CC BY
102
УДК 811.161.1 ’373
ПРИЧИНЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕЭВРИСЕМИЧНОГО ТИПА ЗНАЧЕНИЯ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ РУССКОГО ЯЗЫКА
© Т. М. Шихова
Поморский государственный университет (Северодвинский филиал) имени М. В. Ломоносова Россия, Архангельская область, 164520 г. Северодвинск, ул. Торцева, 6.
Тел.: +7 (8184) 56 84 75.
E-mail: secretar@sfpgu.ru
Содержание статьи является частью исследования, посвященного проблеме эврисемич-ности значения фразеологических единиц. Согласно авторской концепции, эврисемичность рассматривается как фразеосемантическая категория, представленная в системе языка оппозицией фразеологизмов с неэврисемичным и эврисемичным по объему или содержанию значением. Причины формирования различных типов значения выявляются с учетом взаимодействия и взаимовлияния макрокомпонентов фразеологического значения и семантической структуры фразеологизмов.
Ключевые слова: Фразеологическая единица, фразеологическое значение, семантическая структура фразеологизма, эврисемичность, неэврисемичный тип значения, мотивированность, внутренняя форма, семантико-грамматические классы фразеологизмов, лингвокультурологические причины, лингвистические причины.
Понятие эврисемичности как отличительной особенности фразеологического значения (ФЗ) является относительно новым [1-3] и одновременно недостаточно ясным. Разработанная нами концепция эврисемичности как фразеосемантической категории является результатом осмысления и принятия ряда теоретических положений и систематизации фактического материала в соответствии с определенными критериями разграничения типов значения фразеологических единиц (ФЕ) различных семантико-грамматических класссов [4]. Так, значимым для нашего исследования явилось признание фразеологического значения и семантической структуры фразеологизма как взаимосвязанных, но не тождественных понятий. Фразеологическое значение понимается нами как часть семантической структуры, ее денотативно-
сигнификативное содержание. Семантическая структура, помимо денотативного и сигнификативного, включает категориальный, денотативный, сигнификативный, коннотативный, структурный, функционально-стилистический аспекты. Денотативный макрокомпонент определяет объем ФЗ, сигнификативный - его содержание. Их соотношение может быть различным. На основании этих различий выделены неэврисемичный, эврисемичный по объему или содержанию типы ФЗ. Соотвественно, неэврисемичный тип ФЗ характеризуется узкой однонаправленной денотативной соотнесенностью и нешироким сигнификативным содержанием. Эврисемичный по объему тип значения означает, что фразеологизм имеет широкую денотативную направленность и узкое одноплановое содержание. Эврисемичный по содержанию - узкую денотативную направленность и широкое разноплановое содержание. Денотативный и сигнификативный макрокомпоненты, являясь составной частью фразеологического значения и одновременно семантической структуры
фразеологизма, взаимодействуют с другими ее аспектами. Рассмотрение этого взаимодействия позволяет выявить закономерности формирования и изменения типа ФЗ. В данной статье рассматриваются причины формирования неэврисемичного типа значения мотивированных ФЕ.
Неэврисемичный тип значения фразеологизмов, согласно нашей концепции, характеризуется однонаправленной денотативной соотнесенностью и нешироким сигнификативным содержанием. В данной группе фразеологизмов представлены фразеологические сращения и фразеологии-ческие единства. Неэврисемичность значения мотивированных фразеологизмов объясняется лингвокультурологическими или / и собственно лингвистическими причинами. Определение лингвокультурологических причин предполагает выявление экстралингвистических предпосылок, которые соотносятся с предметной областью культуры, и одновременно языковых средств и способов, которые придают фразеологизмам определенность их значения и культурной референции. Собственно лингвистические причины связаны со структурным макрокомпонентом, то есть с местом того или иного фразеологизма в системе языка, с соотношением его семантики и других лексических и фразеологических языковых единиц, входящих в одно и то же семантическое пространство.
Лингвокультурологическими причинами объясняется неэврисемичность значения части предметных фразеологизмов. К ним относятся примеры образных наименований лица или группы лиц, которые восходят к литературным произведениям, к высказываниям какого-либо автора, к Библии, к греческой мифологии. Они составляют часть фразеологизмов, обозначающих единичное лицо (типа солнце русской поэзии); лицо по роду деятельности (например, сын Эскулапа); лицо с точки зрения семейных отношений (бесплодная смо-
ковница); совокупность лиц по социальному происхождению или положению (бывшие люди и др.).
Определенность денотативной направленности фразеологизмов на конкретное единичное лицо поддерживается компонентным составом (жестокий талант), нередко употреблением в первичном значении только в публицистическом стиле (зеркало русской революции). Некоторые фразеологизмы данной подгруппы (обозначающих единичное лицо) характеризуются неэврисемичностью только первичного значения (железная леди и др.).
Конкретность значения фразеологизмов других указанных подгрупп создается и сохраняется особенностями их компонентного состава, связывающего их с первоисточником. Например, фразеологизмы жрецы Фемиды ‘судьи’, жрецы Мельпомены ‘актеры’, сын Эскулапа ‘врач’ включают символические имена собственные из греческой мифологии. Фемида - богиня правосудия. Ее имя стало его символом - ср. храм Фемиды ‘суд’, весы Фемиды ‘правосудие’. Мельпомена - покровительница трагедии. Имя этой музы является символом сценического искусства - ср. храм Мельпомены ‘театр’. Эскулап - бог медицины. Его имя стало нарицательным именем врача.
Анализ фразеологизмов указанных подгрупп в историческом аспекте позволил выделить среди них единицы, в семантике которых произошли изменения. Это, в частности, развитие многозначности и эврисемичности появившихся фразео-семантических вариантов, когда только первое значение относится к неэврисемичным (бесплодная смоковница, кость от кости, плоть от плоти, лишние люди). У некоторых фразеологизмов, первоначально неэврисемичных, наблюдается расширение значения, причем первичное значение переходит в разряд историзмов (Иван Непомнящий, кисейная барышня).
Сочетанием лингвокультурологических и лингвистических причин объясняется наличие и сохранение неэврисемичного типа значения предметных фразеологизмов, обозначающих лицо или группу лиц. Они составляют часть фразеологизмов, характеризующих лицо по семейному положению и родственным отношениям (спутница жизни, старая дева, седьмая или десятая вода на киселе); по сфере деятельности (морской волк, ночная бабочка); по внешней или физиологической особенности (каланча пожарная, глухая тетеря, слепая курица); по конкретной способности или возможности (бездонная бочка, луженая глотка, денежный мешок), а также совокупность лиц с учетом гендерного признака (сильный пол, прекрасный пол); по возрастной принадлежности (мал мала меньше); по социальному положению (пушечное мясо).
Лингвокультурологические причины предполагают обращение к компонентному составу фра-
зеологизмов. Это связано с объяснением формирования образа фразеологизма. С одной стороны, в образе находят отражение древнейшие архетип-ические оппозиции и коды культуры, носителями которых являются компоненты фразеологизма. С другой стороны, культурные представления, передаваемые из поколения в поколение, находят отражение в метафорическом содержании фразеологизма, объясняют пути переосмысления исходного сочетания слов и возможности их семантического развития. Лингвистические причины предполагают обращение к системным связям фразеологизма.
Наиболее ярко лингвокультурологические и собственно лингвистические причины проявляются в группе неэврисемичных фразеологизмов со значением лица, образ которых основан на древней архетипической оппозиции «мужчина - женщина». Известно, что в основе понятийного компонента концептов «Женщина» и «Мужчина» лежит биологический признак ‘принадлежность к женскому или мужскому полу’. Неэврисемичное значение имеют фразеологизмы, объективирующие данный признак и обозначающие совокупность лиц, мыслимых как коллективное единство. Неэврисемичности и консервации значения способствует наличие в системе языка пар для обозначения соответственно лиц мужского и женского пола: женский род - мужской род, женское сословие - мужское сословие, слабый пол - сильный пол, нежный пол - грубый пол.
Архетипическая оппозиция «мужчина - женщина» проявляется в компонентном составе данных фразеологизмов. Так, компоненты пол, род, сословие соотносятся с антропным кодом культуры, включающим представление о различии мужчин и женщин. Не случайно именно ФЕ, именующие женщин, включают в свою семантическую структуру оценочные компоненты: говорится с иронией (женский пол, женский род, женское сословие), с иронией или с сочувствием (слабый пол), с одобрением, реже - с иронией (нежный пол).
Образы большей части приведенных выше ФЕ построены на антитезе, на противопоставлении мужчины и женщины по определенному признаку. В некоторых случаях соответствия отсутствуют, употребляются только фразеологизмы, обозначающие лицо женского пола по одному характерному свойству. Это ФЕ прекрасный пол, Евино племя. В этом случае в образе фразеологизмов содержится скрытое противопоставление по половому признаку. Остановимся на этих примерах.
Фразеологизм прекрасный пол является калькой французского le beau sexe. В XVIII в. он имел лексические варианты - прелестный, нежный, слабый, любопытный, что отражает, по-видимому, особенности его перевода. Со временем варианты прелестный, любопытный вышли из употребления и сформировались отдельные единицы, обозначающие женщин по одному типичному свойству: «нежность», «красота»,
«слабость». Компоненты нежный, прекрасный, слабый соотносятся с кодом культуры, содержащим знания о свойствах и качествах, характерных формах поведения, связанных в обыденном сознании с представителями определенного пола - с женщинами (‘женщины как ласковые и любящие существа’, ‘женщины как красивые и физически привлекательные существа’, ‘женщины как уязвимые во всех своих проявлениях существа’). Формирование этих качеств и форм поведения зависит от психологических, эмоциональных, физиологических особенностей женщин, а также обусловлено как их биологическими, так и социальными функциями - материнством, воспитанием детей.
Образ фразеологизма нежный пол в целом отображает эталонное представление о настоящей женщине, которая с традиционной точки зрения должна обладать нежностью, мягкостью, добротой и которой свойственно достаточно сильное проявление чувств, эмоций. Ср. в фольклоре: Женщину украшает нежность; Женская душа - мягкая душа; Добрую жену взять - ни скуки, ни горя не знать; Шей шубу теплее, а жену выбирай добрее; Красна пава пером, а жена нравом [5, с. 478-479]. В образе фразеологизма прекрасный пол отображается стереотипное представление о качестве, которое традиционно приписывается женщинам как значимое и важное и обладание которым является залогом ее успеха. Ср. также в фольклоре: И личиком бела, и с очей весела; Красна, что райская птичка; Молода да пригожа - всюду вхожа; Женской красоте всякая тряпка - шелк; На хорошенький цветочек и пчелка летит [5, с. 558-559]. Фразеологизм слабый пол отображает эталонное представление о женщине как о хрупком существе, уступающем мужчине с точки зрения физической, интеллектуальной, духовной силы и поэтому нуждающемся в защите, помощи и покровительстве. Ср. фолькл. Женский обычай -слезами беде помогать [5, с. 641-642].
По традиционным представлениям типично женским качеством является также любопытство. Это качество характеризуют ФЕ Евино племя (семя) и Евина внучка (дочка). Библейская история, послужившая источником возникновения рассматриваемых ФЕ, способствовала закреплению в сознании носителей христианской культуры определенных представлений о женщинах: любопытство Евы, вкусившей от запретного древа познания добра и зла, привело к грехопадению человека, к изгнанию ее и Адама из Эдема.
Лингвистические причины неэврисемичности значения фразеологизмов чаще всего связаны, во-первых, с наличием синонимических рядов, во-вторых, с наличием антонимической оппозиции; в-третьих, с развитием символического значения лексических единиц, предопределяющим их продуктивность во фразе-образовании и определенность ассоциативных меж-фразеологических связей; в-четвертых, наличием слова с таким же переносным значением, которое содержит-
ся во фразеологизме. Отмеченные особенности фразеологизмов с неэврисемичным значением характерны для единиц всех номинативных классов.
Неэврисемичность значения поддерживается наличием синонимических рядов, поскольку его члены выражают оттенки одного и того же значения; характеризуются различием по эмоционально-оценочной окраске или заполняют лакуны в разных функциональных стилях. Приведем отдельные примеры.
Семантико-стилистический синонимический
ряд образуют фразеологизмы, характеризующие такое морально-нравственное качество женщины, как порядочность, ее соответствие морально'-нравственным стандартам общества. ФЕ зафиксировали в первую очередь нарушение женщинами канонов общественной морали и отразили различную степень проявления признаков ‘распущенность’, ‘вольное
поведение’, ‘развращенность’.
ФЕ жрица любви, жрица Венеры, жрица наслаждений, ночная бабочка, женщина легкого поведения, дама полусвета, жертва вечерняя, погибшее, но милое созданье обозначают женщин, профессионально занимающихся проституцией. Отличительные черты этих ФЕ акцентируются их внутренней формой. Так, к примеру, ФЕ жрица любви, жрица Венеры, жрица наслаждений реалиизуют знания о том, что в языческих культурах существовало сословие женщин, посвящавших себя служению культу плотской любви. При этом такие женщины не осуждались обществом [6, с. 228].
ФЕ дама из Амстердама (устар., шутл. ирон.), дама с камелиями (эвфем. ирон.), попрыгунья-стрекоза (неодобр.) характеризуют легкомысленных женщин дурной репутации, легкого поведения. Они отличаются не только оттенком чения, но и эмоционально-оценочным компонентом [6, с. 174].
Замужняя женщина недостойного поведения обозначается двумя фразеологизмами: тамбовская казначейша (шутл.-ирон.) ‘женщина, изменяющая мужу’ и жена Пентефрия (книж., устар.) ‘о жен-щине-соблазнительнице, стремящейся к плотским наслаждениям и искушающей невинных юношей’ [6, с. 219].
Наличие синонимических рядов у фразеологизмов с неэврисемичным значением особенно характерно для процессуальных фразеологизмов. Например: ‘стремительно, поспешно убегать’ -задавать / задать или давать / дать драла или деру, хода, драпа, тягу, стрекача; сверкать / засверкать пятками; показывать / показать спину и др.; ‘выпить’ - муху раздавить или зашибить, задавить; промочить горло или глотку, наливать / налить глаза (зенки) и др.; ‘умирать / умереть’ -дать / давать дуба, карачун пришел кому, сыграть в ящик, протянуть ноги (в 1 значении), испускать / испустить последний вздох, приказать долго жить (в 1 значении), ложиться / лечь в гроб (в могилу, в землю), отдавать / отдать богу душу, отправ-
ляться / отправиться к праотцам, уходить / уйти в лучший мир и др.; ‘убивать, убить’ - свернуть шею (голову, башку) кому, отправлять / отправить к праотцам кого, отправлять / отправить на тот свет, вышибать / вышибить душу (дух) из кого, выпустить кишки из кого, выводить / вывести (пускать, списывать / списать) в расход кого, решать / решить (лишать / лишить) жизни кого, ставить / поставить к стенке (стене) кого и др.
Синонимические ряды образуют также некоторые призначные фразеологизмы с неэврисемичным значением. Например, фразеологизмы, обозначающие состояние пьяного человека отличаются признаком, который характеризует степень опьянения того или иного субъекта. О человеке в состоянии сильного опьянения говорят еле можаху, а о состоянии легкого опьянения - под градусом, в градусе, под мухой, с мухой, с мухой в голове, под хмельком (хмелем), под шефе (в современном написании под шофе). Без указанной дифференциации о человеке в нетрезвом состоянии - в подпитии, на взводе (в 1 значении), во хмелю, под парами.
Образуют синонимические ряды и качественно-обстоятельственные фразеологизмы, характеризующие действия, обозначаемые глаголами напиваться (в доску, в дым, как сапожник, в стельку и др.), бежать, ехать, мчаться (во весь дух, во всю прыть, во все лопатки, изо всех сил и др.), кричать (во все горло, во всю глотку, благим матом и др.).
Синонимы ФЕ количественного класса характеризуют большое скопление людей - дохнуть негде, иголку негде воткнуть, плюнуть некуда, шагу некуда ступить, яблоку негде упасть, пушкой не прошибешь.
Наличие антонимических оппозиций, сформировавшихся под влиянием национально-культурных стереотипов, также способствуют сохранению неэврисемичности фразеологического значения. Антонимические отношения характерны преимущественно для фразеологизмов призначного класса: в своем уме - не в своем уме; от горшка два вершка, с ноготок - с коломенскую версту; тяжел на ногу - легок на ногу; язык хорошо подвешен -язык плохо подвешен; не из трусливого десятка -не из храброго десятка и др.
Неэврисемичность значения фразеологизма, определенность его денотативной направленности поддерживается наличием связи с лексическими единицами. Например, делать / сделать предложение ‘просить кого-либо стать своей женой’ [7, с. 129] и предложение ‘3. Просьба стать женой’ [8, с. 578]. В толковании как фразеологизма, так и слова содержится сема ‘просьба’. Отмеченное соотношение между фразеосемантическим и лексикосемантическим вариантами, способствующее определенности восприятия передаваемого ФЕ содержания, наблюдается и в других примерах. Приведем некоторые из
них: душить в объятиях ‘крепко обнимать’, выплакать все глаза ‘очень много и часто плакать’, превращаться в слух ‘внимательно слушать’ и др.
На определенность восприятия значения рассматриваемой группы единиц оказывают влияние также и другие системные связи - межфразеологи-ческие. В анализируемых примерах эти связи проявляются, в частности, в наличии фразеологизмов с одним и тем же компонентом, являющимся носителем символического смысла. Благодаря этому компоненту устанавливаются семантические связи между фразеосемантическими вариантами различных фразеологизмов, что поддерживает определенность денотативной направленности и конкретность сигнификативного макрокомпонента. Например, во фразеологизмах просить руки кого, чьей и предлагать руку <и сердце> кому такую связующую роль выполняет компонент рука как символ самостоятельности человека и символ общения и активности. Данный компонент отражает тесно связанные между собой архетипические оппозиции «далекий - близкий», «свой - чужой», древнейшее восприятие руки как определяющей зону личного пространства лица (рука об руку, рука руку моет, своя рука, по рукам, прибирать к рукам, руки коротки).
Символическое значение имеет и слово сердце. Данный компонент также семантически связывает фразеологизм предлагать руку и сердце с другими фразеологизмами с эврисемичным по объему значением, которые передают информацию об истинных чувствах и желаниях человека (сердце кровью обливается, сердце радуется на кого-что, сердце не лежит к кому-чему, принять близко к сердцу что, вырвать из сердца кого-что и др. Данные примеры иллюстрируют взаимосвязи ФЕ с разным типом значения в пределах категории эври-семичности.
Узкая денотативная направленность фразеологизмов, характеризующих психологическое состояние субъекта, определяется по типичному для того или иного состояния внешнему проявлению. Например, о состоянии недовольства человека, который точно муху проглотил, судят по его «кислому» виду, как будто он съел что-то кислое [7, с. 357]. Этот признак внешнего проявления состояния недовольства соотносится с переносным значением прилагательного кислый (ср.: кислое настроение, кислое выражение лица, кисло улыбнуться) [8, с. 276] и способствует определенности денотативной направленности фразеологизма.
Узкий объем денотативного макрокомпонента фразеологизмов, обозначающих определенное психическое состояние лица, предопределяется признаками ‘нормальное’ или ‘ненормальное’. Соответственно, только о нормальном, психически здоровом человеке можно сказать, что он в своем уме, а о человеке ненормальном, психически нездоровом - он не в своем уме. Неэврисемичность значения данных фразеологизмов поддерживается соот-
несенностью с прямым значением прилагательных нормальный ‘психически здоровый’ и ненормальный ‘душевнобольной’. Заметим, однако, что соотнесенность с другим значением прилагательных (‘соответствующий норме, обычный’ и ‘отклоняющийся от должного, от нормы’) способствует расширению значения ФЕ.
Узкая денотативная направленность фразеологизма гол как сокол предопределяется значимым для народного сознания признаком ‘бедный’. Гол как сокол можно сказать только о человеке очень бедном, ничего не имеющем [7, с. 109], что связано с ассоциацией с прямым значением прилагательного голый, ведь голый человек не имеет даже одежды. Видимо, значимость социальной характеристики человека в аспекте оппозиции «бедный -богатый» способствует употреблению указанного фразеологизма в неэврисемичном значении, подчеркивающем важность отраженного в сигнификативном макрокомпоненте аспекта.
В заключение отметим, что неэврисемичный тип значения ФЕ отражает значимость оценочного обозначения лица, группы лиц, предмета, конкретного действия, состояния, отношения по какому-либо важному и поэтому выделенному признаку. Таким образом, неэврисемичный тип ФЗ - это
одно из проявлений особенностей отражения в языке реалий действительности, не исключающее и иные способы концептуализации национальной языковой картины мира.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алефиренко Н. Ф., Валюх З. О. Теоретические основы фразеографической репрезентации формальносодержательной вариантности фразеологизмов // Проблемы русской и общей фразеографии. Новгород: Изд-во Новг. гос. ун-та, 1990. С. 23-32.
2. Солодуб Ю. П. Сопоставительный анализ структуры лексического и фразеологического значений // Филологические науки. 1997. №5. С. 43-54.
3. Добрыднева Е. А. Современная русская фразеология: категориальные признаки и коммуникативные свойства: учебное пособие. Волгоград: Перемена, 1998. 88 с.
4. Чепасова А. М. Семантико-грамматические классы русских фразеологизмов: учебное пособие. Челябинск: Изд-во Челяб. гос. пед. ун-та, 2006. 144 с.
5. Большой фразеологический словарь русского языка Значе-
ние. Употребление. Культурологический комментарий / отв. ред. В. Н. Телия. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2006. 784 с.
6. Бирих А. К., Мокиенко В. М., Степанова Л. И. Русская
фразеология: историко-этимологический словарь / под ред. В. М. Мокиенко. М.: Астрель: АСТ: Люкс, 2005. 926 с.
7. Фразеологический словарь русского языка / под ред
А. И. Молоткова СПб.: Вариант, 1994. 544 с.
8. Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред
Н. Ю. Шведовой М.: Русский язык, 1991. 917 с.
Поступила в редакцию 13.03.2011 г.
