Научная статья на тему '«Причитающая Русь»: стихотворение «Ох, грибок ты мой, грибочек, белый груздь» в контексте лирической книги «Лебединый стан» Марины Цветаевой'

«Причитающая Русь»: стихотворение «Ох, грибок ты мой, грибочек, белый груздь» в контексте лирической книги «Лебединый стан» Марины Цветаевой Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
5270
181
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ЦВЕТАЕВА / «ЛЕБЕДИНЫЙ СТАН» / ПОЭТИЧЕСКАЯ КНИГА / ЛИРИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ / "SWANS CAMP / "POETIC BOOK / TSVETAEVA / LYRICAL HERO

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Скрипова Ольга Александровна

Предмет исследования в работе О. А. Скриповой книга стихов М. И. Цветаевой «Лебединый стан». Анализируется гамма трагических переживаний и лики лирической героини. Отмечается ощущение царящего в мире хаоса, что подготавливает дальнейшее усиление экспрессионистского начала в поэтической системе Цветаевой.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

"Balance due Rus": the poem "Oh, fungus you're my, mushroom, white milk mushroom" in the context of the lyric book "Swans camp" of Marina Tsvetaeva

Subject of the research to work O, A, Skrypova is a book of poems M. and. Tsvetaeva's ";Swans camp." Analyzed gamma tragic experiences and the faces of the lyrical heroine. Notes feeling reigning in a world of chaos, that prepares the further strengthening of the expressionistic the beginning of the poetic system Tsvetaeva.

Текст научной работы на тему ««Причитающая Русь»: стихотворение «Ох, грибок ты мой, грибочек, белый груздь» в контексте лирической книги «Лебединый стан» Марины Цветаевой»

О.А. Скрипова

«ПРИЧИТАЮЩАЯ РУСЬ»:

СТИХОТВОРЕНИЕ «ОХ, ГРИБОК ТЫ МОЙ, ГРИБОЧЕК, БЕЛЫЙ ГРУЗДЬ»

В КОНТЕКСТЕ ЛИРИЧЕСКОЙ КНИГИ МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ «ЛЕБЕДИНЫЙ СТАН»

«За 1917 - 1922 г. у меня получилась целая книга так называемых гражданских (добровольческих) стихов. Писала ли я книгу? Нет. Получилась книга. Для торжества белой идеи? Нет. Но белая идея в них торжествует», - так отзывалась Марина Цветаева о книге «Лебединый стан»1, которая не была издана при жизни поэта. Впервые «Лебединый стан» был напечатан в 1957 году в Мюнхене. М.Л. Гаспаров отмечает, что к 17-му году «монолит цветаевской лирики, державшийся единством авторского самоутверждения, раскалывается на несколько частей. Воинствующие отклики на современность ложатся отдельно и складываются в конце концов в “Лебединый стан”, с противоположной стороны ложатся воинствующие выходы из современности в то, что Цветаева назвала “Романтика”»2.

«Лебединый стан» (1917 - 1920) включает 61 стихотворение. Весь сборник проникнут героическим, патриотическим пафосом, здесь прославляется Белая армия, в которой служил С.Эфрон: «Белый поход, ты нашел своего летописца» («Буду выспрашивать волны широкого Дона...», 1920). Однако это далеко не бесстрастный летописец, не случайно Цветаеву называют «поэтом хулы и хвалы», говорят о «пламенности» ее риторики. Внешне метасюжет книги организован историей героического похода и поражения добровольчества, причем параллельно разворачивается роковой и необратимый процесс гибели России: «Россия! - Мученица! - С миром - спи!». Как отмечает В.А. Маслова, «осмысление революции с самого начала оказывается не политическим, а социально-культурным и психологическим: тема гибели в огне революции нравственных ценностей, определявших целую эпоху. Эта тема ис-

1 Цветаева М.И. Поэт о критике // Марина Цветаева об искусстве. М., 1991. С. 42

2 Гаспаров М.Л. От поэтики быта к поэтике слова // Гаспаров М.Л. О русской поэзии: Анализы, интерпретации, характеристики. СПб., 2001. С. 141.

3 Иваск Ю. Благородная Цветаева // Марина Цветаева в критике современников: В 2-х ч. М., 2003.

Ольга Александровна Скрипова — кандидат филологических наук, доцент кафедры современной русской литературы Уральского государственного педагогического университета.

полнена трагизма»4. Мир рисуется как хаос: «Мракобесие. - Смерч. - Содом».

Книга стихов воспринимается как последний крик души в трагических обстоятельствах: «Я эту книгу, как бутылку в волны, Кидаю в вихри войн» («Я эту книгу поручаю ветру...», 1920). Ведь лирическая героиня не просто переживает разлуку с любимым, находящимся в стане обреченных, но и остро со-переживает белогвардейцам, царю, всему народу, поруганной Москве и России, разминувшейся со своей историей. Тема разлуки, разминовения - центральная тема цветаевского творчества.

В экстремальной ситуации страдания лирической героини достигают предела, отсюда -активное использование гипербол:

Семь мечей пронзали сердце Богородицы над Сыном.

Семь мечей пронзили сердце,

А мое - семижды семь.

(1918)

В «Лебедином стане» мы видим разные лики лирической героини: надменная аристократка, восхищающаяся «породой» («Поступью сановнически-гордой...», 1918), и представительница простого народа («Дорожкою простонародною.», 1919); поэт-летописец с «крылатой душой» и плакальщица. Лирическая героиня то отождествляет себя с офицером, воином («Есть в стане моем офицерская прямость...»5), то, напротив, подчеркивает в себе женское начало (жена, мать, Ярославна-страдалица, мо-литвенница за народ). Многоликость цветаевской лирической героини обусловлена, прежде всего, сложным комплексом противоречивых переживаний, вызванных революционной эпо-

4Маслова В.А. Вербализованное авторское «я» М. Цветаевой (По сборнику «Лебединый стан») // Марина Цветаева: личные и творческие встречи, переводы ее сочинений: Восьмая цветаевская международная научно-тематическая конференция: Сб. докл. М, 2001. С.37.

5 Это стихотворение, по воспоминаниям Цветаевой, ей «постоянно заказывали в Москве 1920 г., называя его «про красного офицера»:

И так мое сердце над Рэ-сэ-фэ-сэром Скрежещет - корми - не корми!

Как будто сама я была офицером В октябрьские смертные дни.

«Есть нечто в стихах, что важнее их смысла: - их звучание» (Цветаева М. Поэт и время // Марина Цветаева об искусстве. М., 1991. С. 59).

хой, крушением всех устоев, разрывом человеческих связей.

В начале книги много как будто сторонних наблюдений: зарисовки живой реальности, реакция на сообщения газет, чувства и мысли по поводу происходящего в голодной полуразрушенной, поруганной Москве. Постепенно нарастает экспрессия, появляются натуралистические образы: «Пурпуровый маша рукой беспалой, / Вопит калека, тряпкой алой / Горит безногого костыль, И красная - до неба - пыль» («Взятие Крыма», 1920). Образы становятся плакатно заостренными, гражданская война вырастает до масштабов вселенской битвы черного и белого, тьмы и света, Христа и Антихриста: «Белогвардейцы! Черные гвозди / В ребра Антихристу» («Белогвардейцы! Гордиев узел.», 1918). Внешние связи рушатся, поэтому опора ищется поэтом в языке, в звуковых перекличках, появляются звуковые метафоры: «За словом: долг напишут слово: Дон», «срамом и смрадом». Пока эти художественные приемы способствуют усилению публицистического воздействия стихов, ведь книга проникнута духом полемики. В следующих сборниках проникновение в структуру языка будет связано с постижением основ бытия, с онтологической трагедией человека в мире.

К концу книги актуализируются жанры молитвы («Об ушедших - отошедших.», 1920) и плача («Плач Ярославны»,1920; «Буду выспрашивать воды широкого Дона.», 1920). Лирическая героиня - Ярославна, к которой приходит страшная весть, а несут ее силы стихии (ветер). Образ Ярославны в русской художественной традиции символизирует верность, любовь, супружеский долг. Ярославна, оплакивающая Игоря и русское воинство, оборачивается Русью, скорбящей о своих сыновьях. Если в первые годы революции Цветаева была с теми, кто в данный момент побежден против торжествующего победителя6, то постепенно в стихах крепнет убеждение, что в гражданской войне победителей не будет. Поэт оплакивает всех погибших в братоубийственной войне.

Трагическая панихида облечена в форму традиционной русской заплачки-причитания («Ох, грибок ты мой, грибочек, белый груздь.», 1920). К. Мочульский писал: «Это причитание - быть может, самое сильное из всего, написанного Цветаевой»7. Здесь много-

6 Отметим, что в «Лебедином стане» у Цветаевой звучит молитва и о «Царскосельском Ягненке Алексии», и о Стеньке Разине, обо всех, «В страшную воронку втянутых / Обольщенных и обманутых».

7 Мочульский К. Русские поэтессы. Марина Цветаева и Анна Ахматова // Марина Цветаева в критике: В 2 ч. Ч. 1. М., 2003. С. 131. Конечно, многие вершинные произведения Цветаевой

вековая традиция народной обрядовой поэзии диалогически соотносится с современным поэтическим сознанием.

Стихотворение интересно в плане субъектной организации: здесь всего одна фраза от лирического повествователя: «То шатаясь причитает в поле Русь», эта строка вводит в лирическую ситуацию, задает эмоциональный тон стихотворения, настраивает на восприятие причети. Остальное стихотворение - сама причеть Руси, прямая речь с включением коротких стонов раненых. Здесь максимально реализована диалогическая природа жанра. С одной стороны, это «исповедь на миру»: просьба о помощи, крик страдания обращены ко всему свету, «к людям добрым». С другой стороны, это обращение к конкретному адресату - к солдатам, сыновьям. Лирическая героиня сливается с образом матери-Руси, пьяной от крови и горя, теряющей рассудок:

Помогите - на ногах не тверда!

Затуманила меня кровь-руда.

Даже речь ее становится невнятной, нарушаются грамматические связи: «И только и это и внятно мне, пьяной». Мать слышит только голос страдания своих сыновей. Вообще в стихотворении нагнетается мотив крови, страдания:

И справа и слева Кровавые зевы И каждая рана.

Кровь обагрила

Связь матери-Руси с сыновьями осуществляется не через разум, не через голос, а «из чрева - и в чрево», это связь глубинная, утробная, во многом иррациональная. Это не скорбь души, а страшный «вопль вспоротого нутра», убитые - ее плоть. В материнской причети особо тесная связь, плотная сращенность между субъектом и объектом. Здесь нет красных и белых, своих и чужих:

Все рядком лежат -Не развесть межой.

Поглядеть: солдат.

Г де свой, где чужой?

Белый был - красным стал:

Кровь обагрила.

Красным был - белый стал:

Смерть побелила.

Здесь Цветаева обыгрывает символические цветовые обозначения двух станов - белых и красных, употребляет их в буквальном смысле. Смерть совершает бытийную метаморфозу,

тогда еще не были написаны, но такой отзыв современника дорогого стоит.

стирает социальные различия, перед лицом смерти и перед лицом России-матери красные и белые равны. Да и сами раненые сыновья забывают о вражде, помнят лишь о своей земле, своей малой родине: « - Аль у красных пропадал? - Ря-азань». Обратим внимание на то, что Цветаева использует бедные глагольные рифмы «обагрила - побелила», даже повторяет одно слово вместо рифмы «стал - стал». Такие рифмы - знак высшего отчаяния и жестокой простоты, наготы смерти.

Лейтмотив стихотворения - зов «Мама!», жалобный, безнадежный, детский. Повторяясь, он занимает все лирическое пространство стихотворения, вырастает «до самого неба». К тому же этот стон вынесен в отдельную укороченную строку. Примета цветаевского стиля -пропуск глагола - придает стихотворению особый драматизм: «И каждая рана: - Мама!» Словно нет сил на сознательное действие, только на бессознательный стон, «без воли -без гнева». Если традиционно любой похоронный плач - это некий безответный диалог, то у Цветаевой мать получает отклик - предсмертный стон, но это еще более усиливает безысходность и растерянность Руси, которая не может помочь всем своим детям, убивающим друг друга, спасти их от гибели.

Интонация плача задается уже обращением к адресату причети в начале стихотворения: «Ох, грибок ты мой, грибочек, белый груздь». Эта строка отсылает нас к другому цветаевскому стихотворению из «Лебединого стана»: «Белогвардейцы! Белые грузди // Песенки русской». С одной стороны, обыгрывается русская пословица «Назвался груздем - полезай в кузов», так подчеркнута верность долгу. С другой стороны, в народной поэзии сын традиционно ассоциируется с белым грибочком.

Народно-поэтическая традиция поддержана использованием слов субъектной оценки, уменьшительно-ласкательной лексики: «гри-

бок», «грибочек», «рядком», много устаревших, причем именно простонародных форм: «аль», «не развесть», «кровь-руда» (свойственное

фольклору тавтологическое удвоение понятия). Скорбь нарастает за счет риторических вопросов: «Где свой, где чужой?»; «Кто ты? - белый?»; «Аль у красных пропадал?» Сам глагол «пропадал» многозначен: 1) «долго был»,

2) «погибал». Ритмико-синтаксические и лексические повторы, параллель между 2-3 и 7-8 строфами, которые выполняют функцию своеобразного рефрена, усиливают эмоциональный накал. Обратим внимание на то, что очень часто повторяется союз и: «и каждая рана», «и только и это и внятно», «и справа и слева и сза-

ди и прямо и красный и белый». Здесь этот соединительный союз вызывает ощущение наваждения, всеобъемлемости страдания.

Особое напряжение передается с помощью смены ритма и способа рифмовки. Полимет-ричность и деление на строфы - признак индивидуально-поэтического стиля ХХ века. Протяжность и надрывная напевность длинных строк (шестистопный хорей с пиррихиями) сменяется короткими отрывочными возгласами (дольник, двухстопный амфибрахий), к тому же в стихотворении строки и строфы разной длины, рифмы то смежные, то перекрестные. Такой неровный, будто пьяный ритм несет особую экспрессию, экспрессию скорби, отчаяния.

Звуковой строй стиха, в особенности ассонансы, также способствуют созданию интонации плача: здесь много открытых звуков, особенно часто повторяется звук А: «шатаясь», причитает», «на ногах не тверда», «затуманила меня», «руда», «справа», «кровавые», «рана», «мама», «и справа», «и сзади и прямо», «красный». Слово солдата даже графически протягивается с помощью тире: «Ря-азань». Все конечные слоги рифмы в двух последних строфах открытые, протяжный стон вырывается на просторы вселенной:

Без воли, без гнева -Протяжно - упрямо -До самого неба:

- Мама!

Силой материнского чувства лирическая героиня Цветаевой возвышается над братоубийством. Обращение к жанру причети связано с потребностью поэта в момент общенациональной трагедии, страшной разобщенности общества вернуться к стихии родной речи, которая соприкасается с первоосновами бытия8, фундаменту национального единства. Это именно русский женский способ поэтического самовыражения, голос, выражающий неизбывное горе русской судьбы.

В целом, в сборнике «Лебединый стан» мы видим стремление Цветаевой найти аналогии своим переживаниям в культуре, в народной поэзии, но по сравнению с более ранними книгами, здесь усиливается ощущение царящего в мире хаоса, что подготавливает дальнейшие сдвиги в цветаевской поэтической системе, усиление экспрессионистического начала.

8 Не случайно к жанру причети обращается в эти годы и А. Ахматова в стихотворении «Не бывать тебе в живых.» (1921).

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.