CC BY
173
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
А.Ю. САВОСИЧЕВ, кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории Орловского государственного университета Тел. 89102058567;[email protected]
К ВОПРОСУ О СОЦИАЛЬНОМ ПРОИСХОЖДЕНИИ И СТАТУСЕ ДЬЯКОВ И ПОДЬЯЧИХ ВАСИЛИЯ III
В статье рассматривается проблема социального статуса дьяков и подьячих в сословной структуре русского общества первой трети XVI столетия. Проанализированы социальное происхождение и брачно-семейные связи дьяков и подьячих. Выявлено, что в рассматриваемый период большинство дьяков и подьячих были выходцами из провинциальных дворянских фамилий средней руки.
Ключевые слова: дьяки и подьячие, социальный статус, сословная структура.
Историография, посвященная различным аспектам возникновения и функционирования приказной системы, весьма обширна. Однако основная масса исследований посвящена истории государственного аппарата. Дьяки и подьячие рассмотрены в них как один из его элементов. Социальное происхождение и статус приказных людей выделялись в качестве самостоятельных задач исследования только применительно к материалам XVII в. Выводы о социальном происхождении и статусе дьяков и подьячих XV - XVI вв. делались попутно, на основании ряда отдельно взятых биографий приказных деятелей. Не был полностью выявлен корпус дьяков и подьячих XV и XVI столетий. Задача построения биографий приказных деятелей данного периода также не была решена до конца. Динамика службы дьяков и подьячих была прослежена достаточно полно. Внеслужебная же сторона жизни осталась в основном за кадром. Не были выявлены в достаточной мере родственные связи дьяков и подьячих, не определен характер и уровень их материального благосостояния.
В чем важность решения данных задач? Феодальное общество сословно по своей природе. Здесь место человека в обществе зависит от статуса, приобретенного по рождению. Динамика социального роста внутри сословия часто зависит от «отечества», дающего первоначальный, а иногда и решающий импульс развитию служебной карьеры. Феодальное общество корпоративно. Личность здесь не существует индивидуально, а лишь в составе сообщества. Родственные связи играют тут если не основную, то весьма важную роль. Родственные связи - это и показатель социального статуса, и фактор, способствующий или препятствующий социальному росту. В феодальном обществе богатство сохраняет свое значение как показатель общественного веса индивида. Отношение к феодальному землевладению является еще одним признаком социального статуса.
Социальное происхождение дьяков и подьячих, их место в сословно-классовой структуре российского общества определяют важность роли приказной бюрократии в развитии Российского государства XV-XVI вв.
Несколько слов о терминах. Наибольшее число вопросов вызывает словосочетание «приказная бюрократия». Когда в России возникает бюрократия и насколько применим этот термин к реалиям XVII, а тем более XVI и XV столетий? Ответ на этот
© А.Ю. Савосичев
вопрос зависит от определения термина «бюрократия». Сколько-нибудь функционального определения термина на сегодняшний день не существует. Различные общественные науки дают множество объяснений. Однако все они страдают двумя основными недостатками. Определения термина «бюрократия» сформулированы так, что работают лишь в рамках отдельной страны или отдельной эпохи, либо же в качестве атрибутов бюрократии выбраны такие признаки, которые невозможно проследить на конкретном историческом материале.
На наш взгляд, под бюрократией следует понимать, во-первых, профессиональных управленцев, для которых документальное оформление властных решений является основным занятием, а во-вторых, тех, для кого государственная служба является единственным источником существования. Исходя из данных признаков, как будет показано ниже, термин «бюрократия» с определенными оговорками применим и к реалиям первой трети XVI в.
Хотя приказы как государственные ведомства и возникают только в середине XVI в., термины «приказная бюрократия», «приказные люди» могут быть, на наш взгляд, употреблены и применительно к реалиям более раннего времени. Исследования показывают, что в социальной природе между дьяками и подьячими второй половины XVI в., с одной стороны, и дьяками и подьячими второй половины XV - первой половины XVI в. -с другой, не было существенных различий.
Термины «дьяки и подьячие», «приказные люди», естественно, соотносятся как часть и целое, но мы условно используем их как синонимы, дабы не утомлять читателя постоянным повторением одного и того же словосочетания «дьяки и подьячие». Говоря «приказная бюрократия», «приказные люди», автор каждый раз имеет в виду дьяков и подьячих.
И еще одно. Об употреблении термина «дворянство». Естественно, что применительно к XV-XVI столетиям смысл этого слова менялся. Для большего удобства изложения материала мы употребляем данный термин в наиболее широком значении: служилое сословие, класс служилых землевладельцев, те, кого согласно тройственной модели структуры общества, сформулированной в начале XI в. епископом Жераром Камбрезийским и Адальбероном Ланским, называли вторым сословием или Ье1Ыо^ [1, с. 28].
Полная реконструкция корпуса дьяков и подьячих XV-XVI вв. уже сама по себе представляет проблему, так как данные источников не всегда поддаются однозначной интерпретации. Применительно ко второй половине XV столетия данная задача решалась С.Б. Веселовским [2] и A.A. Зиминым [3]. О неполноте справочника С.Б. Веселовского уже неоднократно говорилось в исследовательской литературе [4, с. 8]. Не будем повторяться, тем более что вряд ли целесообразно критиковать с точки зрения современной науки исследование, выполненное более полувека тому назад. Работа A.A. Зимина посвящена только дьякам, посему автор предпринял самостоятельную попытку учета всех дьяков и подьячих исследуемого периода.
Автором этих строк учтены 172 приказных деятеля, трудившихся в канцелярии Великого князя Василия Ивановича: 92 дьяка и 80 подьячих [5]. Дьяки: Тимофей Филиппович Добрынин Айгустов (1); Василий Белой Александров (2); Верещага Александров сын (3); Василий Амирев (4); Василий Анисов (Аносов) (5); Василий Семенович Аргамаков (6); Иван Васильевич Аргамаков (7); Василий Власьевич Артемьев (8); Власий Ушак Артемьев (9); Семен Трофимович Борисов (10); Дементий Иванович Бунков (11); Григорий Великой Александров (12); Никита Великий Васильевич Казаков (?) (13); Алексей Вокшерин (14); Григорий Булгак Васильевич Вокшерин (15); Иван Суморок Васильевич Вокшерин (16); Андрей Ни-кифорович Волосатого (17); Григорий Шемет Александрович Воробьев (18); Тимофей Тимофеевич Всеволжский (Всеволожский) (18); Григорий Захарович Гнильевский (20); Захар Микулич Гнильевский (21); Иван Малой Горбатой Александрович (22); Максим Васильевич Горин (23); Ермолай Давыдов (24); Василий Третьяк Васильевич Долматов (25); Василий Жук (26); Роман Иванов сын (27); Василий Ильин (28); Трифон Ильин (29); Федор Михайлович Калачев (30); Иван Чудин Митрофанович Карачаров (31); Митрофан Федорович Карачаров (32); Данила Григорьевич Клобуков (33); Иван Тимофеевич Клобуков (34); Тимофей Григорьевич Клобуков (35); Иван Кобяк Филиппович Наумов (36); Болобан Иванович Кувшинов (37); Осан Васильевич Кулибаев (38); Афанасий Федорович Курицын (39); Афанасий Иванович Курцев (40); Иван Кушник Петрович Кур-цев (41); Федор Михайлович Лелечин (42); Юрий Федорович Лелечин (43); Алексей Лукин (44);
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
Данила Киприанович Мамыгрев (45); Данила Козел Терентьевич Милославский (46); Тимофей Федорович Михалков (47); Василий Обрюта Михайлович Мишурин (48); Игнатий Дурак Михайлович Мишурин (49); Федор Михайлович Мишурин (50); Афанасий Семенович Моклоков (51); Никита Губа Семенович Моклоков (52); Тимофей Семенович Моклоков (53); Михаил Мисюрь Григорьевич Мунехин (54); Степан Ярец Андреевич Нармацкий (55); Долмат Леонтьевич Неклюдов (Нелюбов) (56); Александр Обрезок Иванович Никитин (57); Болдырь Паюсов (58); Иван Яковлевич Переславец (59); Владимир Семенович Племянников (60); Семен Леонтьевич Племянников (61); Василий Колупай Михайлович Приклон-ский (62); Исак Иванович Протопопов (63); Ко-ротень Васильевич Путилов (64); Григорий Су-морок Никитич Путятин (65); Григорий Меньшик Никитич Путятин (66); Иван Колтыря Михайлович Раков (67); Матвей Третьяк Михайлович Раков (68); Дмитрий Кубас Александрович Сары-хозин (69); Иван Семенов (70); Лука Семенов сын (71); Никифор Семенов (72); Звяга Софонов (73); Стромило Александров сын (74); Елизар Суков (75); Иван Вязга Афанасьевич Суков (76); Владимир Никитич Тараканов (77) [6, стлб. 465-467; 7, с. 36, 39-41, 72; 8 № 154; 9; 10 № 227]; Иван Иванович Телешев (78); Четверка Терпигорев (79); Василий Борисович Тетерин (80); Иван Горбатой Антонович Тимофеев (81); Андрей Харламов (82); Иван Некрас Владимирович Харламов (83); Федор Ходыгка Григорьевич Бородатого (84); Елизар Иванович Циплятев (85); Иван Алексеевич Шам-ский (86); Яков Васильевич Шишкин (87); Алексей Малой Григорьевич Щекин (88); Русин Ще-кин сын Протасов (89); Григорий Шонур Яковлев сын Большово (90); Афанасий Яковлъ (91); Иван Яковлъ (92). Подьячие: Михаил Александров (1) [8, №2 172]; Останя Григорьевич Алексеев (2) [2, с. 390; 11, с. 93]; Василий Андрианов (3) [12, № 126]; Семен Ар-темъев (4) [8, № 214]; Степан Константинович Буженинин (5) [13, стлб. 560-561; 14, стлб. 35; 15, с. 339; 16, с. 41]; Михаил Жук Василъев (6); Григорий Великой Александров (7); Никита Великий Васильевич Казаков (?) (8) [17, стлб. 39]; Афанасий Михайлович Власъев (9) [8, №2 141]; Григорий Шемет Александрович Воробъев (10); Григорий Белой Гаврилович Афанасъев (11); Леонтий Глебов сын и его сын Третьяк (12-13) [2, с. 292293; 8, №№ 108, 111; 18, № 74; 19, № 16; 20, с. 65,
67-68]; Третьяк Пименов Головин (14) [12, №2 126; 14, с. 559]; Иван Малой Горбатой Александрович (15) [21, № 125]; Горяин Семенович Горыш-кин (16) [8, № 28]; Третьяк Дементъев (17) [22, с. 147]; Константин Демин (18); Калина Дмитриев (19); Иван Семенович Дъяконов (20) [8, №2 268]; Никифор Васильевич Дыглдин (21) [7, с. 86-87; 23, л. 56об. -64; 24, с. 333-335]; Дементий Михайлович Елизаров (22) [8, №2 281; 25, л. 142об. -145об.]; Михаил Елкин сын Сергеев (23); Михаил Захаров (24) [7, с. 55]; Иван Морыга Иванов сын (25) [26, № 56; 27, № 1]; Кобец Иванов сын (26) [12, № 98]; Федор Масол Иванов сын (27) [28, № 12]; Яков Иванов (28); Карп Игнатъев сын (29) [19, № 27]; Трифон Илъин (30); Василий Карпов (31) [29, с. 12]; Митя Кобыглин (32); Афанасий Константинов сын (Афанасий Костин) (33) [30, с. 241; 12, № 109]; Никифор Константинов (34); Семен Кос-мыгнин (35); Федосей Иванович Кузъмин (36); Тихон Семенович Кулибаев (37) [20, № 7; 25, л. 113об. -114]; Федор Леонтъев сын (38); Паня Нардуков (39); Федор Нестеров (40) [16, с. 3; 31, с. 134, 135, 155]; Иван Окулов (41); Коростко Онофриев (42); Анфим Никитич Осеев (43) [32, № 5]; Иван Яковлевич Переславец (44); Окул Пименов (45); Дементий Михайлович Племянников (46); Нефед Никитич Порхачев (47) [28, № 3]; Хрипун Григорьевич Потопчин (48) [33, № 171]; Алеша Михайлович Протопопов (49) [34, с. 202]; Григорий Фомич Протопопов (50) [28, №№ 7, 9, 15]; Никифор Фомич Протопопов (51); Григорий Меньшик Никитич Путятин (52); Парфен Копье Русанов сын (53) [8, № 17]; Елизар Сергеев сын (54); Григорий Сидоров (55) [17, стлб. 1; 35, №№ 26, 62]; Юрий Сидоров сын (56); Злоба Семенович Скрипицын (Стриплицын) (57) [12, № 126; 24, с. 270; 36, № 51/XXI]; Роман Михайлович Со-бинин (58) [28, № 17]; Василий Стародубов (59); Афанасий Старой (60) [37, № 57]; Григорий Семенович Сумороков (61); Ушак (Григорьевич) Сумороков (62); Третьяк Игнатьевич Сухого (63); Иван Семенович Тененев (64) [23, л. 140-145; 38, л. 34-35, 36-36об., 513об.-515; 39, л. 55-57, 95-96, 150-151об., 195об.-199; 40, л. 113об.-115, 136об.-138; 41, л. 156об.-157; л. 51-52об.; 43, с. 8-9]; Михаил Нефедьевич Толмачев (65) [8, № 123]; Симон Торопов (66) [35, №№ 26, 62]; Федор Ру-дак Васильевич Ушаков (67) [12, №№ 126, 139, 150; 17, стб. 199-200]; Григорий Федоров сын (68); Игнатий Федоров (69); Макар Федоров (Макар
Федорович Воротилов) (70); Нечай Федоров (71); Степан Федотов (Федотъев) (72); Иван Фомин (73); Игнатий Харитонов сын (74); Иван Васильевич Хвостов (75); Истома Степанович Некрасов Чертовской (76); Иван Алексеевич Щекин (77); Иван Григорьевич Щекин (78) [44, № 37]; Русин Щекин сын Протасов (79) [45, с. 118]; Иван Яковлев сын (80) [12, № 19].
В уделах в первой трети XVI в. служили 24 дьяка и 13 подьячих. В Волоцком уделе источники зафиксировали двух дьяков - Микулу Александровича Воронина (1) и Максима Оладью Андреевича Климентъева Плохово (2) - и подьячего Касмаря Вахрушева (1) [12, № 49]. О дьяках кн. Ивана Борисовича Рузского сведений найти не удалось. Есть данные только об одном подьячем, известном под прозванием Стромило (2) [12, № 22]. Самая многочисленная удельная кацеля-рия выявлена в Дмитрове. Кн. Юрию Ивановичу служили 12 дьяков и 9 подьячих. Дьяки: Гаврила Поповка Иванов сын (3) [8, № 231; 12, №№ 39, 77, 78]; Семен Леонтъев сын (4); Захар Голова Борисович Обобуров (5); Андрей Владимирович Огарев (6); Артемий Синец (7) [46, № 95; 47, с. 172]; Дмитрий Артемьевич Синцов (8); Игнатий Федорович Слободкин (9); Федор Астафьевич Сытин (10) [8, № 77; 47, №№ 65, 73]; Игнатий Федорович Татищев (11); Иван Третьяк Климентьевич Тиш-ков (12); Иван Боров Тимофеевич Шелепин (Ще-лепин) (13); Илья Лукьянович Шестаков (14). Подьячие: Иван Афанасьевич Бормосов (3); Кур-бат Ермолич Велъяминов (4) [8, № 179; 48, № 23, 32-35, 43, 49, 50, 64, 67, 72, 77, 84, 87, 92, 97, 104]; Влас Гаврилов сын (5) [8, №№ 177, 179]; Алексей Васильевич Куров (6) [12, №№ 64, 71]; Лева Терентьевич Микулин (7); Василий Леонтьевич Па-лицыт (8) [10, № 252]; Гаврен Никулич Пасеин (9); Астафий Иванович Съянов (10) [48, № 23]; Василий Шарапов сын (11). В Угличском уделе зафиксированы четверо дьяков: Небогатой Исакович Дубровин (15); Иван Жито Исакович Дубровин (16); Тимофей Федорович Михалков (17); Василий Дмитриевич Нефимонов (18). При дворе кн. Семена Ивановича Калужского обнаружены только два дьяка: Третьяк Лызлов (19) [8, №№ 57, 61] и Михаил Никитин (20). В Старицком уделе отмечено 4 дьяка и 2 подьячих. Дьяки: Варган Григорьевич Захарьин Пасеин (21); Исак Иванович Попов (22); Жук Прокофъев (23); Иван Алексеевич Шамский (24) [12, № 129]. Подьячие: Ко-
пыто Григоръев сын (12) [12, № 109; 26, № 220; 46, № 102] и Верига Матвеев сын (13) [8, № 240; 12, № 109].
В канцелярии митрополитов Симона, Варлаа-ма и Даниила выявлено 10 дьяков и 1 подьячий. Дьяки: Афанасий (1) [49, № 40]; Вассиан Александрович Воробъев (2); Данила Карпов (3) [8, №№108, 179; 12, № 56; 50, № 52ЛУ; 51, №№ 108, 119, 190, 215]; Петр Стрига Киприанов сын (4); Леваш Иванович Коншин (5); Матвей Иванович Малого Коротнев (6); Лука (7) [51, № 202]; Иван Иванович Парфенъев (8); Клиша Смолънянинов (9) [51, № 78]; Иван Васильевич Соболев (10) [8, № 251; 12, № 276; 51, №№ 108, 161, 303]. Подьячий Василий Ларионович Муха.
Наиболее достоверным способом определения социального происхождения человека является обращение к социальному статусу его ближайших предков. Однако применительно к приказной бюрократии такой путь труден. Причин здесь несколько.
След, оставленный конкретным человеком в истории, в значительной мере зависит от его общественного положения, степени и результатов его социальной активности. Как будет показано ниже, службу в подьячих и дьяках избирали почти исключительно выходцы из провинциального неродословного дворянства или представители неслужилых сословий. Генеалогические сведения о фамилиях такого рода носят, как правило, случайный и отрывочный характер.
Еще одна трудность заключается в том, что многие представители приказной бюрократии упоминаются в источниках без указания на отчество и фамилию. Нередко у дьяка или подьячего совсем не было фамилии. Особенно много таких случаев применительно к XIV-XV вв., но и для XVI столетия такие явления не редкость. При таких обстоятельствах проследить генеалогию исследуемого лица трудно или практически невозможно.
Еще одним надежным способом выяснения социального происхождения представителей приказной бюрократии является анализ карьеры самих дьяков и подьячих до перехода на канцелярскую работу.
Косвенным признаком для социальной идентификации является сословная принадлежность близких родственников. Показательна фигура зятя, мужа дочери или сестры дьяка, невестки. Брак -это, как правило, союз равных. Мезальянс всегда
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
рассматривается обществом как исключение.
Бывают случаи, когда исследователь имеет дело с несколькими лицами, носящими одну фамилию, генеалогическое соотношение которых неясно, но принадлежность к одному роду не вызывает существенных сомнений. Однако более или менее уверенно делать выводы можно только тогда, когда мы имеем дело с относительно редкими фамилиями. Если фамилия происходит от распространенного крестильного имени или типичного прозвища, то отделить здесь родственников от однофамильцев почти невозможно.
Следствием всех вышеперечисленных обстоятельств является то, что в среде приказной бюрократии в первую очередь вычленяются выходцы из дворянского сословия. Человек, происходивший из среды купечества или духовенства, - редкость. Однако, на наш взгляд, не стоит делать решительного вывода, что дьяки и подьячие по своим социальным корням относились преимущественно к классу служилых землевладельцев. Ведь значительная часть (конкретная доля варьируется в зависимости от эпохи) всех дьяков и подьячих, как это будет показано ниже, попадает в число тех, чье социальное происхождение определению не поддается.
Отчасти может помочь исследователю антропонимика. Отчасти потому, что выявленные взаимосвязи между именем и социальным статусом человека не являются жесткими. Отсутствие фамилии косвенно указывает на «демократическое» происхождение человека. Однако фамилии нередко не имели даже аристократы, хотя для аристократа это, скорее, исключение, а для простого человека, скорее, правило.
Фамилия Попов, Протопопов, Протодьяконов, скорее всего, указывает на происхождение ее родоначальника из среды духовенства, но может происходить и от прозвища. Второе менее вероятно. Фамилии, происходящие от названий профессий, характерны для посадских. Но могут происходить и от аналогичных прозвищ, которые у дворян были самыми различными, а зачастую экзотическими. Еще более осторожно следует делать выводы о социальном происхождении носителей топонимических фамилий, производных от названий городов. Такие фамилии более характерны для посадских, но встречаются и среди служилых людей.
При таких обстоятельствах все наши выводы о социальном происхождении и социальных связях приказной бюрократии будут неизбежно в определенной мере гипотетическими все наши под-
счеты - примерными, определяющими лишь нижний порог искомых величин.
Применительно к деятелям великокняжеского приказного аппарата второй половины XV в. социальное происхождение поддается установлению для 74 лиц: 54 дьяков и 20 подьячих.
45 (48,9% от их общего числа) дьяков Василия III более-менее точно или предположительно были выходцами из дворян. Это Тимофей Добрынин Айгустов (1); Василий Семенович и Иван Васильевич Аргамаковы (2, 3); Дементий Иванович Бун-ков (4); Алексей Вокшерин (5); Григорий Булгак и Иван Суморок Васильевичи Вокшерин (6, 7); Андрей Никифорович Волосатой (8); Тимофей Тимофеевич Всеволжский (9); Максим Васильевич Горин (10); Федор Михайлович Калачев (11); Иван Чудин Митрофанович Карачаров (12); Данила Григорьевич, Иван Тимофеевич и Тимофей Григорьевич Клобуковы (13-15); Иван Кобяк Филиппович Наумов (16); Болобан Иванович Кувшинов (17); Афанасий Федорович Курицын (18); Афанасий Иванович и Иван Кушник Петрович Курцевы (19, 20); Федор Михайлович и Юрий Федорович Леле-чины (21, 22); Алексей Лукин (23); Тимофей Федорович Михалков (24); Афанасий, Никита Губа и Тимофей Семеновичи Моклоковы (25-27); Михаил Мисюрь Григорьевич Мунехин (28); Степан Ярец Андреевич Нармацкий (29); Болдырь Паюсов (30); Колупай Михайлович Приклонский (31); Семен Леонтьевич и Владимир Семенович Племянниковы (32, 33); Суморок и Григорий Меньшик Никитичи Путятины (34, 35); Дмитрий Кубас Александрович Сарыхозин (36); Елизарий Суков (37); Иван Вязга (Звяга) Афанасьевич Суков (38); Владимир Никитич Тараканов (39); Иван Иванович Телешев (40); Четверка Терпигорев (41); Василий Борисович Тетерин (42); Елизар Иванович Циплятев (43); Иван Алексеевич Шамский (44); Алексей Малой Григорьевич Щекин (45).
Шестерых дьяков первой трети XVI в. - Митро-фана Федоровича Карачарова, Василия Обрюту, Ивана Дурака и Федора Михайловичей Мишуриных, Данилу Козла Терентьевича Милославского и Исака Ивановича Протопопова - можно считать выходцами из «демократических» слоев населения. Это 6,5% от общего числа великокняжеских дьяков.
Трое (3,3%) были потомственными приказными деятелями: Василий Власьевич Артемьев, Григорий Захарович Гнильевский и Василий Третьяк Васильевич Долматов.
В среде великокняжеских подьячих исследуе-
мого периода выходцев из дворянства 9 (11,25%): Степан Константинович Буженинов (1); Федор Леонтьев (2); Дементий Михайлович Племянников (3), Меньшик Путятин (4); Злоба Семенович Скрипицын (5); Федор Рудак Васильевич Ушаков (6); Истома Степанович Чертовской (7); Иван Алексеевич и Иван Григорьевич (8, 9). Из среды духовенства и посадских происходили восемь подьячих (10%): Иван Семенович Дьяконов (1); Окул Пименов (2); Алеша Михайлович, Григорий и Никифор Фомичи Протопоповы (3-5); Елка Сергеев и его сын Михаил (6, 7); Иван Яковлев сын (8). Потомственными приказными деятелями среди подьячих Вел. кн. Василия Ивановича были четверо. Только в трех случаях это можно считать социальным происхождением: Третьяк Леонтьевич Глебов, Никифор Васильевич Дылдин и Ушак Григорьевич Сумороков. От 80 - 3,75%.
Из приведенных данных вытекает вполне устойчивое впечатление о более демократическом социальном происхождении великокняжеских подьячих в сравнении с дьяками. Более явно выражена среди подьячих и тенденция к наследованию социального статуса.
Среди удельных дьяков выявлено 18 (75%) выходцев из числа представителей класса служилых землевладельцев: Иван и Жито Исаковичи Дубровины (1, 2); Третьяк Лызлов (3); Варган Григорьевич Захарьин (4); Тимофей Федорович Михалков (5); Василий Дмитриевич Нефимонов (6); Захар Голова Борисович Обобуров (7); Андрей Владимирович Огарев (8); Максим Оладья Андреевич Плохово (9); Артемий Синец и его сын Дмитрий (10, 11); Игнатий Федорович Слободкин (12); Федор Артемьевич Сытин (13); Игнатий Федорович Татищев (14); Иван Третьяк Климентьевич Тишков (15); Иван Боров Тимофеевич Шелепин (Щелепин) (16); Илья Лукьянович Шестаков (17); Иван Алексеевич Шамский (18). Выходец из демократических слоев населения среди удельных дьяков выявлен только один - Исак Иванович Попов. Это 4,2%. Из 13 удельных подьячих выходцев из дворян четверо, или 30,8%: Иван Афанасьевич Бормосов, Алексей Васильевич Куров и Василий Леонтьевич Палицын.
Столь значительная доля выходцев из дворянства в структуре удельных канцелярий, скорее всего, объясняется характером сохранившихся источников. Интересно, что в уделах мы не наблюдаем того социального барьера между дьяками и подьячими, который был виден при великокняжеском дворе.
Из 11 приказных деятелей митрополичьей канцелярии исследованного периода социальное происхождение определено у троих. Все трое -дьяки и выходцы из дворянства: Матвей Иванович Коротнев, Иван Иванович Парфеньев и Иван Васильевич Соболев. От общего числа митрополичьих дьяков это 30%. Таким образом, если во второй половине XV столетия митрополичья канцелярия еще сохраняла архаические черты в своем социальном устройстве, то в эпоху Василия III и туда распространяются тенденции, характерные для развития общегосударственного приказного аппарата.
Теперь перейдем к социальным связям. Применительно к первой трети XVI в. информация о матерях приказных деятелей очень скудна. В нашем распоряжении только 5 упоминаний. Мать Ивана Тимофеевича Щелепина была дочерью Юрия Мошнина [25, л. 47-47об.; 52]. Мошнины относились к числу мелких, возможно, неслужилых вотчинников.
Жены дьяков известны в 20 случаях [53]. Их девичьи фамилии не установлены. Есть только два исключения. Данила Клобуков был женат на дочери Игнатия Чертова [51, №№ 57, 58]. Это фамилия старинных митрополичьих вассалов, детей боярских средней руки. Акулина, дочь Василия Мальца Петровича Квашнина, была замужем за Иваном Пере-славцем [37, № 74]. Квашнины относились к числу старинных вассалов московских Великих князей, известных еще с XIV столетия. К первой трети XVI в. интересующий нас род сильно размножился и разделился на несколько ветвей, служебные успехи которых сильно разнились [54, с. 263-284]. Интересующая нас ветвь рода Квашниных представляется в значительной мере захудавшей. Только один ее представитель отмечен в составе Государева двора, да и то в группе, постепенно терявшей связь с привилегированной прослойкой служилого сословия.
Теперь о других родственниках великокняжеских дьяков первой трети XVI в. по женской линии.
Сестра Ивана Васильевича Аргамакова Анна была замужем за Василием Федоровичем Мачехиным [32, №2 5]. В XVI столетии носители данной фамилии известны в Боровске, Брянске, Мещере, Муроме, Новгороде и Ржеве [17, Стб. 269-271, 362-363, 597, 663-664, 695-700, 797-798, 811; 26, №№ 281, 519, 529; 43, № 122; 56, с. 313; 57, №№ 228, 230, 232, 234, 1953-1956; 58, с. 279; 59, №« 133]. Мачехины были рядовой провинциальной дворянской фамилией. Служили они в основном с городом. Некоторые время от времени попадали в рядовой состав Государева двора.
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
Тетка Афанасия Ивановича Курцева была замужем за Михаилом Васильевичем Конковым, сыном мелкого переславского вотчинника [60, № 456]. Дочь Михаила Анна, двоюродная сестра дьяка, вышла замуж за Семена Гавриловича Баскакова [8, № 45; 24, с. 327-329]. Применительно к XVI столетию прослеживается несколько ветвей данной фамилии, родство между которыми установлению не поддается. Даже сам факт родства нельзя считать таковым. Родословная роспись Баскаковых, поданная в конце XVII в. в Палату родословных дел, ясности не добавляет [61]. Она содержит информацию только об одной, переслав-ской, линии рода. Впрочем, Баскаковы, состоявшие в родстве с Курцевыми и Племянниковыми, относились именно к данной отрасли фамилии. В XV-XVI столетиях Баскаковы были фамилией вотчинников средней руки, служивших с городом.
Сестра Григория Меньшика Путятина была замужем за Иваном Козодавлевым [62, с. 82]. Козодавлевы были весьма заурядной служилой фамилией. При Иване Грозном они служили в рядовом составе Государева двора, но в первой трети XVI столетия они, скорее всего, находились за пределами этого привилегированного сообщества.
О матерях великокняжеских подьячих первой трети XVI в. никакой информации найти не удалось [63]. Сведения о женах крайне отрывочны, всего четыре случая [64]. Девичьи фамилии неизвестны.
Удельным канцеляриям и приказному аппарату РПЦ рассматриваемого периода в плане информации о брачно-семейных связях столь же «повезло». О матерях здесь ничего узнать не удалось. Упоминаний о женах приказных деятелей найдено всего четыре. Три относятся к удельным дьякам, одно - к подьячему.
Максим Оладья Климентьевич Плохово был женат на Евфимии Яковлевне Овцыной [12, № № 81, 166, 158, 215]. Овцыны были людьми родословными, но не относились к аристократии. За всю историю фамилии лишь два ее представителя достигли думных чинов [54, с. 459]. В XVI столетии Овцыны были служилыми людьми средней руки. Они частично занимали прочное положение в рядовом составе Государева двора, частично, видимо, слились с городом.
Девичья фамилия Евдокии, жены Федора Сытина, неизвестна [47, № 73]. Варган Григорьевич Захаров Пасеин был женат на Елене Федоровне Бундовой [65, № 12]. В конце XV-XVI вв. пред-
ставители данной фамилии известны в Новгороде, Юрьеве-Польском, Белоозере, Костроме, Коломне, Ярославле, Рязани, Владимире, Калуге, Козельске и Муроме. Судя по всему, родственники дьяка принадлежали к верхушке служилого города в одном из уездов Замосковского края.
Подьячий Курбат Ермолич Вельяминов был женат на сестре Якова Андреевича Хвостова [48, № 163]. В XV-XVI вв. известно несколько фамилий Хвостовых. Вопрос о родстве их между собой пока остается открытым. Яков Андреевич принадлежал к старинному кашинскому служилому роду. Его дочь Матрена вышла замуж за Ивана Андреевича Иви-на [48, №163]. Иван Андреевич принадлежал роду кн. Константина Ярославича Галичского. В главе 36 Бархатной книги указано, что потомки Ивана Борисовича Ивы «служили с кашинцы» [66, с. 232]. Од-нородцы Ивана Андреевича все связаны с Кашинским уездом и заметной карьеры в служебном отношении не сделали [8, №№ 179, 283; 67, с. 136; 68, с. 44]. Все Ивины, хотя и числились в дворовых детях боярских, служили, скорее всего, с городом.
Что можно заключить в качестве вывода? Дья-чество в первой трети XVI столетия формируется в значительной мере из числа представителей служилого сословия. Дьяк эпохи Василия III - это провинциальный сын боярский средней руки либо энергичный выходец из низов: приходского духовенства, посадских, холопов или слуг недворянского происхождения. При этом состав великокняжеских подьячих более «демократичен», чем состав дьяков. Два «этажа» столичной канцелярии демонстрируют тенденцию к оформлению в две различные по социальной природе корпорации.
Динамика службы дьяков и подьячих зависела, скорее всего, от их личных качеств, но и в приказной среде принцип «отечества» сохранял свое значение. В среде служилых фамилий наследование приказной деятельности является редкостью. Тем не менее определенное корпоративное единство, по всей видимости, ощущалось приказными людьми. Это проявлялось, в частности, в стремлении к установлению родственных отношений внутри слоя дьяков и подьячих. Однако чаще всего браки заключались по иному принципу: в супруги брались дочери соседей-землевладельцев и детей боярских. То есть более широкие сословные и экономические интересы преобладали над корпоративными.
Библиографический список
1. Хачатурян Н.А. Сословная монархия во Франции XIII - XV вв. - М., 1989.
2. Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV - XVII вв. - М., 1975.
3. Зимин А.А. Дьяческий аппарат в России второй половины XV - первой трети XVI в. // Исторические записки. -М., 1971. - Т. 87. - С. 219-286.
4. Демидова Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в формировании абсолютизма. - М., 1987.
5. Почти все они учтены Веселовским и Зиминым, посему отсылку к источникам даем только в том случае, если указывается на персонаж, отсутствующий у выше означенных авторов.
6. Новгородские писцовые книги, изданные Археографической комиссией. - Т. II. - СПб., 1862.
7. Документы Архива Министерства иностранных дел в Москве. Из книги «Турецкие дела «№ 1» // Дунаев Б.И. Максим Грек и греческая идея на Руси в XVI веке. Приложение. - М., 1916.
8. Акты Русского государства. - М., 1975.
9. Маштафаров А.В. Духовная Ивана Юрьевича Поджогина 1541 года // Русский дипломатарий. - Вып. 1. - М., 1997.
10. Акты служилых землевладельцев XV - начала XVII века. - М., 1997. - Т. 1.
11. Писцовые материалы Тверского уезда XVI века. - М., 2005.
12. Акты феодального землевладения и хозяйства XIV - XVI вв. - М., 1956. - Ч. 2.
13. Новгородские писцовые книги, изданные Археографической комиссией. Т. IV. - СПб., 1886.
14. Новгородские писцовые книги, изданные Археографической комиссией. Т. V. - СПб., 1905.
15. Писцовые книги Новгородской земли. Т. 1. - М., 1999.
16. Писцовые книги Новгородской земли. Т. 2. - СПб., 1999.
17. Новгородские писцовые книги, изданные Археографической комиссией. Т. VI. - СПб., 1910.
18. Каштанов С.М. Очерки русской дипломатики. - М., 1970.
19. Акты Суздальского Спасо-Евфимьева монастыря. - М., 1998.
20. Антонов В.А. Клинские акты XV-XVI веков // Русский дипломатарий. Вып. 4. - М., 1998.
21. Акты исторические, собранные и изданные Археографическою Комиссиею. Т. 1. - СПб., 1841.
22. Зимин А.А. Из истории центрального и местного управления в первой половине XVI в. // Исторический архив. -1960. - № 3.
23. РГБ НИОР. Ф. 303. Кн. 523.
24. Шумаков С.А. Обзор «Грамот Коллегии экономии». - М., 1917. - Вып. 4.
25. РГБ НИОР. Ф. 303. Кн. 530.
26. Акты служилых землевладельцев XV - начала XVII века. - М., 2008. - Т. 4.
27. Маштафаров А.В. Муромские монастыри и церкви в документах XVI - начала XVII века // Русский дипломатарий. Вып. 6. - М., 2000.
28. Кистерев С.Н. Акты Московского Чудова монастыря 1507-1606 годов // Русский дипломатарий. - М., 2003. - Вып. 9.
29. Баранов К.В. Новгородская ободная грамота 1511/12 года // Русский дипломатарий. - М., 1999. - Вып. 5.
30. Писцовые книги Московского государства. Ч. 1. - Отд. 2. - СПб., 1877.
31. Писцовые книги Обонежской пятины 1496 и 1563 гг. - Л., 1930.
32. Кистерев С.Н. Владимирский Рождественский монастырь в документах XVI - начала XVII века // Русский дипломатарий. - М., 2000. - Вып. 6.
33. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею императорской Академии наук. - Т. 1. - СПб., 1836.
34. Шумаков С.А. Обзор Грамот Коллегии экономии. - М., 2002. - Вып. 5.
35. Памятники русской письменности XV-XVI вв. Рязанский край. - М., 1978.
36. Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. - Т. 1. - СПб., 1846.
37. Акты, относящиеся до гражданской расправы древней России. - Т. 1. - Киев, 1860.
38. РГБ НИОР. Ф. 303. Кн. 518.
39. РГБ НИОР. Ф. 303. Кн. 520.
40. РГБ НИОР. Ф. 303. Кн. 521.
41. РГБ НИОР. Ф. 303. Кн. 522.
42. РГБ НИОР. Ф. 303. Кн. 525.
43. Шумаков С.А. Обзор «Грамот Коллегии экономии». - М., 1912. - Вып. 3.
44. Акты феодального землевладения и хозяйства. - Л., 1983.
45. Максин В.А., Пудалов Б.М. Докладной судный список 1509 года из архива Нижегородского Печерского монастыря // Русский дипломатарий. - М., 1998. - Вып.4.
46. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. - М. - Л., 1950.
47. Антонов А.В. Вотчинные архивы кашинских и угличских монастырей и церквей XV - начала XVII века // Русский дипломатарий. - Вып. 3. - М., 1998.
48. Акты Троицкого Калязина монастыря XVI в. - М.- СПб., 2007.
49. Акты Российского государства. - М., 1998.
50. Акты, относящиеся до юридического быта древней России. - СПб., 1857. - Т. 1.
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
51. Акты феодального землевладения и хозяйства XIV-XVI вв. - М., 1951. - Ч. 1.
52. Схимницы Аполлинария и Александра матери Захара Никулина и Григория Захаровича Гнильевских; Мария -мать Афанасия Федоровича Курицына; Акулина - мать Ивана Тимофеевича Клобукова.
53. Применительно к Федору Леонтьеву и Митрофану Федоровичу Карачарову мы можем лишь констатировать сам факт наличия жены. Супруга Федора в конце января 1547 г. присутствовала на свадьбе царя Ивана и царицы Анастасии. Из текста росписи она вычеркнута и, скорее всего, данного поручения не выполняла. Имя в источнике отсутствует (Назаров В.Д. Свадебные дела XVI века. № 14 // ВИ. - 1976. - №10). 23 мая 1586 г. вдова Митрофана Карачарова, старица Вознесенского монастыря, продала свою подмосковную вотчину Болдину Дорогобужскому монастырю (Приходно-расходные книги Болдина Дорогобужского монастыря // РИБ. - Т. 37. - Пг. 1923. Стб. 40-41). Елена, жена Тимофея Добрынина Айгустова; Елена и Анастасия, жены Григория Захаровича Гнильевс-кого; Александра, жена Захария Микулича Гнильевского; Акулина, жена Тимофея Григорьевича Клобукова; Мария, жена Данилы Киприановича Мамырева; Ксения, жена Ивана Тимофеевича Клобукова; Мария, жена Афанасия Федоровича Курицына; Пелагея, жена Кушника Курцева; Ульяна, жена Данилы Милославского; Евдокия, жена Обрюты Мишурина; Анна, жена Федора Мишурина; Фетинья, жена Владимира Семеновича Племянникова; Евдокия, жена Третьяка Ракова; Мария, жена Елизара Циплятева.
54. Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. - М., 1969.
55. Отец Акулины, возможный тесть дьяка Ивана Яковлевича Переславца, известен только как частное лицо. Служебные назначения его не выявлены. В Бархатной книге Василий Малец Петрович Квашнин показан бездетным, что в данном случае означает отсутствие у него потомства мужского пола (Родословная книга князей и дворян российских и выезжих ... (Бархатная книга). - М., 1787. - С. 39). Столь же безвестны в служебном отношении были и братья Мальца Василий Попадья и Дмитрий. То же можно сказать и об отце братьев, деде Акулины Петре Ильиче Квашнине. Дмитрий Петрович принял постриг в Кириллове Белозерском монастыре, и от него род не пошел. Единственной отраслью данной ветви Квашниных стал Григорий Васильевич Попадьин, племянник Акулины. Каких-либо биографических сведений о нем не найдено. У Григория был брат Никита Васильевич Попадьин Квашнин, чье имя отсутствует в родословцах. В Боярской книге 1556 г. он был записан в 20 ст. Отмечено держание им кормления: «съехал с Руная и с Патробала на Рожество Христово 63, держал 2 году». За ним записано 20 об. поместья. Вотчин нет. Участвовал в походе на шведов 1554/55 г. и серпуховском смотре, где заявил о владении 20 об. поместья (Антонов А.В. «Боярская книга» 1556/57 года // РД. Вып.10. - М., 2004. - С.103). Судя по счету на обжи, Никита был испомещен в северо-западных уездах.
56. Антонов А.В. Землевладельцы Ржевского уезда по материалам писцовой приправочной книги 1588-1589 годов // Архив русской истории. - М., 2002. - Вып. 7.
57. Антонов А.В. Частные архивы русских феодалов XV - начала XVII века // Русский дипломатарий. - М., 2002. -Вып. 8.
58. Самоквасов Д.Я. Архивный материал. - М., 1909. - Т. 2.
59. Акты служилых землевладельцев XV - начала XVII века. - М., 2002. - Т. 3.
60. Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси. - М., 1952. - Т.1.
61. РГАДА. Ф. 210. Оп.18. Ед. хр. 84.
62. Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. - М., 1987.
63. Кроме упоминания о Федосье, жене подьячего Елизара Сергеева, и матери подьячего Михаила Елкина.
64. Об Анне Васильевне Мальцевой Квашниной, жене Ивана Переславца, выше уже было сказано. Кроме этого Федосья, жена Елки Сергеева; жена Федора Леонтьева, имя которой не установлено, и Евдокия, жена Истомы Чертовского.
65. Антонов А.В., Маштафаров А.В. Об Архиве Суздальского Покровского девичьего монастыря XV - начала XVII века // Русский дипломатарий. - Вып. 10. - М., 2004.
66. Родословная книга князей и дворян российских и выезжих (Бархатная книга). - М., 1787.
67. Тысячная книга 1550 г. и Дворцовая тетрадь 50-х годов XVI в. - М. -Л., 1950.
68. Документы Печатного приказа. - М., 1994.
A.U. SAVOSICHEV
TO THE QUESTION ON THE SOCIAL ORIGIN AND STATUS DJAKOV AND PODJACHIH VASILY III
In article the problem of the social status of clerks in class structure of Russian society first third XVI hundred anniversaries is considered. The social origin and brachno-family connections of clerks are analysed. It is revealed that during the considered period a ste-stub the majority of clerks were natives of provincial surnames of an average hand of noble family.
Key words: clerks; the social status; class structure.
