- количество мотивационных объектов во временной перспективе от 24 до 35;
- наиболее приоритетны мотивационные направления, связанные с аспектами личности и отношениями с другими;
- достаточно позитивное эмоциональное отношение к своему прошлому, оптимистичное отношение к будущему и присутствие интересов в настоящем;
- значительный уровень жизнестойкости по всем показателям, в том числе вовлеченности в жизненные процессы и способности получать удовольствие от собственной деятельности;
- средние способности справляться с тревогой в ситуациях неопределенности, в том числе и с неопределенностью в межличностных отношениях;
- высокий уровень общей осмысленности жизни и наполненности ее ценностно-смысловыми ориентирами;
- хорошо развиты процессы моделирования внешних и внутренних условий, оценки полученных результатов и слабая развитость регуляторных процессов выстраивания планов (программирования). Общая выраженность способности к саморегуляции средняя.
Люди со сбалансированной временной перспективой представляют личность, способную организовать свою жизнедеятельность достаточно успешно, чтобы не беспокоиться о текущих повседневных нуждах в перспективе. Поэтому их планы выходят за рамки текущего дня и распространяются на дальнейший период. Профессиональная рабочая деятельность находится в текущем режиме без значительных психических затрат на планирование и сосредоточенности на достижении результата.
При оптимальном типе временной перспективы у человека сильнее проявляются беспокойство о своих близких и желание содействовать им в улучшении жизненной ситуации. Возможно, это связано с тем, что, успешно реализовавшись в своей жизни, такие люди прикладывают усилия для помощи в этом направлении другим, и в первую очередь своим детям. Рабочая деятельность у данной категории людей является, скорее, сопровождающим направлением, необходимым, но не приоритетным.
На основании полученных результатов и проведенного тщательного анализа отличительных особенностей людей с различной сбалансированностью временной перспективы был разработан алгоритм диагностирования и прогнозирования способности человека к успешной деятельности. Данный алгоритм позволяет с высокой степенью достоверности определить текущее состояние самореализованности и успешности человека и прогнозировать его дальнейшую траекторию жизненного самоопределения. Основным критерием диагностирования является тип сбалансированности временной перспективы в сочетании с выраженностью регуляторно-когнитивных характеристик.
Индивидуальные данные о временной перспективе личности
Шаг 1. Определение типа сбалансированности в зависимости от количества мотивационных объектов
Обедненный тип
(менее 24 мотивационных объектов)
Оптимальный тип
(от 25 до 36 моти-вационных объектов)
Квазинасыщенный тип
(более 36 мотива-ционных объектов)
Шаг 2. Определение необходимости дальнейшей диагностики регуляторно-личностных характеристик
Прогноз негативный. Определяется неспособность к эффективному самоопределению
Прогноз позитивный. Имеет смысл
уточнение регуляторно-личностных характеристик
Прогноз негативный. Определяется неспособность к эффективному самоопределению
Шаг 3. Диагностика дополнительных характеристик
1. Аффективное восприятие своего прошлого, настоящего и будущего.
2. Осмысленность жизни.
3. Жизнестойкость.
4. Толерантность к неопределенности.
5. Процессы саморегуляции поведения
Шаг 4. Определение сочетания регуляторно-личностных характеристик
1. Эмоционально-негативное отношение к своему прошлому и будущему.
2. Средний уровень осмысленности жизни.
3. Низкий уровень жизнестойкости.
4. Развиты процессы моделирования и оценивания результата и слабо развит процесс программирования в системе саморегуляции
1. Позитивное отношение к прошлому и будущему; гедонистическое - к настоящему.
2. Высокий уровень осмысленности жизни.
3. Средний уровень жизнестойкости.
4. Развиты процессы моделирования и оценивания результата и слабо развит процесс программирования в системе саморегуляции
1. Негативное отношение к прошлому; позитивное - к будущему; гедонистическое -к настоящему.
2. Средний уровень осмысленности жизни.
3. Средний уровень жизнестойкости.
4. Не развит процесс оценивания результата в системе саморегуляции.
5. Высокий уровень межличностной интолерантно-сти
Шаг 5. Выводы о наличии способности к эффективному самоопределению
Прогноз негативный. Вероятна неспособность к эффективному самоопределению
Прогноз позитивный. Способность к эффективному самоопределению
Прогноз негативный.
Вероятна неспособность к эффективному самоопределению
Рис. 1. Схема-алгоритм прогнозирования способности к успешному самоопределению
Для практического применения, с целью прогнозирования успешной деятельности, может быть использован следующий алгоритм:
1. Определение типа сбалансированности в зависимости от количества мотивационных объектов.
2. При определении оптимального типа сбалансированности временной перспективы требуется дополнительная проверка регуляторных и личностных характеристик, так как наличие оптимального типа сбалансированности является необходимым, но недостаточным показателем успешности:
- определение уровня жизнестойкости и ведущих регуляторно-поведен-ческих процессов;
- определение уровня осмысленности жизни.
В случае выявления на первом этапе несбалансированного типа сбалансированности временной перспективы дополнительного исследования регуляторных и личностных характеристик не требуется.
Схема-алгоритм прогнозирования способности к успешному самоопределению и жизнедеятельности показана на рис. 1.
Заключение
Подводя итог, можно говорить о том, что сбалансированность временной перспективы личности позволяет прогнозировать способность человека к эффективному самоопределению. Существуют определенные мотиваци-онные репертуары временной перспективы, взаимосвязанные с результатами активной деятельности. Выявлены три таких репертуара, два из которых связаны с неуспешным самоопределением, самореализацией, самоопределением и один - предполагающий способность к эффективному самоопределению. Тип сбалансированности временной перспективы, позволяющий прогнозировать наличие способности к успешному самоопределению, определен как оптимальный. Наличие оптимально сбалансированной временной перспективы не гарантирует успешности деятельности, но является необходимым условием, при котором возможно формирование эффективных способов самореализации и достижения успешности. Квазинасыщенный и обедненный типы временной перспективы однозначно коррелируют с неуспешностью самореализации человека и неспособностью к эффективному самоопределению.
Каждый тип сбалансированности временной перспективы имеет свои характерные особенности в содержательном и структурном аспектах, которые проявляются в виде определенных предпочтений мотивационных направленностей и способностей личности справляться с ситуациями неопределенности, использовать эффективные стили саморегуляции и осмысленно осуществлять жизнедеятельность.
В заключение можно сказать о том, что без рассмотрения сбалансированности временной перспективы на сегодняшний день невозможно в полном объеме объяснить феномены эффективного самоопределения, свойств самоидентичности человека. Открываются перспективы для дальнейшего
исследования выявленного нами феномена сбалансированности временной перспективы личности, включенного в сложную систему характеристик различных стилей деятельности человека.
Литература
1. Попова О.Н. Проблема сбалансированности временной перспективы личности // Си-
бирский психологический журнал. 2017. № 66. С. 85-99. DOI: 10.17223/17267080/66/2.
2. Зимбардо Ф., Бойд Дж. Парадокс времени. Новая психология времени, которая
улучшит вашу жизнь. СПб. : Речь, 2010. 352 с.
3. Zimbardo Р^., Boyd, J. The time paradox. The new psychology of time that will change
your life. London ; Toronto ; Sydney : Free Press, 2008. 378 p.
4. Нюттен Ж. Мотивация, действия и перспектива будущего. М. : Смысл, 2004. 608 с.
5. Nuttin J. Motivation, planning, and action: a relational theory of behavior dynamics. Leu-
ven : Leuven University Press ; Lawrence Erlbaum Associates, 1984. 251 р.
6. Лукьянов О.В. Экзистенциальный анализ и природа времени. Транстемпоральный
характер экзистенциального опыта // Вестник Томского государственного университета. 2007. № 299. С. 164-170.
7. Dorien T.A., Kooij M. Future Time Perspective: a Systematic Review and Meta-Analysis //
Journal of Applied Psychology. 2018. № 103 (8) Р. 867-893.
8. Webster J.D., Bohlmeijer E.T., Westerhof G.J. Time to flourish: the relationship of tem-
poral perspective to well-being and wisdom across adulthood // Aging Ment. Health. 2014. № 18. Р. 1046-1056.
9. Леонтьев Д.А. Современная психология мотивации / под ред. Д.А. Леонтьева. М. :
Смысл, 2002. 343 с.
10. Леонтьев Д.А. Теория личности А.Н. Леонтьева. URL: http://refdb.ru/look/2771770.html (дата обращения: 11.06.2015).
11. Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. М. : Смысл, 2003. 487 с.
12. Олпорт Г. Становление личности : избранные труды. М. : Смысл, 2002. 462 с.
13. Осин Е.Н., Орел Е.А. Возрастная динамика временной перспективы (на материале российских женщин) // Перспективные направления психологической науки : сб. науч. ст. М. : НИУ Высш. школа экономики, 2012. Вып. 2. С. 85-103.
14. Хекхаузен Х. Психология мотивации достижения. СПб. : Речь, 2001. 240 с.
15. Henry H. Future time perspective in the work context: a systematic review of quantitative. 2017. 413 р. // Frontiers in Psychology. URL: http://dx.doi.org/10.3389/fpsyg (accessed: 05.05.2018).
16. Deci E.A., Ryan R., Dienstbier Ed.R. A motivational approach to self: Integration in personality // Perspectives on motivation. Lincoln : University of Nebraska Press, 1991. Vol. 38. P. 237-288.
17. Sobol-Kwapinska M., Jankowski T. Positive time: balanced time perspective and positive orientation // J. Happiness Stud. 2016. № 17. Р. 1511-1528.
18. Попова О.Н. Проблематизация определения характеристик сбалансированности временной перспективы личности // Сибирский психологический журнал. 2018. № 69. С. 85-99. DOI: 10.17223/17267080/69/5.
19. Мандрикова Е.Ю. Психологическое сопровождение профильного обучения: выбор жизненных целей // Психология образования: проблемы и перспективы : материалы междунар. науч.-практ. конф. М. : Смысл, 2004. С. 254-255.
20. Мандрикова Е.Ю. Расширение временной перспективы в ситуации личностного выбора // Материалы сообщений 2-й конф. по экзистенциальной психологии / под ред. Д.А. Леонтьева. М. : Смысл, 2004. С. 107-109.
21. Медовикова Е.А. Параметры временной перспективы во взаимосвязи с личностными особенностями студентов на различных этапах обучения // Мир науки, культуры, образования. 2015. № 1 (50). С. 185-188.
22. Проконич О.А. Взаимосвязь характеристик временной перспективы личности студентов вуза со смысловыми аспектами отношения к процессу обучения // Вестник Кемеровского государственного университета. 2014. Т. 3, № 4 (60). С. 117-122.
23. Sword R.M., Sword K.M., Brunskill S.R. Time perspective therapy: transforming zimbar-do's temporal theory into clinical practice // Time Perspective Theory : Review, Research and Application / eds. M. Stolarski, N. Fieulaine, W. van Beek. London : Springer International Publishing, 2015. Р. 481-498.
24. Zimbardo P.G., Boyd J. The Time Paradox: The New Psychology of Time That Will Change Your Life. 2016. URL: http://www.thetimeparadox.com/ (accessed: 01.11.2017).
25. Mooney A., Earl J.K., Mooney C.H., Bateman H. Using Balanced Time Perspective to Explain Well-Being and Planning in Retirement. 2017. 7р. // Frontiers in Psychology. URL: https://www.frontiersin.org/articles/10.3389/fpsyg.2017.01781/full (accessed: 30.01.2019).
Поступила в редакцию 23.09.2019 г.; повторно 09.02.2020 г.;
принята 13.02.2020 г.
Попова Оксана Николаевна - старший преподаватель Сибирского университета потребительской кооперации. E-mail: [email protected]
For citation: Popova, O.N. Predictive Efficiency of Self-Determination Based on the Balance Types of the Time Perspective. Sibirskiy Psikhologicheskiy Zhurnal - Siberian journal of psychology. 2020; 75: 195-208. doi: 10.17223/17267080/75/11. In Russian. English Summary
Predictive Efficiency of Self-Determination Based on the Balance Types of the Time Perspective
O.N. Popovaa
aSiberian University of Consumer Cooperation (SibUCC), 26, Karl Marx Ave., Novosibirsk, 630087, Russian Federation
Abstract
The article summarizes the research results of personality time perspective conducted on a group of entrepreneurs with different evaluations of their own vital activities. The interdependence of time perspective repertoires with a person's ability to self-determination in life was examined. The paper specifies such characteristics of the time perspective as balance and motivational structure. We have defined three balance types of the personality time perspective as well as the regulatory and personal characteristics correlating with them. A scheme for predicting self-determination efficiency, based on the obtained data, is presented. It allows predicting existing trends for successful life.
As a methodological tool, we used questionnaires to determine the regulatory and personal characteristics (V. I. Morosanova, D.A. Leontieva, E.I. Rasskazova), F. Zimbardo's technique to define the affective and cognitive characteristics of an individual time perspective component and J. Nuttin's projective method to specify the time perspective motivational structure.
As a result, we obtained the analysis of three balance types of the time perspective. These types are optimal, impoverished and quasi-saturated. The fundamentals for identifying the balance type of the time perspective were such criteria as quantitative content of temporal zones with motivational objects and structure of motivational preferences. Initially, the opti-
mal balance type of the time perspective correlating with successful activities of the subjects was determined. Afterwards, two unbalanced types of the time perspective with their own peculiarities were identified. An algorithm for predicting the efficiency of life self-determination based on the balance types of the perspective of personality combined with regulatory and personal characteristics was developed. This algorithm provides a high possibility to predict the presence of potential abilities of a person to carry out effectively a complex activity as well as the potential to efficient self-determination.
This research opens up additional directions for studying the perspective of personality, typology of the process of human life and process of self-determination. The opportunities of using J. Nuttin's method of studying the time perspective are increasing and can be successfully applied in the practice of psychologists in various professional spheres.
Keywords: personality time perspective; balance; regulatory and personal characteristics; predictive scheme; motivational objects; motivational structure; motivational directions; self-determination.
References
1. Popova, O.N. (2017) The problem of a person's time perspective balance. Sibirskiy psikho-
logicheskiy zhurnal - Siberian Journal of Psychology. 66. pp. 85-99. (In Russian). DOI: 10.17223/17267080/66/2
2. Zimbardo, F. & Boyd, J. (2010) Paradoks vremeni. Novayapsikhologiya vremeni, kotoraya
uluchshit vashu zhizn' [The time paradox. The new psychology of time that will change your life]. Translated from English by O.Yu. Gatanova. St. Petersburg: Rech'.
3. Zimbardo, R.G. & Boyd, J. (2008) The time paradox. The new psychology of time that will
change your life. London; Toronto; Sydney: Free Press.
4. Nuttin, J. (2004) Motivatsiya, deystviya i perspektiva budushchego [Motivation, action and
future perspective]. Translated from French by E.Yu. Pyataeva, N.N. Tolstykh, V.I. Shchevyakhova. Moscow: Smysl.
5. Nuttin, J. (1984) Motivation, planning, and action: a relational theory of behavior dynamics.
Leuven: Leuven University Press; Lawrence Erlbaum Associates.
6. Lukyanov, O.V. (2007) Ekzistentsial'nyy analiz i priroda vremeni. Transtemporal'nyy
kharakter ekzistentsial'nogo opyta [Existential analysis and the nature of time. The transtemporal nature of existential experience]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 299. pp. 164-170
7. Dorien, T.A. & Kooij, M. (2018) Future Time Perspective: a Systematic Review and Meta-
Analysis. Journal of Applied Psychology. 103(8) pp. 867-893. DOI: 10.1037/apl0000306
8. Webster, J.D., Bohlmeijer, E.T. & Westerhof, G.J. (2014) Time to flourish: the relationship
of temporal perspective to well-being and wisdom across adulthood. AgingMent. Health. 18. pp. 1046-1056. DOI: 10.1080/13607863.2014.908458
9. Leontiev, D.A. (2002) Sovremennaya psikhologiya motivatsii [Modern Psychology of
Motivation]. Moscow: Smysl.
10. Leontiev, D.A. Teoriya lichnosti A.N. Leont'eva [A.N. Leontiev's Theory of Personality]. [Online] Available from: http://refdb.ru/look/2771770.html
11. Leontiev, D.A. (2003) Psikhologiya smysla: priroda, stroenie i dinamika smyslovoy real'nosti [Psychology of Meaning: Nature, Structure and Dynamics of Semantic Reality]. Moscow: Smysl.
12. Allport, G. (2002) Stanovlenie lichnosti: izbrannye trudy [Becoming Personality: Selected Works]. Translated from English. Moscow: Smysl.
13. Osin, E.N. & Orel, E.A. (2012) Vozrastnaya dinamika vremennoy perspektivy (na mate-riale rossiyskikh zhenshchin) [Age-related dynamics of the time perspective (a case study
of Russian women)]. In: Bolotova, A.K. (ed.) Perspektivnye napravleniyapsikhologicheskoy nauki [Promising Areas of Psychology]. Moscow: HSE. pp. 85-103
14. Hekhausen, H. (2001) Psikhologiya motivatsii dostizheniya [Psychology of Achievement Motivation]. Translated from German by Yu.E. Zaitsev. St. Petersburg: Rech'.
15. Henry, H. (2017) Future time perspective in the work context: a systematic review of quantitative. Frontiers in Psychology. 08(1007). DOI: 10.3389/fpsyg
16. Deci, E.A., Ryan, R. & Dienstbier Ed.R. (1991) A motivational approach to self: Integration in Personality. Perspectives on motivation. 38. pp. 237-288.
17. Sobol-Kwapinska, M. & Jankowski, T. (2016) Positive time: balanced time perspective and positive orientation. Journal of Happiness Studies. 17. pp. 1511-1528. DOI: 10.1007/s10902-015-9656-2
18. Popova, O.N. (2018) Characteristics of the time perspective balance of the personality. Sibirskiy psikhologicheskiy zhurnal - Siberian Journal of Psychology. 69. pp. 85-99. (In Russian). DOI: 10.17223/17267080/69/5
19. Mandrikova, E.Yu. (2004) Psikhologicheskoe soprovozhdenie profil'nogo obucheniya: vybor zhiznennykh tseley [Psychological support of profile training: choice of life goals]. In: Psikhologiya obrazovaniya: problemy i perspektivy [Education Psychology: problems and prospects]. Moscow: Smysl. pp. 254-255
20. Mandrikova, E.Yu. (2004) Rasshirenie vremennoy perspektivy v situatsii lichnostnogo vybora [Expansion of the time perspective in the situation of personal choice]. In: Leon-tiev, D.A. (ed.) Materialy soobshcheniy 2-y konf. po ekzistentsial'noy psikhologii [Proc. of the Second Conference in Existential Psychology]. Moscow: Smysl. pp. 107-109.
21. Medovikova, E.A. (2015) Time perspective parameters in conjunction with students' personal characteristics at different stages of education. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya -The World of Science, Culture and Education. 1(50). pp. 185-188. (In Russian).
22. Prokonich, O.A. (2014) Interrelation between the time perspective of university students' personality and the meaning aspects of their attitude to education. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta - Bulletin of Kemerovo State University. 3(4). pp. 117122. (In Russian).
23. Sword, R.M., Sword, K.M. & Brunskill, S.R. (2015) Time perspective therapy: transforming zimbar-do's temporal theory into clinical practice. In: Stolarski, M., Van Beek, W. & Fieulaine, N. (eds) Time Perspective Theory : Review, Research and Application. London: Springer. pp. 481-498.
24. Zimbardo, P.G. & Boyd, J. (2016) The Time Paradox: The New Psychology of Time That Will Change Your Life. [Online] Available from: http://www.thetimeparadox.com
25. Mooney, A., Earl, J.K., Mooney, C.H. & Bateman, H. (2017) Using Balanced Time Perspective to Explain Well-Being and Planning in Retirement. Frontiers in Psychology. DOI: 10.3389/fpsyg.2017.01781/full
Received 23.09.2019; Revised 09.02.2020;
Accepted 13.02.2020
Oksana N. Popova - Senior Lecturer, Department of Pedagogy, Psychology and Sociology,
Siberian University of Consumer Cooperation (SibUCC).
E-mail: [email protected]
