CC BY
63
огромное количество корейских христианских миссионерских церквей, где также преподавался корейский язык.
Таким образом, после полувекового перерыва вновь корейский язык стал предметом обучения в учебных заведениях. Начальный этап в налаживании преподавания корейского языка отмечен как известными достижениями, так и рядом проблем, до сих пор не получивших своего разрешения.
Изучение диалектов важно, они могут свидетельствовать о направлении эволюции языка. Так же диалекты обнаруживают и противоположную тенденцию консервации некоторых элементов прежнего состояния языка, ибо демонстрируют иные по сравнению с литературным языком пути их развития, что делает данные диалектов ценным источником для суждений о прошлом языка [Васильев, 2005, с. 9] .
Коре мар не знает письменной формы, фактически не звучит в эфире и на театральной сцене, не используется в средствах массовой информации, не преподается в школах - он вымирает. Пройдет десять - пятнадцать лет и не останется носителей этого лингвистического уникума.
Библиографический список
1. Белая книга о депортации корейского населения России в 1930-1940-х годах [Текст] / под ред. Ли У Хе, Ким ЕнУн. - М. : МККА, 1997. - 302 с.
2. Бугай, Н.Ф. О выселении корейцев из Дальневосточного края [Электронный ресурс] / Н.Ф. Бугай // Сайт международной библиотеки. - Режим доступа : http://www.worldlib.ru (дата обращения : 15.04.2012).
3. Бэ, Ын Гиенг Краткий очерк истории советских корейцев (1922-1938) [Текст] / Бэ Ын Гиен. - М. : Изд-во МГУ 2001. - 140 с.
4. Васильев, А.А. Особенности диалектов Северной Кореи [Текст] / А.А. Васильев // Вестник центра корейского языка и культуры : Вып. 8. - СПб. : Изд-во СПбГУ, 2005. - С. 9-32.
5. Домашнее, А.И. Пути развития немецкой «островной» диалектологии в СССР [Текст] / А.И. Домашнев // Известия РАН. Сер. лит. и яз. - 1990. - Т. 49, №3. -С. 248-255.
6. Ким, В.С. Дети своего народа : Книга о приморских корейцах [Текст] / В.С. Ким, К.М. Ким, А.С. Те-гай. - Ташкент : Изд. дом им. Г. Гуляма, 2003. - 240 с.
7. Ким, Г.Н. О родном языке корейцев Казахстана [Электронный ресурс] / Г.Н. Ким // Сайт международной библиотеки. - Режим доступа : http://www.worldlib. ru (дата обращения : 15.04.2012).
8. Ким, Г.Н. Рассказы о родном языке : архаизмы и инновации в коре мар [Электронный ресурс] / Г.Н. Ким // Сайт международной библиотеки. - Режим доступа : http://www.worldlib.ru (дата обращения : 15.04.2012).
9. Корейцы на Российском Дальнем Востоке. Документы и материалы [Текст] / под ред. Н.А. Троицкая, К.Б. Абрамова, И.Е. Каргинова. - Владивосток : Изд-во ДВГУ 2001. - 380 с.
10. Пак, М.Н. Очерки по истории освободительной борьбы корейского народа [Текст] / М.Н. Пак, Н.С. Ким, Ю.Н. Мазур / под ред.В.В. Лезина. - М. : Изд-во Ин. лит., 1953. - 324 с.
11. Пак, Н.С. Корейский язык в Казахстане : проблемы и перспективы [Текст] / Н.С. Пак. - Алматы : АККД, 2005. - 304 с.
12. Пак, Н.С. Прародина диалекта юкчин корейского языка и первые сведения о нем [Текст] / Н.С. Пак // Российское корееведение : Альманах : Выпуск 4. - М. : Муравей,2004. - С. 275-290.
13. Пискулоеа, Ю.Е. Из истории корейской диаспоры в СССР и России [Текст] / Ю.Е. Пискулова // Вестник центра корейского языка и культуры. - СПб. : Изд-во СПбГУ, 2006. - Вып. 9. - С. 151-158.
14. Ткаченко, В.П. Корейский полуостров и интересы России [Текст] / В.П. Ткаченко. - М. : Восточная лит. РАН, 2000. - 207 с.
15. 1937 г. Российские корейцы. Приморье - Центральная Азия - Сталинград (Депортация) / отв. ред.
Н.Ф. Бугай. - М. : Наука, 2004. - 288 с.
УДК 81.25 ББК 81
Н.О. Фаризова
прилагательные в переводах РАННЕЙ ЛИРИКИ АЛЕКСАНДРА БЛОКА НА ЯпОНСКИЙ ЯЗЫК
В статье описаны трансформации, которые претерпевает частеречная структура поэтического текста при переводе на типологически далекий язык. В качестве материала послужили переводы ранней лирики Александра Блока, выполненные японским специалистом Такэси Кодайрой. Основное внимание уделено прилагательным оригинального текста.
Ключевые слова: имя прилагательное; частотность; структура поэтического текста; эквивалент; перевод с русского языка на японский
N.O. Farizova
ADJECTIVES IN THE JAPANESE TRANSLATIONS OF ALEXANDER BLOK’S EARLY POEMS
The article aims at describing how the parts-of-speech structure of a poetic text is transformed by the translation into a typologically different language. Early poems of Alexander Blok and their translations made by Takeshi Kodaira have been considere. Attention is mainly paid to the adjectives of the original text.
Key words: adjective; frequency; poetic text structure; equivalent; translation from Russian into Japanese
Характер поэтического текста во многом определяется его частеречной структурой: «набором» частей речи, к которым принадлежат составляющие его слова, и пропорциями внутри этого словаря. Разумеется, важно учитывать и роль той или иной части речи для поэтического текста вообще - в случае любовной лирики, например, крайне высока значимость личных местоимений, именно вокруг них выстраивается весь мир, язык того или иного произведения. Для ранней лирики Александра Блока характерно обилие имен существительных и имен прилагательных, однако о многих текстах можно сказать также, что они построены на глаголах. В настоящей статье мы рассмотрим некоторые примеры тех трансформаций, которые претерпевает та или иная структура текста с точки зрения частотности частей речи при переводе на японский язык. Основным материалом для данного исследования послужили переводы 15 стихотворений Блока, входящих в «первый том» его «трилогии лирики» [Блок, 1997], которые составили первый раздел сборника переводов, выполненных Такэси Кодайрой [Буро:ку, 1979].
В каждом из 15 рассматриваемых текстов самой многочисленной частью речи является имя существительное. Наиболее яркой характеристикой, позволяющей разделить тексты на две условные группы, становится, таким образом, количество глаголов и имен прилагательных - доминируют либо те, либо другие. Сравнение проводилось без учета относительно редких в исследуемых текстах причастных и деепричастных форм. Оговоримся, что все подсчеты проводились по словоформам, а не по лексемам. В этой связи, текст с большим числом местоимений, например, фактически может быть насыщен повторяющимися я и ты в разных падежах, а опреде-
лять ритм и смысл (форму и содержание) всего произведения будут, скажем, относительно малочисленные имена прилагательные. То же относится и к служебным частям речи, которые даже при большом числе и разнообразии все же не играют, как правило, столь значимой роли в стихе. Безусловно, читатель может и не обратить внимания на то, что в том или ином тексте больше прилагательных, однако на уровне, как минимум, ритма это будет так или иначе ощущаться. Не менее важны части речи для семантического облика стихотворения - очевидно, что на глаголах легче построить сюжет, прилагательные подходят для описаний, и хотя в лирике зачастую нет подобной однозначности, те или иные классификации могут быть применены (о частях речи в русскоязычной поэзии см. [Гаспаров, 2004, с. 51106], [Магомедова, 2004, с. 36-49]).
Среди рассматриваемых текстов Блока тенденция более высокой глагольности проявляется в таких стихах, как «Мне снилась снова ты, в цветах, на шумной сцене...», «Предчувствую Тебя. Года проходят мимо.», «Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла.», «Сумерки, сумерки вешние.», «Верю в Солнце Завета.», «Там - в улице стоял какой-то дом.» (18 глагольных словоформ, 5 словоформ прилагательных - это стихотворение является прекрасным примером полной бессюжетности при крайне высокой глагольности), «На смерть деда» (18 глагольных словоформ, 8 словоформ прилагательных), «Явился он на стройном бале.», «Ей было пятнадцать лет. Но по стуку.». Имена прилагательные многочисленны в следующих произведениях: «На небе зарево. Глухая ночь мертва.» (4 глагольных словоформы, 12 словоформ прилагательных), «Внемля зову жизни смутной.» (3 глагольных словоформы, 9 словоформ прилагательных), «Бегут неверные дневные
тени.», «Вхожу я в темные храмы.», «По городу бегал черный человек.». Отдельного рассмотрения заслуживает стихотворение «Ветер принес издалека.», обладающее уникальной, «прозрачной» структурой: 13 имен существительных, 6 глаголов, 6 имен прилагательных, 7 наречий, 4 местоимения, 2 предлога и 2 союза. Причастные и деепричастные формы в нем отсутствуют. Минималистичный набор частей речи, при равном числе прилагательных и глаголов, создает легкий, пружинящий ритм, где каждое новое слово как будто взлетает вверх. В этом стихотворении нет явной аллитерации, ассонанс присутствует, но не в самой яркой форме, поэтому можно утверждать, что неповторимость звучания здесь достигается именно благодаря тому набору частей речи, который определил словарь текста.
Что же касается словаря японских переводов, в них наблюдается следующее: если тексты с большим числом глаголов вполне адекватно могут быть переданы по-японски, то сохранить структуру текста с доминированием прилагательных при переводе не удается.
Общее число словоформ прилагательных (полных и кратких) в рассматриваемых нами текстах Блока составляет 136 словоформ. В переводах Кодайры данная выборка включает:
о предикативных прилагательных - 35, в том числе,
п в заключительной форме настоящего времени (на —і) - 28, в том числе,
О сложное японского происхождения - 1 (kodomoppoi), п в заключительной форме прошедшего времени (на —kattd) - 1, п в срединной форме (на —Ы) - 6; о полупредикативных прилагательных - 31, в том числе, п в позиции определения - 29, в том числе,
О на —па - 26, на —паги - 2, на —ta.ru - 1,
О японского происхождения, (в т. ч., сложных) - 15, китайского происхождения - 14, п в позиции сказуемого - 1 (hdreydkd dedttd), п в позиции обстоятельства (на —пі) - 1; о существительных - 31, в том числе, п в родительном падеже (на —по) - 27, в том числе,
О множественного числа - 1 (tenshitdchi-no); о глаголов - 8, в том числе,
п в заключительных формах настоящего и прошедшего времени - 5, п в деепричастных формах - 3; о наречий - 4, в том числе, п ономатопоэтических - 2; о местоимений - 1;
о морфем в составе существительных - 5; о различных словосочетаний - 20.
Следует оговориться, что состав упомянутых словосочетаний (последний пункт списка) весьма многообразен, это самые разные части речи в различных сочетаниях. Также заметим, что в данном списке не учтено устойчивое сочетание и стар, и млад, которое переводится на японский также идиомой - о1 то wakaki то. Кроме того, в одном случае два прилагательных оригинального текста переведены единым словосочетанием. Таким образом, общее число словоформ в списке составляет 35+31+31+8+4+1+5+20=135 (против вышеупомянутых 136 словоформ русских текстов).
Разумеется, русские прилагательные рассматриваемых текстов также имеют разные число, род, падеж, среди них есть полные и краткие, однако разнообразие вариантов перевода, тем не менее, весьма показательно. Данная, относительно небольшая, выборка является как яркой иллюстрацией к фундаментальному тезису о типологической разности русского и японского языков, так и еще одним доказательством того факта, что содержание для японских переводчиков русской поэзии первично. Впрочем, справедливости ради следует отметить: если бы японские переводчики пытались хотя бы частично передать единообразие оригинальной фоники и ритмики стиха, к примеру, используя исключительно предикативные прилагательные (заканчивающиеся на -г, что само по себе созвучно окончаниям русских полных форм прилагательных), то они рисковали бы не только нюансами содержания, но и естественностью речи, как и в случае с непривычной для Японии рифмой (в традиционной японской поэтике отсутствует понятие рифмы, поэтому и переводы западной поэзии осуществляются верлибрами). С другой стороны, поэтическая речь все же воспринимается читателем как не вполне обычная, поэтому подобный эксперимент мог бы быть, с некоторой точки зрения, оправдан
- особенно если учесть, что в традиционной поэзии-вака существительные китайского
происхождения не использовались, а около половины полупредикативных прилагательных (в нашей выборке) составляют именно они.
Оригинал А. Блока
Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад.
В каждой строке Блок использует прилагательное в качестве определения к рифмуемому слову, что создает удивительно плавный, величественный ритм. Переводчик выбрал для всех четырех эпитетов эквиваленты из числа предикативных прилагательных японского языка, и это, несомненно, положительно отразилось на звучании отрывка. Единственное упущение Кодайры здесь - порядок слов в третьей строке. Перенос словосочетания иги-washii shukujo в начало строки мог бы удачно передать единообразие позиций прилагательных внутри строк у Блока, тем более, что и в данном стихе оригинала мы наблюдаем инверсию.
Дальнейшее развитие системы эпитетов в этом тексте Блока находит выражение в смене частей речи, используемых для перевода. Если пятая строка оригинала (в тени у высокой колонны) продолжает движение, заданное первой строфой (и это отражено у Кодайры: takai hashira-no kage-de), то следующие прилагательные появляются только в третьей строфе. Эта пауза очень важна - здесь мы видим уже не просто признаки тех или иных предметов, но два атрибута Жены. Она - Величавая и Вечная. Эта тема тоже появляется не «вдруг»; она продолжает начатую в первой строфе ключевым образом Прекрасной Дамы череду именований той, о которой идет речь. Еще два определения-обращения к ней звучат в последней, четвертой строфе - Святая и Милая. Для Блока недостаточно только того, что все пять эпитетов выражены прилагательными. Чтобы выделить их в ряду других, «обычных» определений, определения Жены он пишет с заглавной буквы. Кодайра использует доступные в японском языке графические средства, чтобы также подчеркнуть соответствующие сочетания - «подчеркивание» осуществляется
Интересным примером употребления предикативных прилагательных в переводе является первая строфа стихотворения «Вхожу я в темные храмы.» (1):
Перевод Т. Кодайры kurai shinden-ni МШ:е уиЫ
mazushii gishiki wo йпокопаи soko-de watashi-ha uruwashii shukuю-wo matsu akai й:туо:-по meimetsu suru пака^е
справа от слова в столбце, при помощи специального диакритического знака (черной точки) против каждого знака выделяемого слова. Однако, отдав дань графике стиха, переводчик относительно свободно подбирает лексику для упомянутого словаря эпитетов Жены. Если первая единица была предикативным прилагательным японского происхождения, исключительно поэтичным (uruwashiг), то Величавая Вечная Жена - so:cho:naru eien-no tsuma. Здесь использованы две лексемы-кан-го, причем соединение их с определяемым происходит по двум разным моделям. Если первое определение - это полупредикативное прилагательное в форме на -паги (впрочем, в случае с китаеязычными заимствованиями сложно говорить о принадлежности к частям речи - специфика этого слоя лексики такова, что по форме непосредственно основы слов одинаковы, поэтому можно говорить и о существительном с суффиксом -паги, позволяющим использовать его в определительной позиции), то второе - существительное в родительном падеже. Сама по себе форма на -паги удачно сочетается с семантикой всего выражения, так как используется, как правило, для придания высказыванию особой торжественности (в отличие от универсальной формы на -па). Однако эпитет eien-no окончательно нарушает плавность лирического повествования своим явным формальным отличием от предыдущих эпитетов.
Как видно из приведенного выше анализа выборки, существительное в родительном падеже является, фактически, столь же частым эквивалентом для русского прилагательного, как предикативное или полупредикативное прилагательное японского языка. В некоторых случаях это неизбежно - например, для русских лексем весенний и вешний единственным
доступным вариантом является японское ha-ru-no. Однако в случае с определением eien-no родительный падеж привносит значение при-тяжательности (~ принадлежащая вечности), который, возможно, не совсем укладывается в блоковскую концепцию. Здесь снова можно усмотреть противоречие между естественностью и точностью. По нашему мнению, более точным и формально, и содержательно вариантом явилось бы прилагательное eiennaru (т. е., скорее, являющаяся вечностью). Однако частотность формы eien-no значительно выше (запрос в поисковой системе Google по запросу «eien-no» выдает около 32,5 млн результатов, а по запросу «eiennaru» - около 0,9 млн -июнь 2012). Выражение eien-no shinri словарь «Кодзиэн» [Кодзиэн, 2004] предлагает в качестве устойчивого эквивалента к вечным истинам философии Лейбница - ewige Wahrheit. В этой связи следует упомянуть, что Вечная Жена в тексте Блока, несомненно, связана с Вечной Женственностью - ewige Weiblichkeit немецких мыслителей (Гете). Слово eien-no уже устоялось как эквивалент к русскому вечный и его европейским аналогам. Возможно, что вариант eiennaru выглядел бы как некое стилистическое излишество, особенно учитывая низкую частотность аффикса -naru, одна-
Оригинал А. Блока О, Святая, как ласковы свечи,
Как отрадны Твои черты!
Мне не слышны ни вздохи, ни речи Но я верю: Милая - Ты.
ко следует учитывать, что данное стихотворение проникнуто столь высоким пафосом, что никакая торжественность и в переводе, пожалуй, не была бы излишней с точки зрения следования оригиналу.
Святая и Милая настоящего стихотворения - прилагательные, переходящие в имена существительные, и этот факт эксплицитно передан японским переводом: Кодайра предлагает эквиваленты seinaru hito и waga itoshi-no hito, т. е. дословно святой человек и мой милый человек. Здесь оба прилагательных субстантивированы через нейтральную единицу hito (следует отметить, однако, что в японской поэзии слово hito также означает мой любимый / моя любимая). Но и в этих двух случаях наблюдается стилистическое несовпадение -первое определение выражено словом китайского происхождения, в то время как второе
- сугубо японское, архаизированное.
В стихотворении «Вхожу я в темные храмы.» трижды использованы краткие прилагательные, их перевод также весьма характерен. Играя в предложении роль сказуемого, они переводятся при помощи тех частей речи, которые удобны для предиката в том или ином случае - это существительные и глагол, например, «Вхожу я в темные храмы...» (2):
Перевод Т. Кодайры oo seinaru hito yo ro:soku-no nan-to iu yasashisa omae-no kaokatachi-no nan-to iu nagusame ka! watashi-niha tameiki mo kotoba mo kikoenai soredemo watashi-ha shinzuru - omae-ha waga itoshi-no hito de aru to
В подобных случаях также может использоваться наречие. Так, в стихотворении «Ей было пятнадцать лет. Но по стуку.» последняя строфа начинается предложением: «Этой повестью долгих, блаженных исканий / Полна моя душная, песенная грудь», - и эквивалентом для сказуемого полна в переводе Кодайры является наречие со связкой (ippai da). Любопытно, что данное наречие еще раз встречается в рассматриваемой выборке, в переводе стихотворения «Верю в Солнце Завета.». В следующей фразе оригинала: «Полны ангельских крылий / Надо мной небеса», - видим то же краткое прилагательное и в той же синтаксической роли (сказуемое), однако Кодайра в этом случае превращает его в определение:
«1еп8Ы1асЫ-по 18иЬава-ёе 1рраьпо / watashi-no ие-по sora». Тем самым, нарушается актуальное членение, и не вполне ясно, по какой причине переводчик принял такое решение.
Помимо всего вышеизложенного следует учитывать, что отклонения от оригинальной структуры с точки зрения частей речи в японских переводах подвергают последнюю как бы двойным изменениям - с одной стороны, далеко не все имена прилагательные переведены при помощи имен прилагательных, но, соответственно, и некоторые имена прилагательные, присутствующие в переводе, являются эквивалентами для слов других частей речи, представленных в русском тексте.
Несмотря на то, что произведения, где осо-
бенно высока значимость прилагательных, с нашей точки зрения, претерпевают наиболее сильные трансформации при переводе на японский язык, отдельного изучения заслуживают и изменения, затрагивающие глагольную систему блоковских текстов, а также личные местоимения. Одной из ярких особенностей японских глагольных эквивалентов, подбираемых для русских глаголов, является их многокомпонентность (подробнее об основосложных глаголах японского языка см., например [Пашковский, 2006, с. 33-43]), т. е. на одну русскую глагольную основу часто приходится по две японских. Что касается местоимений, то сама по себе система личных местоимений в японском языке крайне сложна, и это неизбежно сказывается на характере перевода.
К тому же важную роль играют сочетания слов, которые могут выступать эквивалентами отдельных словоформ оригинала, а также, напротив, сложные слова, где значение отдельной словоформы оригинала выражено лишь морфемой (например, Священная Книга - seisho, возвратное движенье - gydkko: и т. д.). Творческий подход к переводу и внимание к глубинной сущности языковых знаков порождает и такие интересные примеры:
ББК 81.711 УДК 81’373.2
утренние сумерки из стихотворения Блока в японском переводе превращаются в honojiroi asa. Части речи здесь «поменялись местами», фактически вариант Кодайры - это сумеречное утро. Но в данном случае, в общем, невозможно оспорить правомерность подобного решения, так как автор перевода, вероятно, счел именно это сочетание более поэтичным, чем любое другое из возможных. Между тем, именно поэтическая завершенность конечного варианта и есть главная цель перевода лирического стихотворения.
Библиографический список
1. Блок, А.А. Полное (академическое) собрание сочинений и писем [Текст] : в 20 т. - М. : Наука, 1997. - Т. 1. - 640 с.
2. Буро:ку сисю : сб. стихотворений Блока [Текст] / пер. Т. Кодайра. - Токио : Яей себо, 1979. - 244 с.
3. Гаспаров, М.Л. Статьи о лингвистике стиха [Текст] / М.Л. Гаспаров, Т.В. Скулачева. - М. : Языки славянской культуры, 2004. - 288 с.
4. Кодзиэн Толковый энциклопедический словарь японского языка [Электронный словарь] / сост. И. Син-мура. - Токио : Иванами сетэн, 2004. - Режим доступа : CD-R (дата обращения: 15.02.2012).
5. Магомедова, Д.М. Филологический анализ лирического стихотворения [Текст] / Д.М. Магомедова. -М. : Академия, 2004. - 192 с.
6. Пашковский, А.А. Слово в японском языке [Текст] / А.А. Пашковский. - М. : КомКнига, 2006. -208 с.
Е.А. Хамаева КОСМОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКТОР В антропонимической номинации китайцев
В данной статье рассматриваются экстралингвистические факторы антропонимической номинации. В результате анализа делается вывод о том, что космологический фактор и на современном этапе является одним из центральных в именовании китайцев.
Ключевые слова: китайский антропоним; имянаречение; космология
Е.А. Khamaeva
COSMOLOGICAL FACTOR IN CHINESE ANTHROPONYMICAL NOMINATION
The article considers extralinguistic factors of anthroponymic nomination. The foregoing analysis concludes that cosmological factor continues to play the key role in Chinese naming at the present time.
Key words: Chinese anthroponym; naming; cosmology
© Хамаева Е.А., 2012
