CC BY
159
переносном смысле объявлялись все политические противники, запрещалось думать по иному, действовать не так как все, подниматься над обыденностью и догмой.
Лелеков В.А., Кошелева Е.В.
ПРИЧИНЫ И УСЛОВИЯ ПЕНИТЕНЦИАРНОГО РЕЦИДИВА НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ
Воронежский институт МВД России Московский университет МВД России
Ключевые слова: рецидив преступлений,
несовершеннолетние, тюремная субкультура.
Аннотация: в статье рассматриваются причины и условия рецидива преступления среди несовершеннолетних, а также предлагаются меры по его снижению.
Keywords: recidivism, minors, prison subculture.
Abstract: This article discusses the causes and conditions of recidivism among juveniles, and proposes measures to reduce it
Причин, обеспечивающих неспокойную криминогенную обстановку в воспитательной колонии, множество.
Прежде всего, следует выделить непоследовательность уголовной политики в СССР, постсоветской России в сфере предупреждения подростковой преступности.
Отечественные криминологи, как и прогрессивные зарубежные ученые, государственные деятели, давно пришли к выводу о необходимости максимального выведения подростков-правонарушителей из сферы уголовной юстиции. Известный криминолог Московского государственного университета М.Н. Гернет выразил полное согласие с мнением Уинстона Черчиля, цитируя его высказывание по поводу законопроекта о тюрьмах 1910 г.: «Первое правило, которым должен руководствоваться законодатель, стремящийся выработать хорошую пенитенциарную систему, заключается в принятии мер, чтобы многие совершенно не попадали в тюрьму. Каждый раз, когда человек впервые попадает в тюрьму, одинаково страдает как он, так и государство. Вот почему необходимо принять меры, чтобы в тюрьмы попадало возможно меньше людей» [1].
В России в конце XIX — начале ХХ вв. осуществлялся поиск приемлемых направлений в борьбе с преступностью несовершеннолетних. По стране создавались приюты для подростков. Основатель московского приюта для мальчиков К.В. Рукавишинский в 1881 г. организовал 1-й съезд представителей администрации всех колоний страны. В последующем такие съезды проводились регулярно с обсуждением насущных проблем перевоспитания несовершеннолетних в условиях изоляции.
Особо актуальным представлялось создание специализированных — ювенальных — судов, которые действовали уже в ряде стран. Первый ювенальный суд состоялся в Чикаго в 1899 г. В 1910 г. такой суд был создан в Санкт-Петербурге.
К тому времени в России по опыту других стран широко внедрялся патронат, задачами которого являлось попечительство над освобожденными из мест лишения свободы. В Санкт-Петербурге, Кишиневе, Москве, Одессе, Ярославле, Перми действовали общества патроната, создавались приюты для несовершеннолетних, других категорий с питанием, проживанием и временной работой [2].
В советский период уголовная политика государства в сфере борьбы с преступностью несовершеннолетних неоднократно менялась: от отмены уголовной ответственности, «судов и тюремного заключения» для несовершеннолетних до усиления карательной практики, снижения возраста за преступления до 12 лет.
В условиях судебной реформы, изменений уголовно-исполнительной системы резко сократилось число подростков направляемых для отбытия наказания в воспитательные колонии. Если с 1996 по 2000 год ежегодно приговаривалось к лишению свободы свыше 30 тысяч несовершеннолетних (в 1999 г. — 34407), то в 2011 г. — всего 6069 человек. В связи с этим резко сократилась наполняемость большинства воспитательных колоний (В ноябре 2011 г. в Бобровской колонии содержалось всего 35 человек при потенциальных возможностях размещения до 1 тысячи чел.). И все-таки затянувшееся решение вопроса о ювенальных судах в России отрицательно сказывается на судьбе детей. Общепризнано, что многие из них становятся преступниками в силу ряда сложившихся обстоятельств (кризис семьи, платность кружков и т.д.). Уголовное судопроизводство подчинено общим подходам вершения правосудия.
Известный английский политолог Мэри Маколи, много лет прожившая в СССР и постсоветской России, посетила почти все воспитательные колонии. Вот как она описывает беседу с Романом из Можайской воспитательной колонии: «Больше всего мне запомнился
момент, когда мне зачитывали приговор. Это был день моего рождения, и судья ехидно улыбнулся и сказал: Ну, что, поздравляю тебя с днем рождения. И вот тебе мой подарок - 3 года лишения свободы! — и, улыбаясь, вышел. Этот день я до сих пор, спустя один год и два месяца, не могу забыть» [3].
По мнению специалистов, до 30—40% осужденных к лишению свободы решение суда считают несправедливым. Во многих случаях несовершеннолетние сохраняют обиду не столько на срок наказания, сколько на недоброжелательный тон, методику судебного разбирательства, оглашение приговора. В ювенальных судах в зарубежных странах и России дела несовершеннолетних ведут судьи, имеющие не только юридическое образование, но и педагогическую, психологическую подготовку. Это относится и к помощникам судей, в ведение которых входит тщательное изучение личности подростков, причин и условий совершения преступления.
Условное осуждение предусматривает участие помощников судей, волонтеров в осуществлении помощи несовершеннолетним и контроля за их поведением.
Категория обиженных на судью, суд в воспитательных колониях требует особого контроля. Чаще всего они нарушают режим, настраивают других подростков против соблюдения требований администрации.
По данным авторов издания, основанного на материалах специальной переписи, 36,2% воспитанников воспитательных колоний имеют взыскания, из них менее половины — одно взыскание. В воспитательных колониях имеет место употребление спиртных напитков, наркотиков, мелкое хулиганство, оскорбление представителей администрации, изготовление, хранение или передача запрещенных предметов. Почти треть воспитанников (31,8%) в течение года были помещены в дисциплинарный изолятор.
В качестве мощного криминогенного фактора ювенального пенитенциарного рецидива выделяется криминальная субкультура.
«Вор в законе», «смотрящий зоны» — это атрибуты российской действительности.
А.Н. Олейник на основании исследования, проведенного в пенитенциарных учреждениях России и Франции, сделал обоснованный вывод о преобладании тюремной субкультуры в колониях нашей страны. На вопрос: «Как Вы предпочитаете решать конфликты?» — осужденные в России и во Франции дали разные ответы. Обратился бы в суд, прокуратуру: 0% и 40%, соответственно;
обратился бы к администрации: 4,7% и 67,3%; постоял бы за себя: 42,9% и 0%; обратился бы за помощью к смотрящему: 13,4% и 0% [4].
Известный криминолог профессор А.И. Гуров — один из первых исследователей организованной и профессиональной преступности — в своих работах раскрыл основные правила воровского сообщества «в законе». Одно из них содержит требование вовлекать в свою среду новых членов, особенно из числа несовершеннолетних [5].
Авторитетам преступного мира в «воспитательной» работе среди подростков активную помощь (не предполагая этого) оказывают средства массовой информации, особенно кинематограф. Получая соответствующую информацию от взрослых преступников в неформальных группах по месту жительства, с помощью экранов телевизоров они расширяют свои познания о «легендарном» пути «воров в законе», иных криминальных авторитетов.
Попадая на «зону», многие подростки уже хорошо осведомлены о назначении жаргона, татуировок, о разделении осужденных на категории с высоким статусом — «верхи» и низким — «низы». Быстрее, чем некоторые взрослые, подростки усваивают криминальные правила: «не колись», не сотрудничай с администрацией.
Материалы наших исследований свидетельствуют о том, что большинство преступлений несовершеннолетние совершают в группе с участием взрослых. На вопрос, при каких условиях они рассказали бы об участии взрослого преступника с ними (варианты: снижение наказания для них или вовсе освобождение от наказания в случае вовлечения в преступление взрослым лицом), ответ однозначен: ни при каких обстоятельствах.
По опыту взрослых колоний в воспитательных колониях постоянно негласно (с учетом обновления состава) идет деление всех воспитанников на категории: 1) «боссы», «паханы» — авторитеты; 2) «пацаны» — средний класс (во взрослых колониях — «мужики»); 3) «чушки» — «рабы», выполняющие грязную работу, обслуживающие «авторитетов»; 4) низшая категория, представляющая собой «опущенных», иных отверженных, которые составляют иногда до трети осужденных.
Правила тюремной субкультуры взрослых колоний с успехом культивируются в детских: «прописка», запрет авторитетам мыть полы и выполнять другую грязную работу, наказания за посягательства на более высокий статус, за сотрудничество с администрацией. Каждый несовершеннолетний не только в условиях свободы, но и в
воспитательной колонии старается повысить свой статус. В колонии подняться на более высокую ступень чаще всего становится возможным только благодаря неправомерным поступкам в угоду авторитетам.
Часто несовершеннолетние объединяются, являясь подельниками или по принципу «землячества». Такие объединения могут способствовать росту криминального авторитета или, напротив, противостоять «боссам», «паханам».
Таким образом, основы тюремной субкультуры несовершеннолетние познают до осуждения; в следственных изоляторах и воспитательных колониях они зачастую становятся активными ее субъектами. После освобождения только половина подростков не хотят продолжать преступный образ жизни.
При отказе в условно-досрочном освобождении (за нарушения режима) 18-летний Н. просил немедленно отправить его во взрослую колонию (отметил, что хочет посмотреть, «как там»).
В.Ф. Пирожков, учитывая многоликость криминальной субкультуры, сравнивает ее со слоеным пирогом, каждый слой которого «...представляет субкультуру групп, занятых конкретной криминальной деятельностью, отражающей степень их организованности и профессионализма. С этих позиций в рамках криминальной субкультуры в целом можно говорить о субкультуре тюремной, воровской, субкультуре валютчиков и фарцовщиков, проституток и наркоманов, рэкетиров, сексуальных насильников, сутенеров и т.п.» [6].
Исторический анализ дает основание для выводов о длительности и устойчивости процессов формирования криминальной субкультуры в России. В этом «слоеном пироге» преобладают группы корыстных преступников: квартирники, карманники, мошенники и другие. «Школы профессионального мастерства» для подростков действуют в каждом регионе. Воспитательные колонии в силу многих объективных обстоятельств пока не в состоянии затормозить процесс криминализации подростковой среды. Наоборот, в условиях колоний негласно осуществляется обмен криминальным опытом на межрегиональном уровне (не в каждом субъекте имеются свои воспитательные колонии).
Пенитенциарная преступность среди несовершеннолетних во многом обусловлена психическими аномалиями и агрессивным характером подростков. Скопление однополых психически неуравновешенных, агрессивных лиц с антиобщественной
направленностью личности обеспечивает взрывоопасную обстановку и приобщение к ней практически каждого отбывающего наказание.
С.В. Познышев писал: «...Трудно в грубой арестантской толпе сохранить чувство собственного достоинства» [7].
Ю.М. Антонян, анализируя значение акцентуаций — свойств личности, которые препятствуют социальной и психологической адаптации, отмечает: «Акцентуации характера соседствуют с аномалиями психики, а эти аномалии повышают вероятность совершения преступления. Дело в том, что они снижают сопротивляемость к воздействию конфликтных ситуаций... облегчают реализацию импульсивных, непродуманных поступков» [8].
Специальные исследования позволяют сделать вывод о проявлении различных акцентуаций, агрессивного поведения в условиях свободы по отношению к сверстникам, воспитателям и в местах лишения свободы по отношению к несовершеннолетним осужденным, к администрации [9].
По официальной статистике, полученной в ходе переписи в 2009 г., выявлено 8,9% осужденных, страдающих психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. По переписи 1999 г. таких лиц в воспитательных колониях было 4,9%. По данным различных исследований установлено как среди взрослых, так и подростков от 70 до 80% лиц с признаками психической аномалии (в пределах вменяемости). Обычные воспитательные меры с этой категорией воспитанников колоний не могут дать нужного результата.
К числу доминирующих факторов, снижающих профилактические возможности воспитательных колоний, относятся экономические причины и условия.
Материально-бытовые условия колоний не соответствуют мировым стандартам. Слабость производственной базы не позволяет решать в полном объеме задачи по обеспечению осужденных работой, по обучению востребованным в современных условиях профессиям. Некоторые колонии чтобы выжить в условиях перестройки, вынуждены были заниматься коммерческой деятельностью.
В соответствии с Правилами ООН, касающимися защиты несовершеннолетних, лишенных свободы, подросткам должна предоставляться оплачиваемая работа с соблюдением национальных и международных охранных норм. При добросовестном отношении к работе в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством им предоставляется ежегодный оплачиваемый отпуск продолжительностью 18 рабочих дней. Время привлечения к
оплачиваемому труду засчитывается в общий трудовой стаж. Половина заработка перечисляется им на лицевые счета.
Экономический кризис не обошел стороной и воспитательные колонии. По многим причинам вопросы обеспечения подростков оплачиваемой работой решаются пока неудовлетворительно. Если в «сложном» 1999 г. (по результатам специальной переписи) доля несовершеннолетних осужденных, обеспеченных работой, составляла 48,7%, то в 2009 г. — 34,7%. Это повлекло ухудшение материального положения подростков, на лицевом счете 55,0% из них денег не имеется; 26,9% имеют от 200 рублей до 1 тысячи, а свыше 5 тысяч — всего 4,4%. Таким образом, абсолютное большинство подростков лишены возможности использовать предоставленное законом право приобретения продуктов питания и предметов первой необходимости. Многие несовершеннолетние — из проблемных семей. Из них 93,6% не получали бандеролей; 31,9% — посылок; 74,8% — денежных переводов.
Обширность территории страны, отсутствие в ряде регионов воспитательных колоний существенно затрудняют выполнение уголовно-исполнительного законодательства в части предоставления свиданий с родственниками, отпуска с выездом на родину.
Снижение жизненного уровня населения (особенно неблагополучных, неполных семей), как мы отметили, не позволяет родственникам направлять посылки, посещать детей. В воспитательных колониях затруднены телефонные переговоры, переписка. Более половины (53,3%) подростков не пользовались краткосрочным, а 66,9% — длительным свиданием (никто не приехал).
Заметно сократились выезды из воспитательных колоний на время ежегодного оплачиваемого отпуска. Из тех, кто имел право на отпуск в 1999г., 4,9% воспользовались этим, а в 2009 г. — всего 0,7%. Главная причина — отсутствие средств на лицевых счетах и материальные трудности в семьях подростков.
Условиями, способствующими пенитенциарной преступности или нарушениям режима, являются недостатки в учебно-воспитательной сфере.
Как показывает анализ, абсолютное большинство воспитанников колоний — это вчерашние школьники, учащиеся профессиональных училищ без определенных занятий (свыше 90% среди лиц мужского пола и около 80% — женского. Каждая пятая из девушек занималась случайной деятельностью без оформления трудового соглашения, работая продавцом на рынке).
Поворот личности подростка от зла к добру, от правонарушающей ориентации к правопослушной — процесс непростой, требующий усилий как самого несовершеннолетнего, так и педагогов, воспитателей, начальников отрядов. В 1999 г. недобросовестно относились к учебе 8,6% подростков; в 2009 г. — 22,3%.
Снизилась активность участия в самодеятельных организациях с 51,4% в 1999 г. до 40% в 2009 г.
Значительно снизилось применение такой стимулирующей меры, как поощрение (с 58,1% до 45,5%). Большинство подростков, проявляющих криминальную активность, желающих перейти во взрослую колонию, демонстрируют недисциплинированность, нарушают режим. Этим объясняется широкое применение взысканий. Ежегодно до одной трети воспитанников помещаются в дисциплинарный изолятор, что учитывается блюстителями субкультуры при определении криминального статуса несовершеннолетних.
Напряженность обстановки зависит от уровня организации режима отбывания наказания, надзора за осужденными.
Не перекрыты каналы поступления в колонию запрещенных предметов, в том числе спиртных напитков, наркотиков. На производстве, в результате плохого контроля, налажено изготовление ножей, заточек.
Низкий профессионализм сотрудников оперативных служб, а также объективные условия (текучесть спецконтингента) не обеспечивают своевременное получение информации об изготовлении и передаче запрещенных предметов, организации забастовок, побегов, о случаях мужеложства.
Список литературы
1. Гернет М.Н. Дети-преступники. — М., 1912. — С. 415.
2. Беляева Л.И. Патронат в России (XIX в. — начало XX в.). — Воронеж: ВИ МВД России, 2001.
3. Маколи М. Дети в тюрьме. — М.: ОГИ, 2008. — С. 122.
4. Олейник А.Н. Тюремная субкультура в России: от повседневной жизни до государственной власти. — М., 2001. — С. 148.
5. Гуров А.И. Красная мафия. — М.: Коммерческий вестник, 1995. — С. 108.
6. Пирожков В.Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура). — Тверь, 1994. — С. 9.
7. Познышев С.В. Основы пенитенциарной науки. — М., 1923. — С. 158.
8. Антонян Ю.М., Юстицкий В.В. Несовершеннолетние преступники с акцентуациями характера: учебное пособие. — М.: ВНИИ МВД России, 1993. — С. 7.
9. Антонян Ю.М., Бойко И.Б., Верещагин В.А. Насилие среди осужденных: учебное пособие / под ред. Ю.М. Антоняна. — М.: ВНИИ МВД России, 1994. — С. 39.
Меренков С.
ЭНЕРГИЯ КАК ОБЪЕКТ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ
Воронежский экономико-правовой институт
Ключевые слова: объекты гражданских прав, вещное право,
энергия.
Аннотация: в статье рассматриваются современные подходы к определению энергии, как объекта гражданских правоотношений.
Keywords: objects of civil rights, property law, energy.
Abstract: This article reviews current approaches to the definition of energy, as an object of civil relations.
Вопросы определения положения энергии в ряду объектов гражданского права вызывали и продолжают вызывать дискуссии в цивилистической науке.
До настоящего времени нет единого мнения среди цивилистов о том, является ли энергия вещью, спорным является и вопрос о распространении на нее режима объектов права собственности. Общепринятые классификации объектов гражданских прав не оставляют места для энергии. Традиционная концепция «вещественной» собственности предполагает то, что в основе понятия имущественных отношений лежит право собственности на материальные объекты, вещи, а само понятие имущества мыслится как адекватное к понятию вещи.
Некоторые цивилисты предлагают решить указанную проблему через отождествление энергии с «особым, нетелесным имуществом, определенным родовыми признаками» (Малеина М. Н., Осипчук Е. Л.) . По мнению этих правоведов, электрическую энергию следует относить к такому объекту прав, как имущество с особым правовым режимом, который необходим в силу специфических
