CC BY
134
История российских конфессий
ПРИКАЗНАЯ БЮРОКРАТИЯ И РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ
ХУ-ХУ1 вв.
А.Ю. САВОСИЧЕВ
Кафедра религиоведения и теологии Орловский государственный университет
302026, Орел, ул. Комсомольская, 95
Свет православия пришел на Русь из Византии. Вместе с догматами вероучения были восприняты принципы церковного строительства и модель государственноцерковных отношений. Греческая православная церковь сложилась в недрах сильного, жестко централизованного государства. Взаимоотношения Церкви и Империи строились на основании Симфонии. Церковь содействовала идейному укреплению государства, формировала его идеологию. Государство способствовало организационному и материальному поддержанию церковных структур. В основу взаимоотношений государства и церкви в России были положены те же принципы. Особое значение Симфония приобрела во второй половине ХШ-ХУ вв., когда Москве фактически заново пришлось начинать строительство государства Российского. Церковь стала одним из главных союзников великокняжеской власти в этом процессе.
Взаимоотношения государства и церкви в России прошли целый ряд этапов в своем развитии. Содействуя становлению и укреплению государства, Русская Православная церковь постепенно была подчинена государством, а затем и поглощена им. Явление это зарождается во второй половине XV столетия и окончательно завершается к началу XVIII в. Поглощение церкви государством нашло свое выражение во многих формах. Мы рассмотрим лишь одну из них - бюрократизацию церковного управления. Процесс этот был проявлением общей тенденции политического развития России. Формирование и эволюция централизованного государства влекли за собой усложнение структур государственного управления, появление целого слоя профессиональных управленцев - дьяков и подьячих, ставших предтечами российской бюрократии. Параллельные процессы происходили и в развитии церкви.
Термин «приказная бюрократия» весьма условен, хотя и достаточно прочно вошел в историческую науку. Понятие «бюрократия» в гуманитарных науках трактуется по-разному1. На наш взгляд, до сих пор так и не выработано ни одного функционального определения, которое позволило бы четко вычленить бюрократию как социальную группу, используя методологию исторической науки. Слово «приказная» тоже вызывает вопросы: дьяки и подьячие в российском государственном аппарате появляются ранее, чем приказы как ведомства. Однако, на наш взгляд, принципиального значения это обстоятельство не имеет. Между дьяками и подьячими первой половины XVI в., когда приказов еще не было, и носителями аналогичных чинов во второй половине того же столетия, когда приказы уже были, никакой существенной разницы нет.
Первым известным по источникам дьяком является некий Кострома, писавший первую духовную Ивана Калиты2. Таково мнение С.Б. Веселовского3. Никто из исследователей до сих пор этого мнения не оспаривал, хотя в самом тексте документа писчик обозначил себя просто «Кострома» без указания чина. Степан Борисович, скорее всего, прав, ибо впоследствии, во времена, более освещенные источниками, написание текста монарших завещаний было прерогативой именно дьяков великокняжеской канцелярии. Самое раннее упоминание великокняжеского подьячего относится к первой половине XV в. Подьячий Ушак писал акт, датируемый примерно 1425-1440 гг.4 Примерно в это же время появляются дьяки и в митрополичьей канцелярии. В 30-х гг. XV в. начал свою карьеру дьяк митрополита Ионы Василий Карло5. Первые подьячие главы Русской Православной Церкви - Данко Владимирович Костин, Фадей Матвеев и Яков Иванович Попов - упоминаются только с конца того же века6.
Функции государственных и церковных дьяков были тождественны. Главной их задачей являлось документальное оформление управленческих решений.
Под контролем дьяков находилось все движение собственности митрополичьего дома. Об этом свидетельствуют упоминания источниками казенных и дворцовых дьяков (Юрий Мухин в 1589 г.7 и Евдоким Никитин в 1594-1597 гг.8 казенные дьяки патриарха Иова; Петр Стрига Киприанов в 1514-1527 гг. дворцовый дьяк митрополита Даниила9, Иван Григорьев в 1600-1602 гг. дьяк Патриаршего Дворца при Иове10). При великокняжеском дворе именно казенные и дворцовые дьяки были хранителями и распорядителями государственного движимого и недвижимого имущества.
Наибольшее количество данных сохранилось об участии митрополичьих дьяков в управлении земельным имуществом. Они готовили, контролировали составление и написание, удостоверяли подлинность меновных", купчих12 и разъезжих13 грамот
- документов, в которых фиксировались обмен и покупка вотчин, проводились границы их с соседними земельными владениями. Часто дьяки сами принимали участие в проведении межевых работ в качестве разъездчиков14 (землемеров) и мужей15 (свидетелей и экспертов); в заключении сделок купли-продажи16, обмена17,
18 19 20
заклада , дарения земли; разбирательстве поземельных споров .
Земельные21 и иммунитетные22 пожалования, осуществлявшиеся русскими митрополитами своим вассалам, проходили через дьяческую канцелярию и удостоверялись ею. Дьяки подготавливали все справки, нужные для обоснования необходимости пожалования и определения его размера23. Нередко они сами непосредственно сдавали в аренду митрополичьи вотчины24, отписывали поместья у митрополичьих детей боярских25, составляли земельный кадастр26. Подтверждение иммуни-тетных прав, производившееся при смене главы церковной иерархии, было действительно только при наличии дьячей подписи27.
Сведений об управлении другими видами церковного имущества сохранилось немного. В 1595 г. дьяк Иван Григорьев заведовал хлебными запасами митрополичьей кафедры28. Другой функцией дьяков при митрополичьем дворе было осуществление суда и участие в принятии административных решений. В 1526 г. упоминается введенный дьяк митрополита Даниила Иван Васильевич Соболев29, а в 1559 г. - введенный дьяк митрополита Макария Никита Авксентьевич Парфеньев30. Термином «введенный» обычно именовалось должностное лицо, наделенное правом суда последней инстанции. Участие дьяков в принятии административных ре-
шений выражалось в подготовке, составлении и удостоверении указных грамот, направлявшихся местным чинам митрополичьего управления31.
Функции митрополичьих подьячих были более просты. Они играли роль писцов документов, выходивших из канцелярии32. Не чурались этой черновой работы и дьяки. Сохранилось значительное количество меновных33, данных34, купчих35, разъезжих36 грамот, написанных их собственными руками.
Интересна динамика численности дьяков и подьячих на великокняжеской и митрополичьей службе в ХУ-ХУ1 вв. В 1425 -1462 гг. известны 12 великокняжеских, 10 удельных и 8 митрополичьих дьяков; в эпоху Ивана III соответственно: 62, 31 и 7; Василия Ш - 92, 24 и 1037. Мы видим, что на протяжении исследуемого периода численность дьячества в государственном аппарате практически неуклонно возрастала. Численность митрополичьих дьяков, напротив, отличается относительной стабильностью. На протяжении всего XV в. в канцелярии высших иерархов РПЦ служило одновременно 3-4 дьяка. Только с 20-х гг. XVI столетия митрополичий дьяческий аппарат возрастает до 5-6 человек и остается фактически без изменений до конца века.
В XV - первой половине XVI в. отмечается движение между столичной и удельными канцеляриями. Приказные деятели переходят из Москвы на службу к удельным князьям и обратно. Дьяки и подьячие митрополичьей канцелярии служили только главе Русской православной церкви.
Практически не прослеживается тенденция к наследованию служебного статуса внутри одной семьи. За двести лет мы можем отметить только шесть дьяческих фамилий (три с более-менее полной уверенностью, две - гипотетически) - Василий
•}0
Карло и Григорий Карлов (отец и сын, дьяки митрополитов Ионы и Феодосия)' , Кожух и Яков Кожухов (отец и сын)39, Василий Муха и Юрий Мухин (отец подьячий митрополита Даниила и сын - казенный дьяк митрополита Иова)40, Афанасий Иванов и Иван Афанасьев (отец дьяк митрополита Даниила, сын дьяк митрополита Макария)41, Воробьевы (братья Григорий Шемет Александрович великокняжеский дьяк и Вассиан Александрович дьяк митрополита Макария)42, Парфеньевы (дядя Иван Иванович дьяк митрополита Даниила и племянник Никита Авксентьевич дьяк митрополитов Макария, Афанасия, Филиппа и Кирилла)43.
На вопрос о социальных корнях и статусе митрополичьих дьяков нельзя дать удовлетворительного ответа из-за состояния источниковой базы. Постараемся решить данную проблему на основании тех материалов, которые есть.
Дьяческую службу в канцелярии русских митрополитов, так же как и при великокняжеском дворе, по всей видимости, первоначально отправляли люди весьма незначительного социального статуса, вряд ли принадлежавшие даже к низшим прослойкам социальной элиты. Вплоть до 70-х гг. XV в. митрополичьи дьяки именуются в документах только по имени (Лука44, Тихон45, Игнатий46), некалендарному имени (Кожух47, Василий Карло, Андрей Ярлык48) или по имени и отчеству без «вича» (Григорий Карлов).
Из восьми дьяков периода правления Василия II социальное происхождение можно примерно определить у двоих. Андрей Ярлык, видимо, происходил из среды несвободных слуг-министериалов. Его подпись на духовной Есипа Дмитриевича Акинфова, явленной митрополиту Ионе 5 марта 1459 г., сделана на уйгурском или монгольском языке49. Дьяк митрополита Феодосия Григорий Карлов, скорее всего был сыном дьяка митрополита Ионы Василия Карла. Единственный факт биографии еще одного сына Василия Карло Долмата также связан с бумажной работой.
Долмат Васильевич Карлов в 1464-1472 гг. писал купчую грамоту митрополита Филиппа в Московском уезде50.
Из семи дьяков главы Русской церкви эпохи Ивана III социальное происхождение поддается определению в трех случаях. О Григории Карлове уже сказано. Отцом Якова Кожухова, по всей видимости, был дьяк Кожух. Аргументами здесь могут служить совпадение данных антропонимики, места службы и совместимость по времени. О происхождении Леваша Коншина можно лишь гадать. С одной стороны, на размышление наводит его манера подписывать свою фамилию буквами пермской азбуки51. Был ли сам Леваш выходцем из народа коми? Может быть, он просто долго жил в этих местах или находился там по долгу службы? Или просто знал коми-алфавит, не владея языком? С другой стороны, интересные данные содержит запись рода Леваша в Синодике Успенского собора, приведенная С.Б. Веселовским: «иерей Иван, Варвара, Василий, инок Иона и князь Андрей»52. Если Иван и Варвара это родители Леваша, а Василий это он сам под крестильным именем, то получается, что митрополичий дьяк был выходцем из семьи священника.
Из троих подьячих митрополичьей канцелярии 1462-1505 гг. более-менее точно социальное происхождение установить не удается. Только в случае с Яковом Ивановичем Поповым можно предполагать выходца из духовного сословия.
Постепенно митрополичье дьячество начинает рекрутироваться из состава дворянства, представителей класса служилых землевладельцев. Это, в основном, были выходцы из митрополичьих же детей боярских, служилых фамилий средней руки. Применительно к периоду правления Василия III таких случаев можно выделить три. Иван Иванович Парфеньев и Иван Васильевич Соболев происходили из семей старинных митрополичьих вассалов. Матвей Иванович Малого Коротнев бесспорно происходил из великокняжеских детей боярских, но генеалогия его рода реконструкции не поддается. По сему, не останавимся на Коротневых подробно.
Родоначальником фамилий митрополичьих детей боярских Парфеньевых и Тургеневых был некий Парфений Зазиркин, или Зазирка. Каких-либо биографических -сведений о нем не найдено. Карьера Парфения должна была приходиться примерно на середину-вторую воловину XV в.53 У Зарирки известно два сына - Иван и Василий Тургень. Оба они упоминаются только как частные лица. Старший в октябре 1497 г. был мужем на разъезде в Карашской волости Ростовского уезда54. Тургень в 1464-1472 гг. послушествовал в купчей в Московском уезде55. У Ивана Парфенье-вича было три сына: Авксентий, Яков и Иван. У Василия известны тоже трое сыновей: Роман, Матфей и Иван.
Авксентий Иванович в 1510—1520—е гг. упоминается как митрополичий костромской десятильник. Ему была явлена духовная56. Иван Иванович начал свою службу митрополичьему дому в детях боярских. В 1495/1496 г. он произвел разъезды в Селецкой волости Московского уезда57. В сентябре 1499 г. у Ивана и его двоюродных братьев было отписано незаконно приобретенное митрополичье с. Якшилово в Селецкой волости Московского уезда58. В 1515/1516 г. Иван Иванович продал дворецкому митрополита Варлаама Федору Федоровичу Сурмину свою вотчину 0,5 сц. Павловского в волости Сельцы Быкова стана Московского уезда. Послушествовали в акте все остальные пятеро братьев. 4 июля 1516 г. Роман, Матвей и Иван оформили меновную на вторую половину отцовской и дедовской вотчины. Послухами выступили братья Парфеньевы59. В 1512/1513 г. имение Романа
Тургенева упоминается в отводе купчей Бориса Микулича Чертова, продавшего митрополиту Варлааму вотчину на стыке Московского и Дмитровского уездов60.
У Авксентия Ивановича Парфеньева известен один сын Никита, митрополичий дьяк. Двоюродный брат Никиты Афанасий Яковлевич Парфеньев в 1570/1571 г. упоминается как послух в Переславском и Серпейском уездах. В тех же актах встречается имя сына Афанасия Яковлевича Александра61. Александр и его брат Иван служили ростовскому архиепископу62. В 1573/74 г. Александр дал Ярославскому Спасо-Преображенскому монастырю свою вотчину в Ярославском уезде, а в 1584/85 г. послушествовал в данной на двор в Ростове63.
Далее потомство Парфеньевых и Тургеневых - митрополичьих вассалов не прослеживается. Тем не менее, статус обеих фамилий вырисовывается довольно четко: рядовые дети боярские митрополичьего двора. Родоначальником Соболевых, по всей видимости, был Григорий Микулич Соболь64. Около 1461-1464 гг. он упоминается в качестве послуха в записи-обязательстве митрополичьей кафедре по поводу водных угодий в Нижегородском и Гороховецком уездах65.
На рубеже ХУ-ХУІ вв. в актах митрополичьей кафедры упоминаются Матвей Шадра и Иван Корова (Коровка) Микуличи Соболевы. В 1495-1511 гг. они продали митрополиту Симону свою вотчину в Холопье Луке Владимирского уезда66. Примерно в это же время братья отмежевали другое свое имение от митрополичьих владений в том же уезде67. Несмотря на совпадение отчеств, не похоже, чтобы Шадра и Корова были братьями Григория Микулича. Сам по себе почти полувековой разрыв в фактах биографии, конечно, ничего не говорит. Слишком мало биографических сведений обо всех представителях фамилии. Более весомы, на наш взгляд, антропонимические соображения. Григорий Соболь, а Матвей и Иван Соболевы. Последние, скорее, внуки Григория, чем братья.
В разъезжей Шадры и Коровы Соболевых упоминается бывшее владение Василия Соболева, проданное его сыновьями некоему Якову Захарьину. Сыновей Василия звали Григорий, Баба и Шестой. В 1499/1500 г. митрополичий боярин Григорий Никитич Данилов отмежевал их вотчины от владений митрополита Симона во Владимирском уезде. В той же разъезжей упоминается Василий Алексеевич Соболев68. В 1505/1506 г. по поручению митрополита Симона он сам произвел разъезд во Владимирском уезде69. В 1514/1515 г. Василий муж на разъезде у Федора Тирона Васильевича Фомина все в том же Владимире70.
Учитывая топографическую близость вотчин Соболевых во Владимирском уезде, можно полагать, что это части единого когда-то хозяйственного комплекса, принадлежавшего Григорию Соболю. В этой связи у Григория могло быть три сына: Микула, Василий и Алексей известные по актам митрополичьей кафедры рубежа ХУ-ХУ1 вв. Митрополичий дьяк Иван Васильевич, видимо, был сыном Василия Алексеевича. К тому же роду, вне всякого сомнения, принадлежал митрополичий сын боярский Губа Соболев. В 1524/1525 г. ему в числе других вассалов митрополита Даниила была вручена разъезжая Федора Семеновича Кроткого, отмежевавшего владение главы Церкви Кривдинские деревни Андреевского села от вотчины Чудина Акинфова сц. Новое в Юрьев-Польском уезде71. Это, по сути дела, единственное прямое указание на служебный статус Соболевых применительно к первой половине XVI в.
Служба Соболевых митрополичьему дому остается неизменной и позднее. «Список 100-го года» фиксирует пятерых представителей этой фамилии - Федора Андреевича; Михаила, Федора и Леонтия Третьяка Ивановичей и Михаила Дмит-
риевича. Первые трое числились патриаршими детьми боярскими по Владимиру, остальные - по Суздалю72.
Федора Андреевича мы застаем на склоне жизненного пути. К 1593 г. его уже не было в живых, и его поместье в Опольском стану Владимирского уезда частично было пущено в раздачу73. Раздел оставшегося наследства не прошел гладко. В 1597 г. вдова Федора Арина жаловалась патриарху Иову: старший сын Василий бранит ее, подвергает побоям младших братьев, запрещает холопам слушаться кого-либо кроме себя. Последнее обстоятельство свидетельствует о том, что причиной конфликта был не сложный характер Василия Федоровича, а борьба за имущественные интересы. Патриарх пожаловал своих вассалов, приказав разделить единое доселе имение (половина сц. Мещерки, пуст. Овдокимово и Селино) на две части74. Василию достаются обе пустоши и уже в следующем 1598 г. он получает придачу - четверть сц. Мещерки, по половине пуст. Ворожеино и Синцово во Владимирском уезде. Оклад его составляет 200 четв.75
Средний сын Федора Андреевича Иван Федорович Соболев был пожалован первым поместьем вместе со старшим братом (последняя четверть сц. Мещерки, по второй половине пуст. Ворожеино и Синцово во Владимирском уезде). В 1616 г. он получает придачу - половину сц. Павловского76. Оклад Ивана согласно верстальному списку 1605/06 г. определялся в 300 четв., а в 1618 г. увеличивается до 400 четв.77 В 1620 г. Иван получает жалованную грамоту на половину имения умершего брата Василия78.
Младший из братьев Давыд Федорович Соболев до достижения совершеннолетия жил с матерью и сестрой Катериной в отцовском поместье - половине сц. Мещерки79. К 1618 г. ему исполняется 15 лет, и он верстается окладом в 250 четв. Арина к этому времени уже умерла, а сестра вышла замуж, и Давыд остался единоличным владельцем отцовского имения. Позднее он добился пожалования части выморочного поместья старшего брата Василия80.
Михаил Иванович Соболев умер в год составления «Списка 100 года». В 1591 г. его 'поместье в Опольском стану Владимирского уезда (часть дер. Яновец) было пущено в раздачу81. Другое имение - дер. Поломенка и Ивешенка - пожаловано брату Федору82, а в 1620 г. - патриаршему дворянину Василию Семеновичу Чертову83.
Федор Иванович Соболев по верстальному списку 1605/1606 г. был пожалован окладом в 400 четв84. Ранее, в 1599 г. его поместье в Опольском стану Владимирского уезда - с. Подберезье - было отписано и пожаловано патриаршим дворянам и дьякам85. Две его новые дачи - с. Погорелицы Ильмехотского стана и дер. Поломенка и Ивешенка Боголюбовского стана того же уезда. В 1616 г. Федор получает придачу - с. Никольское в волости Кореневе Суздальского уезда -- из бывшего поместья его племянника Григория Леонтьевича Третьякова-Соболева86.
Сын Федора Ивановича Семен в 1617 г., будучи 20 лет, верстается окладом в 250 четв. и в том же году получает дачу в волости Кореневе Суздальского уезда87.
Младший брат Федора Леонтий Третьяк Иванович Соболев имел такой же оклад, как и старший - 400 четв.88. В 1594 г. он получил послушную грамоту на поместье в волости Коренево Суздальского уезда: пуст. Никольское и Жерновская. Это была уже придача к старому имению89. На склоне жизненного пути Леонтий смог передать сыну 7 дер. и 2,5 пуст.90 Все поместье более или менее компактно располагалось в Кореневской волости.
Григорий Леонтьевич Третьяков Соболев начал служить в 1610/1611 г. Его отец умер где-то между 1599 г. (в акте упоминается его приказчик91) и 1615 г. (в своей челобитной Григорий пишет о Леонтии в прошедшем времени)92. В 1615 г. Григорий взял в аренду две пустоши в волости Коренево93. Карьера его была непродолжительной. В 1616 г. Григорий был убит разбойниками в родовом имении д. Ногино94. Были ли это действительно разбойники или может быть одна из ватаг «воровских казаков», бродивших по стране, еще не вышедшей толком из Смутного времени, или убили господина свои же крестьяне, неизвестно. Дядя - Федор Иванович Соболев, - из челобитной которого мы черпаем информацию, не сделал никаких уточнений. Григорий погиб, видимо, совсем молодым человеком. После него не осталось жены, только сестра Катерина. Отцовское имение поделили дядя и двоюродный брат95.
Акты митрополичьей кафедры дают нам информацию еще о нескольких Соболевых. В 1593 г. получил поместье во Владимирском уезде Михаил Федорович Соболев96. В 1594 г. пошло в раздачу бывшее имение Михаила Матвеевича Соболева
97
в Кореневской волости Суздальского уезда . В 1599 г. в Жегаловском стану Владимирского уезда упоминается поместье, ранее принадлежавшее Елизарию Соболеву98. Видимо, это Елизарий Андреевич Соболев, который вместе с другими митрополичьими вассалами выступил 20 апреля 1563 г. поручителем по кн. Александре Ивановиче Воротынском99.
Собственно о службе Соболевых трудно рассуждать пространно. Актовые материалы дают информацию в основном о выполнении небольших поручений хозяйственного характера. Так, в 1596 и 1597 гг. Михаил Федорович Соболев выполняет указ о производстве раздела земельных владений между патриаршими дворянами во Владимирском уезде100. В 1619 г. по аналогичному поручению действует Иван Федорович Соболев101. На страницы летописей Соболевы попадают лишь однажды. В 1553 г. Иван Грозный прибыл в Нижний Новгород, где был встречен посланцами царицы Анастасии, брата кн. Юрия Васильевича и митрополита Макария. От имени главы РПЦ «здравствовали государю на его Богом дарованней вотчине царстве Казанском» митрополичий боярин Иван Кузьмин и Елизар Соболев102.
Сама «незаметность» Соболевых красноречива. Их служба была рядовой рутинной работой. Дьячество, как это случилось в жизни Ивана Васильевича Соболева, было вершиной карьеры. Система материального обеспечения митрополичьих дьяков не отличалась от существовавшей при дворе великих князей. В ХУ-ХУ1 вв. значительная часть великокняжеских дьяков владела вотчинами и поместьями в различных уездах Российского государства. Частью это были родовые земли, собранные предками; частью - вотчины-купли, приобретенные на приказной службе, или поместья, пожалованные государями. На дьяков и подьячих распространялся общий принцип материального обеспечения всех представителей служилого сословия - наделение земельными владениями и рабочими руками за счет государства.
Первый митрополичий дьяк-землевладелец упоминается источниками во второй половине 50-х гг. XV в. В 1453-1456 (или 1453-1460) гг. Андрей Ярлык дал Симонову монастырю свою переславскую вотчину: с. Быльцыно с деревнями в волости Кистма, а также сц. Горицы с деревнями и пустошами, сц. Рождественское, землю Обакумцево, Шапочниково и пуст. Волосовское в волости Юлка. Дьяк указал, что Быльцыно бывшая вотчина Ивана Федоровича Кошкина и его сына Захария. Имение каким-то образом перешло от них к великому князю Василию, а затем государь променял владение Ярлыку. Остальные части переславской вотчины приказной деятель приобрел путем покупок103.
Около 1458-1459 (или 1454-1460) гг. Ярлык, будучи уже симоновским иноком Адрианом, дал Чудову монастырю свою подмосковную вотчину: деревни Кнутово, Алексеевское и Арининское с поч. Дягилевским «и с всеми своими тутошними пустошми» на Яузском Мытище, по обоим берегам реки104.
В 1460 г. инок Адриан составил духовную, подтвердив оба вклада (не упомянута только земля Обакумцева). Кроме этих трех актов сохранилась еще запись в кормовой книге Симонова монастыря, где указано, что Андрей Ярлык дал обители сц. Блудово с деревнями в Переславском уезде105. Эта информация вызывает ряд вопросов. Прежде всего, не понятно, почему Андрей, подтвердив в завещании два вклада, никак не упомянул о третьем. 17 марта 1460 г. Василий II выдал Симонову монастырю жалованную грамоту на переславскую вотчину Ярлыка106. 30 октября 1463 г. последовало аналогичное пожалование великого князя Ивана107. Блудово же впервые упоминается только в 1507 г., в жалованной грамоте Василия III. Каких-либо документов, отражающих момент и способ приобретения монастырем этого села в сохранившейся части симоновского архива, нет. Может быть, составитель или переписчик кормовой книги, дошедшей в списке XIX в., просто перепутал два владения, находившиеся неподалеку друг от друга? Впрочем, вполне возможно, что Блудово все-таки принадлежало Андрею Ярлыку108.
Как бы то ни было, духовная дьяка дает нам возможность составить представление обо всей или о почти всей вотчине представителя приказной бюрократии. Судить об общих размерах имения можно только сугубо приблизительно в силу особенностей наших источников.
Ни в одном из актов Симонова монастыря не указаны число и названия деревень и пустошей, тянувших к Быльцыну и Горицам. Писцовых книг XVI в. по Переславлю не сохранилось. Только в материалах дозора начала XVII столетия как «порозжие» описаны с. Быльцыно и земля Шапочникова. В них было 56 четв. худ. земли, 20 коп. сенокосов и
6 дес. пашенного леса109. В переводе на добрую землю получится 37,3 четв. Остальные симоновские владения в Переславле в писцовых книгах первой половины XVII в. не упоминаются. Таким образом, из трех сел, двух земель и одной пустоши, составлявших переславскую вотчину Ярлыка, мы знаем размеры только одного села и одной земли. Если размеры сц. Горицы и Рождественское были примерно такими же, как и размеры Быльцына, то всего получится около 112 четв. добр, земли. Думается, что это минимально возможный размер переславской вотчины Андрея, учитывая, что о величине деревень и пустошей, тянувших к Горицам, у нас нет совершенно никаких данных.
Поступившая в Чудов монастырь подмосковная вотчина дьяка позднее неоднократно упоминается в актах. Вскоре после приобретения монастырь передал деревню Орининское и Дягилевский починок, успевшие стать пустошами, в аренду Борису Никифоровичу Павлову на условиях хозяйственного обустройства. Около 1477 -1484 гг. Борис вернул арендованные земли, получив в качестве платы д. Чек-маковскую110. Примерно в то же время чудовские земли Кнутовская и Алексеевская были отмежеваны от владения кн. Бориса Васильевича Волоцкого земли Хлуденев-ской111. Судить на основании этих актов о размере владения невозможно.
Более ценную информацию дает сотная с книг Федора Васильевича Старкова и Ивана Борисовича Федцова, составленная в мае 1552 г. В ней упомянуты интересующие нас сц. Кнутово, деревни Дягилево и Алексеевская. Однако в документе указано лишь число крестьянских дворов. В сельце их 9, а в деревнях по 5112. Деревня Арининская к этому времени либо исчезла, либо изменила название.
Помочь исследователю может отрывок из описания Московского уезда 1573/ 1574 г., где в составе чудовских вотчин Васильцева стана упомянуты дер. Кнутово (16,5 четв. худ. паш., 75 четв. худ. перелога, 20 копен сена), пуст. Алексеевская (37,5 четв. худ. пер., 30 коп.) и Дягилево (30 четв. худ. пер., 20 коп.)113. Всего получится
106 четв. д.з. Думается, что это максимально возможный размер подмосковной вотчины Андрея Ярлыка. Всего в двух имениях немногим более 200 четв. Крепкое среднее владение. Даже если прибавить сюда с. Блудово, размер которого вряд ли был больше величины всех остальных переславских сел дьяка, картина существенно не изменится.
Собственность дьяка не исчерпывалась земельными владениями. Кроме переславской вотчины Симонов монастырь получил двор Ярлыка в Кремле; Московский Николаевский монастырь -- дворовое место недалеко от городской стены; некий Фрол Яковль с семьей - загородный двор-куплю у церкви св. Спаса на Глинищах. Трудно сказать какие заслуги имел перед бывшим дьяком Фрол, но видимо заслуги немалые, ибо он единственный его светский наследник. Остальные наследники сплошь монастыри и церкви. Сыновей у Андрея наверняка не было, но другие родственники явно имелись. Из них упомянут в завещании только племянник Илейка, но не как наследник, а как должник, с которого причиталось 2 руб. Всего денег, розданных дьяком в долг, набегало около 9 руб. Сюда следует добавить «делное и ростовое» серебро с крестьян переславской вотчины и зерно старого и нового урожая с подмосковного имения. По крайней мере, монастырям и церквям Адриан завещал более 27 руб., видимо, будучи вполне уверен, что душеприказчики смогут выделить эти деньги из наследственной массы114.
Завещание Андрея Ярлыка характеризует его автора как человека вхожего в коридоры власти. Не у каждого служилого человека был двор в Кремле. Дьяк - крепкий хозяин, предтеча приказных дельцов XVI в. Его имения - законченный хозяйственный комплекс: дальняя вотчина; подмосковное имение; двор в городе; двор за городом, при нем огород. В подмосковной, видимо, велось домениальное хозяйство (судя по упоминанию своего господского хлеба). Он холоповладелец. Дьяк ведет кредитные операции в деревне и в городе (значительная часть должников это ремесленники с Московского посада). Переславская вотчина Ярлыка если не сложилась, то расширилась за счет покупок земли.
Первые достоверные данные о пожаловании митрополичьих дьяков поместьями относятся к концу XV в. Согласно выписи из писцовых книг Константина Григорьевича Заболоцкого 1497/1498 г. Леваш Иванович Коншин (дьяк митрополичьей канцелярии в 1482 - 1522/1523)'15 владел поместьем в Шуткине стану Юрьевского уезда-с. Богоявленским, дер. Новое и селищем Семендюковым с 2 холопами и 28 крестьянами116.
Митрополичьи дьяки служили и со своих родовых вотчин. В 1515/1516 г. Иван Иванович Парфеньев продал митрополиту Даниилу половину сц. Павловского Селецкой волости Быкова стана Московского уезда, доставшуюся ему в наследство от отца117.
Наиболее репрезентативные данные о землевладении митрополичьих дьяков сохранились со второй половины XVI в. Из 13 дьяков, прошедших через канцелярию главы Русской Церкви в данный период, 9 - Иван Афанасьев118, Иван Григорьев119, Фирс Ива-
Р0 1^1 1^2
нович Лазарев ~ , Афанасий Максимов " , Евдоким Никитин ~ , Никита Авксентьевич Парфеньев123, Никита Яковлевич Румяной124, Илья Антонович Царегородцев125, Иван Маркович Шабаршин126 - владели поместьями и вотчинами. Семеро из девяти дьяков владели поместьями и только Никита Авксентьевич Парфеньев и Никита Яковлевич Румяной известны как вотчинники. Две вотчины Парфеньева можно считать крупными земельными владениями - их цена составляла 600 и 300 руб. соответственно. Владение Румяного, напротив, относится к разряду мелких - около 13 четв. добр, земли.
Размеры поместий митрополичьих дьяков также сильно варьировались. Наиболее крупные числились за Иваном Марковичем Шабаршиным и Фирсом Ивановичем Лазаревым - 350 и 341 четв. соответственно. Достаточными были поместные дачи Афанасия Максимова (250 четв.) и Ивана Григорьева (123). Небольшими были поместья Ивана Афанасьева (95), Евдокима Никитина (90) и Ильи Антоновича Ца-регородцева (60). Делать на основании этих данных какие-либо окончательные выводы о типичных размерах земельных владений митрополичьих дьяков вряд ли следует. Наши источники слишком фрагментарны и нет никакой уверенности в том, что в них отразились все земельные владения дьяков.
Определенные тенденции прослеживаются в географическом распределении вотчин и поместий митрополичьих дьяков. По одному земельному владению располагалось во Владимирском, Ростовском, Серпейском и Тверском уездах, два - в Переяславле-Залесском. Остальные пять лежали в Московском уезде. Таким образом, митрополиты и патриархи старались наделять своих дьяков землей поближе к столице - основному месту их службы. Подведем итоги.
Бюрократизация церковного управления в ХУ-ХУ! вв. была одним из проявлений Симфонии государства и церкви. Динамика развития церковного строительства отражала особенности эволюции централизованного государства. Функции дьяков и подьячих митрополичьей канцелярии были тождественны функциям дьяческого аппарата великих князей и царей русских. Сходными были процессы социальной эволюции двух групп дьячества. Складывавшийся изначально из представителей демократических слоев населения управленческий аппарат Церкви к первой трети XVI в. стал комплектоваться выходцами из служилого сословия. Некоторые черты развития различали великокняжеское и митрополичье дьячество. Численность последних увеличивалась на протяжении ХУ-ХУ! вв. весьма незначительно. Территориальное расширение и структурное усложнение Русского государства требовало постоянного роста штата профессиональных управленцев. Размер владений митрополичьего дома и специфика управления ими на протяжении двух веков оставались неизменными. Это, видимо, и было причиной относительной стабильности численности митрополичьих дьяков. Возможно, по той же причине в среде митрополичьих дьяков была слабее выражена тенденция к складыванию дьяческих фамилий, к наследованию служебного статуса в пределах одной семьи.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Свод мнений rio данной проблеме см.: Рыбалко И.В. Российская приказная бюрократия в Смутное время начала XVII столетия. Дисс. ... к.и.н. - Волгоград, 2000.
" Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XV1 вв. - М.-Л., 1950.-№ 1.
3 Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. - М., 1975. - С. 265.
Он же. Дьяки. С. 533; Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси (далее- АСЭИ). - М., 1952.-Т. 1.-№51.
5 АСЭИ. - М., 1958. - Т. 2. - № 352; М., 1964. - Т. 3. - № 5; Акты феодального землевладения и хозяйства (далее - АФЗХ). - М., 1951. - Ч. 1. — № 115, 126,201.
6 АФЗХ. - Ч. 1.-№ 8,36,47, 176, 181,227.
7 Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. - С. 351.
8 Там же.-С. 368-369.
9Там же.-С. 233; АФЗХ. -Ч. 1.~№63,64, 66, 108, 1 19, 161.
10 7 7 7 5
Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV-XVI1 вв. - С. 133.
" АФЗХ.-Ч. 1. - № 195.
12 Там же.-№310.
13 Там же. - № 181; Ч.З.-№ 33-1.
14 Там же. - Ч. 1. - № 466, 119, 132; Акты Русского государства (далее - АРГ). - №. 178.
15 АФЗХ.-Ч. 1. - № 119.
16 АСЭИ. - Т. 2, - № 352; АФЗХ. - 4.1. - № 108, 161.
17 АФЗХ.-Ч. 2.-№36.
18 Там же. - Ч. 1. - № 78.
19 Акты московских монастырей и соборов (Акты Московского Богоявленского монастыря) (далее - АММС (АМБМ)). - № 4; АФЗХ. - Ч. 2. - № 276.
20 АФЗХ,-4.1.-№ 129.
21 Там же. - № 35, 205, 214, 215; М., 1956. - Ч. 2. - № 359; М., 1961. - Ч. 3. - № 23-1, 110-1, 201-1; Акты феодального землевладения и хозяйства. Акты Московского Симонова монастыря (1506-1613) (далее - АФЗХ (АМСМ)). - Л.,1983.-№215.
22 АФЗХ. - Ч. 1. - № 190,213; 4.2. - № 56; Ч.З. - № 44-1,45-1; АФЗХ (АМСМ). - № 120.
23 АФЗХ. - Ч. 3. - № 238-2, 239-2, 260-2, 287-2.
24 Там же. - № 22-2.
25 Там же. - № 42-2.
26 Там же.-№287-2.
27 АСЭИ. - М, 1964. - Т. 3. - № 5; АФЗХ. - Ч. 1. - № 133, 137, 190, 201, 215; Ч. 2. -№ 56; АФЗХ (АМСМ). - № 120.
28 АФЗХ. - Ч. 3. - № 67-2, 69-2.
29 Там же.-Ч. 1.-№ 161.
,0 Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV-XVI1 вв. - С. 398-399.
31 АФЗХ.-Ч. 3.-№ 205-2.
32 Там же.-Ч. 1. - № 8, 47, 55, 75, 119, 176, 181.
33 Там же..-№ 1 15, 126, 152, 195; АФЗХ (АМСМ).-№60.
34 АФЗХ. - Ч. 1. - № 30; АРГ. - № 78, 200.
35 АФЗХ.-Ч. 1. -№ 63, 64, 66, 74, 103, 108, 161, 179.
36 Там же.-№44 а, 132, 180; АРГ,-№ 178.
37 Не берем данные о подьячих в силу их случайности, обусловленной характером источников.
38 АСЭИ.-Т. 2.~№ 352;т.3.~№5; АФЗХ.-Ч. 1.-№ 30, 103. 115, 126, 133,201.
39 АСЭИ.-Т. I.~№457,499;Т. 3,-№68; АФЗХ.-Ч. 1.-№47, 53,54,121,137,152,191,243.
40 Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. - С. 350, 351.
41 Там же. - С. 364; АММС (АМБМ). - № 4.
42 Там же.-С. 107.
43 Там же. - С. 398-399.
44 АСЭИ.-Т. 1,- № 394, 612; Т. 3.-№404; АФЗХ. - Ч. 1.-№44а, 466, 190,202,213; Ч. 2.-№ 15.
45 АСЭИ. - Т. 1. - № 253; Т. 2. - № 352; Т. 3,- № 494.
46 Там же.-Т. 3. - № 67а.
47 Там же. - Т. 1.-№ 457, 459; Т. 3.-№ 68; АФЗХ.-Ч. 1.-№ 121, 137, 152.
48 АСЭИ. - Т. 2. - № 354, 361; Т. 3. - № 100.
49 Там же. - Т. 3. - № 100, а гак же примечание на С. 576.
50 АФЗХ. - 4.1.-№43.
51 Акты Русского государства. 1505-1526 гг. - М., 1975. - № 55.
52 Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV-XVI1 вв. - С. 258.
53 Он же. Ономастикон. - М., 1974. - С. 118.
54 АФЗХ.-Ч. 1. - № 8.
55 Там же. - № 43.
56 Акты служилых землевладельцев XV - начала XVII века. - М., 1997. - Т. 1. - № 158.
” АФЗХ.-Ч. 1. - № 46 а, 50.
38 Там же. - № 53, 54.
59 Там же. - № 59, 60.
60 Там же.-№73.
61 Шумаков С. А. Обзор «Грамот Коллегии экономии». - М., 1917. - Вып. 4. - № 876. -С. 276; Садиков П.А. Из истории опричнины. -№ 53 //Исторический архив. - М.-Л, 1940.-Т.З.
ь: Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50-х гг. XVI в. (далее - ТКДТ). - М.-Л., 1950. - С. 240-241.
63 Антонов A.B. Ярославские монастыри и церкви в документах XVI - начала XVII вв.. -№21, 24, 29 // Русский дипломатарий (далее - РД). - М., 1999. - Вып. 5.
64 Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. - С. 294.
65 АФЗХ.-Ч. 1. - № 242.
66 Там же. - № 178.
67 Там же.-№ 197.
68 Там же. - № 186.
69 Акты юридические, или собрание форм старинного делопроизводства. - СПб., 1838. -№ 16.
70 АФЗХ. - 4.1. - № 180.
71 Там же. - № 156.
12 ГКДТ. - С. 237, 238.
73 АФЗХ.-Ч.З.-№ 5-2.
74 Там же. — № 143-2.
75 Там же.-№ 160-2, 165-2.
76 Там же. - № 287-2.
77 Там же. -№311-2.
78 Там же.-№ 327-2.
79 Там же. -№ 143-2, 160-2.
80 Там же.-№311-2, 331-2.
81 Там же, - № 193-2.
82 Там же. - № 295-2.
83 Там же.-№ 336-2.
' 84 Там же.-№295-2.
85 Там же. - № 174-2, 175-2, 203-2, 208-2, 209-2, 227-2, 234-2.
86 Там же. - № 295-2, 306-2, 332-2.
87 Там же. - № 295-2, 311-2,332-2.
88 Там же. - № 263-2.
89 Там же. -№ 30-2, 138-2.
90 Там же. - № 295-2.
91 Там же.-№ 205-2.
92 Там же. - № 263-2.
93 Там же. - № 270-2.
94 Там же. - № 295-2.
95 Там же.-№295-2.
% Там же. - № 31-2.
97 Там же. - № 7-2, 30-2, 138-2, 263-2.
98 Там же. - № 224-2.
99 Антонов A.B. Поручные записи 1527-1571 гг. - № 7 // РД. - М., 2004. - Вып. 10.
100 АФЗХ. - Ч.З.-№ 100-2, 101-2, 107-2, 124-2, 132-2.
101 Там же.-№319-2.
I 0°
' Львовская летопись // Русские летописи. - Рязань, 1999. - Т. 5. - С. 155.
103 АСЭИ. - Т. 2. - № 354; Антонов А.В. Вотчинные архивы московских монастырей и соборов XIV - начала XVII века. - № 30 // РД. М., 1997. - Вып. 2.
104 АСЭИ.-Т. 40\ Антонов А. В. Вотчинные архивы... - №366//РД.-М., 1997.-Вып.2.
105 Там же. - № 479.
106 Там же. - Т. 2. - № 359.
107 Там же.-№ 373.
108 Ивина Л.И. Крупная вотчина Северо-Восточной Руси конца XIV - первой половины XVI в.-Л., 1979.-С. 28.
109Там же.-С. 193.
110 АСЭИ.-Т. 3. - № 44.
111 Там же. -№43.
112 Кистерев С.Н. Акты Московского Чудова монастыря 1507-1606 годов. - № 31 // РД.
- М., 2003. - Вып. 9.
113 Павлов-Сшьванский В.Б. Писцовые книги России XVI в. (по поводу датировки описи); ПКМГ. - Ч. 1. - Отд. 1. - С. 6, 7.
114 АСЭИ.-Т. 2.-№361.
115 Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие ХУ-ХУП вв. - С. 257-258.
116 АФЗХ.-Ч. 1. - № 165.
117 Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие ХУ-ХУП вв. - С. 398.
1,8 АФЗХ. - Ч. 3. - № 12-2, 59-2; Писцовые книги Московского государства (далее -ПКМГ). - СПб., 1872. - Ч. 1. - Отд. 1. - С. 188.
119 АФЗХ. - Ч. 3. - № 24-2, 137-2, 275-2.
120Там же.-№94-2; ПКМГ.-Ч. І.-Отд. 1.-С. 221.
121 Там же. - № 176-2, 203-2, 208-2, 209-2, 227-2, 234-2, 254-2, 257-2, 309-2.
122 Там же. - № 44-2, 106-2, 22-2.
123 Веселовский С Б. Дьяки и подьячие ХУ-ХУП вв. - С. 398-399.
124 ПКМГ. - СПб., 1877.-Ч. 1,-Отд. 2.-С. 171.
125 АФЗХ.-Ч. 3.-№ 32-2.
126 Там же. - № 94-2; ПКМГ. - Ч. 1. - Отд. 1. - С. 187.
DEPARTMENT BUREAUCRACY AND RUSSION ORTHODOX CHURCH
IN THE 15-16th CENTURIES
A.U. SAVOSICHEV
Department of religion studying and theology Orel State University
95 Komsomolskaja str., Orel 302026 Russia
Author has examined the processes of bureaucracy of church's governing in XV-XVI centuries as manifesting of symphonic model of relationship between State and Church. The tasks of this research were showed by means of analyzing of regularity of function of Institution of professional managers in structure of Russian Orthodox Church. In this work are showed questions of time of appearing of Institute of mitropolitan clerks and their assistants, dynamics of their numbers, and their functions; their social origin and status.
