CC BY
87
ФИЛОСОФСКО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ПРАВОВОЙ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА
УДК 34 (091) (470) ББК 67.3
А. Е. Беляев
ПРИЧИНЫ КРУШЕНИЯ РОССИЙСКОЙ МОНАРХИЧЕСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ В ЗЕРКАЛЕ ВЗГЛЯДОВ И. А. ИЛЬИНА И Н. Е. МАРКОВА
В статье анализируются основные причины Февральской революции 1917 года, указанные двумя видными монархическими идеологами русской эмиграции И. А. Ильиным и Н. Е. Марковым, которые по отношению друг к другу являлись идейными антагонистами. Наиболее сильной стороной их исследований, по мнению автора, является горькое признание в том, что основная вина в крушении русской монархической государственности лежит на самих монархистах, не сумевших защитить императора.
Ключевые слова: революция, монархические идеологи, крушение монархии, государственный переворот, Государственная дума.
THE REASONS FOR THE COLLAPSE OF THE RUSSIAN MONARCHIC STATEHOOD
IN THE MIRROR OF THE VIEWS OF I. A. ILYIN AND N. E. MARK OV
In article analyzes the main causes of the February revolution of 1917, these two prominent monarch¡с ideologists of Russian emigration I. A. Ilyin and N. E. Markov, who on the relation to each other were ideological antagonists. Most strength of works of both is bitter recognition that the main fault in crash of the Russian Monarchic statehood lies on the monarchists who didn't manage to protect the Sovereign Imperator.
Key words: revolution, monarchic ideologists, crash of a monarchy, revolution, State Duma.
Приближается 2 марта 2017 года - столетие с того момента, когда произошло трагическое «отречение» Николая II от престола и в России стремительно, за несколько дней, монархический строй был уничтожен.
В сознании наших граждан Октябрьская революция 1917 года считается более значимым событием, чем мятежный Февраль. Российский социум не скоро достигнет консенсуса в оценке причин Февральской революции 1917 года. Современные коммунисты любят дистанцироваться от неолибералов [1, с. 103, 104], забывая о том, что оба общественно-политических течения - либерализм и социализм - выстраивают теорию государства исключительно в рамках республиканской парадигмы. Поэтому сам факт крушения самодержавия в 1917 году в России оценивается крайне положительно и либералами, и социалистами. Согласно их общему мнению, в результате действия «про-
грессивных сил» был повержен «насквозь прогнивший и коррумпированный» [2, с. 330] «реакционный режим Николая Кровавого», являвшийся препятствием к «новой жизни», «свободе», «равенству» и «братству», к «секуляризованному обществу» с его идеалами «политического плюрализма», «демократии» и ее «свободными» выборами. События, произошедшие 23 февраля - 2 марта 1917 года, в советском учебнике называются Февральской буржуазно-демократической революцией [3, с. 612; 4, с. 706]. Итак, либералы и коммунисты придерживаются почти одинаковых взглядов на природу и сущность событий Февраля 1917 года. Единственное отличие заключается в том, что либералы считают их венцом «освободительного движения» России по западному образцу, а коммунисты - только этапом на пути к новому передовому социалистическому обществу.
Иная оценка «февральской беззащитности трона» [5, с. 232] дается идейными монархистами. Наибольший интерес вызывает социально-философский анализ причин Февральской революции, содержащийся в работах И. А. Ильина и Н. Е. Маркова, крупных идеологов русского зарубежья, но при этом по отношению друг к другу являвшихся антагонистами. Оба сходились в главном -основная вина крушения монархии лежит прежде всего на монархистах, которые оказались политически слабы и не сумели защитить своего государя и отстоять самодержавную верховную власть.
И. А. Ильин оставил после себя огромное наследие. Его труды изданы в современной России более чем в 20-ти томах. Причины Февральской революции изложены философом в 8 публицистических статьях под общим названием «Почему сокрушился в России монархический строй?» [5]. Одним из основных факторов «государственного обвала» [5, с. 93] И. А. Ильин считает кризис монархического правосознания. На коренные отличия между республиканскими и монархическими идеями Ильин блестяще указал в своей работе «О монархии и республике» [6, с. 596]. Основными чертами монархического правосознания, по мнению ученого, являются: честь, любовь, верность, «идея ранга» (субординация), пафос доверия, мистически-религиозное восприятие верховной власти, олицетворение народа и государства в едином лице, в персоне, в живом единоличном носителе государственной традиции.
В вопросе оценки деятельности Г. Е. Распутина Н. Е. Марков высказывает резко негативное отношение: «Это проходимец, который губит Россию». И. А. Ильин также осуждает появление Распутина у трона, называя его «мнимым» богомольным [5, с. 233]. Сам факт убийства Распутина он не подвергает анализу, только скромно, с недомолвками упоминает как «позднейшее деяние В. М. Пуришкевича» [5, с. 233, 234]. Ильин ставит дореволюционным черносотенцам в вину то, что они должны были обезопасить правителя от «преступного» влияния Распутина.
Следует отметить, что Н. Е. Марков являлся сторонником так называемой конспироло-гической теории. Согласно теории заговора тайные религиозно-политические силы, связанные с масонством, оказывали решительное
влияние на все наиболее значимые события всемирно-исторического процесса. Данная теория наиболее сильное выражение обрела в работе Н. Е. Маркова «Войны темных сил», в которой подчеркивается тесная связь масонства с мировым еврейством [7, с. 151].
Ильин если и разделял данную теорию, то делал это крайне осторожно. В его работах неоднократно можно встретить любопытное выражение «мировая закулиса», которая, по его мнению, занималась пропагандой республиканского правосознания в России со времен Французской революции конца XVIII столетия. Благодаря мощной антимонархической пропаганде «мировой закулисе» [5, с. 94] удалось поколебать монархическое правосознание во всей России. Оно было вытеснено в «широких кругах русской интеллигенции, русского чиновничества и даже русского генералитета анархо-демократическими иллюзиями и республиканским образом мыслей» [5, с. 94].
Для Н. Е. Маркова жизнь дореволюционной России представлялась «прекрасной, раздольной», а царский режим был «благодетельным и в высшей степени гуманным» [7, с. 474]. К моменту торжества революции Марков отмечает, что «при дворе и среди бюрократов монархизм был вовсе не в чести, а большинство дворянства влеклось по следам Родзянки, Шид-ловского, Шульгина и прочих деятелей государственного переворота» [7, с. 370].
Одной из основных причин Февральской революции Н. Е. Марков считал подписание государем Манифеста от 17 октября 1905 года. Крайний антисемит Марков убежден, что данный документ был заранее подготовлен масоном С. Ю. Витте, женатым на еврейке и «всецело находившимся под ее вредным влиянием» [7, с. 133], связанным через нее с мировым еврейством. По мнению Маркова, именно «темные силы», нацеленные на борьбу с христианством, через Витте продвигали нужные им государственные проекты реформ для дальнейшего уничтожения Российской империи и порабощения ее народов. Манифест 1905 года Марков называет «злосчастным актом, которым царскому самодержавию был нанесен ужасный удар» [7, с. 133]. С. Ю. Витте внедрил в систему государственной власти императорской России целый ряд «масонствую-щих и послушных иудаизму сановников, чиновников и финансистов» [7, с. 134], которые способствовали подготовке Февральского пе-
реворота и уничтожению монархической государственности.
До революции Марков считал для себя приемлемым быть народным представителем, сотрудничать с премьер-министром П. А. Столыпиным. Он возглавил в Государственной думе фракцию правых, в декабре 1907 года вошел в число членов главного совета Союза русского народа (далее - СРН). К осени в СРН по вопросу дальнейшей поддержки Манифеста от 17 октября 1905 года и Государственной думы произошло идейное размежевание между двумя наиболее влиятельными течениями дореволюционного монархизма. Первое - «земско-со-борническое», возглавляемое Н. Е. Марковым, одобряло новое государственное устройство. Второе направление, лидером которого являлся А. И. Дубровин, выступало с резкой критикой и неприятием Манифеста и Государственной думы - «парламентской говорильне», по сути, мешавшей государю эффективно управлять монархическим государством и проводить необходимые реформы. В мае 1910 года между «мар-ковцами» и «дубровинцами» произошел окончательный разрыв. В ноябре 1911 года Дубровин со своими сторонниками собрали съезд в Москве и создали параллельную организацию -Всероссийский дубровинский союз русского народа (ВДСРН). Необходимо отметить, что с позиций современности теперь становится понятно, что Марков сыграл негативную роль в расколе СРН. Таким образом, Марков, возглавив так называемый «обновленный» СРН, обрек «дубровинцев» на политический маргина-лизм и помешал им стать «системной оппозицией» русской власти. В Госдуме IV созыва фракция правых состояла в 1912 году всего из 65 депутатов и была не в состоянии конкурировать с остальными 280 своими политическими противниками [8, с. 60]. К концу 1916 года фракция правых сократилась до 20 депутатов.
Однако, находясь в эмиграции, Марков избавляется от политических иллюзий, что Россия, возглавляемая самодержцем, могла бы благотворно сочетать в себе принципы конституционализма и парламентаризма. Две первых Думы, по мнению Маркова, предстают «вызывающе революционными». Осень 1907 года, момент открытия третьей Государственной думы, Марков считает началом «конституционного периода, окончательно подготовившего Февральскую революцию 1917 года и последующее крушение империи» [7, с. 152].
Марков утверждает, что активное участие в этом процессе принимало «либеральное большинство Государственной думы» [7, с. 152]. Российскую империю погубила Конституция и Государственная дума [7, с. 153].
Немаловажную роль в подготовке революции, как полагает Марков, сыграли петербургские издания, принадлежавшей евреям: «Речь», «Биржевые ведомости», «День», «Копейка», «Вечернее время» и другие [7, с. 152]. По мнению идеолога, петербургская печать, направляемая масонской рукой и финансируемая из одного источника, умело редактировала речи различных депутатов и формировала «общественное мнение».
Марков обвиняет в масонстве [7, с. 163] лидера партии «Союз 1 7 октября» А. И. Гучкова и считает его деятельность на посту председателя комиссии по государственной обороне третьей Государственной думы подрывной в отношении государства и армии. Гучков установил связи с честолюбивыми молодыми полковниками и генералами генерального штаба армии, которые под его руководством «сеяли семена недовольства и подрывали авторитет не только начальства, но и членов династии и самого Государя Императора» [7, с. 163]. Лидера Конституционно-демократической партии П. Н. Милюкова Марков также причисляет к масонам [7, с. 170, 177].
Первым днем российской революции Марков считает 1 (14) ноября 1916 года, когда Милюков, Чхеидзе, Пуришкевич, Шульгин выступали «с возмутительными, ложными обвинениями» [7, с. 177], направленными против министров царского правительства, императрицы и государева окружения. Масон Милюков после каждого клеветнического утверждения театрально вопрошал: «Что это: глупость или измена?». 22 ноября 1916 года Н. Е. Марков выступил в Думе с опровержением клеветнических речей Милюкова и Пуришкевича. В своих возражениях он утверждал, что ложные обвинения, высказанные Милюковым в адрес верховной власти, были основаны не на сведениях английской печати, а на преступных вымыслах «русской» газеты «Речь», издаваемой Милюковым.
Освистанный толпой милюковских сторонников, Марков обозвал председателя Государственной думы Родзянко, а также всех членов «прогрессивного блока» мерзавцами, за что
был на 15 дней лишен права посещать Думу [7, с. 180].
Поведение министра внутренних дел А. Д. Протопопова Марков считал «поистине предательским» [7, с. 184], как и деятельность генералов армии Алексеева, Рузского, Брусилова, Данилова, Бонч-Бруевича [7, с. 185] и других.
По мнению политика, генерал Поливанов, царские министры Кривошеин, Сазонов закулисно участвовали в создании «прогрессивного блока», во главе которого группировались «заведомые масоны»: Милюков, Гучков, Керенский, Ефремов, В. Маклаков, Шидловский [7, с. 173].
Поиски «масонского» следа весьма любопытны, но требуют документального подтверждения. Приводимые Марковым ссылки на различные исследования представляются нам недостаточно убедительными, хотя они, безусловно, ждут своего беспристрастного анализа. Часть работы уже успешно проделана доктором исторических наук В. И. Старцевым [9], научные труды которого посвящены русскому политическому масонству начала ХХ века.
И. А. Ильин видел в самодержавной монархии не просто форму правления, а «тысячелетнюю твердыню ...государственную форму, державно державшую и строившую национальную Россию» [5, с. 92]. Крушение монархии Ильин воспринимал как гибель самой России [5, с. 93].
Крах монархии, как полагал Ильин, стал возможен в связи с отсутствием в России «крепкого и верного монархического правосознания» [5, с. 94]: правосознания-чувства, правосознания-доверия, правосознания-ответственности, правосознания - действенной
Литература
1. Зюганов Г. А. Крах контрреволюции. М., 2011.
2. Зюганов Г. А. Глобальное порабощение России, или Глобализация по-американски. М., 2011.
3. История СССР: учебник. Т. II: 18611917. Период капитализма. М., 1965.
4. История России XIX - начала ХХ века: учебник / под ред. В. А. Федорова. 3-е изд., перераб. М., 2004.
5. Ильин И. А. Наши задачи // Собрание сочинений: в 10 т. М., 1993. Т. 2. Кн. 2.
воли, правосознания-дисциплины, правосознания-характера, правосознания - религиозной веры.
Еще в 1924 году Ильин поставил острые вопросы, ответы на которые не найдены до сих пор: «Где русские высшие государственные органы, полномочные, чтобы констатировать незанятость престола? Кто вправе изъяснить компетентным образом смысл и объем двух трагических отречений 1917 года? Кто вправе истолковать закон о престолонаследии? Кто вправе применить истолкованный закон?» [10, с. 11].
Множество политических воль и эпохальных человеческих поступков соединилось в единой точке - 2 марта 1917 года. Лидеры Февраля выхватили верховную власть у государя, по сути, пленили его, не обеспечив ему физической безопасности и не сумев переправить его за рубеж (испанский король Альфонс XIII был готов его принять), тем самым обрекая Николая II и его семью на ужасную гибель, которая еще долго черным пятном будет лежать на совести российского народа.
В завершение отметим, что Временное правительство управляло Российской империей в период со 2 марта по 25 октября 1917 года, то есть около 7 месяцев [12]. За это время бездарные «февралисты», совершившие государственный переворот, вырвавшие власть у Николая II, уничтожившие монархию, способствовали стремительному развалу армии, массовому дезертирству, смещению линии фронта, появлению сепаратных настроений в национальных частях и окраинах России, всероссийской социально-политической катастрофе и, по сути, предельно облегчили захват власти большевикам.
Bibliography
1. Zyuganov G. A. The collapse of the counterrevolution. Moscow, 2011.
2. Zyuganov G. A. Global enslavement of Russia, or the American-style globalization. Moscow, 2011.
3. History of the USSR: textbook. Vol. II: 18611917. Period of capitalism. Moscow, 1965.
4. The history of Russia XIX - early XX century: textbook / ed. by V. A. Fedorov. 3rd ed. Moscow, 2004.
5. Ilyin I. A. Our mission // Coll. cit.: 10 vols. Moscow, 1993. Vol. 2. Part 2.
6. Ильин И. А. О монархии и республике // Собрание сочинений: в 10 т. М., 1994. Т. 4.
7. Марков Н. Е. Войны темных сил. М., 2002.
8. Иванов А. А. Правые в русском парламенте: от кризиса к краху (1914-1917) / науч. ред. И. В. Алексеева. М.-СПб., 2013.
9. Старцев В. И. Тайны русских масонов. СПб., 2004.
10. Ильин И. А. О нашем политическом лике // Собрание сочинений: Кто мы? О революции. О религиозном кризисе наших дней / сост. и коммент. Ю. Т. Лисицы. М., 2001.
11. Старцев В. И. Внутренняя политика Временного правительства первого состава. Л., 1980.
12. Старцев В. И. Крах керенщины. Л., 1982.
6. Ilyin I. A. About the monarchy and the republic // Coll. cit.: in 10 vols. Moscow, 1994. Vol. 4.
7. Markov N. E. War of the dark forces. Moscow, 2002.
8. Ivanov A. A. Right in the Russian parliament from the crisis to the collapse (1914-1917) / scientific editor I. N. Alexeyeva. Moscow-St. Petersburg, 2013.
9. Startsev V. I. Secrets of Russian masons. St. Petersburg, 2004.
10. Ilyin I. A. On the face of our political // Coll. cit.: Who are we? About Revolution. On the religious crisis of our time / comp. and comments Yu. T. Lisitsa. Moscow, 2001.
11. Elders V. I. Domestic policy of the Provisional Government of the first composition. Leningrad, 1980.
12. Startsev V. I. Collapse of Kerensky. Leningrad, 1982.
УДК 32 ББК 60
Л. В. Карнаушенко
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СУВЕРЕНИТЕТ РОССИИ В СОВРЕМЕННОМ ГЛОБАЛЬНОМ МИРЕ
В статье автор исследует угрозы национальному суверенитету России в условиях глобализации общества в начале XXI века, когда многие традиционные элементы социальной архитектуры видоизменяются, утрачивают прежнее значение, приобретают новые черты.
Ключевые слова: государство, общество, социальные трансформации, государственный суверенитет, глобализация.
RUSSIA STATE SOVEREIGNTY IN THE MODERN GLOBAL WORLD
In the article the author explores the security of the sovereignty of Russia in the globalized society of the early XXI century, many traditional elements of social architecture are modified, lose their former significance, acquire new, previously unknown features.
Key words: state, society, social transformation, state sovereignty, globalization.
Происходящие в современном обществе масштабные социокоммуникативные преобразования трансформируют привычные научные и социально-управленческие представления о государстве и обществе. Под воздействием компьютерной революции меняются информационно-коммуникационные технологии, формирующие технико-технологическую основу нового общества. Культурная и экономическая составляющие глобализационных процессов детерминируют значительные изменения в политической, социальной и коммуникативной подсистемах общества. Возникший новый,
ранее не известный и не описанный наукой глобальный миропорядок оказывался весьма противоречивым. С одной стороны, он характеризуется несомненными положительными чертами (доступность информации, расширение возможностей для бизнеса, самообразования, развитие электронных СМИ и Интернета, внедрение в социальную жизнь компьютерных технологий и так далее). С другой стороны, достаточно зримо проявляются и его отрицательные аспекты (экспансия массовой культуры потребления, угрозы информационной и национальной безопасности отдельного
