CC BY
230
подражать и выйти из пределов должного повиновения»); «Кирила Петрович» (рематическое продолжение: «так их пугнул...»), «Дубровский» (рема: «один остался вне общего закона»). Последнее предложение вступления в коммуникативном аспекте делится так: «Нечаянный случай /все расстроил и переменил».
Итак, классическая, при этом весьма выразительная речь А.С. Пушкина, помимо лексико-семантических риторических средств, средств чисто синтаксических (заметно более короткое предложение в контексте более распространенных; ряды однородных членов; синтаксический параллелизм; инверсия), умело использует коммуникативные структуры высказываний, в том числе с учетом их
Библиографический список
возможного варьирования в рамках одного предложения (определенную роль здесь закономерно сыграли тенденции, возможности русской пунктуации). Автор повести «Дубровский» усложняет или упрощает высказывание в аспекте тема-рематической структуры - в зависимости от психологического, социально-философского, культурологического содержания предложения в контексте других предложений. Это естественно, поскольку коммуникативный аспект высказывания весьма тесно связан со сложным смыслом текста, о чем мы говорили в начале нашей статьи, и что определяет потенциал развития коммуникативного синтаксиса и смежных областей [10, с. 107 - 121; 11].
1. Житкова Н.Ю., Голубева И.В. Конструкции экспрессивного синтаксиса. Достижения науки и образования. 2018; № 17 (39): 38 - 42.
2. Солганик Г.Я. Современная языковая ситуация и тенденции развития русского литературного языка. Вестник Московского университета. 2010; № 5: 122 - 134.
3. Морозова А.А. Русский язык: основные этапы формирования и перспективы развития в XXI веке. Достижения науки и образования. 2018; № 4 (26): 20 - 22.
4. История русского литературного языка: справочные материалы и практикум. Авторы-составители М.Э. Рут, Е.Н. Иванова. Екатеринбург, 2017.
5. Баженова Е. и др. Русский литературный язык и современность. Понятен ли язык Пушкина современному человеку? Available at: http://lit.sochisirius.ru/rlya
6. Пушкин А.С. Дубровский. Библиотека Алексея Комарова. Available at: https://ilibrary.rU/text/479/p.1/index.html
7. Егоров М.Ю. Актуальные вопросы коммуникативного синтаксиса. Ярославский педагогический вестник. 2014; Т. 4, № 12: 116 - 119.
8. Шустрова Т.И. Психологизм прозы Пушкина. Диссертация ... кандидата филологических наук. Ленинград, 1985.
9. Петров С.М. Художественная проза Пушкина. А.С. Пушкин. Собрание сочинений: в 10 т. Москва: ГИХЛ, 1959 - 1962; Т. 5: 613 - 631.
10. Онипенко Н.К. Теория коммуникативной грамматики и проблема системного описания русского синтаксиса. Русский язык в научном освещении. 2001; № 2: 107 - 121.
11. Ильенко С.Г Коммуникативно-структурный синтаксис современного русского языка. Санкт-Петербург: Издательство РГПУ имени А.И. Герцена, 2009.
References
1. Zhitkova N.Yu., Golubeva I.V. Konstrukcii 'ekspressivnogo sintaksisa. Dostizheniya nauki iobrazovaniya. 2018; № 17 (39): 38 - 42.
2. Solganik G.Ya. Sovremennaya yazykovaya situaciya i tendenciirazvitiya russkogo literaturnogoyazyka. Vestnik Moskovskogo universiteta. 2010; № 5: 122 - 134.
3. Morozova A.A. Russkij yazyk: osnovnye 'etapy formirovaniya i perspektivy razvitiya v XXI veke. Dostizheniya nauki i obrazovaniya. 2018; № 4 (26): 20 - 22.
4. Istoriya russkogo literaturnogo yazyka: spravochnye materialy i praktikum. Avtory-sostaviteli M.'E. Rut, E.N. Ivanova. Ekaterinburg, 2017.
5. Bazhenova E. i dr. Russkij literaturnyj yazyk i sovremennost'. Ponyaten liyazyk Pushkina sovremennomu cheloveku? Available at: http://lit.sochisirius.ru/rlya
6. Pushkin A.S. Dubrovskij. Biblioteka Alekseya Komarova. Available at: https://ilibrary.ru/text/479/p.1/index.html
7. Egorov M.Yu. Aktual'nye voprosy kommunikativnogo sintaksisa. Yaroslavskijpedagogicheskij vestnik. 2014; T. 4, № 12: 116 - 119.
8. Shustrova T.I. PsihologizmprozyPushkina. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Leningrad, 1985.
9. Petrov S.M. Hudozhestvennaya proza Pushkina. A.S. Pushkin. Sobranie sochinenij: v 10 t. Moskva: GIHL, 1959 - 1962; T. 5: 613 - 631.
10. Onipenko N.K. Teoriya kommunikativnoj grammatiki i problema sistemnogo opisaniya russkogo sintaksisa. Russkij yazyk v nauchnom osveschenii. 2001; № 2: 107 - 121.
11. Il'enko S.G. Kommunikativno-strukturnyj sintaksis sovremennogo russkogo yazyka. Sankt-Peterburg: Izdatel'stvo RGPU imeni A.I. Gercena, 2009.
Статья поступила в редакцию 20.06.20
УДК 81'42:821.111
Svistunova N.I., Cand. Sciences (Philology), senior lecturer, Khakass State University n.a. N.F. Katanov (Abakan, Russia), E-mail: nata.swi@yandex.ru Kolchikova P.O., MA student, Khakass State University n.a. N.F. Katanov (Abakan, Russia), E-mail: polinko21@mail.ru
WAYS OF EXPRESSING INTERTEXTUALITY AND THEIR FUNCTIONS IN FICTIONAL TEXT (STUDIES OF THE NOVEL "POSSESSION" BY A. BYATT). The
article presents the analysis of ways of expressing intertextuality and their functions based on the studies of A. Byatt's novel "Possession". The paper shares a brief review of some investigations in the field of intertextuality, which is closely connected with the process of sense-making and reflects not only the models of thinking but also social and economic, cultural, political, religious and other views of certain cultures. it is stated that the intertext in the novel of A. Byatt creates a special associative field, which is formed by quotations, allusions, reminiscence, parodies and epigraphs. They perform expressive, appellative, poetic, referential, metatext functions which make the structure of the novel more complicated and reveals the sense and broadens the world view. Key words: intertextuality, sense-making, functions.
Н.И. Свистунова, канд. филол. наук, Хакасский государственный университет имени Н.Ф. Катанова, г. Абакан, E-mail: nata.swi@yandex.ru П.О. Кольчикова, магистрант, Хакасский государственный университет имени Н.Ф. Катанова, г. Абакан, E-mail: polinko21@mail.ru
ПРИЕМЫ ВЫРАЖЕНИЯ ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТИ И ИХ ФУНКЦИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНА А. БАЙЕТТ «ОБЛАДАТЬ»)
В статье анализируются приемы выражения интертекстуальности и их функции на материале романа А. Байетт «Обладать». Дан краткий обзор исследований в области явления интертекстуальности, тесно связанной с процессом смыслообразования и отражающей не только модели мышления отдельных людей, но и социально-экономические, культурные, политические, религиозные и другие взгляды конкретных культур. Установлено, что интертекст в романе А. Байетт создает особое ассоциативное поле, основными приемами формирования которого выступают цитаты, аллюзии, реминисценции, пародии, эпиграфы. Им присущи такие функции, как экспрессивная, апеллятивная, поэтическая, референтивная, метатекстовая, каждая из которых усложняет структуру произведения, способствует раскрытию смысла и расширению картины мира. Ключевые слова: интертекстуальность, смыслообразование, функции.
В настоящей статье предпринята попытка анализа приемов выражения интертекстуальности и их функций в художественном тексте. На сегодняшний день востребованность термина и понятия «интертекстуальность» в современной науке объясняется общим интересом к вопросам «текста» в связи с распространившимся «панъязыковым» мышлением лингвистов, с поисками западноевропейских структуралистов и постструктуралистов. Своим изобретением термин «интертекстуальность» обязан теоретику постструктурализма Юлии Кристевой [1], которая, в свою очередь, переосмыслила работу М.М. Бахтина, говорившего о диалоговой природе речевого высказывания и о том, что любое высказывание должно рассматриваться как часть определенного контекста, и не может быть из-
учено вне этого контекста [2]. Он отмечал, что писатель находится в постоянном «диалоге» между данной действительностью с предшествующей и современной литературой. В понимании Ю. Кристевой «диалог» между текстами - это и есть интертекстуальность.
Известный французский структуралист Жерар Женетт рассматривает интертекстуальность как подкатегорию транстекстуальности наряду с четырьмя другими: паратекстуальностью, метатекстуальностью, архитекстуальностью и, конечно же, гипертекстуальностью. «Интертекстуальность» определяется Ж. Женеттом в более узком смысле и используется для определения отношения соприсутствия между двумя текстами или между не-
сколькими текстами: то есть как фактическое присутствие одного текста в другом [3].
Следующий приверженец идеи интертекстуальности, французский семио-лог Р Барт отмечает, что каждый текст является интертекстом по отношению к другому тексту, но это не значит, что каждый текст происходит из какого-то другого, скорее всего, текст создается из неких цитат, которые читатель едва улавливает при чтении, которые являются частью его фоновых знаний [4].
Проблема интертекстуальности является в полной мере вопросом лингвистики текста, по мнению РА. де Богранд и В.У. Дресслера, все понятие текстуальности может зависеть от изучения влияния интертекстуальности как процессуального контроля на коммуникативную деятельность в целом [5].
Согласно Е.А. Баженовой, представление о тексте, полученное в ходе интертекстуального анализа в различных сферах коммуникации, носит не только лингвистический, но и социокультурный характер. Интертекстуальность также можно трактовать как результат процесса межтекстового взаимодействия в диахронии и в синхронии [6].
В лингвистическом аспекте интертекстуальность рассматривается как способ передачи смысла при помощи «чужого слова»: фрагмент прецедентного текста вводят в новый текст, создавая в нем новый смысл, что накладывает дополнительные сложности при его восприятии: читателю необходимо обладать определенным набором знаний для понимания его смысла [7].
По мнению Н.И. Николиной, целью интертекстуального анализа является выявление чужих текстов и дискурсов и определение их функций. Под интертекстуальностью в широком смысле она понимает соотнесенность одного текста со всем его смысловым наполнением и семантической многозначностью с другими текстами [8].
Интертекстуальность очень тесно связана с процессом смыслообразова-ния, и хотя она раскрывает лингвистические сложности текстов и их интерпретацию, на самом деле она не показывает фундаментальную бессознательную ментальную деятельность, которая имеет место для интерпретации всех смыслов, воспринимаемых читателем и встроенных в текст автором. Это сложный феномен, поскольку ряд значений может быть разделен разными читателями текста, а другие значения могут быть индивидуальными интерпретациями, которые даже не распознаются некоторыми читателями одного и того же текста. В этом смысле каждое прочтение текста каким-то образом дополняет и изменяет оригинал. М. Уортон и Дж. Стилл пишут о том, что цитата может изменять изначальное высказывание, если она употребляется в ином лингвокультурном контексте [9]. Важно понимать, что эти изменения происходят не спонтанно, а являются результатом огромного объема глубинной когнитивной и образной работы, которая затем проявляется в текстах. К творчеству интерпретаций отдельных читателей не следует относиться легкомысленно, поскольку оно отражает укоренившиеся модели мышления не только отдельных людей, но и социально-экономические, культурные, политические, религиозные и другие взгляды конкретных обществ, периодов времени и стран.
В художественном тексте интертекстуальные элементы обладают свойством полифункциональности и способны изменять время и культурное пространство текста [10], тем самым создавая основу для разнообразных ассоциаций. Их основная функциональная нагрузка - усилить аргументацию, создать иронию или дать оценку.
В классификации Ж. Женетта вычленяются следующие уровни, сигнализирующие о разных типах взаимодействия текстов: 1) интертекстуальность, указывающая на наличие в тексте других текстов в виде цитаты, аллюзии или плагиата; 2) паратекстуальность, определяющаяся как отношение текста к своей части; 3) метатекстуальность, относящая текст к контексту; 4) архитекстуальность, определяющая жанровую связь текстов; и 5) гипертекстуальность, являющаяся взаимным пародированием текстов [3].
Классификация Ж. Женетта была дополнена Н.А. Фатеевой. В ее исследовании вышеперечисленные уровни получили дальнейшую детализацию [11].
При этом интертекстуальные отсылки в художественном тексте могут выполнять различные функции:
1. Экспрессивную функцию - с помощью интертекстуальных ссылок автор выражает свои культурно-семиотические ориентиры и установки.
2. Апеллятивную функцию, совпадающую с фатической и выполняющую роль установления между автором и адресатом отношений «свой/чужой», сигнализирующую об авторском замысле [12].
3. Поэтическую функцию интертекстуальные связи выполняют тогда, когда есть необходимость в том, чтобы разгадывать цитаты, выявлять такие интертекстуальные отношения, которые автор текста не предусматривал, что расценивается как «неконтролируемый подтекст», «интертекстуальность на уровне бессознательного».
4. Референтивную функцию выполняет отсылка к информации, содержащейся в тексте-источнике и упоминающей то, о чем говорил другой автор с сохранением стилистических особенностей.
5. Метатекстовую функцию выполняет ссылка, которая служит сигналом для читателя - продолжать чтение текста или обратиться к тексту источника, чтобы более глубоко понять текст [13].
Рассмотрим подробнее некоторые приемы выражения интертекстуальных связей, которые наиболее частотны в произведениях А. Байетт.
Цитата - это чужое высказывание, включенное в свой текст Преимущество цитирования зависит от его узнаваемости и общественного признания. Цитата -это очень эффективный способ реализовать интертекстуальность в сжатом и привлекательном виде. К таким относятся прецедентные тексты, которые известны всем и часто цитируются: пословицы, исторические события, литературные произведения, фильмы или песни. Узнаванию «голоса» другого текста в художественном произведении способствуют примечания писателя или графические средства с целью привлечь внимание читателя к определенным событиям в произведении. Например, в романе А. Байетт «Possession» встречается стихотворение Джона Донна, которое выполняет и апеллятивную, и поэтическую функции: «But we, by a love so much refined, That ourselves know not what it is, Inter-assured of the mind,
Care less, eyes, lips, and hands to miss» [14, с. 218].
Характеризуя интертекстуальные связи, И.В. Арнольд пользуется идеей «оптического поля», которое выступает в качестве инструмента, при помощи которого можно видеть предметы через линзу В ее понимании цитата выполняет роль такой линзы, а то, что способен увидеть читатель, зависит от изначального контекста и от того нового контекста, в который она помещена, а также от фоновых знаний читателя [15].
Под аллюзией понимают стилистическую фигуру, намек на реальный литературный, исторический, политический факт, предположительно известный читателю [16]. Согласно Лейле Никнасаб [17], аллюзии можно разделить на четыре тематические группы: религиозная аллюзия, мифологическая аллюзия, литературная аллюзия и историческая аллюзия.
Особенно популярна мифологическая аллюзия. Греческие и римские мифологии стали важными для европейского фольклора и идентичности в целом. Любая мифология пытается не только собирать народные сказки, но и объяснять явления в мире, учить морали и объяснять происхождение народа. Так, в романе «Possession» автор постоянно обращается к скандинавской, греческой, бретонской мифологии, которая стала предметом поэтического осмысления Эша и Кри-стабель Ла Мотт. Рандольф Эш пишет поэму «Рагнарёк», в основе которой скандинавские мифы, которые выполняют экспрессивную и метатекстовую функции: «Three Ases wandered out from Ida plain Where the Gods met in council,...» [14, с. 260].
Религиозная аллюзия. Религиозные писания всегда были источником вдохновения для поэтов и авторов художественных текстов, фактически они ссылаются на религиозные писания, чтобы приписать ценность своим произведениям. Кристабель Ла Мотт и Рандольф Эш - поэты викторианской эпохи, потому для них естественным является религиозный взгляд на мир. Так, Кристабель Ла Мотт, не имея возможности прямо рассказать о судьбе своей дочери, обращается к образу Богоматери:
«Our Lady - bearing - Pain
She bore what the Cross bears
She bears and bears again -
As the Stone - bears - its scars...» [14, с. 411].
Литературная аллюзия - это явная или неявная отсылка к другому художественному тексту, который достаточно хорошо известен, чтобы быть распознанным и понятым компетентным читателем, данные аллюзии выполняют экспрессивную и референтивную функции:
а) отсылка к литературному персонажу, например, имя главной героини романа напрямую соотносится с неоднократно упоминаемой одноименной поэмой С. Кольриджа «Кристабель» - это один из ключей к пониманию её судьбы;
б) специфический стиль, используемый в литературном произведении, например: Эш, создавая цикл «Аск-Эмбле», придерживался эпического стиля легенд, преданий и мифов:
«They say that women change: 'tis so: but you Are ever-constant in your changefulness, Like that still thread of falling river...» R. H. ASH, Ask to Embla, XIII [14, с. 285].
Историческая аллюзия. Для Эш и Ла Мотт история во многом осмысливалась через работу Вико «Principi di una Scienza Nuova», которую обнаружил Роланд Митчелл в библиотеке Британского музея. Эта книга Вико стала основным источником, из которого Эш черпал аллюзии, суть исторических событий, темы, характеры, символы, образы и язык [14, с. 4].
Эпиграф выражает основную идею, что помогает восприятию романа читателем. В теории интертекстуальности эпиграф рассматривают как отдельную категорию текста, имеющую сходство с аллюзией. Этот элемент структуры текста обеспечивает диалог авторов разных эпох, текстов и культур [18].
В романе А. Байетт почти каждая глава романа начинается с эпиграфа-цитаты, это и произведения Р. Браунинга, и собственные произведения Эша и Кристабель Ла Мотт, созданные Байетт. Например, глава 8 начинается со строк Кристабель:
«All day snow fell Snow fell all night My silent lintel Silted white Inside a Creature -
Feathered - Bright -With snowy Feature Eyes of Light
Propounds - Delight» [14, с. 142].
Этот эпиграф выражает идею автора от лица героини романа, что способствует созданию сложного образа женщины-поэтессы средствами литературной цитаты.
Следующий прием - «интертекстуальный пересказ» - предполагает пересказ «чужого текста», в процессе которого возможна трансформация формы исходного текста. Так, в начале романа «Possession» автор доверяет Роланду Митчеллу переложение теории Вико, изложенной в книге «Principi di una Scienza Nuova» [14, с. 4].
Интертекстуальность может быть создана и с помощью приема пародии. Пародия как традиционный риторический прием предполагает узнаваемое копирование манеры чужих слов. Пародия - это преувеличенное подражание или имитация чужого голоса, создание новых выражений путем изменения или заимствования некоторых частей первоисточников для юмористического или комического эффекта. В романе А. Байетт пародируются многие авторы Викторианской и современной эпохи: Р. Браунинг, Э. Дикинсон, Дж. Фаулз и др.
В романе А. Байетт довольно часто используются и реминисценции как прием, заключающийся в использовании отдельных элементов или мотивов известных художественных текстов. Главное отличие реминисценции заключается в неявности цитаты, в разной степени точности отсылки к источнику,
Библиографический список
что называется цитированием без кавычек. [19]. Например, при чтении романа А. Байетт поражают текстовые реминисценции, отсылающие читателя к роману Дж. Фаулза «Женщина французского лейтенанта», которые возникли неслучайно. Оба автора описывают Викторианскую эпоху, их героями становятся люди, увлекающиеся одними и теми же научными теориями -дарвинизмом, марксизмом и др. И главные герои романа переживают бум увлечения палеонтологией, поэтому схожие мотивы, образы (окаменелости, аммониты) неизбежны. Данные отсылки выполняют экспрессивную и апел-лятивную функции, поскольку Дж. Фаулз - не только современник А. Байетт, но и оппонент.
Таким образом, интертекст в романе А. Байетт выстраивает особое интертекстуальное поле, которое создает собственную историю культуры, опираясь на предшествующий культурный фонд. С точки зрения интертекстуального анализа роман А. Байетт «Possession» характеризуется множеством интертекстуальных включений/отсылок, что усложняет сюжет и композицию произведения. Жанровое разнообразие романа (сказки, письма, интервью, переписка) существенно расширяет палитру повествования. В нем встречаются разные приемы выражения интертекстуальности: цитаты, аллюзии, реминисценции, пародии, эпиграфы, которым присущи различные функции: экспрессивная, выделяющая авторские стратегии письма; апеллятивная, отсылающая читателя к конкретному автору; поэтическая, подталкивающая читателя к расшифровке интертекстуальных ссылок; референтивная, расширяющая картину мира, и метатекстовая, раскрывающая смысл произведения.
1. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман. Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. Москва: Прогресс, 2000: 427 - 457.
2. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа. Москва, 1986.
3. Женетт Ж. Палимпсесты: литература во второй степени. Москва: Наука, 1982.
4. Барт Р Избранные работы: Семиотика. Поэтика. Москва: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994.
5. Dressier W.U. & R. de Beaugrande Introduction to Text Linguistics. London: Longman, 1981.
6. Баженова Е.А. Интертекстуальность. Стилистический энциклопедический словарь русского языка. Москва: Флинта: Наука, 2003: 104 - 108.
7. Кремнева А.В. Интертекстуальность как предмет изучения литературоведения и лингвистики: интегративный подход. Филология и человек. 2010; № 1: 7 - 19.
8. Николина Н.А. Филологический анализ текста. Москва: Издательский центр «Академия», 2003.
9. Worton M., Still J. Intertextuality: theories and practices. Manchester: Manchester University Press, 1990.
10. Денисова Г.В. Интертекстуальность и семиотика перевода: возможности и способы передачи интекста. Текст. Интертекст. Культура: сборник докладов Международной научной конференции. Москва: Азбуковник, 2001: 112 - 128.
11. Фатеева Н.А. Типология интертекстуальных элементов и связей в художественной речи. Известия Российской Академии наук. Серия литературы и языка. 1998; Т. 57, № 5: 25 - 38.
12. Гудков Д.Б. Некоторые особенности функционирования прецедентных высказываний. Вестник МГУ. Серия 9: Филология. 1997; № 4: 86 - 102.
13. Кронгауз М.А. Семантика. Москва: Российский государственный гуманитарный университет, 2001.
14. Byatt A.S. Possession: A Romance. New York: Random house, 1990.
15. Арнольд И.В. Читательское восприятие интертекстуальности и герменевтика. Интертекстуальные связи в художественном тексте: Межвузовский сборник научных трудов. Санкт-Петербург: РГПУ имени А.И. Герцена, 1993.
16. Романова Н.Н. Стилистика и стили. Москва: Флинта: МПСИ, 2009.
17. Niknasab L. Translation and Culture: Allusions as Culture Bumps. Аvailable at: www.skase.sk/Volumes/JTI05/pdf_doc/03.pdf
18. Лунькова Л.Н. Интертекстуальные свойства эпиграфа в тексте оригинала и тексте перевода. Аvailable at: http://journals.rudn.ru/russian-language-studies/article/ view/9929/9380
19. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление. Вопросы языкознания. 1995; № 6: 17 - 19. References
1. Kristeva Yu. Bahtin, slovo, dialog i roman. Francuzskaya semiotika: Ot strukturalizma k poststrukturalizmu. Moskva: Progress, 2000: 427 - 457.
2. Bahtin M.M. Problema teksta v lingvistike, filologii i drugih gumanitarnyh naukah. Opyt filosofskogo analiza. Moskva, 1986.
3. Zhenett Zh. Palimpsesty: literatura vo vtoroj stepeni. Moskva: Nauka, 1982.
4. Bart R. Izbrannye raboty: Semiotika. Po'etika. Moskva: Izdatel'skaya gruppa "Progress", "Univers", 1994.
5. Dressler W.U. & R. de Beaugrande Introduction to Text Linguistics. London: Longman, 1981.
6. Bazhenova E.A. Intertekstual'nost'. Stilisticheskij 'enciklopedicheskij slovar'russkogo yazyka. Moskva: Flinta: Nauka, 2003: 104 - 108.
7. Kremneva A.V. Intertekstual'nost' kak predmet izucheniya literaturovedeniya i lingvistiki: integrativnyj podhod. Filologiya ichelovek. 2010; № 1: 7 - 19.
8. Nikolina N.A. Filologicheskijanaliz teksta. Moskva: Izdatel'skij centr «Akademiya», 2003.
9. Worton M., Still J. Intertextuality: theories and practices. Manchester: Manchester University Press, 1990.
10. Denisova G.V. Intertekstual'nost' i semiotika perevoda: vozmozhnosti i sposoby peredachi inteksta. Tekst. Intertekst. Kul'tura: sbornik dokladov Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. Moskva: Azbukovnik, 2001: 112 - 128.
11. Fateeva N.A. Tipologiya intertekstual'nyh 'elementov i svyazej v hudozhestvennoj rechi. Izvestiya RossijskojAkademii nauk. Seriya literatury i yazyka. 1998; T. 57, № 5: 25 - 38.
12. Gudkov D.B. Nekotorye osobennosti funkcionirovaniya precedentnyh vyskazyvanij. Vestnik MGU. Seriya 9: Filologiya. 1997; № 4: 86 - 102.
13. Krongauz M.A. Semantika. Moskva: Rossijskij gosudarstvennyj gumanitarnyj universitet, 2001.
14. Byatt A.S. Possession: A Romance. New York: Random house, 1990.
15. Arnol'd I.V. Chitatel'skoe vospriyatie intertekstual'nosti i germenevtika. Intertekstual'nye svyazi v hudozhestvennom tekste: Mezhvuzovskij sbornik nauchnyh trudov. Sankt-Peterburg: RGPU imeni A.I. Gercena, 1993.
16. Romanova N.N. Stilistika istili. Moskva: Flinta: MPSI, 2009.
17. Niknasab L. Translation and Culture: Allusions as Culture Bumps. Аvailable at: www.skase.sk/Volumes/JTI05/pdf_doc/03.pdf
18. Lun'kova L.N. Intertekstual'nye svojstva 'epigrafa v tekste originala i tekste perevoda. Available at: http://journals.rudn.ru/russian-language-studies/article/view/9929/9380
19. Suprun A.E. Tekstovye reminiscencii kak yazykovoe yavlenie. Voprosy yazykoznaniya. 1995; № 6: 17 - 19.
Статья поступила в редакцию 25.06.20
УДК 821.512.156
Soyan A.M., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Tuva State University (Kyzyl, Russia), E-mail: soyan-a@mail.ru
SYMBOLISM OF THE NUMBER THREE IN TUVAN FOLKLORE AND LITERATURE. The paper analyzes the semantics and symbolism of the number ush three' in the oral and poetic creativity and literature of the Tuvan people. It is noted that this number has a philosophical significance. In the worldview of Tuvans, it is primarily associated with the spheres of the Universe - Ustuu Oran, Ortaa Oran, Aldyy Oran. Three is also an indicator of human life cycles. In the literature of Tuvans, it is interpreted in different ways, which is explained by the individuality of each author. Three is also a symbol of the beginning, middle, and end. It also acts as a connecting
